
Текст книги "Шоколад с перцем, или От любви бывают дети"
Автор книги: Тара Сивек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Все в порядке? – пробормотала я сонно.
– Ну да, он решил, что пить больше не хочет, зато заставил меня почитать ему сказку. И пока что мы сошлись с ним на «папа-о», – хмыкнув, доложил Картер.
– Легко отделался. Две недели назад он как заведенный, обращался ко мне не иначе как «старушенция».
Я лежала в объятиях Картера, и так приятно мне никогда еще не было.
Примерно минут пять.
И это только доказало, что все, чем нас потчуют в кино, не что иное, как кусок чепухи. Его рука лежала на подушке у меня под шеей, отчего голова у меня жутко скособочилась. Я уже чувствовала, как судорога подступает. Меня стал прошибать пот, как потаскуху в церкви, это от его руки, тяжело сдавившей пояс, и ног, что переплелись с моими. По попе у меня стекал пот, его волосатые ноги кололись: такое ощущение, будто сотня комаров мне в ноги впилась.
Только нехорошо было бы мне брыкаться, верно?
Я чуть-чуть шевельнулась всем телом. Не хотела, чтоб он подумал, будто мне объятья не по нутру, только я умом тронулась бы, если б и дальше старалась лежать совсем неподвижно. Может, подожди я подольше, он бы уснул, и я его с себя свалила бы? Кино какое-то смотрела, где супружеская пара спала на разных кроватях. Счастливые! То-то все они тогда выглядели отдохнувшими и довольными! Уж там ничьи волосатые ноги не скреблись о ноги и тело леди.
– Завязываем с этим, Клэр, – пробурчал Картер едва мне не в ухо.
Блин. Вот теперь и впрямь будет неловко. Мы ведь только что впервые за столько лет наслаждались любовью друг с другом, а я собираюсь попросить его отвалить от меня, чтоб я смогла выспаться. Такой неромантической особы, как я, во всем белом свете не сыскать.
– Завязываем с чем?
– Последние минут десять ты только и делаешь, что дергаешься да вздыхаешь, – был ответ.
У меня синдром Туретта[84]84
Генетически обусловленное расстройство центральной нервной системы, которое проявляется в детском возрасте и характеризуется множественными моторными тиками (судорожными движениями) и как минимум одним вокальным (например, покашливанием) или механическим (например, морганием век) тиком. Название дано в честь французского невролога Жиля де ла Туретта, который в 1885 г. опубликовал отчет о действии синдрома у 9 больных. Только не проверяйте на себе: у вас этого нет.
[Закрыть], синдром беспокойных ног[85]85
Состояние (его также называют синдромом Рахат Лукум), характеризующееся неприятными ощущениями в нижних конечностях (чаще всего возле голеней) зудящего, скребущего, колющего, распирающего или давящего характера. Обычно они возникают в положении сидя или лежа и уменьшаются при движении. Чтобы облегчить свое состояние, больные вынуждены вытягивать и сгибать конечности, встряхивать, растирать и массировать их, ворочаться в постели, вставать и ходить по комнате или переминаться с ноги на ногу. Жуть!
[Закрыть]или просто сердце павиана, заставляющее меня трястись да вздыхать всякий раз, как шкура кусается.
Хрень собачья, не я ли всегда проповедовала Гэвину о честности? А вот теперь лежу и выдумываю, как бы сообщить Картеру, что у меня обезьяньи органы, вместо того чтобы просто сказать ему правду.
– Так во-о-о-о-т, я раньше ни с кем ночью никогда не спала. Ну, кроме Лиз, только мы всю дорогу пьяные были.
Картер за моей спиной как-то странно закашлялся, будто задыхался.
– Ты сможешь повторить это еще раз? Помедленнее и побольше подробностей, – проворковал он.
Я засмеялась и шлепнула его по лежавшей у меня на поясе руке.
– Я же серьезно!
– Я тоже. Вы были голенькие, когда делали это, как полагается? Ну, скажи, что вы голенькими были!
Сердце павиана, правда. Сердце павиана, правда…
– У меня шею ломит до смерти, и прямо сейчас я до того в жару, что кожей могу одеяло поджечь, – затараторила я.
Картер затих. Слишком затих.
Едрена-печь, взяла и обидела его.
– А-а, слава богу, – сказал он, убирая обе свои руки, обнимавшие меня. – У меня рука затекла, а в ногах судороги начались.
* * *
– Когда собаку чешут, у блох помывка. Ха-ха, фермер!
Я уже несколько минут лежала в постели, глядя, как первые рассветные лучи пробиваются сквозь шторы. Пришлось рот ладошкой прикрыть, когда Картер заговорил во сне.
