Текст книги "Нежданное счастье майора Громова (СИ)"

Автор книги: Таня Поляк

Соавторы: Татьяна Каневская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 26

Ну какое может быть наказание? Я улыбаюсь и притягиваю Нику в свои объятия. С такой дочкой ни один враг не страшен. Вероника у меня точно из боевых подруг, которые будут стоять рядом и подавать патроны.

Дочь обнимает меня за шею и крепко-крепко сжимает руки.

– Ты сильно испугалась, малыш? – спрашиваю у неё тихо.

– Угу, – так же тихо отвечает она. – А знаешь, о чём я думала?

– О чём?

– Что больше маму не увижу. А как она без меня?

– Никак, доча. И я уже без тебя никак.

– А знаешь, что ещё я думала?

– Что?

– А почему мы не можем быть рядом с мамой? Ну там, в больнице. Я когда была совсем маленькой, заболела, сильно. Меня даже на скорой помощи везли. И мама в больнице была со мной. В одной палате. Я это очень хорошо помню.

– Это потому, что ты маленькая, и тебя не могли оставить одну. Тебе было бы страшно.

– А думаешь, маме не страшно? – тихо спрашивает Вероника.

И этот вопрос крутится в моей голове всё время, что мы смотрим фильм. Дочке я, конечно, ответил, что мама у нас очень смелая, и ничего не боится. Врал.

Я прекрасно понимаю, как страшно сейчас Кате. Я же её знаю. Она там в своей голове рисует самые страшные варианты развития событий.

Мы с Вероникой смотрим два фильма подряд. На втором она отключается. В это время как раз звонит Катя. Я по голосу понимаю – она на грани истерики.

– Я нормально, правда, – дрожащим голосом говорит она. – Прошла повторно обследование, сдала анализы. Операция через два дня. Всё будет хорошо!

– Я уверен, что всё будет хорошо, – повторяю за ней. – Катюш…

– Саш, я тебя умоляю, не бросай дочь.

Всё-таки срывается. Я слушаю её всхлипы, и у меня сердце на части рвётся.

Блять.

Ну какого хера я сижу тут, когда она там одна? Никто не обнимет, не поддержит. Для врачей Катя – очередной пациент, никто не будет с ней сюсюкаться. И, конечно, Вероника права. Кате безумно страшно.

Решение принимаю практически в одно мгновение. Нужно только сделать несколько звонков.

– Катюш, выбрось из головы эти глупости. Во-первых, ты не умрёшь. Во-вторых, дочь я никогда не брошу.

– Поклянись! – требует Катя.

– Клянусь.

Это слово легко слетает с губ. А как иначе? Как я оставлю Веронику? Ну как? Она – моя дочь. Но я понимаю беспокойство Кати, поэтому готов повторить клятву столько раз, сколько она попросит. Но бывшая жена на этом быстро успокаивается, будто выдыхает. Мы болтаем ещё пять минут, после чего у меня начинаются активные переговоры.

Но сначала я пересматриваю документы дочки, которые Катя сложила в отдельную папку. Заграничный паспорт есть. Есть даже разрешение на моё имя на вывоз ребёнка за границу. Ничего себе. Катя решила подстраховаться на всякий случай?

Убедившись, что с документами проблем нет, звоню знакомому в Управление. Он обещает прямо завтра решить вопрос с согласованием рапорта на выезд.

Второй знакомый помогает с билетами. Вылет уже завтра вечером.

Миха (хоть как не хотелось его тревожить в его состоянии) быстро находит информацию по клинике, в которой находится Катя. И мне везёт. У них там при этой клинике есть отдельный корпус, где проживают родственники пациентов. Мы сразу бронируем номер.

Остаётся только получить на руки подписанный рапорт, собрать сумки и не опоздать на посадку.

Утром я первым делом, пока спит Вероника, начинаю сбор документов и необходимых вещей. Прерывает меня звонок от Миши. И чего это ему не спится в такую рань?

– В общем, Саня, меня твой неудавшийся тесть выбесил, – без приветствий начинает друг.

– Что случилось?

– Он узнал о движухе, которую ты поднял и пытался запороть тебе рапорт. Вовремя наши с тобой парни подключились. Напортачить ему не дали. Рапорт подписан, с фесами тоже согласовали.

