Текст книги "Академия Роз. Поцелуй демона (СИ)"
Автор книги: Таисия Васнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Во мне и правда что-то треснуло.
Мелоун обеспокоенно начал виться вокруг меня, забрался на плечи, увидел, что я читаю, и возмущённо зафырчал, а потом и вовсе цапнул за мочку уха, чтобы даже не вздумала никого вызывать. Я отмахнулась, вчитываясь в текст. Хорёк заверещал и принялся меня кошмарить – запутал своими лапками волосы, поцарапал когтями шею и плечо, укусил за палец.
Я поймала его и заперла в ванной. Он сначала скребся в дверь, а потом притих. Я почувствовала укол совести, но непривычный азарт захватил меня. Я начала подготовку к ритуалу. Достала инструменты, мел. Начертить нормальную пентаграмму получилось с третьего раза.
Я сверилась с книгой, убедилась в верности. Левый символ вышел немного косо, но я просто придиралась. Я отряхнула руки и убрала ванночку с Жабулей в ванную комнату, в компанию к притихшему Мелоуну. Взяла в руки флакончик. Нет, я не готова!
Я рухнула на кровать и постаралась успокоиться. Всё пройдёт быстро. Я вызову чертёнка, поздороваюсь, извинюсь за беспокойство и верну его домой. И всё. Я посмотрела на небольшой квадрат на ладони. Я должна. Доказать всем и прежде всего самой себе – я могу. Могу!
Ещё раз прочитала все слова и действия. Но внутри всё равно сидел червячок, что в самый ответственный момент у меня всё вылетит из головы и всё закончится катастрофой. Кончики пальцев закололо, и я решилась. Встала возле двери, достаточно далеко от пентаграммы, положила на пол раскрытую книгу.
– Ну, с Матерью-Ведьмой, – выдохнула и глубоко вдохнула, словно собралась нырять, – поехали.
Глава 10. И смех, и грех
Розэ
Я выпила зелье одним глотком. Вязкая жидкость неприятной горечью обожгла язык и опалила горло, оставляя после себя отвратительное послевкусие. Я скривилась и подавила желание сплюнуть горькую слюну. Всё равно не поможет.
Зелье горячей волной прокатилось по пищеводу, разнося приятно-колющее тепло по телу. Я передёрнула плечами от щекотки в мышцах и резко выдохнула. В ушах зазвенело, а мир стал неестественно чётким и ярким, запахи и звуки усилились, я слышала, как в соседней комнате ворчала на домашку какая-то ведьма. Я чувствовала запах её чернил.
Самое время начинать! Я постояла пару секунд, привыкая, и начала читать заклинание призыва, тщательно проговаривая слова. Точность порою куда важнее количества влитой силы. Я направила тонкий поток магии в пентаграмму.
В груди неприятно похолодело, это зелье временно увеличивало силу за счёт жизненной энергии. После его приёма пару дней я буду ходить как пришибленная.
С последним моим словом и каплей магии пентаграмма вспыхнула пугающим огнём. Он взметнулся к самому потолку, мазнув его кончиками пламени и резко опал. Я отшатнулась назад и настороженно посмотрела в центр круга.
Сердце заколотилось как у кролика. Я сделала всё точно по инструкции, но мне всё равно было страшно. В пентаграмме заклубился бордовый туман и закрутился спиралями. Мгновенье – и туман исчез, оставив в огненной ловушке…
– Демон! – выпалила я с восторгом и испуганно зажала рот ладонью.
Не могу поверить! У меня, чёрт возьми, получилось! По телу прокатилась волна чистого восторга. Я никогда не делала ничего подобного, никогда не была такой смелой, как сейчас. О Матерь-Ведьма, я просто не могу в это поверить!
Передо мной стояло потустороннее чудовище, и оно в ловушке, которую я начертила собственными руками. Своими кривыми дрожащими руками. И я не знаю, что страшило меня в этот момент больше, это существо в пентаграмме или то, что я вообще на это решилась.
Но чистый детский восторг тут же смыло смутными сомнениями. Больно уж вызванный низший чертёнок был… Массивным, злобным и пугающим. Волосы на голове зашевелились от догадки, что пришёл на мой вызов кто-то совсем не тот.
– Как посмела призвать меня? – прогрохотал нечеловеческий голос, и меня затрясло от страха.
– М-мне нужна помощь, – выдавила первое, что пришло в голову.
