Текст книги "Идеальный хозяин (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

57. С сахаром и молоком

Это был он. В спортивной куртке с капюшоном и в грубых ботинках, которые громко стучали по полу, пока он шагал на кухню. За ним трусила пушистая рыжая собачка с висячими ушами и хвостом, свернутым в колечко. Копия Хатико, только маленькая!

От неожиданности Женя уронила бутерброд на тарелку, а Сергей сдёрнул капюшон и поинтересовался:

– Ты как сюда попала?

– Я? – переспросила Женя, не в силах оторвать взгляд от любимого лица – обветренного, похудевшего, с появившимися морщинками в уголках глаз. – Меня мужик привёз на лодке.

– Так лёд же на озере.

Женя пожала плечами:

– Вертолёт слишком дорогой, поэтому я решила плыть.

Сергей снял куртку и бросил на кресло. Остался в толстом вязаном свитере, который подходил ему больше, чем строгий костюм. Сел напротив и спросил:

– Зачем ты приехала?

– Ну как же? – растерялась Женя. – Ты же меня лайкнул.

– А, ну да… – сказал Сергей и взял один бутерброд.

Женя вскинулась и налила ещё одну чашку кофе, поставила перед Сергеем:

– Не знаю, как ты любишь: с сахаром или молоком.

– И с сахаром, и с молоком.

Женя достала из холодильника пачку молока и прихватила сахарницу.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Что ты так на меня смотришь? Ешь. Ты же голодная?

Женя кивнула и принялась за бутерброд. Колбаса не лезла в горло, но она старательно её жевала и глотала. Собака сидела рядом с Сергеем, смотрела на него умоляющим взглядом, но еду не выпрашивала – в отличие от наглой Лулу, которая однажды отобрала у хозяина завтрак. Женя вспомнила тот день, когда она проснулась собакой и заснула собакой, – один из самых странных и счастливых дней в её жизни. Теперь ей казалось, что летнее приключение ей приснилось. Как она могла решиться на такую авантюру? Как ей хватило духу провернуть рискованную шпионскую аферу? О чём она думала, когда играла судьбами стольких людей?

Женя отложила недоеденный бутерброд. Откашлялась и спросила:

– Ты всё-таки завёл собаку?

– Да. Его зовут Джек.

– Хорошее имя.

– Я назвал его в честь Джека Лондона, – спокойно пояснил Сергей, прихлёбывая кофе.

Женя замерла. Неужели благодаря её блогу про Белого Клыка он решился завести собаку после двадцати лет скорби по убитой Люси?!

– Это из-за моего блога ты купил собаку?

– Что? Нет, конечно. И я его не покупал. Врач посоветовала взять бездомного пса из приюта, но отец подарил мне щенка от своей собаки. Это японская порода: видишь, какие узкие у него глаза? – Сергей потянулся к надкусанному бутерброду: – Ты будешь доедать? – Женя молча подвинула ему тарелку. – Так что Джек появился ещё до твоего блога, но имя я выбрал благодаря тебе.

– Какой врач? – спросила Женя. – Ты болен?

– Психолог. Разумеется, я болен. Разве по мне не было заметно?

Он поднял на неё голубые глаза. Женя сглотнула.

– Левент рассказывал, что у твоего отца… – она замолчала, не зная, как назвать человека, который не был настоящим отцом Сергея. – Что у Потапова-старшего были проблемы с криминалом. А когда тебе было шестнадцать лет, а Левенту восемнадцать, на остров приехали киллеры и убили хозяина вместе с собакой. И после того, как Люси умерла на ваших руках, вы решили не заводить животных.

«Слишком больно их терять» – вспомнилась горькая фраза Левента.

Сергей закончил есть и вытер губы салфеткой. Скатал её в тугой комок и зажал в кулаке. Женя всей кожей ощущала его скрытое волнение, и от этого начинала нервничать сама.

– Женя, Левент не был с тобой предельно честен. Он рассказал версию, которая считается официальной, но на самом деле всё происходило не так.

Что-то тёмное и страшное подступало из темноты. Хотелось зажмуриться, закрыть уши и спрятаться под стол, но Женя не имела на это права. Её любовь к Сергею требовала быть смелой и принять любую правду, которая готовилась на неё обрушиться.

– Мне неважно, как всё было, – прошептала Женя. – Серёжа, если тебе тяжело, необязательно рассказывать эту историю. Какая разница, что было двадцать лет назад? Это ничего не изменит в моих чувствах к тебе.

