Текст книги "Творцы (СИ)"

Автор книги: Талани Кросс

Соавторы: Робин Штенье
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Помочь? – раздался рядом знакомый голос.

Она обернулась и увидела сидящего на чьем-то надгробии демона Максвелла. Рыжий приветливо помахал наскоро отрощенной рукой и поманил к себе. Девушка подавила желание послать его куда подальше и подошла, с отвращением заметив имя на камне, где восседал паскудный весельчак. «Смирнов Виктор Васильевич» – гласила надпись.

– Специально выбирал, где жопу примостить? – зло спросила Лана, принимая у него из рук полотенце и зонт.

– Естественно, – без обиняков признался демон. – А чего это вы, Лана Вик…

– Заткнись! И никогда не смей называть меня так. Я – просто Лана! У меня нет отчества! Ясно тебе?!

– Ясно-ясно. Прям как местная погода. Кстати, о птичках. А чего ты первым делом в предыдущую локацию поперлась-то? Она ведь, знаешь, какая? Самая невероятная. Ну, в том плане, что до той вероятности еще и дожить надо будет.

Лана вздрогнула. «До той вероятности еще и дожить надо будет», – повторила она мысленно и вскинула голову, чтобы переспросить. Но демона уже нигде не было. Только с надгробия улыбалось ненавистное лицо отца.

– Знаешь, – сказала она, глядя в глаза на портрете, такие же синие, как и у нее самой, – я очень надеюсь, что конкретно для тебя посмертия и перерождения нет. И ты лежишь там и чувствуешь, как тебя жрут могильные черви. Прямо в твоих мерзких глазах копошатся.

Наклонившись, она зачерпнула полную горсть грязи и кинула в надгробный камень. Потом еще раз. И еще. Но дождь также настойчиво продолжал все смывать.

Глава 7. Ритуал

Снился отец, каким был до того, как спился. Он сидел на полу, прислонившись к стене, и баюкал на руках маленькую Лану. Его зимняя куртка с обугленным правым рукавом валялась рядом. Там же лежала курточка Яна и один ботинок, почему-то без шнурка. Сам Ян сидел на высокой тумбе, которую узкоглазый дядя назвал алтарем. Правая рука мальчика была обмотана черным атласным бинтом в оранжевых кружочках с закорючками внутри, левую дядя держал в своих сухих ладонях, и по ней струилось мягкое зеленое свечение.

Заметив, что Ян смотрит на него, отец спросил:

– Ты как, чемпион?

Мальчик задумался. Ничего не болело, только удерживаемую руку немного покалывало, как будто он ее отлежал.

– Хорошо. А мы скоро домой? Мама будет волноваться.

Папа вопросительно посмотрел на дядю, тот кивнул.

– Ура! – обрадовался Ян и за неимением возможности хлопнуть в ладоши, ударил свободной рукой по алтарю. – Ай!

От боли выступили слезы. Он попытался притянуть руку к животу, но дядя остановил его и, просунув пальцы под бинт, легко надавил на ладонь. Стало легче, потом боль и вовсе стихла. Но шевелиться все равно было страшно, потому Ян долго сидел неподвижно, затем все-таки осмелился и снова посмотрел на отца.

– Па, – тихо позвал он, – а я справился?

Тот ласково улыбнулся и кивнул.

– Да, ты молодец.

Сон таял, но голос отца снова повторил:

– Ты молодец.

Но теперь в нем звучала желчь, никак не вязавшаяся с одобрением. Ян прислушался, а голос продолжал:

– Говорил тебе: не ругайся с Дереком! Но когда это ты меня слушался? Теперь Совет Судей потребовал провести ритуал. Потому что она – официально зарегистрированная выгоревшая, и обратного никто не доказал!

По столу ударили кулаком, Ян непроизвольно вздрогнул и открыл глаза. Он все еще был в кабинете Дэна в Башне Творцов, кажется, уснул на диване, и кто-то заботливо накрыл его пледом – черным с рыжими рунами. В кабинете было людно, но из знакомых он увидел только Дэна и Сеню. Остальные и вовсе были в страшных масках: одни раскрашены в яркие цвета, другие – бледные, с рогами и оскаленным ртами. Такие вроде бы в Японии делают или где еще на востоке.

