Текст книги "Иди ты к лешему! (СИ)"
Автор книги: Тамара Шатохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 20
Сознание возвращалось, а сил открыть глаза еще не было. Но я уже слышала:
– Красота какая все-таки. Это же надо. Мечта, а не волосы, – смешок Ярослава, – точно у всех тиснула? И что ты теперь делать будешь, как выкручиваться? Объяснишь происками соседей? Слушай, ничего с собой поделать не могу – дурацкий какой-то смех разбирает, – он опять хмыкнул и рассмеялся.
– Тебя бы на мое место, я бы посмотрел. Не знаю. Посоветуй что-нибудь. Аномалия там, местный фактор…так грамотные же все. Во всякую чушь не поверят. Ладно…Это сейчас не главное. По плану сейчас будем, по коду – гражданское население из городка – вон. В «Светиху», под охрану, пусть подлечатся. Маманю тоже, пусть Светке с детьми поможет.
– А в округ докладывать будешь?
– Нельзя. Я не объявляя. Поговорю с офицерами, пусть отправят как будто на отдых, по внезапно выделенным бесплатным путевкам. Тревожные чемоданчики у всех наготове. Дело получаса.
– Сам оплатишь?
– Ты оплатишь.
– А Настю? Настя, ты проснулась? Открой глазки, солнышко. Маманя, ты чего встала? Полежи еще, прилично же давонуло.
Моя кровать скрипнула, прогнулась. По волосам прошлась мягкая рука.
– За что бедному ребенку все это? Ей же двадцать пять только будет. Маленькая совсем, а столько навалилось враз… Как она, Яроня? Ты видишь это? Что это значит? Настенька, ты слышишь меня, деточка?
Меня не боялись, меня жалели. Урода, выродка, гадину с хвостом…Замершую в напряженном ожидании, меня стало отпускать. Я выдохнула, глаза открыла с трудом, сил не было. Заговорил Ярослав:
– Не знаю… Первый оборот все-таки и женщина… Если бы у них спросить у кого?
– Ну, ты даешь. Откуда же им знать? Мы, конечно, многого не знаем тоже, но если бы они сохранили способность к обороту, то точно пользовались бы. Где-то проскользнуло бы. Это же силища какая. Как нас с тобой скрутило? А ты ведь не просто сильный мужик, а леший. Про себя-то помнишь, про первый раз?
– Помню. Настя, для тебя рассказываю – я тоже первый раз обернулся, когда здорово психанул. Тогда и поняли, кто у бати наследник. А меня махануло до половины сосны, ветки по дороге башкой посшибал. Маманя перепугалась страшно – с головы всегда крови много. Так что – да, впечатляюще было.
– Слабость у тебя, пройдет это, Настенька. Он тоже тогда, считай, день провалялся, как неживой. Да голова покоцанная. И что мне с вами делать? Зачем нас-то отправляешь? Светланке нельзя нервничать и сумки таскать. Первое время сильно беречься нужно.
– Так я же на отдых вас, в дом отдыха. Поможешь. А Настю здесь оставим – скоро Роговцев объявится. Но я не этого боюсь. Настя, ты точно слышишь?
Я напряженно угукнула. Я монстр, жуткое чудовище. Если разговор пойдет об этом…Ни говорить сейчас, ни даже вспоминать не хотелось.
– Тут граница с Китаем. А у них на змеях, драконах вообще все повернуто. Есть легенда у них, не знаю, касается всей Поднебесной, или только данной местности, но мне местные китайцы рассказывали. Короче – в тот год, когда золотоволосая дева воссядет на основание земли, и косы свои искупает в соках земли этой, то появится вновь дракон и там, где он появится, начнется… ну, простыми словами – новая эра процветания и благоденствия. Многие богатства получит народ, населяющий эти земли, а может быть – государство. Но это будет громко и опасно для простых людей. Вот так где-то.
– А почему я? Какая из меня дева, вообще? – протянула, не понимая на самом деле.
– Я думал раньше, что у тебя в предках был кто-то из лесовиков, вот как мы. Потом, когда волосы твои золотые увидел – что из них кто-то, из витмаков. И просто проснулись гены, совпало так. А брачный обряд пробудил кровь. Но если бы только это, то не снились бы те сны – это же предупреждение, подготовка. Только Лес. Других вариантов нет. Ты посмотри, что они здесь делают с ним?
