Текст книги "Один на 100.000 (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 31. Триумф

Такого оглушительного успеха они не ожидали. Когда Виктор разглядел изображение и прочитал слоган на латыни, он вскочил и закричал:

– Супер! Просто супер, Олег! Это же вы на фотографии? Потрясающе! Очень душевно, искренне и не пошло – именно то, о чём мы говорили! А главное – совершенно несексуально. Вы учли все наши пожелания! А слоган – верх изящества. Какое нетривиальное решение, какая тонкая игра слов! Кто придумал эту фразу?

– Мы, – сказали хором Илья, Гелла и Катя.

– Очень креативно! Фэшн бревис! Ну кто бы мог подумать… Я с удовольствием заключу долгосрочный контракт с «Атомиком» и порекомендую ваше агентство всем своим партнёрам! – и Виктор начал пожимать им руки.

Олег улыбался, как будто не ожидал ничего иного. А ведь он даже не знал, что креативщики приедут сдавать проект без начальника. Катя наблюдала за ним – но не так, как раньше, а уже с новым знанием о его сущности. И ничего – абсолютно ничего! – в его наружности, поведении или манерах не выдавало его тайны. Он не просто казался мужчиной – он был им. На двести процентов! Катя не без удивления отметила, что он выглядел мужественней всех, кто присутствовал в переговорной комнате. И, конечно, он был самым сексуальным, несмотря на синяк на скуле и опухшую губу. Из него прямо-таки выплескивались чувственность, маскулинность, незаурядное самообладание и уверенность в собственной привлекательности. Это возбуждало женщин и притягивало мужчин.

И заставляло Катю страдать.

* * *

На улице Олег снял солнечные очки и обнажил красный подбитый глаз:

– Я считаю, мы должны отметить нашу победу! Приглашаю всех в ресторан. Кто-нибудь хочет поехать на моей машине?

– Я! Я хочу, – подпрыгнула Гелла. – Обожаю ездить на твоей шикарной тачке.

– Ну да, а я на шикарную ещё не заработал, – грустно протянул Илья.

– Я распоряжусь о выплате премии в два оклада. На новую машину не хватит, но на подарки дочкам – вполне.

– Только Илье?!

– Нет, конечно! Всему отделу. Ребята, скажу честно: вам удалось меня поразить. Фэшн бревис – это и правда феерично!

– Но ты ведь и сам что-то придумал? Не с пустыми же руками ты явился к Короткову? – Гелла потянулась к папке, с которой пришёл Олег, но он быстро закинул её в багажник.

– Теперь это неважно. Ваш проект намного лучше. Я вами горжусь!

Катя поехала в машине Ильи. Попросила остановиться у ближайшей станции метро.

– Ну чего ты? – спросил Илья. – Поедем отпразднуем наш триумф. Ты же тоже работала: придумала этот латинский лозунг, лазила по крышам и даже сделала классную фотографию.

– Это заслуга модели, а не моя.

– Согласен, наш шеф поразительно фотогеничен, но ты поймала удачный момент: свет, поза, живые эмоции. Рука эта потрясающая… – он протянул руку к лобовому стеклу и пошевелил пальцами, словно кого-то подзывая. – Надо будет поработать с ним в студии, раз он теперь лицо марки… – Илья углубился в размышления о том, как он будет работать с Олегом. У метро очнулся: – Катюха, так что мне народу сказать?

– Скажи, что я пошла отгуливать свои законные отгулы. Напейтесь там без меня.

– Редиска, – сказал Илья. – Хорошо! Скажу всем, что ты их любишь и желаешь прекрасно провести время!

* * *

Она не могла с ним общаться. Её кидало в крайности: от ненависти – он скрыл важнейшую информацию о себе! – до приступов всепоглощающей восторженной любви. Любовь-ненависть на грани с безумием. Желание-отвращение, обида-прощение, разочарование-упоение, злость-понимание.

