Текст книги "Чародейка с задней парты. Сказочная повесть"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Дед, ты ещё издеваешься. И так тошно.

– Ты каждый день подтягиваешься по сто раз? – спросила Июлька.

– Ты что? Если б я подтянулся, физрук бы меня сразу отпустил. Я и десять-то раз не подтянусь.

Как меня всё это достало!

– Не переживай, у тебя получится, – загадочно улыбнулась Июлька.

– Твоими бы устами… – невесело усмехнулся Вася.

Августа почти каждый день баловала всех домашней выпечкой. Так само собой повелось в пять часов пить чай. После чаепития Июлька объявила:

– Бабушка, сегодня возле школы туса. Меня тоже позвали.

– Что ещё за туса? – не поняла старушка.

– Это когда на роликах катаются.

– На чём?

– В ботинках на колёсах, – пояснила Июлька.

– Я не знал, что ты умеешь кататься на роликах, – сказал Вася.

– Я не умею, но Макс обещал меня научить.

Обида пронзила Васю в сердце, да так и осталась там торчать невидимым кинжалом. Стоило появиться Максу, как он тотчас перетянул Июльку на свою сторону. Что в нём находят девчонки? Один раз проводил до дома, и Июлька уже готова идти с ним на край света.

С краем света Вася, конечно, преувеличивал. Школа находилась гораздо ближе, но от этого Васе было не легче. Он демонстративно взял учебник и улёгся на диван.

– А ты разве не пойдёшь? – удивилась Июлька.

– Нет. Надо ещё кое-что доучить, – бросил Вася самым безразличным тоном, на какой был способен.

– Тогда и я останусь, – решительно заявила девочка.

– Нет, если хочешь, иди, – для проформы сказал Вася.

Он надеялся, она поймёт, что он сказал это из вежливости, как бы понарошку. Но Июлька была прямой, как линия, проведённая из точки А в точку Б. Для неё двойного смысла в словах не существовало.

– Хорошо. Тогда я пошла, – просияла она.

Дверь за ней закрылась. Вася лежал и тупо пялился в книгу. Прошло немало времени, прежде чем он заметил, что держит её вверх ногами.

Глава 16

Осень радовала последними теплыми деньками. В школьном дворе полыхали костры клёнов. Берёзы кокетливо встряхивали золотыми кудрями каждый раз, когда ветерок щекотал их кроны.

На площадке перед школой кипела жизнь. Народу собралось много. Близилось время, когда ролики придётся отправить на антресоли до весны, и сейчас роллеры хотели вдоволь накататься. В основном здесь были старшеклассники. Это давало Максу лишний повод покрасоваться перед новенькой. В содружестве роллеров все относились друг к другу на равных. Здесь уважали не возраст, а мастерство.

Увидев, что рыженькая пришла без Васьки, Макс расцвёл. Значит, родственные чувства можно подвинуть. Он подкатил к Июльке и, сделав крутой вираж, резко затормозил.

– Привет. Одна?

– Вася уроки делает.

– Правильно. Ученье – свет, а неучёных – тьма. Ермолаеву не помешает набраться ума, – осклабился Ливнев.

Июльке не понравился его тон, но с другой стороны, ничего плохого он не сказал. Не стоило придираться из-за ерунды.

Девочка с восторгом смотрела, как ребята выписывают круги на роликовых коньках. Почему в Сдвинутом мире никто не додумался до такой простой вещи?

– Вот это да! Я тоже так хочу! – воскликнула она.

Макс сделал ёлочку задним ходом и покровительственно произнёс:

– Сейчас устроим.

На ступеньках сидела девчонка из седьмого «Б», по прозвищу Тыковка. Её щекастое, румяное лицо и впрямь походило на тыкву. Мать-природа словно ошиблась, когда собирала её из деталей, и овал головы поставила не вертикально, а горизонтально. Может быть, природа и не схалтурила, а причиной оптического обмана было то, что шея девчонки практически терялась за толстыми, как у хомяка, щеками.

Тыковка увлечённо хрустела чипсами, даже не делая попытки примерить лежащие рядом роликовые коньки. Она была здесь завсегдатаем. Родители купили ей коньки в надежде, что она похудеет. Поначалу Тыковка честно пыталась научиться кататься, но, отработав все известные науке виды падения, она решила, что здоровый образ жизни и роликовые коньки несовместимы.