– Не стучи, – веселым шепотом попросил Сеня, сидевший спиной к дивану, – ребенка разбудишь.

– Он уже, – сказал Дэн, и все обернулись к Яну. – Как самочувствие?

– Нормально, – Ян поднялся и сел, осматриваясь.

На руках не осталось даже шрамов, словно те ужасные ожоги ему просто приснились. На одежде – тоже никаких следов, хотя на нем были все те же джинсы и футболка, в которых он ушел из дома… Черт, как давно это было, и сколько он проспал? Вместо ответа справа заскрипел книжный шкаф, и Ян повернулся в его сторону. Один из стеллажей исчез, открыв вход в еще одну комнату.

– Кухня, – пояснил Дэн. – Завтрак на столе. Внутри еще две двери: туалет и ванная. Чистую одежду найдешь в ванной в шкафу – переоденься обязательно. Если нужна помощь, возьми с собой Сеню.

– Справлюсь, – пообещал Ян и обернулся, чтобы еще раз посмотреть на людей в масках.

Один из них говорил голосом его отца. Интересно, кто именно? И может ли быть так… Нет, вот это точно был бы бред. Он поднялся и вышел, ощущая спиной устремленные на него взгляды.

Когда стеллаж за ним задвигался обратно, Ян услышал возобновившуюся дискуссию:

– Я не ругался с Дереком, Макс. Это он со мной ругался, надеясь, что так я не отличу огнестрельное ранение от раны, нанесенной магией.

Терять время на сожаления, что не остался послушать вдруг ставший интересным разговор, Ян не стал, прекрасно понимая, что его все равно бы выгнали. Ладно, привести себя в порядок и выпить кофе не помешает.

Новая комната была скорее столовой с квадратным столом по центру, на котором стоял обещанный завтрак. Справа расположились шкафчики и холодильник, на шкафчиках – микроволновка и кофемашина.

«Хорошо живут», – усмехнулся Ян и направился в ванную.

Чтобы помыться и переодеться времени потребовалось немного. Уже под душем до него дошло: выгоревшая, о которой шла речь в кабинете, – Лана. И теперь ему не терпелось расспросить Дэна, что за ритуал такой и чем это грозит сестре. Не говоря уже про определение «выгоревшая».

Но по выходе из ванной Яна ждал вальяжно рассевшийся за столом Сеня.

– А тебе идет черный, – одобрил он и кивнул на заранее отодвинутый стул: – Садись, мне велели проследить, чтобы ты поел.

Ян критично посмотрел на себя: черный костюм-двойка, такая же рубашка, классические ботинки – все сидело идеально. Но как? Как они все это подобрали? Кто все это подбирал?

– Дэн, – ответил Сеня, пододвигая Яну чашку с кофе. – Это он тебя измерил. Да не делай такое лицо, речь не о сантиметровой ленте. Всего-навсего диагностическая руна, сохранил данные, когда проверял, как у тебя руки заживают. Потом в отделе обеспечения заказал одежду. А чего галстук не повязал? Не умеешь?

– Разве меня не Мила лечила? – удивился Ян, проигнорировав последний вопрос. – Или Дэн ей не доверяет?

Сразу вспомнился валивший изо рта Ланы черный дым, и удивление Милы: «Убиваю?»

– Доверяет, – отмахнулся Сеня. – Милу мы к тому времени домой отправили, чтобы отдохнула и в себя пришла. Она же девушка, с ней надо бережно обращаться. А Дэн сначала твою сестренку в ритуальный зал уволок, потом вернулся и проверил, как у тебя дела. Там же ужас, что с руками и лицом было, – он скосил глаза на Яна и вздохнул. – А мы в ответе за тех, кого притащили, понимаешь?

Ян пожал плечами и потянулся за кофе. До него начало доходить, почему нянькой оставили именно Сеню. Тот пусть и болтал без умолку, аки находка для шпиона, но по его насмешливому тону нельзя было понять: что из сказанного правда, а что добавлено от себя. Желание расспрашивать заметно убавилось.

– Что за ритуальный зал?

– Бутерброд.

– Бутерброд? Это форма или название?

