Текст книги "Скрип снега (СИ)"

Автор книги: Тася Тараканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6. Холодный душ

Я окончательно согрелась и успокоилась. Множитель должен уметь поднимать свои вибрации, излучать благодарность миру без притворства и ханжества. Продекларировать своё намерение достаточно просто, но сделать это совсем не просто. Когда ты внутри банки, этикетки не видно.

На пути осознанности приходилось строго следить за своими мыслями, не утекать в прошлое, не зацикливаться на ужасах, присутствовать в настоящем. Это как балансировать на подвесном узком мостике без перил над бурлящим потоком, тебя так сильно шатает, что удержать равновесие стоит огромных сил.

Туристы обсуждали землетрясение и сход сосулек, я не принимала участие в разговоре, лишь кивала головой и улыбалась в ответ.

Я нисколько не шутила, когда сказала Мише, что могу лечить руками. Пассы, на самом деле, были простой формальностью, с ними быстрей проходил результат. Иногда я помогала людям, но лишь добровольно и по собственному желанию.

Правда, в моей жизни имелся жирный минус, ко мне тянулись энергетические вампиры, которым по здравому рассуждению я совсем не стремилась помогать. Но они словно грибы после дождя появлялись вокруг меня под разными личинами. То возникла несчастная бабуля – божий одуванчик, брошенная родными, то властный начальник, поднимающий крик по поводу и без, то подруга – окончательно потерявшая берега со своими просьбами, то партнёр, устраивающий мне бесконечные качели.

В этом же ряду, увы, находились мои родители, пеняющие мне, что редко их навещаю. Именно от них я часто уезжала с больной головой, потеряв надежду, что-либо исправить.

Ядовитые грибочки – индивидуумы вначале знакомства практически неотличимы от нормальных двойников. Нужно иметь достаточно знаний о том, какие представители этого царства пригодны для общения, а к каким не стоит даже приближаться.

При таком огромном многообразии ядовитых субьектов нынешняя представительница – Екатерина била все рекорды. Правильное решение – неконтакт с ней было единственным действенным средством. Бежать, роняя тапки.

Наше возвращение прошло по отработанным маршрутам: хивусы довезли до местной стоянки, буханки до гостевого дома. Екатерина первой выскочила из машины и как ошпаренная понеслась через калитку к нашему дому.

В предвкушении сюрприза для неугомонной соседки, подготовленного утренним разговором с хозяйкой, на моём лице бродила довольная улыбка.

Повесив пуховик у входа в гостевой комнате, я заглянула в кухню, на хозяйскую территорию. Елена Васильевна вышла ко мне и отдала ключ от комнаты, за которую я тут же ей перевела дополнительную сумму.

– К моей соседке можете с оказией смело кого-нибудь подселить, – подмигнула я хозяйке, понятливо сложившей губы в трубочку.

– Если кто появиться, то конечно.

Поднявшись в комнату, я, как и ожидала, увидела занятый санузел. Сердце предательски ёкнуло от радости. Обломись, Екатерина. Можешь хоть джигу в туалете танцевать, мне теперь по барабану.

Подхватив с утра собранный чемодан, я двинулась навстречу свободной жизни. Дышать стало легче, гневные мысли об увеличении бюджета на четырёхдневный отпуск из-за мелкой заразы я гнала прочь.

Вход в номер был с уличной террасы – десять раз ура! Теперь не надо карабкаться на второй этаж по узкой крутой лестнице. Про коварную ступеньку, держащую меня в напряжении, вообще стоило забыть.

В комнате, как и предупреждала хозяйка, оказалось прохладно, я натянула поверх толстовки белое пончо с кистями. Широкая семейная кровать, застеленная покрывалом, радовала глаз. В остальном комната была близнецом той, откуда я сбежала. Эх! Я упала на кровать звездой, раскинув руки и ноги.

