Текст книги "Один на 100.000 (СИ)"
Автор книги: Таня Володина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Глава 27. Сенсация
Конечно, он наврал! Его грязные намёки на то, что с Олегом что-то не так, – всего лишь проявление обиды, соперничества, зависти и уязвлённого самолюбия. Сначала он утверждал, что Олег гей, а когда понял, что это ложь, то начал рыть в другом направлении. Принял Аню за переодетого Олега. Следил за ним после работы, фотографировал тайком. Накачал коньяком милого Савву Аркадьевича, чтобы выпытать у него подробности о детстве Олега.
А в детстве Олега не было никаких тайн. Обычный мальчик – в шортах и с разбитыми коленями. На голове – стрижка под ноль или неопрятное отросшее гнездо. На фоне Олега его сестра выглядела настоящей принцессой: розовые платьица, белые носочки, кукольные локоны.
Да и о какой Ольге могла идти речь, когда Катя помнила горячую волосатую ногу, вклинившуюся между её коленей, большие сильные руки, поднимавшие её словно пушинку, густую щетину, щекотавшую изнанку бёдер… Низкий рокочущий голос, мускулистый торс, дорожку волос, сбегавшую по животу… Разве можно перепутать мужчину и женщину? Для этого необязательно смотреть в трусы.
Катя хмыкнула и натянула одеяло под самый подбородок. Написала Олегу сообщение: «Я спать. Как дела?». «Ищу новые интересные лица для постера, завтра буду позже. Спокойной ночи! Целую тысячу раз!». Катя выключила телефон и положила на соседнюю подушку, которая ещё немного пахла парфюмом Олега. Всё хорошо. Нет никакой Ольги. Бред какой-то.
* * *
Несмотря на предупреждение Олега, Катя всё равно ждала, что он зайдёт в лифт на третьем этаже, – с букетом цветов или коробочкой пирожных для креативного отдела. Или с чемоданом шмоток, нуждавшихся в рекламе.
Илья увидел её и отсалютовал чашкой кофе:
– Доброе утро! Олег будет позже!
– Я знаю, – сказала Катя, усаживаясь за свой стол.
– Что-нибудь придумала? – спросила Гелла.
– Кроме «жизнь коротка» ничего в голову не лезет.
– А я придумала: «Будь выше условностей!»
– Это соответствует концепции бренда, – похвалила Катя. – Они против условностей. И картинка с крышами подойдёт.
В офис заглянул Тарас, спросил зло и весело:
– А этого вашего… – кивнул на стол Олега, – ещё нет? Опаздывает?
– Задерживается, – ответил Илья.
– Ладно, я подожду!
* * *
Олег появился через час – довольный и энергичный. Привёл с собой троих парней и девушку – все явно непрофессиональные модели. На улицах, что ли, искал? Или в метро? И если так, то каким чудом ему удалось заманить их в рекламное агентство? Не иначе, включил фирменное Буковское обаяние или, что вероятнее, пообещал заплатить за пробы.
Это были простые ребята – с обычными лицами, без столичного лоска и налёта гламура. Девушка не пользовалась косметикой и даже не выщипывала брови, но всё равно была хорошенькой. Одежда гостей не выглядела брендовой – возможно, её купили в секонд-хенде или дешёвом магазине. Но было в этих людях что-то живое и настоящее – то самое, чего жаждали заказчики.
Поймав ошарашенный взгляд Ильи, Олег поспешил успокоить:
– Я знаю, мы собирались встречаться с моделями на крышах, но давай попробуем этих ребят? По-быстренькому, в студии. Хочу глянуть на них. У меня такое ощущение, что мы упускаем что-то важное…
Катя протиснулась к Олегу, чтобы предупредить о том, что его ищет чокнутый Тарас, но не успела. Тарас уже заходил в офис.
Он вышел на середину комнаты и похлопал в ладоши:
– Тихо, народ! Отвлекитесь на пять минут от вашего грандиозного проекта по рекламе драных штанов. Я хочу сообщить сенсационную новость!
Он говорил таким торжественным тоном, что все притихли.
– Помните тот феерический камин-аут Олега Буковского, когда мы узнали, что он – гетеросексуал и спит исключительно с женщинами? Так вот, я проверил эту информацию и убедился, что Олежек не соврал, – но только на пятьдесят процентов!