Будучи хорошей дочерью, Тыковка не стала расстраивать родителей и продолжала прилежно ходить на тренировки. Здесь к ней привыкли как к неотъемлемому штриху пейзажа и относились по-свойски.

Макс подкатил к Тыковке и попросил:

– Слышь, будь другом. Одолжи моей подружке коньки, а я тебе «сникерс» куплю.

– Бери, – охотно согласилась Тыковка.

Ботинки оказались слегка великоватыми.

– Пара недель – и будешь кататься. Лучше меня тебя никто не научит. Гарантирую, – похвалялся Макс, пока Июлька возилась с застёжками.

– Чего тут учиться? Оттолкнись ногами и катись, – сказала Июлька, не выказав ни малейшего почтения к учителю.

Она и в мыслях не имела сбивать с него спесь, просто катание на роликах выглядело довольно несложной штукой, как по земле ходить.

– Это только так кажется. Сама ты и пару метров не проедешь, – заявил уязвлённый тренер.

– Как нечего делать, – фыркнула Июлька.

Такое непочтительное отношение раззадорило роллера со стажем.

– Хорошо. Давай на спор. Если сумеешь доехать вон до того угла, я тебе куплю ролики, – щедро предложил Макс. – А если нет, то ты меня поцелуешь.

– Размечтался, – усмехнулась Июлька.

– Ну что, слабо? Жалко, что этот придурок Ермолаев не увидит, – сказал Макс.

– Вася не придурок, – оборвала его девочка.

– Это тот пацан, который придумал реактивные присадки? Занятный парнишка, – встрял в разговор старшеклассник по имени Дима.

Макс не мог оставить его реплику без внимания. Дима был здесь непререкаемым авторитетом не только потому, что учился в одиннадцатом классе. Общительный и жизнерадостный, он преуспевал во всех видах спорта, даже имел титул мастера спорта по плаванию.

– Ты его просто не знаешь. Шизик полный. Тупой, как сибирский валенок. Из двоек не вылезает, – сказал Макс, чтобы развенчать соперника.

– Он талантливый, а тебе просто завидно, – вступилась за друга Июлька.

Девочка даже не подозревала, насколько она права. Её слова подействовали на Ливнева, как угроза на каракатицу. Из него тотчас Из него тотчас выплеснулась чернота.

– Да ты сама такая, как он! Крутую из себя строишь? Ладно. Если доедешь до угла, я признаю, что Ермолаев гений – сказал Макс.

– И купишь мне коньки; – добавила Июлька.

– С превеликим удовольствием. А если нет, то ты скажешь Ермолаеву, что он урод и недоумок. Поцелуй – само собой.

Июлька не сомневалась в победе. До угла было рукой подать. К тому же она так разозлилась на Ливнева, что просто не могла отказаться от спора.

– Все свидетели, – громко призвал Макс.

В здешней тусовке всегда были рады зрелищу. Июлька встала на коньки и с первого шага поняла, что погорячилась. Даже в одном тапке-скороходе она чувствовала себя увереннее. Обутые в коньки ноги скользили вперёд, нисколько не заботясь, что тело за ними не поспевает. Июлька выгнулась дугой, чтобы удержать равновесие, но переборщила и стала заваливаться назад. Она замахала руками, словно ветряная мельница, но и этот манёвр не помог. Ноги разъехались в разные стороны. Она снова прогнулась, в позе больного, скрюченного тяжёлой формой радикулита, проехала пару метров и бесславно грохнулась на асфальт.

Ливнев смотрел на неё с ехидной улыбочкой.

Июлька разулась и босиком пошла к скамейке, под которой оставила туфли.

– Ну что? За проигрыш надо платить, – напомнил Макс.

Июлька молча обулась, подошла к нему и чмокнула в щёку так, что ни у кого не осталось сомнений, бородавчатую жабу она поцеловала бы с большей теплотой.

– Так не считается. Давай по-взрослому, – сказал Ливнев.

– Такого уговора не было, – отказалась Июлька.

– У тебя ещё должок остался. Ермолаеву сказать, не забыла?

– Вот приду домой и скажу.

– А откуда я узнаю, что ты меня не обманула? Нет уж, давай при свидетелях. Кто со мной? – Макс вопросительно посмотрел на собравшихся.

