Текст книги "Последний курорт"
Автор книги: Сьюзен Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Некоторые люди вполне удовлетворяются лучшим, – огрызнулась Пенни, глядя на послушно кивающего Ричмонда.
– Я именно из таких людей, – заверил ее Деклан. – Но это как… ну, ты же понимаешь, в чем дело… Люди бывают различных форм и размеров. Меня привлекает стремление познать их всех. Однако сердце мое принадлежит тебе. Пенни Муншайн.[2]2
фамилию Пенни – Moon, что означает «луна», Деклан произносит как Moonshine, что означает «лунный свет».
[Закрыть] Все знают, что мое сердце принадлежит тебе. Но иногда мужчине требуется разнообразие, и он удовлетворяет свое желание.
Абсурдность ситуации, которую вообще мог создать лишь такой человек, как Деклан, естественно, не могла не рассмешить Пенни, но даже ее обычное неуемное чувство юмора заглушала сейчас боль от осознания того, как сильно она будет скучать без Деклана.
– Я сделаю анализ крови! – резким тоном заявила Пенни. – И предлагаю тебе сделать то же самое. Со сколькими еще женщинами ты спал в это время? Их надо предупредить.
– Ox, только послушай, что ты говоришь. Пенни! – возразил Деклан. – Ты же предполагаешь самое худшее, Заверяю тебя, СПИДа у меня нет. А что касается других женщин, они не будут так реагировать на это, как реагируешь ты.
У Пенни защемило сердце. Значит, были и другие женщины. Она была до смешного наивной, коли не подозревала об этом раньше.
– И все же я считаю, что ты должен проинформировать их о своей бисексуальности или по крайней мере сделать анализ крови и убедиться, что не болен.
– Если тебе этого так хочется, то считай вопрос решенным, – согласился Деклан. – Только не уходи из моей жизни.
– Мне очень жаль, Деклан, – промолвила Пенни.
– Пенни, я никогда больше не буду спать с мужчинами! – завопил Деклан и даже вскочил на ноги, увидев, что Пенни начала спускаться вниз по лестнице. – Я клянусь тебе. Давай уедем во Францию, забудем прошлое и начнем все сначала. Почему нет?
Остановившись, Пенни повернулась и посмотрела на Деклана.
– Дело не только в мужчинах, Деклан… В конце концов, они могут предложить тебе то, чего не могу я. Как ни странно, вся беда даже не в СПИДе, болезнь я еще как-то смогла бы простить… Но вот с чем я никогда не смогу смириться, так это с другими женщинами.
– Ты говоришь о моногамии? Понятно, хочешь, чтобы я был верен тебе, – догадался Деклан, как будто никогда раньше в жизни и не сталкивался с подобным капризом женской психологии. – Я смогу быть верным.
– Нет, не сможешь. Мне следовало давно понять это, но, наверное, я просто не хотела. – На лице Пенни появилась печальная улыбка. – Мы хорошо проводили с тобой время, Деклан, просто замечательно, но теперь я ухожу из твоего гарема.
Деклан подождал, пока Пенни спустится на нижний пролет лестницы, затем произнес голосом, полным кротости и доброты:
– Пенни, если ты намерена уйти и если нет таких слов, с помощью которых я мог бы заставить тебя изменить свое решение, то послушай тогда мой совет. Всегда помни: ты настолько не похожа на других, что Согрешивший, но раскаявшийся мужчина продолжает любить тебя… и если ты сможешь немного похудеть, я с радостью приму тебя обратно.
«Прекрасно! – негодовала в душе Пенни, продолжая спускаться по лестнице. – Просто замечательно». Почему она никогда раньше не задумывалась о путях разрыва с мужчинами? Честно говоря, даже несмотря на душевную боль, необычность положения, в котором она сейчас оказалась, вызывала у Пенни смех. Правда, по-настоящему смешной вся эта история станет после приезда сюда Молли со всей ее компанией. Зная Молли, Пенни предположила, что подруга, возможно, даже сумеет обратить все в шутку, когда увидит на вокзале Пенни, ожидающую поезд в Лондон. Обычно Молли ничто не обескураживало, но и Пенни, надо признать, тоже мало что могло расстроить. Так что, черт побери, не стоит заранее устраивать из всего трагедию. У нее масса работы, которая позволит занять и время, и мысли. Жаль только, что в воскресенье вечером Молли уедет, а ей. Пенни, к понедельнику надо будет решить, какой ответ дать Сильвии.
