Текст книги "Пусть тебе будет стыдно (ЛП)"

Автор книги: Тара Сивек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 11

Я сердито расхаживаю по кухни взад-вперед, бурча себе под нос.

– Глупый мужчина и меня бесит его глупая ухмылка. Глупая семья. И как глупо, что я думаю об этом чертовом поцелуе...

– Можем мы поговорить или тебе нужна минутка, чтобы побыть одной? – спрашивает Гриффин, прислонившись к дверному проему с улыбкой на лице.

– Зачем ты здесь?

Он отталкивается от косяка и направляется ко мне, в центр кухни. Встав рядом, он убирает прядь волос, загораживающую глаза, и я прилагаю усилия, чтобы не вздрогнуть, когда его пальцы задевают мою кожу на лбу. Но замечаю что-то на его костяшках, хватаю его за руку и смотрю.

– Почему у тебя пораненные костяшки пальцев? – требую я ответа, видя красные, опухшие следы и аккуратно провожу по ним пальцем.

Он пожимает плечами и вытаскивает свою руку из моей хватки.

– Ой, знаешь. Натолкнулся на дверь или что-то в этом духе. Не помню.

Я вспоминаю, что Алекс ответил мне примерно в том же духе, когда я спросила его, что случилось с его лицом.

– Гриффин, что ты сделал? – настойчиво требую я ответа.

– Не бери в голову, – быстро отвечает он.

Боже мой. Он ударил Алекса. Зачем он ударил Алекса именно сейчас? Я сказала ему вчера, что Алекс никчемный папочка, и сегодня же утром Алекс вдруг заявился ко мне домой с фингалом, желая провести время с дочерьми. Он что на самом деле отправился к Алексу домой и избил его из-за меня? Ради девчонок? Это должно меня взбесить. Алекс должен сам желать проводить время с собственными дочерями, а заставлять и принуждать делать его это. Но почему-то я совершенно не чувствую злости, мое замерзшее сердце наоборот тает.

– Гриффин, – тихо шепчу я, смотря в его лицо.

– Он забрал девочек? – спрашивает он.

Я молча киваю в ответ, потому что совершенно не в состоянии произнести ни слова.

– Хорошо.

Он берет в ладони мое лицо, медленно проводя большим пальцем вверх-вниз по моей щеке, приковав взгляд к моим губам. Я чувствую, как мои внутренности, образовывают словно лужицу у моих ног, потому что мне хочется так сильно его поцеловать, что у меня такое чувство, что я закричу, если он не сделает этого.

Пока он начинает наклонять голову в мою сторону, я закрываю глаза в ожидании поцелуя. И тогда мой глупый мозг вспоминает, что случилось прошлой ночью – что это всего лишь часть игры для него.

Упиревшись обеими руками в его мускулистую грудь, я сердито отстраняюсь от него, отступая на несколько шагов назад.

– Нет. Нет, нет, нет. Ты не можешь целовать меня опять. Не после того дерьма, которое случилось прошлой ночью, – говорю я ему сердито.

– Дерьма? Я думал, что тот поцелуй был просто потрясающим. Дерьмовым? Правда? – спрашивает он в шоке.

Как может мужчина такой красивый быть настолько недогадливым?

– Я думала, тебя необходимо спасать, – насмешливо говорю я, голос такой же, как и у него предыдущим вечером. – Мне не нужен никто, чтобы меня спасать, и тем более ты. И я определенно не нуждаюсь в тебе или любом другом мужчине, который бы меня целовал из жалости.

Я замечаю, как что-то меняется в его глазах, смешинки куда-то исчезают и на их место приходит что-то яростное, он начинает на меня наступать. Я быстро отхожу назад до тех пор, пока не натыкаюсь на столешницу, отступать мне уже некуда. Гриффин по обе стороны от меня упирается руками, заключая как бы в капкан.

– Давай-ка кое-что проясним, – говорит он мне твердо. – Я никогда не жалел тебя, и когда целую делаю это, потому что хочу, а не потому что должен. Я видел выражение твоего лица вчера вечером. Ты чувствовала себя совершенно дерьмово рядом с этой девушкой. Но ты слишком упряма, упрешься рогом, чтобы признать это или как-то ей показать, что тебе плохо от всей этой ситуации. Особенно, когда дело касается кого-то вроде нее.

