Текст книги "Асино лето"

Автор книги: Тамара Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

Вечером Ася забралась в постель самая первая. Девчонки еще умывались, раздевались, бегали то к вожатым, то к мальчишкам, что-то обсуждали, а Ася уже лежала и мечтательно смотрела в потолок. Надо же! Настоящие гномы! Такие маленькие, такие веселые, все в лесу знают. И совсем безбородые, не такие, какими их Ася раньше представляла. Хотя есть у них и бородатые – те, кто постарше. А эти еще просто мальчишки. Замечательные мальчишки: Сева, Горыныч и Еж! Они угощали Асю сладкой, совсем спелой земляникой, хотя во всем лесу земляника еще и не отцвела даже. Показывали гнездо зяблика с крошечными птенчиками и муравейник ростом с Асю!

А потом они познакомили ее со своим прапрадедушкой, которого звали Старый гном. Вот кто был по-настоящему бородат! Седая, чуть зеленоватая борода свисала до земли и самым кончиком цеплялась за траву. Старый гном курил трубку и смотрел на Асю добрыми лучистыми глазами. Они долго гуляли по лесу. Почти до самого ужина. Гномы то шагали впереди по тропинке, то садились Асе на плечи. А иногда Горыныч, который умел летать, взлетал и летел рядом с Асиным лицом. Сева с Ежом тогда немножко отставали. Один раз Ася провалилась в болото, но Сева схватил ее за косу и вытащил! Маленький, а сильный.

– Это он с перепугу, – усмехнулся Горыныч.

Горыныч и Еж все время смеялись, что Ася такая неловкая и ничего в лесу не знает. Сева сказал ей тихо:

– Ты не обижайся. Они всегда над всеми насмешничают.

– И над тобой?!

– Ну, бывает…

– А тебе не обидно?

– Да они же не со зла, Ася. Просто у них характер такой.

И Ася перестала обижаться. Когда пришло время возвращаться в лагерь, гномы уселись на Асину косу (легкие, невесомые, как заколки) и шумно спорили, какой цвет Асиным волосам больше подходит: зеленый, алый или золотистый.

Горынычу и Ежу спор быстро надоел, и они оторвались от косы и, крикнув: «Пока-пока!», улетели, а Сева проводил Асю до самого корпуса. Там он спрыгнул в цветок шиповника, погладил по спине мохнатого шмеля и сказал Асе:

– Ну, я пойду потихоньку…

– Ты совсем-совсем летать не можешь?

Сева грустно улыбнулся:

– Горыныч – летучий гном, а Еж – прыгучий, он умеет высоко-высоко, далеко-далеко прыгать, и тогда кажется, что он летит.

– А ты?

– А я… я просто так гном. Без талантов.

– Как это без талантов? Ты все травы знаешь, все цветы и деревья.

– Ну, это все гномы знают.

– Ну, уж… Ты добрый.

– Все гномы добрые. Я же тебе говорил.

– А ты… ты самый лучший друг! Вот!

Ася покраснела и стала смотреть в сторону.

Сева тоже смутился.

– Спасибо, – бормотнул он. – Ну, я пойду?

Ася кивнула. Расставаться было грустно. И в палату, где нет друга и некому рассказать о новых знакомых, тоже не тянуло. Тоскливо как-то… и сразу к маме захотелось.

– Я навещу тебя завтра, можно? – спросил Сева.

– Ой, правда? – тут же просияла Ася и подумала, что мама приедет в воскресенье, а сегодня уже среда.

Вожатая Лена наконец-то заставила девчонок лечь и перестать разговаривать в полный голос. Тогда решили рассказывать страшные истории. Рассказывала Аленка. Сначала она рассказала про Белого монаха, потом про Гнилую речку, что течет в овраге, потом про Грозовой дом.

– Вот пойдем на остров, на костер, и увидите: над лагерем гора – высокая-высокая. На горе – черный лес, а в лесу у самого края горы – поляна! Только это не поляна, а… Ну, то есть как бы поляна, а на самом деле не поляна…

– Да что ты заладила «поляна – не поляна»! – скривилась отличница Болотова. – Вечно ты, Алена, свои мысли сформулировать не можешь.