«Проклятый Деклан! – подумала Пенни со слезами на глазах, собирая свои вещи. – Ну и черт с ним, черт с ним, черт с ним!..» Но мысль о том, что ей придется ехать во Францию без него, еще более усиливала неприятие со стороны Пенни всей идеи в целом.
– ..И мне еще паштет из гусиной печенки. Спасибо. – Сильвия, закрыв меню, вернула его официанту.
В голубых глазах Пенни, хотя и слегка покрасневших оттого, что последние два дня она оплакивала разрыв с Декланом, заплясали задорные огоньки.
– Не очень тонкий ход с вашей стороны, – заметила она.
Сильвия подняла голову, вопросительно глядя на собеседницу.
– Я имею в виду пригласить меня во французский ресторан, – пояснила Пенни.
Рассмеявшись, Сильвия подняла бокал с легким, тщательно охлажденным прованским розовым.
– Там, куда ты едешь, этого всего полно.
– Не сомневаюсь, – буркнула Пенни, слегка прикоснувшись своим бокалом к бокалу Сильвии.
Сильвия посмотрела на Пенни; в ее взгляде явно читалась искренняя привязанность.
– Я очень рада, что ты согласилась поехать, – с улыбкой продолжила она. – И хотя ты, возможно, сейчас так не думаешь, но в конечном итоге мне еще спасибо скажешь.
Ты слишком молода, чтобы привязывать себя к одной стране, а Англия, к сожалению, превращается в европейское болото. Тебе надо уехать отсюда, познать мир. Многие молодые женщины твоего возраста были бы счастливы, если бы им предоставилась такая возможность.
– Разумеется, я уже чувствую себя неблагодарной, так что можете не напоминать мне об этом, – заявила Пенни с той искренней прямотой по отношению к начальству, которая с самого начала подкупала Сильвию. – А вы успели просмотреть записи, которые я оставила утром у вас на столе?
Сильвия кивнула и усмехнулась.
– Как всегда, та chere[3]3
Моя дорогая (фр.).
[Закрыть], то, что написано тобой, я читаю с удовольствием. И должна сказать, что полностью со всем согласна. Журнал в его нынешнем состоянии представляет собой… Ну-ка, как ты можешь его охарактеризовать?
– Куча дерьма, – предложила Пенни.
Рассмеявшись, Сильвия откинулась на спинку кресла.
– Насколько я помню, ты написала так: «…После тщательных раскопок этой шахты напыщенной помпезности можно наткнуться на редкий, сверкающий драгоценный камень. Но если брать в целом, то это апогей пустопорожних разговоров, напичканных восторженной болтовней о собственных успехах еще больше, чем пресс-релиз партии лейбористов»..
– Я проявила щедрость, когда писала это, – усмехнулась Пенни.
Продолжая улыбаться, Сильвия попросила:
– А теперь я хотела бы услышать твои идеи по поводу того, как превратить «Побережье» в популярный журнал.
– Об этом еще рано говорить, – ответила Пенни, отправляя в рот оливку. – Нет, не то чтобы у меня нет идей, а просто мне надо провести дополнительную работу, прежде чем что-то решать.
– Тогда могу предложить тебе совершить путешествие по южной Франции и познакомиться с обстановкой на месте. Посмотришь, кого оставить из персонала, авторов, может, сменишь помещение… а заодно подыщешь себе приличное жилье. В средствах у тебя нужды не будет: как главному редактору тебе придется часто устраивать приемы, так что советую подобрать хорошую виллу.
Пении должна была признать, что все это звучало очень заманчиво. Глубоко вздохнув, она сказала: :
– Послушайте, я понимаю, что раз дала согласие, конечно, поеду туда… Но все равно остается одна крохотная закавыка – у меня нет никакого опыта в плане настоящего руководства журналом.