– Ты не можешь быть в этом уверена, – сказал он. – Я должен тебе рассказать. Я слышал твою исповедь, которую записал Левент, и теперь хочу сделать то же самое. Если ты готова меня выслушать, конечно.

– Значит, ты всё обо мне знаешь… – выдохнула Женя. – Я готова тебя выслушать.

58. Ещё одна исповедь

– Я родился в странной семье. Конечно, в раннем детстве я этого не понимал, потому что мне не с чем было сравнить: в детский сад я не ходил, а в школу меня отдали самую пафосную и закрытую, где учителей было больше, чем учеников. Мне казалось, у меня обыкновенная жизнь, как у других детей. Мама сидела дома, никуда не ходила и ни с кем, кроме прислуги, не общалась. Её мир ограничивался мной – она любила меня до сумасшествия. Баловала, ласкала и… В общем, я был центром её вселенной – в плохом смысле этого слова. А отец мне казался злобным гоблином. Я его боялся. Он редко ночевал дома, но каждый раз, когда это случалось, он… – Сергей провёл ладонью по лицу, словно вытирая слёзы, которых не было, – напивался, избивал, а потом насиловал мою мать.

Женя дрожащей рукой взяла чашку с остывшим кофе и отхлебнула, стараясь, чтобы зубы не клацнули о фарфор.

– Я рыдал в своей комнате до судорог, но мать строго-настрого запретила мне выходить из детской. Однажды я всё-таки вышел и набросился на отца, когда он лежал на матери. Он отшвырнул меня, а потом ударил ногой в живот. Мне было восемь лет.

Он замолчал.

– А твоя мама не думала развестись? – спросила Женя.

– Я просил её развестись, но она уверяла, что отец нас любит. Он и правда не жалел денег на подарки. У матери было полно драгоценностей и норковых шуб, у меня – самые лучшие учителя, игрушки и одежда. Когда вся страна голодала, мы жили не просто в достатке, а в роскоши. Мать считала, что отец – не злой человек, просто ревнивый и вспыльчивый. «У него есть поводы для ревности», – говорила она.

Женя кивнула. Разумеется, у Потапова были поводы для ревности, если он знал, что растит ребёнка от другого мужчины.

– Когда мне было десять лет, он перевёз нас в Тихую Гавань. Его ревность превратилась в паранойю, и он хотел лишить мать любой связи с внешним миром. Фактически это была тюрьма. Мы находились под его полным контролем.

– Тогда ты познакомился с Левентом?

– Да, Ирина Николаевна устроилась к нам поварихой и взяла сына с собой. Отца Левент не знал – он родился от турка, который в восьмидесятых годах работал на строительстве ГЭС. После того, как стройка закончилась, турок вернулся на родину, у него там осталась семья. А женщине с ребёнком пришлось выживать без поддержки. Для них переезд в Тихую Гавань был благословением.

– Вы быстро подружились?

– Сразу же. Мы были очень похожи, несмотря на то, что я был богатеньким мальчиком, а он – деревенской босотой. У нас обоих были одержимые любовью матери и проблемные отцы. Благодаря Левенту я постепенно начал избавляться от неврозов и страхов. Мы все время проводили вместе: и на уроках, и на прогулках, и каждую свободную минуту. Мы облазили весь остров, прочитали все книги, посмотрели все фильмы. Он стал мне старшим братом – самым лучшим братом, о котором может мечтать запуганный и забитый мальчик. А когда мы уговорили Ирину Николаевну привезти щенка из города, то жизнь совсем наладилась. Мои родители запрещали заводить животных, поэтому мы прятали Люси от всех: построили ей будку около маяка и только по ночам приводили в дом.

– А отец… Потапов приезжал?

– Да, и с каждым разом заходил всё дальше и дальше. Он продолжал избивать мать и срываться на мне. Вероятно, с возрастом я всё больше напоминал ему человека, с которым моя мать ему изменила. Его прямо трясло от ненависти при виде меня. Но я рос, на моей стороне оказался Левент, и Потапов стал носить с собой «беретту». Он напивался и размахивал оружием, наставляя его на мать, на меня, на Левента. Его развлекал наш страх. Иногда он орал, что убьёт нас всех и сбросит тела в озеро – и ничего ему за это не будет. Мы в это верили. Один раз на наших глазах он убил белку – очень метким выстрелом. Потом я узнал, что он много лет тренировался в тире.