Аленка обиделась и сказала, что пусть Болотова сама рассказывает, раз она здесь самая умная. Все обрушились на Болотову, потому что она мысли формулировать умела, а интересно рассказывать – совсем нет. Аленка еще немного подулась, чтобы ее поуговаривали, а потом продолжила:

– Эта поляна… не просто так. Это место – выжженное. В каждую грозу туда обязательно ударяют четыре молнии и сжигают четыре дерева, потому что в грозу на этой горе появляется Грозовой дом. В доме четыре башни: Южная, Северная, Восточная и Западная. А в каждой башне живет привидение. Бывают добрые привидения, а эти четверо – они злющие. В грозу детей заманивают и превращают в деревья, чтобы молнии было что… кушать. А сами у людей глаза вырывают и делают из них шаровые молнии…

– Все это бабушкины сказки, – презрительно сказала Наташка Ястрова.

– Не хочешь – не верь! – обиделась Аленка.

Ася улыбнулась: она бы могла рассказать им такое! Не страшное, но удивительное чудо! Но она не расскажет. Гномы не просили держать в секрете их существование, но ей самой почему-то не хотелось говорить о них. Да и не поверит никто. А если поверят, еще хуже: будут все разглядывать их, трогать и обо всем расспрашивать.

Наверное, гномы сами знают, кому показываться. Ася опять улыбнулась, радостно и благодарно, и заснула под Настину историю про лондонских вампиров.

Глава 6

Наутро, едва солнце коснулось пушистой верхушки сосны, Ася открыла глаза. Разбудило ее какое-то особое чувство, будто ждет ее сегодня что-то необыкновенно радостное. Она выглянула в окно и сразу увидела гнома Севу. Он шагал туда-сюда по сосновой ветке и в своем зеленом комбинезоне был похож на живой листик. Ася оглядела палату. Кажется, все еще спят. Тогда она осторожно открыла окно, стараясь не задеть проклятую герань.

– Сева! – тихонько позвала Ася и опять огляделась. Она очень боялась кого-нибудь разбудить.

– Ася! – обрадовался Сева и спрыгнул на ветку пониже. – А я жду, жду! Как вы долго спите!

Ася глянула на Аленкины часы, которые лежали на тумбочке. Половина седьмого!

– А вы когда просыпаетесь? – спросила она.

– Сначала мы, потом солнце. Одевайся, пойдем, я тебе такое покажу!

Ася натянула пестрый сарафан и вылезла в окно. Сева тем временем, уцепившись за янтарную сосновую чешуйку, спланировал на землю. Ася присела перед ним на корточки.

– Куда пойдем?

– К двум мостикам.

– В Старый лагерь? Там собаки…

– Ты собак боишься? – удивился Сева.

– Ну… эти злые.

– Злые? Кто – Буль, Тяпа? Или Пятнашка злой? Или Кузя? Ты просто с ними незнакома, Ася, ты ничего не знаешь. Бери меня в руку, и бежим.

Ася прикрыла окно, взяла Севу и тихонько сжала в кулаке так, что только его голова торчала в ярком зеленом колпачке. Роса обожгла босые Асины ноги, она засмеялась, окончательно проснувшись, и побежала под горку.

Сева торопил:

– Быстрее! Быстрее!

– Почему быстрее?!

– Я тебе такое покажу! Никогда не забудешь!

– А что? Что?

Споткнувшись о корень, Ася упала плашмя и проехала коленками по асфальту. Она тряхнула головой и осторожно села.

– Кха-кха! – послышалось в кулаке.

Ася осторожно разжала его.

– Прости, я тебя чуть не раздавила.

– О-о-о, – Сева повертел головой, взмахнул руками, потопал. – Я цел, – улыбнулся он. – А ты? О-е-е-ей!

Коленки у Аси были содраны в кровь. Тонкие алые струйки текли по ногам.

– Надо найти подорожник, – деловито сказал Сева. – Верное средство.

– Чего его искать, вон его сколько.

Ася присела в траву у дороги. Было очень больно и обидно. Сева выбрал красивый гладкий подорожник и, пыхтя от натуги, сорвал его. Но подорожник совсем не помог. Кровь все равно бежала, коленки болели, будто по ним прошлись острой теркой. Ася отбросила подорожник, дохромала до фонтанчика и стала промывать свои раны. Сева виновато и сочувственно сопел, стоя на кране.

