Текст книги "Идеальный хозяин (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

21. Песочница без песка

Когда СС закончил обедать и принял из рук Ирины Николаевны чашку с кофе, Женя поняла, что не может больше терпеть. Она и так слишком долго ждала. Мочевой пузырь переполнился и требовал облегчения.

Она подошла к СС и ткнулась головой в колено. Затем многозначительно посмотрела в глаза.

– Чего ты хочешь, Лулу? – мягко спросил он. – Не наелась?

Он взял что-то со стола и протянул ей на ладони. Это был кубик её любимого сыра – овечьего, с прослойками драгоценного чёрного трюфеля. В разговоре с Левентом она упомянула об этом сыре скорее в шутку, не предполагая, что СС озаботится покупкой редкого и дорогого сорта. Но он это сделал. И теперь угощал её, ожидая реакции.

К сожалению, в данный момент она не могла порадовать хозяина аппетитом. Сыр источал умопомрачительный запах, но другое дело было важнее. Она не стала брать лакомство и нетерпеливо переступила задними ногами.

– Может быть, это тебе понравится? – СС поднёс к её губам крупную спелую клубничину.

О клубнике она тоже упоминала. Похоже, кормить её будут вкусно и разнообразно, включая крабов, фуа-гра под малиновым соусом и манго.

Она в раздражении мотнула головой.

– Понятно, – сказал СС, вставая. – Пойдём.

Быстрым движением он прищёлкнул к ошейнику поводок и направился к двери. Женя потрусила за ним. Она надеялась, что они идут в туалет. Вопреки её ожиданиям, СС вывел её во внутренний двор. Здесь поблёскивал на солнце бассейн, а тени от пляжных зонтов рисовали на газонах и цветочных клумбах геометрические узоры. Удивительно, сколько сил вложили в обустройство дома и островка его владельцы! Женя снова подумала о Яне: как здорово было бы провести здесь каникулы! Только вдвоем, с неприметной прислугой, в безопасности и полной изоляции от мира.

Только туалета не было видно. Неужели «удобства» располагались в глухом уголке сада, и её вели в сарайчик с сердечком на дверях?

И когда хозяин собирался снять с неё лапы? Ему бы стоило поторопиться!

СС подвёл её к газону размером два на два метра, по периметру обнесённым деревянными бортиками. Газончик был похож на детскую песочницу, только вместо песка там росла трава. Не понимая, зачем её сюда привели, Женя ступила на коротко стриженую травку. Под коленями хрустнула подложка из гравия – видимо, под газоном располагалась дренажная система. Неподалёку блестела металлом садовая колонка для воды. Жужжали шмели, солнце согревало обнажённую спину.

Всё было замечательно, но писать хотелось неимоверно. Женя сжала ноги, насколько позволяли наколенники, и подняла взгляд на хозяина. Тот ответил на её невысказанный вопрос:

– Можешь помочиться здесь. Это собачий туалет.

Ей показалось, что она ослышалась. Он хотел, чтобы она пописала на газон?! Он правда думал, что она это сделает? При нём, стоя на четвереньках? С губ чуть не сорвалось ругательство. Она села на пятки и неосознанно прикрыла пах лапами. Грудь распирало от потребности высказать всё, что она думает о людях, играющих в собак, об этом доме, обустроенном для извращений, и о Сергее Сергеевиче в частности. Мужчина, спокойно наблюдавший за тем, как женщина мучается от невозможности опорожнить мочевой пузырь, не достоин называться человеком. Он – перверт со склонностью к садизму. Вуайерист, опасный псих, маньяк!

Пылая от ненависти и унижения, Женя смотрела в глаза СС, посылая ему мысленные пожелания сдохнуть. Он чуть приподнял брови, словно не понимая, почему она злится. Затем положил поводок на землю и шагнул к колонке. Повернулся спиной к Жене и включил воду. Струя воды хлынула из крана, звонко ударившись о щебень.

Эти влажные звуки совсем Жене не помогли.

Она поняла, что не может больше терпеть. Из глаз, как из открытой садовой колонки, потекли слёзы, а под попой начала образовываться тёплая лужица. Женя неловко привстала и в странной, нечеловеческой позе облегчилась на газон. Земля быстро впитывала влагу, а тихое журчание заглушал плеск воды. Краем глаза Женя наблюдала за СС – он ни разу не обернулся, позволив сделать ей свои дела без свидетелей.