Он взором победителя окинул присутствовавших и остановился на Олеге. Все остальные тоже на него посмотрели. У Кати пол поплыл под ногами. Надвигалось что-то страшное, непонятное – то, что могло разрушить её новую любовь и жизнь, которая только-только начала налаживаться.
– Слышь, Тарас, ты всех достал, – Илья выдвинулся вперёд. – Можешь свалить отсюда?
– Чё, боишься услышать правду? – глумливо протянул Тарас. – Вы слепые, что ли? Не видите, что он – волк в овечьей шкуре?
Катя не отводила глаз от любимого лица. Губы Олега сжались в тонкую линию, а на скулах выступили красные пятна.
– Хотя нет, прошу пардону! – воскликнул Тарас. – Ваш начальник – овца в шкуре волка! Ха-ха-ха!
Олег шагнул к нему:
– Заткнись, пока по зубам не получил.
– В чём твоя проблема, Олежек? – Тарас тоже сделал шаг навстречу.
Теперь они стояли близко, нос к носу, как в тот вечер, когда Олег признался в своей гетеросексуальности. Но в тот раз Олег спрашивал: «В чём твоя проблема, Тарас?». А Тарас переживал за Катю, которая могла пострадать от красоты и харизмы Олега Буковского: «Ты навешаешь ей лапши на уши, влюбишь в себя, а потом разобьёшь ей сердце!».
Катя задрожала, словно её обдало ледяным ветром:
– Тарас, прекрати, пожалуйста…
– А я вам скажу, в чём его проблема! – Тарас обернулся ко всем. – Он и правда спит с женщинами, но он не гетеросексуал! Он – переодетая лесбиянка!
– Дебил, блядь! – сказал Олег и двинул в ухмыляющуюся рожу.
Тарас отлетел к столу, снёс папки и фотографии, но устоял на ногах. Дико хохотнул и кинулся на Олега:
– Где твои яйца, Ольга? – он вцепился пятернёй в ширинку. – Дома забыла? А член где? Покажи нам, чем ты Катьку удовлетворяешь!
Олег ещё раз ударил Тараса в челюсть. Во все стороны брызнула кровь и, кажется, полетел зуб. Тарас хрюкнул и принялся беспорядочно молотить кулаками. К ним бросился Илья, начал разнимать, но они сцепились в рукопашной, как смертельные враги. Олег ожесточённо наносил точные удары по лицу, а Тарас бил вслепую, но яростно и мощно.
– Чего стоите? Помогайте! – крикнул Илья и парни, приглашённые на съемку, вышли из ступора.
Они принялись растаскивать Олега и Тараса, сцепившихся в клинче, но это было непросто. И тот, и другой были крупными и не собирались прекращать драку. Они бились серьёзно, словно от исхода боя зависела их жизнь. Катя заплакала, Гелла бегала вокруг свалки из тел, а незнакомая девушка пробормотала: «Нафиг такие фотопробы», – и тихонько скрылась за дверью.
Наконец их растащили. Тарас оскалился окровавленным ртом и спросил:
– Ну и кто кому сломал жизнь, а? Думал, ты умнее меня? Отсоси, урод.
Олег рванулся к нему, но Илья его удержал.
– Пусти, – устало сказал Олег. – Я его не трону.
Илья разжал руки, и Олег быстро вышел из кабинета. Катя кинулась за ним.
Глава 28. Вниз
Всхлипывая, Катя бежала по коридору. Из своих кабинетов высунули головы бухгалтеры, менеджеры и сотрудники других компаний. Всем было интересно, что за крики и шум доносятся из креативного отдела.
– Стой, Олег! – закричала Катя в удалявшуюся спину.
Он не остановился. Она прибавила шагу, но ноги плохо слушались: это было как во сне, когда хочется бежать, а получается только медленно брести.
– Подожди меня, пожалуйста!
Олег зашёл в лифт, двери начали закрываться, но Катя успела подставить ногу. Она заскочила в лифт, и он поехал вниз. На электронном табло сменялись красные цифры: двадцать четвёртый этаж, двадцать третий.
– Катя, я сейчас не готов ничего обсуждать, – тусклым голосом сказал Олег. – Давай поговорим позже.
– Хорошо, конечно! Я лишь хотела сказать, что не верю ему, – затараторила Катя. – Он несёт бред! Переодетая лесбиянка – ну надо же до такого додуматься! Он тебя ненавидит, потому что ты сильный и успешный! Он завидует тебе!