Его глаза ни на минуту не отрываются от моих, и бабочки маниакально порхают у меня в животе. Почему мне так трудно сердиться на этого мужчину?

Без раздумий, я хватаю его за рубашку и тяну к себе, врезаясь своими губами в его. Именно сейчас, меня совершенно не волнует, насколько плоха эта моя затея. Никто никогда ничего подобного не говорил мне раньше и похоже даже никогда не думал об этом.

Гриффин тутже проходится языком по моим губам, я стону ему прямо в рот, пробуя его на вкус снова. Он хватает меня за бедра, легко приподнимает вверх, сажая на столешницу. Мои ноги тут же обвивают его талию, руки зарываются в его волосы, пока он захватывает своим языком мой рот и прижимает свои бедра между моими ногами. Я снова ощущаю его эрекцию, как и прошлым вечером, но на этот раз, она находится прямо в том месте, где мне хочется, толкаясь в мое самое болезненное место, которое полностью откликается на его слова. Его руки обхватывают сильнее мою задницу, и он притягивает меня ближе к краю столешницы. Я инстинктивно прижимаюсь к нему бедрами, и теперь его очередь стонать.

Я слишком долго нуждалась в этом. Каждый дюйм моего тела горит в огне, и я не могу перестать толкаться в него. Господи, он так хорошо ощущается у меня между ногами, когда я все больше просто, словно вжимаюсь в него. Мне стыдно признаться, что, если он продолжит в том же духе, я, вероятно, получу самый быстрый оргазм, известный человечеству или женщине. Его губы оставляют мои, и он прокладывает дорожку из поцелуев по щеке в сторону шеи, сжимая мою задницу и двигаясь у меня между ногами. Его язык скользит по мочке уха, потом он нежно прикусывает.

– Черт побери, какая же ты сладкая. Я хочу тебя с восемнадцати лет, – бормочет он, целуя меня в шею.

Вау. Что это черт побери?

Мои руки, все еще сжимающие мертвой хваткой его волосы, достаточно сильно оттягивают его голову, чуть ли не вырывая пряди, я дергаю его и гневно пристально смотрю ему в глаза.

– Что ты только что сказал?

Он пытается опять направиться к моим губам, но я останавливаю его, потянув за волосы еще сильнее, пока он не вскрикивает:

– Ой! Полегче с волосами!

– Скажи мне, что ты не сказал то, что я думаю!

Гриффин вздыхает и наклоняет голову.

Святое дерьмо. Он серьезно. Почему я не догадалась об этом? И почему, черт возьми, я узнаю об этом только СЕЙЧАС? Я думала, что «пойти на свидание со мной» было сказано им, чтобы побольше позлить меня. Почему, черт возьми, я внезапно стала сожалеть о всех тех годах, которые потратила впустую на Алекса, когда могла иметь Гриффина? ДЕРЬМО! НЕТ! Он мой друг. Друг, который может целоваться, словно Бог и почти заставить меня кончить на кухонном столе моего отца. Нам нужно поговорить об этом. Это очень серьезное дело. Я не готова к серьезным отношениям. Почему я вообще задаю себе этот вопрос?

– Я предполагаю, что это означает, что вы все же встречаетесь? – спрашивает мой отец из дверного проема кухни.

– Ах! – вскрикиваю я с отчаянием, отталкивая Гриффина подальше и спрыгивая с столешницы.

– Да, – спокойно отвечает Гриффин.

– Конечно, мы не встречаемся! – выкрикиваю я, глядя на Гриффина.

– Это просто вопрос времени, пока я не поймаю МакФаддена, – отвечает он с усмешкой.

– Я собираюсь стереть эту твою улыбку, как только поймаю его первая! – восклицаю я в ответ.

– Я не знаю, что тут происходит, и мне собственно наплевать. Я пришел за крылышками, – говорит отец, с тоской посматривая в сторону мультиварки, стоящей на столешнице недалеко от того места, где я чуть было не получила оргазм. Гриффин хочет меня с восемнадцати лет, и он ни разу не сказал мне об этом ни слова.

ДЕРЬМО!

– Я вам не помешаю? – спрашивает Пэйдж, входя в кухню и видя всех нас, столпившихся по середине.

– НЕТ!