Может, он был не таким уж конченым маньяком, каким казался?

Женя отползла на свежий участок «песочницы» и всхлипнула. Руки и ноги дрожали, слёзы никак не унимались. Они текли по щекам, зависали на подбородке и падали в траву. Пережитое унижение окончательно её подкосило. Сначала нападение чокнутого Анубиса, потом вставление хвостика, оргазм на виду у четверых мужчин, обед попой кверху, а последней каплей стал попис в собачий туалет.

СС обернулся. Женя отвела взгляд в сторону. Ей совершенно не хотелось смотреть ему в глаза.

Он сел на бортик лицом к Жене. Она снова не удержалась от всхлипа. Он развёл руки в жесте, которым маленьких детей приглашают в объятия. Женя хмыкнула и глянула хозяину в лицо. На нём было написано понимание и… сострадание. Он ещё шире развёл руки. Не улыбался, не подбадривал, просто ждал. И, проклиная себя за мягкотелость, Женя, плача, поползла к нему. Уткнулась в грудь, ощущая, как большие сильные руки обхватывают её и укачивают. Почему-то ей нравилось, что её утешает тот же самый человек, из-за которого она плакала – не иначе, в её натуре скрывалась изрядная доля мазохизма. Однако эти ощущения настолько выбивались из всего, что она испытывала раньше, что Женя предпочла не смаковать их, а поскорее от них избавиться. «Погоди, дай мне добраться до твоего сейфа!», – думала она, вдыхая горьковатый запах ветивера.

Он встал, и Женя вынуждена была пойти за ним. К её удивлению, СС проводил её в комнату-раздевалку, где утром Левент надевал на неё собачий костюм. СС расстегнул наколенники, освободил руки и ноги от «лап», снял маску. Воздух коснулся горячей кожи, и Женя с наслаждением приложила прохладные ладони ко лбу и щекам. Наконец-то ей вернули человеческий облик! Как приятно обрести свободу!

Но почему он её раздел? А как же тренировка, о которой упоминал Левент?

СС подтянул Женю к себе и быстрым умелым движением вытащил хвост. Она даже вскрикнуть не успела, лишь крепко сжала растянутые мышцы. СС подтолкнул её в сторону красной двери:

– Иди, Лулу.

Она обернулась. Он отправлял её в номер? На сегодня он с ней наигрался? Но как же остальные собаки? Из гостиной доносился весёлый лай Анубиса и скулёж Принца. СС словно прочитал её мысли:

– Тебе нужно отдохнуть, девочка. Увидимся завтра.

Он взял её голову обеими руками и поцеловал в нос. И в этом поцелуе не было ничего сексуального.

22. Небезнадежна

Левент

– Я отправил её отдыхать, – сказал Сергей, подходя к бассейну, где плескались Анубис и Принц.

– Что случилось?

– Проблемы с туалетом.

– Ну я же тебе говорил.

Он действительно говорил Сергею, что эта девушка странная. Ещё при знакомстве в клинике она показалась ему неестественной, скованной и болезненно напряжённой. Все остальные петы с радостью отдавали ему контроль, начиная игру чуть ли не с первой минуты общения, а она вела себя как человек, впервые столкнувшийся с БДСМ.

Она задала самый странный вопрос, который он когда-либо слышал от своих питомцев: «Могу ли я отказаться от вязки?». Обычно всё обстояло с точностью до наоборот: петы настаивали на вязке, а хозяева контролировали их необузданную животную сексуальность.

Он сразу же позвонил Сергею и рассказал о Жене Тихомировой, которая заполнила анкету, пришла на собеседование, но вела себя неадекватно ситуации. Сергей внимательно его выслушал, а потом спросил: «Помнишь, Князь говорил, что у Бусинки детская травма?».

Левент отлично помнил тот разговор с Князем незадолго до его гибели. Впервые Князь предложил им взять на остров своего личного пета, и это можно было расценивать как жест безусловного доверия и дружбы между мужчинами-доминантами. Но Князь предупредил, что девочка хрупкая и требует особенного обращения. В тот момент Левент не придал этим словам значения: все девочки были хрупкими и требовали много внимания, нежности и терпения. Но чтобы кто-то отказывался от вязки? О таком Левент не слышал. Или на Бусинку так сильно повлияла трагичная смерть хозяина? Тогда зачем она откликнулась на письмо и пришла на собеседование?

