Текст книги "Перекрёсток вселенных (СИ)"
Автор книги: Таня Пламенная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Фрег с интересом выполнял все предписания, переоделся в новый костюм, который они нашли в вещах Зимородкова. Ему пришлось тщательно вычесать бороду и некогда густую шевелюру, так как волосы постоянно терялись и засоряли фильтры.
Наконец, Никитина передала капитану видофон, чтобы тот смог разобраться в чертежах. Она обратила его внимание на схему двигателя ракеты Зимородкова и двигатель полита.
– Я пытаюсь увеличить мощность ракеты, – сказала она, – ты понимаешь в этом что-нибудь? Ты можешь мне помочь?
Фрег кивнул. Поймал отправленный ему видофон и стал работать. Он задал пару технических вопросов и протянул руку Никитиной, чтобы уточнить некоторые детали в схеме, но она вдруг отдалилась.
Капитан сам провёл первые линии и всего за пару минут сотворил проекцию нового механизма, детально и просто, словно видел его перед собой.
– Ты нарисовал нечто необыкновенное, – сказала Тана, вглядываясь в его чертёж.
– Подойди, – мужчина поманил её рукой, – Подойди ближе, рассмотри! Не смущайся, никак не могу привыкнуть, что твоя конечность больше не проходит сквозь меня!
Мужчина протянул ей широкую ладонь. Но она посмотрела на неё с опаской.
– Не могу, – ответила она, невольно спрятав руки за спину, – прости, не могу побороть себя! Понимаю, что это неправильно.
– Что опять не так? – спросил мужчина.
– Ведь ты… как бы это сказать, – она встряхнула тёмными волосами, потёрла нос и, набравшись смелости, продолжила, – ты ведь зомби!
– Зомби? – искренне удивился он.
– Это, конечно, глупость! Но в моём мире это ненормально! – сказала она.
Никитина вопросительно уставилась на него. Он тоже не отрывал от неё глаз. Некоторое время они недоумённо смотрели друг на друга.
– Нет, я живой, – наконец, произнёс он, – я всё чувствую, я осознаю себя, моя кровь течёт по венам, послушай, моё сердце бьётся.
– Но это неправильно, – сказала Тана, – наверное, тебе некомфортно в этом теле. Ты испытываешь постоянную боль, я вижу. Так не должно быть.
– Боль, – усмехнулся капитан, – я испытал боль, когда внедрялся в ледяное тело, но теперь, мне думается, я чувствую себя превосходно. И больше не нужно касаться этой темы.
Никитина решила, что пришельцы всё же не вполне осознают своё новое положение. И то, что ожидает их. Всё потому, что судя по показателям, тело Зимородкова продолжало медленно разлагаться. Ей вспомнилась фраза о том, что процесс внедрения невозможно остановить. Значит, ли это, что пришельцы самовольно теперь не смогут покинуть человеческое тело? Они даже стали осознавать себя единым организмом. Единым, точнее одним человеком. Что если в погоне за новыми впечатлениями, пришельцы сами попались в ловушку? Тем более, что в этой вселенной они ничего не могут. Впрочем, пришельцы пока ни разу не пожаловалась, не выказали негодования.
Почему то она боялась спрашивать у Фрега напрямую, что будет с ним, если организм не выдержит нагрузки, а функции тела снова внезапно угаснут. В ответе могло таиться нечто неприятное и ей не хотелось ничего выяснять до окончания работ. Может быть потом, если она посчитает нужным, она спросит. Если непоправимое не случиться раньше. Но в данный момент уже не важно, раз это произошло. Не важно, чем пришельцы руководствовались, внедряясь в труп Зимородкова.
Там в недрах ненасытного Демона ночи обитает лютый голод, метеорит каждую минуту пожирает время человеческого бытия во вселенной. Ей нужно позаботиться о том, чтобы спасти Землю.
И всё-таки, Никитина невольно улыбнулась. Зимородков отправился в путь в тридцать пять, таким он запечатлелся и в её памяти. Она хранила в своём видофоне его фотографии, видео, статьи. Сейчас ему шестьдесят пять, если не считать время забвения во льдах. Но для неё он почти не изменился. Такое же суровое лицо, строгий взгляд, крепкая фигура. Морщины и седина, но они его даже красят. Хорошо, с одной стороны, решила она, что теперь пришельцы не могут читать её мысли. Теперь этого не нужно делать.