– Да, – говорю я в унисон с Гриффином, что заставляет меня чуть ли не зарычать от досады.

– Мне кажется, они встречаются. Я хочу забрать крылышки только и всего. Скажи ей, чтобы она отдала их мне, Пейдж, – причитает отец.

– Ты проигрываешь пари? – в замешательстве спрашивает меня Пейдж.

– О чем пари? – интересуется отец.

– Гриффин поспорил с Кеннеди, что, если он поймает МакФаддена первым, она должна пойти с ним на свидание, – сообщает ему Пейдж.

– Ставлю десять на Гриффина, – отвечает папа, доставая бумажник.

– ПАПА!

Гриффин смеется, прислоняется к столешнице и складывает руки на груди.

– Согласна, ставлю двадцать, – отвечает Пэйдж.

Хоть кто-то на моей стороне.

– Кеннеди, у тебя при себе есть пистолет? – интересуется она, снимая свою сумочку с плеча и копаясь в ней.

– Э, да. А что?

Пэйдж наконец-то находит кошелек и отсчитывает тридцать долларов, хлопнув их на кухонной стол.

– Потому что, МакФадден жарит гамбургеры через три дома.

Гриффин тут же отталкивается от столешницы, опуская руки на бедра. Мы молча смотрим друг на друга секунд пять, прежде чем оба очумело выбегаем из кухни, отталкивая Пейдж и отца в сторону.

– Ты могла бы с этого начать! – ору я Пейдж, мчась к входной двери.

– Так гораздо веселее! – кричит она мне вдогонку, пока я с Гриффином борюсь за дверную ручку входной двери, толкая и пихая друг друга. Гриффин отталкивает меня своим бедром, я отскакиваю назад чуть не свалившись, он распахивает входную дверь и выскакивает, словно спринтер на солнце. Я срываюсь за ним, проклиная Пейдж, которая могла бы отвести меня в сторонку и тихо сообщить о МакФаддене.

ГП полное отсутствие преданности.

Глава 12

Я мчусь вниз по веранде как раз вовремя, чтобы увидеть Гриффина, стоявшего посреди двора и осматривающегося по сторонам, пытаясь решить, в каком направлении двигаться. Отцовский дом стоит прямо в середине улицы, с обоих сторон по семь домов, каждый заполнен людьми, готовящимися «укорениться» для игры Нотр-Дам. Мне нужно выбрать правильное направление. КАКИМ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРАВИЛЬНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ?!

Бросив взгляд налево, я замечаю Лорелей, которая только что видимо прибыла. Она одета в бордово-золотистую шелковую блузку с такими же по цвету бордовыми брюками – это цвета команды «Аризона Солнце Дьяволов», с которой Нотр-Дам играет сегодня. Она явно хочет, чтобы ее убили!

Она машет мне рукой и указывает на противоположное направление, где стоит Гриффин, осматриваясь и поднимает большой палец вверх до того, как я начинаю свою спринтерскую дистанцию. Ей придется самой позаботиться о себе, я не могу спасти ее от сумасшедших фанатов Нотр-Дама.

Бегу на максимальной скорости и кричу людям, чтобы они ушли с моего пути, подлетаю к дому Андерсонов, это три дома вниз, за рекордно короткое время.

– Где гриль? – спрашиваю я первого, кто встречается у меня на пути, выдыхая.

– Гамбургеры еще не готовы, – отвечает мне парень с гигантской темно-синей рукавицей с поднятым пальцем (такую поролоновую рукавицу с поднятым пальцем используют на стадионе, или на концерте, чтобы махать – прим. пер.), он почесывает поролоновым пальцем нос.

– ГДЕ ЭТОТ ЧЕРТОВ ГРИЛЬ?! – кричу я на него, доставая свой пистолет из кобуры, спрятанной под рубашкой.

Он даже не моргнул глазом, увидев девятимиллиметровый пистолет в моей руке. Половина людей на этой улице имеет оружие – футбольный сезон – это серьезное дело. Плюс, большинство здесь людей знают, что вся моя семья работает в правоохранительных органах.

– Если ты голодна, я слышал, что через несколько домов кто-то принес куриные крылышки Буффало в соусе, – он указывает поролоновым пальцем именно в ту сторону, откуда я прибежала.

– Преступник готовит бургеры на гриле. Где гриль? – снова спрашиваю я, проверяя безопасность своего пистолета.

