Текст книги "Лиловый куб. 11 часов 12 минут до смерти (СИ)"

Автор книги: Тамара Габриель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

«Болезни старости ослабляют нашу привязанность к жизни по мере того, как мы приближаемся к смерти.»      (Джонатан Свифт)

Всюду был сумрак, притушенные лампы, железо и неимоверное количество проводов. Сумрак здесь был осязаем, он словно кисель лился меж решётками железного пола, просачивался из-под обшивки корабля, струился по вентиляционным каналам и клубился на тех этаже, который простирался под палубой, по всему периметру космического корабля «Северная Корона». На корабле стоял отдалённый гул, что-то постоянно жужжало, шипело, скрипело, хлопало, пыхтело, звенело. Но не в этой части корабля. Здесь раздавался только один звук – крик. Крик мог быть надрывным, женским, мужским, детским, умоляющим, ужасным, смертельным и даже безмолвным… Безмолвный крик здесь стоял всегда и был не только слышим, но и осязаем. В этом блоке никто не мог долго работать. Охранники быстро сходили с ума и бросались в ледяную пустоту космоса, потому здесь работали только провинившиеся в незначительных проступках и преступлениях. Охранники по сути тоже были узниками, им нельзя было покидать Тюремный сектор. На техэтаже, под тюремной палубой располагались их жилые комнаты, семью заводить тюремщикам было запрещено.  Они должны были либо спать, либо работать. 

Тюремный сектор не был самым худшим местом на корабле, но это был самый низ, откуда вырваться никто не мог, потому что тюрьма на «Северной Короне» была местом смерти всех обитателей станции, без исключения. Тюрьма состояла из 30-ти камер и одного Лилового куба. Много камер для корабля и не требуется, потому что здесь было только одно наказание за любое преступление – Смерть.  

Вскоре в Тюремном секторе раздались глухие, быстрые шаги, которые исчезли за дверью с надписью: «Тюремный надзор».  Офицер в светло-серой форме гвардейца сообщил, что Лиловый куб готов, казнь должна состоятся через 12 часов. Тюремщики, в отличие от гвардейцев, элитой не считались, потому их форма была тёмно-синего цвета, с внешним выпрямителем позвоночника, не позволяющего тюремному охраннику спать в ночные дежурства. Оружия надзирателям никакого не полагалось, отчасти из-за того, что они в любой момент могли схватить безумие космической тишины, отчасти из-за того, что смертникам бежать некуда и оружие для их охраны не требуется.  Тюремный надзиратель отдал честь гвардейцу и отправился сканировать идентификационную метрику смертников, чтобы после казни составить отчёт. Идентификационная метрика, из органических материалов имплантируется при рождении и постоянно обновляется с помощью специальных записывающих устройств, метрика заменяет удостоверение личности на корабле. Такой порядок был введён ещё в Забытые времена, когда огромный корабль с функциями космической станции отправился в полёт. С тех прошло больше 150 лет.

После сбора личных данных, появились другие тюремщики, которые стали вытаскивать осуждённых из камер и тащить к заднему шлюзу, который при открытии окатывал их холодным лиловым светом. Туда и стаскивали заключённых, не заботясь об их сохранности и комфорте.Первым притащили немощного старика, которому на вид было лет 90. Его, как старую кучу тряпья, бросили посреди комнаты. Другой охранник притащивший кричавшую женщину, ругнулся, споткнувшись об него. Он зло крикнул другому охраннику, что за лень его проглотит Безмолвная тишина раньше срока и бросил женщину, которая кубарем откатилась и ударилась о заднюю стенку лиловой комнаты.  Ещё 20 минут и в помещении с Лиловым светом оказалось 7 человек. Один молоденький парень скулил от ужаса в углу, а в другом углу плакала навзрыд совсем юная девочка.Дверь закрылась и холодный лиловый свет плотно окружил людей. Казалось, что свет живой, что он только и ждал, когда закроется дверь, чтобы накинуться на тех, кто остался. Но это был просто свет, который заполнял помещение сквозь экраны и щиты. Свет Лиловой звезды.

