Текст книги "Нежданное счастье майора Громова (СИ)"

Автор книги: Таня Поляк

Соавторы: Татьяна Каневская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава 31
Екатерина

Прошло две недели с момента операции, которая разделила мю жизнь на до и после.

ДО я жила в страхе, что могу не выйти из операционной, что потеряю слух или зрение (это не слова докторов, это лично мои надуманные страхи, от которых я так и не избавилась). Ещё я дико боялась не пережить наркоз. Но больше всего я боялась, что больше не увижу и не обниму свою малышку.

ПОСЛЕ я полна надежд на счастливое будущее с Вероникой и Сашей.

Они всё это время находятся рядом со мной, поддерживают, развлекают как могут и уже хотят поскорее забрать меня домой.

Я смотрю на своё отражение в зеркале и впервые за долгое время счастливо улыбаюсь.

До операции я очень боялась, что мне сбреют все волосы, и я уже даже искала себе парик, но, к счастью, этого не потребовалось. Мне выбрили небольшой участок, и он прикрыт сейчас другими волосами.

Я вижу, что синяки под глазами ушли, на щеках появился румянец. Да и глаза блестят.

Всё благодаря Саше.

Я окружена заботой, вниманием, любовью. Мы пока боимся вслух говорить о чувствах, но кольца на наших пальцах говорят громче всяких слов.

Сегодня доктор сказал, что завтра меня отпускают домой. И я не могу дождаться момента, когда скажу это Саше и Веронике.

В дверь тихо стучат. Я поворачиваю голову и сначала вижу букет из нежно-розовых роз, а уже потом – Сашу. Вероника заходит с открыткой, которую нарисовала сама.

– Привет, – говорю им с улыбкой.

– Привет. А мы уже знаем, что тебя выписывают, – радостно кричит Вероника, подбегает ко мне и обнимает за талию. – Я так рада, мамуль. Наконец-то, домой.

– Да, наконец-то.

– Я билеты уже купил, – говорит Саша, подходя ближе и целуя меня в висок.

– Я надеюсь, тебя там не уволили, – снова начинаю волнующий разговор.

– Я в отпуске. Никто не может меня уволить.

– А когда вернёшься?

– А когда вернусь, я сам напишу рапорт на увольнение. Я парней своих уже предупредил.

– Саш, может, не стоит?

– Катюш, я тебя уже один раз потерял из-за работы. Больше не хочу. Служба проще не стала. Ты хочешь опять встречать Новый год сама? Или Рождество? Или Пасху? Или наши годовщины? У меня уже по горло эти дежурства праздничные. Я долг Родине отдал сполна. Теперь настала пора пожить для себя и своей семьи.

– А что отец твой бывшей?

– На пенсии, – с усмешкой говорит Саша.

– Просто на пенсии?

– Ну и под следствием.

– Ого…

– Миша хорошо постарался. Там столько компромата и по таким делам, что даже связи и деньги не помогут.

– Вика больше не появлялась?

– Вика ищет себе богатого спонсора, так как у папочки почти всё имущество и все счета арестовали, а позже – скорее всего конфискуют. Ей не до меня.

– И слава Богу, – говорю с довольной улыбкой.

Мне Викторию не жалко, как и её отца. Я рада, что они отстанут от Саши, и мы сможем спокойно строить наше будущее.

Да только рано я обрадовалась. Стоило нам вернуться, как Сашу стали атаковать звонками родственники генерала Болдырева, сам он тоже звонил не один раз. И Вику подсылал пару раз. Правда, все разы, что она приходила к нам, Саши дома не было.

Встречали девушку мы с Вероникой. Причём не самым лучшим образом.

Первый раз Вероника совершенно случайно вылила на неё ведро ледяной воды, крикнув вдогонку, что Вика должна быть ей благодарна, что вода не с унитаза.

Второй раз Вероника так спешила поздороваться с гостьей, что споткнулась и обсыпала её мукой.

Третий раз Вика не пришла. Как оказалось, она поехала к Саше на работу, где её даже на порог отдела не пустили.

На этом её попытки помириться с Сашей закончились. Но и страдала она недолго. После того, как бывшего генерала Болдырева взяли под стражу, она улетела в Турцию.

Ну а мы выдохнули.

Саша официально на пенсии.

И он сам пока не верит, что ему не нужно завтра вставать на службу. Можно валяться в кровати хоть до десяти утра и никуда не спешить.