Помощь мне действительно нужна. Вернуть это существо туда, откуда оно пришло. От одного его вида, который проявлялся всё чётче и страшнее, становилось жутко. Огромная тёмно-вишнёвая груда мышц с толстыми ветвистыми рогами, зверино-человеческой мордой и горящими огнём глазами. А какие у него были шипы по телу и когти на лапах…
– Смертная, – с презрением сказало нечто, – я тебя уничтожу.
– Н-но вы в к-круге, – напомнила я и сглотнула, внутри меня всё дребезжало от страха.
Демон заржал, злобно и весело, скаля белоснежные острые зубы. Ну и пасть, Матерь-Ведьма. Внутри моего отчаянно дрожащего тела столкнулись две волны – страх перед чудовищем и огненная злость на него. Ладони опалило, а холод в груди стал каким-то другим, тёмным и тягучим. Я сжала ладони в кулаки.
Дожила, теперь надо мной смеётся какая-то страхолюдина в магической клетке. Я задыхалась, не в силах побороть свои противоречивые эмоции, они буквально разрывали меня на части. Я окончательно сошла с ума? У меня раздвоение личности?
Занятая борьбой с самой собой и самоанализом, я не сразу заметила, что это непонятное красное рогатое чудище начало атаковать свою тюрьму. Воздух затрещал, а горящая пентаграмма нервно задрожала. Я почти до крови закусила губу. Боль отрезвила.
Я сосредоточилась на ловушке. Если пентаграмма разрушится, то демон выйдет на свободу и всех нас сожрёт. Крохи моих сил уходили как песок сквозь пальцы, а битва внутри вносила разлад в мою концентрацию. Нити управления выскальзывали из рук. Нужно отвлечь демона, чтобы так не давил на ловушку!
– Нет, вы не покинете круг! – выпалила я и сделала шаг к пентаграмме, – сначала вы выполните моё желание! Мне нужна помощь, чтобы меня не сломали!
Вот только, не знаю, что сломает меня раньше. Ураган внутри, стремительно утекающие силы или рвущийся на свободу демон.
– А не боишься, что я тебя сломаю? – заинтересованно спросило чудовище, перестав давить на стенки ловушки.
– Б-боюсь, – икнула я, задыхаясь от напряжения. В глазах уже всё плыло.
– Ты глупая или отчаянная? – почти как нормальный человек спросило нечто, склонив голову набок.
– Всего понемногу, – сглотнула, чувствуя холодок, расходящийся по телу, – п-поможете мне?
Демон ненадолго замер, наверное, размышлял над тем, убить меня из милосердия или по злобе душевной. Я смогла нервно выдохнуть и поджала губы. Я держалась на одном упрямстве, в висках уже звенели похоронные колокола. Нужно быстрее отправить демона обратно. Зачем я вообще всё это начала? Мерзкая Дюбесси. И я тоже хороша.
– Знаете, я передумала, – пробормотала я, – приятно было познакомиться, лёгкого вам пути!
Я сложила пальцы в фигуру, показанную в книге, и прошептала заклинание. Демон даже не дёрнулся, продолжал смотреть с любопытством. Пентаграмма запульсировала, я в ужасе сделала слабый шаг к гаснущим линиям, чтобы хоть что-то сделать, но холодок в груди резко взорвался, вытягивая из меня последние крохи.
Сознание вспыхнуло вместе с пентаграммой и погасло. Демон победно зарычал. Вот и всё. Прощай маленькая глупая ведьма Розэ Фардеклёр. И все, кого сожрёт этот кровожадный монстр. Я – дура.
Леон
Я блаженно вытянулся на траве возле бабушкиного дома и сощурил глаза, глядя на чистое голубое небо. Солнышко светит, птички поют, ветерок треплет волосы. Из открытого окна кухни доносился аромат свежей выпечки. Обожаю приезжать к бабушке в гости.
– Лёвушка, солнце, иди кушать, – из окна выглянула бабушка, – я уже и чай налила. Остынет – невкусно будет.
– Бабуль, – я сел и обернулся к ней, – остынет – подогреем.
Я широко ухмыльнулся и вызвал на ладони пламя. В том, чтобы быть сыном демона и попаданки с Земли есть свои плюсы. Бабушка уже привыкла к магическим выкрутасам своих внуков и только закатывала глаза. Вот и сейчас.