– Это я виноват, – сказал он. – Торопил тебя.

Кровь все не останавливалась.

– Бежит и бежит, – испугалась Ася.

– Ох! Это, наверное, колдовской корень!

– Какой?

– Ну, колдовской. Об него споткнешься – несчастий не оберешься. Надо теперь к солнечным зайчикам идти. Только они залечить смогут.

– К солнечным зайчикам?! – распахнула глаза Ася. – Это на Солнце, что ли?

– Да нет, – засмеялся Сева. – Тут рядом. Место такое волшебное. Идти-то сможешь?

Ася сказала, что в гости к солнечным зайчикам она готова даже ползти. И тут же услышала заливистый смех: будто прямо с неба спустились Горыныч и Еж.

– Это будет весело! – сказал Еж.

– Все гномы сбегутся посмотреть! – подхватил Горыныч.

– Перестаньте, – попросила Ася. – Знаете, как больно?..

Моментально став серьезными, Горыныч и Еж сказали:

– Знаем.

– От колдовского корня всегда больно, – сказал Сева. – Он и людям вредит, и дерево губит.

– Надо это место запомнить.

– Ладно, чего болтаем? – сказал Горыныч строго. – Асе на Солнечную поляну надо.

– А как? – прохныкала Ася. Ноги ломило, голова раскалывалась. Ей казалось, она и шага сделать не сможет.

– Ну, это просто! – улыбнулся Горыныч снисходительно.

– У меня тут осталось немного… девчонки еще на Новый год дарили…

Какие девчонки и что подарили они Горынычу на Новый год, Ася спросить не успела. Горыныч взлетел и повис у Аси над головой. Потом стал быстро-быстро тереть ладошки друг о дружку, будто хотел согреться. Асе и впрямь стало тепло, даже жарко. Она почувствовала себя горячей-горячей и легкой-легкой. Земля качнулась и поплыла.

– Ай! Я… Я лечу! – прошептала она.

Какая-то сила подняла ее в воздух и понесла вперед. Тела своего Ася совсем не чувствовала. Иногда ее переворачивало и крутило в воздухе. Рядом прыгал Еж, а Горыныч взял Севу за руку, и они летели над Асей.

– Поворачивай! – крикнул Горыныч. – Нам через мостик! Поворачивай!

– А как?

– Прасковья, хоть что-нибудь ты умеешь?!

Но зря Горыныч ругался. Ася ведь не сама летела, что-то влекло ее, какое-то горячее облако держало и несло над землей. Все в Асе булькало, и пузырилось, и взрывалось каждую секунду.

– Ура-а-а! – закричала она, чтобы выпустить рвущуюся наружу радость.

Гномы зажали уши.

– Я оглох! – возмутился Еж.

Веди себя прилично, а то ногами пойдешь, – пригрозил Горыныч.

Асе казалось, что у нее уже и не болит ничего, но не тут-то было. Когда Еж крикнул: «Спускаемся!» – и все они приземлились на поляну, окруженную, как забором, кустами акации, Ася встала на ноги, охнула и упала в траву. Ноги заболели так, будто она без остановки три дня шла в гору по камням, руки ломило, даже в горле пересохло, а сердце стучало где-то в висках так громко, что в глазах потемнело. А поляна была самая обыкновенная. В давние времена здесь проводили пионерские линейки. Флагшток торчал одинокой мачтой, вдоль кустов акации – по периметру поляны-площади – шла дорожка, выложенная каменными плитами. Между плитами проросла трава.

– Это же Старый лагерь, – удивилась Ася.

– А ты думала, мы тебя в Сказочное Королевство отнесем? – съехидничал Горыныч.

Признаться, так Ася и думала.

– А кто же будет меня лечить?

– Да вот – они.

Над поляной светящейся метелью носились, кружились, вертелись солнечные пятна. Они прыгали по траве, по кустам акации, по дорожке, по флагштоку и развалившейся трибуне.

Тут были не только солнечные зайчики. Были солнечные белки, котята, бурундуки, медвежата, щенки, цыплята, даже солнечные оленята, жеребята и телята.

