Текст книги "Игры богов"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Не входили.

– Но почему… Ведь эти люди не виноваты.

– Может, они приняли наше нападение как объявление войны? – огрызнулся Март. Под прилавок его засунуть, что ли? Прочный прилавок, каменный… Он бы и засунул, да вовремя вспомнил, как своей палицей великан разнес в крошево огромный валун.

Ли, балансируя на ограждении, беспрерывно посылал стрелы. Март и не сомневался, что всякая попадает в цель. Уязвимое место великана – глаз. В общем, его и зарубить можно, но так удобнее. Либо устроить так, чтобы он упал, и вонзить меч по рукоять, либо палить из всего возможного оружия… Почему Берт не воспользуется посохом.

– Там ребенок! – вдруг сказал Лумис. Ли называл такой тон провокационным.

– Если у Берта будет возможность, он спасет ребенка, – спокойно ответил Март, – а я от тебя все равно не отойду, не рассчитывай.

– Но ребенок!

– Нам не спасти всех детей! – рявкнул Март. – Если эти твари вылезли из своих пещер, они переубивают сотни детей. А ты можешь их остановить!

Лумис посмотрел на него снизу вверх и потрясенно произнес:

– За кого ж ты меня принимаешь?

Март не ответил. За кого надо, за того и принимаю. Обещал тебя охранять, значит, буду.

Великан вышел на площадь и начал озираться. Лицо у него было почти человеческое, то есть такое могло бы быть у человека, если б скульптор вырубал его из цельной скалы, за запил на полдороге, только наметив контуры. К тому же он был с большого похмелья и сделал только один глаз прямо над переносицей. Из глаза текла болотно-зеленая кровь. Это очень хорошо. Когда кровь начинает темнеть, конец близок.

Однако он еще видел, углядел Марта и радостно гыгыкнул – словно камень сорвался в пропасть.

– Лумис, – попросил Март, – если мне придется ввязаться в бой, пожалуйста, будь благоразумен, не беги через площадь, вдоль стен в переулочек и там жди.

– А почему?

– Лучше великан, чем толпа. От этого увернуться можно… Лумис, а твоим посохом нельзя пользоваться в городах?

– Нежелательно… я потом объясню…

Ли обежал великана, уже качнувшегося, чтобы сделать шаг, и снова вскинул лук. Откуда-то сверху раздался голос Берта:

– Уводи!

Март послушно ухватил Лумиса за шиворот и поволок прочь. Пока великан сообразит, что их уже нет на прежнем месте, треть пройдет. Пока сообразит, что надо по сторонам посмотреть, еще треть. Он присел за прилавком, прижал Лумиса к камням площади и осторожно выглянул. На балкончике дома, к стене которого они только что прижимались, стоял Берт с арбалетом. Ох точно! У него ж огненные болты были!

Через долгую минуту великан издал жуткий вопль и рухнул. Ну все, сейчас Ли его и в одиночку добьет.

Ли вогнал в остатки глаза меч не то что по рукоять, а вроде даже вместе с рукой. Великан шумно выдохнул и затих. Берт спрыгнул с балкона, Ли к нему присоединился, и оба подбежали в ним.

– Уходим, – лениво предложил Ли, забрызганный зеленой кровью с ног до головы. – Мне почему-то кажется, сударь, что нам лучше не ходить в героях. Наша миссия подразумевает некоторую скрытность, не так ли?

Март поднял Лумиса за шкирку и погнал впереди себя. Они бежали по улицам когда-то радостного городка. Никаких разрушений великан произвести не успел и вроде бы даже на площади никого не раздавил, а вот толпа потоптала изрядно. Март человек десять лежащими видел, может, и живы, да только вряд ли. Много народу было на площади.

Их неожиданно догнал Айрон. Не может быть это именем. То есть Март и более странные имена встречал, но вот чтоб человека железом называли… Правда, железо это на родном языка Марта, а каких только совпадений не бывает, вот его собственное имя в некоторых странах вообще весенний месяц обозначает, не станешь же всякому встречному объяснять, что это недописанное Мартел… тоже, правда, имечко то еще, лучше уж Март.