ЧАСТЬ 7 Перекрёсток вселенной
Время неумолимо подгоняло. Каждая секунда, как капля драгоценной воды, сочилась сквозь пальцы, и терялась безвозвратно.
Но, благодаря совместным усилиям, космонавты преодолели множество трудностей и воплотили в жизнь план по реконструкции двигателей ракеты. Естественный день на их стороне составлял восемнадцать часов. В это время градус температуры значительно повышался. Пришлось позаботиться, чтобы ночью ракета не вмерзала в лёд, что происходило постоянно. Для этого рядом оборудовали небольшую станцию из частей полита. Оснастили солнечными батареями, обломки которых удалось вытащить из металлолома.
Ночью работы продолжались посменно. Робот всегда оставался на страже снаружи, он мог работать при самой низкой и высокой температуре.
– Значит, мне следовало ничего не делать? – спросила Никитина, продолжая их разговор, который они завели встретившись у ангара, – и что со мной произошло бы дальше? Я угодила бы в чёрную дыру и осталась там на века?
– Мне думается, правильней назвать этот типологический дефект перекрёстком, именно по такому принципу он устроен. Круговое движение, – ответил мужчина, подмигнув ей.
Никитина приняла смену, пожала перчатку капитана и направилась к временной базе, созданной из частей полита. Капитан удалился в ракету. Никитина продолжила размышлять вслух.
– Значит, мы столкнулись на перекрёстке вселенных…
– Да.
– Не нужно было пытаться вырваться из ловушки? – спросила Никитина, улыбаясь капитану, которого теперь наблюдала через дисплей, – тогда бы меня побросало, покидало и выкинуло обратно, как тех роботов, что всё таки долетели на планету RY!? Ну, скажем так тоже, лет через десять, двадцать… сто…
– Не уверен. Но ты могла вырваться из ловушки, были все шансы. Хоть ваши политы и не имеют мощности, чтобы сопротивляться перекрёстку, – продолжил капитан, – он больше не будет раскручивать и разбрасывать вас по вселенной…
– Как это? – спросила Тана.
– Такой как твой полит можно разогнать до предела и вырваться из перекрёстка, – ответил капитан из ракеты, он держал в руках энергетический коктейль.
– Занятно. Система могла не выдержать, – она рассмеялась, – а я могла превратиться в обугленный скелет! И если бы не ты… я бы не стояла сейчас на этом леднике. Ты забросил меня обратно в мою вселенную!
– Тут ещё можно поспорить, кто кого забросил, – ответил капитан.
– Если бы не ты, – сказала она, – я бы точно погибла.
– Ты слишком накручиваешь себя, – ответил он, – представляешь наперёд то, чего возможно никогда не случилось бы. Вселенная многогранна. Порой она дарит шанс каждому. Но ты любишь заранее предполагать плохой исход. Однако, это не значит, что это сбудется.
не могу с этим поделать, – ответила Никитина, – ты прав, мне нравится додумывать ситуации… к тому же, осознанный, осмысленный страх перестаёт казаться ужасным. Предпочитаю сразу представить самый худший вариант и тогда реальная картина кажется менее опасной. Вот как с тобой.
– Боялась, что очнувшийся Зимородков превратится в зомби и убьёт тебя? – спросил капитан.
– Конечно! – ответила Тана, – мы все люди устроены так. Всегда ждём нападения. И ещё пытаемся всё объяснить логически, хотя где-то внутри верим в необъяснимое. Я вот до сих пор ломаю голову…
– Как бы ты её не ломала, моё присутствие не перестанет быть правдой. Хочешь ты или нет.
– А что если нет? Если ты иллюзия? Исчезни!
– Ты больше не властна надо мной, – сказал капитан, – я приобрёл плоть. И я не уйду.
– Поверь, я хочу знать правду, я не хочу прятаться в скорлупе самообмана, – произнесла Тана, – Ты мерещишься мне? Ты создал себя в моём воображении?
– Не совсем так, – уклончиво ответил капитан.