– Боб Андерсон – преступник? Черт, а всегда казался таким тихим, – поролоновый палец парня замер, он печально качает головой.

Я уже готова схватить этот поролоновый палец и засунуть ему в жопу за три секунды.

– Нет, не Боб Андерсон. Его зовут Мартин, он в бегах и ходят слухи, что он на гриле делает гамбургеры в этом доме, – отвечаю я ему, стиснув зубы.

– Ты имеешь в виду МакФаддена? Встречался с ним, хороший парень. И у него есть милая собачка.

Матерь Божья...

– Гриль в той стороне, – говорит он мне, указывая поролоновым пальцем. – Не застрели собаку!

Бросив взгляд через плечо и убедившись, что Гриффина нигде не видно, я быстро бегу в указанном направлении, прижимаясь ближе к дому, держа пистолет перед собой. Выглянув из-за угла дома, замечаю гриль, находящийся около десяти ярдов от меня, и рядом с ним МакФаддена, стоящего спиной ко мне с Тинкердодле, сидящей у его ног и внимательно наблюдающей за ним, видно тайно надеясь, что один из бургеров ненароком упадает на землю.

Обогнув сторону дома, держа пистолет прямо перед собой, я подкрадываюсь поближе, стараясь не шуметь. Находясь в нескольких дюймах от него, я лезу в задний карман, убеждаясь, что наручники по-прежнему на месте и готовы к использованию, как только я схвачу его и заведу ему руки за спину.

– Эй, МакФадден! Бургеры уже готовы?

Кричит козел с поролоновым пальцем у меня из-за спины, я подпрыгиваю на месте, МакФадден поворачивается к нам с огромной лопаткой для гриля и улыбкой на лице. Улыбка тут же исчезает, когда он видит меня с пистолетом, направленным прямо ему в грудь.

– Первый гамбургер будет твой. Только не стреляй в меня! – нервно говорит он.

– Ты действуешь мне на нервы, Мартин. Положи медленно лопатку и давай сделаем все спокойно без сцен.

Я слышу людей, говорящих у меня за спиной и закатываю глаза, отчетливо понимая, что двор уже наполняется зеваками, желающими посмотреть, что же здесь происходит.

– Почему только лишь из-за того, что у нее пистолет, она получит свой гамбургер первой? Я ждала двадцать минут, – кто-то шепотом спрашивает сзади.

Мишель Андерсон, жена Боба, выходит вперед.

– Всем сохранять спокойствие. Это дочь Багги, Кеннеди. Она любит такое. Мартин что забыл накрыть блюдо? Не думаю, что из-за этого ты должна его убивать.

Могу я просто вздохнуть здесь спокойно? Серьезно.

– Мишель, этот мужчина – преступник. Не могла бы ты увести всех отсюда, подальше от опасности? – умоляю я ее.

– Это так захватывающе, как в фильме про «Копов». Кто-нибудь снимает это? – спрашивает Мишель, совершенно игнорируя мою просьбу, пока я продвигаюсь поближе к МакФаддену.

Тинкердодле злобно лает и рычит на меня.

– Все хорошо, принцесса. Она не будет стрелять в Папочку, – говорит МакФадден собаке. – Она же одна из нас, потому что верит в «других» и даже купила один из моих специальных шлемов.

Пока МакФадден успокаивает свою собаку, я делаю еще один медленный маленький шажок в его направлении, останавливаюсь, потому что собака опять рычит на меня.

– Положи лопатку и подойди ко мне медленно, – требую я.

– Мы не можем просто поговорить? Я даже готов дать вам подписанный экземпляр своей книги, – просительно говорит он.

Подняв пистолет повыше, направив прямо ему в лицо, вижу, как он нервно сглатывает и медленно поворачивается, чтобы положить лопатку для гриля на небольшой столик, стоящий рядом, заваленный булочками и огромным противеньем сырого мясного фарша для гамбургеров.

– Знаете, я совершенно на вас не обижен. Мы все еще можем стать друзьями после того, как все закончится, – говорит он, развернувшись ко мне лицом.

Я делаю глубокий вдох и еще один осторожный шаг в его сторону, игнорируя рычание пса, оскалившего зубы (его маленькие зубы). Мне хочется рассмеяться из-за того, эта собачонка вообразила себя злобной сторожевой собакой.