Передохнуть они остановились за пределами города, под огромным, в несколько обхватов деревом. Лумис дышал тяжело, с присвистом, раскраснелся – вот сейчас удар хватит. Айрон сочувственно заметил:

– Говорил я тебе, бегать по утрам надо.

– Ага, – прерывисто согласился Лумис, – сейчас я тебе в шесть вставать стану и бегать кругами. В твоей деревне воздух, наверное, и чистый, а я в центре живу, сплошь аромат бензола, фенола…

– Лентяй всегда найдет уважительную причину, – сообщил им Айрон. Он Марту не нравился, может, потому что прежде на него не смотрели с таким вот… любопытством, как он сам разглядывал диковинных животных в зверинце, так похожих на маленьких человечков, разве что шерстью покрытых и имеющих вместо ног еще одну пару рук. Ли вытащил платок и начал оттирать от великаньей крови меч. А Лумис бы прежде всего умываться бы кинулся. Никогда не поймет, что за оружием ухаживать надо тщательнее, чем за женщиной, потому что женщина простит если что, а меч – нет. Довольно и того, что их нынешние мечи не нуждались в заточке.

– Как можно было не спасти ребенка? – выпалил гневно Лумис. – Как ты мог спокойно смотреть, как циклоп наступает на ребенка?

– Он не наступил, – сказал Март и сам понял, что оправдывается, хотя оправдываться ему было не в чем. – Моя задача – ты, Лумис. Ты, а не ребенок или беременная женщина. Нельзя распыляться. Я спас бы ребенка и не уберег бы тебя.

– Я не умру! – заорал Лумис. – Когда ты поймешь, что я не умру? Я бы вернулся завтра к этому колодцу! Как ты можешь быть такой бесчувственной скотиной?

Март на скотину не обиделся. Его хозяева и покрепче называли. Особенно тот, которого он оставил без прикрытия, когда племянницу его кинулся выручать: она в повозке осталась, а кони понесли, да к обрыву. И морду ему тогда крепко набили. А он и не сопротивлялся, потому что за племянницу ему не платили, а за дядюшку ее – платили, и лошади не просто так понесли, а потому что их разбойники пугнули. Уволил их тогда купец на месте, прямо возле обрыва, и когда его караван скрылся за другим холмом, Ли еще от себя добавил неслабо.

– Всегда надо спасать женщин и детей! Прежде всего – слабых и беззащитных.

– Я это и делал, – попробовал объяснить Март. – Против великана ты слабый и беззащитный.

– Женщин и детей нужно спасать не всегда, – вдруг заявил Ли. Пададоксальный эльф. Нет. Парадоксальный. Лумис вытаращил глаза, да и Айрон поглядел заинтересованно. – Ну представьте себе, сударь, корабль терпит крушение, матросы связали один небольшой плот. Кого посадить в лодку?

– Женщин и детей!

– И что будут делать женщины и дети в открытом море? Или на острове, где живут только дикие звери? Нет, непременно должны быть сильные и предприимчивые мужчины, чтобы спасти тех, кого можно спасти.

– А выбирать как? – полюбопытствовал Айрон.

– Выбирать тех, кто может выжить, – пожал плечами Март. – Какой прок от тяжелораненого, например? Или даже от того, кто не может идти? Кто его понесет – женщины и дети?

– Бесчеловечно как-то получается.

– Бесчеловечно? – усмехнулся Ли. – А что человечнее – когда все погибнут, кто раньше, кто позже, или когда хоть кто-то выживет? Представьте себе, что в пещеру с покойниками и скелетами попали только женщины и дети. И другой вариант: на одну женщину с ребенком меньше, но с ними Март и его меч. Или хотя бы палка.

– Это неправильно, – по-детски обиженно сказал Лумис. – Так нельзя. Это жестоко.

– Это жестоко, – согласился Март, – но правильно. Лумис, ты не заметил, что жизнь чаще всего жестока и умирают прежде всего слабые? На поле боя первым убивают неумелого солдата, в лесу погибает тот, кто не умеет ладить с природой, толпа затопчет растерявшегося? Ты представь себе, что выжили только слабые, потому что сильные пожертвовали собой ради них. Кто будет искать еду для этих слабых? Кто станет защищать их от диких зверей?