– Тут тоже живой?
– Частичка живого Леса есть в любом лесу.
– Выйти покричать?
– Я думаю, что это больше не поможет. Тебе и так дали передышку. Сейчас уже пришло время основного действа. Я думаю, что это Роговцев. У него должно получиться то, что он задумал. Немного наивно звучало, но кто говорит, что сценарий не будет меняться? Помогут, уже помогают. Вот тебя дали…
– Отвали, Юра. Я уже сказала. Быть инструментом не желаю.
– Да он любит тебя, глупая. Они крайне редко женятся на простых человеческих женщинах.
– Он и не женился. Он просто переспал. А жениться и детей делать планировал с другой.
– За него спланировали.
– Он был готов. Она очень красивая – мне далеко до нее, и я не думаю, что он испытывал бы отвращение к процессу. Для него это нормально – пожить с ней, потом со мной, потом еще кто подвернется. Измена не является для него таковой в принципе. Это норма, если есть оправдание, а его всегда можно найти. Я знаю, что этого простить не смогу. И свое унижение тоже не прощу, хотя это чисто моя глупость. Это от отчаяния, если бы меня не накрыло так, я бы не стала позориться. Не совсем еще…
– Тебя видели на том камне. Если предположить, что это и есть основание земли…
– Да, это оно.
– Откуда ты знаешь?
– Во сне было именно это место. Думаешь, чего я на него полезла? Мне нужно было осмотреться с привычного ракурса. А там эти мужики.
– Один наш и два местных. Это Луговой. У него жена в положении, дюже охочая до рыбы. Кстати, пошли, нужно звонить в санаторий, проплатить, а завтра утром – эвакуация. Спи, Настя, ты сегодня весь день не встанешь. Потом еще поговорим. Сейчас некогда.
Я спать не хотела. Лежала, смотрела на задумавшуюся Мышку. Она встрепенулась: – Ох, ты же не знаешь еще. Ой, Настенька, красота-то какая невиданная. Смотри, детка, какая редкость.
Она подняла что-то снизу и поднесла к моему лицу. Волосы, тот самый золотой цвет, но их стало больше. Они выросли, стали длиннее. Насколько – видно будет, когда встану.
– Ты, как Золотой Волос, вобрала в косу все золото с ближайшей округи. У Светланки цепочка с крестиком истаяла, кольцо обручальное. Юрка думает, что у всех так, весело им. А ничего веселого, на самом деле. Как-то людям объяснить все это нужно.
– Мам, ты не испугалась меня? Гадость все-таки редкостная…
– После Ярони уже не так страшно, знакомо, что ли? И хвост красивый, а ты… королева. Волосы плывут в воздухе, тянутся. Только сильно пригнуло – сила давит очень. Даже Ярослав подчинился. Его батя учил, как контролировать оборот. Так что он тебя обучит. Ты не переживай. Знаешь, если бы ты просто лесавкой оставалась, то могли бы и принудить, закон на стороне Роговцевых, конечно. А теперь они сами не знают, небось, что могут себе позволить с тобой. Не было у них женщин сотни лет, если не больше. А уж чтобы оборачивалась… так они про это пока и не знают. Ты спи, я помогу собраться Светланке. Себе отберу вещи на отдых. Утром вытурит, как пить дать. Если уж вбил себе в голову…
Утром, и правда, прибыли два микроавтобуса, в них погрузили женщин и детей. Возле водителей сели старшие машин, и народ убыл на отдых. Мне теперь предстояло кормить Юру, а скорее всего, и еще нескольких офицеров, жены которых уехали. Чем я и занялась с утра, поставив вариться мясо для борща. Без детворы на заставе стало тихо и спокойно.
Заскочил Юра, подтвердил: – Уехали. Я еще УАЗик сопровождения послал следом с бойцами, мало ли. А ты на обед особо не наготавливай. Жарко, кушать не хочется. Лучше на ужин посытнее чего сообрази. Со мной еще пять человек придут. Ты не против? А Ярослав с младшим личным составом, как положено.