– Ты пугаешь меня! Мне страшно, – сказала Никитина, – ты создал себя и меня в моём воображении? Что если на самом деле я доживаю последние секунды после аварии, лежу в луже крови…
– С чего ты взяла? – произнёс капитан в микрофон, смеясь.
– Фрег, ты не ответил! – сказала Тана, – что если я нахожусь в коме? Что если я так и не смогла очнуться? И всё, что сейчас происходит, лишь в моём воображении? Например, мне всего лишь кажется, что мы давно вместе, а на самом деле не прошло и минуты!
– Есть лёгкий способ проверить истину, – сказал капитан, – ущипни себя.
– Знаю, – ответила Тана, – но боль тоже не показатель… бывает и во сне испытываешь импульсы… но проверю.
– По-твоему, – произнёс капитан, – было бы лучше лежать в луже крови?
– Лужа крови более реальна, чем мы с тобой!
– Не знаю как ты, но я реальный и очень уставший… и голодный, – ответил капитан, – и если ты не остановишься сомневаться во мне, я тоже перестану верить в то, что я есть… и умру с голода!
– Прости, – Тана подняла руки вверх, – сдаюсь! Ты победил! Ты самый настоящий.
Некоторое время Никитина налаживала сеть внутри ангара. Робот-техник помогал ей, укрепляя стены. Ангар они использовали для хранения всяческой аппаратуры, которую извлекли из обломков. Это была их мастерская.
– Фрег? – позвала Никитина через час.
Она видела, что мужчина уже задремал, насытившись энергетиком, но ей не терпелось задать свой вопрос. И она вообще никак не могла с ним наговориться.
– Да…
– Расскажи, как там… в другой вселенной? Там, откуда ты пришёл, – спросила Тана.
– В моей вселенной, – ответил капитан, не открывая глаз, – в ней хорошо… но, боюсь, что не смогу поведать тебе о ней. Не смогу описать свой мир. Невозможно описать мою вселенную человеческим языком! Сложно отыскать подходящие ассоциации. Мы рождаемся из нечто, из энергии, потока света, а затем странствуем в поисках познания. Мы совершенствуемся, накапливая опыт, чтобы передать его будущим поколениям. Это непередаваемо, это надо прочувствовать… тоесть, увидеть всё своими глазами.
– Знаешь, что интересно? – сказала задумчиво Никитина, вкручивая болт, – перед тем как потерять сознание, мне почудилось… нечто белое, белый свет, яркий белый свет. Я вращалась с дикой скоростью внутри странной сферы. Вся она состояла из белого ослепительного света. Подобное состояние можно сравнить с нахождением в тренажёре. Есть такие центрифуги в учебном центре для проверки вестибулярного аппарата. Мне даже чудилось, что за мной наблюдают сверху… я приняла их за бригаду врачей в белых халатах. Я решила, что они хотят меня спасти. И я ощутила единение со вселенной…
– То, что ты описываешь, – сказал мужчина, – похоже на телепортацию.
– Значит ли это, что я могла видеть тебя? Может быть, ты чего то недоговариваешь? – спросила Никитина, но не услышала ответа.
Никитина перевела удивлённый взгляд с помощника робота, который удерживал железный блок, на свой экран, где отображался капитан. Фрег тоже смотрел на неё.
– Почему ты всячески отговаривал меня, чтобы я не ходила в шестой квадрат? – неожиданно спросила Тана, – ты знал, что там находится тело Зимородкова и знал, что я найду его. Ты желал, чтобы я осталась здесь навсегда? Совершенно одна?
– Почему одна…
– Потому что я осталась бы одна во вселенной! Если бы не успела поднять ракету до момента столкновения метеорита с Землёй. Вот ты сказал, – продолжила Тана, – что когда существовал вне этого тела… то мог перемещаться где угодно. Получается, ты мог внедрится в любую оболочку!? И вот я всё думала, почему ты не вселился в зародыш, который ещё не родился, если хотел познать наши чувства и стать человеком?
– Стать? – удивился капитан, – разве я не…
– Ну объясни тогда, почему? – крикнула Тана, – ты не хотел помогать мне, а теперь в этом теле…
– Я не оставил бы тебя… я мог спроектировать схему двигателя линиями света, например на обшивке корабля, ты смогла бы улететь на экзопланету. И со мной ты бы не была одинока.
