Текст книги "Игры богов"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Ты даже не хочешь узнать, чем все кончится?

Март помолчал, собираясь с мыслями и столь любимыми Ли точностями формулировок.

– Ли, если даже я сейчас попрошу принцессу меня отпустить и она даже отпустит, я не узнаю, чем все кончится. Я не сумею сосредоточиться, не сумею защитить Лумиса, не сумею драться так, как дерусь, когда ты рядом. Меня просто убьют. Только без тебя. – Подумав, он добавил самокритично: – Да и не справиться мне одному, я свои возможности знаю. Ли, ну скажи, какая мне разница, завтра умереть или через неделю?

Ли так долго смотрел на него не мигая, что Март начал нервничать.

– Ладно, – сказал он наконец. – Заразился ты от меня сумасшествием. Уперся – не сдвинуть. Хотя я бы предпочел умереть, зная, что ты жив.

– Я тоже, – удивился Март, – но так, похоже, не получился. Что ты сделал такого?

– Ослушался, – усмехнулся Ли. – Поспорил. В лужу ее посадил при любовнике. Она мне приказала в ее присутствии рта не открывать, а я и молча… Она отослала меня подальше, а я сбежал, чего она мне уж точно простить никогда не сможет.

– Почему? Ну сбежал и сбежал… А почему ты Лумису не сказал, что все так плохо?

– Потому что Лумису нужно было попасть к Маэйр. Я… знаешь, я не верю в богов, но… но они же есть. И раз уж я ввязался в Игры богов, то должен пройти до конца, каков бы ни был конец. Это не долг… Это я не знаю что. Должен – и все.

Лумис что-нибудь придумает. Ему ведь не Март нужен, а именно Ли, ну и Март заодно, так тем ему и нужнее придумать, как их освободить.

– Не придумает, – сказал Ли. Наверное, Март вслух думал. – Она не верит в ваших богов. Смеется над людьми, которые по богу на каждый случай жизни придумали. Даже для воров отдельный бог есть. У нее-то только Создатель. – Он усмехнулся. – Нас мало, вот бог у нас и один. Только я и в него не особенно верю. Он какой-то… ненастоящий. Никогда не показывался, в отличие от ваших. Создал, посмотрел – не понравилось, он и плюнул. Вот ты смеешься, а Маэйр мне за это чуть голову не оторвала собственноручно.

– А кто она тебе?

Ли очень неохотно ответил:

– Мать.

Март просто сел на пол у ног Ли и с недоумением задрал голову, чтобы на него посмотреть. Мать? Как же мать может посылать сына в тюрьму? Тем более на смерть?

– А у нее еще есть дети?

– Нет. Отец умер, когда я был совсем маленьким, а принцессе нельзя второй раз замуж выходить. Любовников держи сколько влезет, даже детей от них рожать не возбраняется, только они все равно никаких прав не имеют, их сразу забирают и увозят неизвестно куда.

Март вдруг глупо хихикнул:

– Ты принц?

– Принц, – совсем уж заупокойным тоном согласился Ли. – Единственный наследник. Только ей все равно. Проживет она еще долго, а интересует ее вовсе не благо Элении, а благо Маэйр Эленийской.

– Линнар Файер Дарси?

– Линнар Файер Дарси Стани Ламит Тасен Маэйр Эленийский. Имена у нас вполне произносимые, но такие уж многоэтажные, что я и сократил настолько, насколько смог. Меньше уже невозможно, правда? Март, что мне сделать, чтобы переубедить тебя?

– А ты можешь что-то сделать? – усмехнулся Март. Ли как следует поддал ему носком сапога под ребра. Март откатился на несколько шагов, потер ушибленное место и, не вставая, иронично поклонился:

– Благодарю, мой принц.

– Подойдешь – получишь моей царственной ногой по морде! – пригрозил Ли. – И за принца, и за глупость несусветную. Март, умирать за компанию – это я даже не знаю что.

– А не знаешь, так молчи, – посоветовал Март. – Потому что ты все равно не понимаешь. Не за компанию. А потому, что жизнь потеряет смысл.

– Чушь. Ты сможешь справишься.