– Это жуй, – Сеня встал, достал из микроволновки горячие бутерброды и поставил перед Яном. – Пару минимум, а то буду молчать, как партизан, – и, взяв один, вернулся на свое место.

Свой бутерброд Сеня уплетал с удовольствием, даже причмокивал. Ян понял, что условие самое настоящее, и тоже попробовал. Оказалось, вкусно. Интересно, еду покупают, или в Башне есть повара? Хотя надо бы задаться вопросом, кто всю эту прелесть спонсирует? Не те ли самые миллионные сделки с китайцами? В чем суть этих сделок? В общем, говоря про журналистскую сущность, Сеня тогда попал в точку. Вопросов у Яна было много: хватило бы докопаться до истины и глубже. Но стоило покончить с едой, Сеня упреждающе поднял указательный палец вверх и наставительно изрек:

– Руки помой!

Ян чертыхнулся.

– Издеваешься?

– Не без этого. Но вот увидит тебя сейчас в ритуальном зале Густаф Маркони, захочет руку пожать, а они у тебя грязные! Ты представляешь масштаб последующих судебных тяжб? А у тебя там, между прочим, сестра!

– Я тебя убью, – пообещал Ян и пошел мыть руки.

Ритуальных залов было несколько, но для попавших в череду вероятностей использовались два – зал Ями для здоровых творцов и зал Ямы для выгоревших и детей. Первый представлял собой белую квадратную комнату с круглым алтарем посредине. Белый цвет отражал магию, и весь огонь возвращался обратно в беснующегося творца, не растрачиваясь понапрасну. Черный усиливал нанесенные на него руны, блокирующие использование силы. Поэтому круглый зал Ямы с квадратным алтарем посередине был угольно-черным. Туда помещали выгоревших творцов и детей, которым не посчастливилось попасть в череду вероятностей. Те никогда не тратили свой огонь, черпая силу из огня божественного – того, что держит границу между мирами.

Лана оказалась выгоревшей, но на что и как она потратила свой огонь, Сеня не знал. По его словам, выгорали творцы нечасто: тратили больше огня, чем могли во время боя; скармливались тени, как отец Яна – Виктор Смирнов; заключали сделку с Ямой или Ями. В последнем случае огонь можно было вернуть, выполнив условия договора, только этого почти никто не делал – без своего огня творец жил недолго. Конечно, с ним могли поделиться родные или друзья, любимые, но донор должен быть духовно близок с реципиентом, а реципиент должен захотеть принять дар от донора. Иногда родители отдавали огонь детям или наоборот, но такое происходило редко – доноры, жертвуя своей силой, рисковали жизнью. Они впадали в уныние, страдали от нарушений сна, становились раздражительными и часто теряли интерес к реципиенту, а иногда – и к себе самим.

– Хотя с твоей сестрой вообще странная история. То ли у нее даритель слишком сильный, то ли наши эксперты сильно погорячились, обозвав ее выгоревшей. Три года прожить без огня – это вообще из области фантастики. Да, была, конечно, дурка, но даже там она казалась… относительно стабильной, – Сеня замолчал и перевел взгляд в центр комнаты, где укрытая с головой черным саваном, лежала Лана.

Они с Яном телепортировались в ритуальный зал самыми первыми, и Арсений сжалился над неофитом, решив рассказать ему все, что знал сам. И знал он вроде бы много, но Яну, несмотря на подробные объяснения на конкретном примере с сестрой, рассказ казался китайской грамотой. Какие еще Яма с Ями? Что за огонь? Душа? Духовные силы? Каким образом донор отдает свой огонь? Как можно договориться с Ямой и Ями? Как Лана умудрилась потерять свой огонь? И под тяжестью этих вопросов Ян чувствовал себя маленьким и совершенно потерянным. Он хотел, чтобы с сестрой все было хорошо, но не мог представить ничего подобного, потому что видел ее обгоревшую в кабинете Дэна.

– Почему у нее не сгорела одежда? – пробормотал он, вспоминая ее лысую голову.

– Когда черпаешь из собственного огня, сгореть или поджечь себя не можешь, хоть бензином облейся, – обрадовал Сеня. – Из божественного источника черпать не доводилось, но там, скорее всего, похожий эффект. Ну а лысая – это, видимо, выгорание так подействовало. Я похожее в учебниках по контролю внутреннего огня видел – очень реалистичные рисунки были. И жуткие. Твоя сестренка по сравнению с ними – милашка.

