Текст книги "Принц на белой «оке» (СИ)"
Автор книги: Тата Златова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 2
Воспоминания продолжали мучить, даже музыка не спасала. Стоило закрыть глаза, как в сознании воскресала картина: вот она в панике мечется по комнате и открывает всевозможные ящики. А с губ лихорадочно срывается:
– Должно же что-то у них быть!
Вспомнила, как летели на пол бумаги, книги и все, что попадало под руку. Но нигде не было того, что она так отчаянно пыталась найти.
– Хоть что-нибудь, хоть какую-то подсказку, где искать этого мерзавца!
Опустошив содержимое ящиков и ничего не найдя, Маша не успокоилась. Кинулась к шкафу, начала открывать обувные коробки и перебирать одежду. Нужно покончить с этим как можно быстрее, а потом убрать весь бардак, чтобы родители ни о чем не догадались.
Тогда Маше казалось, что она готова ко встрече. Пять лет занятий каратэ не прошли даром: она заняла достойное место на соревнованиях, получила опыт, стала уверенней, выносливей, упорней. Научилась ставить цели и достигать их. Она наивно думала, что уже готова лицом к лицу встретиться с чудовищем.
Но поиски не дали результата. Маша опустилась на корточки посреди комнаты, обстановка которой больше напоминала погром, чем беспорядок, и закрыла лицо руками.
Не может быть. Не может быть, чтобы Вероника и Влад ничего не знали о мучителе матери! Что за несправедливость! Убила на поиски кучу времени, а в итоге получила кукиш! Маша скрестила пальцы и сжала их до боли. Надо успокоиться. Паника не поможет, нужно мыслить трезво. Досчитав до десяти, снова поднялась и подошла к кровати. Немного подумала и открыла отсек для хранения вещей. Взгляду открылись аккуратно сложенные запасные комплекты белья.
– Надеюсь, повезет!
С этими словами наклонилась и стала осторожно перебирать вещи. И уже спустя несколько минут нашла какую-то зеленую папку. Внутри оказались документы об удочерении, свидетельство о смерти Анастасии Валерьевны Гончаровой, ее родной матери, заявление Андрея Гончарова о согласии на удочерение ребенка и другие, не особо интересные. Маша сделала несколько снимков на телефон, чтобы сохранить информацию, и принялась собирать бумаги, как вдруг увидела какой-то толстый потертый блокнот на дне отсека. Сердце дрогнуло от предчувствия чего-то важного. Полистав страницы, Маша убедилась, что интуиция ее не подвела: находка оказалась дневником ее родной матери…
* * *
И вот сейчас, отбросив наушники, она стояла уже возле своей кровати и доставала из своего отсека пыльную коробку.
Ты сильная, ты справишься, ты сможешь!..
Повторяла эти слова, как мантру, а эмоции все равно срывались с крючка. Как бы ни хотелось, но в грудной клетке жила не холодная льдинка, а самое настоящее сердце, умеющее чувствовать и болезненно сжиматься. И в эту минуту оно стучало очень сильно. Ведь за картонной крышкой скрывались не только воспоминания, но и боль. Боль ее настоящей матери.
Онемевшими пальцами стиснула уголки фотографии, на которой была запечатлена красивая молодая женщина: волосы, отливающие бронзой, небрежно лежали на плечах, а в зеленых глазах застыла грусть, хоть губы и изгибались в улыбке. Лицо ангела, терпевшего страдания, лицо чертовки, ненавидевшей собственную дочь… Такой она была, ее мама. Конечно, Вероника и словом не обмолвилась, как Настя относилась к Маше, но записи в дневнике прояснили все… Несмотря ни на что, она ее любила. Пусть в минуты озарения, пусть на короткие мгновения, но любила… Маша в это верила. Вера давала ей силы жить дальше, не позволяла угаснуть желанию отомстить.
Смахнув подступившие к глазам слезы, отложила снимок и достала потертый блокнот в коричневой обложке.