Они проехали двадцатый этаж.
– Я-то знаю, что ты настоящий мужчина, – продолжала Катя. – С настоящим членом и яйцами. Только слепой дурак не заметит твоей мужественности! Даже обсуждать это – абсурд!
Семнадцатый.
Олег глянул в зеркало, словно хотел увидеть мужественность, о которой говорила Катя. И отвёл взгляд. Казалось, ему противно смотреть на своё отражение. Под ложечкой засосало от нахлынувшей тревоги, сердце отчаянно заколотилось в груди. Что-то было не так! Она ожидала другой реакции от Олега – спокойного обсуждения инцидента, а не этой подавленности и унылой безысходности.
– Я же права, да? Олег, не молчи! Ответь мне!
Пятнадцатый.
– В чём права? – он был бледен, как полотно, лишь глаза горели на обескровленном лице. – Что ты хочешь от меня услышать?
– Ты… Ты…
Тринадцатый этаж.
– Ты – мужчина? – спросила Катя, с трудом выдавливая из себя страшный, нелепый, дикий вопрос.
Его губы исказила горькая усмешка. Он сглотнул и взялся за ремень:
– Тебя же это интересует, да? То, что у меня в штанах?
Жгучий стыд окатил Катю с головы до ног, но она кивнула. В конечном счёте её интересовало именно это – как ни позорно было в этом признаваться.
Десятый.
– Ладно, я тебе покажу, – сказал он, расстегнул ширинку и приспустил трусы.
Сначала Катя увидела мускулистый живот со впалым пупком и тёмной дорожкой волос, а потом – то место, куда эта дорожка вела. Кате показалось, что лифт сорвался с тросов и полетел в пропасть.
Девятый этаж, восьмой, седьмой…
– Как ты мог! – заорала она и набросилась на Олега с кулаками. – Как ты мог так со мной поступить! Я же тебе верила… О господи, я в тебя влюбилась! Зачем ты меня обманул? Познакомил с мамой, сестрой, рассказал всем, что мы встречаемся! Ты… Ты… Не прикасайся ко мне никогда, ты мне противен!
Она молотила его по груди и животу, а Олег не защищался. Он стоял с опущенными руками и смотрел в пол, как провинившийся школьник. Кате хотелось причинить ему боль – такую же нестерпимую, какую испытывала сама, – но он был слишком силён, а она слишком слаба и беззащитна.
Раздался мелодичный звонок: они приехали на третий этаж. Олег вышел из лифта и направился к своему номеру, а Катя сползла по стеночке на пол и разрыдалась. Двери плавно закрылись, табло погасло.
Глава 29. Сила правоты
Охранники гостиницы «Идеаль» вытащили её из лифта на первом этаже. Она обливалась слезами и задыхалась. Они дали ей стакан холодной воды, а потом узнали в ней сотрудницу рекламного агентства с двадцать четвёртого этажа. Позвонили в «Атомик». Сверху приехали Илья и Гелла. Они обняли её с двух сторон и повели к лифту. Там Катя снова начала рыдать – так горько, словно второй раз узнала о смерти мужа.
– Ну что ты, что ты, – бормотала Гелла, – ничего же не случилось…
– Подумаешь, парни подрались, – сказал Илья. – Это неудивительно, ты в последние дни прямо расцвела. На твоём месте я бы гордился, что двое мужиков сцепились.
– Я бы тоже гордилась! Из-за меня никто никогда не дрался, – поддакнула Гелла и мечтательно произнесла: – Из них двоих я бы выбрала Олега.
– Да, он круче.
– Умный и сексуальный.
– И на английском шпарит как бритиш.
– Он меня один раз подвёз до метро, водит – просто блеск! Я читала, что по манере вождения можно узнать как мужчина трахается: если гонит, как бешеный ишак, всех подрезает и показывает в окно «факи» – то он плохой любовник. А если плавно, мягко и уверенно – то и женщину так же имеет, – Гелла шумно вздохнула. – Жаль, мне не светит, он по Катьке сохнет.
– А мне он выписал внеочередной аванс: у нас с женой скоро годовщина, хочу её в Питер свозить. Без девочек.
– Смотрите, третью не привезите.
– Не завидуй, Гелла!