Иисусе, ведь «каков отец, таков и сын». Картеру явно никто не рассказывал о его привычках во сне. Одна только мысль о другой женщине, спящей в той же постели, что и он, резала меня больнее ножа, а потому я такие мысли послала к черту. На данное время.
Он лежал на спине, обхватив одной рукой голову по подушке, а другую уложив поверх живота. Снимайся я в порно, он лежал бы под простынкой голый, со своим торчавшим олимпийских размеров пенисом, а я бы, вся такая распутная-распутная, стягивала бы с него простынку, чтоб попробовать олимпийца на вкус.
«Что ж, нагибайся, детка, вот и все [86]86
Строка из клиповой «песни» Майка Поснера «Гнись, детка, вау-вау» (Bow Chicka Wow Wow).
[Закрыть] ».
Я не была распутной-распутной, и это было не порно. Только я насмотрелась их вполне достаточно, чтоб типа знать, что полагается делать. Я бросила взгляд на часы на тумбочке и прикинула: еще с час пройдет, прежде чем Картер проснется. Снова посмотрела на лицо мирно спящего Картера и вспомнила, что сама чувствовала минувшей ночью, когда его рот оказался у меня меж ног.
Ладно, я смогу. С тех пор как мы встретились, он два раза довел меня до упоения, от которого все мозги наружу просились. Сейчас же водить мне. Пора малость подравняться, чтоб я не чувствовала себя такой эгоисткой.
Потихонечку дотянувшись, я потащила простыню с его тела, пока та не сбилась в кучу у его голеней. Опершись на локоть, попробовала кончиками пальцев осторожно оттянуть резинку его трусов от тела и заглянуть вовнутрь.
«Ну что, привет тебе, великанчик».
Ой-ей, во мне распутница заговорила, да складно так. Лизнуть мне захотелось его стояк.
Во дела! Прямо стихи.
Не отвлекайся!
Я придвинулась телом к нему поближе, а потом спокойненько опустила лицо так, чтоб оно оказалось вровень с его поясом. Локоть слегка скользнул по простыне, отчего пальцы мои дернулись и выпустили его трусы, иначе бы мне не удержаться, так бы и грохнулась прямо на спящее тело. Резинка отскочила, шлепнула по коже. Я замерла, даже дыхание затаила, пристально вглядываясь в его лицо: не просыпается ли?
– Булочки в подвале, – пробормотал Картер во сне.
Я вновь глянула вниз, ему между ног, и заметила, что сэр Хранитель Большой Спермы пробуждается. Вот и пойми, что за фигня. Его возбуждают увиденные во сне булочки. Надо будет испечь булочки на завтрак. Интересно, есть у Картера черника? По-хорошему свежих булочек с черникой слепить-то не получится, но, думаю, если я…
Черт побери! И почему это мне так трудно сосредоточиться на пенисе? Тем более и впрямь таком великолепном, как у Картера.
«Эй, твердый пенис!»
Я закрыла глаза и попробовал представить себя Дженной Джеймсон[87]87
Американская порноактриса, фотомодель и предприниматель (урожденная Дженнифер Мари Массоли), обладательница неофициального титула «Королева Порноиндустрии». Получила более двух десятков наград за съемки в фильмах для взрослых, стала соучредителем и совладелицей компании ClubJenna по производству порнографической продукции.
[Закрыть], только без ее жутких накачанных уколами губ. Как можно осторожней я встала на все четыре и, широко расставив ноги, переступила через ноги Картера. Не давая больше себе времени раздумывать про булочки или порнозвезд, склонила голову и уткнулась носом в то громадное, что рвалось наружу из трусов.
Ого, когда я сделала это, он стал еще тверже. Чисто сработано! Мне хотелось увидеть, как он растет.
Ча-ча-ча-че-о!
Блин, никаких песенок прямо перед тем, как попробовать член на вкус.
Я уперлась локтями в кровать по обе стороны бедер Картера, высоко задрав зад, чтобы не касаться его ног и не потревожить. Очень-очень осторожно оттянула резинку и перенесла ее через пришедший в возбуждение член.
Быстро глянула на лицо: спит по-прежнему, слава богу. Я отпустила дыхание, которое сдерживала, и воздух разошелся по его пенису, поскольку рот мой тогда был уже в каком-то дюйме от него. У меня на глазах он сделался невероятно тверже и длиннее.
Нет, серьезно? Я дыхнула на него, и так получилось? Или ему все еще булочки снятся?
