Текст книги "Чародейка с задней парты. Сказочная повесть"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 18

Мир перевернулся. Макс Ливнев, любимец учителей и девчонок, непререкаемый лидер класса, вдруг стал изгоем. Прежде Макс корчил из себя крутого парня и насмехался над слабаками. Теперь бумеранг вернулся. Пришла очередь самому почувствовать, каково быть в шкуре отверженного. Шестой «А» объявил Ливневу бойкот. Даже Лина, с которой он уже полгода дружил и обменивался записками, пересела за другую парту.

– Если уж ты целуешь всех подряд, то почему бы не поцеловаться с дворнягой? – язвительно сказала она.

Макс понял, что до неё дошли слухи о споре. Он потерял последнего союзника. В тот момент он подумал, что лучше бы поцеловал дворнягу, чем новенькую.

Новость о том, что Ливнев трепач и не держит своего слова, облетела школу. Рассказ о вчерашнем представлении на ролледроме обрастал подробностями и становился легендой. На переменках все только и говорили, что о новенькой. Героиня дня при этом ничуть не задавалась. Вместе с тем неизбежно всплывал позор Макса. Даже мелюзга носилась за Ливневым и спрашивала: «Когда будешь с собачкой целоваться?»

В довершение всех несчастий Ермолаев сообщил, что приезжает его мать из Америки. Эта новость окончательно добила Макса. Но сдаваться он не собирался. У него в голове созрел план мести.

Татьяна Ермолаева-Джоунз прилетела утренним рейсом. Она позвонила из аэропорта и сообщила, что приедет, как только забросит вещи в гостиницу.

– Зачем же в гостиницу? – удивился Никанор Иванович.

– Извини, папа, я отвыкла от удобств на улице. И потом мы с тобой редко могли ужиться под одной крышей, – сказала она.

Бессонная ночь и долгий перелёт вымотали Татьяну, и всё же ей так не терпелось увидеть сына, что она не стала задерживаться в отеле. Приняв душ и наскоро переодевшись, она примчалась на Вишнёвую, где её ждал сюрприз. Её огорошило присутствие чужих людей.

Дети были в школе, а Августа тактично вышла прогуляться, оставив отца наедине с дочерью.

– Ты не говорил мне, что вы с Васей живёте не одни, – сказала Татьяна.

– Я просто не успел. Августа с внучкой у нас всего несколько дней. Видишь ли, они беженцы, и им негде было поселиться.

– И конечно, нашлась щедрая душа, которая готова устроить из своего дома приют для бомжей, – язвительно сказала Татьяна. – Папа, в твоём возрасте заводить романы несколько странно.

– Это вовсе не роман.

– Кого ты хочешь обмануть? Я же вижу, что ты прямо светишься, когда смотришь на свою пассию. Очнись! Вспомни, сколько тебе лет. У тебя радикулит, давление…

– Теперь уже нет, – возразил Никанор Иванович. – У Августы золотые руки, настоящий целительский дар. Никаких недугов. Я себя чувствую помолодевшим лет на тридцать. Она просто волшебница.

– Знаю я таких волшебниц. В народе это называется: «Седина в бороду…»

– Знаешь, я достаточно взрослый, чтобы моя дочь не указывала, как мне жить. К тому же я тебе ничем не обязан, – холодно сказал Никанор Иванович.

– Только не делай вид, будто по моей вине ты живёшь на пенсию, а я не даю денег на содержание сына. Я тебе деньги посылала. Ты сам отказался.

– Если ты посылаешь нам деньги, то предполагается, что мы сами решаем, куда их потратить.

– Но ты их тратишь не на дело, а на свои дурацкие изобретения. И Васю подбиваешь, чтобы он вырос таким же неудачником, как ты. Я этого не позволю, – сердито заявила Татьяна.

– Может быть, с твоей точки зрения я неудачник, но моими изобретениями пользуются миллионы людей и говорят мне спасибо.

– Ничего они тебе не говорят. Все твои изобретения давно прикарманили другие, запатентовали и теперь получают от этого немалые деньги. А ты прозябаешь в неизвестности на свою пенсию.

– Для того чтобы сказать кому-то спасибо, совсем не нужно знать имя человека. Я уверен, что я нужен. Ты считаешь себя успешной женщиной, а я вот что тебе скажу. Все твои деньги, двухэтажный дом и три машины в гараже – это лишь видимость успеха. Единственная удача в твоей жизни – Вася, но ты этого так и не поняла.