– Юр, а на речку совсем-совсем нельзя? Или только на камень? Так купаться здорово было. Я в закрытом купальнике, если что. Давай вместе, а? И еще кого возьмем. Вот пообедаем и пойдем все, как тебе идея?
– Сходим, ладно. Мы вечерами бойцов тоже выводим туда купаться. Все ребятам разнообразие и удовольствие. А мы после обеда, запросто.
Купание вошло в привычку. Следующие пять дней, пообедав, мы вшестером шли освежиться. Я плотно плела косу и накрывала голову косынкой. Волосы отросли до середины спины и продолжали расти. Понемногу, но заметно для меня. Юра высказал предположение: – Из воды тянешь. Тут в реках есть золото и немало. Ты знаешь, что золотодобыча велась не только в Сибири, но и на Дальнем Востоке? А тут китайцы всегда мыли помаленьку. Только у нас артельно, во всяком случае – сейчас. А они поодиночке. Но если обнаружат богатые залежи, то обязательно доложат в госорганы. Сокрыть не посмеют – наказание будет страшным. Я, в общем-то, только «за» такие методы. У нас совсем обнаглели, ворюги. Лес гонят составами днем и ночью, и никому дела нет. А расстреляли бы парочку показательно, да семьи без гроша оставили, другие подумали бы.
– Жестокий вы, товарищ капитан. А сами?
– А мы лишку никогда не берем. В роскоши не купаемся. И я справедливый. Только так и нужно. Может, для того Роговцев и призван в Сибирь. С него начнется, кого-то подтолкнет, где-то нормальных мужиков к власти допустит. А, может, и сам сядет. Ладно, это все высокие материи, что у нас на ужин сегодня?
Лето здесь было изумительным, настоящим. В этом климате все цвело и зеленело. Пахло распаренной хвоей и тайгой. Было жарко, я раскрывала настеж кухонное окно и наблюдала, как на обход следовой полосы и проверку электроники каждый день два раза отправляются наряды бойцов. Это всегда церемония. Маленькая, привычная, но для меня трогательная до слез. Ребята выходили за КПП строем, с оружием, чеканя шаг. Там следовала команда «вольно», еще что-то и дальше они скрывались из поля зрения, отправляясь защищать границу. В эти наряды ходил и Ярослав. Он был самым здоровенным среди бойцов. С ним ростом и статью мог поспорить только брат.
Мне оказывал знаки внимания один из питающихся у меня офицеров – лейтенант Алферов. На обед и ужин всегда приносил хотя бы один цветочек. Вручал его и садился наблюдать, как я обслуживаю голодное воинство. После обеда благодарил, как и все, и мне даже показалось первый раз, что он начал движение, готовясь поцеловать мне руку. Но его что-то остановило, и больше таких попыток он не предпринимал. Парень был интересным. Несмотря на русскую фамилию, в нем, определенно, была доля восточной крови. Стройный, гибкий, как клинок, он исполнял дополнительные обязанности начальника физ. подготовки. Крутил солнце на турнике, отжимался вместе с бойцами, подтягивался на перекладине. Это впечатляло. Особенно, когда он снимал камуфлированную футболку и оставался только в форменных штанах. Все бойцы раздевались до пояса, но этот парень был вне конкуренции. Он ходил с бойцами в наряды, разбирал и чистил оружие на специальном столе на улице. Занимался строевой подготовкой с личным составом. Так получилось, что жизнь заставы проходила у меня перед глазами, когда я готовила. А я сейчас проводила на кухне много времени. Наблюдала сама, ловила взгляды в свою сторону. А потом спросила брата:
– Юра, а почему Алеша Алферов не форсирует ухаживания? Он мне нравится. Это ты запретил ему, что ты ему сказал?
– Сказал, что уши оборву и что ты замужем.
Я психанула: – Ты что – дурак? Каким таким я замужем? Ты думаешь, что говоришь, вообще? Мне что, теперь нельзя с нормальными людьми, что ли? Ты его от меня защищаешь потому, что я урод с хвостом? Мне теперь что – до конца дней без мужской ласки? Без детей?