Старик лежал неподвижно, можно было подумать, что он уже мёртв, но под разорванной одеждой его слабая грудь делала вдох и выдох. Медленно и судорожно он дышал. Когда-то его лохмотья были формой продуктового сектора станции: чёрная кофта и штаны, с синими резиновыми вставками, которые подгоняли одежду по размеру, и плотно облегали тело.  После допроса и пыток, его одежда была изрезана на куски, на которых засохла кровь.Но в лиловом свете пятна крови на чёрном были не заметны, о них знал только он сам. Его седые волосы спутались и образовались колтуны, а на лице выросла неровная борода, которая слиплась от крови, но в лиловом свете казалось, что это не кровь, а просто чёрный волос среди седины. Глаза старика были уставшими, но спокойными. Удивительно, что после череды пыток он остался в своём уме. Старик вдруг повернул голову и посмотрел в тёмный угол, где лиловый свет был много темнее. Никто из смертников не ожидал, что старик жив, пока он не повернул голову.  Эти неожиданные признаки жизни заставили умолкнуть молодого парня, скулившего в углу. Он вдруг сосредоточил свой взгляд на старике и замер. Старик внимательно смотрел в угол, в котором ничего нет. Он ждал. Он отсчитывал секунды: раз, два, три, четыре, пять…

В тёмном углу замигал малозаметный красный огонёк, а дверь куба странно щёлкнула, старик перестал считать и улыбнулся. У него уже не было сил, встать или сесть, или даже просто перевернуться на бок, но у него были силы говорить.  Запасной план в действии, он должен начать, он должен начать всё отсюда и прямо сейчас.

– Я, Давед Жаба, – проскрипел старик и в Лиловом кубе наступила тишина, даже женщины перестали рыдать. Все с удивлением посмотрели на старика, который вдруг заговорил.  – Я, конечно, стар и в этом моё преступление. Зато я прожил очень долгую жизнь, не свойственную обитателям нашей станции. 

Охранники с удивлением обнаружили, что камера в Кубе включена и идёт трансляция.  Они пожали плечами, в конце концов это не их дело. Гвардейцы, наверное, решили транслировать казнь и проверяют связь. От нечего делать они стали слушать старика.

– Да, я много повидал за свою жизнь и мне не страшно уходить. Однажды, древний земной писатель Свифт сказал, что болезненная старость ослабляет нашу привязанность к жизни, по мере того, как мы приближаемся к смерти.

Тюремные охранники нахмурились, что это старик несёт. Какие такие «писатели»? Конечно, гвардейцы сами разберутся. Тюремщики успокоились и с большим интересом стали слушать старика.

– Я, Давед Жаба, отсчитал 92 года жизни. Тяжёлой жизни, полной лишений, но я всегда хранил надежду у самого сердца Лиловой звезды. Знаете, когда я понял, что наша жизнь не естественная, несправедливая, страдальческая? Давно! Так давно, словно это было не со мной.  Я родился в семье медиков. Мама однажды не вернулась с работы. Папа сказал, что Генералиссимус «Северной Короны» заподозрил её в саботаже, чем она, конечно, в сущности и занималась, и приказал арестовать её. Отец сказал, что маму мучили месяца 2-3, но она не выдала Подпольщиков.  Она первая погибла здесь. Случайно. Она устроила побег из Тюремного блока, который раньше был меньше и не имел Куба смерти, но сторонники Генералиссимуса зажали мятежников в тупиковом коридоре, где хранился мусор, уничтожавшийся в Мусорном кубе. Когда моя мама оказалась запертой здесь, были подняты защитные щиты и экраны. Она и её сторонники сгорели заживо в свете звезды… как мусор. Тогда Генералиссимусу понравилось такая смерть, он установил здесь видеокамеры и очистил помещение от мусора, превратив его в Лиловый куб смерти, который мы знаем.