Татьяна хотела ответить, но красноречие покинуло её. Она завизжала и ракетой взлетела на стул. Из-под стола показалась морда неизвестной рептилии, а потом выползло существо, похожее на динозавра скрещённого с летучей мышью.

– Это ещё что такое?! – вскричала Татьяна.

– Июлькин питомец. Не бойся, он очень ласковый и не кусается, – заверил её Никанор Иванович.

– Пи-пи-томец? – от потрясения Татьяна начала заикаться. – Убери из дома эту мерзость!

– Во-первых, ребята его любят. Совсем неплохо иметь домашнее животное. Это приучает детей о ком-то заботиться. А во-вторых, это очень редкий вид варана. Я такого не нашёл ни в одной энциклопедии.

Он обратился к дракончику:

– Фелициус, пойди посиди в своей корзинке, пока мы говорим.

Рептилия покорно побрела в кошачью корзину, где ей оборудовали лежанку.

– Вот видишь, это на удивление разумное существо. Порой мне кажется, что он понимает каждое слово.

– Я рада, что в этом доме есть хотя бы одно разумное существо, – сердито сказала Татьяна.

Встреча с сыном радости тоже не принесла. Вася вырос и совсем отбился от рук. Как она и опасалась, дед заморочил внуку голову изобретательством. У него одни проекты были и на уме, и на языке.

Вася не подозревал, что, чем больше он стремится произвести на маму впечатление, тем сильнее она утверждается во мнении, что сына надо спасать.

– С изобретениями всё ясно. А как обстоят дела с учёбой? – не выслушав до конца рассказ об использовании реактивных присадок, поинтересовалась она.

– Нормально, – обтекаемо сказал Вася.

– Чем можешь похвалиться? – допытывалась мама.

Вася лихорадочно соображал, но хвалиться было решительно нечем. И вдруг он вспомнил.

– Я в последнее время усиленно занимался спортом. Наш физрук сказал, что я феномен.

– Молодец. Надеюсь с математикой и с другими предметами у тебя тоже всё в порядке?

Мама надеялась напрасно, но сказать ей об этом в день приезда было бы жестоко. Приняв его молчание за положительный ответ, Татьяна улыбнулась:

– Я обязательно схожу к тебе в школу.

Её намерение погрузило Васю в глубокую депрессию.

Вечером, когда гостья из Америки ушла в гостиницу и в доме воцарилось обычное спокойствие, Вася пожаловался Июльке:

– Ума не приложу, что делать! Мама думает, у меня одни пятёрки. Что я ей покажу?

– Не волнуйся. Всё как-нибудь уладится, – успокоила его юная чародейка.

Она знала верное средство от двоек. Следующая запись в Дневнике Желаний гласила: «Хочу, чтобы завтра Васе все ставили пятёрки».

Дневник Желаний проявил своё могущество на первом же уроке. На литературе перестали долдонить о героях Древней Греции и перешли к фольклору.

Кира Николаевна вещала:

– Пословица – это суждение, выработанное мудростью народа. В каждой пословице есть прямой смысл и переносный. Возьмём, например, поговорку: от яблони – яблочки, от сосны – шишки. Прямой смысл – на яблоне растут яблоки…

Мысли Васи витали далеко. Он размышлял, стоит ли показывать маме надувную подушку? Он изобрёл её ещё в прошлом месяце. Принцип действия состоял в том, что, как только на неё садились, под тяжестью срабатывал клапан, и подушка надувалась. Правда, во время прошлого испытания она надулась так резко, что дед едва не упал со стула.

– А каков переносный смысл? – спросила литераторша.

– От осинки не бывает апельсинки, – сказала Стася Севастьянова.

– Это другая поговорка, уже современная. Хотя очень похожая по смыслу, – кивнула учительница. – А переносный смысл в том, что дело, в результате которого должен возникнуть один результат…

Кира Николаевна обладала удивительным даром нагонять на учеников сон. Вася снова потерял нить рассказа. Он начал размышлять над тем, как усовершенствовать подушку, когда вдруг услышал свою фамилию.

– Послушаем, что нам скажет Ермолаев?

Ермолаев безмолвствовал. Он не знал, чего от него ожидают.

– Пословицу, – громким шёпотом подсказал Марат.