– С тобой? Ты шутишь? – воскликнула Никитина, – с призраком?
– Почему нет, – ответил он.
– Ты знал мои мысли, ты видел, что я испытываю к Зимородкову, – Тана погрозила указательным пальцем, – ты не желал, чтобы я его нашла, потому что… это была ревность?
– Ревность? Думаешь, я мог…
– Неважно! – Никитина не дала ему договорить, отключив связь.
Через несколько часов Никитина вернулась в ракету. Она холодно пожелала капитану добрых снов и забралась в капсулу сна.
Когда она проснулась Фрег с самым сосредоточенным видом тестировал новые двигатели ракеты. Затем он принялся работать со связью. Никитина зависла подле его плеча и пристально уставилась на него, желая разгадать мысли.
– О чём ты думаешь? – поинтересовалась Тана, когда капитан более получаса задумчиво, не обращая на неё внимания, изучал проекционные схемы.
– Сейчас я думаю, как усилить мощность передатчика для сигнала, – Фрег почесал заросший рыжей бородой подбородок и стряхнул с одежды клок выпавших волос, – а о чём ты думаешь?
– За этим тонким слоем металла пустота, пронизанная смертельными лучами радиации, – Тана провела рукой по обшивке, – ведь страшно подумать, если случится разгерметизация! Мы задохнёмся как рыбы, выброшенные на сушу.
– Мы оба по собственной воле вошли сюда, – ответил спокойно он.
Никитина кивнула. Поймала рыжие волосы, которые реже стали выпадать, почти оголив череп капитана, закрывая лишь виски и нижнюю часть лица, покрутила пальцами.
– Да, ты прав. Мы добровольно сделали свой выбор. Но я всё таки не понимаю, почему ты решился мне помочь. Я помню твои слова про невозможность остановить процесс! Не хочу обманывать тебя надеждой на светлое будущее! Ты ведь всё про себя понимаешь.
– А ты? Чего хочешь ты?
– Я имею звание капитана и мой долг спасать экипаж, – отрезала Никитина, – сейчас мой экипаж – корабль под названием Земля! Но, боюсь, все не спасутся! Не найдётся столько политов, чтобы забрать всех людей.
– Знаешь, – произнёс капитан, – у Демона ночи интересная пористая структура внутри. Я размышлял и пришёл к выводу, что если мощный заряд взорвётся близко к его центру…
– Он разрушится?! Но как определить, где находится сердцевина? – спросила Никитина, – для этого нужны громадные расчёты! Кто на Земле это сможет сделать? Если они даже не видят, что к ним летит?! Даже если нам удастся вывести ракету из поля планеты и сообщить про метеорит…
– Расчёты не нужны, я знаю, – сказал капитан, – где бьётся его сердце…
– Я полечу с тобой, – произнесла Никитина, – я землянка и это моя раса!
– Они прилетят за тобой, – ответил капитан, подняв на неё яркие синие глаза.
Никитина отвернулась от слишком пронзительного взгляда, слегка качнула головой, волна тёмных волос поплыла в его сторону.
– Они никогда не прилетят за мной! Потому что меня здесь не будет, – возразила женщина.
– Ты не станешь сообщать об аварии. И они прилетят! – сказал Фрег, – отправишь сигнал, что достигла планеты RY. Когда метеорит будет достаточно близко, он ослабит силовое поле планеты. Ракета поднимет часть полита. Я хочу, чтобы ты позаботилась не только о Земле, но и о себе.
– Не поверят! – снова Тана отрицательно покачала головой.
– Прилетят, – уверенно сказал капитан.
– Мы оба заварили эту кашу и оба должны расхлёбывать! – сказала Никитина, – и потом, что сейчас значит моя жизнь, когда на кону всё человечество? Я не боюсь и готова…
– Потому что мне ценна твоя жизнь, – сказал мужчина, – ты одна услышала меня в этой вселенной. Я был одинок. Ты научила меня мечтать, чувствовать, ценить время, если бы не эта встреча, я долго бы ещё бесцельно маялся в темноте.
