Текст книги "Скрип снега (СИ)"
Автор книги: Тася Тараканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
*
Позже, вспоминая этот день, я поняла, именно тогда произошёл водораздел между моим прежним существованием и будущим. Этот день стал началом моей полной, бескомпромиссной, жестокой трансформации, свернуть с пути я бы не смогла ни при каких условиях.
– Привет, как голова?
– Отлично.
– Я рада. Что-то не вижу…твоей сестры.
Хитрый изучающий взгляд сказал мне больше, чем слова.
– Она вчера промёрзла, ещё в буханке сидит.
Острый воздух обжигал лёгкие, с утра еще не распогодилось, но самочувствие Оксаны, решившей поберечься, вряд ли зависело от мороза. Она, скорее всего, была не в настроении, но отношения между «сестрой и братом» – не моя ответственность.
Мы расселись по хивусам, рядом с капитаном Паша усадил Лилю, подмигнув нам. Посмотрим, поведётся ли водитель на Лилю. В белой шапочке, белом пуховике с улыбкой на ярко накрашенных губах Лиля напоминала сахарную конфету, явившуюся из снежного пейзажа. Капитан взглянул на раскрасневшуюся от мороза Лилю, и мы помчались наперегонки с другими хивусами.
Миша с Оксаной сели в другой аэроход, Рома занял место около меня. Настроение почти не портили ухмылки Екатерины, которые она бросала на нашу пару. Удивительно, как у этой особы получалось обесценивать всё, что находилось в поле её зрения. Наверное, и Байкал она будет вспоминать со скептической ухмылкой на губах.
Присутствующие отпускали шутки по поводу гонки, устроенной капитанами хивусов, я же испытывала смешанные чувства. С одной стороны – веселье, воодушевление, восторг. С другой – смутное предчувствие неприятностей. Я понимала, что мои преувеличенные эмоции выглядят наигранными, но недовольное лицо Екатерины раззадорило меня на всё большую показную эйфорию. Я откровенно злила девчонку и наслаждалась этим.
Екатерина могла бы быть моей дочерью, если бы я родила лет в восемнадцать, и такая дочь могла бы ежедневно и целенаправленно выносить мне мозг. Представив себя на месте любящей родительницы, я вздрогнула от ужаса. Матери придётся бежать от родной дочуры, теряя тапки, иначе не вынести весь бред враждебности, претензий и негатива. Наверное, и в девяносто можно быть бодрой бабулей, как и в семнадцать – занудной бабкой.
За окном проносился зимний пейзаж Байкала, белая пустыня в окружении живописных мысов – завораживающая панорама ледяных просторов. С любого ракурса фотографии здесь получались как у лучших путешественников national geographic.
Красивые фотки, конечно, не были главной целью моей поездки на зимний Байкал. Я мечтала покататься по самому большому природному катку мира, посетить пещеры – становые щели, полюбоваться гроздьями сосулек над головой, ощутить все незабываемые эмоции разом. И никто не помешает мне радоваться жизни.
Мы дружно орали, хватались друг за друга, когда нас заносило на льду. Как я поняла, дрифт на хивусе – одно из байкальских развлечений. Паша многозначительно кивал на Лилю, которая радостно улыбалась нашему капитану. Жаль гонки продлилось недолго, и мы прибыли на место.
Сегодня туристов привезли любоваться пузырьками – красивейшим природным явлением Байкала. Когда озеро замерзает, образуется так называемый пузырьковый лёд, и путешественники самозабвенно бросаются искать в толще тёмного прозрачного льда белые пузыри – газ метан, застывший по дороге к свободе.
Мы дружно высыпали из хивусов, капитан, пожелавший мне помочь, беспардонно подхватил меня прямо под грудь, я недовольно зыркнула на него. Видимо, у этих товарищей было ещё одно развлечение с туристками.
Юля раздала мужчинам мётлы, и пошла вперёд, вглядываясь в поверхность под ногами.
– Сейчас, будем очищать лёд.
– Может мётла отдать девчонкам, они же на них летают, – схохмил Паша, и жена погрозила ему кулаком.