Среди солнечной метели то тут, то там мелькало золотистое пятнышко: это ускакал резвиться вместе с солнечными зверятами гном Еж. Улыбчивый и прыгучий, он сам был как солнечный зверек. Ася во все глаза смотрела на их догонялки-прыгалки. А Еж уже привел солнечного бельчонка и солнечного козленка.

Бельчонок был остролицый, юркий, хвост – торчком, а козленок – лобастый, лопоухий, добродушный. Они пробежались по Асиным ногам. Стало тепло и щекотно. Козленок посмотрел на Асю хитрыми светящимися глазами и шершавым языком слизнул кровавые струйки. А бельчонок обмахнул коленки хвостиком, и все ссадины затянулись прямо на глазах.

Боль прошла. Коленки стали такие, будто Ася все лето загорала на юге одними коленками.

– Спасибо, – смущенно пробормотала она и спросила: – А я думала, солнечных зайчиков, ну… всех солнечных… только зеркальцем пускать можно, разве нет?

– Зеркальцем – это как на работу, – улыбнулся козленок, – а здесь наш дом.

Они засмеялись и ускакали. Солнце поднималось все выше, высохла роса на траве. Скоро объявят подъем.

– А они целый день здесь играют? – спросила Ася.

– Нет, только утром. Сейчас еще немного порезвятся и спрячутся в цветы, – объяснил Сева.

А Горыныч сказал:

– Нам пора. Если хорошо себя чувствуешь.

– Прекрасно чувствую! Летим!

Горыныч рассмеялся:

– Ну, нет! Уже проснулись повара и вожатые. Представляешь, что они подумают, если увидят летящую Прасковью Шустову?

Пришлось идти пешком. Это тоже было интересно. Горыныч сел Асе на одно плечо, Сева – на другое. Когда перешли мостик, их догнал сияющий, разрумяненный Еж и сел Асе на макушку.

От него было жарко, как от солнца.

– Сева! – вспомнила Ася. – Ты же хотел мне что-то показать!

– Поздно уже, – вздохнул Сева. – Как родниковый цветок распускается, можно только ранним утром увидеть.

– Родниковый цветок?!

– Ну да! Спускайся вот здесь, к ручью.

Без тропинки, через кусты, Ася спустилась в овраг, где шумел ручей.

– Иди прямо по воде, против течения.

Вода была холодная. Все солнечное тепло из Аси тут же вытянули ледяные струи. Ноги скользили по камням, вязли в песке, но Ася упрямо шагала против ручейного течения. Очень уж хотелось увидеть родниковый цветок.

Постепенно ноги привыкли к воде, даже весело стало. Струйки щекотали кожу, почти как солнечный бельчонок.

– Пришли, – сказал Сева.

В большой ручей впадал маленький. Его студеное течение впилось Асе в щиколотки, как иглы. Ручеек бежал из круглого, как блюдце, родника.

– Вот он.

– Это обычный родник, – засомневалась Ася.

– Много ты понимаешь! – обиделся Горыныч. – Это он сейчас обычный, а если бы…

– …некоторые под ноги смотрели, – подхватил Еж, – не упали бы, то увидели бы, как он распускается!

– Можно, конечно, на закате прийти, – сказал Сева, – посмотреть, как он закрывается и под землю уходит, но это не так красиво.

Асе очень-очень захотелось посмотреть, как распускается родниковый цветок.

– А завтра утром нельзя? – умоляюще спросила она.

– Конечно, можно!

– Мы за тобой зайдем!

– Только, чур, не пищать, что рано встать не можешь!

– Нет, я люблю рано вставать, – сказала Ася и стала выбираться на сушу.

– По земле не пройти, – сказал Еж, – все заросло. Только по ручью.

– Замерзла, да? – забеспокоился Сева.

– Ничего…

Гномы проводили Асю до корпуса.

Лагерь «Светлячок» просыпался. Хлопали окна и двери, от столовой поплыл запах манной каши. Мимо прошел тренер Жора, посмотрел подозрительно, хоть гномы и спрятались в карманы Асиного сарафана.

«Ох, не опоздать бы! – с тревогой подумала Ася. – А то начнут приставать: где была?» Почему-то никому не кажется странным, если человек поздно ложится, но никто не понимает, если человек по доброй воле встает ни свет ни заря.

