Текст книги "Восставшая из пепла"
Автор книги: Танит Ли
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
И они в конце концов оказались добры к нам, эти горы. Лошади с их уверенными мохнатыми маленькими ногами справлялись хорошо и наслаждались пучками раскалывавшей камень ледянисто-зеленой горной травы. Свежие ручьи и водопады впадали в неглубокие водоемы. Вереск всех оттенков пурпурного цвета покрывал мехом спящие старые кости.
Сперва шли извилистые проселки, достаточно безопасные, но грубо высеченные. А потом мы нашли дорогу – широкий и вымощенный проход, и вымощенный не так, как мостили дороги степей рабы Сгинувших, а маленькими булыжниками размером с ладонь. На этом пути нас по большей части окружали с обеих сторон отвесные стены гор, но то слева, то справа, то тут, то там открывалась страшная пропасть, рваные каскады скал, рушащиеся в бесплодные долины. Чем дальше мы ехали, тем заброшенной становилась дорога. Вскоре зелень и вереск совсем исчезли. Мы поплатились за наш безопасный проход созерцанием уродства.
К вечеру, наверное, на пятый день в горах мы проехали мимо ветхой маленькой лачуги футах в двадцати от дороги. По склону к нам тянулось полубесплодное поле, а неподалеку от двери прислонились для опоры друг к другу три-четыре отчаявшихся дерева. В поле работали два старика, оба кожа да кости, в лохмотьях, с развеваемыми ветром длинными светлыми волосами. Это не темнокожие, а, надо полагать, отверженные из числа горожан. Один присел, сгорбившись и глядя на нас без маски, а другой стоял, прямой и негнущийся, повернувшись спиной. Миг спустя я заметила, что по полю бродит стая сизых горных голубей, клюющих скудный урожай. Время от времени стая этих сизарей слеталась на голову или плечи стоящего человека и топталась на них или чистила перышки.
Наши небольшие припасы подыстощились. Я увидела уголком глаза, что Мазлек натянул поводья и спешился.
Внезапно сидевший закричал:
– Не позволяй ей приближаться ко мне! Не позволяй ей!
– Прости его, богиня, – заступился, похоже, раздраженный услышанным Мазлек. – Всего лишь сумасшедший старик – несомненно, женоненавистник. Он никак не хочет оскорбить.
Он прошел по полю, и птицы со страхом разлетелись, за исключением стайки на чучеле, оставшейся спокойной.
Мазлек заговорил со стариком. Тот неистово замотал головой и замахал тонкими, как плети, руками.
– Нет – ничего не осталось – те, другие, забрали все – воры!
– Другие? – голос Мазлека теперь сделался резким и отчетливым.
– Десять человек на лошадях – черные всадники – черепастые маски – кроме него, темного – волка…
Мазлек повернулся и посмотрел на меня. Мои руки крепко сжали поводья, а сердце застучало с болезненными, нервными перебоями. Мазлек оставил старика и вернулся па дорогу.
– Вазкор, – констатировал без надобности он. – Все еще жив. – О, да. Я никогда не считала его погибшим.
– Направляется к Эшкореку – как и мы, – заключил Мазлек и быстро вскочил в седло. – Нам следует поспешить, богиня; наверное, мы сможем их догнать теперь, когда едем по одной и той же дороге.
– Нет, – сказала я.
Старик хрипло прокричал что-то.
– Разумней ехать туда, – указал Мазлек. – Двенадцать воинов смогут защитить тебя лучше, чем один.
Он волновался о моей безопасности. Возражать было бесполезно. Мы погнали коней вперед и оставили старика стоящим в поле около облепленного голубями чучела, которое он поставил отпугивать птиц.
Вокруг нас сгустилась тьма. Между далекими гребнями скал светились голубовато-белые звезды.
– Мы не знаем, как давно они проезжали, – сказала я. – Возможно, они опередили нас на много дней.
– Не думаю, – возразил Мазлек. – У такого старика должна быть короткая память, однако он отлично их помнил.
– Мне скоро понадобится отдых, – предупредила я.
Он кивнул во мраке.
– Я найду безопасное место, а потом поскачу вперед к ним. Он подождет или вернется со мной.
– Так ли? Хотелось бы мне знать, Мазлек, станет ли он…
Но, конечно же, станет. Ведь я носила то, что принадлежало ему.