– Уже? Так рано? – удивляюсь.

– Когда надо рапорт и ночью можно подписать хорошему человеку.

– Спасибо, Мих.

– Отблагодаришь, когда позовёшь дружком на вашу с Катюшей вторую свадьбу.

– Не торопись. Она может отказать.

– Не сможет. Но вернёмся к делу. В общем, я передал хорошим людям папку, которую собирал не один месяц на Болдырева. Так что, можешь быть спокоен. В твою сторону он больше не смотрит. Будет занят спасением собственной задницы.

– Шансы у него есть?

– Пф. Нет.

Мы смеёмся и на этом прощаемся. В этот момент в гостиную вбегает Вероника.

– Папа, папа! Мне такой снился!

– Какой?

– Что мы на самолёте летим! Высоко! Над облаками! – радостно кричит она. – К маме. Я так обрадовалась. А потом… А куда ты уезжаешь? Ты меня бросаешь, да?

– Ты чего, малыш? – притягиваю к себе и показываю на стопку её вещей. – Мы уезжаем. Мы летим к маме.

– Правда?

– Правда.

– Урааа!!! Мама, жди нас!!!

Глава 27

Вероника после новости о том, что мы летим к маме, не может усидеть на месте. Она уже раз десять перепроверила чемодан, который я собрал, чтобы ничего не забыть. Её мельтешения начинают немного раздражать, поэтому я придумываю ей занятие.

– Ника, а ты маме рисунок нарисовала? – спрашиваю, когда она в очередной раз подходит к чемодану.

– Какой? – не понимает она.

– Какой-какой? Тебе лучше знать. Чтобы маме было приятно. Ты же придёшь к ней в палату с пустыми руками.

– Точно!

Ника бежит в свою комнату. Слышу, как грохочет полками, доставая альбом и карандаши. С собой она тоже взяла всякие развлечения, чтобы скучно не было.

Я в это время готовлю нам простой ужин, чтобы подкрепиться перед перелётом. Продукты, которые могут испортиться, достаю из холодильника и сразу выбрасываю.

Ника приходит ко мне через час. На рисунке мужчина, женщина и маленькая девочка по центру. Они стоят на берегу моря, держась за руки и смотрят на закат. Ну, это если я правильно понял задумку.

– Хочешь на море? – спрашиваю у Вероники, прижимая её к себе.

– Да, чтобы вместе поехали. Ты научишь меня плавать?

– Обязательно. Но это будет уже в следующем году. Хорошо? Маме нужно будет время, чтобы восстановить силы.

– Подожду, конечно, – тут же отвечает дочь и широко улыбается. – Уже не могу дождаться, когда увижу маму.

– Совсем скоро, малыш.

Я прячу рисунок Вероники в чемодан, мы ужинаем и одеваемся. Пора выдвигаться в аэропорт. Я вызвал такси, и машина будет через десять минут. Мою тачку Миша отгонит в свой гараж при первой возможности.

Когда мы выходим из подъезда, я сразу замечаю Вику. Она идёт ко мне на высоченной шпильке. Выглядит шикарно, конечно (это если объективно), но не трогает совсем. Просто красивая кукла, которая непонятно на что рассчитывает. Мне дорогу тут же преграждает Вероника. Она упирает кулаки в бока и, уверен, грозно смотрит на мою бывшую.

– Тётенька, я вам неясно сказала? Вы не поняли направление? Вам карту нарисовать?

Вика в шоке замирает. Не ожидает от маленькой девочки такого выпада. Я сам малость в шоке.

– Ничего мне рисовать не надо, – отвечает грубо.

– Буду я на вас время ещё тратить, – фыркает Ника. – Уйдите с дороги! Мы уезжаем.

– Куда это?

– К маме! Папа идём.

– Малыш, ты постой у такси, пожалуйста, – прошу её мягко. – Мне нужно пару слов тёте сказать.

– Только недолго! А то я вернусь.

– А не слишком много ты этой малявке позволяешь? – шипит на меня Вика.

– Сомневаюсь, что ты приехала сюда поговорить о воспитании моей дочери.

