Текст книги "Чародейка с задней парты. Сказочная повесть"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Тамара Крюкова
Чародейка с задней парты

Сказочная повесть

Часть 1

Глава 1

Школа опустела. Уроки давно закончились. Ребята разошлись по домам и успели с аппетитом пообедать, но судьба далеко не всех баловала сытой жизнью и послеобеденным отдыхом. Один великомученик висел на перекладине в спортзале. Вася Ермолаев, ученик шестого класса, предпринимал поистине титанические усилия в попытке подтянуться. Он напрягал руки, дрыгал ногами и даже выгибался, чтобы как можно выше приподнять место, ласково именуемое в народе пятой точкой. Однако стоящая перед ним задача была выше человеческих сил. Пальцы страдальца разжались, и он спрыгнул на пол.

– Больше не могу, – выдохнул он.

– Девять раз с пяти попыток. Силач, что и говорить, – насмешливо произнёс физрук и скомандовал: – По периметру зала бегом марш! Пока бегаешь, отдохнёшь, а потом снова на перекладину.

Вася понуро потрусил по кругу.

– Веселей! Что ты плетёшься, как таракан после дихлофоса? Колени выше. У тебя ноги или макаронины? – смачно комментировал физрук.

– Василь Василич, у меня уже сил нет, – взмолился Вася.

– Ты мне на жалость не дави. Я – железобетон, понял?

Это была сущая правда. После первых трёх пробежек Вася ещё надеялся, что в учителе физкультуры проснётся гуманное отношение к людям, но с каждым новым подходом к перекладине он всё больше убеждался, что на амнистию рассчитывать не приходится.

После двух кругов активного отдыха Вася доплёлся до перекладины и, к своему удивлению, подтянулся ещё раз. Десятка! Всё его существо возликовало. Он с чувством выполненного долга спрыгнул с перекладины и объявил:

– Всё! Десять раз.

– А кто тебе сказал, что десяти раз хватит? – поинтересовался физрук.

– Как кто? Ведь это норматив, – напомнил Вася.

– Тут я устанавливаю нормативы, ясно? Пока не подтянешься сколько надо, не уйдёшь.

– Что же, мне тут ночевать? – буркнул Вася.

– Разговорчики! Давай к делу. Что предпочитаешь сначала: бег или подтягивание?

Вася подошёл к ненавистной перекладине, посмотрел на неё снизу вверх и обречённо спросил:

– А сколько ещё надо?

Физрук смерил его оценивающим взглядом и с садистским наслаждением произнёс:

– Сто! – А чтобы у Ермолаева не возникло сомнений, будто он ослышался, повторил: – Сто раз.

Вася понял, что он будет не только ночевать в спортзале, но и проведёт тут остаток своей жизни. Он вздохнул, подпрыгнул и снова затрепыхался на перекладине.

– Висим? – злорадствовал физрук. – Ты гусиные лапки-то не растопыривай. Бицепсами работай, а не филейной частью.

– Я честно больше не могу, – пропыхтел Вася и в доказательство ещё раз слабо дёрнулся.

– Не строй из себя препарированную лягушку.

Вася отпустил перекладину и, рухнув на пол, спросил:

– Почему лягушку?

– А она так же дрыгается, когда через неё ток пропускают. Ну что, спёкся? Бегом Марш, изобретатель!

На самом деле физрук был совсем не злой человек и не детоненавистник. Он не имел привычки измываться над учениками, но в случае с Васей его тоже можно было понять. Накануне по вине Ермолаева Василий Васильевич стал посмешищем всей школы.

Беда Васи состояла в том, что в голове у него роилось множество идей. Но что гораздо хуже, эти идеи требовали воплощения. Вася был заядлым изобретателем. Чем бы он ни занимался, где бы ни находился, мысли его были заняты тем, как усовершенствовать жизнь и быт современников. Гениальные идеи посещали его чуть ли не каждый день, после чего он в поте лица трудился над их осуществлением. Результат частенько не соответствовал ожиданиям, но это ничуть не охлаждало Васин пыл к изобретательству.

