Текст книги "Идеальный хозяин (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

50. Брошенная и потерянная

Она замоталась в плед и с ногами забралась в кресло. Самолёт лёг на курс и полетел на юг. Влад не обращал внимания на неё, Яна и Клёпу, и спокойно читал свой телефон. Казалось, все из окружения Сергея потеряли интерес к гостям. Выгнали из дома как бешеных собак, и забыли про них.

Клёпа ещё в вертолёте переоделась в человеческую одежду и из пухленькой таксы превратилась в ничем не примечательную женщину. Жене странно было представить, что три часа назад они целовались. Всё, что произошло в Тихой Гавани стремительно отодвигалось в прошлое и превращалось в зыбкий сон. Скоро события последних дней покажутся ей галлюцинацией.

Ян сходил куда-то, принёс аптечку.

– Давай коленки, я обработаю, – сказал он, разворачивая плед и приподнимая подол платья.

Женя не стала противиться. Царапины кровоточили и саднили, хотя и не так сильно, как её бедное сердце. Ян заклеил пластырем каждую ранку, нежно прикасаясь к повреждённой коже. Женю не трогала его забота. Этот мужчина, которым она так восхищалась и которого так любила, оказался мыльным пузырём – красивым, притягательным, радужным, но таким пустым! Она не ощущала с ним той связи, которая возникла у них с Сергеем. Не было между ними чего-то важного, – глубинного, инстинктивного, – что наполняло её душу рядом с хозяином.

Возможно, так проявлялся побочный эффект пет-плея – привязанность к мужчине на более глубоком, животном уровне.

Женя надеялась, что это пройдёт, иначе она как брошенная собака будет обречена на мучительную и беспросветную тоску по хозяину. Её не привлекала судьба Хатико.

Ян тёплыми руками провёл по её бёдрам вверх. Дошёл до трусов и пальцами скользнул под ткань. Женя без обиняков спросила:

– Хочешь трахнуть меня после Сергея? Я даже в душе не была. Тебе не противно?

Он поднялся и сел в соседнее кресло:

– Дома поговорим.

* * *

В аэропорту он отказался от автомобиля Влада. На стоянке у него была своя машина – красный «порше», который Женя впервые видела. Пахло в нём ядрёными женскими духами. Они завезли Клёпу домой – она жила где-то на окраине, в увитой зеленью хрущёвке. Попрощались скомканно и торопливо, словно соучастники преступления. Затем Ян вырулил на кольцевую и понёсся к дому Жени.

– Чья это машина? – спросила она.

На лице Яна промелькнула недовольная гримаса, но он быстро взял себя в руки.

– Миши Румянцева.

– Или его дочери?

– Пожалуйста, не начинай.

– Это машина Стеллы?

– Да, это её машина, но я с ней не виделся! Мишин человек передал мне в Париже поддельный паспорт и ключи от «порше». Сказал, что в бардачке я найду подарок, – Ян похлопал себя по карману, где прятал пистолет. – Или как ты думаешь, я прилетел в страну? Не мог же я въехать по своим документам? Меня бы тут же загребли.

Женя молчала.

– Я приехал, чтобы спасти тебя, – напомнил он.

– Нет, ты приехал, чтобы спасти миссию от провала.

– Это одно и то же!

– Нет! Это как любить корову или молоко, которое она даёт. Это разные вещи!

– Хорошо-хорошо, – примирительно сказал он. – Ты сейчас на взводе, давай отложим разговор.

– Господи, Ян, нам не о чем разговаривать, неужели ты не понимаешь?

И неожиданно для самой себя Женя заплакала.

* * *

В квартире Ян бросил сумки в прихожей и повёл Женю в ванную комнату.

– Давай я помогу тебе помыться.

Она чувствовала себя слабой и потерянной – ну точно как брошенная собачка. Перед глазами стояла картина, как Сергей ломает карту памяти и бросает ей в лицо. «Дрянь». Другого отношения она не заслужила. Она предала своего хозяина.