Уже около самого корпуса Горыныч сказал:

– Привет передавай Манюне и Марусе.

– Кому?!

Гномы удивленно переглянулись.

– Ни за что не поверю, что девчонки с тобой еще не познакомились, – недоверчиво сказал Еж. – Да они, наверное, уже замучили тебя своей болтовней!

– Прасковья просто не признается, чтобы мы их не ругали. У них это – девчоночья солидарность!

– Да нет никакой солидарности! – ничего не понимала Ася. – И никаких Манюнь я не знаю!

– Манюня – одна, и Маруся – одна, – поправил Сева. – Неужели вы незнакомы? Они же живут на подоконнике, в герани…

– В герани?! – ужаснулась Ася. – Она же проклятая!

– Че-го-о?! – хором удивились гномы.

Ася пересказала Аленкину историю, и гномы прыснули от смеха. А насмеявшись вволю, тут же начали возмущаться. Горыныч сказал:

– Я понимаю, когда про Белого монаха или Королевского Ужа всякие небылицы сочиняют, но цветок что плохого сделал?

– Красивый такой, круглый год цветет, – укоризненно сказал Сева.

– Да не цветет он! Засох весь.

Гномы сначала не поверили. Потом Горыныч слетал к окну и убедился. Ох, как они ругали неведомых Манюню и Марусю!

И безответственные они, и бессовестные, и куда только смотрит Старый гном, почему он их не накажет, и надо что-то делать…

– Я знаю, где они, – сказал догадливый Еж. – Они у Сдобной Булочки. У нее, говорят, скоро бал.

– Вперед! К Сдобной Булочке! – скомандовал Горыныч.

– А я?

– Ты с нами, как свидетель.

– Но сейчас же подъем… на зарядку надо и на завтрак…

– Сдобная Булочка тебя накормит.

– Ася! Тебе что дороже: манная каша или сказка?

– Мы ненадолго. Может, никто и не хватится. А у Сдобной Булочки знаешь, как интересно!

Уже на ходу Ася спросила:

– А Сдобная Булочка – это, что ли, имя такое?

– Ну да.

– А почему такое имя?

– Мама так назвала. Перестань все время спрашивать: «Почему такое имя?» Такое, вот и все.

Когда в лагере протрубили подъем и вожатая Лена повела свой заспанный и недовольный седьмой отряд на зарядку, Ася с гномами были уже далеко в лесу. Они подошли к холму с норой, и Горыныч трижды топнул ногой. Тотчас же из недр норы послышалось:

– Иду! Иду!

И через минуту показалась взрослая гномиха, румяная, пышная, с золотыми косами, уложенными вокруг головы. Она засияла навстречу глазами и ямочками на щеках. Даже Асе досталась порция круглых сияющих улыбок. Это и была Сдобная Булочка.

Глава 7

Ася еле-еле успела к обеду. Она забежала в столовую, когда седьмой отряд уже сидел за столами. Все повернулись и посмотрели на нее.

«Ага, – подумала вожатая Лена, – а я-то все не могла понять, кого не хватает. Та-ак… разберемся».

– Прасковья, где ты была?

Врать Асе не хотелось, но сказать правду было невозможно. Вряд ли Лена поверит, что Ася только что из гномьего Дворца. Что сначала они долго ползли по узкому извилистому ходу, за шиворот сыпалась земля, а корни цеплялись за волосы и сарафан, но зато этот ход вывел их в пышно убранный просторный зал, где даже Ася могла встать во весь рост.

Наверное, это было глубоко под землей. Но здесь было светло. Тысячи светлячков освещали подземный Дворец тетушки Сдобной Булочки, и сотня гномов и фей украшали зал к большому балу: натягивали гирлянды из цветов, взбивали кресла из пуха одуванчиков, щетками из осоки до блеска натирали паркет. А что творилось на кухне! Кипело, булькало, пенилось, трещало, жарилось, пеклось, сушилось, варилось, взбивалось и замораживалось!

– Бал через два дня, а еще столько дел, столько дел! Не знаю, успеем ли, – жаловалась Сдобная Булочка. – Вы, конечно, будете моей гостьей? – обратилась она к Асе.

