Текст книги "Нампара (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Маккарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Перевод группы «Исторический роман», 2019 год.
Над переводом работали: liudmila511, nvs1408, djey36, Lenchik, gojungle, Arecnaz, TuzBuben, Agnishka, Elliadriar, zloyzebr и Oigene.
Домашняя страница группы ВКонтакте: http://vk.com/translators_historicalnovel
Подписывайтесь на нашу группу ВКонтакте!
Помощь группе:
Яндекс Деньги
410011291967296
WebMoney
рубли – R142755149665
доллары – Z309821822002
евро – E103339877377
PayPal, VISA, MASTERCARD идр.: https://vk.com/translators_historicalnovel?w=app5727453_-76316199
Глава первая
Зимой северное побережье Корнуолла мрачно и неприветливо. Неистовые бури с Атлантики перемежаются затяжными промозглыми холодами и омрачают и без того короткие дни, закрадываясь в каждый уголок.
В 1836 году неумолимый холод не отступал весь март и апрель, пробирал до костей, наводил тоску.
Но апрель сменился маем, и долгожданная весна распустилась пышным цветом. Дни радовали чистым голубым небом с белыми прожилками облаков, а фиолетовые скабиозы и желтые лютики оживили луга.
К третьей неделе месяца белыми цветами покрылся боярышник, что рос у ручья, огибающего сад Нампары, а по утрам с рассвета до полудня звонко распевали дрозды и зяблики.
Свадебная процессия готовилась преодолеть короткий путь до церкви Сола, была в сборе и прекрасном расположении духа, как и положено при счастливых событиях.
Впереди шли родители жениха. Даже перешагнув семидесятилетний рубеж, Росс Полдарк сохранил стройный мужественный облик, несмотря на хромоту – отголосок давнего пулевого ранения. Тростью он пользовался в тех редких случаях, когда его удавалось убедить не отбрасывать ее с омерзением.
Его полностью седые волосы оставались густыми и вьющимися, как в молодости. Зато почти исчез шрам на щеке – еще один подарок, доставшийся после приключений на войне. По-прежнему худощавое телосложение и волевое лицо делали его привлекательным.
Рядом шла его жена Демельза, все такая же цветущая. Грациозная, с легкой походкой и блеском в глазах, она выглядела на двадцать лет моложе своего возраста, что многие годы забавляло Росса, потому что малознакомые люди принимали ее за вторую жену.
Нехотя уступая идущим годам, Демельза перестала краситься и бороться с сединой, и теперь ее волосы были такими же серебристыми, как у мужа. На ней было весьма модное небесно-голубое платье с тонким поясом и широкой юбкой, хотя она никогда не придавала значения нарядам в той степени, как дамы лондонского общества.
Позади Демельзы и Росса двигалась веселая кавалькада. Двое их дочерей: Клоуэнс, леди Фитцморис, в бледно-зеленом шелковом наряде, держала за руку Беллу. Поглощенные беседой, они взахлеб обменивались новостями, как будто месяц не виделись. Позади следовали их мужья, с не меньшей серьезностью обсуждавшие крикетный матч на поле Лорда между Марилебонским крикетным клубом и Сассексом.
Далее шла кузина Росса Верити Блейми под руку с сыном Эндрю, красавцем-моряком. Их сопровождала его жена Томасин с тремя детьми. За ними – Кьюби, вдова Джереми, старшего сына Росса и Демельзы, а также ее дочь Ноэль с мужем, сэром Питером Меридью. Позади шли со своими мужьями и детьми дочери Дуайта и Кэролайн Энисов София и Мелиора, эффектные и стройные, все в мать.
Замыкали процессию несколько слуг из Нампары в лучших воскресных нарядах.
Когда они добрались до ворот, чтобы затем свернуть на хорошо утоптанную дорогу в направлении Сола, Демельза оступилась. Росс настороженно повернулся и спросил:
– Что с тобой, любимая?