Старшеклассники оставили его призыв без внимания, а представители шестых и седьмых классов колебались. Макс был среди них заводилой. Ссориться с ним никому не хотелось. К тому же новенькая сама нарвалась. В общем, поддержать Макса согласились четыре человека.

– Неужели вам нравится смотреть, как кого-то унижают? – спросила Июлька.

– А не надо было спорить, – резонно заметил ближайший прихлебатель Ливнева Юрка Сорокин, по прозвищу Сорока.

Шли молча. Июльку вели, как партизана на расстрел. Она чувствовала себя одновременно и злой, и несчастной. Если бы она могла, то превратила – бы Ливнева в таракана. Но Дневник был надёжно спрятан под подушкой дивана.

Дойдя до дома на Вишнёвой улице, Июлька не узнала двора. Вместо бурьяна перед домом красовался коротко стриженный газон.

«Никак бабушка всё же принялась за волшебство?» – воспрянула духом девочка, но искорка радости тотчас угасла. Июльке предстояло сделать самый паршивый поступок в жизни. Она обернулась к Ливневу.

– Пожалуйста, давай отменим этот спор. Я сделаю всё, что хочешь, только не это, – взмолилась девочка.

– Уговор дороже денег, – жёстко отчеканил Макс.

Презирая и ненавидя себя, Июлька вызвала Васю на улицу.

Увидев группу ребят во главе с Максом, тот почуял недоброе. Все молчали. Вася переводил взгляд с одного лица на другое. Макс подтолкнул Июльку в бок:

– Ты, кажется, хотела ему что-то сказать.

Июлька закрыла глаза, чтобы не видеть Васино лицо и выпалила:

– Ты урод и недоумок.

Большего удара Вася в жизни не получал. Он побледнел и пошатнулся, как будто её слова прорезали его автоматной очередью, а потом резко развернулся, заскочил в дом и захлопнул за собой дверь.

Июлька хотела побежать за ним, но прежде ей нужно было разобраться с Ливневым. От злости девочка разрумянилась. Её рыжие вихры взметались от ветра, как язычки пламени. В зелёных глазах пробежали искры, но голос звучал спокойно, почти елейно. Приходилось вспомнить бабушкины уроки: волшебница не позволяет эмоциям взять верх над собой. Если бы Июлька вспомнила об этом раньше, она бы не влипла в эту скверную историю. Но кулаками, которыми машут после драки, нужно бить себя по голове.

– Давай поспорим, что завтра я буду кататься лучше вас всех. Если нет, я поцелую тебя по-взрослому, – предложила Июлька.

Рыжая была полна сюрпризов. Макс снисходительно усмехнулся:

– Давно бы так. Давай.

– А если ты проиграешь, то поцелуешь дворового пса, при всех извинишься перед Васей и перестанешь его донимать.

По мнению Ливнева, это условие было лишним, но поскольку он уже ощущал торжество победы, то решил не перечить.

– Замётано!

Макс подмигнул друзьям. Девчонка откровенно напрашивалась на поцелуй. Корова на льду и то проявляет больше грации и мастерства.

Июлька с олимпийским спокойствием повернулась и вошла в дом.

Васи нигде не было. Она поднялась на чердак. Он сидел в потёмках, ссутулившись и уткнувшись в колени.

– Послушай… – начала Июлька, но Вася оборвал её на полуслове:

– Ты уже всё сказала!

Он вскочил, и торопливые шаги загрохотали вниз по лестнице. Пока Июлька спустилась и выбежала на улицу, Васи уже и след простыл.

Бабушка озабоченно спросила:

– Что случилось? Куда побежал Вася?

Июльке не хотелось рассказывать о том, что произошло, и впутывать взрослых в свои проблемы. Прежде бабушка всегда вызволяла её из беды, качала головой и говорила: «Пора бы тебе повзрослеть». Сейчас Июлька впервые осознала значение этих слов. Она сама должна отвечать за свой поступок.

– Вася пошёл погулять, – солгала она.

– Так спешно? – не поверила бабушка.

– За ним мальчишки зашли.

– Как же он мог оставить тебя одну? Это не по-джентльменски, – с осуждением покачал головой Никанор Иванович.