– Так зачем разговоры о спасении? Меня не пугает смерть, я встречалась с ней не раз, – воскликнула Тана, – я не хочу оставаться…
– Разве жизнь не важна? – спросил капитан, – что может быть важнее?
– Мне важнее, чтобы меня не считали предателем! – ответила Никитина.
– Я знаю, – сказал мужчина, – но разве твоя вина в том, что случилось?
Никитина помедлила, но чувствуя необходимость высказаться, продолжила.
– Знаешь, когда я спускалась на Землю, – сказала она, – в той… экзаменационной ракете, я совершила ошибку. Я была слишком самоуверенна. Я перешла на ручное управление и решила показать высший пилотаж. Но моя самоуверенность меня подвела. Система вышла из строя, а я потеряла сознание. Ракета загорелась, а я ничего не могла поделать. Вот, что было!
– Но ты выбралась.
– Да. Мне повезло. Но я наврала, что ничего не помню! Если бы они узнали, что было на самом деле, никогда, – сказала Никитина, – никогда бы мне не доверили этот проект! Я мечтала отправится в далёкий космос. Не знаю как и почему, но я заболела мечтой, последовать за своим кумиром. Глупо повторять это! Но это правда! Я выросла в обычной семье. У меня не было многих возможностей, как у других. Но во мне горела мечта! Поэтому, когда я очнулась… то первым делом постаралась сделать так, чтобы не осталось записей моей ошибки… а потом уже стала выбираться. А теперь я разрушила полит и должна сообщить, что достигла экзопланеты!
Женщина закрыла руками пылающее лицо и долго не решалась говорить.
– А потом? Не пыталась рассказать правду кому-то? – спросил капитан.
– Ни за что! – взволнованно воскликнула Никитина, – иначе меня бы отчислили!
– И всё же…
– Да. Одному человеку я всё же рассказала. Рону я открыла тайну, – кивнула Тана, – моему другу. Он всегда поддерживал меня. Мы познакомились на курсе. Он был почти выпускником, а я только поступила. Но мы сохранили наши отношения.
– Он прибудет за тобой, – сказал капитан.
– Рон? – удивилась Тана и испуганно взглянула на мужчину.
– Ты ведь понимаешь, о чём я, – кивнул капитан.
– Но, почему? – уточнила она, – на Земле прекрасно осведомлены, сколько мне ещё лететь, прежде чем я должна достичь экзопланеты! С чего вдруг он полетит на мой сигнал?! Столько лет прошло! Не хочу играть на чувствах! Да и чувств возможно не осталось.
– Если он твой друг, он поймёт, зачем ты подала сигнал, – сказал капитан, – неважно, во что поверят люди и что подумают. Если не испугаются метеорита, то поверят в твоё удачное завершение миссии. Главное, чтобы они отправились на экзопланету и спаслись.
– Мы полетим вместе! – сказала Тана.
– У меня будет мало времени, сигнал с ракеты может быть утерян, – ответил капитан, – я настроил систему полита. Ты сама отправишь сигнал на Землю! Что если я не одолею монстра? И метеорит продолжит путь? Я ведь человек. Могу ошибаться.
– Тогда ты погибнешь напрасно, – сказала Тана.
– Нет, не напрасно, – ответил капитан, – он должен остаться в твоей памяти героем, я так хочу!
Тана задумалась. Возражать, казалось, бессмысленно, ей нужно было согласиться с его доводами.
– Я буду надеяться, что всё получиться, – ответила Никитина, – а что будет потом, уже не важно. Ты пришёл из ниоткуда и уйдёшь в никуда.
Капитан поднял на неё глаза, он поймал её взгляд, удержал. В его синих глазах читалось волнение. Она на миг задохнулась, ощутила дрожь во всём теле. Она ждала, что он заверит её в обратном, даст надежду на будущее. Но он промолчал.
– Наверное, – неуверенно сказала Никитина, – тяжело находиться внутри чужого тела… когда понимаешь, что ему недолго осталось? Знаешь, в природе животные в таком случае сами бросаются на охотника, чтобы не мучиться.
Никитина с укором посмотрела на мужчину. Он спокойно слушал её, не возражая. Тогда она продолжила, не желая таить дальше свои мысли. Ей показалось что пришло время для правды и давно назревающего разговора.