– Защищаю. Но не от тебя, а от Роговцева. Он его уничтожит, если узнает. А парень, действительно – хороший. Его девушка не захотела ехать с ним на дальнюю заставу, сильно он переживал. Так что я его берегу. Все равно тебя ему не отдадут, что мучить парня зря?
– Я сама ему себя отдам. Вот прямо сегодня и отдам. Роговцев подвинется. Будем служить здесь, у тебя, я согласна. Я с Роговцевым не буду, ты слышал! Я прошла с ним через страх, ревность, унижение, он изменил мне…Просто не успел, Юра. Просто не успел и это не его заслуга. Он уже наготове был. А может – и уже. Почему мне нельзя попробовать построить отношения с нормальным, обыкновенным хорошим человеком? Я к этому и стремилась. Пусть забирает ваш Лес то, чем наградил. Я только рада буду. Ты меня всерьез для Роговцева бережешь? – Я просто кипела, я не понимала этого. – Ты за кого вообще, брат? Ты всерьез думаешь, что после его готовности зачать ребенка с другой женщиной…
– Я всерьез думаю, что ты взрослая и умная женщина. И если ты легла с ним в постель, то это что-то значит, Настя. И если ты его любишь (а ты его любишь), то это чувство тебе дорого, как и этот человек. Хотя я и предпочел бы, чтобы ты влюбилась в кого-то из наших. Ты плачешь о нем по ночам и это факт! Как бы ни душила тебя обида, он небезразличен тебе… Мы сумеем отстоять тебя! Мы ни в коем случае не допустим принуждения! Но какого черта ты отказываешься просто выслушать его? В общем… так, Настенька – разберемся с ним, поставим точку в этой истории и делай тогда, что хочешь. Я совсем не против Алеши Алферова, а очень даже "за". Но сейчас Роговцев в своем праве и размажет парня по траве ровным слоем, если узнает об измене. Это реальность и думай своей головой перед тем, как рисковать жизнью хорошего человека просто из прихоти. Я все сказал. Надеюсь – ты услышала.
Я услышала. Но нравиться мне лейтенант Алферов стал только больше. Днем. Когда наступала чернильная южная темнота, на память приходили осторожные руки на моей спине, пробирающиеся мимо рубашки к лопаткам. Рваное дыхание сдерживающего себя изо всех сил мужчины, его тихий стон: – На-а-астя… Блаженство… и больше – счастье, которое он подарил мне той ночью. Я вспоминала это и ревела тогда, как корова. Иногда в голос. Юра никогда не приходил успокаивать меня, и я постепенно успокаивалась сама и засыпала.
А потом брат позвал меня в штаб и показал телефонограмму из округа – запрос на посещение территории, прилегающей к границе. И основание – воссоединение семьи. Конечно, на имя Роговцева Романа Львовича. Я показала брату неприличный жест и пошла на выход. Стыдно не было. Это относилось не к нему.
– Настя, вернись. Ну, что ты, как ребенок, в самом деле? Все равно придется поговорить. Просто скажешь ему, чтобы уматывал, поговорите и все. Ты чего? Мы рядом будем, в обиду не дадим.
– Он сто раз подходил говорить со мной. Фишка у него такая – говорить. Было только хуже. А сейчас станет ультиматум предъявлять, а я пошлю невежливо. Тебе стыдно будет за меня перед столичным…
– Хлыщем? – подсказал брат.
– Предателем. Я вполне проживу без него.
– Ага, я слышу, как ты ночами проживаешь.
– Так ты меня к Алеше не пустил? Не пустил. Раз уж я пошла под уклон и спала с чужим женихом, то почему бы по накатанной со свобод…
– Настя, ну ты достала! Бушуют гормоны? Есть проверенный способ. Своих людей я тебе в обиду не дам.
– Ты тоже такой! – Я выскочила опять… Вернулась. – Не вздумай пускать его сюда. Юра, пожалуйста. Это будет выглядеть, как твое разрешение на воссоединение, блин. Не смей! В тайгу уйду и сдохну там, обещаю. Или залезу на камень и буду сидеть там, пока… вот увидишь.
– Ладно…уговорила. Я и не собирался. Я бы вообще речь о нем не заводил, если бы ты сдуру не переспала с ним и не ревела каждую ночь. Просто держу ситуацию под контролем. Хотел посмотреть, что он еще предпримет.