Вскоре после этого дорога пошла под уклон. И за скальными выступами возник новый красноватый свет.
– Костер, – пробормотал Мазлек.
Минуту спустя мы увидели впадину, на дне заполненную светом костра.
Это казалось явным, даже неосторожным. Я увидела движущихся за огнем лошадей, силуэт людей, сидящих на фоне скалы. Внезапно из кустов выскочили двое воинов, по одному на каждую узду. Третий стоял сзади с парой ножей наготове. Не столь уж он и неосторожен, в конце концов, раз расставил часовых. Схвативший за узду коня Мазлека ткнул его.
– Кто ты?
Мазлек спокойно ответил:
– Я – Мазлек, начальник стражи богини Уастис. Я препроводил ее к мужу.
Черепастые лица повернулись ко мне. Во мне не было ничего узнаваемого, ни золотой кошачьей маски, ни богатой одежды. И беременность стала очевидной с тех пор, как они меня видели в последний раз.
– Ну, – предложила я им, – пойдите и спросите у своего Владыки. Я думаю, он вспомнит меня.
Легкое колебание, затем они отвели наших лошадей в сторону и повели их по тропе в лагерь; воин с ножами шел позади. Во впадине было тепло и дымно. Один из наших проводников обошел костер и вошел в спрятавшуюся за ним пещеру. Я начала задыхаться, дым лез мне в горло и глаза. Мне хотелось убежать, и я несправедливо ругала Мазлека за то, что тот привез меня сюда. Проклятый Вазкор. Я не хотела, чтобы его ядовитая тяжесть опять подавила мою свободу.
Из пещеры вынырнул человек, а за ним последовал другой, высокий, худощавый, темный; под серебряными прядями волчьей головы его собственные черные шелковые волосы свисали длинными сырыми прядями. Он обошел костер и стал, глядя на меня.
– Добро пожаловать, богиня, – приветствовал меня он.
Когда он заговорил, я ошеломленно поглядела на него. Сухой, старый, опустошенный голос. Не голос Вазкора.
Мазлек стоял у моего стремени, подставив руку, чтобы помочь мне сойти с коня. Я спешилась.
– Устройте богиню поудобнее, – закончил неузнаваемый голос. Он кивнул, повернулся, чтобы уйти обратно в пещеру, и исчез.
– Так, даже он понимает поражение, – тихо произнес Мазлек. – Оно для него конец, и он это знает, – в тоне его прозвучала горькая радость, которую я могла бы разделить, если б он сказал это в дороге.
Я убрала ладонь с руки Мазлека и, обойдя костер, последовала за Вазкором в темную пасть пещеры. Там далеко в глубине висела кожаная завеса для уединения, а за ней слабо светил фитиль в масле. Я дала пологу упасть на место и стояла, уставясь на постель, сделанную из одного сложенного одеяла, на которой лежал он. Лежал совершенно неподвижно. Маска теперь исчезла, и лицо его выглядело болезненно-бледным под серо-оливковой кожей, и тени у него на лице, казалось, углубились. Если бы не открытые глаза, которые медленно повернулись, чтобы взглянуть на меня, он мог сойти за мертвеца. Губы его чуть растянулись.
– Как видишь, наша позиции, наконец, поменялись местами, – сказал он.
– Ты болен, – тихо произнесла я, не совсем веря в это.
– Да. Я болен. Но скоро мне станет лучше. Сожалею, что разочаровал тебя, богиня, – его взгляд немного сместился, перейдя на мой живот. – Хорошо, – произнес он, но это совсем не разгневало меня.
Воздвигнутые мной против него стены ненависти, конечно же, мгновенно рухнули. Его беспомощность тронула меня и вызвала сочувствие. Я подошла к нему и опустилась на колени рядом с ним.
– Что я могу для тебя сделать? Мне достать тебе чего-нибудь?…
Протянув руку, я коснулась его лица кончиками пальцев и, словно это послужило сигналом, тут же заплакала молчаливыми горькими слезами. Он тоже потерял то, что было ему дорого, какими б там ни были извращенными его желания и надежды. Пропащий. Он не мог даже выразить боли, которую испытывал. Он лежал под моим прикосновением, словно лед: Дарак, превратившийся в нефрит на дне шахты-гробницы, потому что я не смогла плакать по нему.