Ян расстегнул платье, спустил до пола и Женя покорно переступила ногами. Он помог ей зайти в душевую кабинку, быстро разделся и шагнул следом.

– Выйди, – попросила она. – Зачем всё это? Я не буду с тобой трахаться.

– Чш-ш-ш… – он прикрыл створки и включил воду. – Всё нормально, расслабься, я не собираюсь тебя трахать.

Женя закрыла глаза, не в силах справиться с воспоминаниями. Сергей мыл её каждый день – утром и вечером. Делал массаж головы и промывал волосы, тщательно растирал мочалкой тело, а интимные места обрабатывал специальным средством. Ну, конечно, она же ходила по дому и саду голышом, могла сесть на что-то грязное или Анубис мог лизнуть её грязным языком. А после душа хозяин растягивал ей анус, чтобы вставить хвостик. Лулу процедуру не любила, но любила ощущение покорности, которое на неё нисходило. Она позволяла хозяину орудовать пальцами (о, предельно аккуратно и обязательно с расслабляющим гелем) и только вздыхала от неудобств, которые терпела ради любви.

Руки Яна скользили по её телу – по плечам и спине, по груди и животу. Затем спустились ниже и нырнули между ног – одновременно спереди и сзади. Женя позволила ему помыть себя, прислушиваясь к реакции организма, – нет, её это не возбуждало. Ян Новик со своей сногсшибательной сексуальностью и гипнотической харизмой оставлял её равнодушной. Она думала лишь о том, что он не побрезговал смочить пальцы в чужой сперме, чтобы смыть следы соперника.

А вот Яна помывочный процесс завёл. Он прижался к ней всем телом, позволяя почувствовать вставший член:

– Это правда, что тебя не принуждали к сексу?

– Правда.

– А с Потаповым было только один раз – сегодня?

– Какая разница – один или десять? Ян, между нами всё кончено.

– Из-за Стеллы? – он щекотно подул ей в ухо, но его магия больше не действовала.

– Из-за Сергея, – честно ответила Женя.

Она выпуталась из объятий и вышла из кабинки.

– Ян, уезжай домой. Или в гостиницу, или к Румянцеву, если тебя там ждут. Зачем ты вообще пришёл сюда? Мы всё выяснили, нам нечего больше обсуждать. Если ты хотел прикрыть меня и получить компромат, то не надо было распускать руки и размахивать пистолетом, – и добавила не без злорадства: – Ты выглядел жалко.

Ян проглотил её колкость.

– Ты права, я сорвал операцию. Мог бы потерпеть.

Женя пожала плечами и надела халат. Ян вылез из душа и подошёл к ней, оставляя на полу цепочку мокрых следов.

– Из-за моей несдержанности мы потеряли документы, ради которых ты притворялась собакой. Твои жертвы оказались напрасными.

– Поздно пить боржоми, – буркнула она.

– Но ты же помнишь, что там было? – вкрадчиво спросил он.

И серые омуты распахнулись, словно приглашая окунуться в их ласковые воды. Но Женя уже знала, какими обманчивыми бывают омуты, как легко в них утонуть.

– Помню, разумеется.

– И что же? – Ян остановился так близко, что она ощутила дыхание на своём лице.

Так вот что ему нужно! Вот почему он с ней возился! Если бы не надежда выпытать подробности, он бы не попёрся к ней домой и не стал бы так заботливо ухаживать.

– Компромат.

– На кого?

– На президента.

– Отлично! – обрадовался он. – Что именно ты нашла в сейфе?

– Официальный документ с подписями и печатями.

– Как он назывался?

– Не скажу.

– Почему?

– Потому что я никогда не причиню вреда отцу Сергея.

– Боишься Потапова?

– Нет, я его люблю.

Ян грязно выругался и со всей силы саданул кулаком в дверь.