– Лев, – она поджала губы, – я тебе сейчас твой хвост демонический на рога накручу и без пирожков оставлю. Марш за стол!
– Иду, иду, – я засмеялся и поднялся.
Бабушка есть бабушка. Ей плевать, что ты один из сильнейших демонов, имеешь жуткую зубасто-рогатую ипостась и можешь щелчком пальцев смести с лица Земли половину области. Сказала – без пирожков оставит, значит, будешь сидеть и жевать свой хвост. Ещё и по лбу ложкой можешь получить, для острастки.
Вдруг я почувствовал чьё-то пристальное внимание и обернулся. Через миры в окошко на меня смотрела какая-то женщина в покрывале а-ля шамаханская царица. Я нахмурился и резким взмахом руки захлопнул «форточку», прищемив ведьме любопытный нос. И навесил на бабушкин участок дополнительную защиту.
Я вошёл на уютную кухню, тут же ставшую тесной. Дом не был рассчитан на два метра мускулов, я со вздохом вспомнил, как был мелким. А сейчас едва ли не скребу макушкой потолок. Я втиснулся за стол и облизнулся, вдыхая божественный аромат сдобы.
Так печь, как бабуля, не умеет никто в двух мирах. Я потёр руки и потянулся к румяным пирожкам с вишней, моим любимым. И тут же получил по руке полотенцем.
– Куда тянешь лапищу, чудище иномирное, – проворчала бабушка, – а руки кто мыть будет? У демонов нет кишечных палочек?
– Бабушка! – возмутился я и поднялся.
– Не бабкай! – она упёрла руки в боки, – марш мыть руки, с мылом! Бабушка научит вас родину любить, черти чумазые.
Она всегда так забавно ругалась. Я подавил смешок и пошёл выполнять указание моей маленькой грозной бабули. Эта милая старушка заставляет ходить по струнке даже моего отца, одного из сильнейших демонов нашего мира, на минуточку.
Я быстро помыл руки и вернулся за стол. Бабушка села рядом, пододвинула ко мне огромную кружку с чёрным чаем и подпёрла щёку кулачком, с умилением глядя, как я уплетаю выпечку за обе щёки. А потом как выдала:
– Жениться тебе надо, Лёвушка. А то ходишь красавец бесхозный.
У меня кусок пирога встал поперёк горла. Я натужно закашлялся, а бабуля поднялась и начала отбивать военный марш по моей спине. Я с трудом проглотил и приложился к чаю. Пил жадно, большими глотками, пытаясь прийти в себя от такого удара под дых от любимой бабушки.
– Аккуратнее кушай, Лёва, – между тем цокнула она и села обратно на место.
– Бабушка, – чуть хриплым голосом наконец сказал я, – не шути так, когда я ем. Не откачаешь же, случись что. К-ха, к-ха.
– А кто шутит? – она приподняла брови, – тебе уж двадцать три, а ты всё один да один. Твой брат уже нашёл себе невесту.
– Бабушка, мне всего двадцать четыре, – проговорил я, – а Макс нарвался на свою любовь совершенно случайно. Так бы тоже бегал одиноким волком.
– Одинокие волки, ты посмотри, – бабушка закатила глаза, – вы не волки – вы рогатый зверинец. Ничего-ничего, я подожду. И тебя любовь схватит за… рога.
– К-хм, – понятно, про какие рога бабуля говорила, – не хочу я жениться. Папа встретил маму, когда ему было глубоко за сто.
– Так и что, тоже шкериться до ста лет будешь? – недовольно спросила она, – что-то сердце у меня за тебя неспокойно, милый. За всех твоих братьев и сестёр спокойно, а за тебя болит.
Я непроизвольно поскрёб ногтями левую ладонь и быстро одёрнул руку, прямо посмотрел на погрустневшую бабушку, сгрёб её в свои объятия и усадил на колени. Она была такой маленькой и хрупкой в моих руках. Я помню, когда сам казался крохой и сидел у неё на коленях, без умолку болтая обо всём.
– Всё будет хорошо, бабуль, – заверил её и сверкнул улыбкой, – не переживай так. Приедешь к нам в гости на осень? Демонический легион соскучился по тебе.
– По пирожкам они соскучились, демонюки, – хохотнула она, – приеду, куда ж я денусь. Мне ж пообещали омолаживающие процедурки. Снова скину десяток лет на зависть Фроловне и Никитичной.