Через пару минут Юля указала место, где требовалось мести. Мужчины с энтузиазмом и прибаутками принялись за дело. Рома и Паша махали метлами, состязаясь в остроумии друг с другом. Очищенный пятачок следовало полить кипятком, чтобы лёд показал свои богатства.
– В этом году не повезло с погодой, – вещала Юля тонким пронзительным голосом, – выпало много снега. Добраться до пузырьков не так-то просто.
Народ сгрудился вокруг наших подметальщиков. Мы с Лилей поливали кипятком освободившиеся пятаки льда, оценивая работу мужчин.
Пузырьки мы, конечно, узрели, но надо сказать, они не поразили моё воображение. Тем не менее, я выступила в роли селебрити. Рома нащелкал столько снимков со мной, что я попросту отобрала у него свой телефон. евдалеке от нас Екатерина снимала исключительно лёд с пузырями, видимо, не желая видеть своё лицо на фотографиях. Миша с Оксаной чинно фотали друг друга.
– Если просверлить в пузыре небольшое отверстие и поднести к нему спичку, место вспыхнет подобно газовой конфорке.
– Мне кажется, огонёк будет слабенький, слишком пузырики маленькие.
– Здесь маленькие, но примерно с 2020 года стали всё чаще появляться крупные пузыри. И кстати, летом это опасно для судоходства. Считают, что большие пузыри могут высвободиться от звука мощного мотора, перевернуть корабль и пустить его на дно.
– Юля, вы нам какой-то триллер рассказываете.
– Что есть, то есть. По количеству регистрируемых аномальных явлений в России Байкал занимает третью строчку в рейтинге самых таинственных мест. Очевидцы даже видели инопланетян.
– Нам паковать чемоданы и бежать отсюда?
– Нет, сейчас мы будем греться.
Юля вытащила коробки с бокалами на толстых ножках, разлила из термоса глинтвейн, добавив в бокал кусочки фруктов. Мы быстро расхватали бокалы, глинтвейн на морозе пошёл на ура.
– Вдоль мыса Хобой, куда мы сейчас поедем любоваться ледяными пещерам, – объявила Юля, – волны Малого Моря достигают высотой тридцати и более метров. Фотоблогеры со всего мира съезжаются сюда ради удивительных кадров.
Сердце тревожно подпрыгнуло.
– Рома, – я чокнулась с ним бокалом, – хоть я и не крутой блогер, но в пещере собираюсь раздеться до купальника.
Глаза Ромы сверкнули предвкушением и тут же сменили тональность.
– Увидеть тебя в купальнике крайне заманчиво, но… – он допил глинтвейн, – сегодня очень холодно. Ты не простынешь в такую морозяку?
Мороз щипал щёки, купальник под слоями одежды холодил тело, я поёжилась, представляя себя почти голой.
– Постараюсь быстро. И у меня тапочки есть. Белые.
Мы засмеялись одновременно, и волнение улеглось. Не сказать, что я жаждала умопомрачительных фото для соцсетей, мне просто требовалось что-то неординарное, рискованное, оставшееся в памяти ярким чувственным пятном. Свои прекрасные моменты я как старый скряга складывала в копилку памяти. Давно поняв, что в голове почему-то задерживаются в основном драмы и трагедии, я сознательно старалась держать другие эмоции.
**
Переключение мозга с волны негатива на дофаминовый приход давался трудно, но этот навык я упорно тренировала. Поначалу я как будто бродила в темных закоулках сознания со свечкой, потом научилась владеть фонарём, а после нашла рубильник, который по щелчку включал свет в тёмном подвале – закромах моей памяти.
Первая же пещера, которую нам предложили осмотреть, показалась мне идеальной. Что-то похожее я представляла в своих фантазиях. Но пещера была гораздо круче моих туманных грёз: высокая, просторная, с большой округлой залой, с ледяными наростами на скользком полу, с копьями сосулек, гроздьями свисающими с потолка.
Со всех сторон защелкали камеры.
