Текст книги "Чудеса не понарошку"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 8. Подземелье

Друзья прошли всего несколько шагов, и столб скрылся из виду.

– Вот бы нам клад отыскать, – мечтательно сказал Митя. – Только это очень трудно. Клады всегда хранятся в подземельях, – вздохнул он.

– Ага, и у твоей бабушки клад под землей, в погребе, – подтвердил Мефодий.

– Настоящий? – удивился Авося.

– Не совсем. У бабушки в кладовке хранятся всякие соленья, варенья и компоты. Она говорит, что зимой это настоящий клад, но я-то знаю, что настоящий клад и искать надо в настоящем подземелье, – сказал Митя.

– А где оно? – поинтересовался Авося.

– Откуда мне знать, – пожал плечами Митя. – Подземелье найти непросто. Вон ты живешь здесь и то не знаешь, где оно.

– Кто?! Я?! Да провалиться мне на этом самом месте, если я не знаю, где находится подземелье!..

ТРРАХХ! ТАРАРАХ! – Авося с треском провалился на этом самом месте.

Митя с Мефодием стояли возле неизвестно откуда взявшейся ямы.

– Ой, куда это я провалился? – послышался снизу голос Авоси.

– В какую-то яму. Не бойся, мы тебя сейчас вытащим, – подбодрил его Митя.

– Подождите, по-моему, это не простая яма. Ну конечно, это подземелье! Чего вы там застряли? Спускайтесь сюда!

Митя покрепче прижал Мефодия и ногой попытался нащупать в подземелье какую-нибудь опору, но опоры не было, и он спускался все ниже и ниже, пока не соскользнул с края и не полетел вниз.

ПЛЮХ!!!

Митя приземлился на что-то мягкое, но не успел обрадоваться, что все вышло так удачно, как, к своему ужасу, почувствовал, что они здесь не одни.

– Ой, кажется, я на ком-то сижу, – сказал он.

– Мне тоже так кажется. Лучше спрыгни, – сказал Авося сдавленным голосом.

– Ну да, тут темно, а вдруг я упаду?

– Если не спрыгнешь, то упаду я, – сказал Авося.

Только Митя собрался спрыгнуть, как тот, кого он оседлал, взбрыкнул, и, чтобы не свалиться, Митя еще сильнее вцепился ему в загривок.

– Ой, он еще и брыкается!

– Если не слезешь сейчас же, он еще и кусаться будет, – пропыхтел Авося, и Митя подумал, что, наверное, ему уже здорово досталось от того, кто сидел в подземелье.

– А может, его посильнее пришпорить, чтобы не брыкался? – посоветовал Мефодий.

– Не надо! – взмолился Авося.

Брыкаска брыкнул, Митя с Мефодием кубарем покатились на землю. К этому времени глаза их привыкли к темноте, и они увидели, что кроме них и Авоси здесь никого нет.

– Так это ты брыкался? – спросил Митя Авосю.

– А чего ты на меня уселся? – обиженно сказал Авося.

– Что же ты сразу не сказал, что это ты?

– Я говорил тебе: "Спрыгни!", а ты так рассиделся, что прямо не прогнать, будто я кресло какое.

– Я же не нарочно. Давай мириться, – сказал Митя.

– Ладно уж, так и быть, – простил его Авося. – Скажите еще спасибо, что я у вас такой толковый: раз, два – и подземелье перед вами.

– А мы не заблудимся? – спросил Митя.

– Это со мной-то? Со мной не пропадете! Я все знаю, как свои пять пальцев, – похвалился Авося и ощупью направился вперед.

Митя одной рукой ухватился за Авосю, а другой нес Мефодия, который мучительно решал очень трудный вопрос: носят ли настоящих львов на руках. Наконец Мефодий сказал:

– Вообще-то я и сам могу идти.

– Нет, лучше я тебя понесу, чтобы нам не потеряться, – сказал Митя.

– Ну, если только, чтобы вам не потеряться, – милостиво согласился Мефодий.

Мало-помалу друзья стали различать в потемках подземные коридоры и переходы, которые то и дело норовили свернуть куда-нибудь в сторону.

– Какое большое подземелье, – сказал Митя. – Хорошо еще, что ты дорогу знаешь.

