Текст книги "Королева Шутника"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Шнурок кивнул и с плеском скатился на пол. Он покатился прочь, изучать свою новую территорию.

Али вышла из дома, обошла вокруг и приблизилась к окну комнаты, где собирались гости. Большая часть гостей уже ушла, остальные собирались выходить. Али научила Перышко всему, что говорила и Шнурку, затем подняла темненка к оконному экрану, чтобы он смог незаметно скатиться вниз, внутрь комнаты. Остальных она задумала отправить к Гросбику и во дворец, но еще ее интересовала группа высокородных луаринов, которые собирались вокруг Нуритин и герцогини. Когда во дворце они заняли сторону Виннамин, это выглядело так, будто бы все было решено и обговорено заранее. Что-то там явно происходило. С помощью Перышка Али узнает, что именно, и сможет ли она этим воспользоваться. Шнурок остался в комнате для встреч руководителей восстания, ведь никогда не вредно знать, о чем в ее отсутствие говорят друзья. Узнай она раньше о назначении Навата, и может, сумела бы помешать ему уйти. Больше не хотелось никаких сюрпризов.

Нават. Мысль о нем упала куда-то в самую глубь души Али, оставляя горячий след страха и гнева. До этого момента ей удавалось не думать о нем. Али поспешила по маленькому саду к одному из укромных уголков для парочек – надо успокоиться. Ну почему он ушел?

Али сжала руки. По многолетнему опыту общения со своей матерью она знала, какой вред может нанести острый язык. Али не могла упражняться в язвительности на Улазиме или Навате, если он, конечно, невредимым вернется домой. Было бы жестоко спрашивать Навата, кем он вообразил себя, что стал вмешиваться в человеческие распри. Было бы жестоко указывать ему, что домашние рассыльные знают о войне больше, чем он. Нет уж, лучше она успокоится и возьмет себя в руки.

Вечером, когда Али вошла в большую комнату для встреч заговорщиков, то все "руководители уже были на месте. Улазим, Фесгао и Окобу стояли, глядя на большой деревянный сундук. Остальные сидели, отодвинув свои стулья подальше от сундука, но тоже пристально смотрели на него.

– На нем заговоров нет, – сказала Окобу. Она посмотрела на Али, когда та закрыла за собой дверь.

Улазим кивнул Али.

– Подойди-ка, взгляни, – пригласил он, – его нашли на крыльце дома Темайда сегодня утром, с пришпиленной запиской: «Для особы дважды королевской крови».

Али кивнула. В пророчестве, в котором говорилось об освобождении Архипелага, главным человеком была королева, в которой текла кровь двух королевских династий. И заговорщики, и повстанцы считали, что это Сарэй, которая по отцу была Риттевон, а по матери – Хайминг.

– Они перевезли это к нам под строжайшим секретом. Темайда страшно перепуганы, – добавил рэка.

Али усмехнулась. Для семьи, которая в течение трех столетий втайне растила потомков линии Хайминг, Темайда что-то слишком пугливы. Впрочем она передумала. Возможно, именно эта пугливость и помогла им выжить.

– Окобу и Юсуль говорят, что на нем магии нет, – сказал Фесгао. – Хотя все равно надо быть осторожнее.

Али встала перед сундуком на колени и внимательно рассмотрела его. Обычный сундук, кованный железом и запертый на замок. Она сбегала к себе в комнату за отмычками. Маленький Трик высунул голову из ее пояса, когда Али взяла свернутый кусок материи, в котором хранились ее инструменты.

– Весело? – спросил он.

– Возможно, нет, – пробормотала Али. – Кто-то играет с нами в какую-то игру, но я готова заложить свой саронг – это именно то, чем кажется: посылка. Ничего веселого. Прячься, давай.

Трик всунул голову обратно со звуком, напоминающим легкий вздох.

Али заглянула в замочную скважину и магии там не обнаружила. К тому моменту, как она попробовала три отмычки, она уже знала этот механизм, как свои пять пальцев. Еще пара отмычек – и дело сделано. Замок открылся. Али забрала его себе на память и откинула крышку. Внутри лежали мешки с круглыми восковыми печатями на шнурках. Али вытащила один. Он был тяжелым, внутри позвякивал металл. Толстая печать синего воска, блестящая с одной стороны и матовая с другой. Сердце Али забилось. Она всегда любила подарки из дома.