«Каждое утро просыпаюсь с диким нежеланием жить, потому что дышу тем же воздухом, что и он, вижу то же солнце, что и он, хожу по той же земле, что и он! Везде меня преследует. Каждое утро мечтаю прекратить этот кошмар одним лишь движением… Но останавливает мысль: будет ли это чудовище преследовать после смерти? Что вообще ждет меня на том свете? Кипящий котел за причиненные близким страдания или лестница в небеса за земные муки? Я не знаю. В любом случае, приму любой исход, лишь бы никогда больше не видеть звериных глаз своего палача…»
Каждая строчка кричала о боли, в каждой завитушке чувствовалось отчаяние. Она жила на грани. Она видела в смерти спасение. Она видела… Маша опустила голову и зажмурилась, сдерживая слезы.
Она видела в дочери отражение монстра.
* * *
Утром Машу разбудил телефонный звонок. Приоткрыв один глаз, взглянула на часы: стрелки показывали почти семь утра. Кто этот негодяй, решивший испортить ей утро?! На экране высветилось: «Оля».
Провела пальцем по сенсору и недовольно пробурчала:
– Ну почему так рано? В первый раз в жизни позволила себе чуть-чуть расслабиться и поспать подольше!
– Извини, я думала, тебе сегодня опять на тренировку…
– Нет. Что-то важное?
– Ну во-первых, привет! То есть… как там говорят каратисты?.. Осу! – голос подруги звучал подозрительно бодро для такого времени.
– Осу, – ответила Маша и, не удержавшись, полюбопытствовала: – Не ожидала услышать тебя в такое время. Обычно ты просыпаешься не раньше десяти.
Ольга рассмеялась:
– Сегодня решила встать пораньше, чтобы приехать к открытию торгового центра, а не стоять в пробке, как в прошлый раз. Хочу успеть обновить гардероб к вечеринке. Может, присоединишься?
Маша ответила не сразу. На языке так и вертелся вопрос, откуда у подруги столько денег – и на вечеринки ходить, и гардероб постоянно менять… Ведь у нее много лет болеет мама, лекарства дорогие, как и лечение в стационаре, где та сейчас находится.
Поначалу на все вопросы друзей Оля отвечала, что ее материально поддерживает отец. Правда, никто и никогда его не видел. Потом появился Павлик, который, с ее слов, помогал оплачивать лечение матери. А теперь они расстались… Но в голосе подруги – ни капли грусти, словно ничего не изменилось. Она по-прежнему жила одна в квартире, оплачивала учебу, поддерживала мать и даже не думала устраиваться на работу.
Маша отмахнулась от этих мыслей. Ей-то какое дело? У подруги все хорошо, значит, нужно только порадоваться!
Осознав, что на том конце провода ждут ответа, она уточнила:
– А что за вечеринка?
– Как? Ты забыла?! Я же с Павликом рассталась!
– Про него ты говорила, а про вечеринку – ни слова.
– Ты просто не помнишь, потому что всегда мыслями в своем каратэ! Так как с Павликом мы разошлись окончательно, я решила отметить это событие в клубе.
– Да-да, «окончательно»! – поддела Маша, накручивая локон на палец и закатив глаза. – Где-то я это уже слышала…
– Сделаю вид, будто не улавливаю в твоем тоне сарказма! Жду тебя сегодня в клубе в одиннадцать. И не ищи предлог, чтобы не прийти. Возражения не принимаются!
Маша включила телефон на громкую связь и, положив его на тумбочку, начала одеваться.
– Ладно. У меня все равно перерыв в тренировках. И на работе завтра выходной.
– Круто! Теперь точно не отвертишься! Слушай, а как же твой этот… ну как его?
– Чемпионат?
– Он самый!
– Уже закончился. Привезла «золото».
– Вау, молодец! Я ни минуты в тебе не сомневалась. А отдохнуть и вправду надо. В парикмахерскую сходить, маникюр сделать! Кстати, ты видела мою новую фотку в Инстаграм? Сейчас в моде…
Маша уже не слушала. Олька любила поболтать, порою растягивая это удовольствие минут на сорок, а то и больше, так что научилась слушать ее вполуха. И пока та рассказывала о модных тенденциях маникюра, заплела волосы в косу и посмотрела на свое отражение в зеркале. Удовлетворенно улыбнулась: черные лосины обтягивали гибкие ноги, а скрученная в узел футболка открывала упругий живот. За окном расцветал день, по стенам прыгали озорные солнечные зайчики, и жизнь на мгновение показалась прекрасной. Но как только зацепила взглядом край картонной коробки, выглядывающей из-под кровати, горечь моментально заполнила душу.