– Получается, что раненых надо бросать, – кивнул Айрон.

– Не надо. Но иногда приходится.

– Или добивать, – вставил Ли. – И я бы предпочел, чтобы меня добили.

– Но ты же не бежал с поля боя, когда понял, что война проиграна, – сказал вдруг Берт, – хотя это была и не твоя война.

– А кто говорит о войне? – удивился Ли. – Война вообще все правила меняет. Но ведь и на войне нужнее сберечь умелого полководца, а не неопытного пехотинца. Новобранцам никогда не победить, а хороший командир даже новобранцев сумеет в бой повести как надо. Когда положили половину полка, чтобы спасти лорда Брима, никто ведь не счел это ошибкой, потому что лучше полководца, чем Брим, у короля Бертина не было, и война кончилась бы гораздо раньше, чем она кончилась.

– И не было бы Сторши, – полувопросительно произнес Айрон, – и не было бы такого количества бессмысленных жертв.

– Дарма сдалась, – пожал плечами Ли, – а бессмысленных жертв было не меньше. Мы хоть дрались…

– За право быть повешенными? – перебил Айрон.

Март прикрыл глаза и посчитал до десяти. Иначе врезал бы прямо по этой ухмылке. Бессмысленная бойня при Сторше.

– Мне кажется, – тихо, чтоб не показать ярости, сказал он, – король Бертин знал что-то о хартингах, чтобы не сдаваться просто так. Наверное, знал, что они все равно в назидание казнят не одну сотню человек. В маленькой Дарме повесили почти двести офицеров и солдат. Я не знаю, лорд Айрон, возможно, вы предпочитаете умереть, как баран под ножом мясника, а я предпочитаю забрать с собой одного-двух мясников.

– Хм… Убедительно. Значит, чтобы спасти Лумиса, ты бросишь раненого Ли.

Март долго молчал. Очень долго. А они терпеливо ждали.

– Нет, сударь, – выдавил он наконец. – Я никогда не брошу Ли.

– И на эшафот с ним пойдешь? – усмехнулся Айрон.

– Это проще всего, – небрежно ответил Ли.

***

Айрон прошел с ними еще несколько миль, все приставал с разговорами, самые нелепые вопросы задавал, например, любит ли Март стихи и как Ли относится к королю Бертину. Март честно признавал, что в стихах не разбирается, но если красивые, то слушает с удовольствием, а Ли втолковывал, что никак не может относиться к человеку, которого отродясь не видывал, но ничего плохого о короле не слыхал. Вот и правда: его не проклинали у походных костров, даже накануне и во время битвы при Сторше. Тогда Айрон спросил Берта, как тот относится к королю, и Берт неожиданно резко ответил, что лучше бы Бертину и не родиться, потому что король, загубивший свое королевство, оправданий не имеет.

Март не удержался и даже заспорил. Что значит – не имеет? Найкон был нормальным благополучным государством, не самым богатым, не самым бедным, законы были достаточно разумными, чиновники умеренно алчными, стражники умеренно наглыми, женщины умеренно доступными. Видал он страны и похуже. А что война – разве ж Бертин ее начал? Нормально для короля свою страну оборонять, необученных солдат под ружье ставить, ну и даже они с Ли не особенно в обиде, могли ведь и без разговоров башку в головорубную машину засунуть, а им выбор предложили.

Берт не возражал, только помрачнел очень и сказал, что все равно при своем мнении останется. Так сказал, что ясно стало: последнее слово. Март и заткнулся.

На привале Лумис и Айрон отошли чуток в сторону, заспорили, размахивая руками. Март и прислушиваться не стал, ясно ж было, Лумис опять убеждает дружка, что они тут живые. Два сумасшедших. Один убеждает в том, что есть на самом деле, а второй в это не верит.

– Ты прости, Берт, – попросил Март, – я не знал, что король тебе что-то лично сделал.

– Он мне всю жизнь сломал, – буркнул тот, – но тебе-то извиняться нечего. Ты честный малый… и благородный человек.

Ли хмыкнул, да только Март не обиделся. Какое там – благородный. Нормальный. Честный – это да. В меру необходимости, конечно.

Лумис вернулся один, а Айрон отправился в поле. Забавно шел: словно гладил колосья рукой. А может, и гладил.