– Я знаю. Именно поэтому до отъезда ты как можно больше времени проведешь с Иоландой. А в помощь тебе будет назначен кое-кто еще.
Пенни инстинктивно прищурилась.
– Да? И кто же? – настороженно поинтересовалась она.
– Мой крестник, Дэвид, – ответила Сильвия.
Пенни выронила бокал, забрызгав вином клетчатую скатерть.
– Но вы ведь до этого ни разу не упоминали о Дэвиде Виллерзе! – в ужасе вымолвила она. – Нет, ради Бога, скажите, что вы говорите не о нем!
– Я говорю именно о Дэвиде Виллерзе, – подтвердила Сильвия, терпеливо наблюдая, как официант расставляет перед ней закуски.
– Так вот оно в чем дело! – воскликнула Пенни. – Тогда я вынуждена отказаться от вашего предложения, потому что не стану работать с Виллерзом, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Да я лучше буду на побегушках у Линды Кидман. Лучше вернусь в Престон.
Предпочту жонглировать включенными электропилами, чем работать с этим человеком!
– А я и понятия не имела, что ты так настроена против него, – сказала Сильвия, с трудом сдерживая смех.
Она уже не в первый раз становилась свидетельницей такого яростного отпора со стороны женщины, когда дело касалось ее крестника, и сомневалась, что в последний. На самом деле, зная Пенни так, как ее знала Сильвия, с большой долей вероятности можно было предположить, что в течение нескольких последующих месяцев ей предстояло выслушивать бесконечный поток отчаянных жалоб на Дэвида.
– Сильвия, ничего смешного в этом нет, – решительно заявила Пенни, ясный взгляд которой затуманило отчаяние. Последние дни ей и так было очень трудно, а теперь еще это. – Я понимаю, он ваш крестник, но, извините, я его терпеть не могу и, разумеется, не смогу с ним работать. Так что, боюсь, вам придется найти кого-нибудь еще.
Сильвия покачала головой:
– Пенни, чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что ваше с ним – как бы это сказать? – уникальное сочетание талантов, это как раз то, что требуется для работы. Ты только попытайся…
– Но не с Дэвидом! – взмолилась Пенни. – Прошу вас, только не с ним. Я все сделаю с радостью, поеду во Францию, и вы никогда не услышите ни одной жалобы от меня… если только скажете, что я не буду работать с ним.
Сильвию скорее озадачили, чем огорчили слова Пенни.
– Объясни, ради Бога, почему ты так не любишь его? – попросила она. – Честно говоря, я даже не знала, что вы знакомы, – ведь он так редко бывает в Англии!
– Ох, я достаточно хорошо с ним знакома! – сообщила Пенни, испытывая напряжение оттого, что приходится вытаскивать из памяти неприятные воспоминания. – Он грубый, высокомерный, глупый, испорченный и чертовски отвратительный тип!
– Ну и ну! – На этот раз Сильвия не смогла удержаться от смеха. – Я всегда знала, что у него имеются недостатки, но, ради Бога, чем же он так разгневал тебя?
Пенни отвела взгляд. Она не собиралась признаваться Сильвии, что однажды, слегка перебрав вина, довольно активно «наехала» на ее драгоценного крестника. Они вместе оказались на вечеринке в одном из шикарных ресторанов на набережной Виктории, и Пенни, совсем не единственная, положила глаз на Дэвида Виллерза, как только он появился в ресторане. Дэвид был очень симпатичным – длинные вьющиеся белокурые волосы, ярко выраженные черты лица, – неудивительно, что его появление вызвало такой переполох. Привлекала в нем не только приятная внешность, но также самоуверенность» и хорошее чувство юмора.