Вчера Ермолаев решил опробовать свой последний шедевр – реактивную присадку на роликовые коньки. У Васи роликов не было, вернее, почти не было. Фирменные ролики стоили дорого. Дед смастерил ему самодельные коньки. Кататься на них можно было вполне сносно, но они имели весьма экзотический вид начала позапрошлого века. Чего стоило одно крепление верёвками к кроссовкам. Однажды Вася решился выйти в этих чудовищах на люди, чем вызвал бурное веселье собравшихся роллеров.

Так и не сделав ни одного круга, осмеянный Вася убрался восвояси. С тех пор он обходил стороной место сборища роллеров. Вася и теперь предпочёл бы испытать изобретение сам, но его коньки для этого не годились. Присадка крепилась к ботинкам. Он надеялся, что кто-нибудь из ребят даст ему коньки взаймы.

Роллеры собирались на заасфальтированной площадке возле школы ближе к вечеру. Иногда к ним присоединялся школьный физрук Василий Васильевич и обучал мальчишек несложным трюкам.

У Васи были непростые отношения с физкультурой, поэтому, увидев его, физрук неподдельно удивился:

– Ермолаев, и ты здесь? Тоже кататься?

– Нет. Я тут кое-что изобрёл. Надо опробовать.

Вася вытащил из рюкзака металлические штуковины, похожие на гусарские шпоры. Внутри они были полые, и из каждой торчал кончик бечёвки.

Физрук повертел Васино изобретение в руках.

– И что это за ерундень?

– Реактивный ускоритель.

– Прямо-таки реактивный? – усмехнулся физрук.

Вокруг собрались ребята, предвкушая развлечение.

– Вообще-то, он не реактивный. Это я для красоты его так назвал, – смутился Вася.

Ермолаев, как никто другой, располагал к шуточкам в свой адрес, а поскольку физруку ничто человеческое было не чуждо, он не удержался, чтобы не подтрунить над доморощенным Кулибиным:

– И куда же засовывать эту неземную красоту?

Вася принял его интерес за чистую монету и с радостью пояснил:

– Никуда. Ускорители прикрепляются к ботинкам. Внутри трубок заложено топливо. Если запалить фитиль, топливо начинает сгорать, происходит преобразование тепловой энергии в механическую, и коньки набирают огромную скорость.

– Мудрёно, – одобрительно поцокал языком физрук и уже другим тоном добавил: – Только, чем дурью маяться, лучше бы спортом занялся, а то вымахал жердина, а вместо мышц вата. Бицепсы в бинокль не разглядишь.

Его шутка была встречена смехом.

– Вот смотри на Ливнева, – физрук кивнул на стоявшего рядом крепко сложённого паренька. – В одном классе учитесь, одного роста, а он тебя одной левой уложит. Что же ты меня позоришь, тёзка?

– А у него все мышцы в мозги ушли, – пошутил Максим Ливнев.

С Ермолаевым они были извечными врагами.

– Учёба – это хорошо. Только если по-мужски за себя постоять не умеешь, ни какие пятёрки тебе не помогут, – продолжал физрук.

– Ха! Пятёрки! – засмеялся Макс. – Васька из двоек не вылезает. Только и знает, что изобретать всякую дребедень, вроде этих присадок.

– Это не дребедень, – вступился за своё изобретение Вася. – Но, чтобы их испытать, надо очень хорошо кататься, как роллеры в парке. А вам всем слабо. Зря я сюда пришёл.

Такого оскорбления физрук стерпеть не мог. Он с пятилетнего возраста стоял на роликах и по молодости даже принимал участие в соревнованиях, а какой-то сопляк заявляет, что он слабак.

– Ну насчёт слабо ты не прав, – протянул он.

– Василь Василич, я не вас имел в виду. Вы же не станете испытывать присадки.

Тут бы физруку и ретироваться, как подобает здравомыслящему человеку, но Васина реплика ещё сильнее раззадорила его, как укол копья быка на корриде. Он чувствовал, что обязан поставить на место зарвавшегося мальца.