Очень хотелось есть, да нечего было. Может, речушка попадется, кролика удастся подстрелить или птицу. Лумис молчал, думал о чем-то. Так и хотелось подтвердить: да живые мы, не придуманные. Ни у какого бога не хватит фантазии придумать всю человеческую историю, а ведь еще и эльфийская есть. Да и зачем бы богам придумывать, что Март компот любит? Они могли придумать, что есть такой охранник Март, вложить ему умение драться и все, а зачем мелочи жизни? зачем недописанное имя? зачем беседа о стилистике с петлей на шее? Но он тоже благоразумно молчал, удивляясь сам себе: кого за шкирку таскал, ровно щенка? кого носом в пыль тыкал? на кого чуть не верхом сел, чтоб самому высунуться, а ему высунуться не дать? Он, Март Гаер, – Игрока…

– И куда мы дальше? – спросил он. Лумис очнулся.

– Что? А, дальше. Дальше, братцы, в Элению.

Ли на мгновение замер и расширившимися глазами уставился на Лумиса.

– В Элению? – повторил он безжизненно.

– А зачем бы мне был нужен именно ты? – удивился Лумис. – Затем, что Эления – ключевой пункт в нашем путешествии. Неужто ты дома натворил такое, за что тебя повесят?

– Нет, – посмотрев на Марта, твердо сказал Ли, – меня не повесят.

До Марта дошло, что Эления – это королевство эльфов. Люди там, говорят, бывали, все ж торговля какая-никакая есть, но вот сказать, что Эления с кем-то имеет дружественные отношения, было нельзя. По слухам, граница охраняется очень хорошо, лучше идти честно по дороге, чем пробираться лесом или горами, потому что так могут и пропустить, но если в лесу поймают – долго не проживешь.

– Ты передумал меня сопровождать? – поинтересовался Лумис. Ли повертел кольцо сдерживания и покачал головой.

– Нет.

– Ну и славно. Март, хочется посмотреть, как живут эльфы?

– Нет, – неожиданно для себя ответил Март. И правда, не хотелось. Его все эльфы не интересовали, интересовал только один, а он рядом был. И ему очень не хотелось возвращаться домой. Март это чувствовал кожей. Только разве ж поспоришь с Игроком?

Ночью Март, как водится, дежурил первым. Была у него одна особенность: лечь спать поздно он мог легко, а вот встать рано было трудно. Он, конечно, не засыпал на посту, но стоило это больших трудов, и давным-давно они с Ли поделили дежурство так. Ли не спал. То есть он лежал спокойно и дышал ровно и неслышно, только не спал. У Марта просто сердце разрывалось, потому что он совсем не знал, как помочь Ли. Как поможешь, если совсем не знаешь, что там у него дома такого случилось, от чего или от кого он, бесстрашный до отчаяния, сдержанный до изумления, выносливый и терпеливый, как камень, бежал. И ведь еще благодарил Марта за то, что тот ничего не спрашивает. Не выдержав, Март протянул руку и погладил эльфа по щеке. Ли всегда так делал.

Ли открыл глаза, посмотрел на Марта и ободряюще улыбнулся. Вот кто они – друзья или уже что-то большее? Братья? Братья по оружию? А кто ж знает, если Март даже представлять себе не хочет жизнь без Ли. То есть жил когда-то и несчастным себя не чувствовал, но потом познакомился с этим странным парнем… Поначалу они были в ровных отношениях, потом товарищеские отношения переросли в приятельские. Им легко было вдвоем, они успешно работали вместе, и Март не сразу понял, что для Ли, действительно профессионала, Март сперва был скорее обузой, чем помощником, да ведь не гнушался Ли того, чтоб Марта учить, приемы всякие показывать, хитростями делиться, Друзьями они стали быстро. Близкими друзьями – тоже. А чем потом – непонятно. Словно бы есть такое существо Лимарт. И пусть Март далеко не все знал об эльфе, какая разница, человек и о себе не все знает. Главное – вместе. На плаху, на каторгу, в путь, в бой. Никогда не бросить. И Ли не сумеет и не захочет. Не оставил же его хартингам, и не столько потому, что боялся за него, просто не захотел быть один. Без Марта.