Она достала из-под саронга нож, взяла его за лезвие и ударила рукояткой по блестящей стороне печати. Верхний слой разбился вдребезги, как и должен был, и под ним обнаружилась еще одна печать. На синем воске этой настоящей печати была металлическая эмблема: крохотный меч, пробивший крохотную корону. Шнурки ослабли, и мешок раскрылся. Он был полон серебряных и золотых монет, разного времени и происхождения.

Али приподняла мешок, разглядывая печать. Улазим отобрал его и нахмурился.

– Это государственный герб Торталла, – сказала Али. Она разбила печать на другом мешке, чтобы показать им такую же спрятанную печать. – Все эти деньги – знак любви от главного агента Торталланского короля, – она посмотрела на Улазима. – Они дают тебе деньги на любые беспорядки, какие ты только можешь придумать. Их агенты верят, что ты собираешься взбаламутить эту страну. Они хотят помочь.

Рэка хранили молчание. Первой пришла в себя Чинаол.

– Если в Торталле знают о восстании, то шпионы Короны уж точно должны знать. Топабоу знает.

Али покачала головой, лихорадочно соображая, что бы им наплести, чтобы поверили. Не могла же она сказать, что ее отец, один из главных агентов Торталла, захотел быть уверенным, что его девочке хватит денег на ее грандиозные планы. Она встала и потянулась, проказливо глядя на них.

– Можете сказать спасибо богу, я думаю, – сообщила она.

Они уставились на Али, словно у нее вдруг выросла вторая голова.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил, наконец, Фесгао.

– Бог как-то сказал мне, что покровительствует одному из высших агентов Торталла, – сказала им Али. Это не было полным враньем. Киприот и вправду многие годы был покровителем ее отца, хотя семья Георга Купера совершенно не догадывалась об этом. – Я думаю, он нашептал этому агенту, что здесь не устроены дела. Между Торталлом и королями-Риттевонами полно трений, так что, вне всяческих сомнений, Торталл с радостью поможет навредить Риттевонам и их сторонникам. Они одновременно могут и содействовать восстанию рэка, и поддерживать дружеские отношения с Медным Архипелагом. – Рэка не отрываясь смотрели на нее. Али тряхнула головой: – У вас более двадцати лет назад была принцесса, Джишианна. Ее прочили в будущие королевы Торталла. Была одна загвоздка – наследник трона не захотел жениться на ней. Она разозлилась. Ну, она же была Риттевон. Ее убили во время неудавшегося переворота, и с тех пор отношения между моим государством и вашим не улучшились. Король Орон потерял двоих сыновей при осаде порта Аеган девять лет назад, не так ли? Наш бог знает, что Торталл с радостью расквитается за прошлые недовольства, а повстанцам всегда нужны деньги.

– Это все тебе бог сказал? – спросил Улазим.

– Я спрошу его, – искренне ответила Али. Она подозревала, что отец внимательно выслушал ее рассказы прошлой осенью во время его визита в Танаир, и послал Ткаа, чтобы тот незаметно доставил деньги к дому Темайда. – Но я точно знаю, что он общается с Торталлом.

– Мы должны отослать их назад, – сказал Фесгао. – Мне не нравится, что они пытаются купить нас.

Али лучезарно улыбнулась ему.

– Очень мило и очень глупо, Фесгао. Они покупают народные волнения. Посмотри на это с другой стороны – беспокойства на Архипелаге означают, что регенты будут усиленно платить пиратам, чтобы те совершали рейды вдоль берегов Торталла в этом году. Торталланцы никаких имен не поставили на деньгах, и поэтому они не ожидают вознаграждения за них, – Али сложила руки на коленях и оглядела рэка. – Страны делают такие вещи все время, знаете ли, – продолжала она, – вмешиваются во внутренние дела друг друга. Взгляните на это иначе: вам не надо объясняться в любви к торталланцам, вам надо просто взять их деньги. Если бы я думала, что вы в состоянии доверять картакцам, я бы посоветовала и от них принять дополнительные деньги.