В любом случае вряд ли она могла полноценно участвовать в игре. Мысленно Левент вычеркнул её из списка приглашённых на остров.

«Да, я помню, что у неё детская травма, – сказал он Сергею по телефону, – боюсь, что после смерти Князя ситуация усугубилась». «Предлагаешь ей отказать?» – спросил Сергей после долгой паузы. «А ты рискнёшь взять её? Не боишься проблем? Не боишься, что ей станет хуже?». Сергей обещал подумать. Назавтра он позвонил Левенту и сказал, что хочет попробовать с Бусинкой. Левент ответил: «Хорошо, я её привезу».

Левент бы не взял Бусинку, но спорить с Сергеем не стал. В конце концов он был всего лишь тренером, а вся ответственность ложилась на Сергея. Если тому хотелось приручить сложного травмированного пета, добиться от него послушания, радостного служения, и – в конечном счёте – любви, то Левент не имел права возражать. Он прекрасно понимал, какой интерес травмированный пет представлял для травмированного хозяина. Левент даже задумался, а не пересекались ли в какой-то степени травмы Жени и Сергея? Одна хотела играть в собаку, но опасалась вязки, а другой хотел играть в хозяина, но никогда не вступал в интимные отношения с питомцами. Левент однажды спросил, почему Сергей отказывается от секса с собаками, а тот ответил, что для него это табу. Помочь собаке достичь разрядки, когда она возбуждена и не находит выхода своей сексуальности, – долг заботливого хозяина. Это так же естественно, как накормить её, помыть или сводить в туалет. А получать удовольствие, трахая бессловесное зависимое существо, – акт скотоложества.

Скотоложество! Это слово мог употребить лишь тот, кто реально видел в петах животных. Тот, для кого игра превращалась в реальность. Для всех остальных это был акт взаимного влечения, наслаждение сокровенной близостью, которая возникала между верхним и нижним, – не всегда, но часто. Особая связь между хозяином и его питомцем. Если же влечения не возникало, петы могли взаимодействовать друг с другом или гостями (людьми или животными, на выбор и в любых сочетаниях). Никто никого ни к чему не принуждал. Сергей напрасно табуировал самую чувственную, самую волнующую часть игры, которая всем доставляла массу удовольствия. И хотя Левент догадывался, в чём кроются корни этого табу, он не одобрял сурового и по сути очень эгоистичного воздержания.

К счастью, Сергей не призывал к воздержанию других участников игры. Это было бы слишком странно, да и мало кто согласился бы играть в пет-плей без секса. Уж точно не Анубис, который так и сочился тестостероном, норовя запрыгнуть на любой подходящий объект. И не Принц, который хоть и выглядел пуделем-скромнягой, на деле призывно вертел хвостом перед хозяином, тренером и носом распалённого Анубиса, зная, что никто его не тронет: в анкете у мальчишки стоял полный запрет на гомосексуальные связи. И даже Шимоза, поставленная в известность, что игра проводится не для кошек, а для собак, напросилась в гости в надежде, что кто-нибудь да не устоит перед её кошачьим очарованием.

Увы, вряд ли ей что-то светило.

– Да, ты предупреждал, – сказал Сергей, глядя в бассейн, где Анубис пытался притопить Принца. – У девочки большие проблемы, но она небезнадежна. Сходи к ней через полчаса, поговори, ладно?

– Да, конечно.

* * *

Левент тоже считал, что Бусинка… вернее, уже Лулу, как назвал её новый хозяин, небезнадежна. Каким бы ни был её предыдущий опыт с Князем, за несколько часов, проведённых с Сергеем, она научилась кусаться, отстаивать свою половую неприкосновенность, кушать из мисочки, писать на газон и – возможно, самое главное – получать оргазм от рук хозяина. Сначала Левент был против такого поощрения: собака должна заслужить свой оргазм. Именно заслужить, а не выпросить или получить с помощью манипуляций. Но теперь он понимал, что Сергей был прав: чтобы приручить эту сложную, эмоционально нестабильную собаку, нужно было отступить от привычных схем. Лулу отличалась от всех петов, которых они брали на остров. К ней требовался особый подход, Князь не соврал.

Левент зашёл на кухню и приготовил чашку крепкого кофе. Поставил на поднос, добавил вазочку с печеньем, которое испекла мать, и отправился в ту часть дома, где располагались комнаты петов.