Августа пристально посмотрела на внучку. В такие моменты Июлька верила, что бабушка видит её насквозь. Чтобы скрыть замешательств во, она перевела разговор на другую тему:

– Садик очень изменился. Всё так подстрижено и ухожено. Прямо волшебство.

Бабушка строго осадила внучку:

– Никакого волшебства. Это технический прогресс. У Никанора Ивановича есть газонокосилка. Кстати, чудесное изобретение. Нужно будет самим приобрести такую же.

Глава 17

На землю спустилась ночь. Лампа под оранжевым абажуром мягко освещала уютную гостиную, но привычного спокойствия и умиротворения не было. Вася до сих пор не вернулся. Его мобильный телефон остался дома. Никанор Иванович нервно расхаживал по гостиной.

– Ума не приложу, где он может быть. Прежде Вася никогда не задерживался так поздно.

– Успокойтесь. Он скоро придёт, – как могла, утешала его Августа.

– А вдруг с ним что-то случилось?

– Он жив и здоров. Я это точно знаю.

Никанор Иванович с надеждой посмотрел на Августу.

– Всё время забываю, что вы экстрасенс.

Августе не нравилось это слово. В Сдвинутом мире экстрасенсов называли проще и понятнее: знахарями. Для волшебницы её уровня стать экстрасенсом было всё равно, что футболисту мирового класса играть в дворовой сборной, но она не возражала. Уж лучше слыть знахаркой, чем нарушить законы здешнего измерения и стать воровкой.

Июлька с дракончиком сидела в дальнем углу на тахте и тихо страдала. Она была благодарна бабушке, что та не приставала к ней с расспросами, хотя наверняка знала, откуда ветер дует.

Наконец дверь открылась, и на пороге появился Вася. Дед бросился к нему:

– Где ты пропадал? Почему так поздно?

– Надо было, – ответил Вася, не пускаясь в объяснения.

– Хотя бы предупредил. Мы волновались.

Вася нарочно не смотрел в сторону Июльки, и от этого девочке стало ещё горше.

– Садись поешь. Ты ведь не ужинал, – засуетилась Августа, которая полностью взяла хозяйство в свои руки и баловала не привыкших к деликатесам мужчин домашней кухней.

– Спасибо, не хочется. Я устал. Пойду спать, – отказался он и отправился на чердак.

Июлька едва сдержалась, чтобы не броситься следом. Сейчас был не самый подходящий момент для выяснения отношений. Она не хотела, чтобы Никанор Иванович знал, кто явился причиной всех несчастий.

Дом погрузился в дрёму. Июлька лежала тихо, чтобы не разбудить бабушку, и смотрела в окно. Свет от фонаря просачивался между ещё не опавшими листьями яблони, отчего казалось, будто многоглазое чудище шевелит тёмными усищами.

Дождавшись, пока все уснут, девочка поднялась с постели и на цыпочках отправилась на чердак. Рассохшаяся лестница напевно поскрипывала, но Июльке удалось обмануть певунью и переступить через голосистые половицы. Девочка нырнула в низкий дверной проём.

На чердаке стояла тьма. Маленькое оконце выходило в сад. С этой стороны фонаря не было.

– Вась, ты не спишь? – шёпотом окликнула Июлька.

Вася повыше натянул одеяло и зажмурился. Услышав шорох, девочка поняла, что его тоже мучает бессонница. Постепенно глаза привыкли к темноте. Июлька подошла к топчану и села рядом с Васей. Мальчишка засопел, сделав вид, что спит очень глубоко.

– Я хотела тебе сказать, что всё это неправда, – сказала Июлька, не обращая внимания на его откровенное нежелание слушать.

Она честно поведала ему обо всём, что произошло. Вася прекратил притворяться и уселся на топчане. Июлька закончила рассказом о последнем пари.

– Зачем ты это сделала? Тебе никогда не выиграть, – огорчился Вася.

Это мы ещё посмотрим, – заявила Июлька. – Мне бы только ролики достать. У тебя есть?

Она не стала заказывать ролики через Дневник, решив, что это зряшное желание. Всё равно завтра Ливнев купит ей отличные роликовые коньки.

– И да, и нет. Мне дед сделал, но они такие позорные.

– Главное, чтобы катились, – сказала Июлька.

– Я тебя прошу, отмени этот спор, пока не поздно.

