Текст книги "Твоё дыхание под моей кожей (СИ)"

Автор книги: Танечка Моторина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

К чёрту. Он сейчас же попросит прощения, и всё наладится. Это же так просто, правда? Сейчас для него гордость была пустым звуком, а перед глазами стояла лишь Катя, его маленькая верная девочка, его заботливый котёнок, которого он просто не может отпустить.

Егор оплатил поездку и подал руку Катюше, когда она вылезала из автомобиля. Он не отпускал её руку даже в лифте, прятал глаза от девчонки, а она непонимающе сверлила взглядом его затылок, стоя чуть позади. Котова ожидала, что он будет кричать на неё, даже представляла то, как он… ударит её. Но парень лишь трепетно сжимал её ладошку в своей руке. Так же трепетно, как сейчас сжималось её сердце.

Егор любил прижимать Катю к стене подъезда, и сейчас не отказал себе в этом удовольствии. Лишь на секунду заглянул в её синие доверчивые глаза и улыбнулся. Он почти успокоился. Почти не видел её образ в руках Паши, ведь сейчас малышка была в его руках.

Белов тепло улыбнулся, будто пытался показать ей, что не злится, что он рядом, а Катя продолжала хлопать глазами в недоумении.

Его губы осторожно тронули её ротик, лаская нежным движением. Он редко целовал её, не используя язык, но сейчас ему просто хотелось её касаться, просто вдыхать её запах. Но парень чувствовал, что блондинка сопротивляется.

Почему, Катя? Я же всё делаю, чтобы опустить этот инцидент. Я всё забуду, клянусь. Только молчи, хорошо? Не говори то, что хочешь сказать.

Ни слова вслух, конечно. Снова.

– Егор, не нужно этого, – совсем тихо, но так твёрдо, что парень послушался и отстранился.

– Почему? – если бы он знал, как легко его сейчас было прочитать по глазам, то обязательно их бы закрыл.

– Потому что я устала, – Катя закрыла глаза и шумно выдохнула. Она обязательно заплакала бы сейчас, если бы продолжала смотреть на него. Ей нужно было восстановить силы. – Я люблю тебя, Егор. Очень сильно. Но я не чувствую этого от тебя, не чувствую взаимности, и это меня убивает. Я думала, что я сильная, думала, что справлюсь со всем, что мне вовсе не нужно от тебя ничего, но я так ошибалась, – Котова вдруг замолчала, потому что голос дрогнул. И Егор не смел сказать ни слова. Знал, что она продолжит. – Ты очень изменился, не думай, что я этого не замечаю. Я очень ценю, что ради меня ты стал что-то менять в своей жизни, стал открываться мне. Но ведь тебе просто со мной удобно. А мне так хочется быть любимой, ты ведь не можешь меня в этом винить, да?

Белов видел, что ей тяжело сейчас говорить это. И знал, что ему будет тяжело доказать, что она ошибается.

– Ты не права, Катюш.

– Права, Егор, – с каким-то отчаянием в голосе ответила девушка, положив свою ладошку ему на щёку. – Ты сам это прекрасно знаешь. И раз сам думаешь, что чувствуешь ко мне что-то большее, перестань меня мучить.

Он вглядывался в её глаза с немым упрёком, видя в её взгляде непоколебимую уверенность. Егор всегда с упоением осознавал, что является хищником, загнавшим в тёмный уголок свою маленькую добычу. Сейчас же он чувствовал загнанным зверьком себя.

– Скажи, всё это просто глупая шутка, правда? – Белов и сам не знал, какой ответ надеялся услышать. – Ты просто решила меня проучить, да?

– Нет, Егор. Не просто, – что именно было “не просто” Катя не стала уточнять. – Я думаю, ты должен мной гордиться. Ведь я, слабохарактерная, наивная девочка, которая вечно прогибалась под тебя, теперь нашла в себе силы дать отпор. Почему же ты смотришь так осуждающе?

– Потому что ты не можешь так поступить. Не имеешь права так себя вести.

Не имеешь права. Не имеешь права. Не имеешь, блять.

В темноте подъезда основалась звенящая тишина, прерываемая лишь их громким дыханием. Катя впервые не плакала. Егор впервые хотел выпустить свою ярость и боль через слёзы. Но он не будет, конечно.