И угораздило же ее там забыть! Вчера так сильно расстроилась, что просто задвинула коробку с дневником, отвернулась к стене и провалилась в сон. Даже не подумала, что могут увидеть родители. Ох и влетело бы тогда, даже представить страшно!
Строчки из дневника матери пронеслись перед глазами, и в тело словно вонзили иголки. Тягучая и вязкая ненависть заструилась по венам, день за окном померк, на небо набежали тучи.
– Я отомщу ему, обязательно отомщу! – прошептала Маша. Темно-русая коса упала на плечо, а на глаза навернулись слезы. Сердце бешено и тревожно застучало. В который раз представила, как встретится взглядом с настоящим отцом и задаст один-единственный вопрос: «Зачем?» Зачем он столько лет издевался над матерью? Зачем испортил ей жизнь? И наконец, зачем убил ее?
– Алло! Ты меня слушаешь? – возмущенный голос подруги прервал мрачные мысли.
– Да-да…
– А, по-моему, ты просто летаешь в облаках! – догадалась Ольга. – Совсем от меня отгородилась! Надеюсь, сегодня все-таки придешь, и мы нормально пообщаемся. Продиктовать тебе адрес или сама найдешь?
– Продиктуй.
Попыталась собраться с мыслями, но перед глазами все еще мелькала тень человека, которого она никогда не видела, но презирала долгие годы. Тень чудовища. Тень отца. Интересно, как он выглядит? Брюнет? Блондин? А может, совсем седой? С бородой или без? Чем он занимается? Чего боится? Он представлялся ей высоким и властным, с крепким подбородком, черными глазами и жестким взглядом. Да, наверняка он сильный и безжалостный, раз так легко справился с матерью…
– Кстати, забыла сказать! – вклинился в ее мысли веселый голос подруги. – Печкин продолжает тебя разыскивать. Представляешь, звонил мне вчера, номер твой выспрашивал. По-моему, он очень решительно настроен! Ты его еще долго динамить будешь?
Машу словно холодным душем окатили. Не Печкин, а Питькин, вечно Олька его фамилию коверкает. Этот поганец еще имеет наглость ее искать?! Еще и так настойчиво. Просто фантастика! Столько лет не интересовался ее жизнью, а тут на тебе! Ох, неспроста все это!
– Оль, ты, наверное, его с кем-то перепутала или что-то не так поняла, – все никак не мола поверить в услышанное. – Мы с ним сто лет не виделись, с чего бы ему мой номер спрашивать?
– Вот еще! Ничего я не перепутала! Он спрашивал про тебя! Только я ему ни слова ни полслова, и номер, конечно, не дала…
– Большое спасибо! – от души поблагодарила Маша, все еще сомневаясь в том, что это был именно Димка. Он же не идиот, в самом деле, чтобы лезть в клетку к разъяренному тигру. То есть тигрице. Злой такой тигрице, которая так и жаждет расцарапать ему физиономию…
– Ладно, фиг с ним, с этим Пенкиным! – отмахнулась Олька, прервав ее красочные фантазии.
– Питькиным, – сквозь зубы поправила Маша.
– Ой, хрен редьки не слаще! Значит, встречаемся сегодня в одиннадцать, как и договаривались. Придут еще Ира и Наташа.
– А где?
– Господи, да ты все прослушала! – представила, как Оля картинно закатила глаза, и улыбнулась. – В центре, в клубе, адрес я скину в What’s Up. Только, пожалуйста, надень платье и каблуки!
– Хорошо, – вздохнула Маша.
Платье и каблуки! Подошла к шкафу и распахнула дверцы. Скользнула взглядом по полочкам и плечикам. Увы, ничего подходящего не нашлось. Маша предпочитала спортивный стиль, юбки и платья надевала редко. А Оля уже видела все из того, что есть! Не хочется повторяться. Что же делать?
Словно в ответ на ее просьбу раздался робкий стук в дверь. Маша быстро задвинула коробку с вещами матери. И очень вовремя.