Удивляясь самой себе, я пожала плечами. Допрашивать его пенис я не собиралась. Он был велик и мощен, как Волшебник из страны Оз. И прямо сейчас Волшебник желал, чтобы я облизала его желтовато-кирпичный член. Выставив вперед подбородок, я коснулась языком основания, как раз над краем трусов, который все еще придерживала. Скользнула языком по всей длине, совершенно поразившись тому, какая гладкая и нежная там кожа. Язык попал в ложбинку прямо под головкой его пениса, и я кончиком языка надавила посильнее: видела, что так в каком-то кино делали.
Картер во сне издал легкий стон, и я про себя улыбнулась.
Чуть-чуть отодвинулась, так, чтоб язык мог свободно скользить по самой головке и вокруг нее, несколько раз прошлась по ней кругами, потом обхватила головку губами и втянула в рот.
На этот раз у Картера вырвались хныкающие стенания, и я подняла взгляд, чтоб убедиться, что глаза у него по-прежнему закрыты.
Ладно, не так-то это ужасно. Это я сделать смогла. Я – грязная фуфлерша! Лиз мною гордилась бы. Это напомнило мне: после надо будет позвонить Лиз, выяснить, не поможет ли она мне изготовить в эти выходные три сотни шоколадных пенисов для одной из ее вечеринок.
Склонив голову немного пониже, я взяла у Картера в рот побольше, продолжая облизывать головку со всех сторон. Почувствовала вкус его выделений, и это оказалось волшебно вкусно, похоже на детский сухой завтрак из овсяных фигурок. Только солоней. И без лепрекона[88]88
Печеньице из сыра, добавляемое в детский сухой завтрак и сделанное в форме персонажа ирландского фольклора, Лепрекона.
[Закрыть].
Зеленый клевер, желтые подковы, розовые пенисы!
Я хихикнула, подумав об этом. Хихикала я с пенисом Картера во рту. Слава богу, он по-прежнему спал. Не думаю, чтобы смех над пенисом мужчины доставил бы ему удовольствие. Я засосала сильнее и втянула его в рот подальше, только чтоб не давиться. Не хватало еще, чтоб вырвало на его пенис: хорошенькое было бы начало для приобщения к миру орального секса!
Он был у меня во рту, большой и плотный, а я всерьез никак не могла поверить, что это происходит со мною прямо сейчас и никто этого не видит. Я, Клэр Морган, с пенисом во рту! Тут аплодисменты должны быть или похлопывания по спинке. Может, стоило для этого дождаться пробуждения Картера? Спорить могу, он наградил бы меня неспешными ироничными хлопками, как в кино делают. Или, по крайности, сказал бы: «Так держать».
Я медленно двигалась вверх-вниз по всей длине, влажными губами скользя по его гладкой коже. Бедра Картера слегка вздернулись, и он опять простонал, у меня аж голова кругом пошла от собственной силы. До тех пор, пока я не прошла весь путь наверх своим Ртом-Томасом (да-да, я дала ему имя пылесоса. Не осуждайте меня) и, подняв голову, не увидела, как глаза у него широко раскрылись, а все тело совершенно онемело.
Губы мои были сомкнуты вокруг головки его пениса. И тут-то он завопил:
– НИЧЕГО С МОИМ ПИСУНОМ НЕ СЛУЧИЛОСЬ! ТАКОЕ У КАЖДОГО БЫВАЕТ!
Он рывком высвободил из-под меня ноги, отчего я неуклюже плюхнулась назад, в конец постели, и смотрела, как он елозил, поднимаясь по спинке кровати, и обеими руками прикрывал торчавшую из трусов часть пениса.
– А где Гэвин? – спросил он, лихорадочно обшаривая глазами комнату. – У него нет писи.
Я лежала на спине в конце кровати, опершись на локти, и никак в толк не могла взять, что, едрена-печь, происходит.
– Э-э, предполагаю, что он все еще спит. И ты, полагаю, тоже, – сказала я в ответ.
– А где фермер с булочками?
Вытянув ногу, я пнула его повыше колена:
– КАРТЕР! – заорала я. – Проснись!
Тут он наконец-то посмотрел на меня, все его лицо сморщилось от замешательства. Он быстро-быстро моргал и головой тряс, как будто хотел все по местам расставить.
– Мне еще раз приснилось, что ты у меня в рот взяла, так же как и тогда утром, когда Гэвин оказался в гостиной и во все глаза смотрел, как я сплю. Черт побери, а нынешний сон казался явью, – выговорил он.
В тот момент я понятия не имела, о чем это он толковал.
Глаза его все еще обеспокоенно шарили по комнате, словно он ждал, что Гэвин выскочит откуда-нибудь из-под кровати и закричит: «Сюрприз! А я видел, как мамочка тебя через писун надувала!»
