Текст книги "История о колдовстве и людях (СИ)"
Автор книги: Танья Шейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
А вот я… я встретил Элизу. Дочь священника, ей было тогда всего шестнадцать лет. И я влюбился. Понимаете, что это означало для вампира? Я тайно следовал за ней повсюду, подсматривал в окна её дома. А потом Элиза прислала мне письмо – оказалось, что она тоже в меня влюблена… Я собирался сжечь письмо, а потом пойти и сказать Элизе, что не люблю её и что лучше ей меня забыть. Но духу мне не хватило. И тогда я сделал нечто безумное: сунув за пазуху письмо, побежал к пастору Смиту, отцу Элизы, и попросил его принять мою исповедь.
Наверное, меня и вправду сюда направил Бог. Потому что пастор Смит поверил каждому моему слову. И потом мы говорили, о многом и важном. О том, что если я искренне раскаялся, то больше не должен грешить. Не должен убивать, понимаете? Это стало концом моего существования как вампира, как чудовища и нежити. Поначалу было трудно – моё тело требовало человеческой крови. Потом я привык насыщаться кровью кур и свиней. Я не имел больше права оступиться, я хотел искупить свои грехи.
Мы часто встречались с пастором Смитом. Спустя год я осмелел и попросил руки его дочери. Пастор Смит не собирался выдавать свою дочь замуж так рано, но позволил нам встречаться – и мы встречались восемь лет подряд. А год назад Элиза всё-таки стала моей женой.
Арман замолчал – видимо, ему требовалось время, чтобы успокоиться после подобного рассказа.
– С тех пор мы с Элизой счастливы, – улыбнулся он. – А что касается Лестата, то с ним всё было гораздо проще. Одна цыганка в театре поняла, кто он такой, и наложила на него заклятие. Сказала, что отныне любая охота на людей окончится для него неудачей – и он в этом убедился, поголодав несколько ночей. В конце концов ему пришлось тоже перейти на свиней, хотя на шеи молодых красавиц он иногда посматривает.
– Благодарю вас за столь замечательный рассказ! – искренне воскликнул Кристиан. – Наверное, вы хотели бы, чтобы я сохранил его в тайне?
– Не обязательно всё хранить в абсолютной тайне, – серьёзно возразил Арман. – Лишь обещайте не использовать сообщённые мной сведения во зло.
– Обещаю, – произнёс Кристиан и крепко пожал вампиру руку.
Вот такой поворот судьбы ждал двух вампиров в Лондоне. Нам же, как и Кристиану Бру, чьё любопытство в области народных поверий рассказ Армана удовлетворил более чем достаточно, предстоит вернуться во Францию, а если вернее – в окрестности Парижа.
========== 25 ==========
Он давно уже потерял счёт ночам, да и годам тоже. Бродил по лесу, стараясь не попадаться на глаза людям. Те, впрочем, тоже не искали с ним встречи, считая опасным лесным духом.
Дома у него не было. Ни в те времена, когда он был человеком, ни в те, когда наслаждался могуществом вампира. Потому что Театр вампиров никак не мог называться домом, более всего он походил на притон – наподобие тех, с которыми была связана его прошлая жизнь смертного бродяги.
В притонах, как известно, хорошему не учат. И в этом притоне, по ошибке именуемом театром, его научили страшному греху: продлевать своё существование за счёт крови невинных людей. За это он и был низвергнут в адский огонь.
Что произошло незадолго до того, как он попал в ад, лесной скиталец помнил плохо. Ему очень хотелось есть, но было почему-то нельзя. А когда наконец стало можно, еду у него отобрали – вырвали из-под самого носа. Так он и улёгся тогда в свой гроб голодным.
А потом ему стало очень больно.
Как удалось спастись от адского огня – это вспоминалось ещё труднее, да и не хотелось ему вспоминать своё пребывание в аду. Кажется, он прыгнул в какую-то бочку с водой, да так и уснул там, не нуждаясь в воздухе – потому что зачем же воздух тому, кто уже умер и приговорён к аду?