Ян закрыл глаза и глубоко вдохнул. Чем глубже он окунался в закулисную жизнь творцов с ее законами, тем меньше она ему нравилась.

– Ритуал, – сказал он, открывая глаза. – Ты обещал рассказать про ритуал.

– А что тут рассказывать? Высшие творцы в количестве семи и больше выстраиваются на платформе вокруг алтаря, что в центре. Потом одновременно плетут руну, похожую на рыбацкую сеть. «Ловец душ» называется. Ей и вытаскивают человека из череды вероятностей. Меня, помнится, прямо во время смерти вырвали. Я на камне подскочил и давай горло ощупывать. Бррр, – Сеня поежился. – До сих пор страшно, когда вспоминаю.

Ян нахмурился, пытаясь понять, шутит тот или нет. Вдруг это такая традиция разыгрывать новичков? А на камне под саваном вообще не Лана, а манекен. Желая убедиться в последнем, он решительно шагнул с платформы и направился к алтарю. За спиной Сеня сначала нечленораздельно забулькал, глотая начало, должно быть, занимательной истории, потом смачно выругался. Но останавливать не стал, и Ян посчитал, что вправе завершить начатое. Он осторожно откинул саван с головы лежащей на камне девушки и замер, увидев лицо сестры. Лана казалась спящей: волосы, брови и ресницы на месте, как будто и не выгорало ничего, а в кабинете бесновался кто-то другой. Рука несмело прикоснулась к нежной щеке – теплая. Значит, живая?

– Насмотрелся? – раздался за спиной усталый голос Дэна. – Закрывай и поднимайся обратно на платформу. Не хватало чтобы кто-нибудь увидел, как ты спокойно по кругу гуляешь.

Ян обернулся и увидел, что в зале, кроме них троих, были еще люди.

– А что такого? – спросил он, желая потянуть время, чтобы подольше побыть возле сестры.

– Зайти в круг и добраться живым до камня может лишь побывавший в череде вероятностей, – ответил за Дэна парень в красно-черной маске. Ответил не на русском, но Ян его понял. – Или Ключ Огня, но он может родиться только среди векш. А ты даже не химера.

Химера? Векши? Ключ? Ян перевел взгляд на Дэна, надеясь, что он пояснит.

– Потом, – пообещал тот и кивнул на алтарь: – Накрой Лану и поднимайся.

В отличие от Сени, Дэн вызывал уважение и доверие, потому Ян нехотя накрыл сестру и вернулся на платформу. Вовремя: в зале начали появляться новые лица и новые маски. Конечно же, и те, и другие были одеты в черное: у кого-то просто черные брюки с такой же рубашкой или футболкой, у кого-то строгие костюмы, как у самого Яна или Дэна, а у некоторых – и вовсе кашая, с чудно выбивающейся из-под накидки полоской белой рубашки. По мере заполнения зала, людей в кашае оказалось больше прочих, и у каждого из них имелась своя маска – на лице или в руках.

– Конклав Огня, – шепнул Сеня и быстро приложил палец ко рту, пресекая дальнейшие расспросы.

Зато был задан другой вопрос, уже не Яном.

– Почему в ритуальном зале новичок?!

В их сторону, расталкивая замешкавшихся творцов, направлялся невысокий грузный мужчина в едва сходящемся на животе пиджаке. Он шел, потрясая кулаком, а на его обширной лысине в капельках пота отражался отблеск рун, что горели на потолке так же ярко, как лампы. Творцы в деловых костюмах поворачивались в его сторону, но стоило мужчине пройти мимо, как их взгляды устремлялись ему вслед. Люди в одежде попроще, успевшие сбиться в кучку, тоже оборачивались и перешептывались. И даже члены Конклава Огня в итоге обернулись к Яну, которого достиг этот неприятный мужик. Дошел и, не переставая потрясать кулаком, схватил за руку.

– Кто тебя сюда притащил? Новообращенным здесь не место! Кто твой куратор?!

– Мила, – Ян вырвал руку и нахмурился. – Людмила Федорова мой куратор.