Потом Картер опять посмотрел на меня:
– А почему ты в ногах лежишь?
Я вздохнула, затем поднялась и перебралась в изголовье постели, к нему под бочок. Устроившись, откинулась на спинку кровати и глянула туда, где сходились его ноги, туда, где он все еще прикрывал скрещенными ладонями свой пенис, болтавшийся поверх трусов. Проследив за моим взглядом, он прикрываясь, быстрым движением рук натянул на себя трусы.
Какой стыд!
– Что ж, Картер, на этот раз тебе не сон снился. Твой член был у меня во рту, когда ты вздумал побрыкаться, вопя что-то про свой писун и про нашего сына.
Выражение его лица было бы повеселее, если б губы мои не кривила обида от утраты его пениса. А его пенису следовало бы взять себе девизом рекламный слоган зубной пасты: «Несет рту радость».
– Боже мой! Скажи, что я при пробуждении не перебил криком твое занятие. Скажи, что этого не было, и мы сможем сделать вид, что я не сшиб тебя со своего члена. Не думаю, что мое эго придет в себя от чего-то подобного.
Я протянула руку и потрепала его по щеке.
– Извини, милый, и рот мой, и губы были целиком заняты твоим членом, пока ты спал, – прошептала я. Картер застонал. – Впрочем, вынуждена признаться, я даже не догадывалась, что оральный секс включает в себя ослиные лягания под дых.
Он опять застонал, на этот раз уже раздраженно:
– Черт! Не моя вина. Стоит мне только оказаться с тобой рядом, даже если я лежу в беспамятстве, как мое естество твердеет и я вижу непристойные сны о тебе. Мне показалось, что история прошлого утра повторяется, и я перепугался.
Картер посмотрел на меня и надул губки:
– Миленькая, прошу, сделай еще раз, а?
Прозвучало это так по-детски, что я, не удержавшись, рассмеялась.
Вдруг дверь спальни распахнулась настежь, и в комнату влетел Гэвин. Взобравшись на кровать, он уселся между нами двумя.
– Доброе утро, мамочка, – произнес он, прижимаясь ко мне.
Картер вздохнул, понимая, что умолять дольше нет смысла. Впрочем, он улыбнулся, глядя, как я обнимаю Гэвина и мы оба соскальзываем по спинке кровати под одеяло.
Когда мы угнездились, Гэвин глянул через плечо на Картера:
– Доброе утро, нытик-папочка, – произнес он, прежде чем снова повернуться лицом ко мне и начать играть моими волосами.
Я опять рассмеялась: Картер и впрямь был немного похож на нытика.
Он же, тряхнув головой, рассмеялся вместе со мной.
Гэвин обеими ладошками взялся за мое лицо и серьезно посмотрел мне в глаза:
– Слышь, мам, – воззвал он.
– Да, деточка.
– Дай мне твои сиси посмотреть.
19. Этой пациентке нужна вода. Быстро!
Мой пенис был у нее во рту.
Мы сидели после обеда на диване, и я только и делал, что через макушку Гэвина пялился на рот Клэр.
И это, как ни кинь, неправильно.
Но ведь, Иисусе, вот эти красные пухлые губы были сомкнуты вокруг моего пениса, а я ее отпихнул. Конечно, это было неосознанно, но все-таки… Я отфутболил ее с себя, как мяч с лету. А ведь типа правило номер один в сексе: никогда не сшибай девчушку со своего члена, если она его держит во рту. Вот если он у нее в зубах, и она нещадно треплет его, как какую-нибудь жевательную игрушку, тогда другое дело.
Я сокрушенно вздохнул и вновь принялся смотреть фильм.
– Напомни, как это называется? – спросил я.
Гэвин сидел прижавшись ко мне бочком и положив ноги к Клэр на колени.
– «Поиски Немо», – промямлил он.
Некоторое время мы в молчании смотрели фильм, и я снова как бы чувствовал себя ребенком, наслаждаясь тем, что происходило на экране. Давненько, давненько не смотрел я мультиков.
– Черти немытые, они что, только что угробили жену-рыбину того хвостатого? – потрясенно вырвалось у меня.
– Точно, – ответил Гэвин. – Вон та здоровая противная рыбина ее съела.
Сказал он так спокойно… словно не было ничего страшного в злодейском убийстве славной, любящей мультрыбки. Что не так с этим фильмом? Такое не подходит для детей. Не думаю, чтоб и мне это тоже подходило.
– Ты уверена, что это кино для детей? – спросил я у Клэр.
Она засмеялась и только головой покрутила в ответ.
Час спустя Гэвин уже спал, положив голову мне на колени, а Клэр откинулась в другую сторону, положив локоть на ручку дивана, а голову – на ладонь.