Но больше всего Катю бесило то, что она продолжала его хотеть. Даже зная, какой он, она ощущала непреодолимую физическую тягу. Её тело предательски реагировало на воспоминания о его ласках: дыхание учащалось, внизу живота сладко подрагивало. Если он снова дотронется до неё – она не устоит. Если скажет о любви – она не выдержит. Если попросит прощения – она его простит. И что дальше? Болезненная связь, ведущая в никуда?

Хуже, чем с Тарасом!

Поздно вечером пришло сообщение: «Если хочешь, я уволюсь». Наверное, они напились в ресторане, и Олега потянуло на роль жертвы. Катя покрутила телефон – отвечать, не отвечать? – и написала: «Если ты мужчина, не перекладывай решение на женщину». И отослала, пока не передумала. Он не ответил – наверное, обиделся. А ночью пришло лаконичное: «Ок».

* * *

Наутро она пожалела, что взяла отгулы. Сидеть дома оказалось муторней, чем работать в офисе, рискуя поддаться чарам Олега. К тому же неожиданно выяснилось, что она скучает по Илье и Гелле: за несколько лет работы в «Атомике» они сроднились и стали настоящими друзьями. Других у Кати не было.

На карточку упали деньги – обещанная премия в два оклада. Недолго думая Катя отправилась в торговый центр. Тратила деньги с таким размахом, словно была закоренелым шопоголиком, а не убеждённой антипотреблянткой. Какой там нормкор? Какая незаметность и антисексуальность?

Она прикупила кружевного французского белья, тонких чулков за баснословные деньги, три пары модной обуви, свитерок из чистого кашемира, шёлковую блузку, укороченные брюки и три платья – строгое офисное, вечернее с открытой грудью и чёрное экстремальное мини. Последнее было таким вызывающим, что даже Гелла его бы не надела (разве что на новогодний корпоратив). Остатки премии испарились в салоне красоты: Катя сделала маникюр, педикюр и обстригла волосы. Теперь удлинённое каре задорно колыхалось при каждом повороте головы. Кате нравилось это ощущение лёгкости и подвижности. Почему она не подстриглась раньше?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Домой пришлось возвращаться на такси – пакеты и свёртки не помещались в руках.

Психологически стало полегче.

Но вечером снова навалилась тоска. Катя застонала и включила телефон. Ужасно тянуло написать что-нибудь Олегу. Например: «Прости, тебе не надо доказывать, что ты мужчина» или «Не увольняйся, без тебя Атомик загнётся», или совсем откровенно: «Я схожу по тебе с ума».

Она написала: «Мне так плохо, приезжай, пожалуйста!», – и отправила сообщение Ане Буковской. Тут же прилетело: «Адрес?».

Глава 32. Правда

Аня приехала через час. Привезла пиво и суши.

– Ну чего там у тебя стряслось? – спросила она, снимая пальто и ботинки в прихожей.

Катя не могла отвести от неё глаз. Аня была одета в костюм мужского кроя – с жилетом и галстуком, – и выглядела как женский клон своего брата. Такая красивая! Бесконечно женственная и пикантно мужественная. Высокая, стройная, дерзкая. На носу – стальные очки, губы накрашены драматичной бордовой помадой.

– Это всё из-за Олега. Мне так плохо!

– Я уже поняла. Сорвала меня с важной встречи…

– А кем ты работаешь?

– Начальником кредитного отдела в банке.

– Ничего себе! Такая молодая, а уже начальник.

– Просто я делаю карьеру через постель – сплю с генеральным директором.

– А я думала, ты лесбиянка!

– Наш генеральный – женщина.

– А-а-а… А я неудачница, – проныла Катя, не в силах перестать себя жалеть. – По-моему я всё просрала…

Аня взглянула на неё:

– Зато у тебя новая стрижка!

– Я тебе нравлюсь?

– Не флиртуй со мной, девочка. Не ступай на эту скользкую дорожку.

Катя фыркнула и повела гостью в гостиную, где весь пол был усеян пакетами из магазинов.

– Судя по размаху шоппинга, у тебя большие проблемы… – сказала Аня.

– Просто огромные! За три часа я потратила два оклада! Ты видишь этот кружевной лифчик? А теперь посмотри на цену! – Катя показала ярлык.