– Тяжело в лечении, легко в гробу, – бездумно выпалил Вася первое, что пришло в голову.

Только когда класс зашёлся от хохота, он понял, что сморозил глупость.

– В смысле, тяжело в учении, легко… – он пытался вспомнить, где же легко, но, как назло, его заклинило.

– Ну и в чём же легко? – терпеливо спросила учительница.

– В работе, – завершил Вася и по реакции класса понял, что снова попал пальцем в небо. – То есть в деле.

Он пытался вспомнить окончание поговорки, но нужное слово, словно вёрткий угорь, ускользало от него. Наконец Кира Николаевна подсказала: – В бою. А от кого пришла эта пословица?

– От Крылова, – брякнул Вася и тут же вспомнил, из чьих уст впервые прозвучали эти слова, но его опередила учительница.

– Правильно. От Суворова. Садись, Ермолаев. Пятёрка.

– За что пятёрка? – возмутился Ливнев.

– Он вспомнил хорошую пословицу, – сказала литераторша и добавила: – Мне лучше знать, кто какие оценки заслуживает.

На уроке биологии Васю, как назло, вызвали к доске. Накануне из-за приезда мамы он не брал учебник в руки, только на перемене удалось бегло просмотреть параграф. В суматохе он мало что почерпнул, но сдаваться не собирался.

– Лишайники растут в экологически чистых местах, – уверенно начал Вася.

Ольга Викторовна согласно кивнула.

– Они не растут в городе, потому что тут много выхлопных газов и воздух нечистый. А по утрам бывает даже смог…

– Хватит про город, давай дальше, – поторопила его учительница.

– И вблизи заводов они тоже не растут. Там среда загрязнённая. И воздух нечистый. И…

– Мы уже поняли, где они не растут. Что дальше? – нетерпеливо перебила его учительница.

– Они растут в экологически чистых местах. Например, в лесу, потому что в городе они расти не могут. Там выхлопные газы…

– Давай конкретнее, – сказала биологичка.

– Конкретно, мы ездили на экскурсию в Ново-Иерусалимский монастырь. Там они растут, – сказал Вася.

– Я имею в виду, какие бывают лишайники? – задала наводящий вопрос учительница.

– Лишайники бывают трёх видов. Как нарост. Вроде корки.

– Корковатые, – кивнула Ольга Викторовна.

– Ещё, которые торчат, – сказал Вася и замолк, пытаясь вспомнить, как они называются.

– Листоватые, – подсказала биологичка.

– И лохматые, – завершил Вася.

Класс покатился со смеху.

– Кустистые, – вновь подсказала учительница. – Молодец! Пять.

Класс недовольно загудел. Вторая несправедливость за день обескуражила шестой «А». Только Июлька искренне радовалась за друга.

На перемене Марат Найко спросил:

– С чего это тебе все пятёрки ставят?

– Понятия не имею, – честно признался Вася.

– А его мать всех купила. Из Америки подарков навезла. Так что у нас Ермолаев теперь круглым отличником станет, – съязвил Ливнев.

Прежде никто не обратил бы на его слова внимания, но, когда Ермолаев и на математике, перепутав действия, получил пятёрку, все уверились, что Макс прав.

– Ребята, честное слово, это неправда. Мама даже не приходила в школу, – пытался оправдаться Вася, но после пятёрки по математике его слова звучали малоубедительно.

С Ливнева бойкот сняли. Изгоем стал Ермолаев.

По дороге домой Вася жаловался Июльке:

– Ничего не понимаю, учителя как будто взбесились. С чего вдруг все стали ставить мне пятёрки?

– Но ведь тебе нужны отличные оценки, чтобы не огорчать маму, – напомнила Июлька.

– Ты хочешь сказать, что Кира и все остальные решили меня порадовать? Бред. Этому должно быть какое-то логическое объяснение.

Но логического объяснения не находилось. Логика беспомощна в вопросах волшебства.

Июлька огорчилась не меньше Васи. Она хотела, как лучше, а желание опять оказалось неправильным. Если бы знать, что нужно для того, чтобы все были довольны и счастливы! В этом мире всё было слишком сложно и запутанно, поэтому Июлька решила больше не вмешиваться.

Между тем события принимали нешуточный оборот.