– Почему не имею? – удивлённо парировала Катюша, гордо вздирая носик. – Егор, вспомни, чем ты аргументировал свои измены. Что ты говорил, когда я обвиняла тебя в них?

Белов задумался лишь на секунду, но правильный ответ тут же озарил его сознание.

– Я говорил, – голос парня чуть сорвался, но он, прокашлявшись и переведя дыхание продолжил. – Я говорил, что ничего тебе не обещал, чтобы ты смела меня обвинять.

Егор стиснул зубы, когда понял, к чему клонила Катюша.

Давай, малышка, ответь мне. Я уже знаю, что ты хочешь сказать.

– Егор, я ведь тебе тоже ничего не обещала, чтобы ты смел меня обвинять. Правильно?

Белов закрыл глаза.

Он не открывал их, чувствуя, как Катюша, словно прощаясь, осторожно целует его губы, приподнявшись на цыпочки.

Он не открывал их, вслушиваясь в шум удаляющихся шагов, звон ключей, хлопок входной двери в квартиру Котовой.

Он не открывал их, когда услышал, как его маленькая блондинка звонко всхлипнула и начала громко-громко плакать прямо в коридоре своей квартиры, даже не подозревая, что стены их дома такие тонкие.

Он открыл их лишь тогда, когда услышал, что Катюша перестала плакать. Хотя, возможно, она просто тихонько ушла из прихожей. Но Егору хотелось думать, что она успокоилась. Белов не хотел, чтобы она снова из-за него плакала.

Его вдруг пронзили две мысли. Два странных желания, которые шли в разрез друг другу.

Отпустить её, позволить жить спокойно. Перестать мучить, как она просит. Может, она права? Это так эгоистично с его стороны, цепляться за Катю, плевав на её желания.

Остановить её, ворваться прямо сейчас в её квартиру. Встряхнуть хорошенько, не реагировать на её просьбы. Может, он прав? Это так эгоистично с её стороны, бросить его сейчас, плевав на то, что он стал для неё меняться.

Белов шумно выдохнул и на автомате побрёл в сторону собственной квартиры.

Он так сильно любил Катюшу, что дыхание спёрло.

И сердце застучало быстро-быстро.

Так сильно любил.

Поздравляю, придурок. Ты очень вовремя это понял.

Егор заметил интересную тенденцию: в последнее время он слишком часто разговаривал сам с собой.

***

Денис и сам не знал, зачем всё ещё сидел в этом шикарном ресторане и слушал болтовню друзей, которые, казалось, обсуждали такой бред, что-то такое неважное и пустое, что это начинало раздражать. Все одноклассники казались ему такими бестолковыми ребятами, что ему не раз хотелось подорваться со стула и снова выйти курить на террасу, но он был там буквально пятнадцать минут назад.

Вместе с Калининой.

Которая, к слову, сейчас сидела и разговаривала о чём-то с Пашей, одноклассником Егора. Буквально несколько минут назад Денис краем глаза видел, как он целует Катю на глазах у Белова. Коротин не то чтобы выпал в осадок (шатен уже порядком опьянел от крепкого вина), но данная сцена конкретно его поразила. Кажется, Катюше сегодня придётся несладко: Егор выглядел не самым лучшим образом, когда уводил девчонку из кафе.

Денис надеялся, что Аня разговаривает с Пашей именно об этом инциденте. Конечно, зачем же ещё? Павел вряд ли привлекает Калинину, тем более, совсем недавно она пыталась помириться с Денисом.

Коротин и сам не понимал, зачем сейчас рассуждает о причинах милой беседы Ани и Паши. Возможно, потому, что ревновал. Денис даже легко улыбнулся собственному мужеству: в отличие от того же Егора, он всегда был честен перед собой.

Шатен медленно пошёл в сторону смеющихся ребят, которые тут же обратили внимание на его приближение. Денис уверенно сел на соседний с Аней стул и положил руку на её плечо в покровительном жесте. Брюнетка чуть вздрогнула, повернувшись в сторону Коротина, и неуверенно захлопала ресницами.

Боже, то отталкивает, то руки распускает. Он когда-нибудь может быть нормальным?