Аня восхищенно присвистнула.

* * *

Они пили пиво из бутылок, забравшись с ногами на диван, и таскали палочками роллы из общей коробки. «С угрём будешь?», – «Тебе оставить лосося?». Кате казалось, что у неё не было никого ближе, чем эта женщина, которую она видела второй раз в жизни. Возможно, потому, что это был… почти Олег.

– Рассказывай, – сказала Аня.

– Хорошо, я постараюсь коротко, – Катя отложила палочки. – В двадцать лет я познакомилась с Андреем, в двадцать три вышла замуж, а в двадцать семь стала вдовой. В тридцать лет я узнала, что бесплодна. Я могу быть только суррогатной матерью: донорская сперма, донорская яйцеклетка, а своих детей у меня не будет. Узнать такое – это как стать вдовой второй раз, только ещё страшнее, потому что хоронишь будущее… – Катя вздохнула. – Мужчин у меня было мало: Андрей и один раз Тарас прошлой весной. Но с Тарасом мне не понравилось – я даже не возбудилась. Лежала под ним, вспоминала Андрея и хотела плакать.

Аня тоже отложила палочки. Открыла вторую бутылку пива.

– А потом в агентство пришёл Олег, – сказала Катя и замолчала.

Пауза длилась и длилась. Катя не могла объяснить, что ощущала, глядя на Олега, слушая его, прикасаясь к нему. Это было сродни наркотическому опьянению, когда хочется ещё и ещё, и невозможно насытиться. Если бы ей кто-то сказал, что между мужчиной и женщиной возможно такое глубокое и гармоничное слияние, она бы не поверила.

– Я понимаю, – наконец сказала Аня. – Мой брат всегда так действовал на женщин.

– Почему?

– А ты не догадываешься? – Аня пытливо на неё взглянула.

Пришло время для серьёзного разговора.

– Потому что он рождён девочкой?

– Я думаю, да. Именно поэтому. Он мужчина – стопроцентный мужчина. Но в глубине своей мужской натуры, в самом укромном уголке своей сексуальности и в самом дальнем чертоге разума он понимает женщин, как самого себя. Он чувствует их на другом уровне, чем остальные мужчины. И он может дать им то, чего другие никогда не дадут.

– Что? – выдохнула Катя.

– То, чего они хотят, – улыбнулась Аня.

– Расскажи мне всё, – попросила Катя.

– Ну, он приехал ко мне в понедельник и сообщил, что подрался с Тарасом, а потом снял перед тобой штаны. Второе причинило ему больше боли.

Катя ощутила, как краснеет. Она не хотела вспоминать тот момент. Она отреагировала на наготу Олега чересчур импульсивно, и сейчас переосмысливала своё поведение.

– Нет! Расскажи про детство. Я должна знать.

– Ты уверена?

– Да! Если не расскажешь, я додумаю, и это будет хуже.

– Ладно, – Аня уселась поудобнее. – Я тоже постараюсь коротко, потому что тут не о чем разговаривать. Обычная история. Приблизительно одна из ста тысяч девочек уверена, что она мальчик. Уверена настолько, что её тело кажется ей чужим. И если в детстве она как-то с этим мирится – носит мальчиковую одежду, коротко стрижётся и говорит о себе в мужском роде, – то в подростковом возрасте начинаются настоящие проблемы. Приходят месячные, вырастает грудь. И тут-то наступает армагеддон! Многие девочки совершают роковую ошибку – и погибают.

Катя содрогнулась. Аня продолжила:

– У Олега проблемы начались раньше. Как только мы узнали, что существует два пола, он тут же заявил, что он мальчик. Нам было по три или четыре года. Он донимал родителей, бабушек, дедушек, воспитателей и всех окружающих. Требовал покупать ему мальчиковую одежду, называть Олегом, упорно мочился стоя и отказался заниматься гимнастикой. Прежде чем что-то съесть, надеть или посмотреть мультики, он выяснял, для кого это предназначено, – для мальчиков или девочек. Он был так упрям и убеждён в своём гендере, что мама сдалась. Она сказала всем, что в роддоме произошла ошибка, и на самом деле Оля – Олег. Все поверили, потому что и так считали его пацаном. Ты же видела наши детские фотографии?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Катя кивнула:

– После этого стало полегче?

