Текст книги "Восход тьмы"

Автор книги: Сьюзен Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

А вокруг него и вслед за ним, как широкая белая река, текли лающие гончие, Сирены, Гончие Фатума, их красные глаза пылали сигнальными огнями. Они уже заполнили собой все небо до западного горизонта, но их становилось все больше. При звуках их ревущего, тысячеязыкого лая черный смерч Тьмы потускнел, покачнулся и, казалось, задрожал. Уилл поймал взгляд Черного Всадника высоко в черной мгле. Его лицо перекосилось от ярости, и свирепая холодная враждебность отразилась на нем. Казалось, он осознал свое поражение и развернул черного жеребца так неистово, что послушное животное пошатнулось и чуть было не упало. Взнуздав жеребца, Всадник что-то раздраженно сбросил вниз, какой-то маленький темный предмет. И, приземлившись, тот лежал на земле, похожий на плащ.

Затем буря и атакующая Дикая Охота налетели на Всадника. Он поднялся вверх в своем извивающемся черном убежище. Фантастический смерч Тьмы качался и скручивался, извиваясь, как змея, в агонии, и, наконец, пронзительный вопль раздался в небесах, и черная мгла понеслась на бешеной скорости на север. Она пролетела над парком, Общинными землями, Охотничьей лощиной, а вслед за ней с диким ревом несся Хорн и Охота, как длинный белый гребень на волне бури.

И вот уже где-то вдали стих лай гончих. В небе над Дубом Хорна висел серебристый полумесяц, и маленькие тучки лишь изредка набегали на него.

Уилл глубоко вздохнул и огляделся вокруг. Мерримен стоял на прежнем месте, высокий и прямой, как темная таинственная статуя. Старый Джордж отогнал Поллакса к деревьям, потому что ни одно нормальное животное не могло быть свидетелем Охоты и выжить.

Уилл спросил:

– Все кончено?

– Более или менее, – ответил Мерримен, его лицо было скрыто капюшоном.

– Тьма… – мальчик не осмелился произнести больше ни слова.

– Тьма побеждена в этой схватке. Ничто не может противостоять Дикой Охоте. Хорн и его гончие будут гнать свою добычу так далеко, как только смогут, до самого края земли. И там короли Тьмы должны теперь затаиться, ожидая своего следующего шанса. Но теперь мы подготовлены гораздо лучше благодаря полному Кругу Шести Знаков и Дару магии. Нас сделало сильнее выполненное тобой задание, Уилл Стэнтон, и мы очень близки к тому, чтобы одержать окончательную победу.

Он откинул капюшон, его жесткие седые волосы блестели в лунном свете. Взгляд Мерримена говорил о том, что он испытывал гордость за Уилла, и, увидев это, мальчик почувствовал покой и радость. Затем Мерримен посмотрел на заснеженный луг Большого парка, на котором уже появились прогалины.

– Осталось лишь соединить Знаки, – сказал он. – Но прежде нужно сделать еще кое-что.

По его голосу чувствовалось, что он взволнован. Уилл с интересом последовал за ним, к Дубу Хорна, где увидел на снегу в тени дуба смятый плащ, который Черный Всадник сбросил на землю. Мерримен остановился, затем опустился на колени прямо на снег. Уилл пригляделся и с ужасом понял, что темный предмет на снегу – это не плащ, а человек. Он лежал лицом вверх, его тело было неестественно изогнуто. Это был Странник. Это был Хокинг.

Мерримен произнес низким голосом, лишенным эмоций:

– Те, кто поднимаются так высоко вместе с королями Тьмы, должны быть готовы к падению. А для человека падение с такой высоты опасно. Я думаю, у него сломана спина.

Глядя на узкое неподвижное лицо, Уилл вдруг со всей ясностью понял, что Хокинг и вправду был лишь обычным человеком. Возможно, не совсем обычным, ведь его использовали и Свет, и Тьма, он много раз путешествовал во времени, чтобы стать в конце концов Странником, изрядно потрепанным вековыми скитаниями. Но он был человеком и, конечно, смертным. Бледное лицо исказилось, и он открыл глаза. В них тут же появилась боль.

– Он выбросил меня, – сказал Хокинг.

Мерримен молча смотрел на него.