Через полчаса после его появления в ресторане Пенни набралась храбрости, чтобы ответить на заинтересованные взгляды, которые Дэвид бросал в ее направлении. И только когда наконец она познакомилась с Дэвидом, до Пенни дошло, что на самом деле он бросал взгляды на длинноногую брюнетку, стоявшую где-то позади. Однако с неутомимым упорством, подогретым выпитым шампанским, Пенни пыталась не позволить Дэвиду смотреть на других женщин, постоянно крутилась перед глазами, ловила его улыбки и одновременно с этим изображала нечто вроде жуткого смущения с целью произвести неизгладимое впечатление. Даже сейчас Пенни становилось противно – так она мельтешила перед ним. Это, без сомнения, было самым худшим вариантом поведения. Насколько она помнила – а Пенни с горечью сознавала, что помнит все прекрасно, – Дэвид все время пытался вежливо отвязаться от нее, а Пенни упорно пичкала его смешными анекдотами, таскаясь за ним по всему залу, как собачонка. «Боже мой, почему мы совершаем такие поступки?» – негодовала при этом ее душа.
Только естественная потребность сходить в туалет оторвала Пенни от Дэвида, что позволило ему сбежать. Уже позже, когда Пенни спускалась по лестнице, возвращаясь из туалета, она подслушала, как Дэвид извинялся перед кем-то из гостей за то, что так рано покидает вечеринку, но у него просто нет другого способа избавиться от «маленькой толстой блондинки, которая набрасывается на меня, как сексуально озабоченный борец сумо».
Глядя на Сильвию и пытаясь найти приемлемый ответ, Пенни ощущала стыд от воспоминаний о былом позоре. Разве могла уважающая себя женщина так навязываться мужчине? К сожалению. Пенни смогла, причем запросто: чего греха таить, иногда за ней водилось такое. Но почему Дэвид Виллерз не может по-прежнему оставаться у себя в Майами? Если Пенни не изменяла память, Дэвид был шотландцем, однако уже лет десять или более того проживал в Штатах, и, насколько она знала, там ему было очень хорошо. Пенни понятия не имела, чем он там занимается, да ее это и не интересовало. Значит, сейчас Дэвид возвращается в Англию, а может, уже и вернулся, и ему предстоит узнать, что его партнером в будущем предприятии будет не кто иной, как сексуально озабоченный борец сумо. Его это явно не обрадует!
– А он знает, что редактором буду я? – поинтересовалась Пенни.
– Да.
Глаза Пенни чуть не вылезли из орбит от удивления.
– И он не возражал? – Пенни была потрясена. Дэвид мог бы по крайней мере оказать ей хоть эту услугу.
– Буду откровенна с тобой, Пенелопа, похоже, он не знает, кто ты такая.
Пенни почувствовала, что лицо ее заливает краска.
– Прошу вас, не называйте меня Пенелопа, – попросила она.
– Господи, но почему? Очень хорошее имя.
– Оно звучит слишком полно. С меня достаточно того, что я выгляжу полной, не хочу еще и звучать полно.
Сильвия снова рассмеялась:
– Временами ты и впрямь очень забавна. У тебя приятная внешность, красивое лицо, и, кто знает, возможно, солнечные ванны и физические упражнения помогут тебе привести фигуру в хорошую форму.
– Вы считаете, что мне это необходимо, – мрачно констатировала Пенни.
– Я считаю… – Сильвия всплеснула руками. – Не думаю, что тут я смогу тебя переспорить, так что давай лучше вернемся к Дэвиду, ладно? Если посмотреть на длинный список красочных эпитетов, которыми ты его наградила, то я не согласна только с одним. Он не лентяй. Что же касается остального, допускаю, что ты можешь быть права. Но у Дэвида исключительное чутье бизнесмена, поэтому я и попросила его заняться вместе с тобой этим журналом. Вы будете обладать одинаковой властью…
– Как такое может быть, если он ваш крестник? – возразила Пенни. – Тем более если, как вы сказали, он гораздо опытнее меня в бизнесе?
– Вы будете обладать одинаковой властью, – повторила Сильвия. – Дэвид уже поставлен об этом в известность и возражать не стал. По сути дела, это будет твой журнал, и решения будешь принимать ты, а Дэвид при необходимости будет помогать тебе в финансовых и прочих делах, связанных непосредственно с бизнесом. Так что не волнуйся, никакой борьбы за власть не предвидится.
– А какую он будет занимать должность? – с высокомерным видом поинтересовалась Пенни.
– На самом деле у него не будет никакой должности, – ответила Сильвия. – Да Дэвид и сам не просил об этом. Но ты будешь занимать должность главного редактора, и вдвоем с ним вы будете выполнять роль издателя.