Когда я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки от МакФаддена, он вдруг неистово орет:

– ТИНКЕРДОДЛЕ ФАС!

Собака прыгает мне на ногу и хватает за лодыжку. Я охаю, МакФадден хватает противень с сырым мясом и кидает его в мою сторону. Мясной фарш, словно дождь падает мне на голову и на меня, пока я стараюсь удержать пистолет, направленный на МакФаддена и стряхнуть глупую псину, уцепившуюся за мою штанину.

– Сукин сын, этот фарш стоит $3,95 за фунт! – кричит Боб Андерсон через весь двор.

Тинкердодле наконец отпускает мою лодыжку и несется назад к МакФаддену, тут же берущую ее на руки и срывающегося с места. Я разворачиваюсь, желая пуститься за ним, но мой ботинок скользит по скользкой груде разбросанного фарша. Ноги подскальзываются, и я плашмя падаю на спину, весь воздух выходит у меня из груди.

– СССССССССтой, – ору я, закашлявшись, поворачивая голову в сторону и видя, как МакФадден спокойно проходит через толпу собравшихся людей. Он останавливается и оборачивается, показывая жестом и говоря:

– Позвони мне! – прежде чем снова скрыться.

– У тебя фарш в волосах, – подходя ко мне говорит Боб Андерсон, пока я пытаюсь перевернуться и встать на ноги, и вздохнуть одновременно.

Положа руку на грудь, я стараюсь сделать глубокий вздох, и закашливаюсь от боли.

– Преступник. Останови. Не могу. Дышать.

Боб наблюдет за моими бессвязными действиями с каким-то замешательством, я пытаюсь привести себя в чувство и подняться, чтобы рвануть за ним. Боб отставной полицейский и если уж кто-то и сможет понять меня и какого черта здесь происходит, то это однозначно Боб.

– МакФадден? Хороший парень. Я встретил его сегодня утром в продуктовом магазине и пригласил его к нам.

– Он вышел под залог. Скрывается, – бормочу я между глубокими, свистящими вдохами, мои легкие, наконец, получают воздух, и я упираюсь руками в груду сырого мяса, пытаясь поднять себя на колени.

– В самом деле? Да. Он не выглядит, как скрывающийся от правосудия, – парирует Боб.

Меня окружают полные идиоты.

– Что за суета? Я слышал гамбургеров не будет, – произносит мой отец, проталкиваясь сквозь толпу зевак и вставая рядом с Бобом, который, наконец, протягивает мне руку, помогая подняться с земли. Краем глаза я вижу Хонду МакФаддена, летящую вниз по улице. Вздохнув, я с раздражением разворачиваюсь к папе, который держит в своей руке пластиковую тарелку, наполненную крылышками и кукурузными чипсами.

– Правда, папа? Ты же был на кухне со мной, когда Пейдж сказала про МакФаддена. Ты считаешь это правильным, остаться дома и перекусить вместо того, чтобы мчаться ко мне на помощь?

Папа пожимает плечами, обмакивая чипсы в соус от крылышек.

– Я подумал, что у тебя все под контролем. Знаешь, у тебя в волосах еще осталось мясо?

– ЧЕРТ ПОБЕРИ! – восклицаю я, топая ногой.

Папина рука, как молния, шлепает меня по затылку, и кусок фарша падает прямо вниз спереди на мою рубашку.

– Осталось пять минут до начала матча! – кричит один из соседей. Во дворе все, включая моего отца, начинают громко орать и расходятся, направляясь к его дому, где стоит телевизор. Тот факт, что они только что наблюдали за разыскиваемым мужчиной, сбежавшем от женщины с пистолетом, им становится совершенно не интересен, поскольку для них это всего лишь игровой момент перед началом важной игры.

С недовольным видом, я снимаю с рубашки, застывший фарш, и вижу Гриффина, направляющегося прямиком ко мне, в совершенно противоположном направлении от двигающейся орды людей, видно, что он пытается удержаться от смеха.

– Ни слова. Ни единого слова, – угрожающе говорю я ему, засовывая пистолет обратно в кобуру, и пытаясь его обойти.

– У тебя вся задница в мясе, – кричит он мне в спину со смехом.

ПБ мясо, брошенное МакФадденом.