– Моей… Всё так же веришь, что она твоя? – усмехается Вика.

– Вообще, никаких сомнений, – отвечаю уверенно. – Зачем приехала?

– Раз твоя дочь не дала нам поговорить по телефону, решила приехать сама.

– Зря. Как сказала Ника, мы уезжаем. Мне с тобой говорить не о чем и некогда.

– Это ты зря ввязался в войну с моим отцом. Думаешь, твой дружок Мишаня что-то сделает такой скале, как генерал Болдырев?

– Мой друг Михаил твоего отца в порошок сотрёт. Не стоит недооценивать его возможности. Это всё?

– Ты ещё сам ко мне приползёшь, – обиженно бросает Вика.

Я только качаю головой и усмехаюсь.

– Будешь ждать, помрёшь старой девой, – говорю на прощание и иду к дочери.

– И это пара слов? – возмущается Ника, забираясь в салон такси.

– Она пару слов не поняла, пришлось говорить больше.

– Дура!

– Ника!

– Прости, папочка!

Мы выезжаем со двора. Даже не смотрю в сторону Вики. Если отец отправил её ко мне, то его дела – дрянь. И я этому очень рад. Пусть получит по заслугам. Да и разгребая собственные проблемы, он забудет обо мне. Надеюсь, так и будет.

Мы приезжаем в аэропорт вовремя, регистрация на рейс проходит без проблем. Вероника хоть и летит первый раз, но держится молодцом. Ей всё интересно. Она крутит головой в разные стороны, задаёт много вопросов, а я терпеливо отвечаю. Лучше буду рассказывать о пилотах и стюардессах, чем о состоянии мамы.

Если спросит, я, конечно, скажу, что мама – сильная, операция пройдёт успешно, и мама вернётся с нами домой.

На самом же деле, я дико боюсь. Боюсь, что что-то пойдёт не так, и я потеряю возможность вернуть любимую женщину, а Вероника лишится матери.

Я отгоняю эти мысли подальше. Настраиваюсь на хорошее. Так легче.

Представляю, как мы втроём возвращаемся в Россию, Катя здорова. Мы летом едем на море, после женимся. Если, конечно, Катя согласиться вновь мне довериться…

Ну, а я, я сделаю всё возможное, чтобы она согласилась.

Глава 28
Екатерина

Операция завтра.

Я так долго ждала этого дня, что сейчас почему-не могу поверить, что он, наконец, настал.

Миллион раз уже пожалела, что в порыве эмоций позвонила Саше и призналась, что мне дико страшно. Потребовала ещё, чтобы он поклялся, что Веронику не бросит.

Ну, глупость же.

Саша? Бросит?

Да никогда. В этом я не сомневаюсь.

Но его уверенное «клянусь» помогло мне прийти в себя.

И пусть мне всё ещё немного страшно, за дочь я не переживаю. Она в надёжных руках. Рядом с ней заботливый, любящий (а я уверена, что Саша полюбил нашу дочь всем сердцем), сильный папа, который никогда её не оставит.

А что будет со мной…

Я очень надеюсь, что всё будет хорошо.

Ко мне недавно приходил доктор, который будет проводить операцию. Он заверил меня, что я зря переживаю. Он уверен в успехе операции и обещал отпустить домой через две-три недели.

Слабо верится, что так быстро отпустит, но надежды прибавило.

После завтрака я решила немного прогуляться. На территории клиники шикарный парк. Кто-то гуляет здесь сам, кого-то катают на коляске. Здесь даже небольшое озеро есть с утками. Туда я и направляюсь.

Стою у небольшого ограждения, наблюдаю за птицами, когда тишину прорезает знакомый детский смех.

Меня всю передёргивает.

Показалось, видимо.

Смех повторяется.

Я начинаю осматриваться.

Так скучаю по дочке, что мне уже её смех чудиться. А может, это уже галлюцинации из-за опухоли начались? Такое возможно?

– Мама! – раздаётся совсем рядом. – Мама! Мама!

Поворачиваю голову и вижу её.

Моргаю несколько раз.

Не знаю, чего хочу больше: чтобы дочь осталась реальной, или чтобы была плодом моей разыгравшейся фантазии.