– Ты говорил, что мы по собственной воле вошли в эту ракету, – продолжила Никитина, – но, возможно, ты и не предполагал, что с тобой случиться. Ты желал получить эмоции? А получил взамен боль. И я не могу просто сказать спасибо! Это была бы ложь. Я чувствую иначе. Я хочу, чтобы между нами не оставалось недомолвок. Но главное, что я хочу, это чтобы ты понял кое-что. Ты умираешь! И это бессмысленно отрицать! Признайся, ты не думал об этом, когда внедрялся в это тело! Быть может, получив познания вы умираете и это естественный ваш путь? И ты готов к этому! Но ты не подумал обо мне! И я поясню, о чём я. Ты украл его личность! Ты думаешь, мне приятно видеть Зимородкова таким? Нет, этого мало сказать! Ты должен знать, как он для меня был значим! Ты скоро уйдёшь во тьму и поэтому слушай! Он уникален! Даже несмотря на то, что вы сделаете для человечества! Вам не удастся его заменить…
Пока Никитина говорила, капитан медленно передвигался вдоль стены, касаясь пальцами разных предметов. Он изредка поглядывал на неё. Слегка покачивая головой, будто не одобряя.
– Знаешь, ведь на самом деле, – собравшись с духом, продолжила Никитина, – мне было всё равно, как бы ко мне отнёсся настоящий Зимородков! Даже если бы он и не захотел со мной общаться ни на какую тему! А наверное, так бы оно и было! Его бы занимала одна мысль о спасении Земли! В этом я уверена! Поэтому я делаю это за него! Но не в этом суть. Я имею ввиду, что он всё равно другой! А ведь я могу сильно ошибаться! Мог ли он поступить иначе? Например, бросить меня, забрать ракету и улететь на экзопланету и… вытворить такое, о чём я даже не подозреваю! Я никогда не узнаю этого! Я не знала лично Зимородкова, ты сделал его таким, каким представляла его я! И я приняла его таким. И я хочу верить, что он такой! Каким сделал его ты, Фрег! Я никогда… да ты слушаешь меня?
Капитан, казалось, рассеяно слушал её. Сейчас он рассматривал фотоснимки экипажа первой экспедиции. Вдруг он коснулся кончиками пальцев центрального фото на стене. Где была отображена семья Зимородкова. Он смотрел на фото и даже не заметил, что Никитина уже целую минуту, молча, наблюдает за ним.
– Удивительно, ведь даже в космосе Новый год самый долгожданный праздник, – сказал капитан, – и Мишка очень любит этот праздник. Он ведь никогда не видел нашей родной Земли, поэтому для него этот праздник особенный. Всегда жутко расстраивался, если первую игрушку вешал не сам. Как-то раз он попросил меня построить макет дома. Там где я и Маша жили до полёта. Мы восстановили все детали. Окна, двери, мебель. Придумали и для него комнату… и для Лизы и для Макса, для Энни. Ему очень хотелось, чтобы на Муране у нас был большой общий дом. Мураной мы назвали новую планету, когда поймали первое изображение от сигнализаторов. Мы нашли, что экзопланета словно выдута из голубого муранского стекла. У нас была из такого стекла статуэтка, она до сих пор хранится…
– Я знаю! – ответила резко Тана, с мрачным видом слушавшая капитана, в глазах её блестели слёзы.
Она поспешно выбралась из ракеты. Начиналась её смена. В этот предрассветный час Никитина решила пройтись до места падения «Энергии». Там оставалось немного осколков солнечных батарей, которые решили не трогать без необходимости. Но Никитина отправилась за ними. Шесть часов разделяло место падения полита от ракеты. Она шла, механически считая шаги, порой сбиваясь со счёта и начиная заново.
После упорной ходьбы женщина остановилась, так как больше не могла идти. Она решила, что достаточно далеко удалилась от ракеты. И от того, кто в ней остался. Ей хотелось дать волю эмоциям. Слёзы подступали к горлу. Она почувствовала резкую боль в груди.