– Если позволите, – Ася присела в реверансе.

– Ах, что за милое дитя! – всплеснула руками Сдобная Булочка. – Где вы нашли ее, сорванцы?

– В седьмом отряде, – скромно сказал Сева и добавил многозначительно: – Там, где герань на окне.

– Засохшая, – уточнил Еж.

– Потому что две ужасно бестолковые девчонки забыли о своих обязанностях! – прогремел на весь зал Горыныч.

Две сверкающие, как звездочки, феи замерли, держа на весу гирлянду из куриной слепоты и незабудок. У одной платье и крылышки были перламутровыми, а у другой – жемчужными. По их испуганным и виноватым лицам Ася тут же поняла, что это Манюня и Маруся.

– Это из-за меня! – поспешно вступилась за девочек Сдобная Булочка. – Это я не проследила.

– Они сами должны помнить о своих делах, – сурово сказал Горыныч.

– Ты очень строгий старший брат, – покачала головой Сдобная Булочка. – Они еще совсем маленькие девочки…

– А про их герань уже страшные истории рассказывают, – сказал Сева. – Вот, Ася, расскажи, расскажи!

Ася послушно рассказала.

– Представляете, что может случиться, если легенда укрепится, если доживет до следующего лета…

– Что? – спросила Ася.

– Цветок на самом деле будет проклятым, вот что! Где вы тогда будете жить?

– Он почти совсем высох…

– Ах, не может быть! – феи Манюня и Маруся готовы были расплакаться.

– Вот что, красавицы мои, бросайте все дела и бегите, спасайте герань, – сказала Сдобная Булочка.

Феи тотчас растворились в воздухе. Ася подхватила их цветочную гирлянду и повесила ее под самым потолком.

– Ах, оставьте! – сказала Сдобная Булочка. – Вы же в гостях! Прошу к столу, будем завтракать!

Что это был за завтрак! Крошечные пирожки и гренки, булочки с хрустящей румяной корочкой, всевозможное печенье, блинчики с медом, маслом, сыром, сметаной; варенья было двенадцать сортов, а еще фруктовые салатики и три сладкие каши на выбор. Горсть пирожков – с горсть семечек.

Душистого травяного чаю Асе налили в самую большую гномью бочку, зимой в ней солили огурцы. И все равно было столько всего, что Ася объелась. Ей смешно было видеть привычные вещи, вроде рисовой каши, только уменьшенные в сотни раз. Крохотные кружечки и тарелки, ложки в полспички, изюм размером с маковое зернышко.

«Где они берут все это? Может быть, и в городах живут гномы, может, у них тоже есть заводы и фабрики, как у нас? Кто-то же делает им посуду, шьет одежду, выращивает такие крошечные груши и виноград…» Было очень интересно это узнать, но Ася постеснялась спросить.

– Сдобная Булочка очень богата, – сказал Сева, облизывая серебряную ложку, – она единственная дочь Лесного царя.

– Да-да, и мы в родстве с Морским царем, – подтвердила Сдобная Булочка, – а он самый первый богач на Земле. То есть в воде… В общем, везде.

И она рассмеялась.

Может быть, после этого Ася и успела бы на обед, но Сева, Горыныч и Еж затеяли сражение в лесном ручье, и Асе приходилось то и дело спасать тонущих. Гномам-то хорошо: они обсохнут где-нибудь на верхушке сосны и будут дальше играть, а ей, Асе, объясняйся вот с вожатой.

… – Ты у меня долго будешь молчать?

– Нет, я… я за ягодами ходила, – выпалила Ася.

– За какими еще ягодами?

– За земляникой.

– Ася, – стараясь быть доброй и терпеливой, сказала вожатая Лена, – я понимаю, ты первый раз приехала в лагерь, и тебе, возможно, трудно привыкнуть к порядку, к дисциплине. За территорию лагеря уходить нельзя. Это правило номер один. Если все самовольно будут ходить за ягодами, где я буду вас искать?

Ася молчала. Наверное, по здешним правилам она должна была что-то сказать, потому что Лена ждала от нее чего-нибудь вроде «Извините, пожалуйста» или «Я больше не буду». Но Ася вины за собой не чувствовала, а давать опрометчивые обещания опасалась. Поэтому молчала. Вожатая Лена вздохнула:

– К тому же в столовую нельзя приходить босиком. Иди за стол, и чтобы этого больше не было.