– Надо уметь кататься, говоришь? Ну-ка дай сюда свою ерундистику. Сейчас посмотрим, что ты за изобретатель.

Наивный, неискушённый физрук не догадывался, что порой Васины изобретения работают. Не ожидая подвоха, он позволил Ермолаеву закрепить шпоры на ботинках и запалить фитильки. Как и следовало ожидать, чуда не свершилось. Ролики не рванули с места.

– Да-а, что и говорить, нужно быть асом, чтобы справиться с твоим агрегатом. Ты бы его запатентовал. Смотри, как я разогнался, аж дух захватывает, – насмехался Вась Васич.

– А вы немного прокатитесь, чтобы дать разгон, – попросил Вася.

Физрук сделал несколько размашистых движений. Красуясь перед собравшимися салагами роллерства, он в закрутке на триста шестьдесят градусов продемонстрировал грэб: коснулся руками колёсиков. И вдруг почувствовал, что в самом деле едет быстрее обычного.

После первых трёх кругов изобретение начало ему нравиться. Он никогда в жизни не развивал такой скорости. После пятого круга физрук хотел, было, остановиться и похвалить Васю за удачное изобретение, но тут началось самое интересное.

Сначала Вась Васич попробовал сделать свой фирменный фаст-слайд. Тормозить на высокой скорости на одной ноге решаются только самые отчаянные роллеры. Однако ролики словно взбесились. Они неслись вперёд, не слушая хозяина. Вась Васич не сумел даже развернуть конёк. Потерпев неудачу со всеми видами слайдов, начиная со сложных и дойдя до простейших, физрук отчаялся и решился затормозить, как новички.

Он выскочил на газон. Обычно пробежка по траве помогала погасить скорость и остановиться. Однако реактивные присадки совершили настоящий переворот в катании на роликовых коньках. Оторопевший Вась Васич, не сбавляя скорости, пробежал по газону, выскочил на асфальт и снова помчался так, будто за ним мчалась стая голодных гепардов.

Толпа зевак, получавших удовольствие от этого зрелища, росла. Физрук продолжал наматывать круги возле школы. Оставался последний, самый позорный способ торможения: уцепиться за столб или дерево. Приглядев подходящую берёзу, Вась Васич на бегу ухватился за ствол правой рукой. Центробежная сила развернула его. По всем законам физики он должен был прокрутиться вокруг дерева и приземлиться на бок, на четвереньки или как повезёт. Но присадки не позволили ему пасть так низко. Они вообще не позволили ему пасть. Продолжая бег, несчастный физрук спутником закрутился вокруг берёзы.

– Когда эта сволочь остановится? – возопил он.

– Заряда где-то на пятнадцать минут, – обнадёжил его Ермолаев.

Когда действие присадок закончилось и физрук в изнеможении опустился возле берёзы, обняв её, как родную, вокруг выросла уже приличная толпа. И самое обидное – среди прочих свидетелей его позора была учи тельница английского. Вась Васич из кожи вон лез, чтобы произвести на неё впечатление, а тут такой конфуз. Этого он не мог простить даже тёзке.

– Всё, изобретатель, – сказал он, отдышавшись. – Завтра останешься после уроков. Я из тебя изобретательскую дурь вышибу. Я сделаю из тебя человека.

Сегодня Вася узнал: чтобы стать человеком, нужно подтянуться сто раз. Он проторчал в спортзале до пяти вечера и за это время на тринадцать раз приблизился к человеческому облику.

По дороге домой Вася чувствовал себя так, как будто попал под каток, а потом год отработал на лесоповале. Руки и ноги дрожали. Он предпринял несколько попыток, чтобы закинуть рюкзак на плечо, а когда этот незамысловатый трюк всё же удался, Васе показалось, что поклажа весит центнер.

На перекрёстке он увидел Максима. Из семи миллиардов жителей земли Вася меньше всего хотел встретиться с Ливневым. Макс криво усмехнулся:

– Ну что, изобретатель, оттопырился в спортзале? Неплохо устроился, заимел бесплатного тренера по фитнесу.