Мы все заканчиваем здесь жизнь, так какая разница, буду ли я соблюдать законы несуществующего правителя или нет? Само наше существование стало противоестественным и бессмысленным. У нас нет цели. Мы даже не знаем, что это такое. Я понял всю бессмысленность ещё тогда, когда мне было 17 лет. Мы только учились жить по новым законам. Мы искренне верили, что это спасёт нам жизнь.  Даже, когда погибла моя мать, я всё ещё верил, что мы живём правильно и жизнь вполне приятная штука. Я был молод и полон надежд. Я должен был начать учиться у отца медицине, но сначала я должен был отдать долг станции и оставить своё потомство. Новый Порядок позаботится о моём дитя, он поможет воспитать его и сделать полноценным членом общества. Я женился по своему выбору, так как в те времена ещё не была разработана программа совместимости пар.

 Моей жене было 35 лет, она старше меня на 17 лет. Её звали Лагода и я никогда не встречал более прекрасной женщины.  Лагода была жгучей брюнеткой, с потрясающим чётким овалом лица. Её подбородок словно выточен из мрамора, имел идеальные черты, бледные щёки очень нежные, гармонично сочетались и привлекательными губами, и маленьким, аккуратным носиком. Казалось, что она хрупкая, как фарфор.  Я был потрясён. Я был сражён. Лагода стала моей женой и нам выделили сразу отдельную каюту. Тогда людей было много меньше, чем сейчас. Нас было так мало, что Генералиссимус ввёл закон, который обязывал всех женщин рожать не менее 3-х детей, иначе вводился жуткий налог. 

Мы с Лагодой зачали ребёнка, но он родился со странными отклонениями. Самое ужасное, что мы не сразу поняли, что с ним что-то не так. Внешне он ничем не отличался от других детей.  Мы назвали нашего сына Магнус. Он был прекрасным, приветливым ребёнком, о том, что с ним что-то не так мы поняли, когда ему исполнилось 5 лет. Тогда мы убаюкали наши подозрения и решили подождать ещё год. Когда Магнусу исполнилось 6 лет мы пошли на официальное обследование, которое выявило, что наш ребёнок умственно не развивается, он не способен постичь даже азбуку. Наш Магнус никогда не сможет научится говорить, он не научится самостоятельно одеваться и всегда будет ходить под себя.  Наш сын навечно останется младенцем, но вероятно проживёт долгую жизнь. Мы с Лагодой любили нашего сына. И решили, что и дальше будем заботиться о нём, но всё вышло иначе. Генералиссимусу не понравилось, что у многих женщин в тот год родились больные дети, он издал приказ их уничтожить. Космической колонии нельзя тратить средства на содержание инвалидов, они никогда не смогут быть полезными.  Магнуса вырвали из моих рук гвардейцы, Лагода обезумела. Она бежала за солдатами, падая на поворотах. Она уже не могла кричать, ей просто хотелось догнать любимого сына. Магнус не понимал опасности, в свои 6 лет он был всё ещё новорождённым. Когда открыли защитный экран Лилового куба, Магнус всё ещё улыбался. Он умер в этом кубе с улыбкой на устах. Невинный младенец, попавший в руки извергов.

По щеке старика покатилась слеза.

 – Когда я увидел, как мой ребёнок истлел у меня на глазах, я понял, что никогда не прощу Генералиссимусу и его сторонникам эту смерть. В тот день я начал работать против него, но тщательно это скрывал. Лагода не смогла пережить смерть Магнуса. Она ушла от меня через месяц. Больше я никогда её не встречал. Не знаю куда она пропала. После смерти Магнуса и ещё 25-ти детей, Генералиссимус издал приказ о том, что рожать должны только молодые. Врачи объявили, что чем старше мать, тем выше риск родить больного ребёнка. Меня направили на работу в Продуктовый отдел, не позволили учиться медицине. Генералиссимус решил самостоятельно избирать судьбу молодых людей. Но не мог знать каждого человека, он не мог самостоятельно обработать столько информации и принять верное решение, он просто тыкал людей наугад, не считаясь с их знаниями и потенциальными возможностями. Однако с врачами было всё очень сложно.  На борту «Северной Короны» было всего 15 врачей, которым дали всего по одному ученику.  Казалось, что Генералиссимус намеренно искореняет знания и науки.