– Это не зависть, а предупреждение! Осенью в Питере мерзкая погодка – всё равно все выходные проваляетесь в постели! Презики не забудьте!
Пока они беззлобно переругивались, Катя перестала реветь. На неё навалилась тупая усталость. В креативном отделе никого не было, кроме Саввы Аркадьевича и Тараса с покарябанной рожей и выбитым зубом. Они что-то выясняли на повышенных тонах. Катя подошла к директору и сказала:
– Это вы виноваты в драке. Зачем вы рассказали Тарасу… – она запнулась.
Она не могла сказать это вслух. Савва Аркадьевич взял её под руку и отвёл в уголок, где никто не мог их подслушать. Прошептал покаянно:
– Но я же не знал, что это секрет! Это было двадцать пять лет назад: Машенька, мама Оли и Ани, попросила называть Олю Олегом. Сказала, что в роддоме что-то перепутали и неправильно записали пол. А на самом деле это мальчик. Я сказал: «Хорошо, что всё выяснилось, а то тяжело пацану жить с женским именем!». Мы посмеялись да и всё, – он подождал Катиной реакции, не дождался и продолжил: – Анекдот! Пацана не отличили от девчонки! Наверное, врачи были пьяные.
Катя поняла, что Савва Аркадьевич не знает правды. А вот Тарас догадался.
– Можно, я пойду домой? У меня голова болит.
– Конечно, конечно, иди домой! Или, хочешь, я прикажу Тарасу тебя отвезти? Тьфу ты, я же его уволил за дебош на рабочем месте! – Савва Аркадьевич зыркнул на притихшего Тараса. – К тому же водит он плохо, вечно меня в машине тошнит.
– Спасибо, я сама доеду.
– Завтра тоже можешь не приходить. Отдохни пару дней, погуляй на воздухе, в кино сходи…
* * *
Дома она нашла початую бутылку мартини, оставшуюся со дня рождения, и залпом выпила полстакана. Упала на диван, воткнула в уши наушники с музыкой, и впала в сонное оцепенение. Ни о чём не думала, не вспоминала. Перед глазами стоял пятилетний мальчуган с пушистыми ресницами и чёрными кудрями, который каким-то чудом убедил родителей сочинить байку про ошибку в роддоме. Какой силой нужно обладать, чтобы провернуть такое? Разве что силой правоты.
* * *
А ночью ей приснился другой мальчик – с мягкими светлыми волосами и голубыми глазами. Он был смутно на кого-то похож, но Катя не могла вспомнить, на кого. Она качала мальчика на коленях, гладила по спинке и спрашивала:
– Чей ты, малыш? Как тебя зовут? Ты знаешь, кто твои родители?
Кто?
Кто?
Кто твои мама и папа?
Проснулась она в слезах. Телефон разрывался от звонков и сообщений. С ужасом Катя вспомнила, что сегодня день сдачи проекта «Бревис».
Глава 30. Спасение
– Катя! Ты должна приехать! Мы без тебя не справимся! – истерила Гелла.
– Савва Аркадьевич дал мне отгул на несколько дней.
– Он сказал, что если у тебя есть совесть, то ты выйдешь на работу!
– Нет, он сказал, чтобы я пошла в кино!
– Умоляю, Катюха, мы с Ильёй в шоке! Не знаем, за что хвататься, какое фото выбирать, чего писать! И вообще, какая теперь концепция?
– Спросите у Олега, – посоветовала Катя.
– Он пропал! Ещё со вчерашнего дня! Телефон выключен, на мыло не отвечает, в чаты не заходит. Может, ты ему напишешь со своей личной почты – вдруг он тебе ответит?
– Нет!
– Тогда нам конец.
– Он живёт в «Идеале» – в триста восемнадцатом номере.
– Ты считаешь нас за идиотов? Нет там никого, он не ночевал дома.
– Хорошо, я приеду. Но я координатор, я ничего не знаю про ваши концепции.
* * *
В офисе царило уныние. Они выбрали несколько снимков со вторых студийных проб, где модели демонстрировали не тела и одежду, а свои душевные качества – пили чай, болтали по телефону и смотрели смешные ролики про котят. На их лицах действительно проглядывало что-то человеческое: улыбки, блеск глаз, мечтательная задумчивость… Но неужели «Бревис» именно это хотел видел на своих рекламных постерах? Катя сомневалась.