– Во-во. А то придумали…
Глава 21
Вскоре на заставу приехали штабные вместе с представителями той стороны границы, нанесшими дружественный визит и желающими обменяться опытом по бытовому устройству военнослужащих. Несколько китайских военных, вполне себе хорошо владеющих русским языком, вежливо улыбались и знакомились с тем, как устроены солдатские спальни, чем оборудована кухня и какой спортивный инвентарь есть на заставе. Наши ребята продемонстрировали им занятия на спортивных снарядах. Как обычно, гости пообедали в солдатской столовой, пробуя, чем кормят в России пограничников.
Юра не боялся этой проверки. Иностранцы всегда были вежливы и приветливы. Вот когда приезжали только наши, а их целью было накопать как можно больше гуано на командира – это было опасно. Застава была новой, построенной почти с иголочки на месте старой и полуразрушенной. Свежий ремонт, довольные солдаты, заботливый командир… Я была спокойна за него.
Мне было строго-настрого запрещено выходить из дома, выглядывать в окна, даже из-за занавески. Но что-то пошло не так и вдруг вся группа – проверяющие и гости вместе с Юрой, двинулись по направлению к нашему домику. Я видела это, хотя и точно выполнила все инструкции. Просто тюль позволял видеть почти все, происходящее на территории. Я заметалась по дому, а потом напялила на себя косынку и завалилась в постель, выставив из-под простыни и оголив ногу почти до попы, укрывшись практически с головой. Экскурсия приближалась, и я с трудом сдерживала нездоровое нервное желание захрапеть для достоверности. Отвернувшись к окну, я «погрузилась в глубокий сон». Дверь распахнулась, секунды стояла тишина, а потом последовали извинения и все удалились из дома, судя по тому, что голоса стихли.
Я не двигалась и, как оказалось, не зря. Дверь едва слышно скрипнула, послышались осторожные шаги, и вот тогда я всхрапнула – смачно, со стоном. Шаги замерли, и все повторилось в обратной последовательности.
По-прежнему не вставая с кровати, я размышляла о том, что братья были правы – приезжали посмотреть на меня. Им просто нужно было соблюдать видимость соответствия заявленной цели визита. Но то, что сведения обо мне уже просочились куда нужно, было понятно.
– Задолбали, – подвел итог дружескому визиту командир заставы, – теперь нужно ждать хвалебную оду организации быта личного состава и просьбу разрешить пожить на территории заставы некоторое время, чтобы более вдумчиво перенять бесценный опыт. Нужно убирать тебя отсюда, но там тебя легко выхватит муженек.
– Официально мы не расписаны – по законам Российской Федерации. Даже тот их змеиный брак был расторгнут хоть и против правил, но в соответствии с обрядом. Запереть и заставить меня они не смогут, чего он вообще добивается, я не пойму? Ослу понятно, что я уже в курсе его обмана и планов на совместную жизнь с тигрой. Чего еще-то?
– Может, просто хочет поговорить, объяснить тебе все?
– Да он патологически не умеет. Не получится у него ничего. И вы мне все уже объяснили, как самые лучшие его адвокаты. Я считаю, что оправдания его действиям нет. Поговори с ним сам, если хочешь. Я видеть его не могу… не могу. Стоит перед глазами, как он к ней жмется, весь в предвкушении. Не надо так смотреть, Юра! Я не юродствую и не капризничаю. Я просто не хочу очередной раз рвать себе душу. И можешь сообщить ему, что ребенка не будет – месячные пришли. Шантажировать меня и манипулировать мною нечем.
Дальше дни проходили без особых событий и потрясений. Снова я кормила мужиков, днями проводя время на кухне, купалась в речке. Читала книги из довольно большой библиотеки брата. Даже участвовала в игре в волейбол между командами бойцов. Если с нами играл Юра и делал кому-нибудь замечание, он говорил: – Ты неправ, воин, – и объяснял, в чем именно. У него все были воинами – и могучий Ярослав, и щуплый кинолог Волков. Я очень полюбила его, как и Мышку с Ярославом. С ним было легко и просто общаться, он хорошо понимал меня.
