Текст книги "Змеиная любовь (сборник) (СИ)"
Автор книги: Таис Буше
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
3. Змеиная корона (1)
Двадцать раз сменили свой окрас любимые клены Финарэль со дня, когда она увидела родившихся внуков. Она высадила их еще будучи беременной Леукой, в те времена, когда верила в любовь. Когда надеялась, что отношения с супругом все-таки наладятся.
Финарэль любила Этарэля. Любила, как любит сумасшедшая молодость, полная до краев мечты. Любила, будто в последний раз. Она и отдавался ему, как в последний раз.
Много позже она узнал, как ее называл Этарэль, потрахивая в чужих постелях чужих жен.
«Ошибка члена».
Семья Леутт признала Леукару, скрипя зубами, но не ее маму. Теперь, когда она осталась единственным и полноправным владельцем поместья Леутт, как и титула графини, в душе не осталось ни удовлетворения, ни горечи. Ничего.
Родители супруга, полетевшие в круиз к Плеядам, попали в фотонный выброс и не выжили, хотя некоторых пассажиров удалось спасти. А Этарэль... В официальных документах стояла катастрофа флайкара, а по факту тело альфы нашли с головой, простреленной старым дедовским ружьем, в постели молодой супруги графа Орсетта. Ревнивый муж не выдержал измен супруги. Хоронили обоих в закрытых гробах.
Тогда Леукаре исполнилось семь лет, а Финарэль выдохнула с облегчением. В злой рок, нависший над семьей Леутт, она не верила: теперь она Леутт, и Судьба прогнется так, как она пожелает, и не позволит ей ломать счастье ее ребенка.
Шли годы, а королевство Канисиан не менялось, застряв в своем высокомерном распределении ролей: альфам – власть, женщинам – дети. Консерватизм пугал Финарэль. Уж сколько она пыталась внедрить программы по частичному совместному обучению, по половому воспитанию, но все упиралось в замшелые устои.
Она была, как бельмо на глазу, у высокородных: из скромной семьи баронетов, что относились к плебейской знати, а теперь получившая графский титул и свободу вдовы. Ее несколько раз пытались окольцевать снова и прибрать небольшой капитал, который назло многим семьям, погрязшим в долговых расписках и кредитах, она приумножила, грамотно вкладывая деньги. Потом пытались несколько раз убить, уже занявшись ее дочерью. Но Финарэль, вся лучистая, озорная и притягательная, ускользала от злопыхателей, как звездный ветер. Блестела своими алмазными гранями, улыбалась лукаво, глядя слишком мудрыми глазами, и ничего не забывала.
За каждую попытку она мстила: изощренно, тонко, с фантазией.
Об этой стороне не знала даже Леукара, представляя себе маму милой и заботливой домохозяйкой, и удивляясь, что та так и не вступила в повторный брак. А еще она была удивлена, когда мама не стала противиться ее решению бросить герцога. Тогда она впервые плакала и просила прощения, что плохая дочь, и не сможет выполнить свой долг, став кому-то женой, даже понимая, что им нужны деньги – жили они очень скромно, и Леука не догадывалась о настоящем положении дел в семье. Финарэль не хотела, чтобы дочь испортилась.
– Не плачь, Леука, он не стоит твоих слез. Ты вступишь в брак, но супруга для тебя выберу я.
После этих слов Леукара сбежала, но Финарэль знала, что не даст Судьбе больше играть с ними.
Не даст ей испортить жизнь канисианкам, которые заслужили намного больше, чем имена «моя дырка» или «ошибка члена» в альфьих клубах.
Пора было поставить эту альфью свору на место. Так в ее белокурой голове родился план, а через несколько смен сезонов она нашла и средство...
3. Змеиная корона (2)
Аршасс был загляденьем. Доставленный доклад от ее старого помощника, который за столько опавших листьев стал близким другом, обнадеживал. Наги были прекрасными воинами, отличными отцами и совершенно неизбалованными лаской. Их политический строй был схож с Канисианом – планетой управляли старые семьи. И так же, как Канисиан, Нагская Империя состояла из центральной планеты и колоний, только колоний у них было в разы больше, а нация имела репутацию агрессора. Никаких мирных соглашений она не подписывала, лишь проявляла нейтралитет. И хотя они были соседями – Созвездие Лиры и Созвездие Змееносца почти граничили друг с другом – но никаких ксеноконтактов не было зафиксировано.
Королевство Канисиан жило своей жизнью, Империя – своей.
