Текст книги "Асино лето"

Автор книги: Тамара Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Тамара Михеева
Асино лето

Моим любимым мальчишкам Егору, Севке и Олежке посвящаю!

Часть I

Глава 1

«Ну что за мучения? – думала опять и опять Ася. – Нет чтобы просто как-нибудь: Маша или Настя. Ну хотя бы Аня. Или Катя, Даша, Лиза. Вот сейчас уже доберутся… Ох!»

– Шустова Прасковья.

Ася встала.

– Это я. Но можно просто Ася.

На нее, конечно, все посмотрели. На нее всегда все смотрят, стоит только представиться.

В классе у них пять Насть, четыре Саши, три Лизы и три Полины. А Прасковья – на всю школу одна. Здесь, в лагере, полегче. Здесь, говорят, даже две Глафиры есть, и в отряде с именами поразнообразнее. Но Прасковья – все равно одна. Может, это и неплохо. Когда кто-нибудь издалека кричит: «Прасковья!», можно не сомневаться, что это именно ее зовут. Да и что плохого, когда на тебя внимание обращают, стоит только представиться? Больше-то обращать не на что: внешность у Прасковьи ничем не примечательная. И в глубине души она свое имя любила, но сколько из-за него проблем! Ведь всем и каждому приходится объяснять, что «Прасковья» – сокращенно «Паша», а так как это имя очень уж мужское, мама придумала называть ее Асей. Со временем она так и стала представляться: Шустова Прасковья, можно просто Ася.

Многим казалось, что фраза эта высокомерная, а сама Прасковья – задавака и воображала.

– Хорошо, Прасковья, будем называть тебя Асей. Какая коса у тебя замечательная, – вожатая Лена старалась при первом же знакомстве отметить в ребенке что-нибудь особенное. Не у всех, правда, это особенное заметишь, но тут, слава богу, все в порядке у девочки: и коса, и имя.

Да, коса у Прасковьи такая… даже слов нет, какая. Ниже пояса и не какая-нибудь жиденькая, а густая, тяжелая, толщиной с мужскую руку.

– Красивая, – вздохнул, глядя на Прасковью, гном Сева, прячась с прапрадедушкой в ветвях дуба.

– Да, – выдохнул прапрадедушка Старый гном и сказал строго: – Дело даже не в косе, понимаешь?

– Угу, – ответил гном Сева. Он не совсем понимал, но чувствовал. Вон еще одна девочка с косой, да еще с какой! Длиннее Прасковьиной и совершенно неправдоподобного золотого цвета. И глаза у девочки ярко-голубые на пол-лица, и ресницы черно-длинные, а… все равно не то что-то. И гном Сева продолжал смотреть на Прасковью.

Девочку с косой еще длиннее, чем у Прасковьи Шустовой, звали Сашей. «Надо было ее косу похвалить, – досадливо подумала про себя вожатая Лена. – А у той оригинальное имя отметить».

Впрочем, Сашина коса не могла остаться незамеченной. И так как она не говорила высокомерных слов, вроде «можно просто Ася», то к вечеру была признана девочками первой красавицей отряда.

Глава 2

Детский оздоровительный лагерь, куда на все лето приехала Прасковья, назывался «Светлячок». Очень подходящее было у лагеря название. Потому что, во-первых, даже ночью в нем было светло от фонарей, а во-вторых, там действительно водилось множество жуков-светлячков. Вечером они светились в траве, как маленькие зеленые и синие звезды. Жаль только, что долго любоваться светлячками нельзя – память потеряешь.

Давай пройдемся по лагерю и все хорошенько рассмотрим.

Вот дорога. Она идет из города через лес. Лес – сосновый, вековой, полон цветов, волшебных трав, ягод, чудес и грибов. Дорога скатывается с горы и тянется вдоль реки. Речка неширокая, мелкая, особенно в жаркое лето, но красивая. На том берегу скалы – о-го-го какие! Даже смотреть на них страшновато, а забираться и вовсе. На реке много островов, поросших ивами, черемухой и крапивой. На один из них ребята из лагеря «Светлячок» приходят на костер.