Разумеется, когда ты поставишь журнал на ноги, тебе потребуется увеличить штат, тогда мы и пересмотрим этот вопрос. При создавшемся положении всем придется изрядно потрудиться, и я надеюсь, что каждый сотрудник, включая тебя и Дэвида, не будет чураться никакой работы. Однако бюджет, который я тебе выделяю, более чем щедрый, так что экономить крохи тебе не придется.
Что же касается теперешнего штата журнала, – продолжила Сильвия, остановившись на секунду, чтобы перевести дыхание, – то я предложила бы тебе оставить Мариель Дескорт, которая выполняла должность главного редактора с того момента, как мы купили «Филдстоун», а старый редактор ушел на пенсию. Она француженка, о чем свидетельствует ее имя, и наверняка обладает бесценными знаниями, касающимися всего региона. Кроме того, ее обширные связи помогут при подборе сотрудников. Сегодня утром я говорила с ней по телефону и взяла на себя смелость сообщить, что ты приедешь через неделю или две.
– А что она из себя представляет? – спросила Пенни.
– Боюсь, что я ее совсем не знаю. Но, судя по тому, что я слышала, она примерно одного возраста с тобой и прекрасно говорит по-английски. Ох, спасибо! – поблагодарила Сильвия официанта, вновь наполнившего их бокалы. – Я подозреваю, а точнее сказать, надеюсь, что вы с ней станете хорошими подругами, – продолжила она. – Вместе с Дэвидом вы втроем составите мощную команду.
– А вдруг я почувствую, – начала Пенни, понимая, что уже чувствует это, – необходимость полностью изменить облик журнала, включая название, систему распространения, цену, периодичность издания и так далее?
Потянет ли это наш бюджет?
– Если ты приведешь мне убедительные причины для таких кардинальных перемен, то уверена, мы сможем прийти к соглашению. Бухгалтеры предупреждали меня о большой вероятности того, что некоторое время журнал может быть убыточным, но я к этому готова.
Пенни с любопытством посмотрела на Сильвию.
– Откуда у вас такое сильное желание спасти этот журнал? – спросила она. – Ведь если говорить начистоту, он не более чем местная газетенка, которая никогда не попадет в число крупных мировых изданий.
Сильвия улыбнулась:
– Можешь считать это капризом старой леди. Я очень люблю Ривьеру, там мы с мужем познакомились и много лет отдыхали.
Пенни усмехнулась про себя: «Что ж, будучи такой богатой, как Сильвия, пожалуй, можно позволить себе и такое».
– Еще кое-что, – продолжила Сильвия. – Поначалу у тебя, вероятно, не будет времени, но я знаю о твоей страсти писать короткие рассказы, которые, как я полагаю, будут появляться на страницах нового журнала. Если так, то я с удовольствием публиковала бы их и в «Старк». Я также хочу продолжить печатать взятые тобой интервью, если они будут подходить для «Старк». Это позволит твоему имени сохраниться в журналистской элите, а когда тебе понадобится дополнительный материал – всегда можешь обратиться к информационной базе «Старк». – Сильвия остановилась, наблюдая за выражением лица Пенни. – Это поможет смягчить огорчение от того, что твое имя будет реже появляться на страницах «Старк».
Не дождавшись реакции Пенни, Сильвия продолжила:
– Если по какой-либо причине новый журнал не будет пользоваться успехом, я постараюсь свести до минимума ущерб твоей карьере. И хватит о мрачном, я совершенно уверена в вас с Дэвидом, поэтому ожидаю увидеть новый вариант журнала – название подберешь сама – в газетных киосках к концу года.
– Что! – Пенни аж задохнулась. Но затем в ее глазах замелькали озорные искорки, и она предложила:
– Если вы не станете привлекать к этому делу Дэвида, то я одна выпущу новый журнал к августу.
Сильвия улыбнулась:
– Тогда с Дэвидом, вероятно, ты сможешь сделать это еще быстрее.
Глаза у Пенни вновь округлились. Совершенно ясно – у нее не было шансов избавиться от Дэвида, одна пустая трата времени.