– Не спишь? – на пороге показалась Вероника. – Слышала, ты с кем-то разговаривала…
– Оля звонила ни свет ни заря. В клуб пригласила.
– М-м, как вовремя. – Она зашла в комнату – как всегда ухоженная и стильно одетая, несмотря на раннее время. Маша не переставала восхищаться ею. А как Влад ее ревнует! Порой такие скандалы бывают, мама не горюй! Вероника-то в основном работает удаленно, но стоит ей заикнуться, что едет на встречу с клиентом, что тут начинается! И смех и грех. Все, конечно, в разумных пределах: папочка бушует и через пять-десять минут успокаивается, а мама бухтит и уходит. А потом как ни в чем не бывало: разговаривают, шутят, обмениваются новостями. Идеальный брак, по мнению Маши.
– Ты забыла в коридоре. – Ника положила на кровать подарочную упаковку. – Еще не смотрела, что там?
– Неа. Папа привез?
– Да, из командировки.
– Ой, я даже внимания не обратила… – хлопнула себя по лбу.
Вероника присела на край кровати и лукаво прищурилась:
– Что-то ты какая-то рассеянная в последнее время. Неужто влюбилась?
«Делать больше нечего!» – хмыкнула про себя и почему-то подумала о Димке. Когда-то плакала из-за него в подушку и мечтала, что станет его женой. Первая любовь, первое разочарование… Такое сильное, что ярость бурлит в крови, как только вспоминает тот день.
В комнате повисла неловкая тишина, нужно было что-то ответить, и Маша деланно вздохнула:
– Боже упаси! Просто началось лето и захотелось ярких эмоций, – опустилась на кровать и развязала ленты коробки. Восхищенно оглядела платье изумрудного цвета. Против такого великолепия даже она не устояла. – Какое красивое! У папы отличный вкус. Вот что я в клуб надену. А то у Оли строгий дресс-код, она все мои наряды помнит.
Старалась напустить на себя беззаботный вид, прогнать несвоевременные и глупые мысли о Димке, чтобы Вероника ни о чем не догадалась. И, кажется, получилось, потому что та произнесла с улыбкой:
– Ты пройдешь его на «ура», даже не сомневаюсь, – подмигнула ей Ника. – А что это вы так спонтанно решили развеяться?
– Оля с Пашкой рассталась. На этот раз окончательно, по крайней мере, она так сказала. Да и потом, ты же ее знаешь! Она всегда все делает спонтанно.
– Это точно. Что ж, тебе не помешает сменить обстановку. Удивишь подругу новым платьем, заодно и папу порадуешь.
Вероника мягко улыбнулась и доверительно погладила дочь по плечу. Посмотрела в глаза и словно заглянула Маше в душу, увидела там самое сокровенное. То, как нелегко примириться с прошлым; как, несмотря на любовь приемных родителей, ей всегда не хватало настоящей матери; то, каким потрясением было узнать правду об отце-насильнике и как хочется отомстить…
Но Маша не признавалась. Слезы защипали глаза, но она справилась. В который раз справилась и не поделилась переживаниями. Незачем им знать, как больно. Пусть они видят в ней сильную и целеустремленную девушку, а не слабого и беспомощного ребенка, который плачет и зовет свою маму.
Внезапно дверь распахнулась, на пороге появился Владислав. Для своих неполных пятидесяти он выглядел довольно молодо: коротко постриженные темно-русые волосы, глаза болотного цвета, крепкое, подтянутое тело… Но на лице все же угадывались следы усталости, а виски слегка посеребрила седина. Он подошел ближе и, посмотрев на жену, с тревогой спросил:
– Ты ей уже рассказала?
Глава 3
Вероника тряхнула густыми каштановыми волосами и так выразительно на него посмотрела, словно не хотела, чтобы дочь узнала о чем-то именно сейчас. Будто собиралась начать разговор издалека, а Влад своим неожиданным приходом нарушил все планы. По крайней мере, Маше так показалось. Их молчаливый диалог не ускользнул от ее внимательного взгляда. Она сразу уточнила:
– Что рассказала?