Дорога утыкается в железные ворота, раскрашенные разноцветной краской. Над воротами большими буквами написано: «Детский оздоровительный лагерь „Светлячок“». У ворот беседка с телефоном, здесь дежурные сидят.

Вот мы и на месте. Это главный вход в лагерь, называется «Дальние ворота». «Дальние» – потому что до самого первого корпуса идти еще далеко. Осторожно, не скрипите калиткой! А то дежурные могут нас не пустить. Будут спрашивать, кто мы и к кому. А мы просто так – смотрим.

Дорога идет дальше. Слева растут тополя, за ними – картофельное поле; справа – ивы, за ними – поле футбольное.

Здесь кивает нам скрипучей головой железный Серый Слон. Раньше у него был такой длинный хобот, что Слон работал в лагере шлагбаумом. Но к старости Серый Слон обленился, половина хобота отвалилась, и теперь Серый Слон просто стоит у дороги. Малыши из пятнадцатого отряда любят забираться к нему на спину и играть в Индию. Когда у Серого Слона хорошее настроение, он исполняет желания. Надо повиснуть на оставшейся половине хобота и шепотом сказать желание Слону. Жаль только, что настроение у Серого Слона редко бывает хорошим, и поэтому желания не всегда сбываются.

Напротив Слона – беседка, а за ней растет очень много незабудок, но про это никто не знает: за беседкой непроходимый бурелом, крапива в человеческий рост и топкая земля болота. Добраться до голубого ковра незабудок могут, пожалуй, лишь гномы.

Идем дальше? Только надо выбрать куда, потому что здесь одна дорога расходится на три: первая ведет на площадь перед столовой, в центр лагеря; вторая поднимается круто вверх; третья убегает к реке, к пирсу, к вековым ивам. Давай мы пойдем по второй дороге. Интересно же, что там, за горой.

Лагерь «Светлячок» такой старый, что в нем отдыхали не только родители Прасковьи, но даже ее бабушка. Только тогда вместо домиков были палатки, и стояли они здесь, над рекой. Вторая дорожка выходит как раз к Старому лагерю. Палаток давно нет. Только дом бывшей столовой стоит на пустыре. Там теперь сторож живет. У сторожа много собак: Пятнашка, Буль, Шарик, Ляля, Кузя, Бой и Найда. Они не то чтобы злые, но очень шумные, лают громко и бегают всегда стаей. Ребята их боятся и к дому сторожа не подходят. Сторож Михалыч тоже старик сердитый, его не очень-то в лагере любят.

Но оставим его, у него дел много. Пойдем-ка мы дальше. За домом сторожа – бассейн для малышей, а за бассейном – дикий заброшенный сад. Никто-никто, даже директор, не знал, откуда в лагере этот сад. Может быть, его заложили ребята в те времена, когда бабушка Прасковьи Шустовой была еще маленькой. Может быть, Весна несла в рукавах молодые побеги-саженцы да обронила по рассеянности. Может быть, сидели на заборе мальчишки-девчонки, яблоки-груши жевали, а огрызки за спину бросали, те и проросли, выросли садом. А может быть, деревья сами из дачного поселка пришли – удрали от нерадивых хозяев. Никто не знает, как на самом деле было, да это и неважно. Главное, что в те давние времена сад был молодой и добродушный.

Ребята из старого палаточного «Светлячка» за ним ухаживали, заботились, сад рос и ширился, а потом… Потом построили Новый лагерь, с кирпичными корпусами и большой столовой. Обветшалые палатки списали, а сад почему-то забросили. Может быть, одним летом кто-то поленился ухаживать за ним, и он одичал.

Так до сих пор и стоит: дикий, заросший крапивой и полынью. Туда никто теперь не ходит. Страшный он какой-то, косматый. Здесь, на месте Старого лагеря, еще много есть интересного: беседка и качели, флагшток на площадке, где раньше проходили линейки, кусты акации, буйно цветущие в июне…

Но довольно! Пора нам перейти по мостику через ручей и оказаться в Новом лагере, где веселые, уютные домики, ярко раскрашенные качели, фонтанчики, скамейки, горки и песочницы, где заросли черемухи, шиповника и дикой малины. Где в пятом корпусе разместился седьмой отряд, а в нем – Прасковья Шустова, которая любит, когда ее называют просто Асей.