Губы мужика презрительно скривились, а глаза, слегка навыкате, распахнулись еще больше. Вряд ли от удивления, потому что он снова попытался ухватить за руку, но в этот раз Ян опередил, сильно сжав чужое запястье.

– Какие-то проблемы? – сухо спросил он, понимая, что подобное поведение ни к чему хорошему не приведет, но остановиться уже не мог. – У вас, творцов, совсем никаких манер, да?

– У нас, творцов, – поправил его Дэн. – Ты – один из нас. И отпусти, пожалуйста, сэра Августа Грема. Вопросом про манеры ты нанес ему гораздо больший урон, чем захватом. Уважаемый сэр Август Грем у нас англичанин, и даже посвящен в рыцари Ее Величеством королевой, а ты…

Он развел руками и покачал головой. Из-за залегшей под его глазами черноты выглядело это особенно печально. Ян разжал хватку.

– Давыдов! – процедил сквозь зубы Грем, потирая освободившееся запястье. – Так это ты его сюда притащил?! По правилам пользования ритуальным залом Ямы!..

– Творец с потенциалом силы выше среднего может находиться в зале вместе со своим куратором, – перебила его Мила, выходя вперед и заслоняя собой Яна.

«Вот только не хватало, чтобы меня девчонка защищала!» – подумал он, понимая, что ему ничего не остается, кроме как принять эту помощь.

Грем захлопал ресницами, не веря в происходящее. Кажется, он считал, что Мила должна была первой выгнать отсюда Яна, причем пинками. А она и впрямь оказалась куратором. Остальных эта новость тоже взбудоражила, и они зашептались громче, но все равно было не разобрать, о чем именно. Стоило прислушаться повнимательнее, как Грем пришел в себя и снова открыл рот. Хорошо хоть сказать ничего не успел – на весь зал загремела песня Дина Льюиса «Waves».

Ян, как и остальные, повернулся на звук и увидел сестру, которая сидела на ритуальном камне и шарила по карманам в поисках телефона. Наконец, смартфон был найден, и Лана, удивленно уставилась на экран, потом нахмурилась и недовольно пробормотала:

– А вот теперь я обиделась и не буду с тобой разговаривать, – и сбросила вызов, после чего обернулась к остальным, вздохнула: – Да что со мной не так? То маньяк, то сектанты… Дайте уже кого-нибудь поприличнее!

Она решительно спрыгнула с алтаря, словно намеревалась лично разобраться с каждым, но в момент, когда ее ноги коснулись пола, Лана исчезла.

И не давая опомниться, Дэн положил руки на плечи Яну и Миле, и ритуальный зал сменился залитой солнечным светом террасой. Пока глаза Яна привыкали к новому освещению, на террасу успели телепортироваться остальные творцы из ритуального зала. Но сколько он ни щурился на них, сестру так и не смог нигде рассмотреть. Тогда он обернулся к Дэну, что-то быстро набирающему в телефоне. Тот почувствовал на себе взгляд Яна, выдал «потом», убрал телефон во внутренний карман и исчез. Оставалось порадоваться, что Мила никуда исчезать не собиралась. Ян подхватил ее под локоть и, склонившись к уху, спросил:

– Где Лана?

– Верховный творец Лин Вей решает ее судьбу, – голос Милы был спокоен, но пальцы, накрывшие руку Яна, дрожали. – Если он сочтет ее опасной для окружающих – ликвидирует. Если нет, то выберет куратора. Только, – она нервно сглотнула, пальцы сжались, вонзив острые ноготки в ладонь Яну, – только вот выгоревшие еще ни разу не возвращались из круга живыми… Ритуал должен был… покончить с ее страданиями…

Глава 8. Конклав Огня

Очнувшись на камне в черном зале, Лана подумала, что все еще спит. Подобного на выставке Милы просто не могло быть! Например, эти круглые лампы с заключенными в них узорами, несомненно, произведение искусства, но совсем не то, чем обычно занималась подруга. Для ее картин свет требовался другой, да и стены лучше взять белые. И картин нет. Да, отсутствие картин – главное доказательство, что это сон. Если бы Лана очнулась еще на выставке, то явно не в качестве экспоната, а все в том же туалете или вообще в больнице – ведь боль тогда была просто чудовищной.