– Скажите, вдруг по какой-нибудь причине Дэвид не захочет работать вместе со мной в журнале, что тогда?
Если бы Сильвия не тянула так долго с ответом, Пенни, вероятно, посчитала бы его абсолютно безобидным, каким он и прозвучал; но у нее моментально возникли подозрения, когда Сильвия наконец промолвила:
– Не думаю, что могут возникнуть проблемы именно в этом плане.
– Имеете в виду, что они возникнут в другом плане? – с вызовом заявила Пенни.
– Имею в виду, – спокойным тоном ответила Сильвия. – Как ты вскоре поймешь сама, Дэвид из тех мужчин, к которым невозможно не привязаться. А теперь нам пора заканчивать обед и поговорить о более важных делах… Например, о содержании твоего нового журнала.
Несмотря на то что Пенни еще не была готова изложить какую-либо из своих идей на бумаге, ей не требовалось особой храбрости, чтобы поведать основное Сильвии и выслушать ее замечания. Поддержав предложение о смене темы разговора. Пенни принялась рассказывать о некоторых начальных концепциях. Но ее по-прежнему продолжало одолевать любопытство. Вполне возможно, она вложила слишком много смысла в две последние фразы Сильвии. Тем не менее инстинкт подсказывал Пенни, что было нечто такое в привлечении Дэвида к работе в журнале, о чем ее по какой-то причине не поставили в известность.
Глава 3
Спустя неделю Пенни, находясь на борту самолета, созерцала раскинувшиеся внизу вершины Альп, покрытых снегом. Они сверкали в лучах полуденного солнца, словно гигантские холмы из декоративного стекла работы Лалика Рене.[4]4
Лалик (1860 – 1945), французский ювелир
[Закрыть] Пассажиры, летящие в Ниццу, могут любоваться прекрасными пейзажами в любое время года, но в такой день, как сегодня, когда на небе не было ни единого облачка, а массивные горы выглядели так красиво в своих белоснежных покровах, просто невозможно было не восхищаться всем этим великолепием. Чудесный вид заставил Пенни подумать о Деклане. В прошлый раз они летели этим маршрутом вместе, и, хотя тогда снега не было, неотразимая красота Альп так подействовала на Деклана, что он запел, изумив и развеселив остальных пассажиров.
Прошло уже десять дней с тех пор, как Пенни ушла от него. Деклан звонил несколько раз, но не смог сказать ничего такого, что заставило бы ее передумать и вернуться.
Терпеть его бисексуальность она никак не могла. Это неожиданное открытие с такой же легкостью уничтожило все чувства Пенни к Деклану, с какой он стирал ластиком карандашные наброски. Разумеется, след все же остался, и, по правде говоря. Пенни чувствовала себя очень одиноко без Деклана. Но она понимала: боль пройдет, а хорошие анализы крови означали, что надо оставить прошлое позади и двигаться вперед.
Когда самолет начал снижаться, разворачиваясь над спокойным бирюзово-голубым морем и пересекая береговую линию Ниццы, Пенни, глядя на приближающийся город, пыталась убедить себя, что именно здесь будет теперь ее дом. Пенни не понимала, почему это казалось ей нереальным: то ли ей все еще не хотелось в Ниццу, то ли мерцающий свет на пустынных песчаных пляжах и величественные здания с оштукатуренными фасадами придавали этому месту слишком странный, нереальный вид.
До самого отъезда у Пенни практически не было ни одной свободной минуты. Она, Иоланда и Сильвия изучили такую массу информации о Лазурном береге и выдвинули такую массу идей, что Пенни ощутила почти детское восхищение огромными масштабами, пусть даже пока и теоретическими, предстоящих дел.
Теперь, когда самолет скользил над освещенным солнцем морем и плавно снижался на посадочную полосу аэропорта Ниццы, Пенни скорее нервничала, чем испытывала радость от перспективы воплощения в жизнь всех этих грандиозных планов. Как, черт побери, она может знать, что интересно здесь каждому читателю, если и была-то в этих местах всего два раза?..