– Со мной вам просто повезло, – подтвердил Авося. – Такой хороший проводник не каждому достается.

Подземный коридор свернул еще раз, и друзья уперлись в стену.

– Тут тупик, – сказал Митя.

– Ничего, это временные трудности, – небрежно сказал Авося и повернул назад.

Друзья прошли еще немного и вновь оказались в тупике.

– Опять тупик, – сказал Мефодий.

– Ну и что же? Это еще одни временные трудности, – невозмутимо сказал Авося. – Какое же путешествие без трудностей? Так даже не интересно.

Вслед за вторыми возникли третьи, четвертые, пятые, шестые временные трудности.

Наконец Митя сказал:

– По-моему, мы сбились с пути. А еще хвастался, что подземелье знаешь, как свои пять пальцев. Куда ты нас завел?

– Не завел, а привел. Можете радоваться, – сказал Авося.

– Как привел?!

– Очень просто. Ты же сам сказал, что клад лежит где-то в подземелье. Вот мы и есть где-то в подземелье, как ты и хотел.

– В моем "где-то" клад лежит, а в твоем ни зги не видно, – возмутился Митя.

– Подумаешь, чего на нее смотреть, на згу на эту? Тоже мне, нашли зрелище, – обиженно фыркнул Авося.

– Нет уж, если ты нас сюда завел, то выводи назад, – сказал Митя.

– Вот еще! Почему все время я? Теперь твоя очередь.

Куда идти Митя не знал, но кому-то надо было идти впереди, и он возглавил шествие. Они шли то направо, то налево, то прямо, пока наконец Митя совсем не запутался.

– По-моему, мы заблудились, – сказал он.

– Вот всегда так, – торжествовал Авося. – Пока я вас вел, мы шли туда, куда надо, а как только нас повел ты – мы сразу же заблудились.

– Если ты такой умный, то и веди нас сам! – разозлился Митя.

– Сам... сам... сам... – донеслось из тьмы.

Друзья увидели, что они стоят возле темной пещеры.

– К-к-кто т-т-там кричит из т-т-темноты? – спросил Авося, запинаясь.

– Ты... ты... ты... – донеслось в ответ.

– Пойдем, посмотрим, кто там такой, – предложил Митя.

– Ой... ой... ой... – заойкали в пещере.

– А вдруг там дракон внутри? – с опаской спросил Авося.

– Три... три... три... – уточнил кто-то невидимый.

Авося задрожал.

– Видите, их целых три. Вот так попали в беду.

– Иду... иду... иду... – предупредили из пещеры.

Авося попятился.

– Ой-ой-ой, он уже идет. Лично я с драконами драться не мастак!

– Так!.. Так!.. Так!!! – подтвердил некто.

Митя попытался остановить Авосю.

– Постой, а может, и не хочет драк он?

– Дракон?.. Дракон?.. Дракон?.. – переспросили из тьмы.

– Как же, держите карман шире – дракон да драться не хочет, – бормотал себе под нос Авося, постепенно отступая все дальше от пещеры.

– Не бойся, я с тобой! – успокоил его Мефодий.

– Бой!.. Бой!.. Бой!! – зловеще донеслось в ответ.

– Нетушки, мне в бой не хочется совсем, – сказал Авося и так припустил прочь, что только пятки засверкали.

– Съем... съем... съем... – неслось емувслед.

Митя и Мефодий бросились за Авосей, но догнать его оказалось не так-то просто: хорошо еще, что Митя с Мефодием бежали вдвоем, – ведь вдвоем-то бежать вдвое быстрее. Наконец, когда им удалось-таки догнать запыхавшегося магистра, Митя укоризненно сказал:

– Зря мы из пещеры ушли. Надо было ее осмотреть.

– Не люблю я эти пещеры. Того и гляди всякие драконы нападать начнут, – сказал Авося.

– А по-моему, это не дракон и тот, кто сидит в пещере, совсем не страшный, – сказал Митя.

– Ну да, что я глухой, что ли, и не слышал, как он грозился?

– А спорим, с ним можно подружиться?

– А спорим – нет! – от спора Авося никогда не отказывался.

– Тогда пошли. – Митя потянул Авосю за собой.

– Куда? – уперся Авося.

– Назад.