Покачав головой, она ответила:
– Ничего, просто я...
– ...Вспомнила.
Она поняла по его глазам, что он тоже вспомнил, и эти воспоминания все еще ранили даже через столько лет. Другая свадьба в Соле и высокий, худощавый молодой человек в парадной форме, который вернулся домой как раз вовремя.
Только Джереми уже никогда не вернется домой – больше двадцати лет он покоится на тихом кладбище в далекой Бельгии вместе с отцовской саблей.
Демельза вздохнула, волевым усилием отбросив прошлое, как часто поступала в жизни.
– Сегодня все должны быть счастливы, – улыбнулась она. – Все должны быть счастливы. И мы тоже.
Росс взял ее за руку и поцеловал пальцы, затем слегка укусил за большой палец, глядя на Демельзу с бесконечной любовью.
– Ты всегда была моим счастьем.
Она взяла его под руку и прислонилась головой к его плечу.
– А ты моим.
Приятная прогулка в солнечный день по обрывистому берегу спокойного сине-зеленого моря. Волны лениво катились к берегу длинными холмами, пока не превращались в изящную кружевную пену, которая плавно скользила по берегу, влажному песку и возвращалась за следующей волной.
Высоко в небе порхала пара жаворонков, их веселая песня перекликалась с жалобными криками чаек, парящих низко над морем вдоль побережья в поисках рыбы. Шмели лениво плясали в желтом дроке, растущем по краю вересковой пустоши.
Церковный двор заполнили доброжелатели, собравшиеся из окрестных деревень, чтобы разделить с Полдарками радость этого волнующего события и пожелать им счастья. Росса с Демельзой приветствовало множество старых друзей – Мартины, Дэниэлы, Нэнфаны. Дети и внуки тех, кого Росс знал с детства – его арендаторы, фермеры и шахтеры.
В таком суровом краю, как север Корнуолла, не много формальных различий между владельцами земли, и теми, кто ее обрабатывает. И, разумеется, с обеих сторон присутствует взаимное уважение.
В старой церкви с покосившейся колокольней, которая чудом выжила под ветром диких корнуольских штормов, скамьи уже наполовину заняли. Ноэль и девочки Энисов этим утром пару часов расставляли вокруг алтаря вазы с цветами – сирень, розы и нигеллы из сада Демельзы, их сладкий запах наполнял воздух.
Демельза застыла на пороге, восхищенная этой картиной.
– Ох, ну разве не прекрасно? Они все замечательно сделали. – Она тихонько вздохнула. – Помнишь день, когда мы здесь венчались?
– Только с парой свидетелей – Джудом и Пруди.
– И преподобный Оджерс глядел на меня свысока, – рассмеялась Демельза.
Росс улыбнулся в ответ.
– Ты жалела когда-нибудь, что у нас не было настоящей свадьбы?
– То была настоящая свадьба! – возмутилась Демельза. Прекрасный взгляд затуманили давние воспоминания. – Это было прекрасно, прекрасно.
Муж сжал ее руку.
– Вот что мне всегда в тебе нравилось, – поддразнил он. – Тебе так легко угодить.
– Вовсе нет. – Она озорно взглянула на Росса. – Я всегда хотела самого лучшего. И получила.
– Тс-с! Ты заставляешь меня краснеть.
– Я за полвека ни разу не видела, как ты краснеешь!
Когда они проскользнули на свою скамью впереди, жених повернулся к ним, широко улыбаясь. Генри – Гарри, как обычно его называли родные – их самый младший ребенок, доставлявший меньше всего хлопот, удачное сочетание целеустремленности отца и солнечной теплоты матери.
Демельза невольно подумала с долей гордости, как привлекательно он выглядит – высокий и темноволосый, как Росс, элегантный в черном сюртуке поверх простого серого жилета и с безупречно белым шейным платком.
– Что ж, наконец-то! – прошептал Гарри, едва сдерживая волнение. – Я так долго ждал этого дня.