Именно поэтому, отправляясь сюда на разведку. Пенни попросила Мариель встретить ее в аэропорту, надеясь сразу приступить к делу. Самолет был лишь наполовину заполнен пассажирами, так что прохождение таможни и получение багажа не заняли много времени. Как раз в тот момент, когда Пенни снимала свой чемодан с ленты транспортера, кто-то тронул ее за плечо и спросил, не она ли Пенни Мун.
Это был тот же голос, что звучал по телефону на прошлой неделе, и Пенни повернулась, чтобы поздороваться с Мариель Дескорт.
– Привет! – сказала Пенни, опуская чемодан и протягивая руку. – Очень любезно с вашей стороны… – Она потеряла дар речи и заморгала глазами, в изумлении глядя на стоящую перед ней женщину. У Пенни появилось такое ощущение, как будто она потерла волшебную лампу и оттуда выскочила восхитительная, знойная, поразительно красивая брюнетка, точно такая, какой Пенни всегда сама мечтала быть. – ..что приехали встретить, – неловко закончила она, возвращая на лицо улыбку.
– Мне это доставило удовольствие, – заверила Мариель. Взгляд ее слегка раскосых, словно скрывающих свое выражение глаз скользнул по лицу Пенни.
Мариель была одета в короткий черный пиджак, черную приталенную блузку, черные плотные лосины; на ногах очень дорогие туфли-лодочки. Густые завитые волосы обрамляли красивое лицо и спадали до плеч. Макияж, в другом случае чрезмерный, был безупречен: яркая полоса красной помады на широких пухлых губах особенно резко контрастировала со смуглой кожей и черной одеждой. Мариель казалась настоящим воплощением французской элегантности. Ростом она была повыше Пенни, отчего та испытала неловкость, вдруг ощутив себя всего лишь маленькой, неряшливо одетой простушкой.
Следуя за Мариель на улицу из здания аэровокзала, Пенни все же успела мельком посмотреть на себя в зеркало, и этого взгляда оказалось достаточно, чтобы рассеять ее опасения; в конце концов, она выглядела не так уж плохо. Разумеется, она не могла бы носить такой наряд, в каком была Мариель, но и ее замшевый, длиной до колен жакет цвета морской волны и длинное, облегающее фигуру васильковое платье с накрахмаленным белым воротником выглядели очень симпатично и прекрасно гармонировали с цветом волос и глаз. Наконец, она приехала сюда не на конкурс красоты и не на показ мод, а работать!
Выйдя из здания аэровокзала на улицу. Пенни глубоко вздохнула и огляделась по сторонам. В воздухе ощущалась восхитительная свежесть, а свет казался особенно сияющим, так что в сравнении с Ниццей хмурая зимняя Англия походила скорее на мрачную темницу.
Стараясь аккуратнее везти тележку с багажом и едва поспевая за Мариель, которая размашистой походкой шла среди раскачивавшихся на ветру пальм к автомобильной стоянке, Пенни снова начала ощущать себя этакой незадачливой служанкой у важной леди. Она заметила про себя, что начало не из приятных, но если сейчас попытаться поставить Мариель на место, то ничего хорошего из этого не выйдет. В течение следующих нескольких дней у нее будет достаточно времени для утверждения своего авторитета, но сделает она это очень тонко. Увольнение Мариель определенно не входило в планы Пенни. На прошлой неделе она часто говорила с ней по телефону и уже успела понять, какими ценными будут знания и связи этой красивой, уверенной в себе женщины. Правда, ее враждебность могла превратиться в немалую проблему, но Пенни не сомневалась, что со временем справится и с этим.
Она еще не сообщила Мариель о своем решении, одобренном Сильвией, полностью изменить облик журнала, который совсем захирел из-за бедности содержания и явной ориентации на вкусы лавочников.
– Это ваша машина? – стараясь изобразить улыбку, спросила Пенни, догнав наконец Мариель, остановившуюся рядом с небольшим красным автомобилем.
Мариель кивнула, отпирая дверцы. Она и не подумала помочь Пенни загрузить тяжелый чемодан в багажник, а, усевшись на водительское сиденье, ждала, пока Пенни справится сама.
Распахнув дверцу автомобиля со стороны водителя, Пенни чуть не плюхнулась на колени Мариель.