– Ага. Только не хочу. Ли, ты можешь тратить свое красноречие сколько угодно, хоть песни пой, хоть неприлично ругайся. Я знаю, что иначе не могу. Я должен быть с тобой до конца. Ну, так получается, что до твоего. Я бы предпочел, чтоб до моего, потому что ты точно справился бы.

– А я бы захотел, – проворчал Ли. – Дубина ты, Март. Ты даже не представляешь, что меня ждет. Мамаша мне досталась… изобретательная.

– А почему не ты правишь, а она? Ты еще несовершеннолетний, что ли?

Ли оскорбился.

– Я был совершеннолетним еще задолго до ухода отсюда.

– Задолго – это за две недели? – невинно поинтересовался Март. Ли прыснул.

– Нет, за много лет. Принц может получить власть в пятьдесят, если потерял обоих родителей. А маменька наняла целую толпу крючкотворов, чтоб оставить корону себе как можно дольше. Там и я ее порадовал, когда… Март я не хочу говорить о том, почему она окончательно меня возненавидела.

– А я разве спрашиваю? Все равно не представляю, чтобы мать желала смерти своему единственному сыну.

– Она не просто мать, – тяжело вздохнул Ли. – Она особа королевской крови. Вдова короля Дарси, дочь принца Файера… В общем, догадываешься теперь, откуда у меня столько имен? Слава Создателю, что не всех предков перечисляют.

– А как тебя здесь звали? Линнар Файер Дарси Стани…

– Принц Линнар. Эльфы все ж не идиоты.

– А отчего умер твой отец, раз вы подолгу живете?

Ли фыркнул.

– Допился до призраков. Маменька почему власть-то заполучила: она вполне справлялась все время замужества, когда папенька впадал в запой, да такой, какой твоему родителю и не снился. Ты же не думаешь, что пьянство – привилегия простолюдинов?

– А что значит – до признаков? Мерещиться начали? Ли, а если они не мерещились?

– С тех пор как я их увидел, тоже так думаю, – вздохнул Ли. – Но умер-то он от того, что печень развалилась. В прямом смысле. Когда лекарь вскрывал его тело и достал печень, она натурально у него в руках разваливаться начала. Чего уставился? Ну да, у нас вскрывают трупы. Например, чтобы понять, от чего эльф умер. Зато и лекари у нас в сто раз лучше, чем у вас.

Март поежился. Ну и занятие – покойников вскрывать, да не мечом, а хирургическим ножиком… Нет, лучше уж, как они, – от плеча наотмашь…

– А ты давно понял, что Берт на самом деле Бертин?

– Ну, не так чтоб особенно давно. Догадываться начал, а вот когда он сказал, что ненавидит короля… Так ненавидеть можно только самого себя. Лумис жестоко поступил, когда протащил его через весь Найкон.

– Они жестоки, – пожал плечами Март.

– Они как раз не жестоки. Жестоки ли мы, когда срываем цветок или наступаем на муравья? Он даже не верит, что мы настоящие, что мы живем… помимо его воли. Когда-то они поиграли, придумав нас, а потом надоело, бросили, забыли… А мы живем. Воюем с врагами или друзьями – или собой. Странами правим или семьями – или собой. Любим женщин, ненавидим тех, кто нас побеждает – не в государственном смысле, в личном. Кто-то винит богов, кто-то себя.

– Берт хороший человек, – невпопад сказал Март, и Ли согласился:

– Хороший. И король хороший. И отец, я думаю, хороший. Ты за него не волнуйся, мать никогда не обидит короля. Сейчас вовсю вину заглаживает. Понимаешь, у нас очень много правил, писаных или нет, и немногие знают все досконально. Но есть правила, которые знают все и никто не рискнет нарушить. Даже такая своевольница, как Маэйр. Потому что Совет этого никогда не простит. Нельзя убить короля, понимаешь? Никакого. Нельзя позволить, чтобы убили короля на твоей земле. Так что Берта сейчас охранять будут изо всех эльфийских сил.

– А как он докажет, что король? Мало ли проходимцев…

– Докажет. Легко. Потому что есть изображения почти всех правителей земли, и уж точно такого крупного королевства, как Найкон

– А императора?

– Понятия не имею. При мне не было. И не слышал я о нем. Ну что ты хочешь, двадцать три года прошло.