Зазвонивший телефон добавил уверенности в нереальности происходящего. Во-первых, смартфон разбился, когда ей стало плохо. Во-вторых, чтобы Калки позвонил первым! Это уже из области фантастики или даже фэнтези, ибо научно такую ерунду не обосновать.

– А вот теперь я обиделась и не буду с тобой разговаривать, – пробормотала она и сбросила вызов.

Конечно же, после такого все взгляды в зале были обращены к ней, отчего даже во сне стало неуютно. Да и о каком уюте может быть речь в черном зале, похожем на ритуальный, когда на тебя пялятся люди в черном? Некоторые не просто в черном, а в рясах буддийских монахов. Кажется, такая называется кашая. И сама по себе кашая еще ничего, но вот демонические маски на облаченных в нее людях – это уже клиника. Каким образом сознание Ланы совместило два этих элемента? Решила попугать саму себя?

– Да что со мной не так? То маньяк, то сектанты… Дайте уже кого-нибудь поприличнее!

Лана решительно спрыгнула с камня, готовая разобраться с каждым монахом лично. Но стоило босым ногам опуститься на ледяной камень, как декорации сменились на лакированное мореное дерево: не только пол, но и стены, и даже высокий потолок. И в какой-то степени смена обстановки показалась ей хорошим знаком: подтверждало нереальность происходящего, и никаких тебе сектантов. Хотя лучше бы она просто проснулась.

«Может, как-нибудь самой себя разбудить? – подумала Лана и, крепко зажмурившись, приказала себе: – Просыпайся!»

Ничего подобного. Только сзади кто-то осторожно ухватил ее за плечи. Она обернулась и вскрикнула от испуга – на нее уставилась застывшая в оскале эбеновая морда демона, в налитых кровью глазах которого сверкали сапфиры.

– Тише, – неожиданно мягко попросил он и, отпустив Лану, протянул руки к морде, сместил ту на бок и открыл половину человеческого лица. – Видишь? Всего лишь маска, пусть и страшная.

Лана кивнула, но все равно отступила назад, разглядывая остановившего ее мужчину. Лет сорока, может, больше. Высокий, широкоплечий, в черных брюках и рубашке. Темно-русые коротко стриженные волосы, аккуратная бородка на полтона темнее, мимические морщины в уголках синих глаз. На губах извиняющаяся полуулыбка. Приятное лицо, располагающее к себе. Конечно, Лана не видела нос и вторую половину и уже собиралась попросить убрать маску вовсе, когда мужчина ее опередил:

– А теперь, с твоего позволения, я надену ее обратно. Конклав Огня не любит тех, кто не чтит традиции.

Не чтит традиции… Кажется, ее Конклав Огня возненавидит: без маски, в белом, еще и босая. Для полного счастья не хватало отобранной Весты, но пистолет почему-то не захотел материализоваться во сне, в отличие от разбитого телефона. Или?.. Лана принялась себя критически осматривать, но ее отвлекли.

– Держи, – мужчина протянул ей связку ключей с фигуркой Бэтмена на брелке, – отдашь брату.

Яну? У него правда был такой брелок, и Лана несколько раз безуспешно пыталась его отобрать или выпросить.

– Откуда они у вас? И кто вы?

– Глава Чистильщиков, – ответил мужчина только на последний вопрос и, пойдя ближе, вложил ключи в руку Ланы, которые тут же перекочевали в карман ее шорт. – Я – Макс Нилан. Можешь звать меня просто Максом. Не бойся, я на твоей стороне.

И Лана поверила. Не самый плохой союзник из возможных – ее сознание могло предложить, к примеру, разумного червяка. Или собачку из разрушенного центра. С этим хотя бы поговорить можно и попросить объяснить, куда это она попала, и как отсюда выбраться.

Но Макс молча взял ее под локоть и повел по коридору туда, где неожиданно засиял чернотой проем, оказавшийся входом в темный узкий зал. По его центру тянулась цепь пустых чугунных трехногих чаш. В последней из них горел огонь, и пламя тянулось к потолку, скрывая стоящего за чашами человека. Ему же, в свою очередь, ничего не мешало внимательно рассматривать Лану, и взгляд был тяжелым. Хотелось стряхнуть его с себя, как чужую ладонь с плеча.