– Женя, из-за твоей тупой ревности и дурацкой влюблённости ты ставишь под угрозу мои планы! Ты представляешь, как мне важно найти хоть что-то, чтобы повлиять на выборы? Хоть малейшую зацепку! От этого зависит моё будущее!

– Да мне плевать на твоё будущее! Ты заигрался и перестал видеть берега. Ты использовал меня втёмную! – Женя подняла с пола пиджак и сунула Яну в руки. – Уходи, я больше не хочу тебя видеть. Я понимаю, что ты обещал Румянцеву достать компромат и сорвать выборы, но я больше не в твоей команде. Я увольняюсь. Я разрываю с тобой все отношения!

Он надел трусы и накинул рубашку:

– И чем же ты займёшься? Чего ты стоишь как журналистка без моего руководства? Опять будешь снимать книжные блоги, которые нахрен никому не сдались?

– Нет, я напишу мемуары! «История о том, как узник режима подложил свою невесту под сына президента». Любое издательство с руками оторвёт.

– Дура, – сказал он, кое-как одевшись и подхватив сумку. – Я действительно хотел на тебе жениться, просто… Ты же понимаешь, политика – грязное дело. Мы должны лавировать, иначе не выжить.

– Ага, – сказала Женя, открывая дверь. – Иди, лавируй.

51. Вне игры

Несколько дней она провела дома: никуда не выходила, никому не звонила, питалась пельменями из морозилки. Навалились апатия и усталость. Она закрывала глаза и слышала жужжание шмелей и крики чаек, обоняла запах цветов, ощущала давление ошейника на горле.

Как бы она поступила, если бы всё можно было переиграть? Она мысленно проживала день за днём, проведённые в Тихой Гавани, пытаясь понять, где она свернула не туда? Как вышло, что она прокололась? Почему не уехала сразу после того, как сфотографировала документ? Зачем устроила порно-шоу для участников игры? Как вообще получилось, что она глупо, мучительно и бесповоротно влюбилась в Сергея Потапова – в человека, которого презирала всей душой? В политического противника, в помощника (и хуже того – сына!) действующего президента.

Оставалась надежда, что это наваждение рассеется в большом городе. Иногда сувениры, привезённые из отпуска, – красивые ракушки, найденные на берегу моря, или воспоминания о поцелуях мачо, чей английский так же смешон, как и его уверенность в собственной неотразимости, – в безжалостном столичном свете превращались в кучку хлама. И уже трудно было понять, чем же так привлекали эти ракушки и эти загорелые мачо. Всё тускнело и забывалось под напором новых впечатлений.

Но шли дни, а Сергей не забывался. Женя словно наяву чувствовала его руки на своём теле, биение его сердца, дымный запах ветивера.

Это же надо было так вляпаться!

Предвыборная кампания шла своим чередом. Раньше бы Женя не отлипала от телевизора и сидела в блогах политических экспертов, но сейчас её интерес к выборам угас. Сергей не баллотировался, Румянцев истерически пугал избирателей третьей мировой войной, а нынешний президент молчал, улыбался и имел все шансы остаться на второй срок. Лишь однажды она включила новости и увидела, что Сергей по-прежнему стоит за спиной президента, – значит, игра в Тихой Гавани закончилась. Все вернулись к обычной жизни – все, кроме Жени. Она выпала из обычной жизни, как неоперившийся птенец из гнезда, и валялась на холодной земле в одиночестве и забвении. Никто ей не писал и не звонил – и она тоже никому не писала.

Через две недели она вышла из депрессии и купила двадцать модных книг. Вылизала квартиру, заказала доставку продуктов и потратила целый день на салон красоты. Она собиралась снимать блог. Стильная, но небрежная укладка, обновлённый цвет волос, ухоженное лицо и безупречный маникюр помогли ей превратиться из заурядной журналисточки в теледиву. До встречи с Яном Новиком она уже снимала книжные блоги, но тогда ей было плевать на свою внешность – она делала ставку на умные и острые рецензии, которые сама же и писала. А теперь ей хотелось выглядеть на все сто: она знала, кто будет смотреть это видео. Не зря же у Сергея в спальне лежала стопочка книг, которые она советовала прочитать каждому образованному человеку. Он следил за её каналом. И, похоже, на самом деле читал рекомендованные книги – редчайший случай!