23. Двое мальчиков в Тихой Гавани

На стук никто не отозвался, и Левент приоткрыл дверь. Женя лежала на кровати, свернувшись в клубок и укрывшись с головой одеялом.

– Вы позволите войти? – спросил он, стоя на пороге.

Если она откажет, ему придётся уйти: каждый игрок имел право на уединение. Но Женя не отказала, она промычала что-то, похожее на согласие. Левент прошёл в комнату, поставил поднос с кофе на столик. Шагнул к Жене и легко потрогал лоб, видневшийся в складках одеяла.

– Кажется, температуры нет, – сказал он. – Вам требуется врачебная помощь?

Женя развернулась к нему. Её лицо было красным, а глаза заплаканными. Светлая косичка растрепалась, одна прядка прилипла ко лбу.

– Что, ещё один гинекологический осмотр? – грубо спросила она. – Или проктологический? Или… хотите потрогать мою грудь?

Она распахнулась, обнажив тело.

– Нет, я не хочу трогать вашу грудь, – Левент снова прикрыл её одеялом. – Что случилось, Женя? Вам не нравится, как идёт игра? Я готов выслушать ваши пожелания. Для нас всех крайне важно, чтобы вы получали удовольствие, – без этого игра не имеет смысла.

Она отвела взгляд. Вздохнула. Села на кровати, обмотавшись одеялом.

– Извините, Левент, я просто устала, – она хотела добавить что-то ещё, но не стала. Казалось, она контролировала каждое своё слово. – А чем это пахнет? Кофе?

– Да, кофе и печенье от моей матери, – сказал Левент, подавая Жене поднос.

– Ирина Николаевна – ваша мама? – удивилась она.

– Да.

– И она работает домоправительницей у Сергея Сергеевича?

– Уже двадцать пять лет, – усмехнулся Левент. – Это давняя история. Хотите её услышать?

– Хочу.

– Разрешите?

– Присаживайтесь, – ответила Женя, поджимая ноги.

Похоже, она постепенно успокаивалась. Левент присел на край кровати и продолжил:

– Мы с матерью жили в деревне на другом берегу озера.

Он видел, что Жене интересно, кто он такой и как оказался рядом с Сергеем Потаповым. Всех нижних это интересовало, но не всем Левент рассказывал о себе. Он шёл на откровенность только с теми, кто нуждался в установлении более близкого, «человеческого» контакта. В этом случае его откровенность вызывала ответную искренность и делала отношения более доверительными. Было бы неплохо, если бы Женя тоже ему открылась – рассказала о детской травме, о которой упоминал Князь.

– Когда мне было двенадцать лет, мать пригласили поваром в усадьбу нового русского. Он построил дом на острове – в природоохранной зоне. Даже не знаю, как ему это удалось. Тут же какие-то стрекозы уникальные и шмели. И цветок, который больше нигде не растёт.

Женя хмыкнула:

– В девяносто четвёртом году это не было проблемой. За взятку можно было купить хоть остров, хоть нефтяную скважину.

Как быстро она подсчитала! Левент не удержался от подколки:

– Откуда вы знаете, что в девяносто четвёртом мне было двенадцать?

Но Женя не смутилась:

– В интернете прочитала. Должна же я была узнать, с кем собираюсь играть.

– А слова Князя вам было недостаточно? Разве он не поручился за нас?

А вот сейчас она потупилась. Пробормотала что-то неразборчивое. Левент продолжил:

– Вы правы, отец Сергея купил и остров, и нефтяную скважину, и много чего ещё. Денег у него хватало. Он построил Тихую Гавань и перевёз сюда жену и десятилетнего сына.

– Зачем? Им плохо жилось в столице?

– Хорошо, но небезопасно. Уже тогда у старшего Потапова начались проблемы с криминалом. Он хотел спрятать семью подальше от мира. Нанял повариху, горничную, садовника, охрану и учителей. Этот остров стал его крепостью, местом, где он чувствовал себя в безопасности.

– А вы приехали вместе с матерью?

– Да, я очень удачно подвернулся, и меня взяли за компанию. Отец Сергея рассчитывал, что я составлю компанию его сыну. Так и вышло, мы подружились. Других-то детей на острове не было.

Глаза Жени затуманились. Она словно смотрела в прошлое, представляя двоих мальчиков под надзором учителей и охранников.

– Я не знала, что вы дружите с детства.

– Об этом мало кто знает.

– Он занимается политикой, вы – врач. Он хмурый и закрытый, вы – общительный. Он феерически богат, а вы… Вы богаты?