– Вы во Франции, а не в Англии, – равнодушно предупредила Мариель.
– Да, конечно! – Пенни рассмеялась. – Привыкла к левостороннему движению. – Она быстро обошла машину, уселась на пассажирское сиденье и пристегнула ремень.
– Итак, мы сейчас отправимся прямо в офис, – решительным тоном заявила Пенни, когда они выехали на шоссе, ведущее в Канны. – Сгораю от нетерпения увидеть его.
Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Мариель резко нажала на педаль газа, и автомобиль принялся поглощать километры дороги, словно голодный рот длинную и скользкую спагетти.
– Вот это да! – пробормотала Пенни, не успевая опомниться от мелькания стремительно проносящихся мимо пейзажей. Она изо всех сил уперлась ногами в пол, когда их автомобиль, догонявший «мерседес», едва не врезался тому в багажник, и тут же сделала в уме заметку: ездить на машине с Мариель только в случае крайней необходимости. Через некоторое время она попыталась завести непринужденный разговор.
– Вы здесь родились? – спросила Пенни.
– Да.
– Прямо в Каннах?
– Да.
– Наверное, очень здорово вырасти в таком прекрасном месте, – заметила Пенни.
Здорово или нет, Мариель явно не собиралась распространяться на эту тему.
– Вы прекрасно говорите по-английски, – похвалила Пенни с искренней улыбкой и тут же сообразила, что это может быть воспринято как насмешка, поскольку Мариель мало что сказала, кроме «да» и «нет». Но из их телефонных разговоров Пенни знала, что Мариель говорит по-английски даже лучше, чем сама она по-французски.
– Где вы учились? – спросила она.
– У меня много друзей в Англии и Америке.
Пенни кивнула:
– Это очень хорошо. Вы замужем?
– Нет.
Пенни подождала, но поскольку аналогичного вопроса со стороны Мариель не последовало, она без энтузиазма сообщила:
– Я тоже.
Ожидаемого сближения двух независимых, незамужних женщин явно не получалось.
– Вы всегда такая разговорчивая, – поинтересовалась Пенни через некоторое время, – или только мне так повезло?
Мариель нахмурилась, как бы давая понять, что на этот раз сарказм Пенни достиг цели, но по-прежнему явно не желала поддерживать разговор.
– Что ж, поскольку нам предстоит работать вместе, – не унималась Пенни, вновь обращаясь к Мариель, пока та опускала несколько монет в ящик для оплаты проезда, – придется найти хоть какой-нибудь способ общения. Может быть, с помощью жестов?
Вероятно, это был лишь плод воображения Пенни, но ей показалось, что на ярко-красных губах Мариель промелькнула тень улыбки. Пенни решила прекратить свои попытки: в конце концов дружба – предмет роскоши, а не первоочередной необходимости, так что к этому вопросу можно будет снова вернуться, когда наступит подходящий момент.
Через несколько минут они свернули с бульвара Карно на скоростную магистраль, идущую параллельно побережью. Между автострадой и побережьем располагался самый роскошный район Канн. Пенни не знала точно, где они находятся. Все, что она могла видеть, так это задние фасады высоких, изящных белых зданий и причудливые щиты с рекламой «Моноприкс» или индийской кухни с одной стороны дороги и скрытую среди пышной тропической зелени цепочку роскошных, похожих на флорентийские вилл вперемежку с отелями – с другой. В уютно окруженном пальмами переднем дворике одной из таких вилл Мариель и остановила машину.
– Вот это? – Не веря своим глазам. Пенни повернулась к Мариель:
– Здесь наш офис?
– Да, – ответила Мариель, вылезая из машины.
Пенни оглядела кремово-желтый фасад виллы, темно-зеленые ставни, широкие кованые балконы и фризы с замысловатой резьбой. По обеим сторонам верхнего этажа проходили просторные террасы с перилами, а на пологих скатах остроконечной кровли возлежали два пухленьких, бесстыдного вида херувима. Снаружи виллу скорее можно было принять за жилище младшего отпрыска семейства Медичи, чем за офис, но поскольку Пенни все же предстояло работать здесь, то она решила, что как-нибудь переживет это.