Довольно большая корявая глыба льда привлекла моё внимание, на ней я решила осуществить фотосессию. Природный постамент создали сосульки, в тёплую погоду оттаивая и перетекая в незамысловатую ледяную форму.
– Ну, с Богом.
Мы с Ромой отошли в угол. Из рюкзака я вытащила белые тапочки, бросила их на лёд, начала раздеваться. Рома спиной загораживал меня от толпы зевак, но его попытки спрятать меня наоборот возбудили нешуточный интерес. Все вольно гуляющие туристы сразу же обратили на нас внимание.
Когда я в купальнике и белых тапочках направилась к месту съёмки, вокруг тут же собралась толпа любопытных. В первых рядах очутились Миша и Оксана. Мой красный купальник в пещере Снежной королевы произвёл настоящий фурор. Стараясь не дрожать и не ёжиться, с улыбкой на губах я прошествовала к выбранному наросту льда. Колючий мороз вцепился в тело.
– Ты побледнела, – прошептал Рома.
Он помог мне забраться на скользкий белый подиум и, не дав сосредоточиться, принялся щелкать камерой. Он торопился, видимо, представляя, что в окружении сосулек я превращусь в одну из них.
– Тапочки, тапочки сними, – крикнул мне кто-то.
Как под наркозом на глазах толпы, я скинула белый пушистые тапочки и встала голыми ногами на шершавую холодную поверхность. Ступни словно окунули в лаву, боль прокатилась от ног по позвоночнику. От ожога я не вскрикнула только потому, что на меня смотрели люди. Улыбаясь, позировала Роме, в то время, как хотелось заорать дурниной и впрыгнуть в тапки.
Сбоку раздался щелчок, треск от столкновения двух твёрдых тел.
– Что это? – придушенный голос как из-под слоя воды.
Я подняла взгляд наверх. Сосульки на потолке тряслись будто под невидимым ветром, перешептывались, издавая еле слышимый шорох. Как завороженная я смотрела на них, не меняя позы, Рома перемещался вокруг меня, продолжая снимать.
Рядом под ноги со звоном приземлилась толстая сосулька и раскололась на части. По спине вскользь прошла ещё одна, задев ледяным краем.
– Катя, прыгай! – голос Миши вывел меня из транса, я вздрогнула.
Он схватил меня за руку, по плечу ударила ещё одно ледяное копьё. Наверное, оно не распороло мне кожу, потому что оказалось слишком низко надо мной.
– Мамочки, – просипела я, и очутилась внизу, лихорадочно всовывая дрожащие ноги в холодные тапки.
Подняла голову и увидела около стены девчонку. Прижав ладонь к губам, она с изумлением и восторгом глядела вверх. Михаил потащил меня за руку прочь из пещеры, Оксана бежала, пригнувшись, впереди нас. Сзади раздался придушенный вскрик. Сосульки, словно снаряды падали сверху, с грохотом разбивались о тёмную гладь пола. Снаружи что-то кричала Юля, ноги скользили, как ватой заложило уши.
Меня трясло, я втянула голову в плечи, скрючилась, пытаясь сдержать дрожь. Всё происходило слишком быстро, перед глазами мелькал пол в ледяных осколках.
Через минуту мы очутились на белой глади моря. Миша остановился и отпустил мою руку так резко, что я чуть не упала. С трудом выпрямилась, обхватив себя руками.
– Рома…
Я оглянулась, ища в толпе Рому.
– Все здесь? – голос Юли прорвал блокаду моей частичной глухоты.
– Юля, почему так случилось? – Оксана с лицом белее мела смотрела на гида.
– Наверное, небольшая тряска. Я же говорила, на Байкале бывает до восьми тысяч землетрясений в год. Нам не повезло. Никто не пострадал? Все на месте?
– Ромы нет и моей соседки, – сказала я, глядя как заворожённая на темный зев пещеры.
– Вот она!
Екатерина с растрёпанными косами на непокрытой голове, с бесстрастным бледным лицом и темнотой в глазах выглядела как демонесса, вернувшаяся из своих пределов. Она словно олицетворяла презрение и ненависть ко всем окружающим. Надменно кривя губы, она подошла к нашей группе. Лиля с лицом «училки в гневе» посмотрела на неё. Кажется, не меня одну малолетка задевала своим поведением.