– Но мы же не можем доверять картакцам, – сказала Чинаол.

Али собрала отмычки.

– Ну, вы не можете никому доверять, но если деньги чисты от заклинаний, то не стоит отказываться от них. Наверняка никто не смог проследить их путь сюда. Так что если кто-нибудь обвинит торталланских монархов и их главного агента в том, что они послали деньги смутьянам на поддержку беспорядков, они спросят: «Какие еще деньги?», и их никто не сможет поймать на лжи. – Али уселась на стул и стала раскладывать отмычки по местам. – Что еще у нас сегодня на повестке дня?

Улазим покачал головой.

– Ты родилась агентом, Али.

Али радостно улыбнулась.

– Нет, но я очень быстро учусь.

Глава 7
ТЕМНЯТА ЗА РАБОТОЙ

На следующее утро Али проснулась еще до рассвета оттого, что вдруг страшно зачесался нос. Она открыла глаза и скосила их к переносице. Понятно. Это был темненок Трик. Он протянул из своего тела тонкое щупальце, и щекотал ее. Али глухо застонала – Дов еще спала, Юнай уже не было.

– Что случилось? – шепотом спросила она.

– Смотри! – воскликнул темненок. Он прыгнул на полку и начал растягиваться, пока не превратился в тонкую змею длиной почти тридцать дюймов. На этом он не остановился, а продолжил менять свою форму и в конце концов стал похож на длинную нить черных бус. Нить поднялась с обоих концов, изогнулась и замкнулась в ожерелье. Высунув бусину, которая оказалась головой, Трик задорно помотал ею.

– На шее веселее, чем в поясе!

Али сжала пальцы.

– Как ты до этого додумался? – наконец спросила она.

– Я подсмотрел, – гордо ответил Трик. – У Дов есть бусы. У Сарэй есть много-много бус. У герцогини есть бусы. У Рихани есть бусы. У Чинаол…

Али подняла вверх ладонь, чтобы он замолчал. Без сомнения, бойкое создание перескажет ей содержимое всех шкатулок с драгоценностями в доме, если его попросить. Трик умолк.

– Вы спите хоть когда-нибудь? – спросила Али.

– Иногда, – ответил он, – после того, как расщепляемся, чтобы сделать других темнят.

«Очень полезное качество, – подумала Али. – Агенты, которым чрезвычайно редко нужен сон».

– У тебя есть информация от Шнурка или Перышка?

– Перышко говорит, что под домом есть оружие, и под сараем, и под конюшней, и под маслодельней, и в туннеле под домом, – быстро проговорил Трик. – Шнурок говорит, что магия Окобу и Юсуля в их рабочей комнате и в спальне делает больно. Шнурок не может туда войти.

– А остальные? Что они говорят? – не отставала Али.

– Остальные изучают улицу Джошейн. Лорд Ассембат из соседнего дома храпит по ночам. Леди Ассембат встречается с молодым человеком в комнате, окна которой выходят на порт. Агенты вокруг дома Балитангов – от Топабоу, из Картака, из Тиры – скучают. Говорят, здесь ничего не происходит. Мужчина рэка заколол солдата, а другие солдаты убили его. Леди Йендруджи из розового оштукатуренного дома ждет ребенка. Стражники в доме Кадьетов через дорогу задолжали Фесгао пятьдесят серебряных мер в игре в кости. Они говорят, их хозяин считает, что герцог Номру должен следить за собой при регентах. Дочка в доме Кадьетов целует свою горничную. В доме Муртебо…

Али снова подняла руку, чтобы остановить поток информации, выплескивающийся из ее ожерелья-темненка.

– Я должна буду разнести некоторых из вас по разным местам, – прошептала она. – Если вы узнали все это только за одну ночь, я свихнусь с вами, выискивая нужную информацию из того, что вы мне наговорите.

– Целование горничной – не нужно? – спросил Трик.