Счастье, когда никто не выносит мозг своим присутствием, не мешает наслаждаться благами цивилизации. Сделав все гигиенические мероприятия, через улицу я пошла в гостиную. Миша, Оксана и Рома уже отобедали и разбежались по комнатам, чтобы собраться на следующую экскурсию. Облегчение от их стремительного ухода было совершенно естественным. Я не хотела вновь обсуждать происшествие в пещере, просматривать фото, испытывая при этом не самые приятные эмоции.

Для нашей группы вечером была запланирована баня. Среди нас оказалось только двое знатных парильщиков – Паша и я. Лиля сказала, что не пойдёт. Семейная группа из Богучан обедала в другой гостиной, из их состава баня заинтересовала только Наталью. Итого нас записалось трое.

Пока мы утрясали в сообщениях с Юлей количество человек, время выезда, наличие веников и чая, хозяйка накрыла обед. Их величество Екатерина с растрёпанными косами спустилась к столу с каменным лицом. Моя улыбка была шире мадагаскарского пролива и соответствовала величине её злости.

Дитятко сообразило, что его лишили вкусненького – моего внимания и моей реакции на её выходки. Всеми силами я старалась не дать ей осуществить контроль над моими чувствами.

Сегодня Елена Васильевна угощала нас байкальским омулем, про которого мы наслушались восторгов, и которого наша компания никогда не пробовала. Мы наперебой вонзили вилки в кусочки малосольной рыбы.

– Отлично. Мне нравится.

– Вкуснотища!

Нахваливали омуля с рассыпчатой картошкой.

– Лов сейчас запрещён, местным можно только для себя немного рыбачить.

– Хочу омуля для презента купить, – поделилась я.

– Только на базаре в Иркутске. Здесь нет, мы уже спрашивали, – ответил Паша.

Бывшая соседка слушала наш разговор, брезгливо откусив небольшой кусочек рыбы.

– Обыкновенная селёдка, – сказала Екатерина. – И кстати, омуль почти весь заражён паразитами, можете погуглить.

После её слов моя вилка, застыла над тарелкой, за столом сразу стихли восторги.

– Заметьте, гид нам об этом ни разу не говорила, – добавила она. – Покупайте прекрасного байкальского омуля за бешеные деньги. Всё для туристов.

В разговоре возникла неловкая пауза.

– Да, ладно страсти нагонять, – сказал Паша. – Может, это и правда селёдка. Сейчас же лова нет.

Нарезанная небольшими кусочками рыба осталась сиротливо лежать на тарелке, интерес к ней мгновенно угас. Слова Екатерины влёт пробили мою, как я считала, крепкую оборону.

Мне двенадцать лет, инфекционная больница, сильнодействующая таблетка и ночь в одиночестве с тетрапаком персикого сока. Мне безумно хотелось пить после принятого лекарства, а у меня только приторный сок с отвратительным привкусом химозы. После случившегося мама сильно переживала, что не сообразила купить воды, но с тех пор персиковый сок у меня под запретом.

Застольная беседа, словно спотыкающаяся лошадь, потеряла направление. Екатерина активировала красную кнопку в наших умах. Состояние тревоги полностью изменило атмосферу в гостиной, засиживаться здесь больше не хотелось.

Чуть раньше я заплатила за дополнительную экскурсию на Аю и петроглифы в компании с Пашей и Лилей. К моей радости Екатерина туда не записалась, а это в сложившейся ситуации был огромный бонус.

Через полчаса за нами приехал белый внедорожник. Водитель – разговорчивый крепкий мужик помог нам загрузиться в тёплое нутро автомобиля, и меня мгновенно разморило. Ураган ощущений в виде бессонной ночи, переохлаждения в ледяной пещере, падающих на голову сосулек стих, и под размеренный разговор Паши с водителем я незаметно уснула.

Моя нервная система отключила все системы навигации, и как ни мотало машину по кочкам и холмам, ничего не заставило проснуться. Только когда внедорожник остановился, я открыла глаза. Рядом со мной, оказывается, уснула и Лиля, разница во времени сыграла свою роль.

Две спящие царевны проснулись одновременно. Водитель, имени которого я не запомнила, повёл нас на уступ, с которого открывался величественный вид на озеро.