Двадцать три года назад Марту было всего четыре. Почти пять. Он еще даже в школу не ходил, даже еще не в войну играл, а пирожки лепил из мокрого песка. А Ли был уже… А какая разница? Ли – вот он, никто не даст ему больше тридцати лет, даже меньше, потому что кожа у него совсем гладкая, белая, как у городской девушки.

Они разговаривали вот так, почти бессмысленно, Март спрашивал о всякой ерунде и даже не задумывался о том, что эти знания ему никак не пригодятся в будущем, потому что будущего не будет. Эта мысль не то чтобы радовала, но уж и не пугала. Бояться заранее глупо, а завтра или когда там безумная мать захочет убить своего сына, посмотрим. Неужели они избежали виселицы хартингов для того чтоб умереть здесь? Странно. Прихотливо, особенно для Ли – враги не убили. Чтобы убила мать.

Часы тянулись так, словно они просто пережидали время в ожидании нанимателя. Не особенно скучно. Обсуждали оружие, приемы владения им, болтали о женщинах, признаваясь, что не отказались бы напоследок получить по красотке – может, попросим завтра маменьку? И хохотали, словно ничего смешнее никогда не придумывали. Март притаскивал отхожее ведро и помогал Ли справить малую нужду, что их смешило еще больше, потому что они вспоминали, как часто их принимали за любовников, а ведь ни Март, ни Ли никогда ни малейшей склонности к мальчикам не испытывали. Два раза Март растирал Ли руки и плечи, чтобы хоть немножко разогнать кровь. Даже поспали, и Март, конечно, гораздо дольше, потому что он с комфортом лежал на горе ароматного сена, а бедняга принц Линнар мог только дремать стоя.

Пришли за ними, когда солнце вовсю жарило сквозь маленькие оконца. Десяток эльфов заполнили камеру, и один, ужасно важный на вид, торжественно сказал:

– Принц Линнар, я пришел, чтобы проводить вас на арену.

– Вон как, – засмеялся Ли, – а я все думал, что мне заготовила любящая мамочка,..

– Ли, – некстати спросил Март, – но если нельзя убивать королей, почему можно убить тебя?

– А потому что я не король. Так про принцев ничего не сказано. И про собственных детей тоже, – хмыкнул Ли. – Таир, а она всерьез рассчитывает, что я доставлю ей удовольствие? Или собрала гостей, чтобы они посмотрели, как мной закусывают ее тигры?

– Неужели вы будете просто стоять, мой принц? – ужаснулся важный. Ли захохотал.

– Именно что! То есть стоять я буду очень недолго. Особенно если первым делом ногу откусят. Ты представь себе, Таир, сколько удовольствия это доставит зрителям! Да они же всю арену заблюют.

Март фыркнул. Эльф словно вспомнил о его существовании и повернул голову:

– Человек, принцесса Маэйр предоставляет тебе последнюю возможность спасти свою жизнь. Ты можешь просто выйти отсюда и присоединиться к королю Бертину и посланнику Лумису.

Март помотал головой.

– Нет уж.

– Таир, можешь выполнить мою последнюю просьбу? – подмигнул Ли. – Запри его здесь – и все дела.

Март подскочил:

– Только попробуйте!

– Я не могу, принц Линнар. Если этот человек решил разделить вашу судьбу, не в моих силах ему препятствовать.

Ли сплюнул. Очень презрительно. Это было то немногое, чему он научился от Марта. Эльфы взяли их в кольцо и повели куда-то. Арену Март видал, в некоторых странах бои на арене были главным развлечением и знати, и простолюдинов. Своего рода турнир, только на турнирах убивать запрещалось и каждый случай смерти расследовался, а на арене это было за правило. Потому ни он, ни Ли не захотели попробовать. Убивать без нужды они не хотели. Может быть, это их и объединило когда-то. Они считали, что врага нужно вывести из строя, а убить – только если иначе было нельзя.

Ну да, обычная арена, разве что трибуны подняты повыше, зрители сплошь нарядные и вовсе не сплошь объятые радостным возбуждением. И народу не так мало, зато все такие…

– Красивые вы все-таки, – восхищенно сказал Март. – Ну надо же, чтобы все подряд – и красивые.

– Конечно, ты-то привык быть единственным в своем роде, – съязвил Ли.