– Как сказать! Отец ушёл из семьи, потому что не смог пережить трансгендерность дочери. В школе продвинутые учителя называли брата Олегом, но поборники нормы заставляли ходить его в женский туалет и раздевалку. Они называли его Оленькой, а Олег кидался в драку. В итоге нам пришлось уехать из страны.

– За границей с этим проще?

– Намного! Там к нему относились как к мальчику, и Олег успокоился. Смог нормально жить, учиться и общаться с детьми. Он больше не был изгоем. В подростковом возрасте он начал колоть тестостерон, у него полезли усики и стал грубеть голос. А в восемнадцать лет он сделал несколько операций по смене пола.

– Несколько?

– Сначала он удалил грудь. Потом – матку, яичники и влагалище. А потом сделал интимную пластику. На этом его превращение в мужчину завершилось.

Аня взяла палочки и вернулась к роллам, словно разговор был закончен. Но Катя хотела знать больше!

– Расскажи мне про это… Про пластику. Мне очень важно.

– Ну уж нет! – сказала Аня с набитым ртом. – Если тебя интересует его член, то надо было не орать в лифте как потерпевшая, а спокойно всё рассмотреть.

Катя вспыхнула, как факел. Взяла бутылку пива, не успевшую нагреться, и приложила к щеке.

– Ань, я была в таком шоке после драки… Я даже не поняла, что увидела.

– Ничем не могу помочь, – откликнулась Аня. – Попроси Олега ещё раз снять штаны, если он согласится. Я не буду обсуждать член своего брата.

Катя присосалась к пиву и выпила полбутылки.

– Расскажи хотя бы, из-за чего вы поругались в восемнадцать лет. Или это секрет?

– Да нет тут никакого секрета. Мы оба с Олегом – ЛГБТ. Я – лесбиянка, а он – трансгендер. Но между нами есть разница: я честно предупреждаю о своей ориентации. Я не пытаюсь дружить с девушками, а потом соблазнять их, как делают некоторые лесбиянки. Я не скрываю, кто я такая, хотя это опасно – быть открытой в нашем обществе. Мне даже руку один раз сломали! А Олег – скрывает.

– Но ведь это личное дело, разве нет?

«Я не стесняюсь, просто это личное», – сказал однажды Олег.

– Иногда нет. Когда нам было по восемнадцать, он влюбился в девчонку. У них зашло очень далеко, прежде чем она узнала, что он находится в процессе смены пола. Она тяжело восприняла эту информацию. Напилась таблеток, попала в больницу…

Катя ахнула и прикрыла рот ладонью. Наверное, это и было разбитое женское сердце, о котором упоминал Олег.

– Выжила, конечно, но сам факт! – сказала Аня.

– И что дальше?

– А дальше – несколько лет страданий. Не знаю, как девочка, но Олег долго мучился. Но он всё равно не соглашался, что надо было открыться раньше! Он считал, что тогда она бы раньше его бросила. И когда он сказал, что хочет познакомить маму с любимой девушкой, я первым делом спросила, знаешь ли ты правду. Ну и, конечно, мы снова поссорились!

– А ведь я тоже его бросила, когда узнала правду, – сказала Катя. – Как та девушка…

– Да, – согласилась Аня, – ситуация повторилась. Но, к счастью, тебе не семнадцать лет, и ты не побежала глотать всякую дрянь, а как взрослая мудрая женщина отправилась по магазинам! Так что доставай свои обновки! Устроим грандиозную примерку! Какой, ты говоришь, у тебя размер груди?

Аня вытащила из пакета невесомый ажурный лифчик, и покрутила его на пальце. Но Кате совсем не хотелось примерять купленные вещи. Ей хотелось объясниться с Олегом.