Но в следующую секунду родные, маленькие руки обнимают мою талию.

– Мама, – совсем другим голосом выдыхает Вероника и тихо всхлипывает.

Я тут же подтягиваю её верх. Откуда силы берутся, я не знаю. Она тут же обхватывает меня руками и ногами и крепко прижимается.

– Я так соскучилась, – шепчу ей на ушко. – Моя малышка…

– И я скучала.

– И я скучал, – звучит над ухом голос Саши.

Его руки обнимают меня со спины и помогают удерживать Веронику.

– Вы как здесь? – спрашиваю, не сдерживая слёз. – Вы с ума сошли?

– Мы прилетели к тебе, чтобы быть рядом, – просто отвечает Саша. – Тебе было плохо. И я подумал, неправильно, что ты одна здесь, а мы вдвоём там. Решил исправить.

– Мама, я на самолёте летела! Это так круто! – вскрикивает Вероника. – С папой вообще ничего не страшно!

– Я знаю, малыш. Мне рядом с папой тоже ничего не страшно, – отвечаю ей и широко улыбаюсь.

Не знаю, как работает эта магия Громова, но когда он рядом, я, правда, забываю обо всех страхах. Вот только недавно, я размышляла, что будет, если вдруг операция пройдёт не по плану, а сейчас я думаю, чем буду заниматься после того, как вернусь домой, как сложится наша с Вероникой жизнь, как сложатся наши отношения с Сашей.

– Я надеюсь, ты никого тут себе не нашла, пока одна была? – врезается в сознание голос Громова.

– Ты серьёзно?

– Да. Вон тут мужик слишком широко улыбается, когда на тебя смотрит. Так и проситься на подправку зубов.

– Подправку?

– Ну или чистку.

– С удалением налёта?

– С удалением зубов. Чтобы не улыбался больше.

Я тихо смеюсь и откидываю голову на грудь Саши.

– Понятия не имею, о ком ты говоришь, но говорю сразу, что никого и не присматривала здесь.

– И правильно делала! – вмешивается в разговор Вероника. – Не хватало ещё. Я там от папы невест отбиваю, а ты…

– Чего?

– Ника…

– Это что там за невесты, Громов???

Глава 29
Екатерина

Саша только смеётся на мой взрыв ревности. А когда эмоции стихают, я понимаю, что глупо ревновать мужчину, который сорвался в другую страну, чтобы поддержать меня.

– Вероника, как всегда, преувеличивает, – наконец-то, говорит Громов. – Две невесты. Одна – бывшая. Вторая даже не смотрела в мою сторону.

– Что от тебя хотела Вика?

– Как что? Вернуть хотела. Её отец против меня целую кампанию начал, но обломится ему. Можешь даже не переживать.

– Я знаю, что тебя сломить непросто.

– Невозможно, Катюш.

– Окей. А вторая девушка кто?

– Няня.

– Леся, – вставляется Вероника. – Она такая крутая, мам! Она папиного друга огнетушителем вырубила.

– Мишу, что ли? А что случилось? – настороженно спрашиваю я.

Саша и Вероника быстро переглядываются. Эти двое явно что-то от меня скрывают.

– Испугалась его, – находится с ответом дочь. – Мы думали, это грабитель…

– Грабитель? Какой грабитель?

– Ну, не совсем грабитель… У грабителей бывает оружие? Ой…

– Закапываешься, дочь, – усмехается Саша.

– А-ну, быстро рассказали, что случилось! – требуя я таким голосом, что бывший муж понимает – я не отступлю.

Пока гуляем по скверу, Громов рассказывает, что в ту школу творчества, куда мы записали Веронику, пришёл один упырь, который напугал преподавателей и детей несколькими выстрелами. Никому он навредить не успел. Рядом оказался Миша Дубровский. Он быстро ликвидировал стрелка этого недоделанного и пошёл искать Лесю (которую Саша попросил временно побыть няней дочке) и Веронику. Они в это время прятались в кабинете на втором этаже. Леся приказала Нике спрятаться в кладовке, чтобы принять весь удар на себя. В итоге удары на себя принял Миша.

– Видимо, Леська ему хорошо приложила, раз у него сердце дрогнуло.