– Ни за что. Не забивай себе голову такой ерундой, – беспечно отмахнулась Июлька и спросила: – Это ты с Максом подрался в тот день, когда мы встретились?

– С кем же ещё?

– Почему он к тебе всё время цепляется?

– Не знаю, – пожал плечами Вася и перевёл разговор на другую тему: – А где твои родители?

– У меня нет родителей, – сказала Июлька.

– Они что, погибли?

– Нет, у меня их никогда не было.

– Так не бывает, не в капусте же тебя нашли? – улыбнулся Вася.

– Именно так. Аист принёс меня к бабушке на капустную грядку, – серьёзно сказала Июлька.

– Хватит прикалываться. Тебе же не пять лет.

– Мне двенадцать, и что с того?

– В двенадцать лет люди уже знают, откуда берутся дети.

– Откуда?

– Растут в животе у матери, а потом рождаются.

– Правда? – искренне изумилась Июлька. – И ты тоже вырос в животе?

– Естественно.

– Очень странный способ, – заявила Июлька, в очередной раз обескуражив Васю. С ней нельзя было понять, шутит она или говорит серьёзно. На всякий случай Вася предупредил:

– Ты только в школе не говори про аиста и про капусту.

– Хорошо. А где твоя мама? – спросила девочка.

– В Штатах. Уехала, когда мне было шесть лет.

– А почему оставила тебя?

Вася не сразу ответил на больной вопрос. Он даже с дедом избегал обсуждать эту тему, но вдруг ему захотелось высказать всё, что наболело на душе.

Раньше я ждал, что она приедет и заберёт меня к себе. Но сначала она не могла устроиться. После боялась потерять работу. Потом вышла замуж, а три года назад у неё родилась Алиска. Теперь я ей совсем не нужен. Макс говорит, она меня бросила. Наверное, я и в драку полез, потому что он прав, – с горечью сказал он.

– Ты хочешь, чтобы мама тебя забрала? – поняла Июлька.

– Ничего я уже не хочу. Давай не будем об этом. Её нет и точка.

Они проговорили половину ночи. Близился рассвет, когда Июлька на цыпочках спустилась вниз. Прежде чем лечь спать, она вытащила Дневник и написала ещё одно желание, уже третье за последние сутки.

На следующий день произошло целых два события, которые потрясли школу. Как обычно, в центре внимания оказался шестой «А». Но обо всём по порядку.

На уроке физкультуры Вась Васич вызвал Ермолаева к перекладине. Вот уже вторую неделю Вася ожидал, что в физруке проявится милосердие. Но тот оставался твёрдым, как ценная порода древесины.

– На галеру, изобретатель, – с садистской ухмылкой сказал Вась Васич. – Сколько у нас там ещё осталось? Пятьдесят девять раз?

– Пятьдесят четыре, – поправил его Вася.

– Отлично. Не пройдёт и трёх недель, как наступит дембель.

Вася подошёл к перекладине, подпрыгнул и с неожиданной лёгкостью подтянулся один… второй… третий… пятый раз. Он сам поразился своей ловкости. Наверное, ежедневные тренировки дали свой результат. Подтянувшись десять раз, он ничуть не устал. После двадцати подтягиваний Вася чуть не свалился с перекладины, но не оттого, что у него иссякли сипы, а от изумления. Он не ожидал от себя такой прыти.

– Можешь же, когда захочешь. Так и быть, достаточно, – одобрительно сказал Вась Васич и для пущей важности свистнул в свисток.

По логике Ермолаев должен был спрыгнуть с турника, но в разумном устройстве мира что-то нарушилось. Вася продолжал подтягиваться, как будто ему приделали моторчик. Он просто сгибал руки и без труда взмывал вверх, словно кто-то заботливо подсаживал его снизу.

Физрук чуть не проглотил от удивления свисток. Ребята, которые в это время кидали мячи в сетку, забыли о тренировке и тоже подошли смотреть на небывалое зрелище. Ермолаев подтягивался и подтягивался, как живое воплощение рекламы батарейки энерджайзер.

После положенных пятидесяти четырех раз Вася хотел спрыгнуть с перекладины, но не тут-то было. Его собственное тело, не посоветовавшись с ним, решило пойти на рекорд. Сначала Вася удивился, а потом запаниковал. Кто знает, сколько времени продлится это наваждение?