– Екатерина, тебе же сказали не трогать сосульки.
Девица невозмутимо глянула на Лилю.
– Думаете, из-за меня они сошли с ума?
– Когда ты отломила, всё и началось. Я прекрасно всё помню.
– Это совпадение, Лилия Николаевна. Просто совпадение. У вас от страха разыгралась фантазия.
Меня затрясло от её насмешливого голоса, волосы на теле встали дыбом. Рома остался в пещере. Где-то внутри включилась пронзительная сирена.
– Миша, там Роман, – просипела я, обнимая себя руками. – Он не вышел…
***
С жалобным всхлипом я сделала шаг вперёд, и в этот момент на мои плечи легла куртка.
– Ты куда?
Я вцепилась замёрзшими пальцами в полы куртки, запахнула её плотнее. Тёплая, мягкая, божественная. Зубы стучали от холода, дыхание сбивалось.
– В рукава продень, быстрее согреешься, – Миша в толстом свитере под горло хмуро посмотрел на мои голые ноги в белых тапках и двинулся к пещере.
– Катя, одежда там осталась? – спросила Юля.
Я кивнула.
– Беги в хивус, грейся.
Тут же обернувшись к Мише, Юля закричала:
– Не торопись. Иди по стенке.
Но он не пошел, а побежал. Пещера завораживала холодным величием, давила ощущением дикой силы. Дворцу Снежной Королевы не понравились любопытные ничтожные людишки, вторгшиеся в его владения, и сейчас один из них лежал на полу с пробитой головой в луже крови. Ледяная волна прошлась по коже, вышибла дух.
Стоп! Это нельзя представлять. Прислушиваясь к звукам в глубине пещеры, я засеменила вслед за Мишей.
– Катя, куда ты! – голос Юли ударил в спину.
– Стой, не ходи!
– Катя, вернись!
Я прибавила шагу. Мои тонкие посиневшие от холода ноги в белых тапочках под объёмной курткой Михаила, наверное, выглядели комично.
Голоса за спиной мешали, отвлекали. Казалось, они думают совсем не то, что кричат, в душе насмехаются надо мной, что выпендрилась, хотела быть круче всех, а оказалась самой пустоголовой. На их месте я бы тоже посмеялась.
Заставив себя сконцентрироваться, отключить болтовню в голове, привести сознание к балансу, я прибавила шаг. Мне нужна сила Множителя, а не пустопорожние мысли и страхи.
Мой призрачный зонтик раскрылся в глубине пещеры, но я не почувствовала отклика в теле. Мешали окоченевшие ноги, готовые сломаться на морозе как хрупкие веточки. Не помог пуховый платок бабушки, в который я любила кутаться в промозглый вечер, не было обратной связи от горячей ванны, от жаркого солнца, от раскалённого песка, на который невозможно ступить голыми ступнями. У меня как будто закончился внутренний резерв, сокрушённый силой холода.
Сила холода!
Холод бодрит, мороз румянит щёки, кровь по жилам бежит быстрее, обостряются чувства и мысли. Холод закаляет, совершенствует, помогает радоваться контрасту мороза и тепла. Зима для наших предков всегда была временем отдыха, временем осмысления и покоя.
Осмысление.
Ноги задубели, но мозг пробудился от понимания того, что мне нужно. Зонтик из прозрачных твёрдых сосулек раскрылся в пещере. Мощный, ледяной он накрыл пространство, вливая магическую силу в того, кто находился под ним.
Миша уже скрылся в темном логове, когда я подобралась вплотную к пещере, запнулась, увидев на льду большие и маленькие куски сосулек. Я просунула ладони в рукава, закатывать не стала, послужат вместо перчаток. Прижавшись к стене, пошла вперёд. Из-за сбитого дыхания я не слышала, что творилось впереди.