– Да ладно? Влюбился, что ли? – восклицаю я.

– Что-то очень на это похоже. Леська – крутая. Пара из них получится огненная, но загадывать не хочу. Миха после Натали прекрасный пол не жалует.

– Это не удивительно. Мне теперь хочется с ней познакомиться. Ну и поблагодарю за то, что она Веронику готова была защищать.

– Познакомишься, – тут же обещает Саша.

– А там, может, и на свадьбе их погуляем, – говорит Вероника.

– Устами младенца, как говорится…

– Я – не младенец, папа!

– Да-да.

Мы подходим к корпусу. Саше с дочкой сюда нельзя, пока не будет подписано разрешение мои доктором, а его сегодня нет.

– Операция завтра, – говорю на выдохе.

– Мы будем рядом, – тут же отвечает Громов и крепко прижимает к себе.

Я присаживаюсь, чтобы обнять дочь и жадно вдыхаю её запах.

Я так рада, что они приехали. У меня будто крылья за спиной выросли. Я теперь ничего не боюсь. И уже с приятным волнением жду операцию, чтобы избавиться от опухоли и жить дальше долго и счастливо.

Саша и Вероника уходят в свой корпус, чтобы поужинать. Я иду в своё отделение на второй этаж, чтобы тоже поужинать. Правда, у меня сегодня совсем лёгкая трапеза перед операцией.

Поужинав, я ложусь в кровать. Но спать не могу. И на месте одном усидеть не могу. Хожу по палате взад-вперёд. Хочу с Сашей поговорить. Хочу в его объятия. Мне хватит всего пары минуты, чтобы напитаться его энергией.

Я подхожу к окну, опираюсь руками на подоконник и выглядываю на улицу. Интересно, а меня сейчас выпустят прогуляться? Наверное, уже вряд ли.

– Кого высматриваешь? – раздаётся над ухом голос Громова.

– Саша? Ты как здесь? Тебе же нельзя! – спрашиваю у него, а сама прижимаюсь крепче к его широкой груди.

– Когда очень хочется, то всё можно, – отвечает он с очаровательной улыбкой.

– Очень хочется?

– Очень.

– Громов, мне нельзя. Тем более здесь, – чуть краснея, шепчу ему и слышу тихий смех.

– Ах ты, развратница. Я говорил о том, что очень хотел тебя увидеть и обнять. И чтобы Вероника между нами не крутилась.

– Она в номере осталась?

– Да. Обещала себя хорошо вести, чтобы родители могли спокойно поговорить. Я, кстати, пришёл не с пустыми руками.

– Принёс шоколадку? – радостно спрашиваю я.

– Это тоже. Но у меня есть кое-что получше.

Он достаёт из кармана коробочку, а там – наши обручальные кольца. Он хранил их всё это время???

– Я понимаю, что ты боишься думать о будущем. Но я знаю, что всё будет хорошо. И мы попробуем снова. Только в этот раз я тебя никуда больше отпускать не буду.

С этими словами он ловко надевает мне кольцо на палец.

– Как влитое.

Тянусь к коробке, достаю второе кольцо и так же ловко окольцовываю Сашу. Он довольно улыбается.

– Это, чтобы всякие невесты в твою сторону даже не смотрели.

– Я только твой, Катюша. Слово офицера.

– А я только твоя. Слово жены офицера.

Глава 30

Время будто стоит на месте.

Я смотрю на Веронику, крепко сжимающую мягкую игрушку – маму-кенгуру. Малыш-кенгуру отправился на операцию с Катей. Спасибо докторам пошли на небольшую уступку ради спокойствия дочки.

Я горжусь самоконтролем дочки. Замечаю, как у неё начинает дрожать подбородок, как по щеке скатывается слезу и уже хочу обнять, поцеловать, успокоить, как она смахивает слезу, встаёт с диванчика, на котором мы сидим уже не один час и делает что-то типа разминки. Это помогает ей взять эмоции под контролем.

– Я своими слезами маме не помогу, – отвечает Ника, когда я говорю, что она может поплакать, если хочет. – Я не хочу, чтобы она видела мои опухшие глаза. Она будет переживать. А ей нельзя.