Спустя мгновенье девушка поняла странное поведение шатена: собственно, на неё он и не смотрел, лишь в глаза Паше, словно показывал ему границы своей территории. Впрочем, такая реакция Дениса ей даже понравилась. Его ревность была очевидной, но такой сладкой. Потому она тут же скользнула рукой по его бедру. И пусть они ещё не помирились окончательно. Пользуясь тем, что сейчас шатен строил из себя ревнивца, Аня скользнула губами по его скуле и оставила короткий поцелуй на его шее.

Конечно, Денису чертовски это нравилось, но он старался не обращать внимание на ластящуюся к нему Калинину, с вызовом глядя на Пашу. Наверное, со стороны это выглядело странно: два парня, буравящие друг друга взглядами, причём к одному из них очень настойчиво прижимается довольная брюнетка.

– Как вы меня задолбали, – вдруг протянул Паша, насмешливо кривя губы. – У меня такое ощущение, что сегодня я стал мишенью для всех мужиков своей параллели. Сначала Катька ко мне со своими поцелуями полезла, чтобы Белов приревновал. Теперь Аня подсела о ней расспрашивать, словно не заметила, что ты, Денис, глаз с неё не сводишь. Может, хватит делать меня козлом отпущения и втягивать в ваши брачные игры?

Брюнетка оторвалась от Дениса и широко улыбнулась. Вся эта ситуация, правда, её забавляла.

– Я просто хотела расспросить про ситуацию с Катюшей, без задней мысли, честно, – чуть посмеиваясь ответила девушка, чувствуя, что рука Коротина чуть сжала её плечо. Одним движением он прижал девчонку ещё ближе к себе и поцеловал её в висок, продолжая смотреть Паше в глаза.

– Тогда скажи своему удаву, что кролик уже заебался переживать за свою шкурку под его взглядом, – реплика Павла вызвала улыбку и у Дениса, и у Ани: этот парень всегда мог разрядить обстановку. – Не знаю, что за херня у вас здесь происходит, но мне кажется, что вы всё усложняете. По вам же видно, что вы без ума друг от друга, а что-то всё выясняете, обсуждаете. Живём-то один раз, – он, словно великий мудрец, задрал нос и ткнул пальцем в потолок, снова улыбнувшись. – Слишком много думать тоже вредно. Нужно просто доверять друг другу. Настоящего в нашей жизни, увы, так мало. Цените искренность, ребят. Правда. И Белову передайте: если этот дебил проебёт Катьку, я на ней женюсь.

Паша кивнул ребятам и спокойно ушёл.

Отчего-то Ане хотелось расплакаться.

А Денис искренне не понимал, почему у такого замечательного парня, как Пашка, до сих пор нет любимой девчонки. Они все его не достойны, похоже.

Или он оболтус.

========== 21. Мы снова впадаем в безумие ==========

***

Белов давно уже не чувствовал себя так равнодушно. В последнее время, особенно после того, как он стал близко общаться с Катей, он постоянно о чём-то думал (преимущественно о блондинке, конечно), мечтал. Его выворачивало от немыслимого количества чувств, которые вызывала в нём малышка, и он уже привык к этому состоянию. Привык к тому, что когда она его целует, у него быстро стучит сердце, или когда она специально прижимается к нему, Белов задыхается от желания. Он привык к тому, что что-то внутри сладко сжимается, когда Катюша готовит ему завтрак или делает массаж – не ради продолжения, а чтобы просто сделать приятное. Перебирает волосы, следя за героями на экране телевизора, и иногда наклоняется к нему, чтобы трепетно поцеловать в лоб. В такие моменты он чувствовал себя счастливым и был благодарен Кате за то, что она делала его таковым.

Но сейчас, глядя в начинающий таять за окном снег, Егор понимал, что блондинка больше не хочет быть частью его жизни. Это было мерзкое чувство, потому он всеми силами попытался засунуть его поглубже внутрь, и сейчас упивался собственным спокойствием. Хоть и напускным.

Он не был готов её отпустить.

Он продолжал думать о ней каждую минуту, но теперь мог держать ситуацию под контролем.