И я думала, что всё у нас хорошо, но Саше кое-чего не хватало…

Глава 32

Когда смотрю на Катю думать могу только о том, как сильно её хочу. Но пока нельзя. Доктор первым делом после выписки предупредил, что нужно воздержаться от секса минимум две недели.

Сегодня этот срок истёк. И я теперь не могу дождаться того момента, когда Катя уложит Веронику спать. Чтобы хоть немного успокоиться, иду в ванную комнату и принимаю холодный душ. Точнее, ледяной.

Это помогает немного остыть. Обернув бёдра полотенцем, захожу в комнату и замираю.

У окна стоит моя Катя. Такая нежная и невероятно сексуальная в кружевном чёрном пеньюаре, который повторяет каждый плавный изгиб её тела.

Ноги сами несут меня к ней.

Накрываю дрожащими от нетерпения ладонями её плечи и медленно поворачиваю к себе. Она поднимает голову, нежно улыбается и проводит кончиками пальцев по моему прессу.

– Ты в холодной воде купался? – тут же догадывается она, продолжая вычерчивать узоры на животе.

– Да, – отвечаю чуть охрипшим голосом.

– Застудишься, Громов.

– Ты меня вылечишь.

– Ты ненавидишь лечиться.

– Зато обожаю, как ты меня уговариваешь лечиться, – с хитрой улыбкой отвечаю я. – У тебя весьма действенный способы ммм….

Замолкаю, потом что Катя ловко избавляет меня от полотенца и обхватывает мой член рукой, медленно лаская. Вся кровь из мозга тут же стекает в пах, и я забываю, что хотел сказать.

– Продолжай, Саш…

– Я не в состоянии, – признаюсь честно.

Катя тихо вскрикивает, когда я резко подхватываю её под попу и несу к кровати. Медленно опускаю её постель и любуюсь красотой жены. Наконец-то наш момент настал.

– Громов, никогда не даёшь себя долго мучить, – бурчит она недовольно, но улыбается.

– Потому что не могу долго сдерживаться. Меня уже так кроет, Катюш, ты бы знала.

– Знаю, – тихо отвечает она и сама тянет меня к себе за шею.

Наши губы встречаются в жадном поцелуе. Я не могу быть сейчас нежным, потому что слишком соскучился. Сжимаю её грудь чуть грубее, чем хотел и слышу стон, от которого окончательно срывает крышу.

Разрываю пеньюар и припадаю ртом с твёрдому нежно-розовому соску. Катя снова стонет, прогибаясь в спине. Её пальчики зарываются в мои волосы, прижимают голову к груди, умоляя о продолжении. Поиграв с одним соском, перехожу в другому. Провожу по нему языком, всасываю в рот, чуть прикусываю и снова обвожу языком.

Терпеть больше не в силах, но не могу не спросить у Кати – готова ли она.

– Всё хорошо, родная? – спрашиваю у неё, располагаясь между разведённых ножек.

– Даже очень, Саш. Аххх…

Толкаюсь в неё и кайфую от протяжного стона. Сам не сдерживаюсь. Издаю то ли стон, то ли рычание. Задерживаюсь на несколько мгновений, кайфую от долгожданной близости.

– Ещё, – просит Катя.

Двигаюсь в ней сильными, глубокими толчками. Как она любит. От чего она улетает в космос на пике. Ускоряюсь, вбиваясь в её тело на максимальной скорости и спустя ещё пару толчков, чувствую, как она трясётся и сжимается на мне. С губ Кати срывается крик, который я заглушаю поцелуем. Продлеваю её удовольствие уже медленными толчками, и с необъяснимым кайфом кончаю сам.

– Громов, – выдыхает Катя. – Ты решил с детьми не затягивать?

– Так точно, – отвечаю с улыбкой. – Вероника у нас какая получилась. Загляденье. Я хочу ещё.

– Детей или меня? – спрашивает с хитрой улыбкой и ловко перекатывает меня на спину, усаживаясь сверху.

– Тебя, и детей от тебя.

Эпилог
Александр

Стою на берегу моря у алтаря, украшенного белыми и нежно-розовыми цветами. Волны мягко накатывают на песок. Солнце клонится к закату, окрашивая небо в розовые и оранжевые тона.

Идеальное место для нашей свадьбы. Как будто с рисунка, который рисовала Вероника.

Прошло ровно шесть месяцев с тех пор, как мы вернулись из Израиля. Катя здорова, опухоль в прошлом, а в её животе растёт новая жизнь. Точнее, две. Близнецы, пацаны, как ей и снилось.