Дальше их вел Ли. То ли он знал здешние леса, то ли просто чуял направление, но он даже не оглядывался по сторонам, чтоб определить, где они находятся. Держался он ну совершенно как всегда, меняя маски, то называл Лумиса сударем и выражался со всей мыслимой изысканностью, то, натянув полную серьезность, начинал нести такую чушь, что вгонял в недоумение и Лумиса, и Берта, то, когда Лумис начинал к нему приставать, посылал его такими словами, что даже Март вздрагивал. Лумис никак не желал понять, что Ли не хочет вспоминать свою эльфийскую жизнь. А если Ли не хочет, то его ни уговорами не заставить, ни пытками. Когда Ли отправился птичек пострелять, Лумис, проводив его взглядом, пробормотал:

– Неужели нет способа его разговорить?

Марту изрядно поднадоели приставания Лумиса. Настроение Ли он чувствовал, как свое, а ему сейчас было довольно паршиво. Может быть, поэтому он ответил резко:

– Можно. Начни меня мучить, и он расскажет. Хартинги так и сделали, а ты с ними хорошо знаком.

Лумис сначала открыл рот, а потом медленно-медленно закрыл. Берт повернул голову:

– Тебя пытали, чтобы заставить говорить его? Чего ради? Что такого может быть известно обыкновенному наемнику, даже если он эльф?

– Мне показалось, что хартинги просто не терпят неповиновения, – буркнул Март. – Им было любопытно, что делает эльф в армии короля Бертина, как он попал в эту армию и что делал прежде. И они нашли способ заставить его рассказать.

– Или наврать, – задумчиво произнес Лумис, сорвал травинку и сунул в рот. Март едва успел ее выдернуть, прежде чем Лумис ее прикусил. Только поноса ему не хватало для счастья. Лумис словно и не заметил и сунул в рот палец. Была у него малоприятная попытка покусывать ноготь. Не грызть, а просто покусывать. – Разве можно проверить, что происходило двадцать лет назад в Элении, если никакого хартинга туда не пустят?

– В Найкон их тоже не пускали, – заметил Март.

– Не надо сравнивать Найкон и Элению, – помотал головой Лумис. – Не потому, что Найкон слаб или плох, а потому что эльфы есть эльфы. О них никто ничего не знает. А Харт не такой дурак, чтобы посылать свои армии в неизвестность. К тому же до Элении дойти надо, а его далеко не везде безропотно пропускают. Сколько Ли не был дома? Десять лет?

– Больше. Мы познакомились девять лет назад, а к тому времени он уже давно жил среди людей.

– Ну так тем более. Зачем бы Ли нужен хартингам? Любопытство? В армии Харта? Не смеши.

Интересно, он и нескончаемое войско хартингов считает ненастоящим? Вот бы его под Сторшу, посмотрел бы…

Последние месяцы привели Марта к странным выводам, которые он пока что держал при себе, даже с Ли не делился. Очень не хотелось полным дураком выглядеть. Но ему казалось, что хартинги больше похожи на тех чудовищ, с которыми приходилось сталкиваться в подземельях и запретных местах, разве что куда более организованные. Не думающие они какие-то. То есть офицеры, понятно, думают, да и солдаты тоже, но в пределах двух мыслей. Те, что поумнее, трех. Полководцы у них грамотные, методы ведения войны необычные, но очень эффективные, но тоже умеющие только воевать. Ничего больше. Словно и не люди, а правда заведенные игрушки, только завод у них никак не кончается. Как можно остановить такую силу? Даже Март понимал, что не с армией хартингов надо бороться, а самого императора… того. Но за ним, за императором, явно стоит другой Игрок, иначе не нужно было бы Лумису идти таким обходным путем, чтоб остановить хартингов. Артефакт, принцесса Бьянка, чудища, магическое оружие… Возвращать это на землю… Март не был уверен, в благом деле участвует или в страшном преступлении. Если Лумису удастся остановить хартингов, но при этом чудовища вырвутся из своих домов и ринутся в мир людей? Пострашнее покажется, чем поведение хартингов после войны.