– Не так уж и долго, – возразил его отец. – Вы только в декабре обручились.
– Ты же знаешь, что я хотел жениться на Рейчел с тех пор, как приехал из Оксфорда!
Демельза нежно рассмеялась и стряхнула с его плеча пылинку. Через проход занимала свое место мать невесты.
– Харриет прекрасно выглядит, – сказал Росс, кланяясь даме.
Демельза посмотрела на него искоса.
– Хочешь пересесть?
Он с тихим смехом покачал головой.
– Я весьма доволен своим местом, благодарю.
Демельза тоже засмеялась, подаваясь вперед, чтобы обменяться теплой улыбкой с женщиной, которая за последние десять-пятнадцать лет неожиданно стала самой близкой подругой для нее, а также и для Росса, несмотря на то, что эта женщина была замужем за его вечным противником Джорджем Уорлегганом.
Леди Харриет Уорлегган всегда выглядела элегантно, хотя и не трудилась следить за последней модой. Сегодня на ней было шелковое платье роскошного изумрудно-зеленого цвета, плотно облегающее талию, с буфами от локтей до запястий. Блестящие темные волосы убраны под отделанный пеной кружев капот с большим бантом, небрежно повязанным чуть ниже уха.
Рядом сидела падчерица Харриет, Урсула, которая никогда не выглядела красавицей. Плотно сбитая, с тусклыми и довольно редкими волосами и живым взглядом зеленых глаз, она нисколько не походила на свою мать Элизабет. Из всех детей Джорджа Урсула больше других напоминала отца. Она, как и Харриет, не проявляла особого интереса к нарядам, за исключением пристрастия к бриллиантам, довольно претенциозным.
Будучи богатой наследницей, она, конечно, стала объектом внимания пылких поклонников, однако ни к кому из них интереса не проявляла. По-настоящему Урсулу интересовали лишь банки и бизнес. Взяв в руки дело отца после его кончины, она вела его весьма успешно, поражая серьезных буржуа Корнуолла, которых глубоко шокировала необходимость вести дела с женщиной.
Третьим на той скамье был молодой человек, одетый не более щегольски, чем можно ждать от любого, кто готовится поступать в Оксфорд – Джордж Уорлегган, до сих пор именуемый Джорджем-младшим, хотя Джордж-старший уже почти четыре года покоился в могиле. Его мать Селина отсутствовала – она к тому времени в пятый раз вышла замуж за богатого фабриканта и теперь жила в Лидсе.
Зазвучал орган, когда-то сооруженный Беном Картером, управляющим на шахте Росса, и все головы повернулись, чтобы видеть невесту, идущую по проходу под руку с кузеном Фрэнсисом Осборном, бароном Годольфином.
Преподобный Профитт заступил на свое место, и началась церемония бракосочетания мисс Рейчел Мари Уорлегган с достопочтенным Генри Веннором Полдарком.
– Харриет, сад выглядит превосходно!
– Да – благодаря Демельзе. Розы, которые ты мне дала, превзошли все мои ожидания, а мальвы и впрямь оживляют стену.
Три дамы – Харриет, Демельза и Верити – сидели рядом на деревянной скамейке, укрывшись от солнца изящными зонтиками и пышной листвой большого куста сирени. У ног Харриет примостился огромный датский дог, похрапывая во сне.
– Приятно видеть, как старые места обретают новую жизнь, – проговорила Демельза, – этот дом всегда казался таким суровым, но только из-за того, что никто о нем как следует не заботился.
– С тех пор как уехали бедолаги Келлоу, здесь побывало немало арендаторов, – заметила Верити, – и никто из них не продержался больше полугода. Поговаривали, что это место проклято.
– Вздор и чепуха! – отрезала Харриет. – Хотя признаюсь, слухи сослужили мне добрую службу. Я заплатила вдвое меньше, а всего-навсего пришлось избавиться от плюща и срубить несколько деревьев.