В зал стали прибывать другие люди, в основном мужчины, хотя среди них нашлось и несколько женщин в длинных платьях и пелеринах. И снова у всех них цвет одежды был черным, а лица скрывали маски, в этот раз не только демонические, но и карнавальные, и в виде морд животных, и даже какие-то абстрактные в форме вытянутых вверх узорчатых прямоугольников. Наверное, таким образом прибывших можно было поделить на группы.

– Кланы, – почти неслышно подсказали рядом.

Лана повернулась к Максу, но тот покачал головой и кивнул в сторону чаш. По его глазам отчетливо читался призыв смотреть внимательно.

Посмотреть было на что: люди в масках обменивались кивками, кланялись человеку, находящемуся в конце зала, проходили к ближайшей чаше, и вспыхивающий на их ладонях огонь перетекал в последнюю, становясь ярче и насыщенней. Последний всполох слетел с ладони женщины в белоснежной маске, и когда она вернулась к остальным, все обернулись в тот конец зала, где находился человек с тяжелым взглядом. Наверняка, это был их предводитель. Как только он заговорил, Лана поняла, что не ошиблась.

– Огонь – это не только сила, но еще и страсть, – сильный глубокий голос прокатился по залу, заставив пламя в чашах задрожать. – Чем сильнее страсть, тем сильнее творец. Огонь можно объединять, им можно делиться, даже с выгоревшими – ровно до того момента, пока выгоревшие не потянутся к Огню Изначальному, к сути нашего бога. Потянутся и сгорят. Потому что контролировать божественный огонь под силу только божеству.

Говоривший замолчал, и все взгляды устремились к Лане, внимательные, изучающие, препарирующие… Пламя в чашах задрожало сильнее, заискрилось, передавая волнение и сомнения собравшихся. Все ждали, когда их предводитель продолжит речь, но он не спешил, наслаждаясь затянувшейся паузой.

«Дешевый балаган с дорогими спецэффектами», – подумала Лана, а вслух спросила:

– И что? Кто-то недовыгорел?

По толпе прошелестел возмущенный шепот. Макс чуть заметно неодобрительно покачал головой. А вот пламя в чашах неожиданно успокоилось. Предводитель собравшихся вдруг рассмеялся скрипучим старческим смехом, резко оборвавшимся после непродолжительных аплодисментов, раздавшихся рядом с Ланой. Она повернулась в ту сторону и увидела парня, с которым в реальности столкнулась на лестнице выставочного комплекса «Этажи». Парень подмигнул ей и, пройдя к ближайшей чаше, прикоснулся к пламени, окрасив его в золотой цвет. К потолку взметнулись новые искры, превратившиеся в бабочек, которые долетели к следующему огню, поменяли его цвет, понеслись дальше по цепочке, превратив торжественно зловещую атмосферу зала в мультяшно-волшебную.

– Мой дорогой ученик хочет провести церемонию очищения выгоревшей вместо меня? – спросил избавившийся от старческих ноток голос.

– Нет, – парень покачал головой, – всего лишь высказать свое почтение Верховному Творцу и Конклаву Огня. И добавить недостающих зрителей, – он щелкнул пальцами.

Рядом с ним из воздуха появились Ян и Мила, тоже в черном, но без масок. Лана не удивилась – должно же сознание притянуть в сон кого-то знакомого. Но вот цвет их одежды немного огорчил – она одна оставалась в белом, будто была против всех них. Или они все – против нее одной.

– Око бога Огня, покажи нам выбор его, – попросил тем временем названный Верховным Творцом.

– Покажи нам выбор его! – подхватили собравшиеся.

Пламя в чашах взметнулось вверх, слилось в одно, метнулось к Лане, желая испепелить, уничтожить, потому что она и была выгоревшей. Какое точное определение – выгоревшая, как хорошо оно объясняло творившееся с ней в последние три года! И как же легко теперь, когда она, наконец-то, услышала его. Только почему так медленно?