***

Дорога оказалась трудной. Однажды представилась возможность купить лошадей, но Ли посоветовал этого не делать, потому что дорога отсюда в Элению мало пригодна для верховых. Лумис тяжко вздохнул, но послушался. А что ему? Все его снаряжение, все вещи, кроме посоха, который он даже во сне из рук не выпускал, тащили Март и Ли. Сам бы дошел, а то ведь не только верхом ездить не умеет, но и ходить. Он, конечно, старался, ужасно не хотел признаваться в слабости, да только слаб он был, никак не годен для долгих переходов. Зачем же он выбрал такое хилое тело? Вряд ли такой и есть, все, что Март слышал или читал о богах, свидетельствовало, что истинного их облика никто не знает, одному Вояка являлся так, другому этак, а уж что говорить о Громыхале, тот вообще затейник был великий. Вот и Лумис, наверное, напялил первое попавшееся тело и сам же теперь и мучается. У Марта даже ноги гудеть не начинали, когда Лумис уже валился без сил. Наверное, прав был Айрон, по утрам бегать надо. Март, правда, не бегал, поспать любил, но свободное время они с Ли нередко проводили в тренировках, и не только в учебных боях. Ли заставлял его носиться по горным тропинкам, так Март однажды едва шею не свернул, когда обратно катился, споткнувшись на ровном месте. А потом ничего, привык, равновесие держал без труда, бежал ровно и дышал ритмично. В общем, если бы не Ли, был бы Март черт знает кем.

Они шли не по бездорожью, по тропе, довольно широкой, но неровной и так сильно вьющейся между деревьев, что даже у Марта начинала кружиться голова. А потом их вдруг остановили. Да так красиво… Март прошляпил. А Ли принял как должное, или чуял, что здесь застава, куда больше похожая на засаду, то ли, как всегда, безупречно владел собой. И переговоры он взял на себя. Март вслушивался в мелодичную струящуюся речь, так похожую на ручей, но, конечно, ни полслова не понимал.

Вдруг выступил Лумис.

– У меня важное дело к принцессе Маэйр, – сообщил он на всеобщем. Эльфы оскорбительно засмеялись. – Сообщение для принцессы от императора Харта.

Смех стих. Они слыхали о хартингах. Слышали о беспрерывной череде войн на пути хартингов и думали, лежит ли Эления на этом пути. Или знали, что лежит.

Их проводили до более-менее ровной дороги, лошадей не дали, погрузили всех, как женщин, в повозку, и они протряслись до небольшого чистенького городка. Даже Берт не без любопытства озирался по сторонам, зато теперь в посмертную маску превращалось лицо Ли. Март встревожился, но Ли успокаивающе положил руку ему на колено. В городке их передали с рук на руки другой группе людей… тьфу, то есть эльфов, одетых одинаково – форма, стало быть, и основательно вооруженных. Они довольно долго скучали во дворе, ровненько выложенном стесанными камнями, пока из дома, который не хотелось называть казармой, не вышел еще один эльф, сразу видно, чином поважнее. Остальные тут же подтянули животы. Эльф подошел поближе с очень брюзгливым выражением лица, но увидел Ли, потрясенно остановился и быстро заговорил-зажурчал. И одно слово Март понял – Линнар.

Эльфы вскинули луки. Ли уговаривающе поднял руки, пытаясь объяснить. Март и сам не понимал, зачем так напрягается, ведь не поймет все равно, ну, уловил пару раз имя Майэр и имя Харт. Начальник повысил голос, и Ли тоже прикрикнул. Очень так властно. Результатом было то, что их обезоружили, да еще тщательно обыскали. Лумис собрался было и тут объяснять про поручение, но Ли вежливо попросил его заткнуться. Все, что нужно было сказать, уже сказано, и сейчас их прямиком к принцессе и доставят. К ней все равно никогда не пустят вооруженных. Только ее собственная охрана имеет право носить оружие в ее присутствии.

