Текст книги "Играя роли (СИ)"

Автор книги: Таша Сосновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

25

Глеб.

Алиса обещала приехать на завтра после обеда. Я поймал себя на мысли, что как и три года назад жду встречи с ней. Жду и прислушиваюсь к шума в доме. Но за стенами моего кабинета по прежнему тихо. Смотрю в окно, что выходит на задний двор и мысленно улетаю в прошлое.

И опять меня накрывает. Я вспоминаю ее игру и с силой сжимаю колеса своего кресла. Игра! Все от начала и до конца. Не верю! Или не хочу верить? Я кажется запутался в себе. Мои оголенные нервы превратились в огненные нити и я медленно сматываю их в клубок. Постепенно в моих руках образуется горящий шар из недоверия и подозрений. Самые сильные и разрушающие чувства, сейчас передо мной и только мне решать, запустить этот адский шар в свою жизнь и спалить себя дотла. Или же схватить огнетушитель и постараться погасить уничтожающий огонь с помощью веры.

Кажется, я не разберусь уже в себе без посторонней помощи. Все запуталось во мне и сложно, чертовски сложно, одному разобраться во всем. Но открытие в моем сердце немного вселило уверенности в себя. Моя твердая вера в то, что не смогу простить предателя, пошатнулась. Смогу. Ненависть уже не застилает мой взор и я немного прозрел. Я увидел в себе огонек не погасшего чувства к Алисе. Понял, что как бы сильна я ее ненавидел, ровно настолько же сильно я ее любил, если не больше.

– Сынок! – тихо позвала меня мать.

Вчера девушка так и не приехала и я старался не показать другим, как меня это огорчило. Боялся ли я, что после моих слов она не вернется? Да. И в этом я тоже признался себе.

– Входи, я не занят! – громко ответил я, разворачиваясь от окна.

– Что с тобой происходит, сын? Ты ждешь Алису? – огорошила меня прямыми вопросами родительница.

Она прошла в комнату и присела на край дивана. Вздохнула и сложив руки на колени посмотрела на меня. Я видел ее печаль и тревогу за меня. И опять я заставил пережевать близкого человека.

За окном начинает накрапывать и стук капель по стеклу оконной рамы отдает в ушах. Так же как все мои мысли повторяются в голове.

– Скажи, Глеб, ты обидел ее и она отказалась от проекта? – начала моя мама.

– Нет. Все в силе и Куликов прислал смету и заказал все необходимое. Но материал будет не раньше понедельника, поэтому она не приехала вчера. Да и у нее наверное своя жизнь. Помнишь она говорила о мужчине? – стараясь не показать своего состояния, заверил я.

– Ну да. Помню. Но кажется ты сделал ей тоже очень больно! Сынок, скажи вы ведь знали друг друга раньше? Это она, ну та девушка, что предала? – ввергла меня в шок вопросом мать.

– С чего такие мысли? – недоумевал я.

– Я не слепая, Глеб! Вы так смотрите друг на друга, когда думаете, что ни кто не видит. А когда рядом, так между вами фонит от напряжения. – продолжила она.

– Может и так. Но ничего уже не вернуть. К тому же она предала меня. – вздохнул я.

– Ты слишком гордый сынок. Запомни гордость и гордыня разные вещи. А их отличия тонкие и еле уловимы под час. Гордиться можно успехом и не расценивать это как само собой разумеющееся. А вот гордыня, это уже один из смертельных грехов. Это возношение себя выше других. И мне кажется ты слегка переступил черту. – рассуждает мать.

– Может ты и права. Но как верить тому, кто тебя предал? – еще один довод моего разума на чаше весов.

– А что ты знаешь о предательстве? Может ты и здесь не до конца понимаешь произошедшего. Может не понял, не увидел или надумал сам. Судя по тому, на сколько я поняла эту девушку, она не способна на предательство. Может все же дело в доверии? И тут полностью моя вина. – устало вздыхает женщина.

– Я не понимаю тебя, мам! – возражаю я, но она велит молчать знаком руки.

– Да. Я виновата, что ты мало доверял людям. Я рассказала тебе об отце и его изменах. Ты не верил в отношения без обмана основываясь на моем горьком опыте. Но чушь несусветная, что учатся на чужих ошибках. Учатся на своих и только набив шишек можно получить бесценный опыт.

– Понимаю тебя и наверно ты права. Я не достаточно доверял ей. Я сомневался в ее искренности. Всему виной ее игра в стерву, хотя это был ее способ скрыть боль и обезопасить от большей боли. Но это не помогло. – признал таки я.