Их привели к креслам под большим навесом. Принцесса Маэйр, стерва эта безумная, и ее свита. И бледный как смерть Берт, и растерянный и непонимающий Лумис. Игроком играет эльфийская правительница, а он не знает, что делать. Таир наклонился к уху принцессы и зашептал что-то. Ли, может, и слышал, а Март и не пытался. Арена была покрыта плотно утрамбованным желтым песком. Кровь в песок хорошо уходит.

– Значит, ты не хочешь…

– Маэйр, я тебе удовольствия не доставлю, – перебил Ли. – Хочешь посмотреть, как тигры лопают твоего сына и наследного принца, – смотри.

Говорил он довольно громко, так что, возможно, его все зрители слышали. Тихо было, наверное, прислушивались. Принцесса постучала длинным ногтем по подлокотнику кресла, и звук разнесся далеко вокруг. Ли безмятежно улыбнулся, и Март понял, что он действительно так и будет стоять, может, даже улыбаясь, пока его едят тигры. Знать бы еще, что такое эти тигры.

– А ты, человек?

– Ну, я не знаю, сударыня, – признался Март, – меня еще не лопали.

Трибуны взорвались коротким смехом, но быстро притихли, потому что принцесса, похоже, сочла искренние слова Марта издевательством. Чем они, в общем, и были.

– Маэйр, – вдруг заговорил Ли очень твердым голосом, – если ты сохранишь жизнь Марту, если ты не пустишь его на арену, я буду драться так, как только может драться Маэйр. А ты заткнись, тебя никто не спрашивает.

– Разумеется, – медовым голоском промурлыкала принцесса, и, прежде чем Март успел что-то предпринять, хотя бы врезать Ли в морду, два эльфа прочно взяли его за руки. – У меня и не было никакого желания видеть его смерть.

– Ты очень нужен мне, Март, – тихо, но очень внятно и твердо проговорил Лумис. – Очень нужен. Вдвоем с Бертом нам не справиться, а значит, Харт будет и дальше вешать пленных.

– Помоги ему, Март, – поддержал Ли. – За нас обоих.

Март обмяк. То есть расслабил мускулы. Вырваться от этих двоих он бы не сумел, вроде бы и не особенно здоровые, а держат крепко.

– Ну что ж, порадуй нас, Линнар.

Ли подмигнул Марту и спрыгнул на арену. Лучники, стоявшие вдоль трибун по кругу подняли луки с наложенными стрелами, но как-то странно, словно и не целились никуда. Принцесса подала знак. Открылись решетчатые низкие вороты…

Ох не врал старый Вим. Настоящая кошка, рыжая в полоску, только ростом с жеребенка и клыками чуть не локоть длиной. Разве с этим можно драться голыми руками? Ведь у Ли даже кровообращение восстановиться не успело, несмотря на то, что Март разминал ему руки.

– Лумис, – беспомощно проговорил он, – неужели ты ничего не сделаешь? Потому что они верят в других, да? Но я-то верю…

Кошка прыгнула. Ли, правда, тоже, так что она промахнулась. Ли пробежал несколько шагов, ударил кошку ногой, словно оттолкнувшись от нее, перевернулся в воздухе и отскочил. Рык зверя был никак не кошачьим. Ли танцевал по арене, успевая даже пнуть кошку, только ведь никакого вреда ей это не приносило. И продолжалось недолго: зверь извернулся и ударил Ли лапой, сшибив с ног. Ли стремительно откатился в сторону, оставляя следы крови на желтом песке, и зверь опять промахнулся, а Ли даже встал, только поскользнулся на собственной крови и упал, и тогда кошка навалилась на него, он лишь успел схватиться обеими руками за ее клыки и удержать страшную пасть в локте от своего лица. Трибуны замерли. Принцесса подалась вперед, и на белом ее лице было почти физическое наслаждение.

– Старая ты сука, – спокойно сказал Март, – раз способна удовольствие получать от смерти сына. Даже эта тварь котят своих защищает, а не убивает.