Белов вдруг начал понимать, что все сомнения Кати были причиной не его характера и поступков, не того, что он обижал её, спал с другой девчонкой, а того, что она ему не доверяет. Ей кажется, что он ничего к ней не чувствует кроме физического желания и обычной симпатии, в то время как она сама вкладывает в их отношения слишком много своих эмоций и сил. Егор вдруг задумался, что он действительно никогда не показывал ей то, что сходит по ней с ума, потому что не считал нужным доказывать кому-то свои чувства. Возможно, именно этого ей не хватало. Признания?

Ему казалось, что она издевается над ним. Мало того, что перевернула весь его мир, вынудила забросить друзей и привычный образ жизни, начала ломать его этими чувствами, так ещё и сбежала, когда он остро нуждался в ней.

Егор нашёл в себе силы признаться в том, что влюблён. Но он также понимал, что это ему совершенно не нравится: без всей этой херни было бы гораздо проще, и сейчас, вдоволь натрахавшись с маленькой блондинкой, он бы спокойно переключился на другую девчонку. Но он не мог выбросить Катю из головы. Хотел, но не мог. Всё бы встало на свои места, было бы, как раньше. Но нет.

Словно назло, именно сейчас она шла мимо него по коридору, спеша на урок. Егор даже отвлёкся от пейзажа за окном, разглядывая хрупкую фигурку девчонки. Нужно отдать ей должное: Катя не вела себя, как глупая малолетка, и не воротила от него нос. Идя мимо него, она чуть улыбнулась и приветливо кивнула Егору, и, не дождавшись никакой реакции, снова отвела глаза.

Не нужны мне твои вежливые улыбочки, Катюша. Мне нужна ты. Прямо сейчас. Сидящая на моих коленях. Отвечающая на мои поцелуи.

Егор раздражённо рыкнул и снова отвернулся к окну. Вокруг были его друзья, они иногда обращались к нему, но понимали, что сейчас Белову не до них. Потому что Егор снова наполнялся яростью.

Ну же, парень, где твоё равнодушие?

***

Они ни разу не заговорили друг с другом после дня рождения одноклассницы. Аня хотела подойти к Денису, но он не обращал на неё совершенно никакого внимания, в школе общаясь только с приятелями. А потом ещё и уехал в другой город в области на игру по баскетболу, впрочем, к концу недели он уже должен был вернуться. Калинина пообещала сама себе, что обязательно выловит его в субботу и вынудит серьёзно поговорить. Они оба были виноваты в сложившейся ситуации, и раз Коротин, как кисейная барышня, до сих пор не мог найти в себе силы вернуть всё на круги своя, то Калинина решила взять быка за рога.

Но в субботу Денис в школу не пришёл. Просто ли он отдыхал после игры, или же не хотел видеться с Аней – неизвестно. Но это подвешенное состояние уже начинало её напрягать: конец февраля словно пытался добить всех её близких людей. У Кати с Егором всё было просто отвратительно, у отца проблемы на работе, мама свалилась с температурой и взяла больничный.

Настроение было ниже плинтуса, потому, выбежав из школы в субботу, она даже не заметила Дениса, ожидавшего её.

Он был одет в дутую куртку и криво улыбался, глядя, как Аня проходит мимо него.

– Обижаешься? – кинул он ей вслед, заставляя обернуться. На лице брюнетки отразилось искреннее изумление, потому Коротин предположил, что девчонка действительно его не заметила. – Хоть бы по сторонам смотрела иногда.

Калинина раздражённо нахмурилась и отвернулась, решив продолжить свой путь: пока Денис продолжал язвить, девчонка не собиралась с ним разговаривать. Впрочем, он тут же её нагнал и побрёл рядом, не говоря ни слова.

– Что, решил всё же почтить меня своим вниманием? – язвительно поинтересовалась брюнетка, сворачивая с привычной дороги.

– Просто не хотел выяснять отношения перед игрой. Мне нужно было настроиться, – немного виновато проговорил парень, и Аня поняла, что ему действительно неудобно из-за сложившейся ситуации. – Куда ты идешь?

– В аптеку нужно зайти, – Аня посмотрела на Коротина, лицо которого тут же приобрело лукавое выражение: он пошло поиграл бровями и протянул одобрительное «м-м-м». – У меня мама заболела, извращенец, а ты всё о своём. Мы с тобой даже ещё не помирились, а ты уже думаешь о том, чтобы переспать со мной. Ты неисправим, Коротин.