Вася промолчал. Он так привык к подколкам Макса, что уже не реагировал на них.

– Не отпало желание ещё что-нибудь изобрести? – продолжал ёрничать Ливнев.

Вася молча прошёл мимо. Сейчас у него в голове осталась одна мысль – доплестись до дома и плюхнуться на диван. Лямка давила на плечо, будто рюкзак был набит кирпичами.

«Привязать бы к рюкзаку воздушные шары, сразу было бы легче, – подумал Вася. – А ещё лучше – моторчик, чтоб он летел на дистанционном управлении».

Когда Вася подходил к дому, усталость прошла и даже слабость куда-то делась. Его мозг был занят изобретением летучего ранца.

Глава 2

Вася жил с дедом на необычной улице с названием Вишнёвая. Что же в ней необычного? Пожалуй, ничего, если бы она находилась где-нибудь в маленьком провинциальном городке. Но на фоне высотных зданий и широких проспектов столицы этот тихий зелёный островок выглядел удивительно. Частичка одноэтажной Москвы чудом сохранилась среди новостроек. Градостроители то ли по недосмотру, то ли по какой другой причине оставили несколько утопающих в зелени деревянных домишек и крошечную церквушку.

Поначалу местные жители ожидали, что их дома снесут, а вместо них построят многоквартирный гигант. Некоторые, не дожидаясь сноса, продали свои участки, и улица Вишнёвая преобразилась. Старые, ветхие постройки уступили место красивым особнякам с башенками, автоматическими воротами и высокими заборами. После этого вопрос о сносе отпал.

Среди шедевров современной архитектуры затесалась пара-тройка прежних, деревянных домов с резными наличниками, заплетёнными зеленью верандами и палисадниками перед окнами, как напоминание о старой Москве. В одном из них и жили Ермолаевы. На фоне больших особняков их дом казался маленьким и неуместным. Он робко ютился за низеньким штакетником.

Вася предпочёл бы жить в многоэтажке, как все его одноклассники. Им не приходилось по осени сгребать листья, а зимой расчищать дорожки от снега. Не нужно было таскать дрова и рано утром топить печку. И удобства находились в квартире, а не во дворе. Но при всех недостатках жизнь в частном доме имела свои преимущества. Летом можно было валяться в гамаке и грызть яблоки прямо с ветки. А в сарае дед оборудовал мастерскую, какую ни за что не сделать ни в одной квартире. С наступлением холодов мастерская переезжала в просторную горницу.

Вася жил вдвоём с дедом. Родители развелись, когда Васе было пять лет. Отец уехал в Питер и там обзавёлся другой семьёй. В Москве он бывал редко, а когда приезжал, заходил и привозил в подарок игрушечную машину, как будто Вася застрял в возрасте пяти лет. Мама укатила в Америку делать карьеру и обещала забрать сына, как только устроится. Когда Вася был маленький, он думал, что карьера – это нечто вроде дома, который строит мама. Но оказалось, карьера отличается от дома тем, что строительство дома когда-нибудь заканчивается, а карьеру можно строить бесконечно. Сначала мама боялась потерять работу, потом вышла замуж, а три года назад у неё родилась дочка.

Впрочем, Вася и дед жили душа в душу. Никанор Иванович не докучал внуку нравоучениями, и Вася пользовался относительной свободой. К тому же их объединяла страсть к изобретательству. Никанор Иванович был изобретателем от Бога. Он постоянно претворял в жизнь новые идеи и умудрялся не только успевать за техническим прогрессом, но порой опережать его. Единственное, что возмущало Васю, – это неприспособленность деда к жизни.

Взгляды Никанора Ивановича на устройство мира были такими же старомодными, как и манера одеваться. Дед и выглядел так, словно по ошибке попал в современный мир из позапрошлого века. Высокий, сухопарый с бородкой клинышком и в пенсне он мог бы позировать за Антона Павловича Чехова. Любой другой на его месте купался бы в деньгах, а дед ни разу не удосужился запатентовать свои изобретения. Он считал бумажную волокиту напрасной тратой времени, поэтому патенты и прибыль получали другие.