Ася не сразу поняла, что девочки сочли ее задавалой. Раньше с ней никогда такого не случалось. В классе Асю любили и во дворе тоже. А здесь подошла к ней Наташка Ястрова и сказала:

– Не воображай, пожалуйста, что если у тебя редкое имя, то ты какая-то особенная. Имя ничего не значит.

– Не имя красит человека, а человек – имя, – сказала отличница Болотова.

– Это еще доказать надо, что ты особенная, – продолжала Наташка.

– Да я и не воображаю, – удивилась Ася.

– Воображаешь, воображаешь. В глубине души, – настаивала Наташка. – Правда ведь, девочки? Может быть, в других местах это тебе и удавалось, но у нас тут свои правила.

Ася только плечами пожала и стала вещи раскладывать. Ее кровать стояла у окна. На подоконнике одиноко торчал в горшке засохший кустик герани. Ася протянула к нему руку, но тут же услышала:

– Не трогай, он проклят!

Большеглазая вертлявая Алена смотрела очень серьезно.

– Честно-честно! – сказала она. – Я пятый год сюда езжу, все знаю, можешь обращаться. Этот цветок уже пятьдесят лет здесь стоит, даже вожатые его не трогают. Кто дотронется – через три дня умрет! И выбрасывать нельзя. Кто выбросит – тот тоже умрет, на месте.

Ася так и застыла с вытянутой рукой. Ерунда, конечно, кто такому поверит? Но трогать все-таки не стала. Кто его знает… Вот и спи теперь рядом с проклятым цветком. А она-то сначала обрадовалась, что кровать у окна, удивилась, что никто не занял… Понятненько.

Когда пошли в столовую, все выстроились парами, а Асе пары не досталось: в отряде было одиннадцать девочек. Ну и мальчиков столько же.

– Коля, что ты стоишь? – сказала вожатая Лена. – Пары нет? А… вот Ася без пары, вставай с ней. Ну что значит «не пойду с девчонкой»? С девочкой, во-первых. Вставай, говорю, не выдумывай. Ася не кусается.

– Тетя Ася, не кусайся, а то в лоб получишь, Ася! – продекламировал Даня Щеглов по прозвищу Мартыш.

Все захихикали. Белобрысый Колька посмотрел Асе в глаза и быстро взял ее за руку.

Неоригинальные имена стали теперь такими редкими, что Колька, как и Прасковья, был один на весь лагерь. Фамилия у него была Огурцов, и он был старшим сыном директора лагеря. Только об этом никто не знал, кроме вожатых, потому что Колька не выставлялся.

У Кольки было пять братьев, и все младшие. Самому-самому младшему – Гошке исполнился недавно год, он только научился ходить и гулял по лагерю с мамой, которая работала здесь в библиотеке. Остальные братья были в отрядах: Мишка – в пятнадцатом, Степка – в тринадцатом, близнецы Федя и Петя – в восьмом. И все они были белобрысые, зеленоглазые, худые, загорелые… Похожие, как две капли воды.

– Хоть бы одну дочку мне, – вздыхал директор лагеря Василий Николаевич, тоже белобрысый и зеленоглазый. – Для разнообразия.

Все оживленно болтали, а Колька с Асей шли молча. Было как-то неловко. Вдруг Колька взял и сжал Асину руку. Ася машинально сжала его. А потом опять Колька. А потом опять Ася. Так и шли всю дорогу, руки пожимали, а друг на друга не смотрели.

Глава 3

Наташка Ястрова с первого же дня стала в отряде командиршей. Была она существом костлявым и принципиальным. В приметы не верила, девчоночьи страсти презирала, к мальчишкам и взрослым относилась с подозрением. А так как Наташка была спортсменкой, то и отряд взял спортивное направление.