– Ну, я как раз думал помириться, – Денис широко улыбался, потому Калинина не могла на него злиться.

По дороге они зашли в нужное место, и когда девушка вышла из аптеки, Коротин взял её за руку, снова не говоря ни слова, и повёл в сторону дома.

Денис не отпускал руку Калининой, и ей до щемящего в груди чувства это нравилось. Им о многом нужно было поговорить, особенно после недельного игнорирования друг друга. Аня, наконец, чувствовала, что собралась с мыслями, что готова сказать Коротину о своих чувствах, переживаниях. Она чувствовала, что теперь шатен не сбежит, а выслушает. Даже поймёт. Потому что, сколько бы Денис ни пытался убедить себя и Аню в своей независимости, он был зависим от неё.

А иначе, зачем он сжимал её руку так крепко? Зачем целовал каждый раз, даже если кричал на неё, как безумный, даже если винил в предательстве? Зачем, даже находясь в ссоре с брюнеткой, продолжал оберегать её от других ухажёров?

Потому что…

– Ты меня любишь, – как-то совсем просто сорвалось с губ Ани, но она ничуть не пожалела о своих словах. Просто продолжала двигаться по заснеженной улице, с наслаждением ощущая крепкие пальцы Дениса.

– Люблю, – в тон девушке ответил Денис, словно говорил что-то само собой разумеющееся. Он никогда не сомневался в своих чувствах, и ему было обидно, что в них смела сомневаться Аня. – Вот только ты этого не ценишь.

Аня нахмурилась и опустила глаза. Ей так не хотелось ругаться с ним, но объяснить всё была просто обязана. К счастью, они были уже у её подъезда. Если бы не родители, Калинина непременно пригласила бы его внутрь.

– Я очень хочу, чтобы ты меня выслушал, Денис, – уверенно начала девушка, но она тут же почувствовала, что её губ коснулся холодный палец Дениса. Дурак, который никогда не носил зимой перчатки.

– Я обязательно тебя выслушаю, но подожди минуту, хорошо? – лукаво сверкнув глазами, ответил парень и наклонился к Ане. – Не обижайся, но целовать тебя я хочу сильнее, чем слушать…

Калинина обязательно бы наорала на него, если бы не губы Дениса, заткнувшие ей рот.

Брюнетка затрепетала, потому что безумно соскучилась по Коротину, который так умело сжимал её в своих объятиях и целовал её губы. Нежно, сладко, проникая языком в её ротик, так, что она моментально почувствовала напряжение внизу живота. Казалось, что они знали друг друга наизусть, знали, как доставить партнеру максимальное удовольствие, поэтому целовались долго и страстно, пока оставался кислород в лёгких.

Денис оторвался от губ брюнетки и прижался лбом к её лбу, заглядывая в глаза.

– Аня Калинина, просто скажи, что сейчас твоих родителей нет дома… – прошептал парень.

– Они дома, я ведь говорила: мама болеет.

– Чёрт, – парень зажмурился, отгоняя наваждение, которое было вызвано прижимавшейся к нему брюнеткой. Он провёл руками по волосам девушки и отстранился, накручивая на палец одну прядь. – Волосы отросли.

– Немного. Всего два месяца прошло.

– Мне нравится.

Оба понимали, что обсуждают сейчас что-то совершенно не важное, но им нужно было это. Просто поговорить, не выворачивая друг друга наизнанку.

– Денис, мы оба наломали дров, ты знаешь, – девчонка обхватила щёки парня руками, – но я не хочу, чтобы мы всё испортили из-за собственной трусости или гордости: сама не понимаю, что мешает нам обоим, наконец, всё обсудить и довериться друг другу.

– Идиотизм, – подсказал парень, накрывая ладони брюнетки своими.

– Возможно. Я лишь хочу, чтобы ты знал, что я очень дорожу тобой, и прошу прощения за всё, что натворила. Я полная дура, знаю, но я бы не вела себя так, если бы мне было на тебя плевать.

Денис улыбнулся этому своеобразному признанию в любви и чмокнул девчонку в лоб.

– Нам будет трудно вместе, знаешь? С нашими-то характерами… – ответил парень, прижимая Аню к своей груди, чувствуя, как она обвивает руками его талию.