– Давай положим этому конец, – сказал он миг спустя очень мягко. Это бесполезно для нас обоих.
Я поднялась на ноги, а он закрыл глаза, затворяя эту последнюю дверь в себя каменной печатью.
Мне подыскали еще одну пещеру, и здесь-то я и улеглась; Мазлек лег поперек входа в нее. В ту ночь караулила я.
Рассвет, ледяной холодок в горах, крутые бока скал, блистающие красным.
Тем утром меня ждал кубок с винным напитком. Мазлек, словно ребенок, потягивался, протирая глаза и виновато глядя на меня, оттого что не стоял всю ночь в карауле.
Вазкор вышел из пещеры, когда солдаты принялись седлать и навьючивать лошадей. Он осмотрел собственного коня медленно и тщательно. Лицо его скрывала маска. Через некоторое время от забрался в седло и сидел с необычной одеревенелостью, словно ему требовалось усилие, чтобы удержаться на коне. Воины ждали его сигнала и последовали за ним по дороге.
До меня вдруг дошло: это сделала я. Началом всего этого послужила гроза, которую я повернула от Белханнора. Я разбила вдребезги душу Вазкора. И все же я не могла толком в это поверить. Где же, в конце концов, мое торжество по поводу достигнутого?
Мы с Мазлеком ехали несколько позади. Через некоторое время Вазкор знаком велел ехать первым другому воину и ждал на дороге, пока мы не добрались до него. Он повернулся к Мазлеку, и тот отстал. По сравнению с черным мерином Вазкора моя лошадь выглядела карликовой.
– Я видел прежде этого человека, – произнес через некоторое время Вазкор. Голос у него звучал слегка хрипло от жара и все же отличался от того, какой я слышала в последний раз. – Твой начальник стражи – один из людей Асрена, ездивший, по-моему, какое-то время со мной. В Эзланне.
Я ничего не сказала, не могла придумать, что сказать, поскольку те слова, которые мне нужно было произнести, замерли во мне на веки вечные.
– Ты думаешь, – сказал он после еще одного недолгого молчания, – что со мной все кончено.
Копыта резко цокнули по дороге.
– Ну, богиня, замок на реке Ан пал, но я могу опять отстроить его на его же развалинах, из его же кирпичей. Это не поражение, богиня, а задержка. Мы направляемся к горной крепости, которая обеспечит нам полную безопасность до тех пор, пока для меня не настанет подходящее время. Башня-Эшкорек – подарок мне от бывшего Джавховора Эшкорек-Арнора. Надеюсь, ты сочтешь ее удобной. Наш ребенок, вероятно, родится там.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
БАШНЯ – ЭШКОРЕК
Глава 1Там, где горы подступали, выравниваясь, к Городу, они принимали окраску львов. Большая башня-крепость, подобно самому Эшкореку, была сложена из того же желтовато-красного камня. Не прекрасная, а уродливая, она отбрасывала свою неукротимую черную фаллическую тень на окрашенные закатом горы и скалы. Очень прочная, очень надежная, но предназначенная не для охраны рубежей, а для охраны того, что находится внутри. Тюрьма. У меня сразу возникло ощущение, что если я войду в нее, то уже никогда не смогу выйти на волю.
Ближе я увидела, что эта крепость окружалась огромным овальным кратером, заполненным на треть стоячей водой, черной и непроницаемой, как незрячий глаз. Через этот ров, казалось, не существовало никакого пути, кроме как вплавь. Водоросли стелились по поверхности сверкающими сетями, густея у основания башни.
Один из воинов Вазкора крикнул. Скалы подхватили его голос и раскололи на множество голосов, и швырнули их в нас со всех сторон. Затем молчание, но когда поползло эхо безмолвия, раздался ответный звук, и безмолвие бежало, как преследуемый преступник. В башне со скрипом и скрежетом открылась узкая дверь, и из этого рта-проема к нам начал высовываться длинный каменный язык. Надо рвом он выгнулся и исчез со скрежетанием в каком-то пазе под краем рва: мост. Он был шириной, по меньшей мере, в десять футов, но воины все ехали колонной по одному, точно по центру, и ведомая одним лишь инстинктом я сделала то же самое. Мой желудок, казалось, превратился в лед, когда я проезжала над водой. Вопреки своей воле я посмотрела в глубину, ничего не увидела, однако быстро отвела взгляд.