Он не пропустит её новый выпуск.

Эта мысль заставляла её трепетать. Она никак не могла решить, какую книгу выбрать для первой после долгого перерыва рецензии: Яхину или Янагихару? Прикидывала, какая из них с большей вероятностью понравится Сергею.

Через несколько дней Женя поняла, что не сможет так работать. Редкостный идиотизм – записывать блог для одного человека. Во-первых, это непрофессионально, а, во-вторых, возложение излишних и необоснованных надежд всегда приводит к их крушению. Чем меньше она будет думать о Сергее, тем лучше для развития её блога. А если ей хочется донести до него какую-то мысль, то проще позвонить – телефоны администрации президента находились в открытом доступе.

Блог остался незаписанным. Укладка потеряла стильность, а маникюр отрос. Деньги на счету таяли. Женя достала из шкатулки бриллиантовое кольцо, покрутила и положила обратно. Пока ещё она не дошла до продажи драгоценностей, но чувствовала, что этот момент близок. Нужно было зарабатывать деньги, а не рефлексировать на тему любви и предательства.

Но легко сказать – трудно сделать.

Все её мысли занимал Сергей.

В чат, который она использовала для разговоров с Яном, пришло лаконичное сообщение без подписи: «10.000 евро за информацию, можно из неподтвержденных источников». Она только хмыкнула. Без сомнений, Румянцев искал хоть что-то, из чего можно раздуть скандал. Доказательства ему не требовались.

В конце лета она набралась смелости и написала Сергею на электронную почту. Однако пришло извещение, что письмо доставить невозможно: видимо, он удалил почтовый ящик. Тогда Женя позвонила в приёмную Сергея Сергеевича Потапова. Её долго мурыжили, расспрашивали, кто она такая и зачем звонит. Жене пришлось сказать, что она журналистка и хочет поговорить с помощником президента по личному вопросу. Секретарша пообещала передать Потапову её просьбу, но шли дни, а Женин телефон молчал. Она повторила звонок и использовала весь свой дар убеждения, чтобы заставить секретаршу шевелиться. Но та ответила с сочувствием: «Евгения, Сергей Сергеевич знает, что вы звонили. Если он не перезванивает – значит, не считает нужным». Это прозвучало как приговор.

Обломки карты памяти опять прилетели ей в лицо.

В чате появилось ещё одно сообщение: «20.000 евро». Это предложение выглядело более заманчивым, чем первое. Женя догадалась, что Румянцев (и Новик вместе с ним) в отчаянии. Выборы приближались, а опросы показывали… Впрочем, оставалось загадкой, зачем вообще проводились эти опросы.

Женя сидела в интернете и бороздила БДСМ-сайты. Она искала клубы любителей пет-плей. Снова на неё игриво взирали зайчики, подмигивали кошечки и стучали копытами сексуальные пони в кожаной сбруе. Попадались и собаки в будках или у ног хозяина. В прошлый раз Женю воротило от этих картинок, а сейчас она искала на лицах игроков их реальные чувства. И везде видела одно и то же: удовольствие, доверие, иногда даже счастье. Её захлёстывала иррациональная ревность ко всем этим людям, не боявшимся играть в игры, которые им нравились. И обида, что она упустила свой шанс. Нет, она не хотела вновь ощутить хвостик в заднице, она хотела ощутить любовь мужчины – терпеливую, безграничную, всепрощающую.

«30.000!!!» О, это было щедро!