Я засмеялся. Бабушка такая бабушка. Я помог ей убрать со стола, хотя она отчаянно этому противилась. Завернула мне с собой целый пакет гостинцев с собой, будто мы там голодаем, расцеловала в обе щёки. Пришлось наклониться, чтобы она дотянулась.
– Ну, давай, с Богом, Лёвушка, – она по привычке перекрестила меня, вызвав ироничную улыбку, – лёгкой дорожки. Всем привет передавай, всех жду в гости.
– Хорошо, бабуль, – я поцеловал её в щёку и сосредоточился на перемещении.
Меня охватил бордовый туман и скрутился в спираль, вырывая из этого мира. Меня вынесло в подпространство моего родного мира, Рантальи. Серые туманы смешивались с моим бордовым. Я подозрительно огляделся. Я должен был выйти прямо во дворе дома в Асаре. И ни разу у меня не было осечки в перемещениях.
Я прижал к себе пакет с пирогами словно родное дитя и подозрительно огляделся. Что за фигня-то? Серый туман изнанки мира опутал меня щупальцами и вытолкнул прочь из подпространства. Я тут же окружил себя щитом. Вдруг враги, а у меня тут пироги. Нехорошо, если отнимут.
Изнутри своего туманного кокона я всё видел и слышал, а вот снаружи ничего не было видно и слышно. Я сразу заметил сосредоточенную девчонку и огненную пентаграмму. Серьёзно? Она вызвала меня и заключила в ловушку? Меня? О великие демоны, куда орать.
Я вздохнула, аккуратно поставил пакет на пол и укрыл его туманом, нечего светить личным перед маленькой дурочкой. Вот кто с таким испуганным лицом и такой смехотворной ловушкой вызывает высших демонов? Как этой дрожащей веточке вообще сил-то хватило?
Про ум я вообще молчу. А если бы к ней пришёл не милый, добрый и сытый я, а какой-нибудь отморозок? Нет, решительно нужно проучить эту глупышку, припугнуть, чтобы больше не лезла, куда не следует. Я не стал принимать демоническую ипостась, просто навёл правдоподобную иллюзию и развеял щит.
– Демон! – возликовало глупое создание и зажало ладошкой рот, я закатил глаза. Дитё дитём.
Ну, приступим. Я усилил магией голос, добавил рычащих и хрипящих ноток. Получилось жутко, в стиле блэк метал. Девочка задрожала сильнее и проблеяла, что ей нужна помощь. Она меня боялась, но продолжала говорить.
Она тряслась как осиновый лист от моих угроз, большие глаза стали ещё больше, буквально заняли половину кукольного лица. Я почти ласково коснулся пентаграммы. Да она сейчас развалится и без моей помощи. Защита рассчитана на низших чертей и трещит по швам от самого моего присутствия внутри.
Девчонка побледнела от натуги, я смерил её любопытным взглядом и сжал свою демоническую мощь, чтобы несчастная пентаграмма не разлетелась вдребезги раньше времени. Я всё не мог понять, эта малышка глупая или просто отчаянная. Говорит, всего понемногу. Я еле подавил смешок. Какая прелесть.
– Знаете, я передумала, – пропищала она, – приятно было познакомиться, лёгкого вам пути!
Какая странная логика у этого создания. Она попыталась выкинуть меня обратно на изнанку, я с любопытством наблюдал за её потугами. Ладно, пора заканчивать этот спектакль, а то пироги стынут. А эта дурочка и так стала уже прозрачной от страха.
Она шагнула к пентаграмме, пошатнулась и начала падать. Мою левую ладонь опалило холодом, я зарычал от неожиданной колющей боли. Я сделал шаг вперёд, разрушая ловушку, и подхватил на руки эту дурочку. Успел в последний момент. Она оказалась такой лёгкой, почти невесомой.
Она была без сознания, а я вдруг понял, почему она казалась мне почти прозрачной. Эта маленькая идиотка нализалась зелья для увеличения силы. Я грязно выругался и осмотрел комнату. Покрывало на одной из кроватей было смято. Положил девчонку туда и закутал в кокон из одеяла и покрывала.
Она была ледяная. Просто ледяная и полупрозрачная. Вот где мозги у этой ведьмы? Я посмотрел на её ладонь, с которой медленно исчезал квадрат. Ага, вон где её мозги. «Ложь или Смех». Точно отчаянная и глупая.