Вася вернулся домой поздно. Уставший и голодный горе-спортсмен застал деда за компьютером.

– Ты пришёл? Разве уроки закончились? – спросил Никанор Иванович, отрываясь от работы.

– Дед, ты на часы хоть изредка смотришь? Уже шестой час, – с укоризной сказал Вася.

– Не может быть! – воскликнул старик и, сверившись с часами, удивлённо поднял брови. – Ну и ну! В Интернете не замечаешь, как бежит время. А ты почему задержался?

– Страдал за науку, – буркнул Вася. – У нас есть чего поесть? Я голодный как волк.

– А как же! Щи. И фирменное блюдо: паста с сыром и кетчупом.

– Опять макароны?

– Да, но по-итальянски, – заметил дед.

– Ага, спагетти тоже по-итальянски. Вчера ели, – проворчал Вася. – А до этого рожки, ракушки…

– Ты же сам просил, чтобы я готовил разнообразнее, – сказал Никанор Иванович.

– Дед, ты неподражаем. Интересно, сколько ещё есть синонимов макарон? – засмеялся внук.

– Не привередничай. Послезавтра пенсия. Купим твои любимые сосиски, – пообещал Никанор Иванович.

В принципе дед был мировецкий старикан: не докучал, не занудствовал. Если бы до него дошло, что изобретения нужно продавать, а не разбазаривать, житьё было бы лучше некуда. А на пенсию особенно не разбежишься.

– Так что же у тебя случилось в школе? – поинтересовался Никанор Иванович за обедом.

Вася зачерпнул щи и вместо ответа спросил:

– Тебе когда-нибудь попадало за твои изобретения?

– Сколько раз. Через это проходят все изобретатели, даже великие Резерфорд и Тесла терпели неудачи.

– Если бы неудача. Гораздо обиднее, когда попадает за успех.

– Любопытно. И что же ты изобрёл?

– Реактивные присадки на ролики.

– Реактивные? – удивился дед.

– Это просто название такое. Они дают роликам ускорение.

– Занятно. После обеда покажешь, что это за штуковина, – Никанор Иванович потёр руки в предвкушении. – Я всегда считал, что у тебя отличный потенциал.

– Ты об этом нашему физкультурнику скажи.

– Он не оценил твоё изобретение? – спросил дед.

– Ещё как оценил. Будто наскипидаренный вокруг школы носился, пока заряд не вышел, а теперь на мне отыгрывается. После уроков гонял в спортзале. Я думал, не выживу. Заставил подтянуться сто раз.

– Неужели ты подтянулся? – изумился Никанор Иванович.

– Что я, железный, что ли? Завтра опять велел остаться.

– Браво. Я лично скажу твоему физруку спасибо. Тебе не повредит накачать мышцы.

– Дед, ты бы хоть для приличия посочувствовал.

– Чтобы мозги работали, нужно иметь крепкое, здоровое тело. А у меня, кстати, хорошие новости. Знаешь, сколько человек заходило на сайт, чтобы ознакомиться с устройством нейтрализатора излучений? Семьсот восемнадцать. За один только день. И заметь, ещё нет шести.

– Дед, ты выложил нейтрализатор в Сети? – опешил Вася.

Последние полгода Никанор Иванович бился над новым прибором, который позволит убирать вредные излучения мобильных телефонов. Вася возлагал на этот проект большие надежды. И вот, оказывается, дед за здорово живёшь выложил его в Интернете! И при этом радовался, как ребёнок:

– Конечно. Не буду же я его держать под подушкой. Чувствуешь, каков отклик!

Вася не разделил энтузиазма деда. Он посмотрел на него со смесью жалости и злости, как на умственно отсталого, только что спустившего в унитаз выигравший лотерейный билет.

– Дед, ты лох.

– Василий! – осадил внука Никанор Иванович.