Сергей уставился на что-то, видимое только ему. Возможно, события прошлых лет вставали перед его внутренним взором. Женя уже догадывалась, чем разрешилось противостояние между мужчиной и чужим для него подростком.

– Он узнал о Люси? – спросила она.

– Да. Было лето, жара. Мы загорали на пляже, плавали и играли с собакой и не услышали, как приехал отец. Он был вдребезги пьян и распалён после ссоры с матерью. Он увидел Люси и разозлился ещё больше. Начал оскорблять нас… – Сергей запнулся. – Намекал, что у нас с Левентом не только дружба. Это было отвратительно. Я не выдержал и послал его матом. Он замахнулся – и тут Люси на него бросилась. Она была доброй и ласковой собакой, никто не ожидал, что она кинется на человека. Никто её этому не учил.

– Боже мой…

– И тогда он достал пистолет и застрелил её – прямо в голову, одним выстрелом. И начал смеяться. Он так смеялся, что на глазах выступили слёзы, – Сергей с трудом сглотнул слюну. – Я слетел с катушек и полез в драку. Левент бросился нас разнимать. Мы боролись, рычали и катались по пляжу, как в каком-то кошмарном сне. Наткнулись на Люси, перепачкались в крови и песке. Раздался выстрел. Мы расцепились – и тут я увидел, что у меня в руке пистолет, – Сергей поднял правую руку и посмотрел на неё так, словно впервые видел. – Это я… Я его убил.

– Это случайность! – воскликнула Женя.

– Какая разница? Я убил человека, которого считал отцом.

Они замолчали. Свет за окном померк, в комнате стало темно, и только пламя из камина освещало их лица.

– А что потом?

– Потом мы позвали Ирину Николаевну и признались ей во всём. Втроём мы решили инсценировать нападение киллеров и придумали легенду. Нам повезло, в тот день в Тихой Гавани дежурил только один телохранитель – Влад. Мы рассказали ему, что приехала лодка и неизвестные люди в масках расстреляли отца и собаку. Он встал на нашу сторону.

– Поверил вам?

– Нет, но… Он встал на нашу сторону. Когда приехала полиция, он подтвердил, что слышал звук мотора со стороны пляжа.

– Началось следствие?

– Да. Довольно скоро следователи нас заподозрили и арестовали меня, Левента и Ирину Николаевну. Мы стояли на своём и повторяли заученную версию, но улики говорили против нас. Например, мы утверждали, что убийцы стреляли с лодки, а эксперты доказали, что выстрел был сделан в упор: на теле нашли ожоги и следы пороховых газов. В общем, нас поймали.

– А твоя мать? Она знала правду?

– Нет, я боялся ей сказать. Но, думаю, она сама обо всём догадалась. Она уехала в столицу, провела там несколько дней, а потом приехала с постановлением о закрытии дела. Нас отпустили. И в тот же день она рассказала мне, кто мой настоящий отец.

– Для тебя это было шоком?

– Да, конечно, я и подумать не мог, что Потапов мне не родной. Мать рассказала, что у них долго не было детей, и вроде бы по его вине, а потом она переспала с одним молодым партработником и забеременела. Потапов любил мою мать и готов был принять чужого ребёнка, но не смог. Это оказалось выше его сил.

Джек, до сих пор сидевший у ног Сергея, подошёл к миске в водой и напился. Потом лёг и опустил голову на лапы.

– А когда ты встретился с отцом?

– Приблизительно через неделю. Он приехал в Тихую Гавань, чтобы познакомиться со мной.

– И как прошла встреча?

– В тёплой и дружественной обстановке, – Сергей улыбнулся впервые за вечер. – Мы сразу же нашли общий язык. Наше сходство было настолько разительным, что не требовалось никакой экспертизы. Он забрал меня и Левента в столицу: там я закончил школу, а Левент поступил в медицинский. Дальше ты всё знаешь, моя биография есть в интернете.

– А мама?

– Мама не захотела переезжать. Через два года её не стало. Мне кажется, она не смогла жить без своего мужа – между ними была нездоровая, но сильная эмоциональная связь.

– А что с БДСМ? – спросила Женя. – Как ты пришёл к этому?

– БДСМ – это про Левента. Он жизнерадостный и неугомонный человек, у которого много разносторонних интересов. Он увлёкся темой ещё в юности, пока я изучал политологию и международные отношения. А несколько лет назад он пригласил меня на сессию дог-плей, и я был покорён той особенной связью, которая возникает между хозяином и питомцем. Это было точь в точь как с Люси. Я попробовал играть и понял, что это приносит мне радость. Единственное – я не мог заниматься сексом и общаться с петами, но это были такие мелочи. Я начал принимать участие в играх, хотя понимал, что мой диагноз не БДСМ, а ПТСР.