Под ноги шарахнулась сосулька. Хотелось оглянуться, увидеть глаза злобной малолетки, потому что не пещера гневалась на вторжение, а кое-то другой. Есть те, кто создаёт, есть и те, кто разрушает. Я не должна сейчас резонировать со злобой, иначе моё созидание вылетит в трубу.
Мелкие и крупные продолговатые ледяные куски тормозили моё движение. Сосульки вновь забарабанили об пол. Несколько осколков грохнулись рядом с белыми тапочками, но над моей головой всё же не было острых ледяных копий.
Не трястись, не бояться
– Я вас вытащу. У меня зонтик. Он прикроет.
Чуть отдышавшись, двинулась вперёд. Холод – моя стихия, я принимаю его, живу в нём, люблю его.
Время остановилось, в пустоте и невесомости растворилась моя суть, превратилась в ничто, в нигде. Шум стих. Сердце билось спокойно, дыхание стало размеренным. В безвременьи нет времени, нет мыслей, нет опоры. Квантовая пустота формирует линии вероятностей, отсекает ненужное, рождает смыслы.
Мощный поток силы ошпарил огнём, стало настолько жарко, будто моя кожа загорелась. Я сбросила куртку, потянулась к лямкам купальника, нужно сорвать с себя его полностью. Даже тапки хотелось скинуть с ног, до того мне стало горячо.
– Катя!
Голос словно развеял дурман. Я очнулась, рвано дыша, как рыба без воды. Около стены, там, где я разделась для фотосессии, на полу сидел Рома и сумасшедшими глазами смотрел на меня. В первое мгновение я чуть не завизжала от страха. Миша остановился, оглянулся на меня.
– Что за стриптиз? – заорал он.
Одна лямка красного купальника так и болталась на локте, почти оголив грудь.
– Мне…стало жарко, – прошептала я, глупо надеясь, что за треском сосулек меня никто не услышал.
– Стой там! Не двигайся!
Конечно, не буду, потому что не могу ступить и шагу.
Силы покинули меня, зубы выбивали дробь, пальцы ног окоченели, каждая клеточка тела вошла в резонанс с вибрацией сосулек. «Множители высокого уровня – могут глушить чужие эмоции злобы, нетерпимости, ненависти, агрессии» – прозвучал голос Марьяны в голове. Полностью выдохнула морозный воздух из лёгких, закрыла глаза. Я всё могу.
Вновь подняла над головой свой зонтик. Я под его защитой.
Кто-то прижал меня к колючему свитеру, поднял подбородок холодными пальцами, крепко поцеловал в замёрзшие губы и отпустил. Я дёрнулась вслед за ним, за ускользнувшим теплом. Открыла глаза.
– Миша.
У него в руках были мои вещи.
– Надо согреть тебя.
Он принялся надевать на меня холодные замёрзшие вещи: футболку, толстовку, шерстяные носки, легинсы из верблюжьей шерсти, утеплённые спортивные штаны, валенки, пуховик, шапку.
– Варежки есть?
– В кармане.
– Жива, хозяйка Ледяной горы?
Меня колотила дрожь.
– Нор…нормально.
Михаил принялся растирать мне руки, спину, грудь.
– Хорошо бы костёр запалить, тогда бы сразу согрелась.
К нам осторожно мелкими шажками двигался Рома, постоянно поглядывая наверх. Сосульки успокоились, в наступившей тишине было слышно только наше дыхание, да шорох Роминых башмаков. Он подошёл к нам вплотную, посмотрел на Мишу завидущими глазами.
– Катя, дай я тебя обниму, – Рома протянул ко мне руки, но Миша энергично оттолкнул его. – Твой телефон сел.
– От мороза он быстро разряжается.
– Я на свой всё снял. Правда рука тряслась от страха, что по башке прилетит.
Рома расстегнул куртку, распахнул её полы, сделав ещё одну попытку погреть меня на своей груди.
– Катя, иди ко мне.
– Эй, мачо, не дури, – Миша оттеснил Рому от меня. – Давай на выход, пока стихло. В хивусах погреемся.