– Отлично, что ты понял. И дай ей шанс Глеб! Ты же любишь ее. А даже преступнику дают второй шанс, когда предлагают чистосердечное. Подумай сын. Что важнее – твои принципы или твое счастье. А судя по всему, счастлив ты будешь только с ней. Ты у меня однолюб. – заканчивает мама и замолкает.

У меня, наконец, в голове проясняется. А ведь она права. Я сделал выводы основываясь на догадках и скорее своем недоверии. Я наломал дров из за своей гордыни, а мог просто поговорить с Алисой и тогда мы бы оба небыли убитыми. Но я поставил во главу угла себя и свое эго. Я вспылил. И вот результат.

Как там говорят – что не делается, делается к лучшему. Если бы я не напился тем вечером, не ускакал как дурак из офиса, а поехал к Никите и дождался Алису. Мы бы поговорили и все выяснили. Хотя…

Вот как странно устроен человек. Все же вроде просто и понятно, но червь сомнения все равно грызет мозг. А основа его мой страх из детства. Да все наши страхи оттуда.

Я боялся быть преданным. Боялся, что тот кого я подпустил очень близко, причинит мне боль и уйдет. Так было с моим отцом. Я любил его, очень. А он ушел к любовнице и даже не вспомнил обо мне. Я перенес этот страх в наши с Алисой отношения. Любил ее и боялся потерять. И вот потерял.

Придумал себе страх, его причину и следствие не заставило себя ждать. Может я кретин и сам надумал лишнего. Этого я не узнаю, пока не поговорю с любимой. А я должен узнать. Я хочу вернуть ее и дать второй шанс нам и нашим отношениям. Я люблю ее больше жизни.

Дождь за окном превратился в ливень и кажется даже небо рыдало вместе с моей душой. Оно смывало потоками воды мои страхи и сомнения. И принял то, что возможно был не прав, а это уже путь к сознанию. Теперь все зависит от девушки и захочет ли она получить этот шанс. А если все же предательство было? Да и плевать. Прощу. Постараюсь забыть. Я слишком долго был без моей лисички. Я люблю ее так, что дышать трудно без нее. Банально? Да. Я не оригинален. Но это мое состояние сейчас.

– Вижу ты понял меня сынок! – подала голос мама.

Звонок ее телефона взорвал тишину в моем кабинете. Она вынула гаджет из кармана и удивленно взглянула на экран.

– Это Алиса! – встревоженно пробормотала женщина.

– Ну же, мама, возьми трубку! – подгонял ее я.

– Да, Алисочка! – ответила она.

Я услышал всхлипы в трубке и тихий еле различимый голос. Что там случилось? Я весь обратился в слух. Подъехал очень близко к матери, чтоб слышать голос моей девочки. Но дождь, что колотил за окном как назло приглушал ее слова.

– Что у тебя произошло? – беспокоиться моя родительница.

– Авария! – выдает моя девочка.

Кровь мгновенно отхлынула от моего лица и сильнее стало разгонять мотор. Мысли заскакали по кочкам. Я гнал прочь все плохое, что знал об ДТП. Только в одном уверен и это уже обнадеживает. Она жива.

– Ты в порядке? – словно прочла мои мысли мать.

– Да, да! Извините, что напугала! Колесо выстрелило и в кювет въехала. Так что все в норме. Я просто хотела предупредить, что сегодня тоже не доберусь до вас. Ну пока эвакуатор, пока до гостиницы доберусь. – тараторила Алиса.

– Какая еще гостиница. Я сейчас позвоню Андрюше, он о твоей машине позаботиться, а тебя к нам привезет. Ты пока посиди и не ходи на улицу, не мокни. – произнесла мама.

– Спасибо вам, но как то неудобно вас беспокоить. Да и у Андрея есть свои дела. Я сама. – протестовала Алиса.

– Ну уж нет. Да и сын настаивает на том, чтоб ты пока делаем ремонт жила у нас. – наседает мать.

– Глеб? – удивляется Лисенок. – Мне кажется он был категорически против меня в его доме.

– Нет. Вовсе нет, дочка. Он сейчас как раз звонит Андрюше! – продолжает гнуть свою линию мама.

– Хорошо. – выдыхает моя девочка. – Я жду.

Быстро набираю Куликова и обрисовываю ему ситуацию. К моему счастью друг был рядом. Так что обещал быстро забрать Алису и привезти к нам. Я немного успокаиваюсь и качу в гостиную.

Здесь встаю у окна и сквозь стену дождя вглядываюсь в пустой двор. Жду. Вот сейчас отвариться калитка и она войдет. Но ее все нет. Чего они так долго то? Какие то сомнения шуршат во мне. Может они уже сблизились с Андреем за это время? Может я зря питаю иллюзии на счет нашего воссоединения. Нет. Андрей не мог! А она! Черт. Я разучился доверять людям. А умел ли?