Вероника сложила на коленях руки, сжатые в кулаки, а Влад ответил:
– Мой двоюродный брат вернулся…
– Андрей?
– Да, твой отец.
Маша проглотила тугой ком. Хотелось возразить, что никакой он ей не отец, но чудом сдержалась. Только выдавила:
– Что ж, наконец-то посмотрю ему в глаза.
К нему тоже остались вопросы.
Вероника подняла на нее испуганный взгляд:
– Ты сейчас серьезно?
– Серьезней не бывает.
– Я понимаю твое желание с ним поговорить, но… И ты пойми, нельзя так резко врываться в чужую жизнь…
– Вот именно – в чужую!
– …нужно его подготовить…
– Думаешь, он не захочет меня видеть? Свою родную дочь? – Маша намеренно стала задавать скользкие вопросы. – Но почему? Может, я чего-то не знаю?
Родители переглянулись. Вероника стиснула заколку, поблескивающую в волосах, а Влад смахнул со лба испарину. Интересно, признаются или нет? Ей уже двадцать два, она уже достаточно взрослая, чтобы знать такие страшные подробности.
– Для начала нужно с ним созвониться и договориться о встрече, – заметил Влад, проигнорировав ее вопросы. – А не сваливаться, как снег на голову. Мы не знаем, как у него там сложилась жизнь. Может, у Андрея давно своя семья, а, может, он мучился угрызениями совести и приехал специально для того, чтобы поговорить с тобой.
«По-моему, они и дальше собираются молчать», – догадалась Маша и решила все-таки внести ясность:
– Дорогие мои, я вам очень благодарна за то, что не бросили, когда Андрей от меня отказался. Что за все это время не услышала от вас ни слова упрека и никогда не чувствовала себя неродной … А еще спасибо за то, что не рассказали о моем настоящем отце. Только я давно уже знаю правду.
Она замолчала, увидев, как побледнела Вероника, а Влад достал из кармана платок и вытер пот со лба. Притворяться не было смысла. Раз уж они не смогли рассказать правду, она решила это сделать сама.
– Откуда? – только и смогла спросить Вероника. Тихим, сдавленным голосом, словно у нее не было сил даже вздохнуть.
– Подслушала ваш разговор. Мне тогда было одиннадцать. И я решила пойти на каратэ, чтобы стать сильной и уметь защищаться. От таких, как мой родной папаша.
Владислав нервно заходил по комнате, а Вероника закрыла лицо руками и всхлипнула. Маше хотелось обнять ее и заплакать, но сдержалась. Вдруг сковало какое-то странное оцепенение: голова закружилась, веки отяжелели, тело показалось чужим. И вернулось то чувство безмерного одиночества, которое впервые охватило ее, когда открылась жуткая тайна.
Одна на всем белом свете. Хрупкая девушка, которая должна наказать чудовище. И это чудовище – ее родной отец!
– Расскажите, что на самом деле случилось с мамой?
Затянувшаяся тишина сдавливала виски. Маша выжидающе взглянула на Влада – тот застыл у окна, – потом перевела взгляд на Веронику, которая водила ладонями по коленям.
– Так и будете молчать?
И она наконец сказала:
– В юности Настя забеременела от отчима, который жестоко с ней обошелся. Она не смогла признаться во всем мужу, молчала до самой смерти…
– Понятно, – жестко оборвала, – и когда Андрей узнал, я оказалась ему не нужна. Где искать настоящего отца?
Вероника схватила Машу за плечи и посмотрела на нее широко открытыми глазами.
– Ты с ума сошла? Зачем он тебе нужен?
– Хочу спросить кое-что.
– Маша!.. – Влад покачал головой.
– Ну что? Разве я не имею права знать, кто он такой? По-моему, это очевидно.
– Да зачем он тебе, милая? – воскликнула Ника. – Столько лет прошло! Уже ничего не изменишь, только зря переживать будешь!
– Так вы скажете имя или нет?
– Это ничего не изменит, – с металлом в голосе ответил Влад.
– Может, для вас и не изменит, а для меня это важно! Если не скажете, я сама его найду!
– Не найдешь, потому что…
– Даже не пытайтесь меня отговорить! – Слезы градом покатились по лицу, по спине пробежала холодная дрожь. Маша не сразу поняла, что у нее начинается истерика. Первая в жизни настоящая истерика. – Никто мне не запретит, слышите?!