– Нет, мы так не договаривались.

– Ты спорить не умеешь, – сказал Митя.

– Это я-то не умею?! – ничего более оскорбительного Авося в жизни не слышал. – Да я лучше всех спорю! Меня вообще никто не переспорит!

– А тогда спорим, что назад ты не пойдешь! – сказал Митя.

– А спорим – пойду! – сказал Авося как всегда гораздо раньше, чем подумал.

– Вот я и выиграл! – сказал Митя.

– А вот и нет, – сказал Авося, и так как больше всего на свете он не любил проигрывать споры, то обреченно направился вслед за Митей.

Они снова подошли к пещере.

Митя громко, что есть сил, крикнул:

– Когда мы шли, кто нас окликнул вдруг?

– Друг... друг... друг... – ответили из пещеры.

– Друг? – переспросил Авося, не веря собственным ушам.

– Друг... друг... – подтвердил некто.

– Мы будем друзьями всегда? – недоверчиво спросил Авося.

– Да... да... да... – сказал ему новый друг.

– Значит, мир? – спросил Авося для верности.

– Мир... мир... мир... – согласились с ним.

– Ничего не понимаю, как это он сразу вдруг так подобрел и что это за зверь? – спросил Авося у Мити шепотом, боясь снова разозлить хозяина пещеры.

– Сейчас узнаешь, – ответил Митя и опять громко крикнул: – Кто нас пугает ради смеха?

– Эхо... эхо... – донеслось из подземелья.

– Значит, это никакой не дракон, а всего-навсего эхо? – спросил Авося.

– Эхо... эхо...эхо...

– А ты испугался, – засмеялся Митя, и эхо засмеялось вместе с ним.

– Кто?! Я?!! Ничуточки я не испугался.

– А почему убежал?

– Просто побегать захотелось, а то мы все ходим, ходим, дай, думаю, пробегусь.

– Ладно уж, пошли, – сказал Митя.

Авося отступил в сторону и пропустил Митю с Мефодием вперед.

– Давайте я лучше сзади пойду, а то вдруг кто-нибудь сзади на вас нападет.

Они гуськом зашли в пещеру. Здесь было довольно темно, но Митя сразу увидел маленькую деревянную дверцу, которая показалась ему очень знакомой, только он не мог вспомнить, где же он видел точно такую.

– Смотрите, дверца. Интересно, куда она ведет? – Митя подошел к дверце, толкнул ее и в этот самый момент вспомнил, что точно такая дверца ведет в бабушкину кладовку.

Глава 9. Клад

Дверца со скрипом отворилась.

– Да тут не заперто, – удивленно сказал Митя.

– Ну-ка, дай взглянуть. – Авося ловко протиснулся к двери, оттеснив Митю, заглянул внутрь и решительно заявил: – Все в порядке. Это кладовка. Я же тебе говорил, что со мной не пропадешь. Тут мы чудо для мамы в два счета найдем: добра навалом!

Он с хозяйским видом первым зашел в кладовку. Митя с Мефодием последовали за ним.

Сомнений не было: они нашли настоящий клад! Добра здесь было навалено видимо-невидимо: и сундуки, и коробки с фантиками, и красивые банки, и разные пузырьки, и мотки цветной проволоки, и даже руль от автомобиля – в общем, много всего такого, что может в жизни пригодиться.

– Вот это да! – сказал Митя.

– Выбирай, что хочешь, – великодушно предложил Авося.

И Митя стал выбирать. Он переходил от коробки к коробке, от ящика к ящику, но чем больше выбирал, тем больше понимал, что здесь подарок для мамы не найти. Наконец он совсем отчаялся.

– Ну что, выбрал? – спросил Авося.

– Не очень, – сказал Митя.

– Как это не очень? – не понял Авося.

– Сам бы я много чего выбрал, но мама – это другое дело. Маму так просто не удивишь.

– Ничего, удивим. Так и быть, только для твоей мамы. Есть тут одна вещь, – заговорщически сказал Авося, порылся в груде всяких металлических штуковин и вытащил что-то длинное и ржавое.

– Что это? – спросил Митя.

– Меч-кладунец, – гордо объявил Авося.

Митя схватился за рукоятку и дернул меч из ножен, но не тут-то было. Меч не поддавался.