– Нет, – сказала Али, – но про убийства и новости о герцоге – нужно. – Она закусила губу и помолчала. – Как только я оденусь, возвращайся в мой пояс. Дов захочет пойти на рынок, я найду причину отойти, чтобы доложиться господину Гросбику, и оставлю одного из вас у него. Когда я вернусь, ты уже будешь у меня на шее, так что все подумают, что я купила тебя на рынке. Пока мы будем завтракать, отбери четверых из вас, пусть они заберутся в маленький красный мешочек, который я оставлю в своей комнате. Хорошо?

– Да, – ответил Трик. Его голова-бусинка повисла с несчастным видом. – Сегодня больше не будем веселиться?

Али улыбнулась и провела пальцем по его голове.

– Не бойся. Уже к концу этой недели, все вы получите столько веселья, что с трудом вынесете, я обещаю.

Али взяла темненка и тихо вернулась в комнату, чтобы одеться. Ложе Юнай уже было убрано и сложено. Дов спала, прикрыв лицо легким покрывалом. Али оделась, спрятала Трика за пояс и спустилась вниз.

На черном дворе в неясном свете раннего утра все воины дома практиковались в своем искусстве, а Окобу и Юсуль наводили заклинания, чтобы снаружи не услышали звона мечей. Али присоединилась к ним и очень быстро обнаружила, что за короткое время растеряла все навыки боя. Когда Фесгао бросил ее спиной в грязь и приставил копье к горлу, Али заметила, что что-то темное мелькнуло в районе ее пояса. Трик, по всей видимости, не желал пострадать почем зря. Али обхватила ногами ноги Фесгао, дернула за копье, одновременно толкнув его ноги в сторону, и вот уже она прикасается к его горлу толстым концом копья. Она перекатилась, вскочила на ноги надлежащим на земле Фесгао и выругалась: пришлось срочно защищаться от Юнай, которая подлетела к ней сзади со своими кинжалами с двойными лезвиями.

Когда над городом зазвенели колокола, возвещающие восход, все отряхнулись и осмотрели шрамы друг на друге. Фесгао с усмешкой взъерошил волосы Али и пошел прочь в сопровождении своих воинов. Али помылась и причесалась в прачечной и отправилась в свой кабинет. Трик был уже там, перенюхивался с миниатюрным кударунгом на подоконнике.

– Их, по-моему, с каждым днем все больше, – заметила Али и взяла пачку донесений.

– Они приближаются очень осторожно, – сказал Трик, – они не приходят сразу. Они могут носить темнят в разные места.

– Да, надо будет подумать на эту тему, – думая о другом, сказала Али. Она уже погрузилась в чтение. Торговцы говорили, что в этом году взлетят цены на рис, а значит, беднякам придется питаться просом. Конечно, просо – съедобный злак, но не очень вкусный.

Али прочла уже половину стопки, когда в дверь просунулась голова Юнай.

– Ты пропустила завтрак, а леди Дов хочет идти на Портовый рынок.

– Я в полном восторге, – ответила Али и отложила донесения. – Никто не подумал оставить мне сагового пирога?

Али не любила пирогов из пальмового крахмала, но они были очень сытные.

– Я припасла для тебя целых два, – сказала Юнай и положила их Али на стол. – Поторопись. Ты же у нас горничная юной леди, не забыла еще?

Когда она ушла, Али привязала к поясу красный мешочек с пятью темнятами внутри и побежала одевать свою хозяйку к походу в Торговый город. Сегодня Дов и ее охрана пошли по улице Джошейн к дороге Сусашай. После трех кварталов швейных мастерских вдоль дороги Сусашай они свернули на улицу Рэйте-чуль. Дов и здесь знала многих – цветочников, привратников и книготорговцев. Накануне Али уже поняла, что Дов может проболтать с одним человеком около часа, и воспользовалась этим для своей запланированной отлучки. Она знала, что и в ее отсутствие за Дов будут хорошо присматривать.

До дома Гросбика отсюда было пять кварталов. Али вошла в большую приемную. Охапки выцветшей одежды свисали с прилавка. За столом, на котором лежала большая конторская книга, перья и чернила, сидела женщина с недовольным выражением лица. Она молча смотрела на Али. Али оглянулась, словно бы в поисках более дружелюбного лица, но больше никого в комнате не оказалось. Она сжала руки, чтобы показать, как сильно нервничает, и поклонилась.