Глава 33. Прощание

В пятницу Катя пошла на работу. Два дня отгулов показались ей невыносимо долгими. Её снедала тоска по Олегу, хотелось посмотреть ему в глаза, но и обида никуда не исчезла. При этом Катя понимала его мотивы. Она бы действительно не стала с ним встречаться, если бы узнала о трансгендерности в день знакомства.

Не то чтобы она плохо относилась к таким людям, просто для неё это было чересчур.

В офисе стояла тишина. Пробковая доска, к которой креативщики пришпиливали картинки и фотографии, опустела. Работа над проектом «Бревис» перешла в техническую стадию. Креативный отдел исполнил свою часть задачи и получил передышку до следующего клиента. Гелла играла в «косынку» на компьютере, а Илья обрабатывал фотографии Олега. Катя присмотрелась: таких снимков в студии и на крышах она ещё не видела.

– Когда ты его снимал?

– Вчера и позавчера, – ответил Илья. – С утра до вечера работали.

Понятно. Олег стал лицом бренда и решил заранее отснять всю визуалку. Он был прекрасен на фотографиях, которые сделала Катя на свой телефон, но, снятый профессионалом на профессиональную камеру, он выглядел сногсшибательно. Катю царапнуло, что в глазах его светились те же чувства, что и в тот день, когда они устроили пикник на крыше новостройки. Ко всем достоинствам Олега можно было прибавить актёрское мастерство.

Она вздохнула. Илья оторвался от экрана и посмотрел на неё:

– Ты что-то сделала с волосами? Тебе идёт.

– И туфли красивые, – сказала Гелла. – Небось, стоят как крыло от самолёта.

В кабинет зашёл Олег и поставил на общий стол коробку с логотипом дорогой кондитерской. Катю захлестнуло дежавю: с такой же коробкой он пришёл в офис три недели назад, только тогда у него был ещё чемодан с джинсами. А сейчас в другой руке он держал бутылку шампанского.

– Добрый день, ребята! – поздоровался Олег.

– О, мои любимые пирожные! – воскликнула Гелла. – И французское шампанское! В честь чего гуляем?

– В честь пятницы? – предположил Илья.

– Скоро узнаете! У меня есть для вас новость. Савва Аркадьевич на месте?

– Не уверен, – сказал Илья. – Он теперь ездит на метро и часто опаздывает. Тараса-то он выгнал, а нового водителя ещё не нашёл. Мне кажется, проще поселиться в «Идеале» – тогда вопрос со служебной машиной отпадёт за ненадобностью.

Олег усмехнулся и оправился проверять, пришёл ли директор.

Через десять минут он всё ещё не вернулся – затерялся где-то в лабиринтах агентства.

С гулко бьющимся сердцем Катя выглянула в коридор. Дверь на балкон была приоткрыта, по ногам тянуло сквозняком. Катя накинула куртку и пошла на балкон.

Он был там. Стоял, опершись на перила, и смотрел на огромный беспокойный город, расстилавшийся далеко внизу. Сегодня Олег изменил своему правилу носить в офис элегантные костюмы, и надел кашемировый свитер с высоким горлом и чёрные джинсы (не марки «Бревис»). Казалось, он собирался провести день в расслабленной прогулке по замёрзшему парку, потом посмотреть фестивальное кино в маленьком кинотеатре, а потом пить глинтвейн в бельгийском пабе… Хотя Олег предпочитал водку с тоником и шпионские боевики.

Катя встала у перил – не так близко от Олега, как они стояли раньше, но и не слишком далеко. Он покосился на неё, но ничего не сказал. Почему-то ей казалось, что он будет извиняться, как-то объяснять своё поведение, в чём-то убеждать. Она думала, что в ситуации виноват он, – а, значит, первый шаг к примирению тоже должен делать он. Она ощущала себя пострадавшей стороной. Но Олег не делал никаких шагов: или не считал себя виноватым, или не надеялся, что Катя поймёт.

– Ты куришь? – спросила Катя через несколько минут.

– Уже третью подряд, – он криво усмехнулся.

– Дай мне сигарету, пожалуйста.

Он протянул ей пустую ладонь, и Катя сделала вид, что вытащила из пачки сигарету.