Эльфы, державшие его за руки, опешили, видно, таких выражений в адрес принцессы даже Ли не употреблял, и этого Марту хватило. Они и не рассчитывали, что Ли научил Марта кое-каким приемчикам рукопашного боя, ну, когда в себя придут – поймут. Март в два прыжка преодолел расстояние до арены и сиганул как мог дальше, бросился к кошке, оседлал ее, словно лошадь, и рванул вверх огромную голову. Рык зверя едва не оглушил его. Кошка изогнулась, скакнула влево, оставляя Ли, чего Март и добивался. Долго гарцевать на ней не получилось, кошка его сбросила, и он прокатился по песку несколько шагов, прежде чем успел подняться на ноги. Ничего. И не таких чудовищ побеждали, правда, оружие в руках было, ну да ничего. Справимся. Или не справимся. Главное – вместе.

Честно говоря, Март не думал и не помнил, что делал. Голова в этом не участвовала. Кажется, кошка цапнула его когтями по лицу, потому что щеку словно обожгло, но это было неважно. А когда вдруг стало тихо и Март не без удивления увидел у своих ног зверя со странно вывернутой головой, он первым делом поискал глазами Ли.

– Ох черт, Ли!

Он опустился возле эльфа на колени. У него грудь была разорвана когтями. Располосована, словно несколько раз кинжалом резанули. И лицо белое-белое, как у матери. Ничего, когда обыскивали, пояс с секретными кармашками не снимали, а там скляночка оставалась одна, маленькая, да только и маленькая не позволит умереть. Март выдернул пробку и влил другу в рот алую жидкость.

Ли проглотил и обозвал Марта так, что он невольно заслушался. Это было даже лучше и выразительнее, чем те слова, которые он проводил в адрес хартинга в тюрьме.

– Выпускайте второго тигра! – крикнула принцесса.

– Голосок у твоей мамаши, что у базарной торговки, – покачал головой Март.

– Ну что ты наделал, урод?

– Почему это я урод? – оскорбился Март. – Я всегда был очень даже красивый.

– Вот именно что был, – ехидно отозвался Ли, – видел бы ты свою рожу после знакомства с тигром. Э-э-э, не трогай руками, заразу занесешь. Помоги-ка мне встать.

Март поднял эльфа, обхватил за талию, почувствовав, как тяжело Ли опирается на его плечо. Заскрипели ворота, и Ли вдруг заговорил, да так властно… Март и не подозревал в нем таких возможностей. Маска царственного эльфа.

– Остановитесь! – Скрип, кстати, стих. И трибуны тоже. Ли вдруг поднял к небу свободную руку с растопыренными пальцами, подставил небу лицо и заговорил, громко, внятно, со странными интонациями, заставлявшими прислушиваться. Март вот прислушивался, хотя и ничего не понимал, кроме, разве что, несколько раз повторенного «Дарси», все громче и громче, и последнее «Дарси» Ли выкрикнул навстречу солнцу. А дальше пошли чудеса. В его раскрытую ладонь вдруг ударил сноп света, такого яркого, что Март на мгновение ослеп и оглох. Оглох не от света, конечно, а от пронизавшего тела удара, вроде как молнии, хотя откуда ж ему знать, что чувствуют при попадании молнии.

Потом в глазах и ушах прояснилось и просветлело. Март потряс головой и непонимающе посмотрел на алые брызги, полетевшие в стороны. А, мне ж эта киска, тигр этот щеку располосовал… И правда, конец красоте, одни глаза синие только и останутся.

Было тихо-тихо. Так тихо, что жужжание обыкновенной навозной мухи показалось грохотом обвала. Принцесса Маэйр, еще более белая, чем прежде, стояла возле своего кресла, прижав руки к груди, и с ужасом смотрела на своего сына. Просто маска ужаса. Не сыгранного, а очень даже настоящего.

– Попробуй убить меня теперь, мамочка, – насмешливо сказал Ли. – Отважишься? И Совет позволит? Или они предпочтут убить тебя?

Он сделал шаг, и Март едва не свалился от неожиданности, кое-как успел шагнуть следом, снова обхватил Ли за талию. Они подошли к высокой стене, окружавшей арену. А, вот для чего нужны были лучники: они зверя на прицеле держали, чтоб на зрителей не бросился. И Ли был готов стоять и ждать, пока кошка его не сожрет? Трижды сумасшедший.

– Лестницу! – скомандовал Ли. Какая лестница, ты же без меня упадешь, одна маленькая скляночка только в глубине твои раны исцелила, а мышцы-то и кожа все равно разорваны…

Им спустили лестницу, несколько эльфов очень бережно помогли Ли ее преодолеть, даже Марта порывались поддержать, да он стряхнул руки. Ли снова оперся о его плечо.