– Байкал еще не замёрз, – показал он на темнеющую вдалеке воду. – Парит. Окончательно встанет только к концу февраля.

Наше дружное о-о-о, стало ответом.

Над уходящей к горизонту водой стелился белый дымок. Единственной заботой туристов было наделать фото с разных ракурсов. Тут мы преуспели.

Я поняла, как коровы добывают себе корм на холмах чуть припорошенных снегом. Снежный покров был настолько тонок, что мои следы отпечатывались на белой земле, стоило сойти с тропинки. Тонкие веточки ковыли, покрытые инеем, чуть колыхались на ветру. Зима здесь не заносила сугробами холмы, называвшиеся степью.

*

– Лучшие смотровые площадки в бухте Ая и над устьем Анга, – вещал наш сопровождающий, и мы прилежно фотографировали друг друга на фоне Байкала.

Пасмурная погода, узкая тропинка на холм, хрупкие стебельки ковыли навеяли на меня безжалостное в своей правде настроение. Жизнь мимолётна, как только что протоптанная в снегу тропинка, её занесёт первый же снегопад, сдует ветром следы, оставленные мною. Конечно, я хорохорилась, придумывая роли, меняя локации, гоняясь за призрачной мечтой. Суета, которой я заштопывала дыру в душе – беспросветное одиночество.

Всё просто. В чат Марьяны меня привело желание найти своего человека. Мне нужен был только один – единственный, но как в сказке почему-то не получалось, наши пути не пересекались, мечта о встрече с ним так и осталась размытой акварелью в моём альбоме.

Наверное, не хватало какого-то секретного ингредиента, в поисках которого меня как утлую лодочку бросало в разные стороны. Я не была озабоченной самкой с горящими глазами, скорее наоборот, чем-то отпугивала соискателей. «Слишком хочешь, – вынесла вердикт Марьяна, – тем самым отталкиваешь его».

Завтра Миша уедет, войдёт в летопись наша встреча, канут в прошлое непроявленные желания, осыплются с веточки иголки инея, я вернусь домой одна и продолжу играть в увлекательный тотализатор – жизнь.

Михаил мне понравился с первого взгляда, но опять не сошлись в пространстве параллельные кривые, не выпала козырная карта, лотерейный билет оказался пустышкой.

Мы посмотрели сверху на лучший пляж Байкала недалеко от мыса Ая и по бездорожью Тажеранской степи, которая когда-то была дном океана, двинулись к обещанным наскальным рисункам. По предположению учёных тем петроглифам было около 2000 лет.

– Эту дорогу я вчера сам проторил, – рассказывал наш водитель. Он выполнял функцию гида, охотно отвечал на все вопросы, травил байки из местной жизни.

Мы съехали в низину, путь вывел к ухабистой дороге вдоль длинного загона для коров. Бурёнки как раз шли к себе домой. Они двигались друг за другом след в след, их шествие погрузило меня в какое-то гипнотическое медитативное состояние. Не торопясь, опустив головы, превращая узкую дорожку в тёмное месиво из земли и снега копытами, мохнатые невысокие коровки шли к открытому загону. Хозяйка в телогрейке уже открывала для них широкую калитку из длинных жердей.

Совсем другую картину я наблюдала в детстве у бабушки, когда мы на краю деревни встречали свою корову с пастбища. Деревенское стадо бурёнок, подгоняемое пастухом на лошади, возвращалось домой, и каждый хозяин высматривал свою животинку. Бабушка в светлом платке гнала хворостиной нашу белую с черными пятнами корову – Черёмушку.

– Циля, циля пошла, пошла!

Байкальских бурёнок никто не подгонял, они ровным строем шли на пастбище, разбредались по холмам и вечером все как штык возвращались на скотный двор.

Воровство, как сказал водитель, здесь большая редкость. Никто не посягал на чужое, никто не боялся за своё – таков был менталитет местных жителей, бережно хранимых духами Байкала.