За узким дверным проемом – крытый внутренний двор с конюшнями по обе стороны, темное, примитивное, невеселое место. Трое человек в серых с желтыми полосами ливреях стояли, словно статуи. Толстый человек под длинной меховой туникой глубоко поклонился.
– Комендант, – произнес Вазкор.
– Мой государь, ваш гонец добрался до меня всего лишь день назад. Мы не так готовы, как хотелось бы.
Из-под серебряной маски орла блеснули маленькие глазки. Но этот малый – совсем не орел, а мифологический демон-жаба, упитанный и ядовитый. Опарр – и все же не Опарр; нечто поглубже и почернее.
Раз это крепость, то в ней должен быть какой-никакой гарнизон. Мы поднялись по каменным лестницам, прошли через большой овальный зал мимо складов и оружейных к толкотне казарм. Людей здесь все-таки жило мало, кучка одетых в серое солдат – воинов коменданта плюс старуха и молодая женщина, обе явно безмозглые, судя по моим беглым взглядам. Такой порядок казался странным, но я слишком устала, чтобы расспрашивать об этом; мы долгие дни пробыли вместе в дороге – я потеряла счет, сколько именно дней.
Вазкор при всех по-прежнему заметных следах лихорадки выглядел менее опустошенным, чем я, – но, впрочем, у него ведь здесь была, надо полагать, какая-то цель; а у меня же – ничего.
Я последовала за худенькой, слегка прихрамывающей служанкой в маленькую комнату неподалеку от вершины башни, и, когда та удалилась, я опустилась на занавешенную постель и погрузилась в сон.
Я проснулась вновь в темноте, вся дрожа от напряжения, прислушиваясь.
Но ничего не было слышно в безмолвной прочности башни. Я подошла к узкой щели окна, отодвинула ставню, выглянула на выбеленные скалы, черное небо, белоглазые звезды. Я была очень напряжена, не зная, почему.
Стоя там, я вдруг сообразила, что же искал мой разум с тех пор, как Мазлек привез меня к горам – тот полубессознательный поиск безвестной цели. Я пыталась вспомнить слово, которое Асрен написал в книге, прекрасной книге, которую я собиралась забрать с собой из Белханнора, но оставила там. И теперь я сообразила, что, странное дело, я так пристально изучала буквы, характер написания того слова, что не увидела, чем же было это слово само по себе. Какая бы важная мысль в нем ни заключалась – теперь это утрачено. Последний единственный предмет, который мне остался от Асрена, навеки выскользнул у меня из рук и из памяти.
Мой глаз уловил какое-то движение, неожиданное и этим месте, где небо и горы казались сцепившимися в древней неподвижности.
Я посмотрела на скальные образования, а затем подняла глаза и, невероятное дело, обнаружила ответ в черной мгле над головой. Между неподвижной россыпью звезд – три другие звезды, более крупные и очень яркие, плыли в виде клина на юг. Анкурум и улица, и движущийся серебряный свет, который я наблюдала вместе с Дараком, свет, который наблюдал также и Асутоо, и принял за божественную колесницу, знамение, обязующее предать. Три сверкающих шара проплыли над башней, уйдя из моего поля зрения.
Я боялась, испытывала более чем первобытный страх, потому что не могла понять этих огоньков в небе. Я отвернулась и стала лицом к комнате, словно меня ждал враг. В том месте было – что-то – нечто, чего я страшилась и ее же должна была найти глубоко в скелете башни. Я почувствовала это с самого начала, но серебряные звездные колесницы богов Асутоо сорвали с моих глаз последнюю пелену.
Утром хромая девушка принесла кувшин с водой, серебряную чашу винного напитка, а чуть позже вернулась с подборкой шелковых и бархатных одежд и серебряной маской, любопытная форма которой казалась головой рыси.