«Хорошо, когда есть такие помощники, как Наташа, – с удовольствием думала вожатая Лена, шагая вместе с отрядом на футбольное поле. – Сама команду собрала, сама с тренером договорилась. А главное – ребята ее понимают и любят. Вот Полина Болотова, ведь она же совсем не спортсменка, а к футболу всей душой, потому что тянется за Наташей».

Вся мягкая и круглая, отличница Болотова вышагивала рядом с красавицей Сашей Лазаревой и, приводя все известные ей факты спортивной истории, а также пословицы и афоризмы, помогала Наташке доказывать, что девочки тоже могут играть в футбол и еще получше некоторых мужчин.

Красавица Саша в споре не участвовала. Она изучала косу идущей впереди Прасковьи. Изучение Асиной косы доставляло Саше громадное удовольствие. Было совершенно ясно, чья коса здесь самая-самая.

«Ну, она, допустим, у нее потолще, но толщина, допустим, еще не главное. Длина, допустим, главнее. И цвет! Одно дело – обычная русая коса, другое дело – золотая, как у меня». И Саша Лазарева бесповоротно решила участвовать в конкурсе красоты.

И еще один человек смотрел на Асю. Смотрел искоса, украдкой. Думал он… ну, неважно, что думал. Не будем в его мысли лезть, эти мысли сейчас такие неясные, странные, он и сам-то их не понимает. Человек этот – Колька Огурцов.

А сама Ася старалась ни о чем не думать. Вернее, не думать о футболе. Но как о нем не думать? Сейчас дойдут до поля, Наташка разобьет всех на команды, заставит мячик гонять. А Асе не хочется.

Футбол вообще какая-то дурацкая игра, Ася ее не любит. И болеть ей не хочется. Хорошо кричать: «Гол!», когда рядом друзья и настроение замечательное. А когда нет никакого настроения? Опять над ней хихикали. Ну, не совсем над ней, а над ее шляпой. Шляпа была большая, соломенная, с красной ленточкой. Ее Асе папа из Африки привез. Ася терпеть не могла головные уборы, а эту шляпу любила и носила часто. Потому что скучала по папе, который «вечно в разъездах». «Не буду обращать на них внимания», – подумала Ася. Но на нее-то как раз обращали внимание, и не замечать это было сложно. Когда пришли на поле и расселись на высоких скамейках в высокой траве, Наташка Петрова принялась ходить перед ними и объяснять правила игры в футбол. Слушала ее только отличница Болотова. Даня Щеглов схватил с Асиной головы шляпу и стал паясничать: то так примерит, то эдак, то начнет махать, как веером, то пополам согнет.

– Отдай! – крикнула Ася и бросилась на Щеглова с кулаками.

Но он увернулся и побежал, перепрыгивая через скамейки.

Все засмеялись, заулюлюкали. Жгучая обида сорвала Асю с места. Она ему покажет! Злость придала ей скорости. Но у Щеглова недаром прозвище Мартыш. У него и лицо обезьянье, подвижное, крупнозубое, и повадки – вечно он висит на каких-нибудь ветках, балках и перекладинах, скачет и прыгает, по деревьям лазает быстрее всех в лагере и умеет двигать ушами.

Вот и сейчас забрался на баскетбольное кольцо и запустил оттуда шляпу: пусть, мол, Ася побегает, как собачка. Но шляпа не спланировала вниз, как положено соломенной шляпе в безветренный день, а наоборот – взлетела и спокойненько улеглась на ветках сосны.

– Доставай немедленно! – закричала Ася.

– Щеглов! – крикнула вожатая Лена. – Сейчас же слезай оттуда!

– Мартыш, ты стоишь на воротах или нет? – возмутилась Наташка Ястрова.

Мартыш показал обезьянью рожу, спустился на землю и побежал к воротам. Ася беспомощно оглянулась. Никто уже не смотрел на нее. Пришел тренер Жора, и даже Колька Огурцов, обожающий футбол, не видел, что произошло. Ася подошла к дереву. Она хоть и не спортсменка, но на дерево забраться сумеет. А сосна, будто этого и ждала, сама подталкивала ее вверх, упругие ветки пружинили под пятками, и Ася быстро добралась до своей африканской шляпы. Протянула руку и… замерла.