Медленно проехав вдоль длинного загона, мы очутились недалеко от камней с петроглифами. Светлые рисунки, словно кислотой выжженные на желтых камнях показались новоделом не только мне. Я провела пальцем по изображению оленя, выдавленному на поверхности скалы.

– Как они это делали?

– Неглубокое высекание фигур, техника шлифования, считают учёные.

Удивительно, что две тысячи лет, древние люди не только добывали пропитание и строили дома, они оставляли рисунки на камнях. Как ни хотелось мне проникнуться духом того времени, ничего не получилось. Всего лишь мысль о подделке, и атмосфера места незримым образом была утрачена.

Всего лишь мысль.

Мы совсем немного провели времени около петроглифов, лезть вверх по камням, чтобы обнаружить подобное творчество никто из нас не захотел, хотя, как объяснил наш проводник этого добра на скалах полно.

После холодного душа, устроенного Екатериной, рассказы гида уже не воспринимались с прежним энтузиазмом. Прекраснодушные местные жители, чей бизнес почти полностью строился на туристах, вдруг потеряли своё обаяние.

Глава 7. Баня

В потёмках прибыв в гостевой дом, мы были неприятно удивлены тем, что электричества нет, и как поведала хозяйка, такое у них случается часто.

Мы сели ужинать, правда, без Ромы, Миши и Оксаны. Их накормили раньше, так как мы задержались на петроглифах и, чего уж скрывать, заехали в магазин за алкашкой. Лиля громко потребовала у мужа Егермейстер, который он пожадничал ей в дьюти-фри.

Конечно, наш водитель притормозил около небольшого магазинчика в Сахюрте. Я пошла вместе с Пашей глянуть, что там продают. Ассортимент нас впечатлил.

– Ё-моё, – Паша восхищенно осматривал полки с рядами алкоголя. – Вот это выбор.

И это на минуточку в посёлке с населением менее трёхсот человек. Вот, что значит местное гостеприимство. У нас разбежались глаза. Я купила бруснику на коньяке, бутылку сидра, Паша – две банки пива и егермейстер.

На обеде под бруснику на коньяке началось всё вполне благостно, до того момента, как Екатерина с распущенными расчёсанными волосами, словно собралась на свидание, выплыла к столу.

– Я тоже иду с вами в баню. Юле уже сообщила, – пропела Екатерина елейным голоском.

Женщины за какие-то секунды считывают появление потенциальной угрозы среди соплеменниц. Лиля, минуту назад готовая отпустить мужа, громко заявила.

– Паш, ты никуда не едешь.

Лицо Екатерины расплылось в торжествующей улыбке, намечавшаяся семейная заварушка ей доставляла огромное удовольствие. Потеряв ресурс в моём лице, она решила взяться за Пашу и Юлю? Мне захотелось сказать малолетке что-нибудь гадкое, но я удержалась.

У меня хватило ума понять, что злобная мисс раскачивает мою лодку, добиваясь того, что лодка черпнет бортом и пойдёт на дно.

Изо всех сил прогоняя мысль о зарождающемся душевном шторме, я перевела дух. Неужели я проиграю малолетке? После пещеры и схода сосулек во мне иссякла вся благость и любовь к ближнему. Потенциал Множителя упал почти до нуля, ничего не изменила и экскурсия на Аю.

Прикрыв глаза, я несколько раз медленно выдохнула и так же неторопливо вдохнула. Практика расслабления помогла отстраниться от перепалки и успокоиться.

– Лиля, я не понимаю. – Паша постарался выдавить улыбку. – Мы же только что договорились. Чего ты опять начала?

– Я передумала. Знаешь, если бы ты не пошел в баню, я бы осталась с тобой.

– Подожди, Лиля, давай поговорим в комнате.

В семейную идиллию Екатерина, конечно же, не верила, и откровенно радовалась ссоре супругов. Паша чуть ли насильно повёл Лилю в комнату. Я задумчиво проводила их взглядом, взяла телефон, выбрала музыкальный клип и замурлыкала, подпевая исполнителю.

– Иди сюда, тебя поцелую. Ты сногсшибательная-я, не верю в то, что ты моя.