Очевидно, эти вещи прислал комендант башни, и я гадала, кому же они принадлежали. Наверное, отсутствующей жене или даме сердца, ибо в настоящее время он, похоже, не держал тут ни той, ни другой. Одежды были всех оттенков и тонов эшкорекского желтого, довольно просторные, вполне, казалось, подходило к моему состоянию. Единственная трудность: звание коменданта не давало ему права носить золото, и вследствие этого он не мог снабдить меня золотой маской; в силу этой случайности я снизилась в звании, довольствуясь серебром. Желтые пряди свисали с рысьей головы мне на волосы, каждая кончалась вырезанным из желтого янтаря изысканным бледно желтым ноготком.
Вскоре после этого по лестнице поднялся Мазлек. Я увидела, как он воспринял серебряную маску, а затем отмела мысль, которая пришла ему на ум так же, как пришла мне.
– Что происходит, Мазлек?
– Послали гонца в Город уведомить Джавховора, что Вазкор здесь.
– Вазкоровского Джавховора, – тихо произнесла я.
– Да, богиня. Люди Вазкора ожидают немедленной преданной помощи с этой стороны – почетного приема в Эшкорек-Арноре, военный совет, свежие войска – но я думаю, богиня, дела обстоят не столь просто.
– Почему?
– Этот человек – комендант – он очень обеспокоен. Не думаю, что Вазкор – желанный гость не только для него, но и для его хозяина.
Я вспомнила слова Вазкора в дороге, резкие, утвердительные. Однако он ничего не мог сделать без поддержки Городов Пустыни. А если он потерял ее, то что с ним станет?
– Где Вазкор? – спросила я Мазлека.
– В комнате на восточной стороне башни. Один воин сторожит перед дверью, и с прошлой ночи его никто не видел.
– Мазлек, – сказала я, внезапно остро захотев выкинуть Вазкора из головы и подавить мои страхи перед этой крепостью, – в этом месте что-то есть – что-то, что я должна найти.
– Богиня.
Он был вполне готов следовать за мной, защищать меня, однако он не понял. Я наполовину надеялась, что он воспримет тайную суть этой башни. Во время бегства из Белханнора между нами, казалось, выросла своего рода духовная близость; мы мало разговаривали, однако все бывало достаточно ясно. Мне вдруг вспомнился Слор, его слепое пожертвование своей жизнью ради спасения моей жизни, но я отбросила эту мысль.
– Я плохо объяснила, – извинилась я. – Я не знаю, что меня здесь беспокоит, даже если существует что-то, беспокоящее меня. Но я должна искать, пока не найду это или не сумею это найти, – я обнаружила, что напряженно сцепила руки. – Что-то спрятанное, – закончила я.
Он пошел следом за мной вниз по лестничным пролетам к овальному темному залу и стоял наготове позади меня, когда я заговорила с одним из отдыхавших там трех серых солдат. Я заметила, что они не вскочили мигом, когда я вышла, вытягиваясь по стойке «смирно», как вскочили бы перед золотой кошкой богини Эзланна, и многое поняла благодаря этой мелочи.
– Где комендант? Я хотела бы с ним поговорить.
– Господин комендант еще не встал, сударыня.
Ответ прозвучал с некой пренебрежительной невнятностью. Он так легко забыл, кто я такая – кем я была?
– Солдат, – напомнила я ему, – я Уастис из Эзланна, Перевоплотившаяся из Древней расы, жена Вазкора Джавховора, Властелина Белой Пустыни. Обращаясь ко мне, меня называют «богиня» люди, стоящие на ногах, и склоняют сперва передо мной головы.
За столом беспокойно зашуршали, двое товарищей солдата поднялись с кресел и неуклюже встали в неопределенно-почтительных позах. Однако на того, с кем я разговаривала, мои слова, кажется, не произвели впечатления и даже спровоцировали на наглость:
– Я слышал о богине, – отозвался он, – в Эзланне. И потом, сударыня, вы носили простую маску, явившись сюда и платье тоже простое. Эти вещи… ну, если я правильно помню, это подарок коменданта.
Я не испытывала гнева, а только знала, что не смею уронить свой авторитет именно здесь, где я почувствовала такую опасность.
– Солдат, – предупредила я и подошла к нему, и пристально посмотрела ему в глаза под бронзовой маской, глаза скользкие, не желающие встречаться с моими. – Люди не оскорбляют меня дважды. Поскольку тебе нужно от меня доказательство, то, боюсь, что я должна представить его. Ты не забудешь, кто я. Подыми руку, – он заныл, и тогда я поняла, что он у меня в руках. – Мое прикосновение для тебя – огонь, каленое железо.