Он уже давно перестал считать и только мечтал, чтобы наступил тот сладкий миг, когда он сможет почувствовать под ногами твёрдую почву. Вот когда он по-настоящему, до глубины души, понял Вась Васича, который носился на роликах не в силах остановиться.

Наконец руки у Васи разжались и он с лёгкостью тренированного атлета спрыгнул на пол.

– Сто раз! Ермолаев, скажи, что мне это не снится, – удивлённо воскликнул физрук.

– Ни фига себе, даже не вспотел, – протянул Марат Найко.

Вася не чувствовал усталости. Он был даже бодрее и энергичнее, чем в начале урока.

– Ну, тёзка, ты феномен. Тебя по телевизору надо показывать. Чего же ты до сих пор притворялся немощным? – спросил физрук.

Вася скромно пожал плечами.

Весть о подвиге Василия Ермолаева быстро разнеслась по школе. Даже старшеклассники приходили посмотреть на небывалого силача. Все просили Васю повторить номер на «бис», но рекордсмен скромно отказывался. Его тяготила слава. Однако дело было вовсе не в скромности. Воодушевлённый своей небывалой мощью, Вася тайком попытался повторить рекорд, но, как и прежде, беспомощной сосиской завис над землей. Хорошо ещё, никто не видел его позора.

Единственный человек, кому Вася мог откровенно рассказать о своих сомнениях, была Июлька.

– Все думают, что я крутой. А я не знаю, как это у меня получилось, – признался он.

– Я же говорила, что тебе всё удастся. Просто надо верить в свои силы, – улыбнулась девочка.

Вася не помнил, чтобы он хоть сколько-то верил в свои силы. Единственным логичным объяснением, которое пришло ему в голову, было – для занятий спортом нужно вдохновение. Может, поэтому спортсмены и побеждают на олимпиадах?

Тяжелее всего нести бремя Васиной славы оказалось Максу Ливневу. До сих пор он считался в классе самым спортивным, но больше двенадцати раз подтянуться ему не удавалось.

– Васька – слабак. Спорим, он принял допинг? – с жаром доказывал Макс.

– Какой же нужно допинг, чтобы столько раз подтянуться? – недоверчиво протянул Эдик Веркин.

Последние события подтолкнули его к мысли переделать незавершённый роман из мистического в фантастический триллер «Мертвец-энерджайзер».

– Не знаю, я в этом не силён. Говорят, допинг способен увеличить силы человека в десятки раз, – заявил Макс.

Ливнев не подозревал, что вечером его ждёт куда более сильное потрясение. В школе Июлька подчёркнуто избегала его, отчего он однозначно решил, что девчонка влюблена в него по уши. Напросилась целоваться, а теперь смущается. Макс делал вид, что не замечает её странного поведения. Главное – рыжая поможет ему отыграться на Ермолаеве. Пускай они показушничают, что помирились и живут душа в душу, а целоваться вечером она будет не с Васькой.

На площадке Ливнев ходил гоголем. Он вырядился в новый свитер, слегка сбрызнул волосы лаком, чтобы они не растрепались, словом, выглядел безупречным, как майка после «Тайда». Макс наматывал круги в предвкушении своего триумфа. Рыжая не торопилась. Ожидание затягивалось. Он уже пожалел, что растрезвонил всем о споре, и тем только нарвался на подколки и подтрунивание. В конце концов Макс понял, что девчонка его прокатила.

«Пусть не надеется, что сорвалась с крючка, – мстительно подумал он. – Неявка приравнивается к поражению».

И тут она пришла. Ермолаев, словно верный оруженосец, шагал рядом и нёс пародию на коньки, которую смастерил его дед. Макс даже опешил. Значит, рыжая не капитулировала? Ливнев представил, как он целуется с ней на глазах у Васьки, и настроение у него резко, точно петарда, взлетело вверх.

– Привет! Готова показать класс? – спросил Макс и заговорщически подмигнул собравшимся зрителям.

– Как договаривались. Так что готовься к поцелую, – без тени кокетства сказала Июлька.

– Об чём спич! Всегда готов, – широко улыбнулся Макс.

– Ребята, смотрите, чтобы пёс не убежал, – крикнула Июлька.