Глава 19

Гром грянул, откуда никто не ожидал. Вызов в кабинет директора застиг Васю врасплох. Горе-изобретатель ломал голову, в чём его обвиняют на этот раз. Выговор за метлу он уже получил. Новых изобретений в его арсенале не было, а в том, что у учителей случилось всеобщее затмение рассудка и они наставили ему пятёрок, Вася своей вины не чувствовал.

Савелий Прохорович вперил в Васю такой тяжёлый взгляд, от которого окаменела бы и шргона Медуза.

– Ну что, Ермолаев, опять нарушаем? Не живётся тебе спокойно. Что скажешь в своё оправдание на этот раз?

Сказать было нечего. Вася не понимал, к чему клонит директор, поэтому молча пожал плечами.

– В молчанку будем играть? Где так ты храбрый, а где… Как же тебя угораздило избить товарища?

Вася вздохнул с облегчением. Его явно с кем-то перепутали.

– Я никого не избивал, – сказал он.

– Вот как? Выходит, родители Максима Ливнева на тебя наговаривают? Вот, пожалуйста, чёрным по белому написано: «Заявление. Василий Ермолаев избил нашего сына и порвал ему куртку. Просим принять меры».

От такого вероломства Вася опешил. Пострадавшим в драке явно был не Ливнев, а он сам. Если бы не бабушка Августа, ходить бы ему до сих пор в синяках и ссадинах. К тому же он про ту драку и думать забыл.

– Так это когда было, – невпопад ляпнул Вася.

– Значит, всё-таки было? – директор ухватился за зацепку с радостью следователя, нашедшего улику.

– Куртку он сам порвал, – сказал Вася.

– Как это сам? Взял и порвал себе куртку?

– Нет. Он падал и зацепился за сучок.

– А почему он упал? – допытывался Савелий Прохорович.

Это был провокационный вопрос, но солгать Вася не мог. Он хмуро сознался.

– Я его ударил.

– Всё ясно. Сегодня же пригласишь деда. Созываем экстренный педсовет.

– Я его не избивал. Честно, – пытался оправдаться Вася, но директор его уже не слушал.

– Ермолаев, твои выходки всем надоели. Учинил, понимаешь, драку, а теперь в кусты? Марш из кабинета, и чтоб без деда я тебя не видел!

Вася решил не посвящать маму в свои неприятности, чтобы не омрачать её пребывания на Родине. Хватит того, что придётся тащить в школу деда. Он выждал, пока мама ушла, и только тогда огорошил старика новостью:

– Дед, тебя вызывают в школу. Родители Ливнева нажаловались, будто я его избил, но это враньё.

Вася рассказал деду о драке двухнедельной давности в тот день, когда он познакомился с Августой и Илькой.

– Но директор даже слушать не стал. Вызывает тебя на педсовет, – закончил Вася.

Неожиданно раздался голос мамы.

– Такого беспредела спускать нельзя. Безобразие какое-то! Развели в школе дедовщину. Я сама пойду к директору, – заявила она и, заметив удивлённые взгляды деда и внука, добавила: – Я мобильник забыла. Но на вашем месте я бы не стала скрытничать. Ребёнок, как сирота. Его избивают и на него же наводят поклёп.

Васю воодушевил решительный настрой мамы, но на поверку всё оказалось гораздо хуже, чем он предполагал.

В кабинете директора собрались учителя Васи Ермолаева. Они сидели вокруг стола с мрачным видом присяжных, готовых к вынесению обвинительного приговора. Мать Максима Ливнева, одетая по последней моде брюнетка с накладными ногтями, закинув ногу на ногу, восседала на стуле возле стены.

Увидев Татьяну Ермолаеву-Джонз, директор удовлетворённо кивнул.

– Это очень хорошо, что вы приехали. Я бы сказал, своевременно.

– Мой сын не виноват. Ливнев его постоянно задирает. Вася – тихий мальчик и совсем не драчун, – с жаром сказала Татьяна.

– Это мой Максик примерный мальчик. Это кто угодно подтвердит. Он растёт в благополучной семье и получает хорошее воспитание, не то, что некоторые, – взвинтилась мать Ливнева.

– Какое вы имеете право… – начала Татьяна, но Савелий Прохорович жестом прервал её:

– Давайте обо всём по порядку. Вы ведь, кажется, живёте не здесь, поэтому осмелюсь сказать, не слишком хорошо знаете сына. По-вашему, он просто агнец. А давайте выслушаем учителей. Вот классная руководительница вам расскажет про его художества.