Глава 13

После смывания всего сырого мяса с волос и кожи под отцовским душем, выхожу, туго оборачивая полотенце вокруг себя. Стираю пар с зеркала и начинаю расчесывать волосы, замирая от стука в дверь. Думая, что это Пейдж, либо Лорелей, я начинаю свою тираду, открывая:

– Знаете, небольшая помощь от партнеров не помешала бы, когда…

Слова замирают у меня на губах, когда я вижу стоящего за дверью Гриффина.

– Мне казалось, ты не хочешь иметь партнера. Если ты передумала, просто дай знать, – говорит он с улыбкой, осматривая меня сверху донизу. Холодок пробегает по моей спине, и он совершенно не связан с тем, что я стою в теплой ванной комнате, а из открытой двери дует прохладным воздухом, скорее это связано с его взглядом, которым оно окидывает меня, словно хочет слизать все капельки воды с моей кожи.

– Если ты явился сюда позлорадствовать, побереги силы, – предупреждаю я его, еще сильнее на груди затянув полотенце, чтобы оно ненароком не упало.

Гриффин не говоря ни слова в ответ, буквально просовывает свое огромное тело в маленькое помещение ванной комнаты, заставляя меня отойти на несколько шагов назад. Его глаза все еще прикованы ко мне, я с трудом сглатываю, когда он закрывает за собой дверь на замок.

– Я прибыл сюда не для того, чтобы позлорадствовать, а поговорить, – отвечает он тихо.

– Я не хочу говорить.

Он беспечно пожимает плечами, обхватывая рукой меня за талию и притягивая меня к себе.

– Это даже еще лучше.

Прежде, чем я успеваю запротестовать, его рот оказывается на моем.

Что ни так с этим мужчиной? Вот уже в течение всего лишь нескольких дней, он не может насытиться мной.

Его рука движется вниз по моей спине, сжимает задницу, а язык проскальзывает в мои раскрытые губы, и я забываю о пари, о смываемом мясе в душе, обхватываю его руками и целую в ответ. Он толкает меня спиной к стене, его рука скользят вниз по моей голой ноге, приподнимая ее к себе на бедро.

Он прав, нам действительно нужно поговорить о том, что он сделал с Алексом, о пари, и что за чертовая вещь происходит между нами...

Его ладонь скользит вверх по задней части моего бедра, сжимая мою голую задницу.

Ладно согласна, разговор может и подождать.

– Держи вот так ногу, – мягко требует он в мои губы.

Я согласно киваю, прекрасно понимая, что, если бы в этот момент он попросил сжечь свои волосы в огне, я бы и это сделала. Мое тело просто кричит, чтобы он дотронулся до меня, и при этом меня совершенно не волнует, что во дворе дома присутствует около ста человек, я просто хочу почувствовать его пальцы на себе.

Дерьмо! На улице сотня людей, его рука соскальзывает с моей задницы, и направляется прямо в «обетованную землю», пока он слизывает капельки воды с моего плеча.

– Гриффин, снаружи полно людей, – стону я, его пальцы скользят по внутренней стороне моего бедра, приближаясь все ближе именно туда, куда я больше всего хочу.

– Они заняты, – бормочет он мне в шею, оставляя поцелуи и возвращаясь назад к губам.

И если даже не брать во внимание его слова, то я отчетливо слышу толпу, радостно орущую на улице именно в этот момент, а его пальцы еле дотрагиваясь, входят у меня между ног, как перышко.

Первая десятка.

Я уже мокрая для него, стоило ему только войти в эту дверь, его пальцы легко скользят по моим влажным складочкам, кружа вокруг клитора, толпа за стенами опять сходит с ума.

Пас вперед.

У него вырывается стон от желания, как только он понимает насколько сильно я хочу его, быстро найдя мои губы, скользя языком мне в рот и одновременно толкаясь пальцами внутрь меня. Я хныкаю и крепче сжимаю его плечи, пока его палец медленно двигается во мне и потом выходит. Придвигаю бедра ближе к его руке, его палец опять толкается глубоко, задевая мой клитор каждый раз, пока я двигаюсь в такт с движениями его руки. Я теряю контроль над собой, ноги начинают трястись, мои движения становятся все быстрее и быстрее, его рука толкается глубже и жестче. Своими губами он заглатывает все мои крики, пока я так быстро мчусь к краю. Я чувствую накатывающие внутри меня волны, пока он все быстрее и быстрее двигает пальцем. Я никогда за всю свою жизнь не кончала так быстро, никогда с такой скоростью не теряла контроля над собой, отдаваясь страсти. Я все тщательно контролирую и планирую. Это маразм, знаю. Сейчас мой оргазм готов вылиться, и я не смогу его остановить, но моя рациональная часть мозга начинает вставлять мне палки в колеса, я отстраняюсь от Гриффина, позволяя голове глухо удариться о стену, крепко зажмурив глаза.