– Да, – с горечью прошептал Хокинг, – ты знал, что это произойдет. – Он попытался пошевелить головой, и ужас появился в его глазах: – Я чувствую только голову, она болит. Но мои руки, ноги, я их не чувствую… – Его лицо сейчас выражало полную безнадежность. Хокинг посмотрел на Мерримена. – Мне конец, – продолжал он. – Я знаю это. Неужели ты оставишь меня жить с этим страданием, которое я испытываю сейчас? Последнее право человека – умереть. Ты не давал мне сделать этого; ты заставил меня жить веками, даже когда я хотел смерти. И все из-за предательства, которое я совершил, потому что у меня не было разума Носителя Света.

Страдание и тоска в его голосе были невыносимы, и Уилл отвернулся.

Но Мерримен сурово произнес:

– Ты был Хокингом, моим приемным сыном и вассалом, который предал своего господина и Свет. И ты стал Странником, чтобы ходить по земле так долго, как потребует Свет. Однако с некоторых пор мы больше не держим тебя, мой друг. Миссия Странника выполнена, ты стал свободным и мог обрести вечный покой. Но вместо этого ты предпочел поверить обещаниям Тьмы и предать Свет во второй раз… Я дал тебе свободу выбора, Хокинг, и я не отнимал ее у тебя. Я не могу сделать этого – она по-прежнему твоя. Силы Тьмы и силы Света не могут сделать человека больше, чем просто человек, даже если они возлагают на него сверхъестественную миссию. Но силы Тьмы и Света также не могут отнять у человека те права, которые принадлежат ему. Если Черный Всадник сказал тебе обратное, он солгал.

Странник посмотрел на него с недоверием, его лицо исказилось от боли.

– Я могу найти покой? Я могу выбрать покой, и всему этому придет конец?

– Каждый твой выбор делал ты сам, – печально ответил Мерримен.

Хокинг покачал головой; судорога боли прошла по его лицу. Но глаза его оставались такими же ясными и живыми, как глаза невысокого аккуратного человека в зеленом бархатном жакете. Они посмотрели на Уилла. Хокинг тихо сказал:

– Используй свой дар правильно, Носитель Света.

Затем он посмотрел на Мерримена долгим взглядом, в котором соединилось так много чувств, и сказал почти неслышно:

– Господин…

Свет в его ясных глазах погас, и в этом теле уже никого не осталось.

СОЕДИНЕНИЕ ЗНАКОВ

Уилл стоял в кузнице с низкой крышей, спиной к входу, и глядел на огонь. Оранжевые, красные и бело-желтые языки пламени танцевали, пока Джон Смит раздувал кузнечные мехи. Было очень тепло, и мальчик впервые за этот день почувствовал себя уютно. Носителю Света не могло причинить вреда то, что он долго находился под ледяным дождем и продрог до костей, но Уилл был очень рад возможности погреться, почувствовать тепло. Огонь наполнял его счастьем, как наполнял сиянием все помещение.

Кузница не была ярко освещена, и контуры предметов казались размытыми. Воздух как будто слегка колыхался. Только огонь казался реальным; все остальное выглядело как мираж.

Мерримен, улыбаясь, смотрел на Уилла.

– Снова все как во сне, – сказал смущенный Уилл, – как тогда в поместье, когда мы одновременно находились в двух временах.

– Так и есть. Сейчас мы в такой же ситуации.

– Но ведь мы прошли через дверь.

Так оно и было. На мокрых черных Общинных землях, когда Дикая Охота гнала Тьму по небу, Уилл, и Мерримен, и Старый Джордж, и огромный конь Поллакс прошли через створки двери, вернувшись на шесть столетий назад, в то время, откуда пришел Хокинг и куда спокойным снежным утром в свой день рождения попал Уилл. Хокинг в последний раз вернулся в свой век на широкой спине Поллакса. Когда они все прошли через дверь, Старый Джордж повел коня в сторону церкви, чтобы отвезти тело Хокинга на кладбище. И мальчик уже знал, что в его двадцатом веке где-то на церковном кладбище под более поздними захоронениями или под полуразрушенным камнем находится могила человека по имени Хокинг, который умер давным-давно, в тринадцатом веке, и с тех пор покоится здесь с миром.

Мерримен подвел Уилла к входу в кузницу.

– Послушай, – предложил он.

Уилл посмотрел на ухабистую Старую дорогу, на густые насаждения немного в стороне, на холодную серую полоску уже почти утреннего неба.