– Я пришла к господину Гросбику. У меня к нему сообщение.

Старуха хмыкнула.

– У всех у вас одно и то же. – Она встала. – Иди за мной.

Она провела Али по узкому темному коридору в кабинет. Повсюду валялись пачки бумаг: на полках, на столе, в центре комнаты. Стульев для посетителей не было. Вряд ли кто-то пожелает пробыть здесь дольше, чем это необходимо.

Сам Гросбик был полурэка, у него были очень черные волосы. Али теребила пальцы, потом пояс и думала, по доброй ли воле он этим занимается, или его втянули в это, как Виторсину? Она заметила большое кольцо с изумрудом на левой руке, когда он открывал свой гроссбух, и решила, что не будет беспокоиться о Грос-бике. Топабоу позаботился о нем.

– Ты новенькая, – сказал Гросбик, вглядываясь в ее лицо и запоминая его. – Имя?

– Али Хоумвуд, ваша милость, – сказала она дрожащим голосом.

– Где работаешь? И зови меня господин Гросбик, девочка. Я не одобряю притворства.

Его голос был такой же натянутый и невыразительный, как и его губы. Гросбик взял перо, окунул его в чернила и начал записывать ее приметы в гроссбух.

– Пожалуйста, господин Гросбик. Я служанка леди Довасари в доме Балитангов, – перед входом к Гросбику Али положила за пояс темненка с пионом внутри. Теперь она потерла ладони о пояс, словно стирая с них пот. – Я не буду притворяться, сэр, честно.

Потирание рук о пояс было условным знаком для темненка-Пиончика. Темненок выкатился из-за пояса и, прячась за Али, бесшумно скатился на пол. Али подошла ближе к столу Гросбика, чтобы он не видел ее ступней.

– У тебя есть что рассказать? Изменнические разговоры о регентах или его величестве, письма или сообщения из таинственных источников, частные разговоры между знатными господами, не предназначенные для ушей слуг? Болтовня прислуги об учинении уличных беспорядков? Слухи о волнениях, изменниках? – он нахмурился, так как Али молчала. – Это Раджмуат, девочка. Кто-нибудь обязательно возьмет да и сболтнет что-нибудь.

– Да, сэр, но мы же вернулись в город меньше недели назад, и сначала мои леди пошли ко двору, потом надо было шить наряды, и все это очень сбивает с толку. Они опечалились, когда увидели, что не хватает некоторых людей из семьи Ибадунов, что они были убиты, и леди Дов сильно испугалась, когда рядом с нами на Портовом рынке вспыхнула драка…

Она болтала и болтала в том же духе, пока Гросбик не устал и не отослал ее прочь, приказав внимательнее слушать разговоры знатных гостей. Али присела так низко, насколько ей позволил саронг, чтобы удостовериться, что Пион шмыгнул к Гросбику под стол. Увидев, как мелькнул цветок, она поняла, что темненок прекрасно справился, и ушла. Старуха за конторкой в передней комнате посмотрела на нее очень хмуро. В этой комнате была теперь еще какая-то женщина, которая поспешно отвернулась, чтобы Али не увидела ее лица.

Али улыбалась, сворачивая в узкий переулок через две двери от дома Гросбика. К тому времени, как она снова придет к нему с визитом, она будет уже много знать о том, кто верен регентам, а кто – нет. Затем она воспользуется этими сведениями против Гросбика, а через него и против Топабоу и его сподручных.

В переулке Али зашла в темный угол между домами.

– Ну, ладно, Трик, – прошептала она, – если хочешь жить в виде ожерелья…

Темненок немедленно высунул головку из-за ее пояса.

– Можно? – спросил он.

– Конечно, – кивнула Али.

Она осторожно подняла нитку бус и обернула вокруг шеи. Ощущение от ожерелья было такое, словно холодные капли воды перекатывались по коже.

Принарядившись, Али пошла искать свою хозяйку. Дов уже ушла от книготорговца. У входа в самый большой магазин «Хербранд Эджклифф, книготорговец и закупщик» Али увидела охрану Дов.

– Долго она там? – спросила Али охранников, стоявших у главного входа.