Какие-то межпланетарные подвижки случились, когда к ним прибыли земляне. Появилось экономическое оживление, наги, как элитные воины, стали известны далеко за пределами своего дома. Тогда-то Финарэль и поняла – пора. Разумной жизни в космосе хватало, а ей подходили только наги, потенциал, которых мог разглядеть и еще кто-нибудь.
Их жреческий матриархат и жесткий отбор рождаемости от лучшего семени был ей только на руку. Сами того не ведая, кобры-нагайны вкладывали в ее руки все козыри, а так почитаемые старые устои лишь закрепляли победу за Финарэль.
Лишенные перспектив семьи и должного почета из-за отсутствия детей, такие наги были идеальными кандидатами для ее канисианок. Они-то не будут унижать супругу, не поднимут руку, не причинят вреда. Ребенок для них будет ценнее собственной жизни, а супруга будет только сейше.
Вот он, залог долгого и счастливого брака, а не такое быстротечное и проблемное чувство, как любовь.
Финарэль свела Аршасса и Леукару и не проиграла.
Потом настала пора Арэль.
Но случилась заминка, которую упустила из виду Финарэль. Некоторые наги были ядовиты, а венценосные крайты славились этим ядом даже в крови. Но она не собиралась отступать. Сохранив хорошие отношения с графом Орсетт (общая беда их немного сблизила), она аккуратно вкладывала через него идею политического брака между их народами в уши короля, кивая на брак своей дочери. Орсетт был давним другом Его Величества.
Брак высокородных детей ей был нужен, как воздух, ведь тогда... Тогда он открывал практически безграничные возможности по созданию таких семей. Хоть вся знать и кривила свое благородное лицо, но осудить уже не смогла бы – брак между князем и принцессой положил бы пересудам конец, а общий ребенок вколотил бы крест в попытки запретить такое генетическое смешение.
Но все могло пойти крахом, будь крайты настолько ядовиты. Тогда она впервые молилась Древу и просила помощи. И она пришла с нагской стороны – на предварительное обсуждение политического брака прибыл дядя Рроха – Сошарр эс Бунгар – старый воин, весь в шрамах и отметинах. Он, как уже заметила Финарэль у других нагов, не маскировал их, наоборот, спокойно демонстрируя окружающим уровень его боевого опыта. Даже лицо его было помечено парой отметин, отчего правая сторона рта была приподнята вверх, делая выражение лица всегда насмешливым. Черная с проседью коса по старинному обычаю свисала до самой поясницы, а глаза – черные провалы – смотрели на всех с презрением.
Финарэль его невзлюбила сразу, почуяв хитрого и опасного противника. Такой не поведется на ее милую улыбку и невинный взгляд. Чуяла она определенным местом, что с этим нагом надо быть начеку.
Так и вышло. Если на званом вечере Финарэль смогла обольстить почти всех участников переговоров, умело манипулируя их мнением, но оставаясь для всех «прелестной графиней», то Сошарра с его позиции сдвинуть не удалось, тот был против брака племянника, презрительно показывая острые клыки.
Впервые Финарэль столкнулась с такой ненавистью, но отступать не собиралась. Найдет она его слабое место, не может его не быть.
3. Змеиная корона (3)
Все расставил по своим местам химический анализ крови и слюны крайта, а вернее Сошарра эс Бунгар. Наг дал образцы легко, видимо, надеясь, что яд будет смертельным, и переговоры подойдут к концу. Финарэль, пока шли опыты, постилась, молилась и пообещала Древу, что если яд окажется безвредным, она позволит Судьбе выбрать ей избранника, примет его, но любить не обещает, понимая, что та отыграется на ней за все.
Яд оказался афродизиаком для канисианок.
Это было намного больше, чем ожидала Финарэль, но злопамятность Судьбы она испила на следующий день, когда выпила шампанское за благополучный исход с несколькими высокородными в лаборатории Королевской Академии и парой ученых. Шампанское открывали при ней, и Финарэль, до этого никогда не пьющая без своего специального нейтрализатора, расслабилась. А зря... Ведь помимо попыток ее убить, немало было попыток от альф ее и отыметь. Сколько таких поползновений она пресекла – не сосчитать.
И ведь помнила же, что маркиз Борнесс был самым настойчивым, желая не просто трахнуть «графскую дырку», но и повеселиться от души с друзьями – как раз присутствующими сейчас. Но то было так давно, а поди ж ты...
Ученые быстро ушли, а яд попал в кровь Финарэль, пошел огнем по нейронам, пробуждая древний инстинкт и фертильную волну, которую та блокировала всеми доступными средствами, не боясь потерять способность к деторождению, но природа уничтожала разум, заставляла желать соития.