Гвардейцы, наконец, зашевелились. Не понравился им этот старик, да и систему видеотрансляции они не включали, но подумали, что это охранники забавляются.  Они не стали торопиться в тюремный блок, но решили последить за излияниями старика.

– Я стар, – сказал старик твёрдым голосом. – Я неимоверно стар и потому я здесь.  Я отработанный материал, каким мы все, в конечном счёте, и станем. Но так было не всегда. Не всегда к людям относились, как рабочему инструменту. Когда-то ценилась каждая человеческая личность, каждый индивид был важен.

Я провинился тем, что стар. Вам может показаться, что меня поглотила Безмолвная тишина, но это не так. Я твёрд памятью, умом и сердцем, потому что я помню!  Я помню всё!

Я родился уже здесь, на корабле. Мой отец был последним доктором «Северной Короны» после его смерти не нашлось приемника, а мне не позволили изучать медицину. А я хотел. Хотел стать доктором, как отец. Но Генералиссимус, имя которого никому не ведомо, решил, что я подойду только для Продуктового сектора. Из-за не грамотного управления станцией, умер последний доктор, а нового никто не обучил. От того мы так мало живём.  Зачем станции инвалиды и немощные? Она не может прокормить иждивенцев, а потому вынуждена убивать их. Я здесь, потому что больше не могу работать, потому что я стал обузой.  Без лечения и должного ухода человеческое тело быстро дряхлеет.

Старик замолчал. Он тяжело устал и смотрел в потолок. Тем временем главный гвард-капитан готовился к казни: он побрился, помыл голову и надел лучший костюм. На «Короне» было великой честью получить право нажать на кнопку, открывающую экраны Лилового Куба. Он и не мыслил, что в эту секунду, решается его судьба. Но это было так, потому что Генералиссимус совершенно случайно включил интерком, по которому шла трансляция из Лилового куба. Генералиссимусу совсем не понравились откровения старика. Он был в бешенстве. Его третий подбородок противно покраснел, а остальные 2 подбородка трусливо затряслись. Но он быстро успокоился, всего-то и делов – на кнопку нажать.  Он нажал жирным пальцем нужную кнопку, но ничего не изменилось, трансляция продолжала идти в прямом эфире. Генералиссимус нахмурился и быстрым шагом подошёл к панели со множеством экранов. На экранах было изображение внутренней жизни станции в режиме реального времени. И тут Генералиссимус не на шутку испугался, трансляция шла не только на его интерком, но и на все интеркомы станции! Этого паршивого старика слушают все! Он грузным шагом направился к чёрному креслу, с силой втиснулся в него и достал из верхнего ящика переговорное устройство в виде полоски с наушником. Генералиссимус связался со штабом гвардейцев, по аварийной связи, потому что обычная связь была отключена. Услышав позывные штаба Генералиссимус потребовал вызвать к себе гвард-капитана. Через минуту гвард-капитан летел, как ошпаренный в гвардейский штаб, забыв побрить вторую половину лица, и даже не смыв пену. Попало всем гвардейцам, за то, что не заметили взлом систем корабля. Генералиссимус приказал отключить трансляцию и лучшие техники побежали исполнять приказ.

А старик собрался силами и продолжил: 

– Я один из немногих людей, который знает почему мы оказались на космической станции. «Северная корона» отправилась в исследовательскую экспедицию на край Вселенной, в созвездие Северной короны.  Космический корабль вмещал в себя многотысячный город с искусственной гравитацией, собственным производством воздуха, выращиванием растений, даже мясо научились выращивать. Корабль должен был стать домом для многих тысяч человек. Здесь мы должны были жить, работать, рожать детей, играть свадьбы, и справлять дни рождения. НО что-то случилось и этим планам не суждено было исполнится.