Воспитательный окрик не возымел должного действия, а только подзадорил парня.

– Ты не просто лох. Ты первостатейный, вселенский, космический лох лохов. Таких лохов один на всю Галактику. И почему этим лошарой должен быть мой дед?! – сокрушался Вася.

– Я попросил бы тебя следить за выражениями, – сказал Никанор Иванович тоном, который считал строгим.

Вася подумал, что выразился слишком мягко. Любой другой на его месте наверняка употребил бы более крепкие русские слова. Не в силах успокоиться, он продолжал:

– Ты хоть представляешь, сколько мы на этом деле потеряли? Мобила у каждого. И за здоровьем народ следит. Твой приборчик можно было загнать за бешеные бабки. А ты выкладываешь его в Интернете. Пользуйтесь на халяву, кому не лень.

– Во-первых, не надо загрязнять русский язык. А во-вторых, изобретения должны служить людям. Это не моя собственность. Мне это было дано свыше, чтобы я передал дальше и народ этим пользовался. Что я и делаю, – сказал Никанор Иванович.

– Во-первых, русского языка ты не понимаешь. Я тебя тысячу раз просил: посоветуйся со мной, прежде чем раздаривать свои идеи. А во-вторых, ты передаёшь их не народу, а шустрилам, прямо в загребущие руки. Они твой приборчик запатентуют, а ты опять окажешься ни при чём. Неужели жизнь тебя ничему не учит?

– «Шустрилы», как ты их называешь, тратят массу времени и энергии, чтобы получить патент. Это – ужасная волокита. Они берут на себя самую неприятную часть работы. Прежде без них вообще нельзя было ничего внедрить.

– Ну ты наивняк! Они делают это не для того, чтобы донести изобретения до страждущих, а чтобы качать из этого бабло, – сказал Вася. Никанор Иванович поморщился. Он не любил новомодных жаргонных словечек, но на этот раз выговаривать внуку не стал, а с достоинством произнёс:

– Зато теперь есть Интернет и я могу идти напрямую к людям.

– И количество тех, кто могут поживиться за твой счёт, резко возрастает, – сказал Вася.

Дед грустно покачал головой:

– Иногда ты напоминаешь мне твою маму.

Вася промолчал. У деда с мамой тоже были вечные споры. Она и деньги перестала присылать, потому что понадеялась, что дед образумится и перестанет за свой счёт ублажать человечество. Но, как говорится, нашла коса на камень. Маме не понравилось, что он тратит большую часть денег на запчасти и материалы для изобретений, а деду, – что дочь диктует, что ему стоит делать, а чего нет. Наверное, дед был прав. Васе тоже не понравился бы строгий надзор, поэтому он не стал попрекать деда, хотя деньги были не лишними.

Никанор Иванович посмотрел на внука и грустно сказал:

– Когда-нибудь ты поймёшь: не важно, чьё имя стоит под изобретением. Это тешит только личное тщеславие. А благодарность людей всё равно доходит по адресу.

– Ага, суперблагодарность. Лучше бы прибавку к пенсии дали, – съязвил Вася и выразительно посмотрел на Почётную грамоту, которая висела на видном месте.

Когда-то дед сконструировал важную примочку для космического кораблестроения, и ему за это вручили грамоту, чем он страшно гордился.

– Я говорю не об этой благодарности, а о той, которую нельзя измерить и пощупать. Она идёт от сердца и никогда не ошибается адресом.

– Ладно, дед, проехали, – махнул рукой внук.

Сердиться на деда было всё рано, что злиться на годовалого ребёнка, надувшего в родительскую постель.

Вася собрал со стола тарелки. По негласному правилу, Никанор Иванович готовил, а Вася мыл посуду. Когда всё было убрано, дед поинтересовался:

– Так что там с реактивным ускорителем?

– Сейчас покажу. А ты поможешь мне рассчитать угол отражения, чтобы при помощи зеркал передавать информацию на расстояние?

– Это зависит от расстояния и от количества зеркал…

Огорчения забылись. Начинался обычный семейный вечер.