Демельза вздрогнула, мрачные воспоминания промелькнуло в ее голове.
– Не такие уж они бедные, эти Келлоу, – сказала она. – Но нужно обладать твоей прозорливостью, чтобы разглядеть потенциал этого дома.
Для всех соседей явилось сюрпризом, когда леди Харриет Уорлегган в первый год после смерти мужа обменяла утонченный и величественный Кардью, огромное поместье, купленное ее бывшим свекром, с обширной территорией и видом на долину Рестронгет, на обычный сельский дом, чьи земли простирались только до деревни Сол.
Это место пользовалось дурной славой. Когда-то дом принадлежал Томасу Чоуку, важному местному лекарю, а после смерти доктора его жеманная женушка сдала дом каким-то родственникам за символическую арендную плату. Чарльз Келлоу владел транспортным предприятием, но прогорел, две его дочери умерли от чахотки. А сын Пол... Но Демельза предпочитала не думать о Поле Келлоу. Вот уже больше пятнадцати лет он содержался в надежной тюрьме для умалишенных преступников.
Даже в те времена, когда там еще жили Келлоу, дом выглядел печально, сад зарос, через окна свистели сквозняки, и однажды Демельза видела ползающих по ковру муравьев. За годы, прошедшие с тех пор, как последние Келлоу покинули его, дом оказался в еще худшем состоянии. А когда умерла старая Полли Чоук и ее племянник решил продать поместье, оно казалось почти заброшенным.
Но Харриет успешно справилась со всеми проблемами.
– Впервые в жизни, – заявила она, – я вольна устроить такой дом, какой хочу. И так я и поступлю.
Как только вырубили огромные старые сосны, полностью закрывавшие солнечный свет, а также поставили новые оконные рамы без щелей, дом заиграл новыми красками.
Внутри снесли несколько стен, чтобы увеличить комнаты, перестелили полы, а новые ковры и предметы интерьера были закуплены с веселым азартом, и в этом с большим удовольствием приняли участие Демельза и Кэролайн Энис.
Сад тоже давно изменился благодаря поддержке Демельзы, чей сад в Нампаре был ее удовольствием и гордостью. Здесь сад был более формальным, с широкими гравийными дорожками, невысокими изгородями и маленьким элегантным фонтаном в центре.
Демельза закрыла глаза и вдохнула аромат цветущей сирени.
– Люблю этот запах, – вздохнула она. – Всегда сразу вспоминаю большой старый куст, растущий перед нашей парадной дверью.
– О да, – ответила Верити, – его посадила еще матушка Росса. Интересно, этот куст посадили в то же время?
– Не знаю. А кто здесь жил до Чоуков?
– Я не помню, а ты, Росс?
– Что нужно вспомнить? – Росс прогуливался позади них вместе с Софией, старшей дочерью его самого дорогого, самого старого и, к сожалению, уже ушедшего друга, Дуайта Эниса.
– Кому принадлежал Фернмор до того, как его купили Чоуки?
Росс рассмеялся и покачал головой.
– Постой, это было так давно. По-моему, семейство Хоттен, но я не уверен. Зачем тебе это?
– Просто нам стало любопытно, кто посадил этот куст сирени. Не представляю, чтобы это сделала Полли Чоук.
– Я тоже, – согласилась Верити, – это было на редкость пустоголовое создание. Уверена, ей даже в голову такое не пришло бы. Ну, а доктора Чоука интересовала только охота. Даже пациенты были на втором месте. К слову о старых домах, Росс, по пути сюда мы проехали мимо Плейс-хауса. Как думаешь, Джордж-младший сделает с ним что-нибудь, когда повзрослеет? Сколько лет эти руины мозолят глаза...
– Сомневаюсь, – заметил Росс, – он все еще получает кое-какой доход от шахты, но сам дом... Дом его не сильно интересует.
Он потер плечо, поврежденное пятнадцать лет назад в том ужасном пожаре, разрушившем дом и погубившем отца Джорджа-младшего.