Я дотронулась пальцем до его обнаженной ладони, и он завизжал.
– Освободись! – прошипела я, и транс слетел с него. Он отбежал назад, дуя на волдыри, рыдая от потрясения и страха. – Итак, – продолжала я, – ты говоришь, что комендант еще не встал. Ступай и предложи ему встать. Я ожидаю увидеть его здесь, прежде чем догорит вон тот огарок свечи.
На этот раз мне подчинились.
Я взглянула на Мазлека, и его глаза сузились под маской в злобной усмешке; он гордился мной и моими свирепыми силами. Я уселась в ожидании и наблюдала за дверью поверх желтого бархатного горба на моем животе. Фактически комендант не замедлил явиться, в маске и кольцах, однако все еще в спальном халате. Он снял маску, поклонился и снова надел ее. Я гадала, слышал ли он что-нибудь об инциденте в зале. Я видела, что ему хотелось подобраться поближе к очагу, где огонь поедал дрова. Он демонстративно дрожал, но я сидела, где была и предоставила ему возможность помучиться. Я была не уверена, как мне следует начать допрос, и вообще мудро ли я поступила, начав с него, но любое преимущество служило утешением.
– Доброе утро, комендант. Я нахожу, что должна поблагодарить вас за свой гардероб.
– Пустяки, – он снова поклонился.
– Ваше гостеприимство крайне приятно Владыке Вазкору и мне.
– Я… Я надеюсь, здоровье Джавховора сегодня лучше, – он, кажется в пути чем-то заболел.
Я заметила, что он назвал Вазкора только «Джавховором», а не «Властелином».
– Это не болезнь, – отвечала я, – а всего лишь усталость. Но Эшкорек обеспечит его отдыхом.
Гостеприимный хозяин нервно рассмеялся.
– Скажите, – поинтересовалась я, – ведь это же наверняка крепость; почему же в ней нет гарнизона?
– О, но уже много-премного лет тут вообще не было никакого гарнизона. Место отдаленное, да и захватывать особо нечего, даже если и переправится через горы армия Пурпурной долины.
– Что она вполне может сделать, – сказала я. Он вздрогнул. – Вам ведь наверняка известно, комендант, какой урон мы нанесли им? Городам Белой Пустыни было бы желательно держаться вместе, находясь под такой угрозой. Снова слегка вздрогнул, словно я ткнула в больной зуб. Значит, определенно наклевывались неприятности для Вазкора, а, может быть, и для меня самой, но я отставила эти мысли в сторону.
– Мне любопытно, комендант, – сказала я. – Мне любопытно, потому что если здесь нет никакого гарнизона, то зачем же вообще кого-то здесь держать?
– Э… Политические соображения, – промямлил он очень напряженно, и я увидела, что снова коснулась нерва, на этот раз более чувствительного.
– Значит, ваши солдаты охраняют ничто?
– Да, в самом деле, – за исключением башни.
Лжец.
Я кивнула и после минуты вежливой болтовни милостиво отпустила его. Потом пошла к себе в комнату и попросила Мазлека следовать за мной.
– Что тебе известно о планировке башни? – спросила я его.
– Очень немногое, – отвечал он. – Личные покои, склады и оружейные наверху, внизу – кухни, баня, казармы, пыле пустующие.
– А еще ниже?
– Вероятно, погреба.
Если до этого я не знала, куда меня увлекал мой неистовый мысленный поиск, притягиваемая только инстинктами, то теперь почувствовала окатившую мое тело волну холода.
– Погреба, – повторила я, – а под ними темницы, Мазлек?
Я увидела, что он словно наткнулся на стену, так же, как и я.
– Да, – согласился он и уставился на меня.
Ни он, ни я не говорили об открытии, которое пришло так внезапно. Это было невероятным, немыслимым. Эта башня – «Подарок мне от бывшего Джавховора Эшкорек Арнора», – как сказал Вазкор, – владение Вазкора, его крепость, его защита, – тюрьма.
– Мазлек, – сказала я. – Когда стемнеет. В первом часу, тогда должно быть тихо.
И он кивнул, так что мне не понадобилось больше ничего говорить.