На краю шляпы сидел маленький человечек в красном колпачке. Ася зажмурилась, открыла глаза. Человечек сидел, болтал ножками-босоножками. И даже рукой Асе помахал приветственно. Такой настоящий, в зеленых шароварах, зеленой курточке на молнии и в красном колпачке.

– Колпак я у Горыныча одолжил, – сказал человечек, настоящий человечек, только ростом с мизинец. – Мой куда-то запропастился.

– А… кто такой Горыныч?

– Это мой брат.

– А почему Горыныч?

– Зовут так.

– Зовут? А почему так зовут?

– Ну… мама так назвала. Тебя вот тоже интересно зовут. Пра-аско-овья-а…

– Можно просто Ася. Ой, а откуда вы знаете? – удивилась Ася.

Маленький человечек смутился, пробормотал что-то невнятно и сказал:

– Меня зовут гном Сева.

– Настоящий гном?!

– Настоящий. Только еще не очень взрослый.

Ася села на ветку, прижалась к стволу спиной. Гном Сева спрыгнул со шляпы на ветку пониже, посмотрел на Асю веселыми карими глазами.

– Нас тут много в лесу и в лагере. Василий Николаевич нас любит.

– Василий Николаевич?! Наш директор?

– Ну да! С ним еще мой папа дружил, когда Василий Николаевич маленьким был.

– А сейчас не дружит?

– Ну почему же? – улыбнулся гном Сева. – Дружит, конечно. Только у дяди Васи дел много. Вздохнет иногда: «Одни заботы, Степан, так и жизнь пройдет…»

– А Степан… ой, то есть папа ваш, он что?

– А что папа? Вздохнет утешительно и скажет: «Жизнь без забот не бывает, заботы – это и есть жизнь».

Ася смотрела на гнома Севу во все глаза. Ну, надо же! Настоящий гном! Славный такой, большеглазый, улыбчивый, рыжие вихры торчат из-под колпачка.

– А у меня вот шляпа, – сказала Ася, чтобы продолжить разговор и чтобы гном Сева не исчез. – Как-то залетела сюда непонятно. Мартыш этот такой противный!

Сева переступил ножками-босоножками, виновато засопел.

– Извини, пожалуйста. Шляпу я сюда поднял. Ты же не хотела в футбол играть, вот я и подумал… Хотя, конечно, нехорошо это… я тебя… ну… на дерево лезть заставил…

– Ой, да ты что! Огромное спасибо! Я люблю по деревьям лазить, а футбол терпеть не могу.

И Ася посмотрела вниз на поле, где одна половина отряда гонялась за мячом, а вторая старательно болела.

– А как вы сумели шляпу поднять? – спросила Ася.

– А я ветерок оседлал, и вместе с Горынычем подняли. Горыныч – летучий гном, а ветерок – мой давний знакомый, ему ведь несложно.

– Летучий гном? Он летает?

– Ну да!

– А вы?

– Я не умею. Только можно мне «ты» говорить, я же не взрослый.

– Ладно, – согласилась Ася. – А где сейчас Горыныч?

– Я здесь! – с верхних веток спланировал и сел рядом с Севой еще один гном. Он был повыше ростом, с черным ежиком жестких волос, в красном комбинезоне с большими пуговицами. А колпачок у него был желто-золотистый.

– Я колпак у Ежа одолжил, – сказал он. – Привет, Прасковья!

– Здравствуйте, а кто такой Еж?

– Еж – это я! – послышалось сверху, и на ветки спикировал майский жук. Гном в золотистой куртке и ярко-зеленом колпачке держал жука за лапы и при посадке проехался по ветке на животе. Он отпустил жука, и тот, обиженно прожужжав, улетел.

– Странный какой-то, – удивился гном Еж. – Не любит пассажиров. А я, Севка, твой колпак нашел.

P-раз! И все трое поменялись колпачками. Уселись рядком на ветке: зеленый, как травинка, Сева, Горыныч – алый огонек и золотистый Еж. Разглядывали в шесть глаз Асю.