На другом конце сада вышеупомянутый молодой человек довольно неловко пытался приударить за одной из дочерей Годольфина. С последнего посещения Корнуолла два года назад он вытянулся на пару дюймов и обладал нескладной фигурой – плечи были слишком узкими для его роста. Белокурой шевелюрой он пошел в мать. И это к счастью, с грустной усмешкой подумалось Россу, ведь благодаря этому, да и с течением времени старые слухи о происхождении мальчика стерлись из памяти.
К тому же Джордж-старший, возможно, по мудрому настоянию Харриет, в конце-концов дал понять, что принимает внука, и в завещании в равных долях разделил капитал между ним, Урсулой и Рейчел.
Таким образом воцарилось некое подобие мира, хотя за его внешне спокойной поверхностью по-прежнему скрывалось множество воспоминаний.
– Как там Киллуоррен? – Харриет посмотрела на высокую красивую девушку рядом с Россом.
София покачала головой.
– Мама не хочет даже приближаться к нему.
– Как жаль, что она не нашла в себе сил выбраться из дома и приехать на свадьбу.
– Она и слышать не желает о Корнуолле. Слишком скучает по папе, – грустно улыбнулась София.
Демельза накрыла ладонью руку Росса, лежащую у нее на плече. Она знала, как сильно муж скучает по своему лучшему другу. Хотя Дуайт, кажется, так никогда полностью и не восстановился после заключения во французской тюрьме в молодости, он доказал, что обладает силой и выносливостью, не просто выжив, но даже преуспев впоследствии в нелегком труде местного доктора, несмотря на все опасения Кэролайн.
Но прошлым летом он подхватил обычную простуду, и через неделю его не стало.
Какое-то время все молчали. Но потом тень прошлого исчезла, слишком уж по счастливому поводу все собрались, чтобы долго предаваться грусти о потерянных друзьях.
– Какая чудесная свадьба! – сказала Демельза, глядя на черноволосую и элегантную невесту в платье из тонкого бледно-золотого шелка. – Рейчел такая красавица!
– А как же! – с гордостью ответила Харриет, лукаво взглянув на Росса. – Она достаточно хороша для сына виконта?
Росс рассмеялся, качая головой.
– Прошу, не напоминай мне об этом, уж по крайней мере, здесь, в Корнуолле, я могу притвориться, что такого титула не существует! Я совершенно его не заслужил – мне его присвоили чисто из политических соображений.
– Все титулы присваиваются из политических соображений, – парировала Харриет, – мои предки получили свои титулы только за то, что удачно угадали, чью сторону лучше занять во время войны. Когда сын Гарри унаследует титул, имя виконтов Полдарков из Нампары станет здесь одним из самых уважаемых. И кроме того, – добавила она, злорадно усмехнувшись, – было так забавно сообщить об этом Джорджу. Он из кожи вон лез, чтобы прибавить к своему имени ничтожную приставочку, которую даже не передашь по наследству. Его чуть удар не хватил, когда он узнал о твоем титуле. Уверена, именно это и свело его в могилу.
– Ох, не говори так, – укорила ее Демельза, с трудом подавляя смех.
– Да, так и есть. И должна сказать, это плюс к тому добру, что ты сделал для мира, Росс. А теперь добавляется новое оскорбление – добрая часть состояния, ради которого Джордж продал душу, перейдет к семье Полдарков через брак. Лучшего я бы и не желала. Разумеется, Урсула охотнее отдала бы эту долю в приют, но у Джорджа это вызвало бы такое же недовольство.
– Не мог бы ты уделить нам пару минут, дядя Росс?
Росс с улыбкой обернулся к племяннику Джеффри Чарльзу, который теперь занимал его прежнюю должность члена парламента от Труро.
– А, дорогой. Ты собираешься нагонять на меня скуку политикой?
– Всего на минуту. Прошу прощения, возможно, это не слишком подходящая тема для свадьбы, но мы все собрались здесь, и такую возможность нельзя упускать.