Финарэль прохрипела и вцепилась руками в стол, с насмешкой рассматривая троих альф. Те уже пускали слюни, представляя, как будут раскладывать ее на столе, как отымеют ее за всех отвергнутых, да так, что она не выживет.
Твари! Мерзкие низкие твари! Была бы воля Финарэль, она бы всех этих уродцев передушила в колыбели. Из-за старых устоев нормальные альфы так и не могли пробиться к власти, где догнивала свои последние деньки верхушка. А то, что догнивала, Финарэль знала, чувствовала и собиралась сплясать на их костях, главное – выжить сегодня.
Она собрала силы и резко метнулась к двери, но та оказалась заперта. Троица рассмеялась.
– Становись раком, дорогая Финарэль, и так уж и быть, двойное проникновение будет попозже, – певуче протянул Борнесс.
Финарэль молчала, обшаривая взглядом помещение в поисках того, что смогло бы ее защитить хоть на время, но оно было пустым, стерильным, почти без мебели. Она снова дернула на себя дверь и забарабанила руками, надеясь, что кто-то услышит ее, но крыло давно опустело, коридор уже тонул во мраке выключенных ламп.
Все продумали, суки. Не одна она такая умная.
Борнесс быстро подошел к ней и оттащил к остальным, ее сразу принялись лапать, срывая одежду, оставляя синяки на теле. Финарэль сглотнула и последний раз кинула взгляд на дверь. И беззвучно заплакала. Судьба оказалась к ней слишком жестока.
Через прочное стекло двери на нее смотрел Сошарр.
Никто не заметил его, они увлеченно кусали тонкую кожу, пуская кровь. Финарэль сжимала кулаки от боли, билась в руках, но что она могла против трех здоровенных альф.
Тело, разогретое афродизиаком, уже сочилось соками, которые текли по внутренней стороне бедер, а Борнесс размазывал их по животу, а вскоре, чтобы унизить сильнее – и по лицу со словами: «Сегодня мы напомним тебе твое место».
Финарэль вздрогнула от жуткого грохота – это дверь вылетела вперед, упав рядом с ними. Троица обернулась на проем и замерла. Наг со скучающим видом плавно вползал внутрь. Он сложил хвост и расположился на другом конце стола, подперев рукой подбородок.
– Вы продолжайте. Я всегда хотел посмотреть на ваше соитие. Наслышан о канисианках и их аппетитах. Но трое?! Финарэль, а вы шалунья, – усмешка на лице стала неподдельной. – Справитесь? Или я могу тоже присоединиться?
Картина на противоположной стороне стола представляла собой немую сцену «не ждали». Альфы затравленно смотрели на нага, а Финарэль пыталась хоть что-то прочитать в темных провалах глаз. Понять, шутит ли Сошарр, она не могла. И от этого становилось страшнее всего, ведь в отличие от этих мразей, ненависть к ней нага была куда более сильной. Эти выродки просто привыкли получать то, что хотят. Нагу же претила сама природа канисианок: рабыни своей фертильной природы, инкубаторы для потомства – генетический мусор, который покусился на чистоту крови его народа.
Первым ожил Борнесс.
– Уважаемый эс Бунгар, простите мою дерзость, но вы могли бы покинуть комнату. Как вы правильно заметили, – с мерзкой улыбочкой продолжал альфа, – Финарэль уже истомилась и жаждет продолжения. Да, милая?
Со стороны, наверное, этот жест показался бы ласковым: Борнесс провел пальцами по скуле, но Финарэль передернуло, хотя наг вряд ли понял эту реакцию. У них никогда никого не насиловали. Жрицы были священны, а супруги драгоценны.
Но Сошарр его удивил.
– Я хочу, чтобы ответила Финарэль, – грозно прорычал Сошарр, ударив хвостом.
«Он легко разметает по кускам этих троих, а затем и меня», – подумала Финарэль и решилась. Лучше умереть от ненависти нага, чем от рук этих уродов. Жаль только, она не сможет продолжить свой план...
– Мне нужны только вы, Сошарр, – громко сказала Финарэль.
В тот же момент Сошарр поднялся на полосатом хвосте и навис над троицей, показывая клыки в ужасной гримасе. В отличие от Борнесса, он не тратил время на витиеватые фразы, а просто начал бить. Финарэль слышала хруст костей, стоны, никто из троих так и не поднялся. Когда Сошарр остановился, вытирая кровь с рук, Финарэль уже смогла натянуть обрывки туники, прикрывая синяки и голые бедра. Стоять она уже не могла, вцепившись в стол. Все тело бунтовало, чувствуя рядом невероятно интенсивный аромат самца. Терпкий, горький, словно утренний кофе, который Финарэль любила пить у себя в зимнем саду. Воспоминания о доме, о дочери, о ее дорогих внуках, придали ей сил. В конце концов, Сошарр был мужчиной, после драки в нем бурлил адреналин и, если Финарэль удовлетворит его, снимет напряжение, то, возможно, останется жива.