Если я еще хоть раз услышу, как Немо зовет: «Папочка», то разревусь, как дитя. Подхватив пульт, я выключил кино.
Клэр подняла голову и вопросительно глянула на меня.
– Надо поставить другой фильм, – сердито зашептал я, стараясь не разбудить Гэвина. – Этот слишком тягостный. Они разделались с этой рыбкой-женой в первые же пять минут, а потом мы были вынуждены смотреть, как весь оставшийся фильм этот придурок разыскивает своего сбежавшего сынка. Какие, бенать, козлы делали из этого детское кино?
– Добро пожаловать в Школу Крутой Критики Диснея/Пиксарта, – сухо произнесла Клэр.
Меня ее сравнение позабавило:
– Да брось. Не может быть, чтоб они все такие были. Не помню, чтоб я от детского кино в ужас приходил, когда был маленьким.
– Это потому, что ты был ребенком. В то время ты не понимал, что происходит, точно так же, как и Гэвин это по-настоящему не понимает. По-любому эти фильмы для малышей больше для взрослых делаются, я так думаю.
Я замотал головой: не верю.
– Прости, но я помню всю великую классику Диснея, там ни в одном фильме не найдешь ничего, что вызывало бы ночные кошмары.
Она вскинула брови, явно бросая вызов. Я вызов принял:
– Ладно, хорошо. «Бэмби»[89]89
Любимый мультфильм Уолта Диснея, который он снял в 1936–1942 гг., получивший премию «Золотой глобус» (1948). По результатам опроса Los Angeles Business (2006 г.), «Бэмби» был признан лучшим диснеевским мультфильмом, набрав 21 % голосов (для сравнения – «Белоснежка и семь гномов» получил 20 % голосов).
[Закрыть].
Она попросту рассмеялась:
– О, будь любезен! Простейший случай. При первых же признаках беременности у оленихи отец Бэмби подался в горы. Его матерью была олениха-одиночка, обитавшая в плохих жилищных условиях где-то у черта на рогах в лесу, в местах, кишевших шайками заек. Его маму убили заезжие охотники, и Бэмби остался один, ему пришлось взрослеть чересчур быстро.
Черт побери. Об этом я забыл. Много воды утекло с тех пор, как я видел «Бэмби».
– Ладно, прекрасно. А что ты скажешь о «Русалочке»? Прекрасная обитательница моря влюбляется в симпатягу-принца.
Заткнись. У меня есть маленькие сподвижники. И Ариэль была забойной. Мужики могли часами любоваться на забойную русалку и гадать, как и куда, черт возьми, ей воткнуть.
Нет, серьезно, как русалки совокупляются?
Клэр закивала головой:
– А как же! Милашка Ариэль, которой пришлось отказаться ото всего, в том числе и от себя самой, ради мужчины. Боже упаси, чтоб принц Эрик отрастил себе жабры. Ни за что! Это Ариэль приходится бросать своих друзей, свою семью, свой дом, ломать всю свою жизнь ради него. Эрик просто берет да берет и никогда не отдает.
Я мозги свихнул, выискивая еще один детский фильм из классики, не прерывая, впрочем, рассуждений о процессе соития с русалкой. Может, надо просто перегнуть русалку через стул, и тогда твой елдак чудесным образом отыщет, куда влезать, у этой однохвостой?
– Прекрасно, тогда как быть с «Красавицей и чудовищем»? Первая красавица страны влюбляется в личность чудовища, а не в его внешность. В этом нельзя отыскать ничего плохого. Плюс это дает превосходный урок. – Я при этом еще и самодовольно улыбнулся.
А может, где-то была волшебная кнопка: нажмешь, и у русалки ноги расходятся вполне достаточно, чтоб ее трахнуть? Уууууу, типа волшебного соска! Нажал на сосок и любуйся, как у нее ножки врозь.
– Неверно, – отрубила Клэр. – Хорошенькая девчушка, у которой совсем нет денег, лепится к богатому насильнику-чудовищу. Зато она так его любит, что находит оправдания его насилию. «Ах, этот синяк? Я с лестницы упала, целый пролет пролетела». – Клэр повернулась ко мне лицом. – Поверь, я могла бы целый день продолжать в том же духе. Нельзя еще забывать и всей прелести пениса, изображенного на обложке самой первой видеокассеты «Русалочки», как и шепота: «Детки, снимайте с себя одежду» в «Аладдине».
Я смотрел на нее с ужасом.
И, не собираюсь врать, я смотрел на ее бобосы и гадал, а что было бы, если б у нее был волшебный сосок. Да за это какая-нибудь Нобелевская премия мира полагалась бы.