– Значит, вот ты какая, Прасковья, – сказал Горыныч.

– Вот такая. А вы Горыныч? А почему вас так зовут? Ну, то есть… я хочу сказать… Змей Горыныч – он же страшный и некрасивый.

А зеленоглазый гном был очень симпатичный.

– Мама так назвала, – Горыныч задумался. – Я думаю, меня так назвали, потому что я очень умный. Знаешь пословицу: «Одна голова хорошо, а две лучше»? А я такой умный, будто у меня три головы, как у Змея Горыныча.

Ася рассмеялась.

– Только вы гораздо симпатичнее Змея Горыныча.

Горыныч раскланялся, а Еж удивился:

– А вы что, еще на «вы»?

– Нет вообще-то, – сказал Сева, – просто она стесняется.

– А почему… тебя Ежом зовут? – спросила Ася.

– Потому что я – Еж, – ответил Еж.

Давно уже закончился футбол. Команда Кольки Огурцова в пух и прах разгромила Наташкину, и сердитая Наташка ругала своего полузащитника Артемку Бельца. Вожатая Лена разговаривала с тренером Жорой. А Ася все сидела на дереве и болтала с гномами. В отряде ее так и не хватились.

Глава 4

Пока Колька Огурцов с командой празднуют победу, а Наташка Ястрова переживает поражение, пока Ася общается с гномами, давай мы пройдемся по Новому лагерю. Здесь есть места, о которых стоит рассказать.

Вот, например, Ближние ворота. Расположены они недалеко от столовой, к ним ведет узкая тропинка. Ведет от беседки через заросли шиповника, по мостику над ручьем и у Ближних ворот не останавливается: бежит тропинка через лес в дачный поселок. Некоторые несознательные дети ходят туда за клубникой и морковкой. Огородничают, одним словом. Кое-кто возвращался даже с хорошим соляным ожогом на известном месте. В лагере ходит легенда, что рядом с Ближними воротами, чуть в стороне, триста лет назад стоял мужской монастырь. Жили там Белые монахи. Белые – потому что ходили в белых одеждах. Они жили отшельниками, умели лечить травами и управлять облаками.

Однажды на монастырь напали лесные разбойники. Монахов перерезали, а монастырь сожгли. Сейчас и места того не найдешь, все травой поросло. Только призраки Белых монахов до сих пор бродят по лесу, а в полнолуние подходят к корпусам в лагере и в окна заглядывают. Кто их увидит – в миг поседеет. И много чего еще про белых монахов рассказывают. Алена Чаплашкина все подробности знает. Кому интересно, пусть у нее спрашивает, а мы пойдем дальше.

Корпуса в лагере стоят друг за дружкой, между ними игровые площадки (у младших отрядов качели-карусели, горки и песочницы, у старших – баскетбольные кольца и волейбольная сетка), вокруг каждого корпуса растут величавые сосны, и повсюду по всему лагерю – кусты шиповника и черемуха. «Светлячок» – очень зеленый лагерь. И очень красивый. Особенно сейчас, в июне, когда шиповник цветет. Ярко-розовые, алые, белые, бордовые цветы блюдцами сияют в листве, а над лагерем стоит сладкий запах.

Может быть, поэтому «Светлячок» так любят сказочные существа. Под крыльцом первого корпуса живет Королевский Уж. Он совсем ручной, хоть и волшебник. Даже малыши из пятнадцатого отряда берут его в руки, не боятся. Иногда Уж-волшебник исполняет желания. Но тоже по настроению, как и Серый Слон.

В седьмом корпусе, на чердаке, живет Угомон Костюша. Он добрый и не очень справляется со своей должностью Угомона. Когда ребята долго не могут уснуть, он начинает топать на чердаке и завывать. А ведь Угомоны должны сажать самых непослушных в мешки и уносить в лес.

На Летней эстраде живет семейка ветров: папа, мама, взрослый сын-ветрище, три дочки-ветерочки и совсем маленький сын-ветерок. Они ничьи желания не исполняют, спать никого не укладывают, только и делают, что резвятся: хлопают форточками, бросаются шишками и уносят с детей панамки.