Ну вот что за фигня? Эти ведьмы совсем ополоумели на своём шабаше? Одна подглядывает в форточку за приличным демоном на каникулах, извращенка, вторая к себе в спальню вытащила и рухнула без чувств. Одни озабоченные кругом. А бабуля ещё говорит, что жениться надо. Ага, сейчас. Не родилась ещё моя истинная.
Я с раздражением снова потёр левую ладонь. Холод сменился зудом, кожу на мгновение опалило пламенем. Я опустил взгляд на левую руку и не сдержался, грязно выругался. Вот и не верь в бабушкины предчувствия. Круто съездил на выходные к бабушке, пирогов поесть. Очешуенно просто. Чёртовы ведьмы.
Глава 11. Чебурашка и крокодил Гена
Розэ
Я проснулась от ощущения чьего-то недоброго взгляда и противного чавканья почти над самым ухом. Неужели демон меня уже доедает? Я с трудом разлепила ресницы и повернулась на звук. На моём столе сидел мужик и с каменным лицом жевал пирожок, не отводя от меня злобного взгляда. Чавкал, естественно, не он, а Мелоун, обгрызающий свой пирог.
Я дёрнулась и чуть не свалилась с кровати. Меня спеленали как младенца! Душу заскребли кошки, внутри всё похолодело от страха. Кто этот мужик в драной одежде? Что он делает в моей комнате? Где тот страшный демон?
– Проснулась? – мрачно спросил он, – выспалась?
– Д-да, – икнула я, не отрывая от него испуганных глаз.
– Молодец какая, – с сарказмом произнёс он и поднялся, откладывая надкушенный пирожок в странный яркий мешок с изображением клубники.
– В-вы к-кто? – проблеяла я и попыталась откатиться к стенке.
– Несчастная жертва криворукой ведьмы, – выдохнул он, нависая надо мной.
Его ладони опустились по обе стороны от моего лица, он наклонился так низко, что я смогла рассмотреть серебристые лучики в его тёмных, похожих на ртуть глазах. Его горячее дыхание со вкусом вишни опалило мои губы. Я вжалась в матрас.
– Н-не понимаю, – прошептала, испуганно глядя в его глаза.
– А так? – любезно спросил он.
На дне его зрачков я увидела тлеющее бордовое пламя. Я тут же вспомнила жуткого демона, которого призвала каким-то чудом. По телу прокатилась волна мурашек. О Матерь-Ведьма, неужели то чудовище – это он?!
– А где рога? – вырвалось само собой.
– Праотец, за что мне это? – простонал демон и резко выпрямился, – ведьма, ты хоть поняла, что ты натворила?
– Вы меня не сожрёте? – решила я уточнить самое главное сейчас.
Потому что если всё равно сожрёт, то нет смысла с ним беседовать. Буду невежливой закуской, могу себе позволить. Демон в облике человека медленно прикрыл глаза, выражая всю скорбь мира. Мне даже стало его жалко, горемычного, но вопрос собственного будущего волновал меня чуточку больше душевного состояния демона.
– Было бы что у тебя жрать, – он распахнул глаза и посмотрел на меня с высоты своего роста, – одни кости. В чём душа держится, не понятно. Ты воздухом и светом питаешься, что ли, растение?
– Эй! – я оскорблённо поджала губы, – давайте без оскорблений! Есть будете или нет?
– Да в этом хорьке мяса больше, чем в тебе, – махнула он в сторону возмущённо поперхнувшегося Мелоуна, – а я не люблю обгладывать кости.
– Ну знаете!.. – возмутилась я, – тогда что вам надо от меня?
– Мне надо?.. – возмущённо переспросил он, вздёрнув тёмно-вишнёвые брови, – от тебя?..
Он снова навис надо мной, пронзая серебром глаз. Я зачарованно разглядывала его лицо, я ведь никогда раньше не видела демонов. А этот был чертовски, демонически красив. Темно-вишнёвые волосы, коротко стриженые, но с длинной чёлкой, убранной назад. Сейчас они непослушными прядями падали на высокий лоб и глаза, одна из них щекотала мою щёку.
У демона было совершенно человеческое лицо, ни намёка на демоничность, только на дне зрачков тлеют алые угли. Правильные черты лица, слишком правильные для человека, слишком привлекательные даже для ведьмака. О Матерь-Ведьма, о чём я думаю, когда надо мной нависает демон?