– Это даже не фотосессия, а пробы, – сокрушённо сказал Илья.
– Подставь фон с видами города, – посоветовала Гелла.
– И получится «невеста на ладошке»!
Это было самое страшное ругательство Ильи. Если ему попадалась чудовищная по своей художественной ценности фотография, он называл её «невеста на ладошке».
– Олег всё-таки динамщик, – пробурчала Гелла, – бросил нас перед самой сдачей.
– Может, у него сотрясение мозга, и он попал в больницу? – предположил Илья. – А документы забыл.
– В этом случае я его прощу, – сказала Гелла. – Ещё какие-нибудь фотки есть? Может, вернёмся к рыжему бородачу? Он такой секси!
– Гелла! Иди слоган шлифуй! Никому твой секс не нужен.
Она вздохнула и уткнулась в монитор:
– Катюха, что ты там говорила по поводу «жизнь коротка»?
– Арс лонга, вита бревис. Изречение Гиппократа.
Катя тоже уселась за рабочий стол. Делать было нечего: больше она ничем не могла помочь, зря её вызвали. В кабинет заглянул Савва Аркадьевич:
– Работаете? Молодцы! Звонил Коротков из «Бревиса» и просил напомнить, что ждёт вас к трём часам дня. Он почему-то не может дозвониться до Олега.
* * *
Катя проверила почту, заглянула в чаты, почитала новости. Потом её взгляд остановился на столе Олега. Там валялись его ручки и карандаши, лежал блокнот с заметками и стояла недопитая чашка кофе. Через подлокотник кресла были переброшены джинсы, которыми Олег вдохновлялся в минуты размышлений: водил пальцем по швам, крутил пуговицы, сминал в кулаке ткань.
Нахлынуло невыносимое, режущее, словно острый нож, чувство потери. Катя задохнулась и прижала руку к сердцу: оно билось, как сумасшедшее. Ещё вчера у неё был любимый человек и жизнь казалась сказочным приключением, а сегодня она стояла перед бетонной стеной, на которой красовалась издевательская надпись: «Тупик». Её муж разбился в горах, его первоклассные сперматозоиды никогда никого не оплодотворят, яйцеклеток нет, надежды родить нет, а её парень, в которого она влюбилась безоглядно и головокружительно, оказался… не парнем, а непонятно кем.
Как она не увидела этого раньше?
Она открыла телефон и нашла фотографии Олега. Первая – он стоит в студии, скрестив руки на груди. Его белая рубашка белеет в полутьме, как призрачный парус. Это было в тот день, когда он признался, что любит женщин. Следующие фотографии – сцены в бильярдном клубе: Олег пьёт водку, запрокинув голову, бьёт по шару, наклонившись над столом, нахмурившись, смотрит на зелёное сукно. И третья серия фотографий – Олег на крыше. В ту субботу они побывали на разных высотках, но самые лучшие кадры получились на крыше новостройки, куда за взятку их пустил прораб.
Катя увеличила снимок: Олег стоит на краю парапета, повернувшись спиной к бездне, и протягивает руку зрителю. Зовёт за собой, улыбается. Спутанные волосы падают на лоб, лицо горит от ветра, а в глазах – море любви. Сейчас казалось невероятным, что он смотрел на неё с такой поразительной, беспредельной любовью, а она этого не замечала. Она была слепа все эти недели, что встречалась с Олегом. А теперь, после расставания, она увидела с пронзительной ясностью: во-первых, он был не совсем мужчиной, а во-вторых, он её любил.
– Охренеть! – воскликнул над ухом Илья. – Шедеврально! Протянутая рука, зовущая за собой, одухотворённое лицо и размытые джинсы на заднем плане! И никакого секса – лишь чувства, духовность, свобода! Дай сюда! – Илья схватил телефон. – Что там у тебя ещё? Какие сокровища ты скрываешь от коллектива?
Катя зажала телефон в руке и огрызнулась:
– Не дам, это личное!
– Плевать! Это то, что нас спасёт! Я обещал свозить дочек в Норвегию, а ты знаешь, какие там цены? Мне нужна премия!
– Нет! – заорала Катя и рванула телефон к себе.
– Обещаю, я не буду смотреть фотки, где вы голые!
– Голые? – подскочила Гелла. – Убейте меня, но я должна это видеть!
Они победили. Отобрали у неё телефон и перекачали фотографии в компьютер.