Я видел как мать верит отцу, а он нагло врет ей. Я понимал, что она слепа от любви к нему. А он воткнул нож в ее сердце. И после их развода, я решил, что нельзя подпускать кого то близко. И тогда обман и ложь не разрушат твою жизнь. И понеслась. Девушки на пару недель или месяц. Я не обещал им ничего. Я просто получал удовольствие с ними, а потом отшивал. Да они и не особо держались за меня. Их все устраивало.

Потом начали появляться взрослые женщины. Сколько их было? Пять? Семь? Не помню. Но когда я узнал, что одна из них спит со мной и одновременно еще с двумя мужиками, я почувствовал отвращение. Я словно спал с бомжихой с помойки. И дело не в том, что требовал верности. Но чтоб пока ты с кем то, зачем еще любовник? И тогда я понял. Они как и мы, мужики, могут спать просто ради удовольствия. Ради ощущений и все. Вера в верных женщин рухнула и единственным верным экземпляром осталась моя мать.

А потом появилась Алиса. И я попал! Конкретно так. Видел же как она сама заигрывала со мной, как и эти все мои одноразовые. Но потом она изменилась. И я поверил, что стерва ее маска. Я поверил, что нашел ту, что искал. А этот ее рассказ про парня, что воспользовался и слинял по тихому. Я ведь поверил в него. Мне было больно и горько лишь от того, что ее обманули. Я понимал ее чувства и разделял. Поэтому вначале решил оставить ее одну. Решил дать ей время понять, сможет ли она довериться мне. И это ее тихое останься, я даже не сразу понял. Но когда до меня дошло, что она решила довериться мне, я взлетел на ее этаж.

А дальше. Дальше сказка ставшая реальностью. Мы занимались любовью и это было так правильно и прекрасно, что я выбил из головы прошлый опыт. А потом меня опустили жопой в вонючую жижу и измазали в ней по уши. Я захлебнулся в грязи обмана и предательства. И вот я тот, кто решил опять нырнуть в тот же омут. Опять попробовать.

26

Глеб.

Калитка отворяется и кутаясь в мокром плаще, Алиса шагает по дорожке к дому. Я опять любуюсь ее стройным телом, ее грациозной походкой. Скольжу на такое родное лицо и замечаю в нем изменения. Вроде все как всегда, но кажется я заметил скрытый испуг. Еще раз вгляделся как мог из за мокрого стекла. Ну да. Мне не показалось. Она испугалась.

Вот только чего она боится? Это из за ситуации по дороге или из за того, что приехала в мой дом? Черт. Как мне сейчас хочется вскочить с этого гребаного кресла и бежать к ней. Обнять. Утешить. Отогнать ее страхи. И просто почувствовать родное, до боли в сердце тепло ее тела. Вдохнуть запах ее волос, что как валерьянка для кота. Но я инвалид. Чертов кретин, что сам заковал себя в эту коляску.

– Дочка! – выбегает мать на встречу гостье.

Я продолжаю стоять у окна в гостиной и просто смотреть. Девушка входит в дом и стряхивает капли дождя с плаща. Скидывает мокрую обувь оперевшись на косяк. Бросает быстрый взгляд в мою сторону и отворачивается. Я вижу как она напряжена. Ей не хочется быть здесь. А может она не рада вообще нашему предложению? Может ее ждут в той самой гостинице, а тут мы со своей заботой.

– Проходи! Я сейчас тебе горячего чаю сделаю! – суетиться матушка.

– Спасибо! Можно мне в начале горячий душ? – все так же напряженно проговаривает Алиса.

– Конечно, милая! Пойдем на верх я принесу тебе халат и полотенце! – тут же подхватывает мама и на меня коситься.

А я что? Я же не рвану за ней следом, как бы не велико было желание. Пусть в голове опять картинка обнаженной Алисы в ее ванной, куда я забрался не думая вообще не о чем. На тот момент я был как зомби. Я просто шел туда, где была она. А когда сообразил, то и вовсе забыл как двигаться.

Покатил на кухню. Мать уже чайник поставила, ароматная заварка рядом и керамический запарник. Вот только я помню, что Лисенок любит зеленый с ломтиком лимона. К сожалению до шкафа мне не добраться. Там на верхней полке есть именно тот, что предпочитает моя девочка. Придется ждать мать.

– Глеб! – слышу за спиной голос родительницы. – По моему она испугалась, хотя виду не подает. А еще ей не ловко, словно поняла, что я знаю о вас.