– Ты, одноклеточная чебурашка, – выдохнул он, снова опаляя мои губы своим горячим дыханием, их закололо сотнями иголочек, – призвала меня и привязала к себе. И от мучительной смерти тебя отделяет только моё хорошее воспитание и эта метка.
Он отстранился и сунул мне под нос свою лапищу. Я испуганно скосила глаза к кончику носа, чтобы увидеть, что он мне пытается показать. На широкой ладони, ниже большого пальца, ближе к запястью темнел странный узор. Рассмотреть я его не успела, демон резко сжал ладонь в кулак и убрал её.
– И что теперь будет? – осторожно спросила я.
– Я буду есть пироги, а ты лежи и думай о своём поведении, – ответил он и вернулся на стол.
Я растерянно наблюдала, как он откуда-то достал чашку с чем-то горячим и принялся уныло пожирать содержимое своего цветастого пешка со странными ручками. Мелоун то и дело бросал на меня злорадные взгляды, мол, сама виновата, я же пытался тебя остановить.
Я насупилась и засопела. Итак, что мы имеем? Демон меня есть не будет, ему милее пирожки. Я каким-то чудом его вызвала и как-то привязала к себе. Нужно будет поговорить с ведьмой Силли. Что это за книжка у неё такая? Вызывала чёрта, а пришёл этот… возмутительный демон, который даже представиться не удосужился!
Хам, негодяй и жлоб! Спеленал меня по рукам и ногам и сидит жрёт прямо у меня под носом. А я, может, тоже кушать хочу. Желудок болезненно сжался, а на глаза навернулись слёзы. Ну почему у меня всё идёт через одно место? От жалости к себе стало так горько, так обидно, что я не сдержалась и тихо всхлипнула. Потом ещё раз, погромче. И ещё.
– Чего хнычешь? – грубо спросил этот мужлан, и меня прорвало.
Я заревела в голос. Я три дня как в академии, а жизнь уже пошла под откос. Это распределение, претензии и недовольство семьи, злая Мария-Фелисса, все эти ведьмы и ведьмаки, Силли со своим проклятьем и Мелоун, а теперь ещё и демон, который надо мной издевается. И зверский голод, скручивающий желудок и кишки в мёртвую петлю.
– У-у-у, – тоненько завыла я, заливаясь слезами.
Демон громко выругался и присел на кровать рядом со мной. На его лице читалось недоумение и обречённость. Он взлохматил волосы на затылке, задумчиво разглядывая моё заплаканное лицо, поморщился от моего особенно пронзительного пассажа.
– Хватит реветь! – рыкнул он.
Я от неожиданности булькнула как переполненный чан с водой и замерла, вжимаясь в кровать. Демон смерил меня угрожающим взглядом, с пляшущим пламенем на дне зрачков. Казалось, если я издам хоть звук, он не посмотрит ни на своё воспитание, ни на метку, и просто прибьёт меня, чтобы не мучилась и его не изводила.
Я смотрела на него широко распахнутыми полными испуга глазами. Губы дрожали от едва сдерживаемых рыданий, которые колотились в грудной клетке, желая вырваться наружу. Реветь демон мне запретил, а вот беззвучно плакать – нет! С моих ресниц сорвались новые капли, прочерчивая солёные дорожки и как назло затекая в уши.
– Решила утопить нас в своих горьких слезах, Чебурашка? – уже спокойно спросил демонюка, – чего сырость разводишь? Я же сказал, что ничего тебе не сделаю. Ну, чего молишь?
– Я тоже пирожок хочу, – проблеяла я и тоненько всхлипнула.
– О Демон-Праотец, – демон закатил глаза и поднялся, – за что мне всё это?
– За вредность и праздность, – тихо зашипела смелая часть меня, внутри очень слабо вспыхнуло тепло.
Неужели я так быстро восстанавливаюсь? Я думала, что после зелья дня два буду выжата досуха.
Леон
Проклятая ведьма пробормотала что-то себе под нос, я отвернулся, чтобы она не увидела, как тлеющие угли на дне глаз вспыхивают кровавым огнём на всю радужку. Дыши, Леон, просто дыши. Девчонка же не виновата, что тебе придётся подтирать ей сопли, пока метка не исчезнет.