– Что ж, ладно. – Росс вздохнул и обнял Демельзу. – Прости, любимая.
– Да, конечно.
Когда мужчины отошли, Харриет откинулась на спинку скамейки с довольным вздохом.
– Ну что, ремонт дома закончен, дочь удачно вышла замуж, денег у меня предостаточно, чтобы содержать в конюшне трех жадных и прожорливых скакунов... Чего мне еще не хватает? Как думаете, может, мне завести любовника?
– Харриет! – потрясенно воскликнула Верити.
Харриет расхохоталась – низко, почти по-мужски.
– Ой, вы поверили что ли? Мужчины утомляют, им нужно уделять много внимания. Я бы рассмотрела только мужчину, живущего в Лондоне, а лучше во Франции, который ненадолго навещал бы меня летом.
Харриет лениво подала знак лакею, чтобы наполнил бокалы канарским вином цвета соломы.
– Хорошее вино, – сказала Демельза, делая глоток.
– Довольно приятное, – признала Харриет. – Хотя с тех пор как умер старый Хьюберт Тренкром, никогда не угадаешь с качеством. Может, даже придется платить налоги, чтобы получить достойный товар!
Свадебный прием продолжался. В теплый солнечный день гости прогуливались по саду и дому.
– Кьюби хорошо выглядит, – отметила Верити.
– Да, – согласилась Демельза, мельком взглянув туда, где ее овдовевшая невестка разговаривала с Клоуэнс. Кьюби никогда не была красавицей, но обладала прелестными глазами и улыбкой, которая освещала лицо. Вдова до сих пор носила светло-лиловое траурное платье, которое подходило к ее темным волосам.
– Кто этот джентльмен с ними? – спросила Харриет.
– Его зовут Том Гилдфорд. Поначалу я его не узнала, пока Клоуэнс не напомнила. Он был одним из ее многочисленных поклонников, пока она не вышла замуж за Эдварда. Он много лет прожил в Индии, я не знала, что он вернулся.
– Выглядит преуспевающим, – сказала Верити.
– И явно интересуется Кьюби, – добавила Харриет.
– Да, и в самом деле. Я бы хотела, чтоб она с кем-нибудь познакомилась. Я беспокоюсь за нее – теперь, когда Ноэль вышла замуж, она совсем одна в этом уединенном доме, так близко к вересковым пустошам.
– Удивляюсь, что она не переезжает жить к сестре, – задумчиво сказала Верити.
Демельза лукаво улыбнулась.
– Может, она считает, что это несколько бестактно, поскольку Филип сначала сделал предложение ей. Клеменс, наверное, изо всех сил старается не ощущать себя второй. Я слегка расстроилась, когда Кьюби ему отказала, потому что Филип замечательный человек, и она заслуживает счастья. А с Джереми она провела так мало времени.
– Может, как раз поэтому она решила больше не выходить замуж, – заметила Харриет с той проницательностью, которая частенько пугала Демельзу. – У нее так мало воспоминаний, что Кьюби хочет сохранить их в первозданном виде.
Росс последовал за Джеффри Чарльзом в дом, где в библиотеке собрались его зять сэр Эдвард Фитцморис, новый родственник со стороны невестки сэр Фрэнсис Осборн и еще несколько человек. Он поприветствовал всех кивком.
– Что мы тут замышляем? – осведомился Росс, занимая удобное кресло с подлокотниками у камина, который Харриет украсила цветами, и взял бокал бренди у расторопного лакея.
– Ты слышал, что билль об адвокатах для заключенных проходит последнее чтение? – спросил Джеффри Чарльз. – В конце июня обсуждается в Палате общин. Потом его передадут в Палату лордов.
– Да, я читал в «Таймс». Думаешь, на этот раз закон может пройти?
– Считаю это возможным, если сумеем собрать большинство в Палате общин. Линдхерст настроен очень решительно, и Коллегия адвокатов наконец выступила в поддержку.