– С этого дня Гэвин смотрит только высоконравственные фильмы типа «Телеведущий»[90]90
Кинокомедия режиссера Адама МакКея, номинировавшаяся в 2005 г. на премию «Золотая малина», присуждаемую худшему фильму года.
[Закрыть] и «Потомство Чаки»[91]91
Черная комедия, продолжающая серию фильмов «Детская игра» о похождениях ожившей детской куклы Чаки, в которую вселился дух маньяка-убийцы. Полная жуть.
[Закрыть], – заявил я ей. – А ты в этом году на Хэллоуин нарядишься в костюм Ариэль.
Ничего не сказав, Клэр просто закатила глаза, встала, взяла с моих колен Гэвина и пропала в коридоре. Вернулась она через несколько минут и под моим взглядом направилась прямо ко мне. Она оседлала мои колени, и мои руки тут же взлетели к ее бедрам, удерживая ее на месте, она же обняла меня за шею и запустила пальцы в мои волосы.
– Чуток времени его не будет. Хошь, повозимся? – предложила она со смешком.
– Можно я твои сиси потрогаю? – с надеждой спросил я.
Я вовсе не собирался отказываться от ее предложения, если бы она не позволила мне с близняшками поиграть, но всегда лучше заранее договориться о правилах, чтоб избежать всяких неуклюжих, нечистых игр.
Клэр засмеялась и чмокнула меня в уголок рта:
– Да, совершенно определенно дойдет и до лапанья за сиси, – произнесла она, едва не касаясь губами моих губ. – На мне нет бюстгальтера.
Тем легче добраться до волшебного соска.
– Прелесть! – возликовал я.
Я проглотил ее смех вместе с поцелуем и вволю прощупал языком все уголки ее рта. Еще когда она в комнату вошла, мой родимец шевельнулся и слегка напрягся. Стоило ей застонать во время поцелуев, как он мигом перешел в категорию ближе к кости. Руки мои мяли ей попу, усаживая ее так, чтоб она оказалась, как на гнезде, на выпиравшем из джинсов бугре. Она елозила бедрами взад-вперед, а я забрался руками под ее футболку, касаясь ладонями и пальцами голой кожи. Кончики пальцев заходили по всему ее позвоночнику, сперва вверх, потом вниз, неспешно, пока я не почувствовал, как у нее по коже мурашки побежали.
Наши языки сплелись, я обхватил ее обеими руками под футболкой и прижал прямо к груди. Бедра ее по-прежнему елозили по мне, и я снова ощущал себя подростком, гонявшим шкурку на родительском диване в подвале.
С той разницей, что сейчас зубные распорки Эбби Миллер не застревали бы у меня в волосах, как тогда, когда она пыталась (неудачно) лизнуть меня в мочку уха. Говоря лизнуть, я имею в виду напустить полведра слюны, пока не стало казаться, будто я все звуки воспринимаю, как под водой плавая.
Руки со спины скользнули на бока Клэр, потом и еще дальше вперед. Ладони закружили вокруг ее грудей, я чувствовал, как твердеют под руками соски. Она еще сильнее вжалась в меня, и нам обоим стало трудно дышать от обуревавшего желания. Ох, как же хотелось оказаться в ней, только ничего такого мы не могли себе позволить на диване, когда в другом конце коридора находился наш четырехлетний сын.
Она отняла руки от моих волос на затылке и сунула ладони себе под футболку, где вскоре они легли поверх моих. Она сжимала мои руки, помогая сильнее мять ее нежную плоть, и в тот момент я б свое левое яйцо отдал, лишь бы добраться до этой плоти губами.
Ладно, может, не свое левое яйцо.
Лучше правое, коли на то пошло.
Блин, забудем про яйца. Просто я действительно, на самом деле хотел полизать ее сиси.
Поцелуй становился все более глубоким, пока мы совместными усилиями оглаживали и обминали ее груди. Она крепко сжимала ногами мои ляжки и испускала мне в рот ноющие стенания, все плотнее и плотнее оседая на мне. В моей жизни появилось новое предназначение: каждый божий день доводить Клэр до исступленного восторга. Звуки, которые она издавала, ее трущиеся движения по мне были божественны, но мне нужно было касаться ее. Мне нужно было ощущать, как сильно ей этого хотелось.
Только я подумал об этом, как она сняла мою руку со своей груди и потянула ее вниз по телу, пока обе наши руки не скользнули под пояс ее треников для йоги.