Кое-кто засмеялся. Все понимали, чем закончится этот спор. У девчонки, вчера вставшей на ролики, не было ни единого шанса на победу, но её манера держаться и умение шутить в безвыходном положении вызывали уважение.

Июлька стала прилаживать самодельные ролики.

– Собираешься кататься на этих каракатицах? – скривился Макс и кинул презрительный взгляд в сторону Ермолаева.

– У меня других нет, – развела руками Июлька.

– Сейчас найдём. Ты с самоделками поосторожнее. Тут у нас уже был аттракцион «Умелые ручки». Только у Вась Васича об этом не спрашивай, а то он, как вспомнит, нервным становится, – засмеялся Ливнев.

Он подошёл к Тыковке и предложил:

– Ну что, сникерснём?

Оказалось, что ставки увеличились.

– Шоколадно-вафельный торт, – не моргнув глазом, сказала она.

– Ты чего? Тут дел на пятнадцать минут, – возмутился Макс.

– Ага, она на роликах даже стоять не умеет. Ещё колёса собьёт. Как я тогда кататься буду? – заупрямилась Тыковка.

Макс хотел сказать, что с её катанием колёса вообще лишние, но решил не накалять обстановку. Договаривающиеся стороны ударили по рукам. Ливнев взял ролики и галантно поднёс Июльке.

– Прошу.

Июлька натянула ботинки, щёлкнула застёжками и с грацией страуса, больного артритом, вышла на площадку. Сделав пару неуверенных шагов, она попробовала продемонстрировать скольжение и тотчас потеряла равновесие. Звезда ролледрома засеменила в попытке устоять, чудом дотянула до газона, выскочила на траву, но это не спасло её от падения.

– Молоток. На ногах держишься, – покровительственно похвалил её Макс.

Вася стоял, пунцовый от стыда за Июльку. Зачем она всё это затеяла? Выставила себя на посмешище. Он тысячу раз просил её отказаться от пари. С самого начала было ясно, что ей не выиграть.

Вася помог ей подняться и сказал:

– Пойдём отсюда.

– Э, куда? Так дело не пойдёт. А поцелуй? Уговор дороже денег, – возразил Макс.

– Уверен, что не хочешь расторгнуть спор? – обратилась к нему Июлька.

– Ни за что! Если проспорила, условия надо выполнять.

– Точно! Давай целуйся! – крикнул Сорока.

Дима из одиннадцатого покачал головой:

– Малышня в поцелуйчики не наигралась. Кончай девчонку смущать.

Июлька с благодарностью посмотрела на него.

– Спасибо, но я ещё не закончила.

Второй выход на арену был гораздо более успешным. Хотя артрит у страуса явно прогрессировал и ноги не гнулись, Июльке всё же удалось, не свалившись, добраться до угла здания.

– Молодчага. За один день ты уже кое-что умеешь, – похвалил её старшеклассник.

– Это не считается. Ты говорила, что будешь кататься лучше всех, – напомнил Ливнев.

– Подожди, я только раскатываюсь, – ослепительно улыбнулась Июлька, развернулась и довольно устойчиво прокатилась вокруг площадки.

– Неплохо для первого раза, – скис Макс. – Но для выигрыша недостаточно.

– Перестань! Никто из вас не смог бы так прокатиться на второй же день, – вступился за Июльку Вася.

– А ты вообще заткнись. Я не с тобой спорил. Может быть, ей хочется проиграть. А тебе завидно, придурок? – накинулся на Васю Макс.

Июлька тяжело вздохнула.

– Послушай, ты меня разозлил. И помни, я тебе предлагала пойти на мировую.

На этот раз девочка решила без шуток показать, на что способна. Недаром она подстраховала своё желание, прежде чем записать его в Дневник, и вчера часа два просидела в Интернете, изучая приёмы катания.

Будущая чемпионка разогналась, сделала крутой вираж, лихо взбежала по ступенькам лестницы наверх, вскочила на парапет, стрижом пролетела вниз и спрыгнула, как с трамплина, при этом закрутившись так, что правой рукой коснулась левого ролика, а левой докрутилась назад до правого.

– Это же мьют! – выдохнул Дима.

Не успели зрители переварить первый сюрприз, как лихая девчонка сделала грэб и перешла на слайды. После фаст-слайда и скольжения на одной ноге она продемонстрировала оторопевшим зрителям бэкслайд, прокатилась задом и завершила своё выступление коронным слайдом на заднем колесе. Это было пределом совершенства. Уил-слайд даже среди мастодонтов роллерства умеют исполнять единицы.