– Давай вести себя так, чтоб она как можно скорее забыла о своем небольшом приключении. Да и ничего не говори о нашем прошлом. Нет смысла ворошить его. Я хочу все забыть и начать с нуля.

– Думаешь получиться? Вижу как ей тяжело когда она смотрит на тебя. Есть что то, что не дает ей покоя и мучает. И это не только обида на тебя. – говорит мама хлопоча с чайником.

– Ма, она зеленый чай предпочитает, с лимоном. Посмотри на верху был. – вспоминаю я цель моего пребывания на кухне.

– Помнишь ее вкусы?! – не удивляется, а скорее констатирует факт мать.

Я машу утвердительно головой и наблюдаю как она выуживает коробку из шкафа и начинает заваривать его. По помещению пролетает едва уловимый аромат свежего чая и цитруса. Я вдыхаю его и покой окутывает мое пострадавшее по глупости тело. Приятное покалывание в кончиках пальцев и пустота в голове. Мысли как то сами сложились по нужным мне файлам и распределились по порядку. Ничего не беспокоит и я расслабляюсь, впервые за долгие месяцы.

Спустя минут двадцать на пороге появляется Алиса. В белом махровом халате на голое тело. Ну это я так думаю, когда вижу треугольник груди под мягкой тканью. Отвлекаюсь от созерцания розовой кожи и поднимаю глаза выше. Щеки покрыл здоровый румянец после горячего душа, а на голове тюрбан из полотенца. Прекрасная даже в таком одеянии, она несет в себе образ, что я готов видеть каждый день.

Я запомнил ее в разных видах. В рваных джинсах и коротком топе с хвостом на голове. В коротком платье, что соблазнительно открывало длинные ноги. В обнаженном виде, с капельками воды на груди и мокрыми дорожками, что спускались с волос по всему телу. Но самый любимый, это спящая Лисичка, что смешно морщила носик. Я любовался ей после нашей ночи. Ее губы опухли от моих поцелуев, а волосы всклокочились. Ее запах кожи смешался с моим и был таким приятным, что хотелось облизать ее.

И вот такая Алиса. Повзрослевшая, немного изменившаяся, мне была дорога. Не пойму, что именно произошло, но я заметил небольшие изменения в ней. И речь идет не только в характере или манерах. В ее фигуре, в глазах и даже в приоткрытых губах были еле заметные перемены. Кажется, она стала еще более привлекательной и сексуальной.

– Проходи, Алиса, я приготовила тебе чай. – говорит мать и подзывает мнущуюся в не решительности на пороге девушку. – Ну ты как, получше?

Я же молча наблюдаю за любимой. Она робко проходит и усаживается за стол напротив меня. Мать ставит около нее кружку с чаем. Алиса поднимает бровь и удивленно смотрит на меня. А я не могу слова сказать. Я боюсь испугать ее. Боюсь потерять образ милой, немного смущенной девушки. Боюсь, что сделав один неверный шаг, я вновь столкнусь с маской холодной стервы.

– Спасибо! Это то что надо! – выдыхает Алиса и хватает слегка подрагивающими руками чашку.

Черт. Неужели она и впрямь так испугалась? Или нет. Вглядываюсь в ее глаза. Нет. Не испуг. Другое чувство. Такое похожее на мое, что мне и самому не вериться в его наличие. Это тоска по прошлому, тоска по нам и нашему счастью. А еще боль, щемящая сердце и разрывающая душу на части. Ее боль.

И я понимаю, что не могу ненавидеть или призирать ее. Что все мои обиды и сомнения улетели и нет их больше. Я хочу ее вернуть. Хочу вернуть нас. Ну или попытаться. Пусть как тогда ничего не будет, но мы можем продолжить с момента первой близости.

– Испугалась?! – шепчу я и накрываю ее ладонь, что покоиться на столе, своей.

Девушка неловко ерзает на стуле и убирает руку, пряча ее на своих коленях. Неловкая пауза и недосказанность повисает в воздухе. Пространство вокруг становиться каким то тягучим и вязким. Кажется, можно взять ножи и нарезать его как мягкое сливочное масло. Я чувствую, как волоски на моей шее начинают вибрировать и образовывать мурашек, что пробегаются по позвоночнику, опоясывают и спускаются к моему другу в штаны.

– Я приготовлю комнату для Алисы! А ты не обижай нашу гостью! – выдает мать и ретируется из кухни.

Я же слышал ее слова, словно фон от телевизора. Все мое внимание приковано к моей любимой женщине. Да она моя. Хочу верить в это. Хочу обманываться и тешить себя надеждами. Я слишком долго жил с ненавистью в сердце и чувством предательства. Думаю я имею право на этот маленький самообман.