– Ну и что, зато вместе.

– Зато вместе, – тихо повторил Денис, положив подбородок на макушку своей девушки, улыбаясь в пустоту.

***

Катя ненавидела стены своего подъезда. Именно они были свидетелями самых отвратительных и самых счастливых сцен её жизни. А ещё эта лестничная клетка была неизменным местом встречи с Егором.

В последнее время, опасаясь пересекаться с ним, Катя раньше положенного выходила из дома и возвращалась гораздо позже обычного. К счастью, Белов не додумался караулить её около двери, за что она была ему безумно благодарна.

Он даже в школе не подходил к ней. Она чувствовала, что Белов постоянно на неё смотрит: в столовой, в коридорах, на совмещённых уроках. Но Егор не приближался, потому что знал, что Катя не хочет его видеть. И ещё больше не хочет, чтобы у их сцен были свидетели.

Белов не приближался, но хотел этого до безумия. Встряхнуть малышку за плечи, выбить всю дурь из её светлой головки и зацеловать до смерти.

И сегодня ему повезло: парень и сам задержался после уроков и заметил Катюшу на первом этаже, ожидающую лифт. Девочка расстегнула свою куртку и размотала шарф, которым была уже полузадушена. Её щёки всё ещё были румяными от холода, а волосы чуть растрепались во время ходьбы.

Егор вдруг подумал, что ни за что бы не обратил на Катюшу внимания, если бы не был с ней знаком, и она была бы просто случайной прохожей. И вот он стоит в метре от неё и понимает, что теперь не обратил бы внимания даже на самую красивую проходящую мимо девушку, потому что перед глазами стояла эта блондинка.

Она забирала у него всё: свободу, которую он ценил выше всего, самоконтроль, который всегда был выдающейся чертой Белова, и мысли. Егор просто не мог не думать о ней. Она, казалось, въелась в его мозг и не желала отпускать. Заставляла ревновать себя к любому посмотревшему в её сторону щенку. Это выводило ещё больше.

Маленькая сука.

Она заметно вздрогнула, когда увидела его. Котова даже знала, почему он был зол, когда смотрел на неё. Точнее, думала, что знала. Во всяком случае, одну из причин.

Сегодня у их классов был совмещённый урок, и Катя сидела за одной партой со своим одноклассником, который очень неумело, но по-собственнически закидывал руку ей на плечо и флиртовал. Егор сидел сзади и дышал так громко, что, казалось, даже учительница могла слышать его ярость.

Кате стало страшно, когда Белов подтолкнул её в кабину лифта.

К счастью, по пути на нужный этаж он больше к ней не прикасался, лишь смотрел со стороны, как она дрожит, а сам сжимал кулаки, чтобы успокоить клокочущую внутри агрессию.

Егор понимал, почему так разбесился именно сейчас. Не только потому, что сегодня на уроке Катюша вывела его из себя. Просто она казалась такой спокойной, словно ей стало абсолютно плевать на Белова. А ему хотелось, чтобы она страдала из-за него, либо была рядом. Потому что равнодушие с её стороны стало бы для парня худшей пыткой.

Как ни странно, в этот раз Егор не стал прижимать её к стене подъезда. Лишь вышел из кабины и стал наблюдать за тем, как Котова пытается найти нужный ключ в связке.

– Шлюха.

Катя вздрогнула и резко развернула лицо в сторону Егора, лениво опершегося о стену, так, что волосы хлестнули по щекам.

– Что, прости?

– Ты всё прекрасно слышала, Катя. Слышала, как я тебя назвал, – тон Белова казался спокойным, но когда он говорил так, это не сулило ничего хорошего. – В прошлые выходные целовалась с Пашей, теперь обжимаешься с одноклассниками прямо во время урока. Интересно: ты уже переспала с кем-нибудь из них?

Нельзя сказать, что Котова была возмущена. Она была в шоке, настолько сильном, что ключи выпали из её ослабшей руки, а в носу чуть защипало, словно из её глаз сейчас норовили потечь слёзы.

Ей действительно ужасно захотелось заплакать. Егор не смел называть её так, просто не имел права. Она никогда не заслуживала подобного обращения.