– Довольно долго, у меня уже ноги болят, – протянул охранник.

Али улыбнулась.

– Тогда я лучше подожду здесь. Сколько книг может прочитать один человек? – пошутила она. Впрочем, она немного тосковала о тех длинных зимних днях, которые они проводили за чтением книг, свернувшись калачиком, пока глаза не начинали слезиться.

Стражник засмеялся.

– Не спрашивай меня – я вообще не умею читать, – сказал он, и вдруг лицо его осветилось гордостью, – но моя дочка умеет. Горничная ее светлости учила малышей читать.

Али улыбнулась. Она понимала отцовскую гордость.

– Твоя дочь умная девочка, – сказала она ему. – Если ей повезет, она сможет многого добиться.

Чтобы не отвлекать больше стражника, Али пошла вдоль витрины. Прислушиваясь к окружающим разговорам и рассматривая книги на витрине магазина, она строила планы на вечер. У Эджклиффа была очень богатая витрина, сделанная из маленьких кусочков дорогого стекла, чтобы можно было лучше рассмотреть товары. Книги выглядели великолепно, даже сквозь неровности и пузыри стекла.

Что-то привлекло ее внимание. В нижнем правом стеклышке в углу кто-то начертил узор. Али обострила свое магическое Зрение. На окне была вырезана эмблема открытых кандалов. И, что еще важнее, рисунок был сделан изнутри. Кто-то, кто работает в магазине, возможно, сам господин Эджклифф, поддерживает повстанцев. Али зевнула.

– Пойду, намекну, что скоро полдник, – сказала она стражнику и вошла в магазин. Когда дверь за ней закрылась, она сунула руку в свой мешок. Ощущение было такое, как будто она сунула руку в миску с холодной живой жидкостью. В ладонь ей прыгнул шарик. Али осторожно вынула его и, разглядывая полки с книгами, положила темненка на нижнюю полку. Между полкой и полом была небольшая щель. Темненок метнулся к ней и исчез.

Довольная проделанной работой (еще по дороге домой надо будет заслать куда-нибудь пару темнят), Али пошла искать Дов.

Пока семья отдыхала после обеда, Али ушла к себе поговорить со своей командой и людьми, которых завербовали они. Верейю прислала сообщение из дворца. Там случилось следующее: вчера вечером Топабоу прервал ужин регентов новостью, что правитель острова Иканг убит. Присутствовавшие при этом слуги услышали признание Топабоу, что у него пока нет никакой информации, это очень разозлило Имаджан.

– Тогда какой от тебя толк? – завопила она.

Али довольно улыбнулась. Отношения между принцессой-регентом и начальником разведывательной службы уже стали портиться, и она, то ли по высокомерию, то ли по глупости, показала это множеству свидетелей.

– Мы должны как следует потрудиться, чтобы Топабоу выглядел еще более неспособным делать свою работу, – пробормотала она, одновременно просматривая донесения, скопившиеся на столе. Последнее донесение было написано мелом на грифельной доске: шифровка от Юсуль сообщала, что горшки с гремучей смесью уже готовы. – Те из вас, кто был со мной две ночи назад, понадобитесь мне сегодня в полночь еще раз.

Они кивнули и один за другим вышли. В дверь просунул голову Улазим.

– Гости начали прибывать, – сказал он, – и юные орлы решили, что желают ехать кататься верхом в парк Леди Уипс.

Али удивленно взглянула на него.

– Ее светлость говорит, что они поедут все, включая леди Довасари, – он едва заметно улыбнулся. – Дов не рада. У нее новая книга, которую она хочет читать. Ее светлость говорит, что его светлость герцог Номру особенно просит, чтобы присутствовала его юная подруга.

«Вот оно что! – подумала Али и поднялась. – Не может Дов отвергать просьбу одного из десяти самых могущественных знатных лордов государства».

Два дня назад Али спросила Дов, расчесывая ее волосы перед сном, почему она так много разговаривает с человеком, по возрасту годящимся ей в дедушки.

– Он – один из немногих людей, которые могут поспеть в разговоре за мной, а я – за ним. Не приходится постоянно замедляться, как я делаю это, разговаривая с большинством людей.