«Разве я не хотела этого? Отчего же, когда это случилось, мне стало так невыносимо больно? Нет сомнения, это Зимородков! И его поступки превзошли все мои ожидания… он даже лучше, чем я себе представляла! И всё же… пришельцы были правы, когда отговаривали меня от похода в шестой квадрат… но я усомнилась. А теперь я его теряю! Что если в его сердце уже не осталось для меня места…»
Никитина отключила связь и разрыдалась. В эту минуту из-за края льдины показались первые лучи. Они уверенно прорезали себе путь, преломляясь в глубине прозрачных кристаллов. Освещая ледяные полосы синих льдов на восьми кольцах планеты. Она вспомнила, что хотела сказать ему, там в ракете, но не успела.
Никитина на мгновение замерла, наблюдая за появлением звезды. Она хотела поглубже вздохнуть, но вздох получился прерывистым и кратким. Тогда Никитина обратила внимание на показатели и вздрогнула. Накрылась система подачи кислорода. Скафандр служил ей долгой правдой. Она не стала менять его на костюмы, что оставались в старой ракете, считая более надёжным. Но вот и обнаружился дефект.
Никитиной пришлось заняться починкой скафандра прямо на леднике, но ей никак не удавалось стабилизировать систему. Она громко проклинала глупого робота-техника, который по-видимому всё же чрезмерно сдавил клешнёй скафандр. Она вспомнила, что видела робота в яме с куском обшивки на полтора часа от ракеты, видимо он опять застрял и сломался.
– Подача кислорода ровно вполовину меньше, чем должна быть, – прояснила ситуацию для себя Тана, чувствуя как обида утихает и просыпается голос разума.
С каждым последующим шагом ей труднее становилось дышать. Датчики отчаянно пищали. Никитина резко повернула назад. Затем остановилась, принялась тормошить систему. Затем ускорила шаги, поняв, что не может справится с неполадкой. От ракеты она отдалилась на два часа.
– Фрег! – крикнула она.
Кислород перестал поступать. Она глотала остатки ртом, вытаращив глаза. Теперь она умоляюще глядела в сторону ракеты. Никитина двигалась, еле передвигая ноги, слёзы и пот градом катились по её красному лицу. В последнюю секунду она вспомнила, что отключила связь и не успела послать сигнал о помощи. Она хотела исправить ситуацию, но перед глазами уже поплыли красные круги.
Впереди возникла глыба льда. Яркие лучи звезды брызнули ей в лицо. Никитина попыталась ухватиться за край льдины, пытаясь устоять на ногах. Но не смогла дотянуться. Она поникла в скафандре.
Но глыба сама двинулась ей навстречу. Никитина не успела ничего понять и потеряла сознание. Она не могла видеть, что на помощь ей спешила не льдина, а «глупый» робот. Искусственный интеллект отреагировал на её внезапное «плохое самочувствие», прежде чем Никитина успела отключиться и принял решение прийти на помощь. Робот присоединил к костюму космонавта запасной аппарат с кислородом.
Внутри ракеты царила тёплая, умиротворяющая атмосфера. Закутавшись в лёгкое одеяло, Никитина едва не захлебнулась горячим сиропом, сделав большой глоток. Нервы ещё не успокоились.
Зубы неприятно клацали по пластиковой трубке. Горячий напиток ободрил её, но дрожь не унималась. Капитан осуждающе сверлил её холодным взглядом.
– Что я ддол-жна ббыла ссде-лать? – заикаясь, спросила Никитина, выглядывая из-за края одела, которое натянула почти на глаза, – нет, кконечно, я ввиновата.
– Разве, – спросил капитан, – мы не договаривались вместе ходить к обломкам? И разве… ты не знала, что я починил робота? Он не застрял в яме. Он перезагружался. Ночью я настраивал его. Я, кажется, говорил тебе, что он исправен?
– Нет, не говорил ничего! – ответила Тана, – может быть… подумал? Ты ведь порой забываешь, что я не слышу твои мысли! Ты теперь плоть и кровь, как я. И не смотри на меня так! Слава…
Он остался с ней в ракете и некоторое время провёл рядом. Сильная усталость сказалась, за последнее время они мало позволяли себе отдыхать. Никитина уснула. Когда Никитина проснулась, они возобновили разговор.
– Да, я больше не могу читать мысли, но сигнал бедствия от систем жизнеобеспечения принять могу. Зачем ты отключила связь? – спокойно спросил капитан.