Мог назвать её дурой, идиоткой, и был бы прав, потому что нужно быть настоящей дурой, чтобы влюбиться в такого человека. Нужно являться настоящей идиоткой, чтобы позволять так обращаться с собой.

Шлюха.

Гадкое слово словно застряло в глотке, хотя Катюша не произносила его вслух.

– Как ты смеешь? – совсем слабо прошептала блондинка, сжав руки в кулачки. Она прочистила горло и почувствовала, как предательские слёзы побежали по щекам. Кате безумно не хотелось сейчас казаться слабой, и она действительно пыталась взять себя в руки. – Как ты смеешь, я тебя спрашиваю? – она хотела кричать на него, но получался лишь какой-то жалобный писк. Жалкая Катя. Жалкая. Жалкая.

Она сама не заметила, как приблизилась к нему с одним единственным желанием. Ударить его. Сильно. Так, чтобы голова откинулась в сторону, а на щеке остался красный след от твёрдой ладони. Чтобы Егор почувствовал, хотя бы немного, какую боль Катя чувствует каждый раз, когда Белов смеет её оскорблять. Изменять. Обманывать. Смеяться над ней.

Парня не удивила её реакция. Не удивило, что малышка на грани срыва. Он сам был на грани безумия. Понимал, что ещё секунда, и он просто взорвётся. Просто выплеснет из себя всё дерьмо, которое копил всё это время.

И, похоже, этому суждено было случиться.

– Как я смею, Катюша? – сквозь зубы, практически беззвучно. Его рука непроизвольно дёрнулась, вцепившись в блондинистые волосы малышки и чуть потянув назад. Он знал, что причиняет ей боль, но только таким образом мог заставить смотреть только в глаза. – С какого хера, блять, ты надо мной издеваешься? Знаешь, что я почувствовал, когда увидел тебя с Пашей? Я скажу. Я вдруг понял, что хочу убить его, увидеть, как кровь заливает его лицо. Я хотел, чтобы ты ползала рядом на коленях в слезах и умоляла бы меня остановиться, а я бы всё бил его и бил, до тех пор, пока он бы не сдох. И тогда я бы взял тебя за шкирку и повёл бы домой, где бы оттрахал так, чтобы ты забыла бы обо всех, кроме меня, – сердце, казалось, сейчас просто пробьет грудную клетку и из груди потечёт отвратительная чёрная жижа его ярости. Она зальёт всё вокруг, и они захлебнутся в ней оба. – А что я сделал вместо этого? Правильно, отвёл тебя за ручку домой, обнимал, целовал. Сука, я так хотел, чтобы всё было нормально. Так хотел, Катя, ты даже не представляешь.

Егор чувствовал, что воздуха не хватает, но продолжал говорить. Не мог остановиться. Хотел кричать и понимать, что она осознаёт сказанное им.

– Егор, пожалуйста, – парень видел, что Катя еле дышит, из-за душащих её слёз она начала судорожно всхлипывать, глотая воздух, как рыба. Она уже не чувствовала боли, которую причинял ей Егор, сильно тянув за волосы. Боже, она даже ног своих не чувствовала, и если бы не Белов, рухнула бы прямо здесь.

– Я тоже могу тебя попросить, Катюш, – как-то жестоко проговорил парень. Он и сам чувствовал, что… Чёрт. Ему хотелось заплакать, как в детстве. И чтобы Катя, вместо мамы, успокаивала его и дула на лоб. – Вытащи из меня эту хрень, а? Сделай так, чтобы я к тебе ничего не чувствовал. Сделай так, блять, чтобы я мог нормально дышать сейчас и не думать о тебе каждую секунду. Если это и есть всеми хвалёная любовь, то я могу сказать, что презираю это чувство. Презираю то, что оно делает со мной, слышишь? Оно не светлое. Оно грязное и мерзкое. Оно ломает, понимаешь? Скажи, Катя. Вот ты влюблена. Ты счастлива? – она ничего не ответила, пытаясь глотать воздух. Из груди вырывался странный скулёж, но Егор не обращал внимания. – А теперь спроси меня. Вот я люблю тебя. Я счастлив? Нихуя. Нихуя, Катя, это не так!

Казалось, их может слышать весь дом, потому что тонкие стены не могли заглушить его дикий ор. Как израненный зверь, загнанный в клетку, продолжающий огрызаться на охотника. Напоследок. Чтобы он знал, как сильно зверь его ненавидит.