А потом он уехал на встречу с Роговцевым. Пришло письмо с просьбой увидеться именно с ним, и он ответил согласием. Я восприняла это нормально. Просто ожидала известий. С момента моего приезда прошло три недели. Я обжилась и в командирском доме, и на заставе. Даже ходила раз в день посмотреть на щенков служебной собаки – овчарки Альмы, хотя и не очень любила собак.
Скоро должны были вернуться женщины, а у нас так и не решилось ничего. Нужно было уезжать мне. Держать из-за моих проблем людей вдали от дома и семьи было неразумно. Пока Юра был в отъезде, со мной в доме жил Ярослав. И очередной раз давал мне урок владения собой. Я должна была уметь сдержаться и не допустить обращения. А вот научиться обращаться по желанию у меня не было возможности. Выходить за пределы заставы мне не разрешали, а внутри дома я могла натворить дел.
Ближе к вечеру из штаба прибежал боец и сообщил, что на станцию ушла машина за командиром. Я прикинула, что часа через два он должен уже появиться дома. Настроение поднялось. Нужно приготовить ужин. А Ярослав знает о приезде брата? Конечно, знает. Скорее всего, они подойдут оба, чтобы обсудить новости, которые привезет Юра. Я успевала. Варила мясо, потом перекручивала его на мясорубке, пекла блины, фаршировала, укладывала на противень для запекания в духовке, щедро смазывая сметаной. Большой противень еды для больших голодных мужчин. Переоделась в свежий яркий халатик, причесалась. Все было готово.
Когда на крыльце раздались знакомые уверенные шаги, я кинулась встречать. Распахнула дверь, сияя улыбкой… Из-за спин Юры и Ярослава виднелась бритая голова Романа с повязкой на глазу. Взгляд выхватил его мгновенно и сразу настойчиво заговорил Ярослав: – Настя, зачем тебе это нужно, зачем тебе нужно? – повторял он мою установку, не позволяющую обратиться. Мы придумали ее для меня, вернее – я придумала, а он одобрил. Это должна была быть фраза-якорь, фраза-стопор, отрезвляющая и останавливающая. Ведь правда – зачем мне нужен сейчас оборот? Сработало. А одного взгляда на застывшего Романа хватило, чтобы задохнуться от нахлынувшей опять боли и обиды. Я подняла больные, заплывающие слезами глаза на Юру – зачем он? Развернулась и ушла в свою комнату, заперев ее на задвижку. В спину неслось:
– Сестра, я подойду сейчас, только я. Слышишь? Настя?
Я открыла задвижку и ждала, что он мне скажет. Обида, и на него теперь, становилась невыносимой. В груди давило и пережало горло. Я не ожидала такого от Юры. Только не от него.
Он зашел в комнату, хотел обнять меня – я отстранилась. Брат тяжело сел на мою кровать. Устал… Весь пропотевший, форма пахнет пылью, вымученный поездкой и моими проблемами.
– Что, Юра? – выдавила я из себя.
– Настя, тебе нужно решить. Он свободен, любит тебя, ты его жена по законам того мира, который скрыт от простых людей. Дело в том, что тобой серьезно заинтересовались соседи из Поднебесной. Это собратья Роговцевых, такие же, как он. Против них я бессилен. Сюда уже возвращаются наши семьи. Я не могу гарантировать их безопасность, пока ты здесь. Он все тебе расскажет, вы объяснитесь. Мне он рассказал все подробно и понятно. Ни о какой измене тебе не шло и речи. Ты же любишь его – просто выслушай, больше ничего. Без твоего согласия ничего не будет – не переживай. Я уверен, что вы помиритесь. Он защитит тебя, спрячет. Просто выслушай его, Настя.
– Хорошо… я уйду, Юра, я поняла. Но неужели так трудно понять меня? Или это потому, что вы мужчины и не способны на это в принципе? Я же объяснила – он свободен не потому, что это его решение, не потому, что я для него важнее всего, а благодаря той моей выходке. Тот договор был важнее, опасность обидеть чужих в лице невесты страшнее, чем соврать мне в глаза, готовясь жить с другой. Меня слишком низко ценили, считая просто человеком, Юра. А сейчас я освободила его от договора, а еще опять стала очень ценной для них. Это удобно, выгодно и ничего ему не стоило. Не потребовало никаких усилий, решительных действий, самопожертвования, готовности ради меня порвать все их устои, уйти со мной, наконец. Я и не требую этого, но он мужчина… А все, что он сумел, это приехать сюда и заявить свои права. Остальное – не его заслуга.