– Это… посттравматическое расстройство?

– Да. Убийство в шестнадцать лет не проходит бесследно. Я не мог общаться с настоящими собаками, не мог завести щенка, не мог даже смотреть кино про животных – я сразу вспоминал то, что наделал. Кровь, песок, мёртвые тела… Но люди, переодетые в собак, меня не пугали. Моя психика сделала странный выверт, и я превратился в хозяина девушек, которым нравилось играть в собак.

– И ты получал удовольствие?

– В какой мере – да. Пока не встретил тебя.

– Почему? Я была недостаточно хорошей собакой?

– Ты вообще не была для меня собакой. Уже к концу первого дня я понял, что вижу в тебе женщину и личность. Это было так нелепо – женщина, которая тебе нравится, гавкает и притворяется собакой. Весь мой небогатый тематический опыт рассыпался в пыль, когда вместо Лулу я увидел в своей постели Женю Тихомирову. Я хотел познакомиться с тобой, пригласить в ресторан или кино, а вынужден был дрессировать и водить в туалет.

– О господи, я не знала! Почему ты не прекратил игру?

– Я думал, что тебе она нужна: проблемы Бусинки родом из детства, и я пытался ей помочь. Я старался дать тебе то, за чем ты приехала, – любовь, заботу, внимание. Я же не знал, что ты приехала за компроматом на моего отца.

Женя закрыла лицо руками.

– Ты меня простил? После того, как посмотрел мой блог?

– Я тебя понял, Женя. И не после твоего блога, а раньше – когда ты уехала из Тихой Гавани. Я нашёл психолога, и уже три месяца мы работаем над моей травмой. Видишь, я даже смог завести Джека.

Джек поднял голову и посмотрел на хозяина.

– Но? – спросила Женя. – Есть же какое-то «но», верно?

– Верно, – сказал он. – Лечение будет долгим и трудным, и не факт, что я избавлюсь от воспоминаний и чувства вины. Я убийца, Женя.

Он сжал правую руку в кулак, словно желая убедиться, что в ней нет пистолета. Женю захлестнуло сочувствие.

– Я верю, что ты справишься!

– У меня не было нормальной семьи, и я не умею строить отношения с женщинами. Я был с ними жесток и холоден.

– Но не со мной! Со мной ты всегда был нежным и добрым.

– Врач считает, что я не готов для близости. Я могу причинить тебе много боли.

– Я не боюсь этого.

Он мягко улыбнулся. Летом Женя не видела улыбки на его лице, а сейчас, несмотря на тяжёлый разговор, он выглядел более спокойным и цельным.

– Я собираюсь провести эту зиму в Тихой Гавани. Буду писать воспоминания о детстве, воспитывать Джека и изливать душу психологу по скайпу.

– А я буду читать книги и записывать блоги. У меня пятьдесят тысяч подписчиков, и все ждут новые обзоры. Я привезла с собой кучу книг, а когда они кончатся, я займусь твоей библиотекой, – Женя кивнула на книжные полки. – И я тоже хочу воспитывать Джека! Он симпатичный, и к тому же сын собаки президента.

Сергей смотрел на неё, и его взгляд становился всё более ласкающим, более «мужским».

– Ты удивительная женщина.

– Просто я хочу быть с тобой.

– Больше всего на свете я боюсь тебя ранить.

– Я согласна рискнуть.

– Я знаю, ты рисковый человек, но я хочу, чтобы ты приняла взвешенное решение, – сказал Сергей. – Я дам тебе ночь на раздумья. Завтра утром прилетит вертолёт, и если ты передумаешь, то просто сядешь и улетишь – без прощаний, без сожалений. А если ты по-прежнему захочешь остаться со мной, то… ты останешься.

Жене не нравилось это предложение. Её душа плакала и пела, а тело ныло от потребности обнять этого мужчину, согреть своим теплом, приласкать. Но он просил о такой малости…

– Хорошо, – сказала она, – встретимся утром!

И убежала в свою комнату за красной дверью.