– Вообще-то я никогда не курила, но чувствую, самое время начать…

Она изобразила, что затянулась, – глубоко втянула холодный острый воздух и выпустила вверх воображаемый дым. Олег сделал то же самое. Где-то высоко в небе их выдохи столкнулись и перемешались. Кате захотелось плакать. Она перегнулась через перила и посмотрела вниз.

– Помнишь, ты говорил о зове пустоты? Теперь я понимаю, что это такое.

– Хочешь умереть? – спросил Олег.

– Дело же не в смерти, – ответила она его словами. – Хочется стать свободной. Мы такие несчастные на этой земле, связаны условностями, боимся принимать нестандартные решения, оглядываемся на других, пытаемся быть нормальными…

– Ты не такая, Катя. Ты – свободная, – тихо сказал Олег. – Просто сама ещё об этом не знаешь.

Она посмотрела на него. Он не шутил.

– Я причинила тебе боль, – вырвалось у Кати. – Мне очень стыдно, я поступила как последняя дрянь. Господи, да я хуже Тараса! Прости меня, если сможешь!

Так странно! Она ждала извинений от него, но почему-то извинилась сама. И с таким замиранием сердца ждала прощения, словно оно обнуляло все её грехи. Олег взял её руку и наклонился. Поцеловал в серединку ладони и выпрямился прежде, чем она успела коснуться его волос.

– Всё в порядке, – сказал он и улыбнулся. – О, Савва Аркадьевич приехал! Пойдём, у меня есть важное сообщение.

* * *

– Дорогие коллеги, соратники и друзья! – сказал Олег, поднимая пластиковый стаканчик с шампанским. – Хочу поблагодарить вас за те потрясающие недели, которые я провёл в вашем коллективе…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– О не-е-ет! – взвыла Гелла. – Олег, не уходи! Что за дела? Савва Аркадьевич, скажите ему!

– А что я могу ему предложить? – возразил расстроенный директор. – «Атомик» не может позволить себе специалиста такого класса. Мы должны поблагодарить Олега за контракт с «Бревисом» и пожелать новых карьерных достижений! Большому кораблю – большое плавание!

– Ну вот, теперь точно накроется отпуск в Норвегии, а я уже пообещал дочкам, – кисло заметил Илья. – Олег, ты разбил все мои мечты.

– Ну не все, – откликнулся Олег. – У тебя сегодня поезд в Петербург. Покажи жене Эрмитаж, своди в Кунсткамеру, покатай по каналам на лодочке…

– А разве каналы ещё не замёрзли?

– А что, в Питере морозы? Блин, жена шубу опять захочет…

– Главное, не ходите в Кунсткамеру на полный желудок, может стошнить. Я помню, в восемьдесят седьмом году…

– Да зачем вам каналы? Накупите вина, закажите пиццу и сидите в номере. Вам пора третью дочку рожать, а вы сачкуете! Эрмитаж подождёт, пока девочки подрастут.

– Да кто бы говорил! Сама рожай!

Катя не могла проглотить шампанское. Держала стаканчик в дрожащей руке и вспоминала сообщения, которыми обменялась с Олегом после успеха в «Бревисе»: – «Если хочешь, я уволюсь», – «Если ты мужчина, не перекладывай решение на женщину», – «Ок».

Что ж, он принял решение.

Олег ушёл первым – после жарких объятий со всеми креативщиками. А координатора Катю он лишь приобнял и тут же отпустил. Она в последний раз вдохнула запах его восточных духов, аромат его кожи, ощутила тепло его тела. Дверь за ним захлопнулась. Всё померкло. Всё рассыпалось в пыль. Катя поставила на стол нетронутый стаканчик шампанского и рухнула на стул как подкошенная.

Савва Аркадьевич пожелал всем приятных выходных и скрылся в своём кабинете. Потом убежал Илья: Сапсан никого не ждал.

Гелла подошла и нависла над Катей, как хмурая туча:

– Катюха, ответь мне на один вопрос: зачем ты его отпустила? Или ты дура, или я ни хрена не понимаю в этой жизни! Таких мужиков не отпускают.