Гости сидят в паре метров от меня на белых стульях. Миша с Лесей – в первом ряду, держась за руки. Эти двое уже не расстаются после той истории с огнетушителем. У них всё серьёзно, хоть и бывали периоды, когда мы все переживали за будущее этой парочки.

Миша подмигивает мне. Читаю по губам: «Готов, друг? Не сбежишь?» Я хмыкаю в ответ. Готов как никогда.

Рядом с Мишей и Лесей сидят их друзья, а теперь и наши тоже – Егор и Алёна. Наши женщины – теперь лучшие подруги, и когда они собираются вместе мы с мужиками малость напрягаемся. Их посиделки часто заканчиваются приключениями, и нам приходится срываться к ним, чтобы выручать их прекрасные попки из этих приключений.

На свадьбе мало гостей. Человек двадцать. Только самые близкие. Никакой толпы, никакой суеты. Так, как мы с Катей и хотели.

Начинает играть медленная мелодия. Сердце тут же ускоряется. Это выход Кати.

Сначала слышу смех Вероники, звонкий, как колокольчик. Она идёт рядом с мамой, держа её за руку.

Мои девочки в нежных шифоновых белых платьях, которые развеваются на ветру.

У Вероники платье короткое, с маленькими милыми цветочками по подолу, волосы заплетены в две косички. Она сейчас – настоящая принцесса.

А Катя… Боже, Катя. Платье струится по её фигуре, подчёркивая округлившийся животик. Моя Богиня.

Гости умиляются. Слышу шёпот: «Какие красавицы, мама и дочка…».

Миша с непривычной для него ласковой улыбкой осторожно смахивает с щеки Леси слезинку. Егор с Алёной улыбаются, Алёнка тоже плачет.

А я… Я стою и не могу отвести глаз. Радость переполняет меня, распирает. Я люблю этих девочек больше жизни.

Веронику люблю за её дерзкий характер (мой!!!), за то, как она меня «папочкой» называет, когда нашкодничает, и как строит всех вокруг.

Катю – за её силу, за улыбку, за то, как она заботится о нас, окружает вниманием, заставляет улыбаться меня даже в самые тяжёлые моменты.

Шесть месяцев на пенсии пролетели как один день. Никакого строго графика, никаких суточных дежурств. Я открыл свою адвокатскую контору, консультирую по уголовным делам, помогаю своим парням, коллегам, если попадают в неприятности. Утром я отвожу Веронику в школу, после обеда забираю её, и мы едем домой. Выходные только для семьи.

Жизнь, в общем, удалась.

Болдырев сидит в тюрьме, где ему и место. Вика где-то за границей ищет нового спонсора.

Выныриваю из своих мыслей, когда Вероника подводит Катю ко мне, встаёт на цыпочки и шепчет: «Пап, не забудь клятву»

Я киваю и целую её в макушку. Потом беру руку Кати. Она смотрит на меня с такой любовью, что у меня ком в горле встаёт.

Регистратор проводит стандартную красивую церемонию. Но перед обменом кольцами, я хочу кое-что сказать своей жене.

– Катюша, – начинаю я, и голос чуть дрожит от волнения. – Я уже один раз тебя потерял, потому что был идиотом. Думал, что работа важнее всего. Но ты научила меня, что настоящая жизнь – здесь, с тобой и с нашими детьми. Я обещаю любить тебя каждый день, в радости и в горе, в здоровье и в болезни. Буду рядом, когда наши пацаны устроят хаос в доме, когда Вероника влюбится в первого мальчишку, и я, естественно, устрою ему жёсткую проверку, хоть как ты и будешь против. Обещаю быть тем мужем, которого ты заслуживаешь – сильным, но нежным, принципиальным, но готовым на компромиссы. Ты – моя вторая половина, неотъемлемая часть моей души. И я клянусь, что сделаю всё, чтобы ты никогда больше не сомневалась в моей любви. До конца наших дней, родная.

Слёзы катятся по её щекам, но она улыбается. Вероника тянет нас за руки.

– А теперь целуйтесь! – командует она.

Гости смеются, а я притягиваю Катю к себе и нежно целую.

– Люблю тебя, Громов.

– Люблю, Громова.

– А я? А меня?

– И тебя, малыш, – отвечаем одновременно и улыбаемся.

Эпилог
Екатерина

Сижу на веранде нашего дома и наслаждаюсь ромашковым чаем. Внизу, на зелёной лужайке, настоящее сражение.

Саша играет в футбол с близнецами. Артёму и Данилу по шесть лет, но они уже уверенно владеют мячом. Оба – точная копия папы в детстве. Тёмные волосы, густые брови, длинные ресницы, ямочка на подбородке и взгляд «я всё смогу сам, не мешай».