Мы цепочкой потянулись друг за другом. Миша впереди, я посередине, Рома за мной. Где-то на полпути Миша подобрал свою куртку, критически хмыкнул, на ходу оделся.
– Ромочка, ты не пострадал?
– Я кинулся в угол за твоими вещами, а там оказалось безопасно.
Миша остановился, посмотрел на Романа.
– Ты ещё и видео снял, очевидец. Не растерялся.
– Ага. Кажется, до меня сейчас дошёл смысл фразы «ужасно красиво».
– Ромыч, если у тебя получилось, это будет бомба.
****
Мы, как три героя гуськом появились из пещеры «под свет софитов» – испуганные и удивлённые взгляды нашей группы. Лавина эмоций накрыла с головой. Накатил запоздалый страх, что всё могло случиться иначе, и не один из нас не вышел бы из царства Снежной Королевы. Попытка разглядеть соседку, увидеть злое разочарование в её глазах, не увенчалась успехом, она спряталась за спинами.
Мысль, что Екатерина – разрушитель, укреплялась в моём сознании. Неужели она здесь, чтобы проверить меня, вынудить скатиться до её уровня, пожелать ей того же, что она пожелала мне. Я знала, что в моём сердце нет вселенской любви: слишком много критики, резких суждений, желания доказать свою правоту.
Как Множитель я была далека от совершенства. То, что я это понимала, не меняло общей картины. Мне нравился посыл Марьяны – лучше укреплять внутренний стержень, чем скатываться в самобичевание и уныние. Она говорила: «Всё, что ты делаешь – это правильно, таково твоё понимание текущего момента. Главное мерило – совесть не даст упасть ниже ватерлинии».
– Все целы? – Юля с озабоченно – растерянным выражением лица встретила нас недалеко от входа. Её обеспокоенность выразилась тем, что она ближе всех подошла к пещере. Медленно выдохнув, я промолчала, не позволила раздражению на Юлю выплеснуться в злые слова.
– Нормально, – ответил Миша, и двинулся навстречу Оксане, которая кинулась к нему не совсем с «сестринским» взглядом.
Разбираться в психологии их отношений совсем не было желания. Меня трясло и знобило, я до сих пор не отогрелась. Ноги в валенках стали отходить от мороза, мне с трудом удалось сдержать стон, чтобы не показать свою слабость.
– Все в хивус, едем домой.
Рома растеряно засовывал мои белые тапочки в рюкзак. Заботливая зануда.
– Спасибо, – промямлила я, морщась от боли.
Держать лицо и внутреннее равновесие не получалось, от противоречивых эмоций в груди бурлила какофония чувств. Где-то за спинами, скрывая злорадную улыбку, пряталась Екатерина. Маленькая стерва провернула свой трюк, окунула меня в зловонную жижу смятения и страха. И даже если это просто моя фантазия, я не желала становиться рабой этих состояний.
Я прикрыла глаза. Что ж, детская сказочница – твой выход. Пора утихомирить распоясавшееся сознание, посмотреть на сход сосулек, как на выигрышный лотерейный билет, на квест, случившийся в самом сердце Байкала. Многие ли могут похвастаться, что испытали такую бурю эмоций? Кому батюшка Байкал устроил проверку и сейчас одобрительно ухмылялся в седую бороду.
Тепло ль тебе, девица? Тепло ль красавица?
Ох, тепло дедушка.
Множитель, как и любой человек, черпает энергию из того, что откликается его душе, будь то ребёнок, топающий по лужам, светящиеся окна в ночи, шелест травы или скрип снега. В моей нежно оберегаемой кладовушке памяти хранилось детство и всё, связанное с ним. Сказки были любимым воспоминанием, не раз выручавшим меня.
В реальности же ветер усилился, снежная позёмка вилась под ногами, оголяя участки темного льда, острые снежинки кололи лицо.
– Юля, это сарма? – обхватив себя руками, спросила я, с самого начала путешествия завороженная этим словом.
– Нет, что вы. Просто небольшая метель.
Мы подошли к хивусам, услужливый Рома помог мне забраться на высокий борт аэросаней.