Я раздражённо посмотрел на зудящую ладонь. Ну вот зачем ты вылезла, мерзкая дрянь? Спала бы себе дальше беспробудным сном. Нет, надо было тебе выйти из спячки и привязать меня к этой ведьме. Я снова сжал ладонь в кулак, медленно выдохнул. Ладно, побуду нянькой для этого дитя, а потом навсегда буду свободен.
Я резко обернулся к задумчиво хмурящейся ведьмочке. Лежит, завёрнутая в одеяло и покрывало как лялька, и хмурит бровки, как младенчик, осознавший всю трагичность ситуации. Родился, а тут холодно, ярко, голодно и люди странные кругом. Я медленно выдохнул. Леон, просто смирись. Всё проходит, пройдёт и это.
– Пирожок хочешь? – спросил у неё.
Она встрепенулась и повернула голову ко мне. Я передёрнул плечами, на меня такими жадными и голодными глазами ещё ни одна женщина не смотрела. Жуть какая. Сложилось впечатление, что не была бы она скована, набросилась бы на меня и подкрепилась молодой сочной демонятинкой. Бр-р.
– Хочу, – выпалила она, – а с чем?
– С чем дам, то и будешь есть, – проворчал я и щелчком пальцев снял путы, удерживающие одеяло и покрывало вокруг ведьмы.
Блин, да я даже имени её не знаю, но уже готов делиться самым дорогим в этой ужасной ситуации – бабушкиными пирогами. С хорьком-то ладно, это мужская солидарность и сочувствие к несчастному проклятому ведьмаку. Пусть хоть самый вкусный пирожок в двух мирах попробует.
– Спасибо, – пробормотала лохматая-помятая девица и села на кровати, – а как мне к вам обращаться?
Опередила меня. Я сложил руки на груди и смерил её долгим взглядом. Худющая, бледная, на лицо дитя дитём. И печати разума на этом самом лице не намечается. Разве что маленькие проблески. Я в который уже раз подавил раздражение и вздохнул, словно столетний дед, взобравшийся по трём ступенькам на крыльцо.
– «Мой господин» и «повелитель» – вполне подойдут, – не удержался от ехидства.
Глупые коровьи глазки ведьмы растерянно моргнули, а потом за стёклышками её глаз, на дне зрачков что-то вспыхнуло, озаряя её лицо каким-то совершенно новым выражением. Она вдёрнула подбородок, посмотрела мне прямо в глаза. Моя метка истерично запульсировала.
– Буду звать тебя «эй, ты», – произнесла она ровно, резко перейдя на «ты», – думаю, «моя госпожа» и «повелительница» – вполне подходящие обращения ко мне.
Я удивлённо застыл. Брови зажили своей жизнью и упорхнули птичками куда-то под чёлку. Вот же… Чебурашка! Что она о себе возомнила? Где та сопливая размазня, искренне напуганная моим присутствием? Где та глупая кукла?
– Много хочешь, Чебурашка, – я взял себя в руки, – меня зовут Леон.
Она растерянно заморгала пушистыми ресничками и снова уставилась на меня глазами пришибленной коровы. У неё там биполярное расстройство? Раздвоение личности? Надеюсь, что нет. Это будет уже слишком, я не выдержу такого издевательства. Съездил на выходные к бабушке, блин. Тьфу.
– Я не Чебурашка, – обиженно проговорила она и опустила глаза на сцепленные на коленях ладони, – моё имя Розэ.
Я чуть не заржал. Лев и Роза. Нет, Демон-Праотец и Матерь-Ведьма точно решили похохотать всласть. Я бы тоже поржал, если бы не был главным героем этой трагикомедии. Демон-нянька для сумасшедшей ведьмы. Так повезти могло только мне.
– Ты натуральная Чебурашка, – ответил я ей и пробормотал себе под нос, – а я твой долбанный крокодил Гена. Осталось найти Шапокляк для полного счастья.
Её желудок заурчал так сильно, что мне показалось, что вся комната и я в том числе завибрировали ему в такт. Я не смог удержаться и снова вздохнул, закатил глаза и потянулся в пакет, полный уже давно остывших пирожков. Прости, бабуль, этому растению нормальная еда нужнее, чем нашим зажравшимся родственникам.
– Спа… – начала смущённая до крайности Чебурашка, когда я обернулся к ней с пирожком.
Но договорить свои благодарности она не успела. Я впихнул пирожок прямо в её раскрытый рот, обрамлённый розовыми пухлыми губами. Ну чисто ребёнок. Глупый, наивный, с большими глазами и пухлым ртом. Даже щёчки есть. О Праотец, за что.