На воротах стоит Вероника. Ей почти четырнадцать. Высокая, длинноногая, рыжая коса до пояса, и стоит она в воротах так, будто это – финал чемпионата мира.

– Ника, не спи! Данила, бей в левый угол! Тём, не давай ему пройти! – кричит Саша, и я не могу сдержать улыбку.

Мяч летит в сетку. Вероника прыгает, как будто пытается словить мяч, но пропускает его между рук, после чего театрально падает на траву.

– Гооол! Папа, ты проиграл! С тебя мороженое!

Близнецы визжат от радости, бросаются к сестре, снова валят её на траву. Саша стоит, уперев руки в бока, и делает вид, что страшно зол.

– Вратарь куплен. Я видел, как ты подмигнула Даниле.

Я тихо смеюсь. Всё точно, как в том сне, который приснился мне в послеоперационной палате. Только лучше. Потому что реально.

Прошло почти семь лет с той свадьбы на берегу.

Сашина контора процветает. Он теперь самый востребованный адвокат по уголовным делам в нашем районе.

Вероника перешла в восьмой класс, отличница, капитан школьной команды по волейболу и… да, за ней уже начали бегать мальчики. Страшные дни настали для нашего «папочки».

Первого воздыхателя я заметила ещё весной. Какой-то долговязый девятиклассник провожал её до дома. Саша тогда вышел на крыльцо, скрестил руки на груди и молча наблюдал за парочкой. Мальчишка почти сразу сбежал.

С тех пор ухажёры осторожничают, а Саша каждое утро проводит с близнецами «мужской разговор»:

– Если кто-то будет обижать Нику, сразу говорите мне.

– А если просто цветы подарит?

– Цветы можно. Но сначала посмотрите на букет. Если веник, выгоняйте. Наша Ника достойна самого лучшего.

– Точно!

Я умиляюсь до слёз. Мой муж превратился в самого заботливого отца на свете. И самого ревнивого, когда дело касается дочери.

Смотрю на них четверых и понимаю – всё, о чём я когда-то боялась даже мечтать, случилось.

Я здорова. Мы вместе. У нас трое детей, большой дом и собака, которую близнецы выпросили на прошлый Новый год.

Вероника поднимает голову, видит, что я смотрю, и машет мне рукой.

– Мам, спускайся!

Я, конечно, иду к ним. Из того сна не хватает только малыша в коляске, но я прикладываю руку к пока ещё плоскому животу и улыбаюсь. Думаю, когда лучше обрадовать мою большую семью, что скоро нас станет ещё больше…

Эпилог
Вероника

Лежу на траве, придавленная двумя мелкими бандитами, и хохочу так, что аж живот болит.

Данила тянет меня за косу, Тёма пытается засунуть мне траву за шиворот. Папа стоит над нами, руки в бока, и делает суровое лицо:

– Итак, обвиняемый, признавайся! Сколько тебе заплатил Данила?

– Аж три конфеты, – отвечаю с улыбкой и показываю ему язык.

Мама спускается с веранды, босиком, в лёгком сарафане, и я вижу, как папа тут же забывает о футболе, о нас с близнецами. Глаза у него становятся такими… ну, как в кино, когда главный герой видит героиню и влюбляется.

Он всегда так на неё смотрит. Сколько я его знаю.

Мне было семь, когда я впервые увидела папу.

Я тогда стояла за маминой юбкой, страшно волновалась и думала: «Вот он – мой папа. Такой большой, сильный и мой».

А потом эта противная Вика орала, я её водой обливала, мукой посыпала… В общем, вела себя не очень красиво. Ну а что? Зато сработало. Я боролась за счастье мамы и папы, как могла.

Потом мы полетели в Израиль, я держала маму за руку в больнице, а папа не спал ночами, переживая за неё, но поддерживая меня, и всё время шептал: «Всё будет хорошо».

И стало хорошо.

Стало идеально.

Теперь у меня есть всё.

Папа, который учит меня защищаться, любить себя и уважать, и одновременно грозится всех моих ухажёров гнать поганой метлой.

Мама, которая всегда рядом, любит меня, заботится и знает, когда мне нужна её поддержка или совет.

Два мелких брата-террориста, которые бегают за мной хвостом и считают меня самой крутой на свете.

И скоро, я уже знаю (мама думает, что я не заметила, как она гладит живот и улыбается), будет ещё один. Или одна.

Главное, чтобы рыжий, как я.