– Давай, я ухвачусь за рукоятку, а ты за ножны и потянем в разные стороны, – предложил Авося.

Так и сделали. Меч не дрогнул.

После долгих попыток вытащить меч Авося вытер пот со лба и сказал:

– Здорово заржавел! Спорим, теперь его ни за что не вытащишь?

Митя тоже взмок от работы, и спорить ему совсем не хотелось.

– Ну и чудо ты нашел для мамы. Что же это за меч, если его даже из ножен не вытащишь? Разве можно таким мечом с драконом сражаться?

– А твоя мама собирается сражаться с драконом? – с беспокойством спросил Авося.

– Нет, – сказал Митя.

– Тогда все в порядке. Этот меч ей подойдет.

Митя еще раз оглядел меч и погладил его. Если бы он выбирал для себя, то, не задумываясь, взял бы меч, и ничего, что тот не вытаскивается из ножен. Но мама вряд ли обрадуется такому подарку. Митя с сожалением отложил меч в сторону.

– Нет, мамам мечи не дарят. Женщины вообще плохо разбираются в оружии, – сказал он с видом большого знатока.

– Тогда подари ей драгоценные камни, – предложил Авося. – Перед драгоценными камнями ни одна мама не устоит.

– А они настоящие?

– Конечно, настоящие. Что же, по-твоему, понарошечные, что ли?

Авося распахнул настоящую крышку настоящего кованого сундука, и Митя увидел в нем самые настоящие камни. У Мити даже дух захватило от этого зрелища. Камни были, конечно, что надо, самые разные: и синие, и зеленые, и с прожилками, и в крапинку, и даже такие, какие Митя собирал, когда был на даче, серые с блескушками, которые так и переливались на солнце.

Мефодий встал на задние лапки и тоже заглянул в сундук. Потрогав один из камней, величиной с хороший кулак, он уверенно сказал:

– Против такого камня не только мама не устоит. Любой рухнет с первого же удара.

И вдруг Митя увидел красный граненый камешек, точь-в-точь такой, какой он потерял неделю назад. Камешек исчез как раз после того, как мама сделала генеральную уборку, а так как после уборки бесследно исчезало много ценных вещей, то Митя уже не надеялся увидеть его снова.

– Интересно, как он мог здесь оказаться? – удивился Митя, взяв камешек в руки.

– Как, как, – пожал плечами Авося. – Как вообще здесь оказываются драгоценные камни.

Митя сунул свой камешек в карман. Это было по-честному. Он ведь сам потерял его и сам нашел.

– Говорил маме, что он драгоценный, – покачал он головой, – но она даже слушать не хочет. Нет, камней ей лучше не дарить.

– Почему? – спросил Авося.

– Вообще-то мама у меня очень умная, – начал Митя издалека, – и она знает почти все на свете. Но только... только, по-моему, она не очень-то хорошо разбирается в камнях. Ей больше нравятся маленькие камушки.

– Это потому, что у нее больших не было, – сказал Авося. – А ты ей подари большой камень.

– Уже дарил, – махнул рукой Митя. – Ты просто мою маму не знаешь. Опять, скажет, хламу натащил. Лучше уж давай поищем что-нибудь другое.

– Поищем, поищем, – проворчал Авося. – А чего тут искать?

И вдруг он хлопнул себя по лбу, как будто вспомнил что-то важное и сказал:

– Точно. Надо поискать. Как же это я сразу не догадался?

Ничего не объясняя, он принялся за поиски. Авося шарил руками по полу, ползал на четвереньках, заглядывая во все углы. Митя немного понаблюдал за ним, а потом спросил:

– А что ты ищешь?

– Шапку-невидимку, – сказал Авося.

– Ту, которую надевают на голову, чтобы стать невидимым? – оживился Митя.

– Почему невидимым?

– Как почему? Во всех сказках так говорится.

– Мало ли чего в сказках понапридумывают? – сказал Авося. – Сколько раз тебе объяснять: тут не сказка. В Шутландии все настоящее. И шапка-невидимка тоже. Вы ее где-нибудь видите?

– Нет, – сказал Митя.

– Очень надо... – фыркнул Мефодий.