– Не особенно. На содержание клиники уходит куча денег.

– Вот, – кивнула она, – вы с ним разные, хотя и друзья.

– Но есть что-то, что нас объединяет.

– Что же? – непонятливо спросила она.

Они оба были холосты, и оба испытывали трудности с личной жизнью. Они оба были верхними, и оба находили в БДСМ нечто важное, чего не могли найти в реальной жизни. Они оба пережили трагедию. Но Левент не стал этого говорить: так далеко его откровенность не простиралась. Были вещи, о которых он не рассказывал никому и никогда. Вещи, о которых знали всего три человека, – он, его мать и Сергей.

Все остальные знали лишь официальную версию.

– Мы оба любим собак, – сказал Левент.

Женя задумалась. Спросила осторожно, словно боялась обидеть:

– А почему бы вам не завести нормальных собак?

– У нас была в детстве собака – Люси, русская борзая. Это была самая умная и красивая собака в мире. Мы её обожали, вместе ухаживали за ней, воспитывали, готовили к выставке… – Левент сделал паузу. Глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь унять волнение. Ни разу ему не удалось рассказать эту историю без заминки. – После того, как её застрелили на наших глазах, мы решили не заводить животных. Слишком больно их терять.

– О боже… – вырвалось у Жени. – Вашу собаку застрелили? Кто? Зачем?

– Те же люди, что застрелили отца Сергея. Вы, наверное, читали, что его отца убили в двухтысячном году? Здесь, на острове.

Она побледнела. Очевидно, эта информация ей не попадалась. Впрочем, неудивительно: Сергей подчистил данные о смерти отца.

– Его убили тоже при вас? – с ужасом в глазах спросила Женя.

– Да. Бандиты всё-таки добрались до Тихой Гавани.

Она прикрыла рот ладонью. Глаза увлажнились. Левент протянул руку, мягко погладил её по плечу:

– Ничего, это было давно. Мы всё пережили. Но с тех пор мы не заводим собак – ни нормальных, как вы выразились, ни тематических. Раз в год приглашаем гостей из проверенных клубов и играем несколько дней подряд. Это наше развлечение, хобби, наша отдушина. Всё остальное время мы ведём обычную жизнь.

Женя смотрела на него с сочувствием и пониманием.

– А вы? – спросил Левент. – Как вы пришли в Тему? Князь рассказывал, что у вас было сложное детство. Не хотите поделиться?

Обычно в этот момент нижний тоже открывал душу, но Женя обеспокоилась. Её взгляд забегал, как у пойманного воришки, а губы дрогнули. Левент решил ей помочь:

– Для девушки, которая много лет играет в дог-плей, вы необычно себя ведёте. Нам с Сергеем хотелось бы понять, в чём причина такого поведения. Мы что-то делаем не так? Вы привыкли к другому обращению? Вы не можете забыть Князя? Есть что-то, чего мы не знаем о вас?

Она с жаром замотала головой:

– Нет-нет, всё в порядке, Левент! Вы всё делаете правильно, просто я… пока не привыкла… к чужим рукам. Ну, и я же левретка! Я и должна быть немного истеричной и трусливой, разве нет?

– Нет, левретки – умные, нежные и преданные собаки, – возразил Левент.

– У меня тонкая душевная организация.

Щёки Жени покраснели. Левент не стал давить на неё. Возможно, ей не хотелось открывать душу прямо сейчас. А, возможно, она что-то скрывала.

– Хорошо, – сказал он, – мы учтём этот факт.

– Я справлюсь, – сказала она неуверенным тоном.

– Тогда я расскажу о правилах, которых вы должны придерживаться в этом доме. Их немного, но все они обязательны.

* * *

Через пятнадцать минут Левент вернулся к бассейну. Сергей учил собак команде «Апорт», кидая им по очереди игрушечную кость. Левент не стал скрывать свою озабоченность:

– Мои подозрения только усилились. Ты не против, если я попрошу службу безопасности её проверить?

– Её уже проверяли и не нашли ничего подозрительного.

– Не считая мелкой лжи в анкете, – напомнил Левент.

– Многие женщины скрывают возраст.

– Так ты против дополнительной проверки?

Сергей задумался с игрушкой в руке. Анубис схватил её зубами, зарычал и потянул на себя. Сергей машинально погладил его по голове:

– Я не против, Лёва. Пусть её проверят по полной.