Всю дорогу Ли отмалчивался: все, мол, узнаете, принцессу увидите, да успокойся, Март, меня не повесят. Ехали долго. Они позорно тряслись в повозке, а вокруг скакали эльфы – добрых два десятка. Такое сопровождение очень пугало Марта, и полное спокойствие Ли ничегошеньки не означало. Март ведь тоже не показывал, что чувствует. Лумис всю дорогу ворчал, а Берт его уговаривал. В одном месте Лумис вдруг разорался: дескать, нельзя так обращаться с посланником императора, он уже весь затек, ему ноги размять надо, а раз эльфы его так боятся, так пусть хоть вдесятером сторожат. Ему позволили пройтись по площади между двух настороженных эльфов. Колодец. Он всегда подходит к колодцам.

Лумис неторопливо приблизился к колодцу, положил руку на камень, постоял немного и куда бодрее вернулся. «Если что, – шепнул он, едва повозка тронулась, – здесь и встречаемся». Ох, дурак… Не знал разве, что у Ли слух, как у летучей мыши? Ведь и у остальных эльфов такой же. Они и захохотали.

Странно они обращались с Ли. Вроде бы с почтением, однако почти все время держали под прицелом. На Марта и Берта внимания они и вовсе не обращали, словно их и не было в повозке.

Принцесса жила во дворце. В настоящем. Только Марту почему-то было не до красот и роскоши, хотя ни единого дворца он прежде не видал, разве что издали. Но вот чтоб внутрь попасть – и не помышлял никогда. Попал… и никакой радости, и никакого интереса. Из привели в просторный, хотя и не огромный зал с очень красивыми картинами на стенах, Март невольно засмотрелся: там и девушки невиданной красоты были изображены, и воины, и диковинные звери, Март только единорога узнал и кентавров – видел рисунки в Святой книге. А потом к ним вышла принцесса. Красивая, как принцессе и положено, хоть и немолодая уже. Волосы такие… как облака в солнечный день бывают – вроде и белые, вроде и золотыми лучами пронизаны, волнистые, длинные. И лицо белое-белое, только губы розовые выделяются и глаза голубые, как незабудки.

Оглядев их, принцесса заговорила на всеобщем:

– У тебя хватило наглости вернуться, Линнар? Ну что ж, я рада. Фейн, спутников его повесить, а с Линнаром я буду еще очень долго беседовать.

– Повесить? – опешил Лумис. – Сударыня, я имею сообщение от императора Харта.

– Меня нисколько не интересуют сообщения от этого сумасшедшего, – отрезала принцесса. Повесить? А Ли?

– Ну и дура, – сказал Ли. – Против этого сумасшедшего Элении не выстоять. Он просто зальет твое королевство кровью, и своих солдат, и твоих. А так как него солдат существенно больше, то и твоей кровью тоже.

Назвать принцессу – дурой? Март потряс головой. Это было невероятно даже для Ли.

– Удивительно, – вдруг произнес Берт. Совсем не так, как он обычно говорил. – Не предполагал, что принцесса Маэйр так скора на расправу, что готова повесить и короля.

Принцесса подняла золотистую бровь.

– Короля?

Берт сдержанно и с достоинством поклонился.

– Бертин, король Найкона.

Март вытаращил глаза. Король? Король Бертин? Лумис и Ли вроде бы не удивились. А принцесса снова подняла бровь, отчего на ее гладком лбу появились морщинки, и спросила совсем уж другим тоном:

– Разве вы еще король, сударь?

– Я не слышал указа императора о моем низложении. И его подданные обращались ко мне как к королю.

– Закрой рот, Март, – попросил Ли. – Мог бы и догадаться.

Тут голубые глаза посмотрели и на Марта.

– А что это за простолюдин? Ваш слуга?

– Мой охранник, – буркнул Лумис. Берт добавил:

– Мой друг и весьма достойный человек.

Принцесса прощупала Марта взглядом, и он очень остро почувствовал, что второй день небрит.

– Красивый юноша, – заметила она. – Весьма красивый для человека. Ну что ж… Фейн, прикажи, чтобы приготовили комнаты для короля Бертина и его сопровождающих. Кроме Линнара, разумеется. И не протестуйте, Бертин. Линнар – мой, потому что он эльф.

– Не спорь, Берт, – посоветовал Ли. – Она упряма, как упряжь ослиц. Тем более что права. Я эльф и ее подданный.

Сравнить принцессу с ослицей? Он с ума сошел?