– Успокойся, прошу тебя! – Вероника прижала ее к себе, как маленькую, и погладила по волосам. А Влад отрезал:
– Ты его не найдешь, потому что он умер.
Вновь повисла тишина. Мужчина повернулся, подошел к Маше и застыл напротив; густые брови сошлись на переносице, строгий взгляд будто сканировал душу. Она почувствовала, как задрожали губы.
– Умер?
– Да.
– Давно?
– Несколько лет назад.
– Где он похоронен? – продолжала допытываться.
– Не знаю… – пожал Влад плечами. Но, увидев, как она сощурила глаза, добавил: – Постараюсь узнать.
Когда они вернулись к себе, Вероника села на краешек кровати и опустила голову.
– Зачем? – тихо спросила. – Зачем ты соврал?
Ее муж присел рядом и сжал кулаки. Громкий звук рекламы, которая шла по телевизору, давал уверенность, что никто не услышит их разговор.
– Чтобы она успокоилась.
– Она не успокоится, пока точно не убедится в том, что он мертв!
– Значит, я сделаю все для того, чтобы Маша поверила.
Вероника устало закрыла глаза.
– Я боюсь представить, что случится, если они когда-нибудь встретятся!
– Давай не будем думать о плохом? Она успокоится и…
– Сомневаюсь.
– Со временем успокоится, вот увидишь!
Но у Вероники было тревожно на сердце. Рано или поздно Маша узнает, что родной отец жив, и не остановится, пока его не разыщет. Что будет, когда они встретятся лицом к лицу?
* * *
Неоновые вывески манили своей яркостью. Музыка грохотала так громко, что Маша услышала ее, еще не переступив порог клуба. Слишком много людей. Слишком накурено. Слишком… Она мысленно прикусила язык и заставила замолчать внутреннего критика. Ей не нравилось бывать в подобных местах, но сегодня нужно потерпеть, чтоб не расстроить подругу. Снова огляделась, постаралась найти плюсы заведения. Сам клуб находится в центре, на вид довольно приличный, вход платный, значит, публика, по идее, собирается пристойная… Да и музыка ничего.
Зайдя внутрь, огляделась: подруг нигде не было видно. На звонки они не отвечали, наверное, не слышали. Договаривались же встретиться у входа! Ну и где их теперь искать? Здесь несколько этажей! Еще и туфли натерли мозоли, ходить больно.
Она с раздражением достала мобильный и увидела сообщение от Оли: «Мы на втором этаже». Слава Богу! Нехотя поплелась в сторону лестницы. Настроение резко испортилось, все шло совсем не так, как она планировала. Думала, быстро переговорит с подругой и уйдет, но нет! Ольга наверняка так и задумала: сначала заманила ее внутрь, теперь, скорее всего, попросит немного здесь побыть. Хитрая какая! Тяжко вздохнув, поднялась наверх и огляделась.
Девушки сидели за самым дальним столиком и о чем-то оживленно беседовали. Оля, как всегда, цвела и пахла: чересчур короткое платье со стразами подчеркивало изящные линии ее фигуры – результат изнурительных диет; каштановые волосы до плеч были аккуратно уложены, на румяном лице – яркий макияж, красная помада сочеталась с лаком на ногтях и туфлями. В ушах сверкали круглые серьги.
Рядом с ней сидела Ира. Маша знала ее еще со школы, учились в параллельных классах. Та еще сплетница, никакие секреты ей доверить нельзя. Но, похоже, Ольгу это не смущает, раз они почти не расстаются. Ира и раньше не отличалась оригинальностью, а сегодня ее платье точь-в-точь как у подруги, только без стразов.
Маша перевела взгляд на Наталью, сидящую чуть поодаль от «близняшек». Она, пожалуй, самая тихая среди этих двоих. С трудом выделяется на их фоне: скромный макияж, черный брючный костюм, темные прямые волосы до пояса, небрежно схваченные заколкой.
Девушка была первой, кто заметил Машу. Сразу приветливо помахала рукой и слегка отодвинулась, освобождая место на мягком диванчике.