– Кстати, мамочка, – словно вспомнив, добавил он. Громко, так, чтобы все трибуны его слышали. – Пальцем тронешь Марта, я убью себя сам. Что будет, если кровь Дарси прольется на землю Элении? Мне даже хочется проверить.

Что будет… Впитается в песок твоя кровь, Линнар Файер Дарси как тебя там дальше.

Линнар Файер Дарси неторопливо пошел мимо принцессы, и та даже отступила в сторону, чтобы не задеть его ненароком.

– Фейн, позаботься, чтобы наше оружие и прочие вещи принесли сюда не позднее, чем через четверть часа, – распорядился принц Линнар. Даже язык не поворачивался назвать его Ли. – И лекаря. Лучше двух. Не бойся, Маэйр. Мне не нужен твой трон. У меня другой путь, и вскоре я покину Элению. Я должен сопровождать Лумиса.

Фейн четко по-военному кивнул и словно испарился: только что рядом стоял – и уже нету. Ли, почти вися на Марте, добрался наконец до Берта и Лумиса и устало сел на стул, который ему торопливо уступила какая-то дама.

– Спасибо, Анлета, – поблагодарил Ли. – Март, сядь, не маячь.

Берт надавил на его плечо, вынудив сесть, прижал к лицу платок. Март зашипел от внезапно появившейся острой боли. А потом прибежали лекари, двое занялись Ли, один начал ловко зашивать распоротую щеку Марта, и какое-то время его ничего не интересовало, кроме своих ощущений. Он смутно понимал, что Берт подсаживает его в повозку, что рядом лежит бледный, но живой Ли, что на козлах сидит Лумис, что они едут куда-то… Берт заставил его выпить какой-то отвар, после которого Март почти мгновенно заснул.

Сколько он спал, было непонятно, но проснулся глубокой ночью возле приятно потрескивающего костра, повернул голову, увидел пепельные волосы Ли и заснул снова, пока утром его не растолкал Берт. Ох, вовремя растолкал, Март, пока бежал к кустам, по дороге уже штаны расстегивал, едва успел.

– Сколько же жидкости помещается в одном человеке? – ехидно вопросил Ли, и Март так обрадовался, услышав его голос, что даже отвечать не стал. Заметив неподалеку ручей, он сполоснул руки и лицо. Стало больно, и он вспомнил, что кошка разодрала ему щеку. Может, у кого-то еще сохранилась склянка с зельем и ему дали глотнуть, потому что даже повязки никакой нет. Ох зря, лучше бы Ли, он же серьезно ранен.

Вместо завтрака мрачный и озабоченный Лумис принялся пичкать его своими снадобьями, все как одно отвратительные на вкус, но Март глотал, наслаждаясь кусучими репликами Ли. А потом ему и позавтракать дали, теплой еще каши, щедро посыпанной крупной ежевикой, и ничего вкуснее он не ел уже много лет. Так всегда бывает, когда пару дней не поешь, и подошва за жаркое сойдет. Но каша и правда была вкусная, словно на молоке сваренная. Лумис готовить не умел, у него вечно то подгорало, то сырым оставалось, то соль аж на зубах хрустела. Ли лежит, слабоват еще чтоб кухарить.

– Вот чего в моей жизни еще не было, – уплетая за обе щеки, включая зашитую, пробормотал он, – так чтоб короли мне кашу варили. Берт, тебе поваром быть.

Берт удовлетворенно улыбнулся. Он что, думал, Март его королем навеличивать станет на в пояс кланяться? Это потом, когда дело сделают и всяк вернется к своим делам. Вот тогда и поклонится, когда Берт снова станет королем Бертином. А то и нет, потому что тогда они уж точно вряд ли встретятся снова.

Март еще чаю попил. Побриться бы, да это вряд ли, стежки под пальцами ныли сильно. Не беда. Не перед девками щеголять.

– А шрам не пройдет, – очень обиженно вздохнул Лумис. Март сокрушенно покачал головой:

– Ах, как же я жить стану с изуродованной рожей-то? Ты чего, Лумис, я разве девка, чтобы из-за этого переживать? Удивительно, что я до своих лет с целой рожей доходил. А это наши лошади?