Потом он полз по ночным улицам, выбирая самую тень, потому что слишком боялся людей. А от запаха их крови по щекам текли слёзы: безумно хотелось есть, и в то же время кровь людей вызывала в нём панический страх. Он не смог бы сделать ни глотка, даже если бы какой-нибудь очень добрый человек, каких в мире и не бывает, захотел бы с ним поделиться… Кровь людей в его сознании навсегда отныне была связана с болью от огня.
В лесу было проще – там можно было добывать спящих по ночам зверьков, этому не могла помешать даже такая страшная слабость. Мало-помалу силы возвращались, спустя месяц он смог охотиться на дичь покрупнее, а значит, и питаться стал более сытно. Но кожа его так и осталась чёрной, словно у чертей на картинках, а на голове не росло больше ни одного волоса. Отныне ему никогда уже не удастся выдать себя за человека.
После каждого лета наступала осень, а потом зима, и лесной скиталец начинал отчаянно мёрзнуть. Это совсем неудивительно для того, у кого нет и никогда не было дома. Но тёплую одежду взять было негде.
Как-то раз он обнаружил, что за ним следит человек. Самый обычный, пахнущий так же, как и все люди. Никакого искушения запах его крови у лесного скитальца не вызвал, ведь теперь тот был более или менее сыт. Однако соблазн выйти к человеку и заговорить с ним был почти неодолимым: в конце концов, он ведь и сам родился человеком! Таким же, как и все! Пусть на бродяг приличные люди смотрели с презрением – но он не виноват, что ему не повезло иметь свой дом! Как же он всегда мечтал хотя бы о каморке…
Поэтому лесной скиталец не поверил своим ушам, когда спустя примерно неделю человек сам вышел ему навстречу, протянул вперёд пустые ладони, показывая, что безоружен, и произнёс:
– Меня зовут Кристиан. Хочешь, будем жить вместе? В одном доме?
Он уже очень давно ни с кем не разговаривал. Так давно, что сам не знал, сумеет ли ответить, не разучился ли говорить совсем. Но всё-таки произнёс:
– Я хочу с тобой жить… И меня зовут Сантьяго.
В доме у Кристиана и вправду было тепло. Поначалу Сантьяго боялся пламени в камине, поэтому каждый раз, завидев огонь, хватался за руку Кристиана. Однако со временем понял, что этот огонь не сделает ему больно. Никакая вещь в доме Кристиана не причинила бы ему боли, потому что теперь это был и его собственный дом.
Дни Сантьяго проводил в спальне, куда благодаря ставням не проникали солнечные лучи, а вечером спускался к Кристиану. Тот неизменно угощал его водой с сахаром – вкуснейший напиток! – а потом они вели долгие беседы.
И в этих беседах Сантьяго мог быть искренним, мог наконец снять маску шута, которую когда-то очень давно навязал ему предводитель уличной шайки, где юный Сантьяго искал убежища и защиты, которая не сходила с его лица, пока он переходил из одной банды в другую, которая осталась при нём и тогда, когда один из парижских вампиров сделал его бессмертным, создав таким образом для Армана ещё одного слугу…
– Ты очень, очень хороший, – шептал Сантьяго, наклонившись к самому уху Кристиана. – Мы теперь всегда будем вместе… Это наш общий дом…
И Кристиан с улыбкой обнимал его в ответ.
========== 26, заключительная ==========
Вечер выдался тёплым, и окно в гостиной семьи Пон дю Лак было распахнуто. Иветт, тем не менее, куталась в шаль, которой её заботливо укрыл Луи: сквозняки часто подкрадываются незаметно, а Иветт была уже не в том возрасте, когда можно пренебрегать своим здоровьем.
С той незабываемой и странной ночи, когда Луи впервые встретился с Лестатом, прошло более четверти века, а люди, увы, не бессмертны. Госпожа де Пон дю Лак до сих пор была красавицей, но в волосах у неё появились седые пряди, а фигура стала полнее – впрочем, по мнению многих, зрелая красота сделала Иветт ещё привлекательнее.