Ася чуть не присела в реверансе, но спохватилась. За столом к ней привязалась Наташка Ястрова.

– Знаешь что, Ася, это уж слишком! Мы все утро тренировались, у нас скоро матч, а ты где-то гуляешь…

– Я же не в команде!

– Ну и что? Тренироваться надо всем, вдруг запасные понадобятся.

– Я же не играю в футбол!

– Ну… ты бы могла поболеть.

То, что Ася должна болеть за Наташкину команду, сомнений, видимо, не вызывало. Ася быстро глянула на Кольку Огурцова и подумала, что если когда-нибудь ей придется смотреть футбол, то болеть она будет за его команду. Колька, почувствовав взгляд, обернулся и встретился с Асей глазами. Он хитро улыбнулся, будто точно знал, где Ася пропадала все утро.

А после обеда подошел к ней и сказал:

– Прасковья, а Прасковья!

– Что?

– А ведь Прасковья – это не Ася совсем, а Паша. Мне Василий Николаевич сказал.

– Я знаю, только мне не нравится, когда Паша. Как мальчика.

– Мало ли что тебе не нравится! – ухмыльнулся Колька. – Мне вот не нравится, что Настька меня Кукумбером зовет, но кому это интересно?

– Почему Кукумбером?

– Ну-у, она же у нас в Лондоне полгода жила, англичанка почти!

– И что?

– Знаешь, как «огурец» по-английски пишется? Смотри!

И Колька нацарапал ногтем на загорелой руке: «Cucumber».

– Как-то там читается, я не знаю, а пишется вот так. Так что… раз я Кукумбер, быть тебе, Прасковья, Пашкой-простоквашкой!

– Я-то здесь при чем?! – возмутилась Ася. – Я, что ли, тебя Кукумбером обзываю?!

– А ты будь со мной солидарна.

– Иди ты, знаешь куда? – разозлилась Ася и, перекинув косу на спину, гордо ушла с веранды.

Ася обиделась, а зря. Ведь Колька пострадал, можно сказать, из-за нее. Утром девчонки сидели на веранде, а они с Азатом вытряхивали коврики, они были дежурными.

И вот Настя Вигилянская говорит:

– Пусть эта Шустова не сочиняет: Ася – это сокращенно от Анастасии. Вот «Каменскую» смотрели? Там ее часто Асей называют. И наши чемпионки по синхронному плаванью, две Анастасии, одну Настей зовут, а другую Асей.

– И у Тургенева есть «Ася», – поддержала Алена, которая выбрала Настю себе в кумиры.

– Тургеневскую Асю на самом деле Анна звали, – сказала отличница Болотова.

На нее посмотрели выразительно. А Колька крикнул:

– Так что ты, Настька, не очень-то наглей, хватит тебе и одного сокращенного имени. А Асей хоть кто может быть.

Тут она и рассвирепела.

– А ты, Кукумбер, вообще молчи! С тобой не разговаривают!

Даже девчонки удивились: почему это Колька Огурцов стал каким-то Кукумбером?

– Ну как же, – наслаждаясь местью, улыбнулась Настя. – «Огурец» по-английски Cucumber, произносится так, а пишется…

И на пыльных перилах она написала тонким пальчиком: «Cucumber».

– Кто английского не знает, как прочитает?

– Кукумбер! – восторженно провозгласила Аленка.

Наташка Ястрова хмыкнула: ей тоже хотелось отомстить за вчерашний проигрыш на поле. Правда, она тут же спохватилась, что это несправедливо, и сказала:

– Ладно тебе, Настя, мы же не в Англии. Колька у нас просто Огурец.

«Огурец» – прозвище привычное и потому необидное, Колька вздохнул облегченно и мысленно поблагодарил справедливую Наташку. Даже пообещал следующий матч выиграть не с таким отрывом. Тоже мысленно, конечно. Но… видимо, слово «Кукумбер» было интереснее, и к обеду Кольку Кукумбером назвали раз десять. Пришлось смириться. Не драться же. Да и словечко-то, если честно, ничего, веселое. Уж повеселее Огурца.