– То-то же. На то она и невидимка, чтобы ее нигде не было видно, – объяснил Авося.

– А-а-а, понятно, – сказал Митя. – У меня шапка тоже бывает невидимкой. У меня и варежки бывают невидимками. Их только мама умеет увидеть. Она говорит, это оттого, что у меня вещи своего места не знают.

– Они у тебя никогда своего места знать не будут, – проворчал Мефодий.

– Это еще почему? – обиделся Митя. Одно дело, когда мама ругала его за беспорядок, и совсем другое, если об этом говорит хоть и настоящий, но все же плюшевый львенок.

– Почему, почему, – сказал Мефодий. – Как же они могут что-то знать, если у них ума нету! – Львенок выразительно постучал себя по лбу.

– Значит, у тебя безумные варежки? Наверное, это очень интересно. Ну и везет же тебе! – с завистью сказал Авося.

– Везет, да не очень. Мама ведь не понимает, что варежки безумные, вот и ругает меня за беспорядок, – вздохнул Митя.

– Ничего, поищет день-другой шапку-невидимку, сразу поймет, – успокоил Митю Авося. – Только бы нам самим ее найти. До сих пор мне это еще ни разу не удавалось.

– Как? Значит, ты даже не знаешь, тут она или нет?

– Как же я могу это знать, если я ее тут не видел? – развел руками Авося.

– А где ты ее видел?

– Нигде. Какой ты непонятливый. Я же тебе целый час толкую, что на то она и невидимка, чтобы ее не видеть. Вот ты знаешь хотя бы одного человека, который бы видел шапку-невидимку?

– Нет.

– И я нет.

– Так, может быть, ее тут вообще нету, – предположил Мефодий.

– Может быть, и так, – вздохнул Авося.

– Зачем же тогда ее здесь искать? – спросил Митя.

– А вдруг она все-таки тут есть?

– Нет уж, лучше не надо мне никакой шапки-невидимки, – сказал Митя.

– Почему?

– Даже если я ее подарю маме, она ведь все равно ее не увидит. А я ей хочу принести что-нибудь такое, на что можно было бы посмотреть.

– Ну, так бы сразу и сказал. Если надо смотреть, то лучше всего подарить волшебное зеркальце.

На этот раз Авося искал совсем не долго. Он вытащил откуда-то из коробки маленькое зеркальце с ручкой, рукавом протер его от пыли и протянул Мите.

– Самый лучший подарок для мамы. Единственное в мире волшебное зеркало.

– А почему волшебное?

– Так оно же правду говорит! – сказал Авося.

Мефодий беспокойно заерзал. Он давно уже хотел посмотреть на себя в правдивое зеркало и узнать, каков он теперь, когда стал настоящим.

– Ну-ка, дай мне взглянуть, – он повернул к себе зеркальце.

Глянув в зеркальце, Мефодий увидел не то, что ожидал, а совсем другое. Нельзя сказать, чтобы это совсем другое ему понравилось.

– Как, и это тоже смеховое зеркало?! – возмутился он. – А еще говорил, что оно правдивое.

– Конечно, правдивое, – стоял на своем Авося.

– А чего же тогда я тут получаюсь такой маленький?

– Это потому, что зеркальце тоже маленькое. Большой бы ты в нем не уместился. Вот смотри! – Авося придвинул зеркало к львенку вплотную. Теперь там отражался только нос Мефодия. Убедившись, что в зеркало он не умещается, Мефодий успокоился и, покосившись на зеркальце, примирительно сказал:

– А я уж думал, что это зеркало тоже смеховое, как у Митиной мамы. А почему оно молчит?

– Для того чтобы оно заговорило, надо сказать заклинание, – пояснил Авося.

– Какое? – хором спросили Митя и Мефодий.

– Такое, которое не каждый знает, – важно ответил Авося.

– А ты знаешь? – спросил Митя.

– Конечно! Я знаю все!

– Тогда говори свое заклинание поскорее, – Мефодию не терпелось услышать, как зеркальце разговаривает.

Авося наморщил лоб, на мгновение задумался, а потом, хитро прищурившись, сказал:

– Я его так долго знал, что даже забыл.

Видя, что Митю его слова очень огорчили, Авося поспешно добавил:

– Когда у меня будет лишнее время, я подумаю и его вспомню.