Неизвестная поломка лишила корабль возможности управлять им и погрузила весь экипаж в сон. Когда люди очнулись, они не знали где находятся. Корабль свободно дрейфовал в космосе, но координаты были потеряны, а навигационные приборы не работали потому что их память была стёрта. Прибор больше не мог определить местонахождения корабля, ведь в нём отсутствовала сама система координат. Когда экипаж кинулся искать техников, то оказалось, что они заснули смертельным сном, также, как и инженеры, и весь офицерский состав. Все те, кто знал о цели их полёта, и о миссии этой экспедиции, все те, кто мог починить корабль были мертвы. Остались лишь техники-самоучки, которые могли поддерживать жизнеобеспечение корабля и существовать автономно. 

Думается мне, что это всё чей-то злой умысел. Сами подумайте, погибли лишь те, кто мог нас спасти. Я знаю об этом, потому что мой отец, скрыл от всех свои познания в области кораблестроения, и тем самым он остался жив. Он всю жизнь работал доктором и передал мне знания о нашей Миссии. Но вы все уже о этом не помните. С тех пор прошло сколько? 100? 200 лет? Трудно сказать, но на борту уже подрастает пятое поколение, и никто не знает, что корабль – это не планета. Это не наша колыбель. Наша колыбель – Земля. Прекрасная голубая планета, где текут синие реки и растут изумрудные леса, где воздух создаёт сама планета. 

Да…, – закивал старик и улыбнулся. – Я видел её. Отец показал мне видео с прощания, когда «Северная Корона» покинула порт на Луне, что является спутником Земли. Никто из вас уже не видел планет, мы дрейфуем среди газовых гигантов, но одна из этих ярких далёких звёзд – наша планета. Она отсюда ещё видна. Наша планета выглядит звездой, но она состоит не из газа и пыли. Земля уникальная, она жива и создаёт потрясающие формы жизни, о которых мы уже ничего не знаем. Отец говорил мне, что приблизительно определил место, где корабль потерял управление – Созвездие Рыси. Не так далеко от Земли. 

Генералиссимус взвизгнул и подскочил, как ошпаренный. Он нервно теребил кнопку вызова гвардейцев. Гвард-капитан, получив втык от Генералиссимуса, который пообещал лишить его должности, если инцидент не будет улажен, ходил чернее тучи. Но вернулись техники с ужасными новостями. Трансляцию можно отключить только в узле тюремного блока, в который они не могут попасть. Он заблокирован какой-то аварийной программой. Какой именно программой они не знают. Гвард-капитан пошёл лично докладывать Генералиссимусу о провале операции.

– Возможно, мы всё ещё здесь, а может быть мы уже в соседнем созвездии, ведь мы дрейфуем уже почти две сотни лет, – задумчиво сказал старик и продолжил. – Нам пришлось принять новые реалии, как когда-то нашим предкам пришлось принимать тот факт, что управление кораблём потеряно, и ничего исправить уже нельзя. Ужасно, что мы живём в тюрьме, созданной нами самими. Но как прекрасно то, что мы всё ещё живы! Не так давно я понял причины, по которым оппозиция проигрывает Генералиссимусу. Всё дело в том, что силы меж нами не равны. Оказывается, что Генералиссимус не тот, что был прежде, да и был ли?

– Что ты хочешь сказать? – удивлённо спросила одна из женщин.

– Генералиссимус не тот, кем кажется, а может даже не то, чем кажется на первый взгляд, – ответил довольный старик, которому удалось пробудить интерес всех, кто находился в камере. А значит сейчас к экранам приковано внимание всех жителей станции. Давед решил вспоминать всё очень тщательно, чтобы ни у кого не осталось вопросов. Ведь задать они их не смогут, связь с кубом односторонняя и работает только на потоковую передачу видеофайлов. Старику было приятно пуститься в подробные воспоминания небольшого эпизода из жизни. Тем временем Генералиссимус приказал обесточить всю станцию, чтобы никто не смотрел трансляцию из камеры смертников.