– Привет! Ты как всегда пунктуальна, пришла минута в минуту, – весело бросила Оля. – Подожди, не садись, дай посмотрю на тебя! – Она оглядела ее восхищенным взглядом. – Боже, это точно ты? В обтягивающем платье, на высоких каблуках, с ярким макияжем… Нет, не верю!
– Как видишь, сдержала свое слово, – подмигнула Маша и устроилась рядом с Натальей.
Тема разговора перескочила на нерадивого Пашку. Оля эмоционально и красочно начала рассказывать, что стало последней каплей в их отношениях. Потом начались бурные обсуждения последних сплетен в мире шоу-бизнеса, новинок моды, звезд инстаграма… Маша слушала вполуха, с трудом подавляя зевоту. Обстановка клуба была для нее непривычной, шумные компании заставляли насторожиться. Она то и дело бросала взгляд на парочку за соседним столиком, целующуюся без остановки; на пьяных парней за барной стойкой, без конца заказывающих алкоголь; на громко хохочущих девушек, извивающихся на танцполе. Смотрела и не понимала, что люди находят в таком «веселье». Может, это она просто старомодная? Или слишком серьезная?
Внезапно заиграла медленная песня и обстановка изменилась. Разговоры подруг поутихли, а парни за барной стойкой пригласили на танец тех самых хохотушек, которых минуту назад рассматривала Маша. Ее столик тоже внезапно опустел. Она сидела в полном одиночестве, но совсем не чувствовала от этого дискомфорта. Наоборот, лениво потягивала коктейль и посматривала по сторонам, мысленно подгоняя стрелки часов.
В центре зала кружились пары, все внимание было приковано к ним, и все бы хорошо, да только в сторону Маши уверенно направлялся какой-то парень. Да-да, именно в ее сторону, ведь она сидела в одиночестве. В панике отодвинулась к стенке в самую тень, надеясь, что тот не заметит ее. Не помогло!
– Потанцуем? – уверенно предложил он, приблизившись.
Темные глаза смотрели прямо на нее, пристально, изучающе. От этого взгляда мурашки побежали по коже. Что-то отдаленно знакомое мелькнуло в его чертах, словно она его уже где-то видела, только где? Или это лишь игра воображения?
Нет, Маша, это не фантазия. Тебе не кажется. Мы знаем, кто это, но тебе не скажем… Правда?
Он протянул руку решительно и твердо. Это был жест, не терпящий промедлений. Вдруг почувствовала себя слабой и беззащитной, захотелось отдаться во власть этого незнакомца, спрятаться за его широкой спиной, словно только он мог защитить ее от жестокости этого мира…
Парень не стал дожидаться ответа. Сильные руки сразу же увлекли ее на танцпол. Оказавшись совсем близко, Маша с удивлением обнаружила, что от него не пахнет спиртным. Наоборот, ощущался приятный аромат парфюма. Что-то необычное: нотки цитрусовых и свежей зелени перемешивались с запахом перца и кардамона. Хотелось вдыхать и вдыхать… Даже голова закружилась. А музыка обволакивала, заворачивала в кокон спокойствия, настраивала на романтический лад. Слух уловил слова:
«Ты можешь пытать меня своим поцелуем,
Заковать в золотые цепи,
И оставить в мольбах о помощи…»[1]1
Маша слышит песню «My Obsession» Cinema Bizarre
[Закрыть]
Что-то было в этой песне интимное, откровенное, то, что заставляло сердце стучать быстрее, а тело предательски дрожать. Незнакомец обнимал ее крепко и чувственно, и Маша внезапно почувствовала смущение. Странно. Занятия единоборствами дали ей больше уверенности в себе, помогли выработать правильную стратегию поведения, ведь она постоянно находилась в окружении противоположного пола. А рядом с этим парнем все самообладание трещало по швам. Что за напасть!
– У тебя нет ощущения, что мы уже когда-то виделись? – внезапно спросил кавалер. Маша подняла на него глаза.
Да, есть. Только почему-то брякнула прямо противоположное:
– Нет.
– Уверена?
Не пытайся вспомнить. Лучше тебе не знать, кто это, иначе… Ну, вы знаете, что будет.