Он испытующе посмотрел на неё из-под нахмуренных рыжих бровей. И вновь укоризненно покачал головой.
– Я не знала, что робот исправен! – ответила она, – а на твою помощь я не думала рассчитывать! Ты ведь уже не тот. Твоё тело разрушается с каждой минутой…
Женщина спрятала лицо в одеяло. Его взгляд был неумолим и она не знала, куда ещё ей деться. Вдруг она почувствовала прикосновение ладони к своей голове. Он нежно погладил её волосы. Никитина опустила защитный плед и подняла на капитана заплаканные глаза.
– Слава? Так теперь тебя звать? – спросила она.
– Ты должна была предупредить меня, куда направляешься, – произнёс капитан, – быть может, иногда я забываю, что человек. Но разве люди не совершают ошибки? Не сомневайся во мне. И, пожалуйста, в следующий раз, не отключайся!
Зимородков коснулся ладонью её щеки. Никитина смутилась, но не отвернулась. Она пару секунд испуганно смотрела на него, прильнув щекой к его тёплой большой ладони. Зимородков потянул её к себе, вытащил из капсулы и обнял, прижав к груди. Она не сопротивлялась.
– Скажи, что ты… всё ещё Фрег, – попросила женщина.
– Я всё ещё Фрег, – ответил мужчина, – знаешь, я только сейчас понял, чего мне так не хватало. Целую вечность я не ощущал человеческого тепла…
Женщина осторожно положила голову ему на плечо, ощутив теплоту его тела. Они медленно качались в невесомости. Оба молчали. Что-то убаюкивающее, необъяснимое, таинственное, словно знакомая мелодия, витало повсюду. В этой космической музыке она услышала биение его сердца, их сердца бились в унисон.
Неожиданно, она с нежностью взглянула на него, обхватила его косматые рыжие щёки и стала целовать. Она жарко целовала его в жёсткую шерсть, в глаза, в лоб. Руки её гладили его голову, сильные плечи.
Он изумлённо следил за ней синими глазами и всё крепче сжимал в объятиях. В какую-то секунду его руки взвились вверх и утонули в её мягких, каштановых локонах, он потянулся к ней и поцеловал в губы.
Фрег нежно обнимал её. Она видела его счастливые глаза. Но тут она замерла, на её лице отразилось сильное волнение.
– Твои ресницы! – закричала Тана.
– Что, что с ними? – спросил капитан и стал трогать свои глаза, – все выпали?
– Они… снова растут.
Ракету сотрясло от страшного удара. Космонавты замерли, напряженно вслушиваясь. Никитина зажмурилась. Капитан всё ещё держал её в объятиях. Новые удары прошлись по корпусу, пошатывая ракету. Казалось, снаружи взбесилась непогода и хлынул проливной дождь, раскачивая стены их шаткого укрытия, куда они заскочили, чтобы ненадолго спрятаться. Вслед за ливнем посыпался тяжёлый град.
– Предвестники Демона ночи! – слова капитана прозвучали зловеще.
– Пора? – вздрогнула Тана, возведя на мужчину полный отчаянья взор.
В глазах капитана она увидела своё отражение. Она оцепенела. Что-то таилось в чёрной бездне его зрачков. Нет, не человек смотрел на неё. В глубине его глаз сияли древние звёзды. Это был всепоглощающий космос. Некоторое время Никитина испуганно всматривалась в этот непостижимый мрак.
«Кто ты, неведомый странник, явившийся из далёкого космоса? Прошедший долгий путь. Познавший вечность. И холод, звенящий в глубине вселенной. Сотканный из ледяного вихря, туманных созвездий, огня неприкаянных комет. Ты сам космос…
Моё горячее сердце! Оно одиноко билось, освещая путь, как маяк среди безумства стихии. Пыталось вести корабли прочь от опасного берега, к далёкой, спасительной гавани, но ты не испугался смертельных рифов, ты презрел страх! Но лишь на миг озарил бесприютный атолл луч долгожданного света. И вот ты уже уходишь, вырвав моё израненное, погибшее сердце, ведь ему больше незачем пламенеть сквозь мрак! Оно стремилось, преодолевая тернии, за край вселенной, на встречу лишь к тебе одному!»