– Как ты? – немного хрипло вылетает из моих уст.

– Уже лучше! – тихо выдает она не поднимая глаз от чашки. – Спасибо вам за заботу. И Андрей приехал быстро. У тебя хороший друг.

– Друг. – повторяю я за ней и понимаю, что не этих слов хотел услышать. – А вы смотрю стали близки. Ты и его подпустила к себе. А меня все еще сторонишься.

Судорожный стон еле слышно слетел с ее губ. Она медленно подняла на меня глаза и вновь вздохнула. Я видел борьбу в любимых омутах и понимал, что от сказанного мной зависит ее исход. И я не хотел проиграть и потерять этот шанс. Я не мог этого допустить. Что то мне подсказывает, что если сейчас я профукаю его, то другого просто уже не будет. Слишком много мужчин вокруг моего лисенка и я в каждом вижу соперника.

– Глеб! Давай не будем говорить о том, что причиняет боль. Я сегодня слишком устала, чтоб слушать твои домыслы. И еще. Я ваш гость, что занимается ремонтом и на этом остановимся. – тихо и с горечью произнесла она.

Во мне начинал закипать вулкан. Да. Я вспыльчив и порой импульсивен. Да и нервы не к черту последнее время. Хотя. Голос разума вмешался в мой огонь и немного остудил его. Не стоит вести себя как ревнивый придурок.

Кто бы знал, как тяжело просто сидеть и не иметь возможности дотронуться до любимой. Ласкать бархатную кожу взглядом, а не ладонями. Вдыхать шлейф духов, а не аромат шелка волос. И медленно сходить с ума.

Моя любовь стала синонимом боли. Единственная настоящая и невероятно сильная любовь принесла мне боль. Такую, что та что пронзала тело после аварии ни что по сравнению с ней. Ту глушили сильными обезболивающими, эту же можно только убить вместе со мной.

– Спасибо за чай! Удивительно, что ты помнишь мои предпочтения! – тихая мелодия любимого голоса вернула меня из моих грез.

– Я помню все! Я ничего не забыл! И даже ту родинку на животе! – хрипло выдаю я.

Алиса отводит взгляд и поднимается со стула. Неспешно проходит к раковине и включает воду. Я не вижу ее лица, но осанка говорит о многом. Ей тяжело, словно на ее плечах висит огромный мешок с тяжелыми моментами жизни. А еще сильнее давит недосказанность. Но я боюсь вспоминать прошлое и тот самый переворотный момент, что стал раковым для наших отношений.

Глупо конечно избегать выяснения отношений. Но я наверное просто боюсь услышать правду. Понимаю, что это необходимо и мне и ей. Но не решаюсь сковырнуть запекшуюся рану.

Подкатываюсь на своем троне к любимой и робко скольжу рукой по ее спине. Она вздрагивает и еще больше напрягается. Я же не могу не продолжить. Медленно веду ладонь до того места, до которого могу достать и наслаждаюсь реакцией ее тела. Она дрожит. Ее дыхание учащается ровно как и мое. Значит не прошло. Ее тело все еще находит отклик в моих ласках и это окрыляет.

– Глеб! – разрушает интимный момент голос Алисы. – Прекрати!

Испугалась? Скорее всего. Она видимо не ожидала подобного от себя. Опять маска сброшена и душа на голо. Не стерва. Все та же моя маленькая лисичка. Не отступлю. Растоплю ледяной панцирь на ее сердце. Теплом своим, заботой, вниманием укрою ее как одеялом и она растает. Моя. Только моя.

Всхлип заставил меня замереть на месте. Она плачет? Черт. Я ждал совсем не слез. И вот теперь я совершенно не понимаю как себя вести. Почему она плачет? Потому что не может простить и отпустить свой поводок, на который сама себя посадила. Или оплакивает прошлое, что разрушила наше счастье. А может есть еще что то. Или это тает лед?

– Хватит! – решительно выдает она. – Прекрати мучать меня! Ничего не вернуть! Да и не стоит!

– Нет, любимая, стоит! Я хочу! Ты хочешь! Мы можем! – откатываюсь на небольшое расстояние от нее и смотрю на ее сжатые в кулак ладони.

– Нет! И дело не в том, что я не хочу! Я не могу! Ты не доверяешь мне! Считаешь предателем, а это не так! Да и есть еще причина…

Она замолкает на полу слове. Разворачивается и смотрит на меня с чувством отчаянья. Потом буквально сбегает на верх, зная, что я не последую за ней.