59. Слияние

Женя не могла ни спать, ни читать, ни смотреть видео в интернете. Она понимала, что для Сергея всё очень серьёзно, что он перестраховывается и не хочет принимать важные решения на эмоциях. И она одобряла такой подход! Это было правильно! Но её беспокойная натура требовала действий. Её тоска по этому мужчине достигла крайней точки, и разлука до утра казалась невыносимой. Ей хотелось обнять его и почувствовать ответные объятия. Тот секс, который был у них летом, не был по-настоящему взаимным. Её сковывали лапы, маска и роль собаки, а его – психологические запреты и страшные воспоминания. Он не прикасался к её груди, не целовал её тело, не наслаждался ответными ласками – он лишь предоставлял пальцы, губы и член для удовлетворения Лулу. И, хотя она каждый раз испытывала оргазм, это всё же не было любовным актом. Сейчас Женя мечтала о полноценной, «человеческой» близости.

На подоконнике лежала засохшая орхидея – вероятно, та самая, из-за которой Сергей нарушил табу номер два, впервые заговорив с Лулу. Женя понюхала цветок, но чарующий аромат исчез. На пальцах осталась фиолетовая пыль.

Она тщательно разложила привезённые вещи, полистала книги. Нашла в столе шоколадку и приготовила себе чай. Выпила его, уставившись в непроглядную темень за окном. Сходила в душ, помылась и почистила зубы, но до утра ещё было далеко. Женя легла в постель и закрыла глаза.

На улице шумел ветер, иногда он кидал в стекло сорванные листья с твёрдыми черенками. Большой деревянный дом поскрипывал, Жене чудились пугающие шорохи, вздохи и шаги. Она вздрагивала, куталась в одеяло и представляла, как в противоположном конце дома ворочается в кровати Сергей.

Разве не бессмысленно спать в отдельных комнатах, когда они одни на этом острове, словно два космонавта на орбитальной станции? Когда всё давно решено, когда они нашли друг друга, когда их чувства так искренни и глубоки? Конечно, легко им не будет, предстоит долгий путь, прежде чем прошлое их отпустит, а будущее станет ясным и безоблачным. Но первый шаг можно сделать уже сегодня. Прямо сейчас.

Женя включила лампу и села на кровати. Однажды она уже приходила к нему ночью. И даже не однажды, а дважды: первый раз, когда узнала о предательстве Яна и искала хоть каплю тепла у человека, который обещал о ней заботиться. Второй – когда до одури приревновала его к девушке. И оба раза он не прогнал её, а успокоил и позволил остаться в своей спальне. Неужели сегодня он не поймёт её порыва?

Женя не стала надевать кружевное бельё и причёсываться. Она вскочила с постели и босиком, в длинной ночной рубашке подбежала к двери. Распахнула её – и вскрикнула. Сергей сидел на полу в холодном тёмном коридоре, опершись спиной о стену. Он был похож на верного пса, охранявшего комнату, где спала его хозяйка. Он поднял голову и, щурясь от света, посмотрел вверх. Увидел, что Женя в одной сорочке, и догадался, куда она собралась. Его хмурое лицо просветлело.

Он рывком поднялся и притиснул её к себе.

– Я так люблю тебя, – сказал он, лихорадочно целуя её щёки, нос и губы, – теперь, когда ты сама ко мне приехала, я не смогу тебя отпустить. Это выше моих сил…

Он внёс её в комнату и положил на кровать. Не прекращая целовать, сорвал с Жени рубашку и отбросил в сторону. С глухим стоном прижался губами к груди, жадно и нетерпеливо провёл ладонями по телу – впервые как мужчина, а не бесполый хозяин. Скользнул поцелуями по животу. Раздвинул ноги и приник к лону горячим ртом. Женя выгнулась от острого удовольствия. Его напор, его больше не сдерживаемая сексуальность отзывались в ней неукротимым желанием. Задыхаясь, она потянулась к нему:

– Я тоже… Тоже хочу…

Она стащила с него свитер и расстегнула ремень, сразу же запуская руку в брюки. Она хотела трогать его голыми пальцами, ощущать гладкость кожи, сжимать его твёрдый член – всё то, чего была лишена Лулу. Сергей торопливо выпутывался из штанин, позволяя ей исследовать своё тело, отдавая себя в жаждущие руки. Потом навис над ней. Нежно развёл колени в стороны.

– Не отпускай меня, – прошептала она, обвивая его шею, – и я всегда буду рядом с тобой.

Он вошёл в неё одним сильным толчком, и это человеческое слияние было таким глубинным, сокровенным и полным, что Женя выдохнула: «Господи…»

Когда они проснулись, Тихая Гавань была укрыта белым покрывалом снега.