Запнулась, проговаривая «сногшибательная– я»

– Упс. Как он четко говорит. Тут уроки по ораторскому нужны, чтобы так тараторить.

– Фальшиво поёшь, – буркнула Екатерина.

– Мне нравится… и другим тоже – я мечтательно улыбнулась, в такт припева, качая головой. – Подпевай, ты же любишь эту песенку.

На щеках злюки появились некрасивые пятна, она поморщилась, пытаясь скрыть досаду.

– Чушь!

Девчонка ни в чём не хотела соглашаться со мной. Разве меня это волнует?

– Иди сюда тебя поцелую…

Пение всегда гармонизировало моё состояние. За стенкой выясняли отношения супруги, а мне хотелось смыть, словно грязь накатившее раздражение – своё и чужое. Мой эмоциональный поток сейчас был невелик, но всё-таки он начал восстанавливаться. То ли от пения, то ли от злости Екатерины. Топливо для моих эмоций неожиданно сменило вектор. Это стало удивительным вау-эффектом, раньше мне никогда не приходилось испытывать радость от нападок злобных троллей.

Из комнаты вышла Наталья с вещами для бани.

– Этот рэп включали водители хивусов, – сказала она, улыбаясь.

– Они называют себя капитанами, не путай.

– Да, точно. Через пять минут приедет буханка, – посмотрев на время, сказала Наталья.

Радость, которую я смогла сгенерировать, омыла меня изнутри, растворила накопившийся негатив. Дверь в комнату открылась, оттуда спокойные и умиротворённые появились Паша с Лилей.

– Мы едем вместе. Ура!

Я понимающе кивнула. Паша был скрытый Множитель, он не подозревал о своих способностях гармонизировать пространство. Лиле повезло встретить такого партнёра, только плата за его доброту, если он не научится с ней обращаться, приведёт рано или поздно к сильнейшему кризису. Но у каждого своя дорога, и не мне «творить добро», о котором не просят.

*

– Термос взяли?

– Я взяла.

– Мы тоже.

– Юля пишет, попросить у банщика кружки и кипяток. Он может забыть поставить.

– Чай с чабрецом и шиповником у меня.

– Веник не забудьте, он в углу в пакете.

Всё это время Екатерина, сидя во главе стола, смотрела на нас как королева на своих подданных, суетящихся во благо её величества. Интересно, как девчонка общается со сверстниками, неужели есть желающие играть её свиту? А родители королевишны спокойно терпят её выходки? То, что она привыкла себе позволять всё, не скрывая дурной характер, сомнения не вызывало.

Коротко переглянувшись между собой, мы не стали ничего говорить самопровозглашённой королеве. Лиля – преподаватель, видавшая в своей практике и не такое, демонстративно игнорировала малолетку, словно той не существовало в пространстве.

Буханка прибыла минута в минуту, водители жили неподалёку, опозданий никогда не случалось.

Съехав по крутому спуску к берегу моря, газик вывернул на лёд. Наш путь лежал вокруг безымянного мыса, разрезанного как огромный пирог лесенками сверху вниз, чтобы летом по ступенькам спускаться к самой воде.

Буханка отлично шла по бездорожью, обогнув мыс, свернула, чтобы круто вверх пойти в гору. Мотор ревел, преодолевая подъём, мы дружно цеплялись друг за друга, заваливаясь назад. Через несколько минут нас доставили к комплексу разнородных гостевых домов, среди которых в отдалении стояла деревянная баня.

– В десять тридцать приеду, – крикнул на прощание водитель.

– Смылимся за это время, – пошутила Наталья.

– Вряд ли, настойку-то с собой не взяли, – засмеялся Павел.

У распахнутых дверей нас уже встречал банщик, встрёпанный мужик в замызганной куртке, глянувший на нас как на надоедливых тараканов, гоняющихся за крошками по кухне.

Баня представляла собой ту самую кухню, брошенную на откуп голодным тараканам. Длинный деревянный стол, рядом две скамьи, на стене вешалка, под ней обувная полка с черными шлёпками, в открытую дверь виднелась маленькая помывочная с тремя белыми пластиковыми ёмкостями и несколькими тазиками.