Луи же по-прежнему было двадцать четыре года. В этом возрасте ему суждено остаться навеки. Чтобы не казаться намного моложе своей жены, он прибегал к различным уловкам, одной из которых была искусственная седина, а другой – грим наподобие театрального, который он наносил на лицо каждый вечер.
Клодия же в доме больше не жила: как и предвидели Луи с Иветт, мадемуазель де Пон дю Лак вышла за господина Эдуарда Пенна, и вот уже год они путешествовали по всему миру, присылая родителям письма с рассказами обо всём, что им довелось увидеть.
Пон дю Лаки принимали важного гостя, сына их давнишнего друга – доктора Бру-младшего, который, правда, предпочитал, чтобы его называли просто Кристианом. От Кристиана Луи узнал, что Сантьяго всё-таки выжил в том страшном пожаре, случившемся отчасти по его вине. Это приносило облегчение. Увы, пережитый ужас не прошёл для Сантьяго даром: разум его, прежде вполне человеческий, теперь хотя и не превратился в разум дикого зверя, но напоминал отныне сознание то ли ребёнка, то ли пришельца из другого мира. Кристиан, однако, наотрез отказывался считать Сантьяго умственно отсталым, будучи уверен, что его мышление просто слишком отличается от привычного людям.
Лестат же, как удалось узнать Луи из рассказов Кристиана, вернулся к своей мечте и вновь стал Лелио, которым был когда-то. Вроде бы Луи приходилось об этом слышать… Хотя где? Ведь о прошлом Лестата он до сих пор ничего не знал! Не во сне же ему это привиделось? Или… всё-таки во сне?
Сколько всё-таки этому удивительному человеку довелось узнать о вампирах! Он встречался с Арманом, с Лестатом, Сантьяго жил с ним под одной крышей… И как естественно Кристиан относился к непознанному, не выказывая ни малейшего страха! Было бы странно, если бы однажды молодой учёный не очутился и здесь.
Луи уже давно доверял семейству Бру. А потому охотно ответил на все вопросы, которые задавал Кристиан. Надо сказать, что тот оказался на редкость внимательным слушателем. А уж бумаги израсходовал целую гору, записывая повествование Луи и его отважной и преданной супруги.
– Что же вы собираетесь делать с вашей книгой, когда она будет написана? – спросил наконец Луи. – Опубликуете её как научный труд? Или как готический роман?
– Научные труды лучше оставить моему отцу, – отвечал Кристиан Бру. – Я же собираюсь издать свои записи как документальную повесть. Люди должны знать о тех, кому удалось преодолеть такое невероятно трудное испытание, как вампиризм, для многих других ставший проклятием. История вашей жизни вдохновляет, она заставляет человека задуматься о своём месте в мире, о своих возможностях. И о том, чтобы всегда оставаться самим собой, хранить свой внутренний свет, какой бы грозной и непобедимой ни казалась тьма вокруг… Я очень рад, что мне удалось получить согласие всех участников событий на использование подлинных имён. Вот только название я пока не придумал. Быть может, «История жизни вампиров»? Оно, несомненно, привлечёт внимание читателей…
– Лучше назовите вашу книгу «История о колдовстве и людях», – вмешалась Иветт. – Ведь она о том, что всегда нужно оставаться людьми, вопреки любому колдовству, любым тёмным силам. Мой Луи – человек. И моя дочь Клодия. И я сама. И Лестат, надеюсь, нашёл своё место в жизни, вернувшись в свой настоящий дом. И господин Арман, с которым наша семья, правда, никогда не была знакома. И Сантьяго, даже если он может показаться кому-то безумным.
– Сантьяго – невероятный человек, – согласился Кристиан. – Признаюсь, ближе него у меня никого нет – кроме отца, конечно. Да, госпожа де Пон дю Лак, вы правы. Это история о людях, а потому и название должно быть связано с людьми. И лучше того, что предложили вы, по-моему, не найти.
Конец истории о колдовстве и людях