Росс поднял темную бровь.
– А как же Палата лордов?
– Там трудно, чертовски трудно, – сказал сэр Фрэнсис. – Нам требуется каждый голос.
Росс вздохнул.
– И вы хотите, чтобы я опять потащил свои старые кости в Вестминстер, в моем-то возрасте?
– Прости, дядя Росс, – рассмеялся Джеффри Чарльз. – Я знаю, задача не из легких.
– Придется убедить меня, что я еще школяр, – иронично возразил Росс. Но, оглядевшись, он понял, что шутка была неудачной – он был старше всех собравшихся как минимум на десять лет. Когда это случилось? – Ты серьезно? Мы и в самом деле можем провести этот закон?
– Надеюсь, что так, – сказал Джеффри Чарльз. – Линдхерст имеет большое влияние, как и доктор Лашингтон. И наконец-то становится ясно, что несправедливо, когда судьба обвиняемых из разных слоев общества столь разнится, а также зависит от нрава судей. Все это отлично показывает, что им остается рассчитывать только на милость суда, а многие ведь не находят слов или мужества для собственной защиты.
Росс неспешно кивнул. Да, милость суда... Его мысли обратились к прошлому. Сколько же лет прошло? Было время, когда он сам стоял на скамье подсудимых в зале суда, где был обвинен в мятеже и разбое. В тот день он как-то нашел слова в свою защиту, но тень виселицы была очень близка.
А за несколько лет до того он пытался добиться снисхождения суда для молодого человека, работавшего в его усадьбе, Джима Картера, отца Бена Картера. И ничего не смог сделать. Джим был приговорен к двум годам и умер в тюрьме, в наказание за попытку прокормить семью.
– Что ж, хорошо, – согласился Росс. – Я там буду.
– Бабушка, идем, попрощаетесь с Рейчел и дядюшкой Гарри. – К ним, приплясывая, подбежала Грейс, младшая из двух дочерей Клоуэнс. Они с сестрой были подружками невесты, как и младшие Осборн, кузины Рейчел. – И вы тоже, пожалуйста, леди Харриет.
– Хорошо, моя милая, мы идем, – отозвалась Демельза. – Верити?
– Нет, дорогая. Вы идите, а я с удовольствием посижу здесь.
Демельза с тревогой взглянула не нее, но ничего не сказала. За последнее время Верити стала как-то слишком легко уставать. В прошлом году она неудачно упала, и прошло несколько месяцев, прежде чем поправилась. Нельзя забывать, что ей теперь почти восемьдесят, ненамного меньше, чем было Агате, тетушке Росса, когда Демельза впервые с ней встретилась.
Жених и невеста сменили свадебные наряды на более подходящие для путешествия – они отправлялись в Фалмут, а оттуда морем в Италию, где проведут медовый месяц.
Рейчел, переодевшаяся в платье из нежно-розового шелка, взволнованно прощалась со всеми, глаза у нее сияли, она старалась сказать несколько слов на прощание каждому гостю. Подойдя к Демельзе, Рейчел взяла ее руки в свои и отвела чуть в сторону.
– Должна сказать вам нечто очень особенное, дорогая матушка. Ох, как странно вас так называть, зная вас почти всю жизнь!
Демельза сжала руки невестки.
– Я очень рада играть эту роль, – улыбнулась она.
– Я счастлива. Но я хотела сказать... – На милое личико вдруг набежала тень. – Понимаете, когда я потеряла Энн... я словно лишилась собственной половинки. Не знаю, как объяснить. Как будто... быть близнецами...
– Тебе незачем объяснять, – сказала Демельза. – Детьми вы были с ней неразлучны, как две горошинки из одного стручка. Всегда где одна, там и другая.