Супер банька!

Нашу реакцию на то, что мы увидели можно описать одним словом.

– У…удивительное рядом.

– А туалет здесь есть? – спросила Наталья.

– На улице.

– Да уж…

В эту баню ходят толпы туристов? Или здесь специально всё так аутентично, как при царе Горохе. Этой бане по современным меркам нельзя дать даже одну звезду. Посмотрев на наши вытянувшиеся лица, банщик сказал:

– В канистрах холодная вода. Используйте бережно, другой нет.

– А чайник?

– Ещё и чайник?

– Юля обещала, что будет.

– Ну, не знаю.

– Кружки ещё нужны.

У банщика от наших слов стал такой возмущённый вид, будто мы просили принести дорогой фарфор из его собственных закромов.

– Еще и кружки?

– Пять штук, нас пятеро.

Банщик, чертыхаясь, вышел за дверь, видимо, загруженный нашими просьбами по самое не балуйся. Бедняга тяжело вздыхал, но вызвал у нас только справедливое возмущение. Избалованные Турцией таракашки не привыкли к такому специфическому сервису.

Мы стали раздеваться. Екатерина стояла как замороженная рыба, брезгливо рассматривая обстановку. Здесь камердинеров нет, дорогуша, куртку снимать самой придётся.

При тусклом освещении Екатерина выглядела гораздо старше своих лет. При первой встрече я подумала, что ей плевать на свою внешность, но сегодня всё было иначе: распущенные волосы, блеск на губах. Я застыла, цепко вглядываясь в её породистое высокомерное лицо. Мелькнула какая-то мысль, но тут же исчезла.

Екатерина в обуви шагнула в помывочную, открыла дверь в парилку, цыкнула языком.

– Убожество, – вернулась обратно. – Смотрите задницы не обожгите.

– А что там? – спросила Наталья.

– Насест для куриц. Я ухожу.

– Кать, ты что удумала! – Наталья как самая старшая из нас, к тому же мать семейства решила вмешаться. – Отсюда очень далеко до гостиницы. Ты дорогу не знаешь. В темноте можно заблудиться. И собаки.

Королевишна растянула губы в презрительной усмешке.

– Найду палку. Здесь… противно находиться.

Почему-то за секундной паузой мне почудилось невысказанное «с вами». С нами ей противно, а уж как нам-то…

Кроме Натальи никому в голову не пришло останавливать малолетку. За то время, что она провела рядом, сумела достать даже миролюбивого Пашу.

Дверь за Екатериной захлопнулась, и он скорчил смешную рожицу «кто бы о тебе грустил».

– Прямо дышать легче, – Лиля выглядела довольной, словно её наградили памятной медалью. Восстановленный мир между супругами с этой минуты стал ещё крепче. Яблоко раздора самоликвидировалось.

Не совсем понятно, зачем Екатерина устроила этот цирк, но вдаваться в её глубинные помыслы всё-таки задача психотерапевта, если таковой имеется. Психологическая помощь этому ребёнку, на мой взгляд, была необходима.

А у нас только всё начиналось. Три часа в весёлой компании пролетят мгновенно. Попаримся, заварим травяной чай, посидим, поболтаем. Историй у каждого слушать – не переслушать.

– Плохо, что туалет на улице, – вздохнула Наталья.

– По-маленькому можно и здесь, – подмигнул Паша.

– Ну, это как сказать. В двенадцать лет я попала в зимний лагерь с отхожим местом… на природе. Терпела, терпела, потом всё равно идти пришлось. А вечером мороз ударил. Сходила, и бах, на утро чирьи по всей попе. Жуткая боль, а я – ребёнок, рядом ни мамы, ни папы. Правда догадалась в медпункт сходить. С тех пор первый вопрос в незнакомом месте, есть ли тёплый туалет.

– Не будем думать о плохом. Нам предоставили, как выразилась Катя, курятник. Будем его обживать, – хлопнул в ладоши Павел.