Эльф по имени Фейн с поклоном предложил Берту… то есть королю Бертину пройти в приготовленные комнаты.

– Сударыня, – услышал Март собственный голос, – то есть принцесса… я не знаю, как положено к вам обращаться, простите. Позвольте мне остаться с Ли. То есть с Линнаром.

– Ты дурак, – сообщил Ли. – Не слушай его, Маэйр. Он действительно охранник Лумиса.

Принцесса посмотрела на Марта так, что он мгновенно замерз.

– Почему ты хочешь остаться с Линнаром?

– Потому что мы всегда вместе, сударыня… принцесса.

– Ты клялся быть с ним?

– Нет, – удивился Март, – зачем клясться? Я просто был с ним. И хочу быть всегда. Все равно где, лишь бы вместе.

– Маэйр… – начал было Ли, но по знаку принцессы один из ее охранников дал ему по зубам так, что Ли отлетел на несколько шагов.

– Говорить станешь, когда я тебя спрошу. То есть, человек, тебе хочется разделить его судьбу?

– Ну да, сударыня… то есть… Я же и сказал, что хочу быть с ним всегда.

– На плахе? – пронзительно спросила она.

– Ну и на плахе тоже, – со всем самообладанием пожал плечами Март. – Вам же, наверное, все равно, а я не хотел бы с ним расставаться.

Принцесса размышляла долго. Март успел поймать и грустный взгляд Берта… то есть короля, и услышать злой шепот Лумиса. Наплевать и на короля, и на Игрока. Почему Ли наврал?

– Ну что ж, человек. Я выполню твое желание. Ты будешь вместе с Линнаром. Кимар, ты знаешь, где разместить Линнара.

– Принцесса! – завопил Лумис, но Берт ухватил его за руку и потащил за собой, а был он намного сильнее. Ли крепко взяли за руки два охранника, а вот Марту просто головой мотнули – туда иди, он и пошел. Спускались в подвал, только никаких чудовищ там не было. Большое сухое помещение, крохотные окошечки под самым потолком – только рука и пролезет, целая гора соломы в углу. И свисающие с полотка цепи, к которым приковали Ли. И захлопнули тяжеленную дверь. Ли устало посмотрел на него.

– Ну что за глупости, Март? Мог бы и понять, что Маэйр шуток не любит.

– Разве я шутил? Ли, почему ты обманул?

Он покачал головой. Изо рта на подбородок текла тоненькая струйка крови.

– Я никогда не обманывал тебя, Март. Меня действительно не повесят. Эльфов не вешают. И даже Маэйр не нарушит этой традиции. Март, не гневи богов, то, что ты собрался делать, просто глупо. Ты должен пройти этот путь с Лумисом.

– А мне кажется, что я должен пройти путь с тобой, – упрямо сказал Март, вытащил платок и стер кровь с лица Ли. – Я не сумею тебе объяснить.

– А ты сумей! Я понимаю, пройти путь со мной, но умереть со мной! Это тебе не хартинги, Маэйр на неточности формулировок не поймаешь. То есть ей наплевать, ей не закон важен, а ее желание. Март, ты понимаешь, что я завтра или послезавтра просто должен умереть? Навсегда, потому что у меня нет режима бога. Я не вернусь к колодцу, пойти ты, бестолочь.

– Знаешь, – обиделся Март, – я, конечно, не так уж и умный, но не совсем же дурной. Конечно, понимаю. Ли, я… ну я просто не могу иначе. Даже если бы был способ заставить меня идти с Лумисом, я все равно буду думать только о тебе. Не о деле, не о том, чтоб Лумиса защищать или чудовищ убивать, а о тебе. Ты меня заколдовал, наверное.

– Заколдовал… – проворчал Ли. – У тебя просто друзей никогда не было. Март, если б я мог встать на колени, я бы встал и начал тебя умолять не сходить с ума. На эту компанию одного безумца достаточно.

– Нет у меня компании, кроме твоей.

Ли зло сплюнул и замолчал. Март обследовал камеру, нашел ведро с водой и кружку и принес ли напиться, а заодно еще и влажным платком лицо протер. Кровь идти уже перестала. У Марта с такого удара все морду бы перекосило, а у Ли ничего, только чуть губа припухла.