Закончив представление, Июлька резко затормозила.

– Ребята, что это было? – спросил одноклассник и друг Димы.

Воцарилась тишина. Потрясённые зрители молчали. Школьный двор не видел такого совершенства.

Июлька посмотрела на Ливнева и улыбнулась.

– Ну что, не расхотел целоваться? Вон пёс под деревом тебя дожидается.

Макс не ожидал такого поворота. В четыре года его укусила соседская болонка, и с тех пор он панически боялся собак.

– Ты же это несерьёзно? – с надеждой в голосе проблеял Макс и бросил тревожный взгляд на дворнягу, которая старательно выкусывала блох и не подозревала о выпавшем на её долю счастье.

– Можешь сделать это не по-взрослому, – снисходительно разрешила Июлька под смех остальных.

– Так нечестно! Ты умела кататься и всё нарочно подстроила, – заартачился Макс.

– А если бы ты победил, было бы честно? – с вызовом спросила Июлька.

Один из старших парней положил руку Ливневу на плечо и сказал:

– Максик, ты мне друг, но ты попал.

Макс обвёл всех взглядом, но ни поддержки, ни сочувствия не встретил.

– Вы что?! А вдруг он бешеный?

– Может, это ты бешеный? Я же у тебя справку не спрашивала. А целоваться лез, – насмешливо сказала Июлька.

– Давай, Макс. Не томи народ, – подхватили роллеры.

Весь лоск с Ливнева сошёл, как акварельная краска под дождём. Он ступил на газон и на негнущихся ногах стал приближаться к дворняге. Почуяв всеобщее внимание, собака насторожилась. Она оставила блох в покое и внимательно следила за манёврами мальчишки. Её жизненный опыт подсказывал, что он замыслил что-то недоброе. Дворняга оскалилась и тихо заворчала.

Макс со всех ног рванул от неё. Собака гавкнула и с не меньшей прытью кинулась прочь.

– Эх, ты, горе-ухажёр! Даже пёс с тобой целоваться не желает.

Все дружно захохотали. Ливнев не привык, чтобы смеялись над ним. От злости его лицо стало красным, как зад у шимпанзе.

– Да пошла ты! – крикнул он и стал стаскивать коньки.

– Ты мне ещё ролики должен, – напомнила Июлька.

– Перетопчешься, – зло процедил Макс, закинул коньки за спину и размашисто зашагал прочь.

– А вот это он зря, – протянул Дима.

Среди роллеров он пользовал-:я таким уважением, что даже Сорока осудил поступок своего дружка.

Старшеклассник обратился к Июльке:

– Покажешь, как делать уил-слайд? В чём фишка?

Июлька с радостью делилась секретами мастерства и через час стала своим в доску парнем.

– Что ж ты вчера разыгрывала из себя неумеху? Я уж поверил, что ты в первый раз встала на коньки, – широко улыбнулся Дима.

Июлька хотела сказать, что это сущая правда, но прикусила язык. Здесь люди не верили в чудеса. А чего ещё можно ожидать от мира, где нет волшебства?

– Откуда ты такая взялась? – спросил Дима.

– С гор спустилась.

– Ну, горянка, если тебя кто обидит, только скажи, – он показал кулак.

– Спасибо, у меня бабушка есть, – сказала Июлька, чем вызвала взрыв хохота.

По дороге домой Вася спросил:

– Слушай, как тебе это удаётся? Не может быть, чтобы ты совсем не умела кататься.

– А как тебе удалось подтянуться сто раз?

Вася молчал. Ответа не было.

– Вот видишь, надо только захотеть, – сказала Июлька.

– А где ты узнала все приёмчики?

– В Интернете.

Вася смирился с тем, что он никогда не постигнет до конца эту загадочную девчонку. А может быть, это и не нужно. Надо принимать её такой, какая есть.

Едва ребята вошли в дом, как сразу поняли: что-то произошло. Никанор Иванович выглядел очень взволнованным.

– Дед, что-нибудь стряслось? – обеспокоенно спросил Вася.

– Прилетает твоя мама.

– Когда? – опешил Вася.

– В конце недели.