– Ты у меня молодец, – произношу нежно и притягиваю к себе.

Чувствую, как напряжена каждая мышца дочки. Она держится из последних сил. Как и я. Но я не позволяю эмоциям вырваться наружу. Я сейчас должен быть опорой для этой сильной малышки.

– А тебе страшно? – тихо спрашивает Вероника. – За маму?

– Очень, – признаюсь так же тихо. – Но я верю, что местные доктора помогут маме. Я верю, что всё будет хорошо, и совсем скоро мы вернёмся домой.

– Домой?

– Ко мне.

– А мы у тебя останемся или поедем с самой к нам домой?

– А ты хочешь остаться? – спрашиваю осторожно.

– Очень, – шепчет Ника.

– И я очень хочу, чтобы вы остались. И вы останетесь. Я вас с мамой никуда не отпущу.

– Ты любишь маму?

– Люблю.

– А меня?

– Люблю.

Вероника всё же не сдерживается. Тихо всхлипывает и крепко обнимает меня за шею. Прижимаю к себе свою крошку и жадно вдыхаю её запах. Я так много потерял за эти годы, но готов всё компенсировать. Хочу, чтобы Вероника узнала, что это такое – когда рядом папа. У нас ещё много времени впереди. Я исправлю всё, что смогу. Всё ради дочки сделаю.

– Я тебя тоже люблю, папа, – тихо говорит Вероника, и я, взрослый мужик, готов расплакаться от накрывшей меня эйфории.

Я, наверное, на всю жизнь запомню этот момент. Наш первый момент папы и дочки. Вероника отклоняется первая и осторожно вытирает мои щёки. Всё-таки не сдержал слёзы.

– Я никому не скажу, что ты плакал, – говорит Вероника с улыбкой.

– Наш первый секрет?

– Да.

В этот момент дверь, куда увезли Катю на операцию, открывается. К нам выходит хирург. Он опускает маску с лица, и я вижу улыбку. Довольную улыбку доктора, который явно доволен результатами своей работы.

– Операция прошла успешно. Осложнений нет, – говорит он на английском. – Екатерина приходит в себя после наркоза. Она пробудет в послеоперационной палате несколько дней. Мы будем наблюдать за её состоянием. После – вернём в её палату.

– А мы можем её увидеть? Ну или хотя бы дочка?

– Можете зайти, только на пару минут.

– Нам и этого хватит! – говорит Ника на чистом английском, чем немало удивляет доктора.

Он ведёт нас через другую дверь в комнату, где мы моем руки, надеваем одноразовые халаты, бахилы, маски. Рука Вероники дрожит в моей руке, когда мы переступаем порог палаты.

– Ого, прямо как в кино, – выдыхает Ника, оглядывая оборудование, отслеживающее состояние Кати.

Ну а Катя лежит на огромной кровати и кажется совсем миниатюрной.

– Мамочка, – тихо зовёт Вероника.

Катя тут же распахивает глаза и медленно поворачивает голову.

– Никуся, моя малышка, – говорит с малышкой.

Доктора рядом нет, поэтому я подсаживаю Веронику на кровать, и тут же осторожно обнимает Катю. Бывшая жена так же, как и я недавно, жадно вдыхает запах своей малышки.

– Кенгурёнок! – радостно вскрикивает Ника, увидев в руке Кати игрушку.

– Он был со мной всю операцию.

– Ты как, мамуля? Голова не болит?

– Не болит, малыш. И больше не будет болеть.

Катя ласково проводит ладонью по волосам Вероники и смотрит на меня.

Я тут же оказываюсь рядом. Склоняюсь и нежно целую в губы.

– Ты мне снился, Громов, – говорит с улыбкой.

– Хороший был сон?

– Ты с детьми в футбол играл.

– С какими детьми, Катюш?

– С нашими. С двумя пацанами. Ника на воротах была.

– Мне бы они гол не забили! – заявляет дочь, а я широко улыбаюсь. – А ты что делала, мам?

– А я с коляской рядом гуляла, – отвечает с мечтательной улыбкой.

Угу, ещё трое, значит? Да не вопрос! Вернёмся домой, и начнём работу над воплощением этого сна в жизнь.