Али, глядя на Дов в зеркало, подняла одну бровь. Дов улыбнулась.

– Да не с тобой, глупенькая. Это как раз я за тобой с трудом успеваю. Там, где все видят ровную линию, ты видишь лабиринт, и когда я заканчиваю говорить с тобой, то этот лабиринт приобретает некоторый смысл.

– Ну, спасибо, – ответила Али.

Вспомнив этот разговор, Али изменила свое мнение: Дов рискнет обидеть одного из самых знатных и могущественных людей, если он ей не нравится.

Нуритин взяла на себя командование сборами, и меньше чем через час все были готовы. Молодежь из свиты Сарэй сражалась за честь ехать с ней бок о бок. Али заметила, что картакец Займид не вступил в этот спор. Вместо этого он поехал шагом рядом с Нуритин в группе с герцогиней и ее отцом, лордом Мэтфридом фонфала.

Свита Сарэй переливалась всеми цветами радуги. Их переполняла жизнерадостность, они хохотали и перебрасывались шутками. Вход в парк обрамляли стройные пальмы. Пять диких кударунгов парили в горячем воздухе. Даже юные наездники в восхищении остановились посмотреть на это зрелище. В парк они въехали притихшие.

Али и другие слуги вошли в павильон около ворот и конюшен. Господа, которые решили не кататься, спешились и прохаживались вокруг клумб, покупали деликатесы в маленьких павильончиках. Сарэй и ее компания отправились на скачки. Сарэй решительно собиралась обогнать всех. Проиграла она только Займиду.

После скачек лошадей отвели в конюшни. Молодые люди присоединились к взрослым, чтобы отдохнуть, перекусить и поговорить. Али вошла в конюшни, поохала над лошадьми, пофлиртовала с конюхами и запустила темнят в седла герцога Номру, лорда Фонфала и графини Томанг. Али заранее обговорила с темнята-ми, что им следует делать, и переспросила, чтобы убедиться, правильно ли они все поняли.

Когда появились комары, все решили возвращаться. Пембери, Булэй и Али причесали своих хозяек.

Все устали и ехали домой тихо. Спускались по ступенчатым террасам, на которых располагался город над гаванью. Воздух был весь день жаркий и влажный. Чувствовалось приближение лета. Номру, Мэтфрид и Томанг лениво говорили о том, что надо бы переехать в летние резиденции. Займид рассказывал Сарэй, Дов и Изалене Обемэк, что не будет скучать по этому влажному воздуху, когда вернется в свой жаркий, сухой Картак.

На тротуарах даже для этого времени дня было слишком много народу, и почти все они просто стояли и глазели на высокородных наездников. На Сарэй.

Али проскользнула вдоль линии охранников к начальнику охраны Балитангов. Юнай приблизилась с другой стороны кольца охраны. С Балитангами было пятеро охранников. У остальных – не больше двух на семью. Никто не ожидал неприятностей.

– У тебя встревоженное лицо, – сказал начальник охраны, – с чего бы это?

– Слишком много молчаливых людей, – ответила Али. – И мы знаем, на кого они все смотрят. Есть другая дорога, чтобы не проходить контрольного пункта?

– Я было подумал, что ты захочешь вызвать сюда солдат, чтобы они расправились с толпой, – сказал он.

Али и Юнай одновременно покачали головами.

– Бесполезно, – сказала Юнай, – солдаты рвутся подраться, а люди рвутся напасть на солдат.

– Регенты не настолько неразлучны, чтобы допустить стычки, в которой любимые народом сестры Балитанг будут ранены или случайно убиты… В драке между толпой и солдатами. В уличных боях все так непредсказуемо…

– Слишком поздно, – перебил начальник охраны, – вон контрольный пункт. Я прикажу людям смотреть в оба.

Впереди дорога пересекалась с Лугом Риттевонов. Эта улица шла от дворца до порта. Солдаты на контрольно-пропускном пункте устало смотрели на людей, превосходивших их численно, но ничего не предпринимали, чтобы отогнать их или защитить знатных господ. Так прошли еще пять кварталов, и тут толпа хлынула с тротуаров и окружила всадников. В зловещей тишине они пытались прорваться сквозь оцепленье стражников, протягивая руки к Сарэй.