Отчаявшись пробиться к Сергею, она позвонила Левенту – его личный телефон сохранился у неё со времён июньского собеседования. Она бы позвонила раньше, да боялась его сильнее, чем всех остальных. Он сразу же взял трубку и назначил встречу. С гулко стучащим сердцем и трясущимися руками Женя отправилась в кардиоклинику.

52. Исповедь

В его кабинете ничего не изменилось: всё те же белые шторы, белые розы и белая ширма, отделявшая приёмную с диванчиком от медицинской зоны с кушеткой.

Сам владелец клиники тоже выглядел традиционно: гигант восточной внешности с густой бородой и чёрными миндалевидными глазами. Белизна халата подчёркивала южный бронзовый загар. Пока Женя страдала в одиночестве, собачий тренер жил насыщенной жизнью: путешествовал, загорал, купался в море и наверняка спал с парнями, девушками и… разными другими гендерами (сколько бы их ни существовало).

– Добрый день, Женя, – сказал он. – Садись, – и указал на диван.

Значит, на «ты». Почему-то это показалось признаком дружелюбия. Женя села и начала покаянную речь:

– Во-первых, я хочу принести извинения за шпионаж в Тихой Гавани. Во-вторых – за вранье. А, в-третьих, мне очень жаль, что я испортила вам каникулы. Я очень раскаиваюсь. Если бы всё повторилось сначала, я бы не полезла в сейф.

– Если бы всё повторилось сначала, ты бы вообще не приехала, – заметил Левент.

– Не уверена. Ведь тогда бы я не познакомилась с Сергеем.

– Хочешь сказать, что для тебя это важно?

– Да.

– Почему?

– Потому что я в него влюбилась. Ты можешь не верить, но ещё до того, как он нашёл фотоаппарат, я собиралась уничтожить снимок.

– Ты права, я тебе не верю.

Чёрные глаза прожигали насквозь. Она пожала плечами:

– Другой правды у меня нет.

– Расскажи всё с самого начала. Может быть, я изменю своё мнение.

– Хорошо, – без раздумий согласилась она. Этот человек был лучшим другом её любимого мужчины. Он имел право задавать личные вопросы. – Однажды Яну позвонила Аглая Горшкова…

– Нет, ещё раньше, – перебил он. – В какой семье ты выросла? У тебя было сложное детство? Родители тебя игнорировали?

Женя поняла, куда клонит Левент, и ощутила новый всплеск стыда.

– Нет, я была единственным ребёнком в семье, меня все любили и баловали. У меня прекрасные отношения с родителями, я даже купила квартиру недалеко от них.

Губы Левента искривились в усмешке. Он словно говорил: «Я так и думал!». Женя проглотила обиду и начала подробно рассказывать о детстве, юности и студенческих годах – до того момента, как получила от Яна Новика приглашение посетить Париж. Она ждала, что Левент её перебьёт, но он внимательно слушал. И Женя погрузилась в воспоминания. Её речь лилась как полноводная река, она не контролировала мысли, не подбирала слова, а просто открывала своё прошлое человеку, который сидел напротив. Один раз он встал, сделал кофе и подал чашку Жене. Она, не прерывая рассказа, выпила кофе и съела несколько конфет из коробки.

Когда вступительная часть о детстве и юности закончилась, Женя с такой же откровенностью заговорила о Яне и их отношениях. Левент демонстративно включил диктофон и положил на стол между ними – Женя лишь на секунду запнулась, а потом продолжила рассказ о заданиях, которые поручал ей оппозиционный блогер Ян Новик. О том, чем они занимались. Нет, Ян никогда не врал, не использовал фейки и не создавал повод для скандалов, но он умело манипулировал правдой: в одном месте немножко скрывал, в другом преувеличивал, а в третьем пользовался детским, но безотказным приёмом: «Маша не шлюха. Маша не шлюха?! Ну извините!». В этом и состоял его уникальный талант – влиять на общественное мнение и вести за собой людей – пусть не одураченных, но покорённых его личным сортом правды.