«День затянувшейся смерти…»

Захотелось ускориться – раскинуть руки, шагнуть навстречу летящему к ней огню. Но неожиданно для Ланы и для остальных к ней бросился Ян, закрыв собой от опасности. А за его спиной выросли огромные крылья, ослепившие своей белизной.

«Нет! Ян не должен сгореть!» – успело пронестись в голове, прежде чем мир взорвался яркой вспышкой, сметая пространство и звук.

Все закончилось внезапно: вот она инстинктивно жмурится, думая, что в последний раз прижимается к брату, а вот уже он легонько встряхивает ее за плечи и зовет по имени. А вместо тьмы над ними темно-синее небо без единого облака, и солнце, спускающееся к линии горизонта, красное, как Изначальный Огонь.

– Ты в порядке?

В топе глупых вопросов этот шел вторым, сразу за «что делаешь?» Но Ян выглядел по-настоящему обеспокоенным, и Лана кивнула.

– Почему ты тоже в черном? – она заглянула через его плечо на никуда не исчезнувших людей.

Некоторые из них успели снять маски и ошарашенно смотрели на Яна. Кто-то даже обозвал его «дваждырожденным», получив тычок от более сдержанного собрата. Но ни первые, ни вторые не торопились что-либо предпринимать в отношении Яна с Ланой.

– А, это, – брат усмехнулся и сделал честные глаза: – Это не я, меня подставили.

Он стащил с себя пиджак и накинул ей на плечи, потом обернулся и принялся искать кого-то взглядом. Уверенный в себе, легко ориентирующийся в происходящем даже в чужом сне – идеальный старший брат. Лана улыбнулась и решила, что теперь можно расслабиться и досмотреть сон, не пытаясь проснуться самостоятельно.

– Дэн! – Ян помахал рукой парню, изменившему цвет пламени. – А ты не мог бы?..

– Какой шустрый ребенок! – перебивая, восхитился Верховный Творец. – Хотя… Сбежать от Конклава Огня хорошая идея, я бы на это посмотрел.

Лана попыталась вычленить из толпы людей в черном говорящего, но тот слишком быстро замолчал. А вперед вышел мужчина в красной маске демона. В его поднятой на уровне лица руке горел рыжий огонь.

– Клан Феллоуз просит слово у Верховного Творца.

– Говори, – разрешил Верховный Творец, и человек убрал пламя.

– Лин Вей! Юноша, может, и впрямь избранный, но девчонка – выгоревшая. Мы не можем выпустить ее в мир, не после череды вероятностей. Последствия слишком непредсказуемы. Стоит ли рисковать сейчас, когда подземелья Шамбалы источают так много теней?

К нему стали подходить другие, становились за его спиной, вытягивали вверх руки с горящими в них огнями. Кажется, таким образом они заявляли о своем согласии с говорившим. А вот Ян с ними был не согласен. Он недовольно обвел взглядом толпу, поднял руку, но огонь в ней так и не зажегся. Брат нахмурился, перевел вопрошающий взгляд на Дэна, тот вздохнул и озвучил:

– У парня вопрос, Лин Вей. Дадите высказаться?

– Ну, пусть скажет, – согласился тот.

И Ян, совершенно не заботясь о выборе слов, заговорил:

– Без средневекового фанатизма с факелами обойтись нельзя? Неужели выгоревшие настолько опасны после череды вероятностей? Что с ними не так?

– Что не так? – из толпы вышел еще один мужчина и, стянув с себя маску кицунэ, добродушно улыбнулся Яну, не удостоив Лану взглядом. – Их просто не существует в природе: лишившиеся огня не в силах выбраться из череды вероятностей самостоятельно и, как правило, умирают сразу по выходу из нее. Да, ваша сестра внешне не похожа на выгоревшую сейчас, но господин Феллоуз прав – мы не можем ее отпустить. Увы.

По тому, как напряглись плечи Яна, Лана поняла: брат в бешенстве. Он не знал, чем можно им возразить, а значит, как в далеком детстве, собрался драться. Но драться с толпой магов глупо, особенно за нее, Лану. Только ноги не хотели двигаться, не давали обойти защиту и покончить с глупыми спорами.

– Око бога Огня выпустило ее наружу, – рядом с ними раздался спокойный голос Макса Нилана. – А значит, она не опасна. К тому же, это легко проверить.