– А может быть, надо как в сказке произнести: "Ну-ка, зеркальце, скажи, всю мне правду доложи"? – предположил Митя.

– Ну, конечно! Так и есть! – подтвердил Авося.

Мефодий откашлялся, чтобы произнести заклинание без запинки, и сказал:

– Ну-ка, зеркальце, скажи, всю мне правду доложи!

И тут, как и полагалось, зеркальце молвило в ответ:

– Ты прекрасен, спору нет.

До сих пор Мефодий чувствовал себя просто настоящим львом, но теперь, когда узнал, что он к тому же бесспорно прекрасный, надулся от гордости.

– Ты на свете всех милей, – продолжало зеркальце.

Мефодия прямо-таки распирало от гордости.

– Всех румяней и белей. – Зеркальце замолчало.

Гордость, распиравшая Мефодия, съежилась. И это было как раз вовремя, иначе львенок мог бы от нее лопнуть.

"Уж не ослышался ли я?" – подумал Мефодий и посмотрел на Митю. Митя с недоумением посмотрел на Авосю, а Авося, не замечая замешательства, бодро сказал:

– Ну, что я говорил! Разговаривает! Такое зеркальце просто находка для мамы, правда?

"Точно, ослышался", – подумал Мефодий и сказал:

– Знаешь, у меня что-то в ушах зажужжало, и я плохо расслышал, что оно там говорило.

– А ты спроси снова, – предложил Авося.

Мефодий кивнул и важно произнес:

– Ну-ка, зеркальце, скажи, всю мне правду доложи.

И зеркальце повторило:

– Ты прекрасен, спору нет.

Мефодий кивнул в знак согласия.

– Ты на свете всех милей...

До сих пор все было правильно, и Мефодий опять кивнул.

– Всех румяней и белей.

Мефодий хотел кивнуть в третий раз, но вовремя спохватился.

– Это оно про кого? – спросил он.

– Про тебя, конечно, – серьезно сказал Митя. На самом деле он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Но надо же было проучить Мефодия, чтобы тот не задавался, поэтому Митя, даже не улыбнувшись, продолжил: – Это очень правдивое зеркало. Или у тебя опять в ушах зажужжало?

Львенок, не видя подвоха, сказал:

– Опять.

– А ты попробуй еще раз.

И Мефодий попробовал. Теперь он не надувался от гордости, а внимательно прислушивался, не зажужжит ли у него в ушах.

В ушах не жужжало, и он мог бы поклясться, что зеркало сказало именно эти слова: "всех румяней и белей". Мефодий задумчиво уселся на пол. Глядя на его озадаченную мордочку, Митя больше не мог сдерживаться и расхохотался. Тут только Мефодий понял, что попал впросак. Мефодий с обидой посмотрел сначала на Митю, а потом на злополучное зеркало. Ни один настоящий лев не мог допустить, чтобы его безнаказанно называли румяным, и поэтому он яростно ринулся на зеркало.

Митя попытался остановить Мефодия, но как раз в тот момент, когда ему удалось-таки ухватить львенка, раздался звон разбитого стекла, и Митя понял, что для зеркальца это был последний разговор.

– Что ты наделал! – укоризненно вскрикнул Авося.

– А пусть не дразнится, – буркнул Мефодий, уверенный в своей правоте.

– С чего ты взял, что оно дразнится? – спросил Авося.

– А чего оно говорит, что я всех румяней и белей?

– Да потому что это зеркало не для львов, а для мам, – пояснил Авося. – Для мамы это самое правдивое зеркало на свете, правда? – спросил он у Мити.

Митя подумал о своей маме, которая, он был убежден, была самой красивой на свете, и о том, как жаль, что мама не получит в подарок такое замечательное волшебное зеркало, и еще о том, что мама была права, когда говорила, что ни один плохой поступок не остается безнаказанным. Смеяться над Мефодием и дразнить его было очень плохим поступком – ведь это такой верный и преданный друг. Львенок стоял в сторонке, понурив голову.

– Это я во всем виноват. Больше я никогда не буду дразниться, – сказал Митя.

Увидев, что он неожиданно прощен за разбитое зеркало, Мефодий бросился к Мите и лизнул его в щеку фетровым язычком, чтобы хоть немножко утешить, но на душе у Мити все равно было грустно-прегрустно.