Женя сдавала своего бывшего шефа и любовника с потрохами, ни секунды не сомневаясь. То, что она рассказывала о нём, не тянуло на статью и не требовало каких-либо репрессий со стороны государства, но чудовищно компрометировало его в глазах серьёзных политиков и зрителей канала. Эта информация безнадёжно портила его деловую (да и человеческую тоже) репутацию.

Потом она выложила всё о своих действиях в Тихой Гавани – с первой и до последней минуты. Она себя не оправдывала. Это было настоящее покаяние.

Левент выключил диктофон и спрятал в карман халата. Женя сидела, уставившись на розы в вазе, но не видела их. Мысленно она проживала собачий бал в Тихой Гавани, секс с Сергеем, объяснение под дулами пистолетов, обломки флешки, брошенные ей в лицо, и позорный отъезд с острова. Она чувствовала себя опустошённой.

Какая-то медсестра заглянула в кабинет и сказала: «О, ты занят? Извини, зайду попозже», – и скрылась за дверью. Женя машинально отметила, что где-то видела эту женщину: белые кудри в стиле Мерилин Монро, ярко-красный рот и кошачьи стрелки…

– Теперь ты мне веришь? – спросила Женя.

– Я верю, что ты пережила в Тихой Гавани некое… состояние, которое пошатнуло твои политические убеждения.

– Да при чём тут политика? – отмахнулась Женя. – Я узнала о себе и людях нечто важное.

Левент молчал, и Женя продолжила:

– Я узнала, что такое доверие, доброта, честность. Нравственность в конце концов. – Левент недоверчиво хмыкнул. – Несмотря на то, что мы играли в собак, Сергей вёл себя  очень благородно. Я никогда не встречала таких мужчин – наверное, поэтому я его и полюбила.

– Хорошо, – сухо сказал Левент, – я тебя услышал. И можешь считать, что я тебе поверил.

– Я ушла от Яна в тот же день, когда мы вернулись в город. Я не знаю, чем он занимается, не смотрю его передачи и не отвечаю на письма.

– Он тебе пишет?

– Он хочет узнать о документе из сейфа. Предлагает тридцать тысяч евро – за голую информацию, без доказательств.

– Это хорошие деньги. Ты ведь сейчас не работаешь?

– Я планирую раскрутить свой книжный блог, но у меня мало подписчиков, – призналась Женя. – Деньги бы мне не помешали, но я никогда и никому не расскажу о том, что произошло в Тихой Гавани. Я знаю, я выгляжу предательницей в глазах Сергея, но я докажу ему, что он ошибается. Мне можно доверять, я не враг!

– Ага.

– Больше не враг. И даже не политический соперник – у меня пропал всякий интерес к  политике. Ты дашь послушать запись нашего разговора Сергею?

– Нет.

– Господи, ну почему? Я хочу, чтобы он знал обо мне всё!

– Он знает всё, что ему нужно, – отрезал Левент. – Он не хочет с тобой встречаться, у него сейчас сложный период. Настаивать на встрече – значит проявлять неуважение к его чувствам. Не звони ему больше. И скажи спасибо, что твоя дикая выходка со шпионажем осталась безнаказанной. Будь моя воля, я бы так тебя наказал, что отбил бы любую охоту к интригам.

Женя досадливо прикусила губу.

– Ладно, я всё понимаю. Сергей мне не доверяет, и у него есть на это основания. Но хотя бы принять мои извинения он может?

– Нет. Тебе пора, Женя Тихомирова. У меня скоро пациент.

Женя вышла из клиники и в раздражении распинала кучу жёлтых листьев, заботливо собранную дворником. Ей казалось, она не сможет жить дальше, если не извинится перед Сергеем и не получит его прощения.

А ещё ей до спазмов в горле хотелось его увидеть. Хотя бы раз. Просто посмотреть ему в глаза.