Меня теперь нужно заслужить, Юра. Я теперь должна поверить, что именно я нужна ему. А как я поверю в это теперь? Ему предоставлялась возможность продемонстрировать это тогда, когда он думал, что я просто человек. Я ему доверилась, предлагала свою любовь, много любви. Договор оказался важнее. А отсюда я уйду, не сомневайся.
Брат тяжело вздохнул, мотнул головой, вставая. Дверь открылась, на пороге стоял Роговцев. Я усмехнулась: – Слышал? Голос пропал, смогла добавить только шепотом: – Видеть тебя не могу…
Зажмурив глаза, я представила тот камень и мгновенно оказалась на нем. Это перемещение уже не было спонтанным и не сопровождалось обмороком. Его мы тоже тренировали с Ярославом. Я свободно прыгала из комнаты в комнату. Просто нужно было знать место, в которое хочешь попасть.
Камень, нагретый за день солнцем, был теплым. Сейчас был ранний вечер, солнце еще не село совсем, но уже скрылось за вершинами деревьев, росших по берегам реки. Я легла на теплую шероховатую поверхность, расслабившись и раскинув руки. Мне нужно было подумать куда идти. Вариантов было мало. Мышка и братья отпадали – я была опасна сейчас. В мою квартиру нельзя. В наш домик в лесу можно. Там сейчас Саша, но это, как передышка, промежуточный этап, а нужно опять устраивать свою жизнь. Можно к Карине, она поможет. Но что дальше? Я никогда не легализуюсь, не в том смысле, что у меня нет документов – я сунула их в карман халата еще до прихода брата, предполагая, что придется удирать от Роговцева. Все – паспорт, диплом, даже трудовая книжка, банковская карточка и медицинский полис. Они лежали в ящике тумбочки, упакованные в полиэтилен и аккуратно стянутые резиночкой. Это была норма для заставы, как и всегда собранный тревожный чемоданчик с самым необходимым.
Слезы высохли на ветерке, я опустила руки в быстро бегущую воду. Золото, все дело в нем. И в прииске, и в золотоволосых детях, и в моих волосах… Я придвинулась к краю камня и опустила концы их в воду. Хочу больше, длиннее, как на той черно-белой иллюстрации в большой, толстой книге сказов Бажова, с маленькой бумажной картинкой в центре черной коленкоровой обложки. На ней была изображена Хозяйка Медной горы – ящерица в платье малахитового цвета. А на том рисунке, в начале сказки – женщина в длинном платье, обтягивающем высокую грудь и тонкую талию, спадающем до поверхности камня. А перед ней ставший на одно колено молодой бурятский охотник, обхвативший ее стан двумя руками. На голове у него лисий малахай, за спиной лук со стрелами. Золотой Волос смотрит на него вниз, а с головы у нее спадает водопад пышных воздушных прядей, доставая до самого камня, исчезая в воде. Художник смог передать в малюсенькой картинке их чувства. Я смогла увидеть восторг и любовь во взгляде удалого парня, а в глазах девушки – гордость за него и нежность.
Чтобы добраться до нее и увезти от недоброго отца, он целый год рубил просеку в лесу, купил самых быстрых коней, оборудовал для нее жилище на защищенном острове. И успел увезти за один световой день, до заката солнца, когда ее отец Великий Полоз набирал силу. Это был подвиг, все ради нее, все для нее.
Я не хотела и не ждала подвига, хотя бы – поступок… А сейчас я хотела хоть что-то, как у них – у тех двоих. Хотя бы частичку сказки о большой любви. По волосам пробежали крохотные искорки, рассыпались по всей длине. Мокрые пряди поплыли по реке, освещая быстро бегущую темную воду. Процесс накопления пошел. Я лениво откинулась на камень. Он стал прохладнее. Скоро станет темно и зябко, нужно будет что-то решать… Тихий голос вывел меня из состояния полусна:
– Анастасия, я могу поговорить с вами? – Тихий, очень тихий, спокойный голос. Я почти не испугалась. Искры вспыхнули особенно ярко, я приподнялась, оглянувшись на звук.