– Не огорчайся, – подбодрил Митю Авося. – Мы же еще не все осмотрели. Может быть, твоей маме что-нибудь нужно?

Митя подумал. Вроде бы у мамы все было. И вдруг он вспомнил: ну, конечно, была одна очень нужная вещь. Мама уже несколько раз говорила, что в этом году ей нужны новые сапоги, потому что старые промокают, и когда начнется слякоть, ей не в чем будет выйти на улицу.

– Ну так что? – спросил Авося.

– Вообще-то маме нужны сапоги, но ведь здесь сапог нет.

– Здесь есть все! – уверенно сказал Авося. – Мы ей не просто сапоги найдем, а сапоги-скороходы.

– Это даже лучше, – обрадовался Митя. – Мама не любит в транспорте ездить, а со скороходами она сможет пешком ходить хоть в другой конец города.

– Еще бы! С такими сапогами хоть куда! – подтвердил Авося.

Митя уже представлял себе, как мама удивится и обрадуется, когда он подарит ей пару отличных сапог-скороходов. И тут Авося протянул ему нечто, покрытое густым слоем пыли. Очертаниями это нечто отдаленно напоминало сапоги.

Мефодий понюхал их, чихнул пару раз и отошел в сторону, решив, что если на свете и есть вещи, которые совершенно не интересуют настоящих львов, так это сапоги-скороходы.

– Немножко запылились, – смущенно сказал Авося и принялся очищать сапоги, но скоро Митя увидел, что этого можно было бы и не делать. Наверное, именно так должны были выглядеть сапоги, которые не снимая носили лет сто. Они были рваные, сморщенные и скособоченные, а носы стерты так, как будто сапоги не только носили, но и гоняли ими консервные банки.

Митя так и ахнул.

– Благодарить потом будешь, когда твоя мама оценит их по достоинству, – гордо сказал Авося.

– Но они же совсем старые, – сказал Митя.

– Ты что! Посмотри, какие подметки крепкие! – Авося пощелкал ногтем по подошве. – Они еще о-го-го сколько прослужат! Бери, не сомневайся.

Мите не хотелось обижать Авосю, поэтому он сказал:

– Вообще-то это хорошие сапоги, но маме они будут малы.

Авося с удивлением посмотрел на сапоги, в каждый из которых с легкостью вошли бы две ноги любой мамы и с восхищением сказал:

– Ну и ножищи у твоей мамы! Она, наверное, настоящая великанша! А может, она их разносит?

– Нет, я хотел сказать, они ей будут велики, – поспешно поправился Митя.

– Ну, это ничего, – с облегчением сказал Авося. – Надо в носок ваты напихать, и они ей будут впору.

– Понимаешь, они не очень-то модные, а мама носит только очень модные сапоги, – отпирался Митя.

– Я-то все понимаю, а вот мама твоя в сапогах ничего не понимает, – авторитетно заявил Авося. – Но это оттого, что у нее в жизни хороших сапог не было. Это же отличная штука. Настоящие скороходы: одна нога здесь, а другая там. Да ты сам посмотри. Вот попробуй, надень, – уговаривал Митю Авося.

Мите надоело спорить, поэтому он натянул сначала один сапог, потом... Он застыл с открытым от удивления ртом, позабыв про второй сапог, потому что первый куда-то исчез. Это бы еще ничего, если бы он исчез сам по себе, но он исчез вместе с Митиной собственной ногой. Митя протер глаза в надежде на то, что ему это показалось, но, увы, он стоял на одной ноге, а другой как не бывало.

– Ой, – сказал Митя. – Ой, ой, – повторил он. – Где же моя нога?

– Что я говорил! – обрадовался Авося. – Сапоги-скороходы – это вещь! Одна нога здесь, а другая – там!

– Я не хочу, чтобы другая там. Я хочу, чтобы обе здесь, – сказал Митя. – Или, на худой конец, обе там.

– Нет ничего проще, – сказал Авося. – Надень второй сапог.

Мите не нужно было объяснять дважды. Он быстренько надел второй сапог и оказался ТАМ.

Назад к карточке книги "Чудеса не понарошку"