Его пальцы настолько глубоко толкаются в меня, я ощущаю его губы, прижатые к моему уху и его теплое дыхание, распределяя мои собственные соки вокруг клитора и кружа с такой нежностью, легкостью.

У меня вырывается низкий стон удовольствия, которое, словно заряд, вибрируя выстреливает во мне, и я резко еще ближе направляю свои бедра к его руке.

– Давай, Кеннеди, разреши себе кончить, – шепчет он мне на ухо.

Его палец движется все быстрее взад-вперед, подводя меня прямо к краю, и как только он начинает кружить внутри, находясь так глубоко, я отключаюсь, сжимая его, кричу, получая свое освобождение, и толпа снаружи вновь начинает аплодировать.

Тачдаун.

Этот оргазм в итоге перебил все оргазмы, которые у меня когда-либо были, не знаю из-за того ли, что его дал мне Гриффен, или это футбол соединенный с ним, возможно то и то понемногу.

– Еще, детка, – тихо говорит он мне, очередные крики и аплодисменты слышатся со двора, и он толкает второй палец внутрь меня.

Дополнительные два очка. (дополнительные два очка (после тачдауна в результате удачной попытки занести мяч в зачётную зону)

Его пальцы двигаются, продлевая мой оргазм, и у меня такое чувство, что он нескончаемый, и я не хочу, чтобы он заканчивался, продолжая всхлипывать и задыхаться, волны удовольствия продолжают накатывать одна за другой.

Я не могу вздохнуть, но мне все равно, потому что мои бедра продолжают двигаться, его пальцы кружат внутри меня, пока волны удовольствия в конечном итоге не иссякают. Гриффин нежно целует меня в губы, вытаскивая пальцы, и мои ноги наконец оставляются его талию.

Господи Иисусе! Кто же знал, что оргазм и футбол могут быть настолько удивительными? Гораздо большим людям однозначно стоит попробовать это.

Он отодвигается от меня, и я медленно приоткрываю глаза, видя, как он поправляет свой выпирающий член в джинсах.

Я не сторонница минетов, но сейчас у меня нет других мыслей, кроме как опуститься на колени и взять его член в рот.

– Если ты не перестанешь так на меня смотреть, я трахну тебя у стены, – предупреждает меня Гриффин.

Также я не слишком сторонница грязных разговоров, но слава Богу я не стою, потому что колени просто подкашиваются. Я перемещаю взгляд с его промежности к лицу и понимаю, что он совершенно серьезен. Его руки сжаты в кулаки и, похоже, он еле сдерживается, чтобы не сорвать с меня полотенце и не осуществить свою угрозу.

Да, пожалуйста.

Не задумываясь ни на минуту, я тянусь рукой к своей груди и дергаю за края полотенца, которое тут же падает к моим ногам на пол.

– Упс, – шепчу я.

У Гриффина отвисает челюсть и выпуклость между ног увеличивается.

Он делает ко мне шаг, дверь в ванную резко с грохотом открывается, хлопнув с треском по противоположной стене, и появляется мой брат Бобби с выражением полного ужаса на лице. Бобби переехал к отцу после своей последней военной службы, чтобы попытаться понять, чем бы он хотел занять в жизни, между своими военными вылазками. Очевидно, в данный момент он сожалеет, что не живет где-то в другом месте.

Я ору, Бобби кричит, Гриффин наклоняется к полу, чтобы схватить мое полотенце и накинуть его на меня, пытаясь при этом, загородить меня своей широкой спиной.

– О, БОЖЕ, МОИ ГЛАЗА! Я НЕ МОГУ СМОТРЕТЬ НА ЭТО! – орет, что есть мочи, Бобби закрыв лицо обеими руками, и несясь куда-то по коридору.