Она откусила и начала быстро жевать, щёки раздулись как у хомяка, когда она засунула пирожок целиком в рот. Чебурашка блаженно прижмурилась, словно век ничего не ела. Начинка испачкала ей рот алыми разводами. Она ещё открыла выпученный глаза и попыталась прожевать всё то, что затолкала в рот. Мама родная, спаси от этого чудовища.
– Бери, не стесняйся, – сказал с опаской и придвинул к ней пакет.
А вдруг она сейчас дожуёт и за меня примется? Далеко я не убегу из-за метки и отбиться не смогу. Пусть уж лучше пироги ест. Доевший свой пирог хорёк запрыгнул на меня и проворно взобрался на плечи. А его подруга накинулась на пакет.
Я с лёгким ужасом следил, как эта миниатюрная и худенькая ведьма запихивала в себя пирог за пирогом. Я наколдовал ей чашку с чаем, когда она особенно тяжело сглотнула. И отошёл ещё на несколько шагов назад от неё, ближе к двери, посмотрел на замершего на моём плече аки пиратский попугай хорька.
– Она всегда столько ест? – спросил шёпотом.
Хорёк совсем как я недавно обречённо вздохнул и закивал. Мы синхронно повернулись к жующей ведьме, прикончившей с десяток пирожков. Останавливаться на достигнутом она не собиралась и уже тянулась тонкой ручкой за новым. Праотец, куда я попал?!
Глава 12. Я твой демон
Розэ
Когда я проснулась утром, ни демона, ни цветастого пакета с пирожками уже не было. Неужели мне всё только приснилось? Я посмотрела на свою руку в поисках квадрата «Лжи или смеха», но его тоже не было. Так мне не приснилось? Я действительно вызвала демона? О Матерь-Ведьма!
Я подскочила с кровати и заметалась по комнате. Что делать? Где он вообще? Дожёвывает моих соседок слева? Или всё-таки подкрепился Мелоуном? Потому что противного одногруппника-хорька тоже нигде не было, только Жабуля сонно поквакивала в своём тазике в ванной.
Я быстро умылась и привела себя в порядок. Если уж искать этого противного демона, то хотя бы не с помятым лицом и лохматой головой. Я вышла обратно в комнату и чуть не запнулась о воздух. Демон развалился на идеально заправленной кровати Марии-Фелиссы. Предатель-Мелоун свернулся клубком у него на животе.
– Проснулась? – он посмотрел на меня своими пронзительными серыми глазами.
– Д-доброе утро, – икнула я.
– Да не очень, – фыркнул демон, – ты сожрала все мои пироги. Не стыдно?
Под его прямым немигающим взглядом я смутилась и залилась краской от кончиков волос до кончиков ногтей. Я и правда смутно припомнила, как тянулась в его сумку за новым пирожком и потеряла счёт на десятом или двенадцатом. Они были такими вкусными, а мне так хотелось есть, организму требовалось срочно насытиться, восполнить потери энергии.
– П-простите, – проблеяла я, когда пауза затянулась, – я принесу из столовой ещё.
– Нужны мне твои столовские булыжники, – закатил глаза он, отпуская меня из плена своего взгляда, – таких пирогов нет во всём мире. Даже не знаю, как ты теперь будешь со мной расплачиваться, Чебурашка.
– Расплачиваться? – я распахнула глаза шире и отступила назад.
– О, – демон ухмыльнулся и сел, подался ко мне, – а ты что, надеялась на благотворительность? Я демон, а не сердобольный дедуля. Чем бы ты могла мне отплатить за мою доброту?
Он выгнул бровь и оглядел меня с головы до пят. Я вдруг вспомнила, что стою перед ним в тонкой пижаме. Новая волна пунцового жара залила тело, я инстинктивно прикрыла руками грудь и отступила ещё на шаг, да так резко, что врезалась в косяк двери в ванную.
Я покачнулась, схватилась за плечо и чуть не ухнула в проём. Приземлиться попой на кафель мне не позволили. Демон в одно мгновение оказался рядом и дёрнул меня за свободную руку на себя. Я охнула и влетела носом в его грудь и ошарашенно застыла. Носа коснулся пряный запах со вкусом вишневого дыма, корицы и перца. Как вкусно.