Она чувствовала, как усиливается ее аромат – цветочный, такой сладкий и приторный. Финарэль ненавидела его: запах пионовых роз был будто насмешка над ее умом и хитростью. Кукольная внешность и сладкий шлейф – все кричало, что она создана для утех.
Но, возможно... Возможно, сейчас это спасет ее – красота, которая была раньше недоступна нагу из-за его увечий, станет его.
Финарэль подошла пошатываясь к Сошарру и обвила его руками со спины, медленно спускаясь пальцами по обтягивающей форме вниз, к паховым пластинам, но буквально в сантиметре от нужного места, Сошарр резко прижал руки Финарэль, останавливая движение.
– Если ты собираешься расплатиться телом, то мне оно не нужно, – Сошарр сразу перешел на ты, игнорируя все статусы и титулы. Финарэль не была удивлена, ведь они раскусили друг друга сразу. Наг видел хитрость и ум канисианки, а та – силу и мудрость нага, хотя они хорошо маскировались.
Оба играли удобные роли.
Почему-то Финарэль задели эти слова. Она и сама не понимала, почему, но от Сошарра их услышать было больно. Вроде радоваться должна, но ей хотелось хоть немного пошатнуть это каменное самообладание.
Найти то пресловутое слабое место.
Она вынула руки из рук Сошарра и шагнул назад, вцепившись в край стола – ноги подкашивались.
– Что ты хочешь тогда? – прохрипела Финарэль, и Сошарр наконец-то обернулся, раздвигая губы в жуткой и кривой усмешке.
– Я беру с тебя одну просьбу. Неважно что, неважно как, но ты сделаешь так, как я скажу.
– Долг слова? – еле проговорила Финарэль. Сознание от сильного аромата самца плыло.
– Да, – подтвердил Сошарр. – Ты мне обязана жизнью, Финарэль Леутт. Нарушишь – убью.
– Хорошо, – только и смогла ответить она, прежде чем потеряла сознание.
3. Змеиная корона (4)
Очнулась Финарэль у себя дома. Рядом в кресле спал ее помощник Шикер. На столике лежал листок из блокнота со словами, написанными размашистым почерком: «долг слова».
Если бы тогда Финарэль знала, что потребует с нее Сошарр, то никогда бы не поверила.
Но двадцать раз клены сменили окрас, и хитрая канисианка понадеялась, что наг забыл о взятом слове.
***
Финарэль поежилась от дурных воспоминаний и накинула шаль на плечи. Не к добру она вспомнила тот страшный эпизод. Та троица так и не очнулась, и десять зим назад семьи их похоронили, отключив от искусственного жизнеобеспечения. Скандал тогда замял сам король, ведь не верить словам князя у него причин не было. Семьи тоже молчали, прекрасно понимая, что еще легко отделались, не получив должного наказания, но Финарэль ничего не забыла и умело разорила их, играя на пороках.
Теперь Леутт обходили стороной.
Она же перестала ездить на вечера и обеды, полностью исключив возможность встречи с Сошарром, хотя продолжала собирать на него досье с помощью Шикера.
– Врага надо знать лучше друзей, – говорила она себе, но каждый раз сердце замирало над очередным конвертом с донесением. Больше всего Финарэль боялась, что Сошарр вступит в брак. Хотя какое ей было дело до личной жизни врага?
Лишь однажды юная принцесса Арэль уговорила ее полететь на отдых в поместье эс Бунгар, вернее, в поместье Сошарра эс Бунгар.
– Там потрясающее место. Много небольших природных бассейнов, горячие источники и красивый вид на море. Райский уголок. А еще там целая аллея пионовых роз. Такой аромат стоит, что голова кругом. – Арэль мечтательно закрыла глаза, потом резко распахнула и договорила: – Ой, Ррох говорит в аллее поставили скульптуру и, вроде как, она – подарок невесте Сошарра. Мне вот очень любопытно, кто же его избранница, ведь характерец у дяди хуже, чем у отца Рроха.
Финарэль выдавила улыбку и согласилась. То чувство, что она испытала, назвать любопытством она не могла. Злорадство над судьбой несчастной супруги? Усмешка над Сошарром, что вляпался в узы и теперь будет бегать хвостом за молодой невестой?
Нет.
Это была ревность.