Давед глубоко вздохнул, ему стало легко и боли он почти не чувствовал. 

– Я знаю о чём говорю, – сказал старик. – Однажды я пытался убить Генералиссимуса.

В Лиловом кубе пронёсся судорожный вздох, кто-то даже прикрыл рот рукой от страха или удивления. 

– Брешкуешь[1], – сказал одноногий мужик и поддался вперёд, чтобы рассмотреть старика.

– Не брешкую, – резко ответил на рабочем сленге Давед Жаба. –Вот, ты слушкай[2] сюда. Это случилось в тот год, когда ношение ИМов[3] стало обязательным.  

…В тёмной каюте жилого уровня было почти тихо, только гаптикрин[4] издавал мерное жужжание. Он горел едва уловимым зелёным светом, а над его тёмной поверхностью парила космическая станция. «Северная Корона» представляла собой огромную центральную ось, где находился главный компьютер и основные системы жизнеобеспечения, от оси в форме спиц на разных уровнях отходили коридоры к кольцам, которые крутились вокруг оси. В семи огромных кольцах были сосредоточены основные людские и производственные ресурсы. Все кольца в нормальном состоянии вращались вокруг оси, шпиль которой был увенчан бриллиантовой короной. Разработчики, вероятно, хотели так украсить своё творение, о том настоящие ли бриллианты на внешнем логотипе станции, было не известно. Но Бриллиантовая корона стала гербом станции и изображалось везде, где только можно. Фирменный логотип красовался на новенькой рабочей форме, на каждой двери и переборке, на каждом техническом аппарате, на полотенцах, стаканах, мультифорах и даже на туалетной бумаге. В углу гаптикрина тоже была нарисована крохотная корона. 

Рядом с гапткрином сидел мужчина лет 50-ти. Он уже совершенно посидел, но чувствовалось в нём богатырская стать и не дюжая сила. Мужчина носил длинные волосы до плеч, но сейчас он собрал их в аккуратный хвост. Человек смотрел на миниатюрную станцию и поглаживал аккуратную бороду в форме двух треугольников. По сути это была классическая борода, короткая, но по моде последних лет мужчины выстригали 2 треугольных клина. Длинная борода не была в моде, потому что требовала значительных усилий по уходу, да и в работе мешала, но короткая борода была очень популярна. Не нужно было бриться, ведь лезвия были в большом дефиците, достаточно было еженедельно подстригать, поддерживая её форму.

На мужчине была чёрная униформа техника Продуктового сектора, с бриллиантовой короной прямо над его именем – Давед Жаба. Давед смотрел внимательно на парящую станцию в миниатюре. Все кольца космической станции вращались вокруг главной оси. Сейчас вращается лишь верхнее энергетической кольцо, остальные сектора были неподвижны, что говорило о серьёзной поломке в основной оси, но туда могли попасть только военные технические специалисты и то по специальному пропуску с подписью самого Генералиссимуса. 

Входы в основную ось станции охранялись на всех уровнях гвардейцами и солдатами осназа[5]. Чтобы передвигаться между уровнями использовался лифт, построенный вдоль оси, но не являющийся его частью, потому совершенно бесполезный для него. Давед обмакнул пальцы в брещу[6], аккуратно размазал на пальцах, и стал работать с голограммой. Прежде всего он увеличил станцию и прошёлся вдоль шахты лифта. Схема показывала, что из лифтовой шахты не было прохода в основную ось станции, только очень маленькие воздушные канала и шахта для прокладки различных проводов и коммуникаций. Взрослому человек там не пролезть, всё строили дроны и нанороботы на орбите планеты Земля.