– Блин, на тебе и трусиков тоже нет, – бормотал я, а она знай себе проталкивала мою руку сквозь мягкие завитки, и пальцы мои легко скользили по обильной влаге все ниже. Она лишь простонала тихонько, когда подсунул свои пальцы под ее. Рука Клэр оставалась поверх моей и указывала, когда требовалось нажать посильнее или умерить прыть. Я о таком возбуждающем действии и понятия не имел, пальцы мои скользили по ее пышущему жаром естеству, а на путь их (и меня тоже) наставляла ее маленькая нежная ручка.
Другая ее рука крепко обвивала мою шею, и Клэр откинула голову назад так, что вся ее шея оказалась открытой. Я легко скользнул двумя пальцами в щель и стал поцелуями торить дорожку вниз по ее шее, а мой большой палец в это время двигался быстрыми кругами в самом чувствительном месте. Бедра Клэр сдавили мою руку, когда я принялся быстро водить двумя пальцами туда и обратно. Я так расположил большой палец, чтобы, следуя движению своих бедер, она скользила туда-сюда по подушечке пальца и сама могла выверять ход своего блаженного испускания.
Обхватив ее голову, пригнул и впился в губы жгучим поцелуем. Как только наши губы и языки слились, она кончила. Ее стоны и всхлипы заглушал мой рот, и в этом нам повезло: чувствовалось, не окажись наши рты спаяны, Клэр бы кричала в голос.
Она гладила мои пальцы, пока я держал их внутри ее тесного жара и чувствовал все до единого биения оргазма, сотрясавшего ее. Она отвела губы и рухнула мне на грудь, улегшись головой в ямку возле шеи.
Мои пальцы все еще находились глубоко в ней, пока она переводила дыхание, и я чувствовал каждое ее биение. Клэр подняла голову и, мечтательно глядя на меня, произнесла:
– Дай мне пару секунд, чтоб в себя прийти, и я засосу у тебя, как…
– Га-га а-а-ааа, рама-лама-лама, нужна нам с тобой порочная связь …
От звуков пения Гэвина, долетевших из конца коридора, мы остолбенели. Он направлялся к нам, а мы оба словно в камень обратились.
Клэр смотрела на меня широко раскрытыми глазами, а я не мог вынуть из нее пальцы.
Чегой-то мне никак не вытащить пальцы из нее?!
В нормальных условиях я хотел бы, чтоб они там на двадцать четыре часа в сутки оставались, но теперь я начал понимать некоторую ошибочность такого своеволия. Случаются ситуации, которые не потворствуют нахождению твоих пальцев в девушке. Типа когда ты масло меняешь, или зубы чистишь, или когда твой четырехлеток в комнате.
– Че делаете?
Единственное, что еще хоть как-то помогало соблюсти приличия: диван стоял спинкой к двери. В данный момент Гэвину были видны только мой затылок да помертвевшее лицо Клэр.
– Э-э, папа захотел со мной пообниматься, – ответила Клэр.
– Ууууу, я тозе хочу обнять папочку!
– НЕТ! – вскрикнули мы в один голос.
Клэр опустила глаза вниз, потом подняла их на меня: полная паника.
Я же лишь плечами пожал. Я отказывался сейчас двигать пальцами. А ну как Гэвину захочется мне руку пожать? Понимаю, обычно четырехлетки так не поступают, но Иисусе, блин, Христе! Его ж тогда годы и годы лечить надо будет.
Я запрокинул голову подальше, так, чтоб мог видеть Гэвина кверху ногами, тот стоял себе, рассеянно шаркая мыском ноги по ковру.
– Слышь, дружище, – обратился я к нему, – сделай одолжение, а? У меня в комнате на комоде целая куча денежек. Можешь отнести их к себе в комнату и положить в свою новую свинку-копилку?
Малый аж глаза распахнул и принялся подпрыгивать, как мячик.
– Да! Я денежки ЛЮБЛЮ!
И с этим воплем он повернулся и побежал по коридору. Мы услышали звяканье мелочи, которую он сгреб с комода и понес к себе в комнату.
Наконец-то мы расслабились, когда поняли, что это займет его достаточно надолго, чтоб мы вместе смогли завершить свой акт или, по крайности, я смог бы извлечь из Клэр пальцы.
Она соскользнула с моих колен и рухнула рядом со мной на диван. Мы вместе прислушивались к позвякиванию монет, падающих в фарфоровую свинку, и к остальным словам из песенки «Порочная связь»[92]92
Такая песня существует, она своего рода переделка песни «Плохой роман» из репертуара Леди Гаги. Авторское право Шейн Доусон не позволяет ее цитировать, но Гэвин слова уловил довольно точно.
[Закрыть].
– Нет, честное слово, я должен научить его музыке получше. Типа «Зеппелина» или «Битлов», – сказал я, укладывая заковыку в своих штанах в более удобное положение.