– Что бы вы ни делали, сейчас не время и не место, – громовым командным голосом проревел герцог Номру. – Вы навлечете на себя гнев регентов таким поведением. Возвращайтесь в свои дома!

И он тронул лошадь, отталкивая людей, ферди Томанг не сдержал гнева.

– Собаки рэка! – заорал он и хлестнул ближайших к нему людей хлыстом. – Ползите в свои конуры!

Жуткая тишина взорвалась ревом толпы. Кто-то бросился на юного графа. Ферди поднял лошадь на дыбы. Несколько других наездников, включая Мэтфрида Фонфала, сделали то же самое. Передние копыта лошадей угрожающе замелькали перед толпой.

Люди Балитангов были обучены поведению в таких ситуациях. Юнай и один стражник схватили поводья лошадей герцогини и леди Нуритин. Они оттащили их и остальных господ к тротуару, к стене дома, чтобы их не смело толпой. Али взяла поводья лошадей Дов и Сарэй и тоже потащила их к той же стене.

– Сарэй, не смей! – закричала Дов.

Али посмотрела наверх. Сарэй подняла хлыст; она явно собиралась ударить Али.

– Отпусти меня! – приказала она. – Я должна остановить их, пока они не убили людей! Пока мы не убили рэка!

Али посмотрела ей в глаза. Она не сказала вслух, но подумала: если Сарэй ударит ее, то ей, Али, придется преподать Сарэй урок, который не понравится ее, Сарэй, сторонникам.

– Не будь дурой! – фыркнула Дов над головой Али. – Пусть она отведет нас под укрытие стены!

– Это плохо, – прошептал Али на ухо Трик. – Четвероногие плохо бьют двуногих.

Вдруг за воплями толпы Али услышала звук, которого боялась: топот тяжелых ботинок.

– Это уже хуже, – пробормотала она.

К месту сражение приближался Королевский дозор: безжалостные, мощные воины в красных доспехах, металлических шлемах и кованых ботинках с металлическими пластинами на носках, позволяющими наносить страшные удары ногами. Они были вооружены короткими мечами, палицами и щитами. Они расшвыривали толпу, прорываясь к группе высокородных всадников. Женщина-рэка бросилась вперед, схватила двоих детей с дороги ехавшего верхом капитана дозора и нырнула с ними в щель между стражниками Балитангов в защищенный ими круг. Это была Юнь, девушка из команды Али. На ее кремовой щеке красовался огромный рубец. Она посмотрела на Али, та одобрительно кивнула. Девочка, похоже, была дочкой торговца. Ее луаринское хлопковое платьице было новеньким и отглаженным. Она звала свою нянечку. Другой ребенок, оборванный и грязный мальчик, кричал от боли, у него была сломана рука. Он выглядел как ребенок из самых убогих трущоб.

– Возьми, – рядом с Юнь опустилась Виннамин с флягой воды в руке. – Я уверена, что с твоей нянечкой все в порядке, – сказала она девочке.

Она протянула мальчику свою фляжку. Мальчик испуганно посмотрел на нее, затем взял фляжку и приник к ней. Потом он вскочил и попытался сбежать с фляжкой в руке, но вдруг со стороны Нуритин вспыхнул свет, глаза у мальчика округлились, и он упал бы, если бы старые, но крепкие руки Нуритин не подхватили его. Али слышала, что в былые свои дни старая леди делала и не такое. Оказалось, что она и сейчас может при необходимости собрать немного силы.

. – Не могла я позволить ему страдать от этой боли, – сказала Нуритин, прямо взглянув в глаза Виннамин. – И, при твоей мягкосердечности, я уверена, что мы найдем целителя, который вылечит ему руку.

– Это зависит от искусства целителя, – сказал Займид, спрыгнув с лошади. Он опустился на колени. – Это довольно простой перелом и, к счастью, закрытый.

Он ловко обвил руку мальчика длинными пальцами, склонил голову. Его смуглое лицо казалось отрешенным и сосредоточенным. В Зрении Али из его магической сущности заструилась нить серебристого огня прямо в руку ребенка.