– БОББИ, КАКОГО ЧЕРТА? – кричу я ему вслед. – Дверь была заперта, идиот!

Закрепив полотенце на теле, чувствую, как начинаю краснеть от смущения, потому что вся эйфория предыдущего момента испарилась. Слышится громкое «Ууф!» из коридора, и я понимаю, что это голос Лорелей.

– Бобби, что ты делаешь? Убери руки от глаз.

– Замок сломался. О, Господи, замок сломался. ПОЧЕМУ, ГОСПОДИ, ПОЧЕМУ?

Лорелей видит Гриффина и меня из коридора, и ее глаза расширяются от удивления.

– Боже мой, – бормочет она.

– Помоги, – мне удается выдать только писк, я выглядываю из-за плеча Гриффина.

Голова Лорелей исчезает опять в коридоре, и я слышу, как она уговаривает Бобби, который бормочет что-то несвязное о том, что не может теперь двигать своими ногами, потому что он ослеп.

– Мне кажется, я болен, – ноет Бобби из коридора.

– Все будет хорошо, тебе необходимо просто выйти на воздух, – увещевает его Лорелей.

– Ох, ради Бога, – начинаю закипать я. – Вы не можете просто оставить все как есть и просто убраться на улицу!

– Бобби! Где, черт возьми, пиво? – слышу я крик отца и затем совершенно безошибочно узнаю его шаги, направляющиеся к нам.

Господи. Может вся эта чертова улица придет сюда, чтобы взглянуть на меня полуголую после оргазма?

– Что за черт с тобой происходит? – спрашивает мой отец, обращаясь к Бобби, Гриффин поворачивается ко мне лицом.

– Я никогда не должен был этого видеть. Очень плохо, – бормочет Бобби.

Я смотрю на широкую грудь Гриффина, не в состоянии поднять на него глаза.

– А где Кеннеди? Она уже смыла с себя мясо? Не блокируй коридор. Мне нужна ее помощь, – говорит папа.

– Кеннеди и Гриффин там... разговаривают. Они должны поговорить. Знаешь, просто поговорить. О... многом, – объясняет Лорелей моему отцу.

Здорово. Мисс Заводила Адвокат даже не может связно сформулировать свои мысли прямо сейчас.

Бобби издает рвотные позывы в коридоре, и если бы я была полностью одета то, прямо сейчас пошла бы к нему и надрала бы ему задницу.

– Черт возьми, – стонет Бобби, и я слышу, как отец дает ему подзатыльник.

– Гриффин Кроуфорд, ты лучше одень презерватив, пока разговариваешь с моей дочерью. Кеннеди, мы съели все крылышки, и Стива Хендерсона стошнило прямо в кусты. Одевайся и иди помоги мне, – кричит мой отец, выходя за дверь на улицу.

– Давай, Бобби, пойдем на свежий воздух, – уговаривает его Лорелей, таща к входной двери.

Когда входная дверь захлопывается, Гриффин начинает смеяться, я, наконец, поднимаю на него рассерженный взгляд.

– Это не смешно, – шиплю я ему.

– Довольно забавно, – смеется он. – Мы можем отменить пари и просто сообщить всем, что встречаемся?

Он с ума сошел? Один оргазм совершенно не означает, что мы встречаемся. И пари было его идеей. Я доведу это дерьмо до победного конца. Я не хожу на свидания… и не с кем не встречаюсь, особенно с тем, кто сообщает, что хочет меня на протяжении восемнадцати лет. Я не хочу с ним встречаться, я не хочу влюбляться в него, и я не хочу его открыто признавать своим глупым увлечением. Мне не нужно осложнений в своей жизни. Спасибо за прекрасный оргазм, но это все. Волна прошла!

– Мы НЕ встречаемся. И пари не закончено, я выиграю, – рычу я на него, ударяясь о его плечо и проходя мимо за дверь, топая сердито босыми ногами по полу, захожу в свободную спальню и достаю запасную одежду, которую я храню на случай чрезвычайной ситуации.

– Ты должна сейчас просто уступить, Кеннеди. Ты никогда не выиграешь! – кричит Гриффин, пока я иду в спальню и захлопываю за собой дверь.

ПБ дерзкий мужчина и его умопомрачительные оргазмы.