– Девочки, придумывайте слоган, а я на пару часов умер. Возможно, мы просрали не все полимеры. Шеф будет нами гордиться!
– А если шефу не понравится, что вы используете в рекламе его частные фотки? – спросила Катя.
– А пусть он нам запретит! – ответил Илья.
* * *
– Смотри, Катюха, – задумчиво говорила Гелла, – «арс лонга» – это «искусство долговечно».
– Ну да.
– А что ещё долговечно?
– Ничего. Всё проходит, как сказал царь Соломон. Доверие, любовь, жизнь – всё!
– Ты такой философ, – заметила Гелла. – Но я не про жизнь, я спрашиваю про шмотки. Какая вещь в твоём гардеробе служит дольше других?
– Ты спрашиваешь прямо как Олег.
– Учусь у лучших.
– Резиновые сапоги долго служат. Я свои ношу с десятого класса, и ничего им не делается.
– А вещи?
– Ну… Джинсы? – осенило Катю.
– Вот именно!
– Стой! – воскликнула Катя. – Тогда мы можем написать: «джинс лонга» – «джинсы долговечны»!
– Это я придумала, а ты подтвердила мою логику!
– Ты молодец, Гелла! Не зря ты лучший копирайтер в «Атомике», – похвалила Катя. – А как мы переделаем вторую часть фразы – «вита бревис»?
– А это совсем просто. «Бревис» – это антоним «лонга». Это значит – короткий, недолговечный, преходящий. Что у нас преходяще?
– Мода, – сказала Катя.
Гелла издала победный клич и побила себя кулаками в грудь, как Кинг-Конг:
– Джинс лонга, фэшн бревис!
– Джинсы долговечны, а мода преходяща, – перевела Катя. – Ура, мы справились! Мы упомянули название фирмы, не упоминая его!
* * *
Илья обработал фотографию Олега, где тот стоял на парапете и протягивал руку в объектив камеры. Катя едва узнала собственный снимок: Илья подтянул свет, тени, контрастность, насыщенность цвета и превратил симпатичное, но заурядное изображение в произведение рекламного искусства. Теперь каждому зрителю, без различий пола и ориентации, хотелось вложить ладонь в протянутую руку и пойти за этим мужчиной в прекрасные дали.
Ну ладно, пусть не каждому. Но Кате хотелось. И это приводило её в раздрай: она знала, что за спиной Олега не прекрасные дали, а гибельная пропасть, и её чувства казались ей «зовом пустоты».
Крупными буквами Илья написал утверждённый заказчиком слоган «Живи без ярлыков», а внизу пустил лаконичным шрифтом «jeans longa, fashion brevis».
* * *
Без пятнадцати минут три они зашли в офис Виктора Короткова. Решили, что проводить презентацию будет Гелла: она красивая женщина, и у неё подвешен язык. Пока расставляли макеты и готовили речь, кабинет наполнился незнакомыми людьми в джинсовой одежде. Катя узнала только Виктора и Анатолия.
– Итак, друзья мои, – сказал Виктор, – чем вы порадуете нас на этот раз?
Гелла нервно промокнула лоб бумажным платочком.
Внезапно дверь открылась и вошёл Олег Буковский. Он был в одном из своих безупречных английских костюмов, в белоснежной рубашке и лакированных ботинках. В руках он держал папку для эскизов – видно, тоже подготовился к презентации. Катя посмотрела на его лицо. Олег надел солнцезащитные очки, замазал синяк на скуле тональником, а с трещиной на губе ничего поделать не смог – она так и светилась, привлекая всеобщие взгляды.
– Добрый день, – сказал Олег, садясь за стол и запихивая свою папку куда-то под ноги. – Извините за опоздание.
– Добрый, – откликнулся Виктор Коротков и озабоченно спросил: – Что с вашим лицом, Олег?
– Сбил на трассе животное – сработали подушки безопасности. Я получил ушибы.
– А кого сбили? Оленя?
– Козла.
Виктор понимающе усмехнулся:
– Ну что, вы готовы?
– Да, – уверенно ответил Олег, словно всё утро провёл в бешеной пахоте вместе с подчинёнными. – Нашу новую оригинальную концепцию представит ведущий копирайтер «Атомика» Гелла Моисеевна Швец.
Гелла зарделась и промокнула платочком шею.