– Наши. И повозка наша, и в ней ты пока поедешь. Вдруг Ли что-то потребуется.

Ох, схитрил, называется.

– Берт, у меня ж не рука или нога поранена, а лицо, зачем мне в повозку-то?

– Чтоб я не один в ней трясся, – возвестил Ли. – Ты всю кашу сожрал?

Берт хотел было выскрести из котелка остатки каши, но Март его остановил:

– Да ты так отдай, Ли его заодно и вылижет, мыть не придется.

– И вылижу, – пообещал Ли. – Никак наесться не могу. Да и правда, вкусно.

– Ли, – сказал Лумис, – а ты ничего не хочешь нам объяснить?

Плохо он знал Ли. Тот, сосредоточенно елозя ложкой по дну котелка, покачал головой:

– Не хочу.

– Но почему?

Ли поднял голову. Глаза были как лед на луже – серые и холодные.

– Много ты нам объяснял? Вот и я не хочу.

Лумис поперхнулся и замолчал подавленно. Ли понаблюдал за ним чуточку и удовлетворенно кивнул. Отомстил.

– Наши дела обстоят вовсе не плохо, – решил сгладить напряжение Берт. – Нам вернули все снаряжение, дали продуктов на несколько дней, лошадей, повозку и лекарства. Лумис узнал, что должен был узнать.

– Почему ты ничего не сделал, Лумис? – спросил Март, сам того не желая. Язык работал самостоятельно, как вчера не интересовалось мнением головы тело.

– А что я мог? – вскинулся Лумис. Какое-то время он растерянно смотрел на них поочередно и вдруг с отчаянием прошептал: – За кого же вы меня принимаете, ребята?

Никто ему не ответил. Не умеешь притворяться, так и не берись.

– Мы пойдем с тобой до конца, – утешил его Ли, – до конца миссии или до нашего конца. Но не бросим, несмотря на твой… режим бога.

Лумис покусал губы и с еще большим отчаянием пробормотал:

– Вы не понимаете. Вы ничего не понимаете. Это всего лишь игра. Нормальная ролевая игра. Просто мы решили попробовать так… с разговором. Айрон гениальный программер, он вшил в ролевку возможность не только двигать персонажей, но и говорить за них… Поначалу было так весело, а потом Харт сошел с тормозов и начал устанавливать свои правила, переигрывал всех, и мы с Айроном решили его остановить… Цель игры – артефакт… Я даже не знаю, что это такое, фигня какая-нибудь или что-то до чертиков магическое. Главное, найти и дойти. Никто не знает, где прячется Бьянка, и мы сначала просто ее искали, было жутко весело, а Харт решил прочесать весь мир, а чтоб сопротивления не возникало, выбрал такую тактику… Или я сошел с ума, или это взаправду.

Март не понял больше половины, но промолчал.

– У них висельные отряды работали весь световой день, – глухо произнес Берт, – и представь себе, это взаправду. И семью мою хотели повесить тоже взаправду, а меня запереть в тюрьме и не дать покончить с собой, чтобы я без конца мучился памятью о своих детях, качающихся в петлях. Конечно, когда мне предложили выбор, я согласился. Но я не знаю, что там с моей семьей, и мой постоянный ужас – взаправду. И Март бросился вчера друга спасать не шутя. Это выиграете, а мыживем.

Лумис совсем поник. Нет. Не Укрыватель, тот никогда ни духом не падал, ни даже не прикидывался, что пал. А кто, интересно? Ну не спрашивать же.

– Все эльфы умеют управлять стихиями, – вдруг заявил Ли, вызвав настоящую панику в глазах Берта и Лумиса.

– Магия?

– Какая там магия, – хмыкнул он. – Была когда-то, когда боги еще приходили на землю. Жалкие остатки. Ну, например, не позволить выпавшему из очага угольку прожечь ковер, или вину из опрокинутого стакана пролиться на платье, или сквозняку сдуть лист бумаги со стола. Магия? Так, забавы. Очень немногие эльфы могут управлять несколькими стихиями, но точно на том же уровне. Мужчины рода Маэйр – всеми пятью. Только я никогда не пользовался. Бумагу камнем придавливал, уголек щипцами поднимал, а штаны в стирку отдавал. Может, потому мать и не предполагала, что отец мне формулу Дарси передал. Не знаю, почему он это сделал, то ли спьяну решил, что я уже взрослый, то ли подумал, что забудет все на свете, пока я взрослым стану. Однако научил. Я не предполагал, что мне она понадобится. А вот вчера пригодилась. И я призвал силу Дарси, так что теперь над нами всякий эльф трястись станет, включая матушку.