Из воды выглядывала голова мужчины, обтянутая черным гидрокостюмом. Красивое восточное лицо, внимательный и восхищенный взгляд… Я ответила так же тихо: – Говорите.
Он переступил в воде, очевидно, устраиваясь удобнее на подводном камне, виновато улыбнулся: – Скользко… Вам плохо, вы плакали. Я могу дать вам возможность отдохнуть и подумать в спокойной обстановке, в красивом месте, где вас никто не потревожит.
Я усмехнулась: – Вы витмак из Поднебесной?
– Вы необыкновенно умны, моя королева.
Лесть. Неприкрытая, откровенная. Я устроилась поудобнее, подперев голову рукой и рассматривая его в упор. Похвасталась:
– У меня финансово-экономическое образование и я умею анализировать.
– Я знаю, что вы хорошо образованы.
– Куда вы меня приглашаете? Туда, откуда не будет выхода?
– Вас никто и нигде не сможет задержать против вашей воли. Мы сейчас правим Поднебесной. В этом причина нынешнего ее процветания. Но этого мало. На самом деле все не так радужно. Предстоит сделать еще очень многое, нам нужна ваша помощь. Ваш статус королевы змеиного народа может стать официальным, Поднебесная станет королевством, а вы объедините и вдохновите нацию, сплотив ее еще больше. Мы сможем это сделать. Я почему-то не побоялась сказать ему то, что думаю:
– Я не одна из вас. Для меня мало значит процветание вашей Поднебесной. Я даже не витмак по происхождению – я человек. И я не хочу сейчас ничего – ни помогать, ни мешать кому-то. Оставьте меня в покое.
– Мы очень серьезно относимся ко всему, что касается вас. Тогда просто отдых, временное убежище и вы сможете уйти, когда захотите. Вы же сами это знаете. Я покажу вам снимок того места, в которое приглашаю. Если вам понравится, просто внимательно вглядитесь в него, загадав перемещение.
– А вы?
– Если вы будете так добры и возьмете меня за руку…
– Выходите на камень – я, встав, подала ему руку, помогая выбраться из воды. Отступила немного, оглядев его. Фигура, затянутая в эластичный полимер, была безупречна, как и лицо.
– Вы очень красивы. Вас выбрали, чтобы я соблазнилась?
– Мы все красивы. Но вы затмите всех, вы – Женщина, – он обвел меня взглядом, как будто наслаждаясь увиденным. Руки сами потянулись поправить прическу – волосы, спадающие по спине на камень и уходящие в воду. Упс! Гадство, перестаралась. Я открыла рот, собираясь заговорить, подняв к нему голову – он был очень высоким, и услышала напряженный голос с берега. Голос брата:
– Настя, отойди в сторону.
– Ярослав, как ты себе это представляешь? Здесь мало места, – пропела я, поведя рукой, увидев в стремительно наступающих сумерках стоящих рядом с ним Юру и Романа, – здесь просто элементарно тесно.
Слегка обняла диверсанта за пояс. Костюм был холодным и мокрым. Он тоже приобнял меня. Я спросила: – Это ради меня вы сидели тут в воде? И сколько готовы были сидеть еще? Это же самоубийство.
– Я готов умереть ради вас, моя королева. И ждать сколько угодно, хоть и всю жизнь, – прозвучало почти признанием в любви, проникновенно и правдиво.
– Дурища, ты что творишь? – психовал Юрка. – Ты думаешь, нужна им для другого?
– Господи, какая проза, – вздохнула я тяжело, – а все было так красиво. Русские мужики, одним словом – что с вас взять? Минутку не дадут почувствовать себя женщиной с большой буквы.
Я выгнулась в его руках, заструилась, окутываясь золотом волос, поднялась на пружинистых кольцах змеиного хвоста, спокойно раздумывая, не нырнуть ли прямо так в воду и насколько это будет безопасно – в сумраке уже совсем не проглядывались подводные камни. Прихватила рукой документы в кармане, чтобы не потерять.