Кира Николаевна поднялась со стула, как скала, исполненная своей значимости.

– Лоботряс он. Из двоек не вылезает. Если б только бездельничал – полбеды. Но он первейший нарушитель дисциплины. Недавно на литературе придумал зеркалами подсказки передавать. Подбил одноклассников, понавесил зеркал. И что в результате? Куча битого стекла и сорванный урок. Сам не учится и других на хулиганство толкает.

– Заведётся одна чёрная овца и всё стадо портит, – блеснула народной мудростью математичка.

– А его проделка с метлой! Он же просто опасен для общества, – вставила завуч по воспитательной работе.

Услышав такое обвинение, Никанор Иванович встал на защиту внука:

– Вася, может быть, невнимателен и неусидчив, но чтобы опасен для общества, это уж слишком… Он же ребёнок.

– Мой Максим… – начала было мать Ливнева, но директор её перебил:

– О вашем сыне мы ещё поговорим. Кира Николаевна, у вас есть что добавить?

– Ребёночек Ермолаев притащил в школу летающую метлу, – сказала классная руководительница таким тоном, будто Вася заложил под фундамент школы водородную бомбу.

Услышав про метлу, Татьяна не сдержала улыбки:

– И что в этом плохого? Сейчас все дети помешаны на Гарри Поттере. В Америке такие мётлы в каждом магазине продают.

– Не знаю, что продают в Америке, но он эту метлу сам сделал. Мало того, что летает, ещё и спрашивает: «Как насчёт того, чтобы полетать?»

– Позвольте, но это же простая детская шалость, – возразил дед.

– Позвольте вам не позволить! – директор стукнул кулаком по столу. – Техничку чуть удар не хватил от этой шалости. Бедную женщину пришлось нашатырём откачивать.

– Согласен, шутка была глупой, – признал Никанор Иванович. – Но уверяю вас, Вася не хотел ничего плохого. У него тяга к изобретательству.

При упоминании об изобретениях физкультурник не выдержал:

– Вот я бы взял этого изобретателя да всыпал ему по первое число вместо того, чтобы потакать. И это не говоря о том, что он принимает наркотики.

– Что?!

И Татьяна даже привстала со стула, а Никанор Иванович уверенно заявил:

– Этого не может быть!

Директор повернулся к физруку.

– Приведите доводы.

Вась Васич кашлянул и сказал:

– Он при мне сто раз подтянулся. Сто! И даже не запыхался.

– И что же в этом плохого? – спросил Никанор Иванович.

– А то, что ни до, ни после этого он трёх раз кряду подтянуться не мог. Я не знаю, чего он наглотался, но факт налицо.

Татьяна сидела бледная как полотно. Она не ожидала, что всё так запущено.

– Вы забыли о том, что он избил Максика, – вставила мать Ливнева.

– Мы ничего не забыли, – сказал директор. – Драка с Максимом Ливневым – это лишь один эпизод в череде нарушений. Кстати, Ливнев числится среди лучших учеников школы.

Савелий Прохорович назидательно поднял палец кверху. Мать Ливнева удовлетворённо закивала.

– Ермолаев – социально опасный элемент, – подхватила Кира Николаевна.

Савелий Прохорович обвёл со бравшихся взглядом и спросил:

– Каковы будут предложения?

– Перевести его в спецшколу, – высказалась Кира Николаевна.

– Но ведь это и есть спецшкола, с углублённым преподаванием английского языка, – растерялась Татьяна.

– Ему нужна другая спецшкола. Для умственно отсталых или социально опасных подростков.

– Погодите, нельзя же так. Он очень способный мальчик. Просто у него нетрадиционное мышление, – Никанор Иванович пытался достучаться до людей, которые любую новизну считали злостным нарушением закона.

– Вот именно! С его мышлением ему там самое место, – сказала математичка так, словно забила в крышку гроба последний гвоздь.

Моросило, но Никанор Иванович не замечал ненастья. Позабыв про зонт, он, ссутулившись, шёл под дождём. Капли россыпью блестели на его седой шевелюре. Дочь Татьяна размашисто шагала рядом.

– Доизобретались? Я даже не представляла, насколько чудовищно ты испортил моего сына, – с осуждением сказала она.