– Да. Мы думали одинаково, чувствовали боль и радость друг друга. Вы помните, когда она упала с пони и сломала руку? Я тоже неделями чувствовала боль в руке. А после ее смерти... И я никогда больше не ощущала себя цельной. До Гарри. Теперь он дополнил меня. Ох, наверное, я не умею как следует объяснять...
Демельза нежно ее обняла.
– Дорогая, я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Да, – улыбнулась Рейчел. – Я думаю, вы понимаете. Ведь вы и сэр Росс...
– Послушай, теперь, когда ты член нашей семьи, забудь это «сэр», – рассмеялась Демельза. – Просто Росс и Демельза – отлично нам подойдет.
Глаза невесты засияли от радости.
– О, значит, Росс и Демельза. Я только хотела сказать вам, как рада. И если мы с Гарри можем быть так же счастливы, как и вы...
– Просто помни, что в браке не все всегда идет гладко, – с мягкой улыбкой сказала Демельза. – Иногда... Знаешь, было время, когда нас с Россом сотрясали страшные бури. Но нам всякий раз удавалось каким-то образом вырулить и обойти скалы, уверена, что и вы сумеете. А теперь поспеши, не то пока вы достигнете Фалмута, совсем стемнеет.
– Да, до свидания. До свидания сэр... Росс, – добавила она, когда Росс подошел к жене.
Встав на цыпочки, она порывисто поцеловала его в щеку и уехала, весело помахав им на прощание из покачивающейся на дороге кареты.
– Что сказала тебе Рейчел перед отъездом? – спросил Росс, когда тем вечером они улеглись в постель.
– Знаешь, Росс, это было так мило.
И она пересказала их разговор.
Он кивнул, заключая Демельзу в кольцо своих рук.
– Думаю, они будут счастливы. Она очень славная девочка, и Гарри от нее без ума.
– Как странно, правда? – сказала Демельза, устраиваясь поудобнее. – Он у нас самый младший, почти нежданный, и, наверное, самый избалованный из детей. И все-таки только он никогда не доставил даже минутного беспокойства.
– Все доставленное им беспокойство – только лишь до его рождения. Было время, когда я боялся тебя потерять.
– Глупый.
Демельза потянулась и поцеловала его.
– Я тогда так не думал.
После тех трудных родов он на время попробовал воздержаться от физической близости, которой они всегда наслаждались, опасался возможных последствий. Но Демельза не позволила ему этой глупости.
И хотя годы шли, и они стали доставлять друг другу это удовольствие чуть реже – а точнее, чуть менее энергично, чем в пылкой юности, это делало страсть во многом только ценнее и глубже.
Росс еще несколько дней, пока не разъехались гости, не говорил Демельзе о том, что принял предложение Эдварда и Джеффри Чарльза. Было так приятно опять остаться в доме наедине и сидеть в старой гостиной, где они всегда проводили время вдвоем, предпочитая ее новому крылу с западной стороны отцовского дома, заброшенному еще до рождения Росса, а теперь достроенному.
– Думаешь, тебе стоит ехать? – спросила Демельза, наливая бренди в его бокал и портвейн себе.
– Да, считаю, что должен, хотя и не в восторге от этой затеи. – Он вздохнул. – Ведь именно ради этого я согласился взвалить на себя дурацкий титул – чтобы заседать в Палате лордов, помогать проталкивать закон о реформе. Пусть в итоге это и не понадобилось.
– Но ведь были и другие проблемы, которые ты считал важными – «Акт о рабстве», попытка бороться с несправедливым «Законом о бедности».
– И мы тогда проиграли борьбу. А теперь... что же...
Демельза кивнула.
– Если ты решил, что надо ехать, значит, мы поедем.
– Ты поедешь со мной?
Росс был рад, хотя и не хотел ее просить – ведь Демельза так любила свой дом и никогда не стремилась в Лондон.
–У нас будет возможность опять повидаться с Кэролайн, – мечтательно произнесла она. – Я по ней так скучаю, Росс.
Он кивнул, не сводя взгляда с бренди. Тут и обсуждать было нечего.