– По правде, я думала записать наш собственный альбом «Детячий бибоп». Только я назвала бы его «Детячий бибоп. Запретные песни», – с улыбкой сообщила Клэр.
– Звездецовая идея! Этот малец слишком долго был у тебя нахлебником. Пора задать ему работу.
Храня серьезность на лице, она кивнула:
– Что правда, то правда. Пусть песенки поет. Садо-мазо он уже освоил, надо будет ему кое-что из рэпа подбросить, вроде «Золотомойки» от Канье[93]93
Песня в исполнении репера Канье Уэста. «Золотомойкой» на сленге зовут жадину, которая охмуряет мужчин (и выходит за них замуж) исключительно с целью обогатиться. Не духовно, конечно.
[Закрыть].
– Думаю, он больше сможет продать, если сам рэпом займется, – сказал я. – «Сучки не семечки», «Девяносто девять невзгод» – что-нибудь типа того. Нам просто надо подучить его малость, кругозор расширить.
Мы еще смеялись, когда Гэвин вернулся в гостиную.
– У тебя одиннацать раз по семь пятачков, папа-о. Сходи, купи мне мяса индюшки на обед, слабак.
Кажется, мы можем оставить в покое уроки по расширению кругозора.
* * *
В течение последующей парочки дней мне только и оставалось, что благодарить Господа за Картера. Он помогал мне везде и во всем и каждый вечер, ввернувшись с работы домой, снимал с меня заботу о Гэвине. Ну, скажем, почти каждый вечер. Он взял отгул в ночь, когда Лиз предложила оставить Гэвина у себя, так что мы наконец-то смогли побыть наедине и не опасаться очередного лягания в самый неподходящий момент. Я взяла с Лиз клятву хранить эту историю в тайне, только уверена, Картер понимал, что дело швах, когда она начинала задавать ему вопросики вроде: «Слушай, Картер, ты еще не видел новый фильм «Осел лягается»?» или «Мы с Клэр подумываем походить поучиться кик-боксингу, а ты как думаешь, Картер?»
Я была счастлива обнаружить, что наши плотские утехи были просто потрясающими, когда мы были одни и нам не надо было бояться, что ребенок застукает нас в любой момент. В эту ночь я заработала пять золотых звезд в представлении «Отсос 101», и никто меня из класса пинком не вышиб… и в физию не пнул.
Я до предела урезала часы работы в баре, чтоб было побольше времени все приготовить к открытию кондитерской. Вообще-то тогда я работала, когда могла. Когда выпадало несколько свободных часов, я забегала к ним, узнать, не могу ли чем-нибудь помочь. И пусть это не было работой, о которой я мечтала, пусть я никогда не собиралась оставаться тут навек, все ж была некая горечь в сладости не проводить тут каждый вечер. Фостеры были добры ко мне, дали мне работу, не задавали никаких вопросов, когда пять лет назад я заявилась к ним беременной, бросившей учебу студенткой.
Я по-детски ревела, когда зашла сюда в последний вечер и Ти Джей сказал мне, что я им не нужна. Бар этот был моим домом вдали от дома, и он хранил столько всего памятного. Здесь у меня воды стали отходить в кладовке, когда я брала бутылку водки. Здесь Гэвин сделал свои первые шаги, когда однажды днем отец завез его по пути на обед. И самое главное: именно здесь я снова нашла Картера.
Бар располагался прямо через улицу от магазина, и я понимала, что еще немало времени проведу в нем, просто странно было не ходить туда каждый день. Я соврала бы, сказав, что большая доля моей печали не вызывалась еще и отсутствием П.О.Р.Н.О. в моей жизни. Впрочем, вчерашний вечер Ти Джей завершил полным победителем, когда я загружала витрину-холодильник моей кондитерской шоколадом. Я услышала, как прозвонил дверной колокольчик, и решила, что это Картер заехал ко мне с Гэвином. Но только я повернулась, как прямо в лицо мне ударили три шарика для пинг-понга. Ти Джей что-то радостно провопил про то, что еще никогда столько шариков не плюхались мне в лицо, когда я была трезвой, потом повернулся и выбежал за дверь.
Остаток вечера я провела, сочиняя пару новых правил для П.О.Р.Н.О., одно из которых включало в себя штрафной бросок, если множество шариков бросались без предварительного согласия. На стол должен устанавливаться стакан и в него бросаться шарик: если он попадает в стакан, вы получаете прощение. Однако если шарик в стакан не попадает, то бросавший должен вытерпеть прямой бросок в лицо. Я назвала это правилом «Устаканивания шариков».