Никанор Иванович молчал. Ему было нечего сказать в своё оправдание.

Едва Ермолаевы старшие вошли в калитку, Вася выскочил на крыльцо. Июлька прильнула к окну. Васина мама не слишком жаловала их с бабушкой, и девочка старалась без надобности не попадаться ей на глаза.

Вася без вопросов понял, что дела плохи. Никанор Иванович в одночасье стал глубоким стариком. Он сгорбился и брёл с трудом, как будто ноги сковывали тяжёлые кандалы. Не обращая внимания на дождь, Вася бросился к деду и порывисто обнял его.

– Что случилось, дед?

Никанор Иванович похлопал внука по спине:

– Я виноват.

– Что ты говоришь? Ты ни в чём не виноват!

– Вася! – осадила его мама. – Не надо стоять под дождём. Говорить будем дома. Тем более что с тобой будет особый разговор. Тебя исключают из школы.

Разборка длилась недолго, а потом мама ушла, сославшись на то, что ей нужно сделать важный звонок.

«Этого не может быть! Этого просто не может быть», – пульсировало в голове у Васи. Июлька пыталась его успокоить:

– Не переживай. Всё ещё наладится. Тебя просто так припугнули.

У Васи зазвонил мобильный телефон. Номер был незнакомым. Вася нажал на кнопку и услышал злорадный голос Ливнева:

– Ну всё, Васёк. Теперь тебе поможет только волшебство.

Вечером Татьяна собрала семейный совет. Она настояла на том, чтобы обсудить внутренние дела без посторонних. Августа с Июлькой отправились бродить под дождём. Прежде Никанор Иванович ни за что не позволил бы обойтись с гостями подобным образом, но после педсовета из него как будто выкачали всю жизненную энергию. Он ни на что не возражал.

Оставшись в узком кругу, Татьяна напала на отца:

– Откровенно говоря, я не ожидала, что всё так серьёзно. Я всегда знала, что для тебя существует только твоё изобретательство, но чтобы ты настолько наплевательски относился к воспитанию внука…

– Мама, всё не так. Я тебе объясню, – Вася вступился за деда, но Татьяна резко осадила его:

– Помолчи! Посмотри, во что превратился Василий. По всем предметам двойки. Вместо того чтобы получать образование, он мастерит летающие веники. Это твоё влияние. Ты забиваешь ему голову всякой ерундой.

– Мама, мне просто нравится изобретать, – пытался урезонить мать Вася.

– Ничего, учиться тебе тоже понравится. Хватит заниматься дуростью. Я говорила с мужем. Я забираю тебя к себе.

Услышав эти слова, Никанор Иванович вздрогнул, как будто его стеганули бичом.

Вася вдруг растерялся. Он так долго мечтал, чтобы мама забрала его, но теперь, когда момент наступил, он засомневался, что этого хочет. Ему было жалко деда, но это было не самое главное. Вдвоём с дедом им было хорошо. Они понимали друг друга с полуслова, а после того, как с ними поселились Августа с Июлькой, стало ещё интереснее. Там, в далёкой Америке, он всегда будет чужим и никакие блага не заменят ему посиделок по вечерам и совместной работы над новыми изобретениями.

– Я не поеду, – неожиданно для самого себя отказался Вася.

– Что ты сказал? – переспросила мама, полагая, что ослышалась.

– Я не поеду, – повторил Вася и, чтобы объяснить свой отказ, добавил: – У тебя там муж и дочка. А дед один.

– Дед не вечен, – напомнила Татьяна.

– Вот именно. И я не могу его оставить.

– Василий, мама права. Она может дать тебе всё, чего не могу я. Тут у тебя даже роликовых коньков нет, – сказал Никанор Иванович.

– Есть. Ты же мне сделал.

– Вася, не веди себя, как маленький. Там у тебя будет своя комната. Ты перестанешь отвлекаться на всякую ерунду, получишь образование. Там тебе будет хорошо.

Вася слушал маму и всё яснее осознавал, что там ему хорошо не будет. Ему хорошо только здесь, рядом с дедом и всеми его глупостями. Никакие уговоры и заверения, что он исправит оценки, не действовали.

– Всё решено, – наконец заявила мама, подводя черту под разговором. – Ты уже взрослый мальчик, и твои капризы неуместны.

Вася хотел сказать, что это не капризы, а свобода личности, но вряд ли бы мама его поняла.