– А что это было? – спросил Март. – Тебе словно солнце в руку вытекло.

Ли усмехнулся.

– Не думай, что я стал великим магом. Не стал. Магия давно ушла. Ну, может, я даже целой бутылке не дам пролиться, но не больше. Но сила Дарси… как бы так выразиться… Она собирает все стихии. Собирает во мне. И если я умру, стихии вырвутся на волю. Начнутся лесные пожары, наводнения, землетрясения, ураганы. Страшные в своей необузданности… ну, потому что я такой необузданный. Это тоже всякий эльф знает. Все мы обладаем вздорным характером, но Маэйры всегда остальных превосходили.

– А ведь ты врешь, что не можешь управлять этой силой, – заметил Берт.

– Я не стану ее применять, – покачал головой Ли. – Неизвестно, кто кем управлять будет – я силой или сила мной.

– Вы меня слышали? – с отчаянием в голосе почти взвизгнул Лумис. – Это игра!

– Мы знаем, – спокойно отозвался Март. – И что теперь? Мы должны начать с тобой соглашаться, что мы нарисованные, что нас нет, что мою жизнь кто-то придумал?

– Но так и есть.

– Ну и что? Какая мне разница, если я знаю, что живой и настоящий?

Лумис потрясенно на него уставился и очень надолго замолчал. Заныла щека. Март, конечно, кашу старался есть осторожно и даже голову склонял на ту сторону, где лицо было цело, чтоб свежий рубец не бередить, однако все равно. Натрудил, жуя. Было бы смешно, если бы не было больно. Берт начал собираться. Пора в дорогу. Ли лежал пока пластом, Лумис пребывал в своих странных размышлениях, а Март… Марту тоже очень хотелось прикинуться больным и несчастным, но не так уж он был и болен. Он встал и взялся помогать. Проходя мимо Лумиса, он подавил желание потрепать его по всклокоченным волосам или похлопать по плечу, но так вольно обращаться с Игроком было как-то боязно. Надо ж такое вообразить – что по выдуманному и не существующему миру путешествует. Март отчетливо вспомнил, как ошалел Лумис первый раз, застав их в Ли за самым что ни на есть обыденным занятием – они отливали, отвернувшись к деревьям. А потом, когда, раздевшись догола, зашли в речку, чтоб постирать белье, он так смотрел, словно никогда не видал никого за таким небывалым занятием. Конечно, у него-то самого даже рубаха всегда чистой оставалась, даже борода росла впятеро медленнее, чем у Марта и Берта. Что с него взять – Игрок. Не привык, видно, к быту. Даже еду готовить не умеет. Интересно, а кто кашеварит у богов? Или им похлебки без надобности? По первости они доверяли Лумису готовку, но очень быстро решили лучше самим варить, чем давиться тем, что у него получалось.

А вот странно, если он играет против императора, то каким же образом заставил его офицеров и даже начальника тайной канцелярии себе помогать, бумаги пропускные выправил, их с каторги вытащил, королю Бертину дал возможность семью спасти…

А неужели правду Берт говорил: все семью повесили бы, а его заставили бы помнить? Ну, до такой жестокости не всякий Игрок додумается. Кто ж тогда император? Громыхала, как помнится, на пакости не способен, он прямой, как доска, вот в ярость впасть и пожечь все вокруг – это он запросто, головы поотрывать или там молниями побить – легко, но вот чтоб детей на глазах отца вешать – такого Март не слыхал. Вояка? Ну… вот Вояка мог, считал, что в войне все средства хороши. А какая война, когда уже победил? Ну, короля казни, раз он против тебя пошел, сопротивляться насмелился, а семью-то…

– Берт, а у тебя дети какие? Годами? – спросил он и тут же прикусил язык: разве ж приятно ему лишний раз вспоминать, что его домашние заложниками остались, да не просто у императора какого-то, а у Игрока. Разве ж боги данное слово держат? Нет, это они для людей придумали.