За все те смены листвы в ее саду, что она следила за нагом, Финарэль вынуждена была признать, что прикипела к нему, впаялась в его чешую. Сошарр не тронул ее, защитил и заступился перед королем. Он взял лишь одно слово, но так и не потребовал его. Он вообще ничего не требовал от должницы, хотя Финарэль ждала. Она с ужасом поняла, что любит его. Не так, как бывшего мужа Этарэля, не горячим сердцем. Душой. Всей без остатка. И эта любовь не собиралась быть быстротечной.
По меркам их миров они не были старыми, скорее в расцвете сил, умудренные жизнью, но Финарэль впервые растеряла уверенность в своей красоте. Идя по той аллее и вдыхая аромат роз, она бубнила себе под нос, что просто посмотрит, просто убедится, что Сошарр такой же мужчина, как и все, и выберет себе молоденькую нагиню. Канисианок-то он на дух не переносил. Но когда она уперлась в белоснежную скульптуру, то хотелось закричать от злости и своей глупости.
Скульптура была прекрасна: белый гладкий камень с нежными розовыми прожилками, будто лепестки тех самых роз. Но в остальном это был кошмар! Фигура полусидела-полулежала, отчего было не разобрать, то ли ткань так причудливо ложиться по ногам девы, то ли это хвост. Грудь была изящна, красивые тонкие руки, одна из которых держала большую розу, что закрывала нос и глаза, оставив приоткрытым соблазнительный рот. Волосы струились по плечам и спине, ложась изящными кольцами на ложе девушки. Голову же ее украшала змеиная корона – такую дарили на восемнадцатый цикл своим сейше в честь долгого брака. Каждый наг сам придумывал узор тонкого обруча, вкладывая в него особенность своей любимой супруги.
Корона, на которую смотрела Финарэль, была невероятно красива. Тонкая змейка кусала свой хвост, как символ вечности бытия, а все ее изящное тело было оплетено тонкими ветками с бутонами роз и маленькими шипами.
Финарэль даже придвинулась ближе, чтобы убедиться. Да, это однозначно были шипы.
Мелочная зависть всколыхнулась внутри, ведь будь корона настоящей, она бы украла ее. Присвоила себе! Так она была хороша. Так она была похожа на нее.
Тогда она расстроилась настолько, что улетела домой тем же вечером, запершись потом в своем зимнем саду и разорвав все папки с собранной информацией на Сошарра. Как же она ненавидела его тогда, ведь тот будто специально оставил в неведении мучаться, дав понять, что собирается жить с избранницой долго и счастливо – такой любовью и эротизмом веяло от скульптуры.
Но Финарэль плеснула на себя холодный воды из пруда и собралась с мыслями. Никто никого не мучил – Сошарр и не вспоминал о ней никогда. Это она медленно сгорала внутри от придуманных мечтаний.
***
Финарэль вышла из сада, где на нее накатило сегодня слишком много воспоминаний о чужом наге, хотя никакой информации о его бракосочетании с тех пор так и не приходило, но она приучила себя к мысли, что хватит надеяться.
Пора забыть все и зачеркнуть, прекращая слежку.
И как только она решила это, на нее налетела внучка Лиэр. Забила хвостом. Заплакала. И прижалась к груди любимой бабушки.
– Он не дает согласие! – рыдала на плече их драгоценная нагиня, выросшая в невероятно красивое создание.
– Кто не дает? – Финарэль слабо представляла, о чем говорит внучка, но искреннее страдание ребенка ранили в самое сердце.
– Сошарр эс Бунгар, он не дает Тоарру согласие на наш брак. Говорит, что с такой супругой Тоарр получит преимущество на княжеский трон, потому что мы начнем плодиться, как ужики, а он хочет видеть там другого кандидата. Будто нам есть дело до нагского трона! – зло прошипела Лиэр, копируя в гневе свою маму Леуку.
Ни для кого не стало новостью, что эти два неразлучных с детства хвостика влюбились друг в друга. Финарэль сама была против раннего брака Тоарра эс Бунгар и ее внучки, но одно дело посоветовать паре повременить, а другое – отказать так грубо.
Хотя, как только Сошарр занял место Высшего Князя покойного отца Рроха и распределил обязанности между тремя братьями, чтобы каждый был полезен и продуктивен, о чувствах там речи уже не шло. Наг и до этого не был подвержен эмоциям, а после стольких циклов княжеского правления и вовсе закрылся, управляя Империей жесткой рукой.
Финарэль гладила по спине внучку и понимала, что пора было встретиться с Сошарром вживую. Предчувствие ее не обмануло – дела были плохи.