Колени девчонки подогнулись, но Егор успел подхватить её хрупкое тело. Он не понимал, плачет ли она, или рычит, но девушка так крепко сжимала в руках его куртку, что на миг Белову стало страшно. У Кати была истерика, нервный срыв, который она не могла контролировать. Она не успевала заглатывать воздух, снова воя ему в грудь, а он прижимал её к себе так сильно, как мог. Чтобы она проникла ему под кожу, и он мог чувствовать её тепло. Её дыхание. Прямо. Под. Кожей. Чтобы она была его частью. Как в дурацких сопливых фильмах. Потому что невыносимо без неё. Потому что наизнанку.

– Кать, Катюш, – тихо шептал парень, целуя блондинистые волосы, продолжая крепко держать обмякшее тело девчонки. – Кать, дыши, пожалуйста, Кать. Я прошу тебя, – Егор подхватил её за талию крепче, чуть приподнимая над бетонным полом подъезда. Он хотел посмотреть ей в глаза, но Котова безвольно опустила голову ему на плечо, давясь собственными слезами, которые попадали в глотку. – Пойдём, маленькая, со мной. Такая холодная, – он почувствовал, что её пальцы совсем обледенели, как и нос, которым Катя случайно потёрлась о его шею. – Я тебя согрею.

С собственным замком возникли некоторые проблемы, но в квартиру он всё же смог попасть. Он усадил её на софу в коридоре, снял с неё сапоги и куртку, и снова прижал к себе.

Она была в тонких колготках и задорной юбчонке, в которую была заправлена белоснежная рубашка. Егор не стал раздевать её, потому что понимал, что Катя может воспринять это как-то неправильно.

Белов опустил её тело в ванну, тут же вставив пробку в отверстие, чтобы наполнить её водой. Он включил горячую воду, пока Катюша наблюдала за его действиями пустым взглядом. Из её груди продолжали вырываться судорожные всхлипы, но дыхание приходило в норму.

Егор сел рядом с ванной на колени, гладя голову Кати, которая откинулась спиной на бортик. Он просто смотрел, как её щёки покрылись разводами от туши, как дрожат её губы, и как её тело в своеобразной школьной форме покрывается прозрачной водой.

– Иди ко мне, – тихо прошептала Катюша, переведя взгляд на Егора, которого и самого начинало трясти от всего произошедшего. Она лежала в полунаполненной ванне. Такая слабая, как изломанная кукла. Её хотелось защищать, но вместо этого, он делал только хуже.

Егор заворожённо глядя в её синие глаза, покорно кивнул и, не снимая трикотажных брюк и тёмно-синей рубашки-поло, залез к ней в ванну. Он устроил девчонку на своей груди, и Катя положила голову ему на плечо, согревая дыханием его шею. Котова улыбнулась неестественно широко, словно эта улыбка была последствием недавней истерики. Её ручки крепко сжали запястья парня, который обхватил руками талию блондинки. Вода продолжала литься в ванную, заполняя своим шумом повисшую тишину, но когда Егор был вынужден прервать подачу воды, им обоим стало не по себе.

Они дрожали в руках друг друга, пытаясь понять, зачем оба сидят в одежде в горячей ванне, зачем довели друг друга до этого сумасшествия. Зачем им обоим так остро не хватает друг друга.

– Катя, я не могу без тебя, слышишь? – Белов прижался губами к щеке малышки и потёрся носом об неё, размазывая потёкшую тушь. – Я никогда не чувствовал подобного, и сейчас не знаю, что мне делать. Знаю лишь, что буду делать всё, что угодно, лишь бы заслужить твоё доверие. Я клянусь, Кать. Люблю тебя, как дурак, серьёзно.

Люблю, Кать, слышишь? Люблю. Люблю. Хочу стиснуть твои рёбра до хруста, чтобы знать, что ближе тебя прижать уже не возможно. Хочу целовать тебя, чтобы ты успокоилась, перестала плакать. Я мудак, Кать. Я натворил столько херни. И сейчас я молчу, потому что если буду говорить это, снова доведу тебя до слёз. Или сам задрожу, как сопляк. А я не должен. Я должен успокоить тебя, малышка.