– Я слышу шум реки, – с изумлением произнес он.

– Да!

– Но река находится на расстоянии нескольких миль отсюда, на другой стороне Общинных земель.

Мерримен повернул голову в ту сторону, откуда доносился плеск текущей, журчащей воды. Это был звук реки полной, но не разлившейся, звук реки после сильного дождя.

– То, что мы слышим, это не Темза, – сказал он. – Это звуки двадцатого века. Видишь ли Уилл, Знаки должны быть соединены Джоном Уэйлендом Смитом в этой кузнице, в это самое время, потому что вскоре после этого кузница была разрушена. А Знаки собраны вместе только после выполнения твоего задания, в твоем времени. Так что соединение должно пройти между двумя этими веками, там, где глаза и уши Носителей Света могут воспринимать оба времени. Это не звук настоящей реки, это звук текущей воды, которая сбегает по Охотничьей лощине после того, как начал таять снег.

Уилл подумал о снеге и о своей семье, которая оказалась словно в осаде, и вдруг снова стал маленьким мальчиком, самым сильным желанием которого было попасть домой. Темные глаза Мерримена посмотрели на него с сочувствием.

– Осталось недолго, – успокоил он.

У них за спиной раздались удары молота, и они обернулись. Джон Смит закончил раздувать мехи над бело-красным огнем; теперь он работал на наковальне, а светящиеся языки пламени ожидали его. Он не использовал обычный тяжелый молот. В его мощных руках был очень изящный инструмент, похожий на те, которые отец Уилла использовал для ювелирных работ. Но и объект, над которым работал Джон, был гораздо деликатнее, чем лошадиные подковы; это была золотая цепь, с широкими звеньями, на которую будут подвешены шесть Знаков. Звенья лежали в ряд около руки Джона.

Кузнец посмотрел вверх, его лицо было красным в свете огня:

– У меня почти все готово.

– Это очень хорошо, – сказал Мерримен и вышел на дорогу. Он стоял там один, высокий и таинственный в длинном темно-синем плаще, с опущенным капюшоном, и густые седые волосы сияли, словно снег. Но снега здесь не было, не было и текущей воды, хотя Уилл отчетливо слышал, как обрушиваются водные потоки…

Затем начались перемены. Мерримен, казалось, не двигался. Он продолжал спокойно стоять спиной к ним, его руки были опущены вдоль туловища. Но весь мир вокруг него вдруг пришел в движение. Воздух словно содрогнулся, очертания деревьев, земля и небо затрепетали, начали расплываться, и все видимые предметы, казалось, стали плавно скользить и смешиваться друг с другом. Уилл стоял, глядя на этот неустойчивый мир, чувствуя легкое головокружение, и постепенно стал слышать сквозь шум невидимого потока дождевой воды гул множества голосов. И вдруг расплывчатый мир стал обретать новые формы, и мальчик увидел, как множество людей заполнили дорогу, и все пространство между деревьями, и весь двор перед кузницей. Они все казались не вполне реальными, нечеткими, были похожи на привидения, как будто могли исчезнуть, если к ним прикоснуться. Они улыбались Мерримену, приветствовали его, а он продолжал стоять спиной к Уиллу. Столпившись вокруг него, они с интересом смотрели в сторону кузницы, как зрители, которые ждут начала спектакля. Однако казалось, что никто из них не видит Уилла и кузницы.

Уилл понял, что узнает некоторых гостей с вечеринки мисс Грейторн в поместье, с рождественской вечеринки девятнадцатого века, которая привела Хокинга к катастрофе, а ему позволила изучить Книгу магии. Все эти люди, которых Мерримену удалось созвать, были Носителями Света. Из всех земель, всех частей света, они прибыли сюда, чтобы наблюдать соединение Знаков. Уилл был напуган, ему хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть с глаз этого нового волшебного мира.

Но он подумал: «Это мои люди. Это моя семья, так же как моя родная настоящая семья. Носители Света. Каждый из нас здесь для того, чтобы выполнить величайшую миссию на Земле». Затем в толпе началось движение, словно рябь пробежала по воде, и люди начали расступаться, как будто освобождая проход. Уилл услышал музыку: свирели и барабаны наигрывали простенький мотивчик. Однажды он уже слышал эту музыку в своем сне, который, возможно, и не был сном. Он стоял неподвижно, сомкнув руки, застыв в ожидании. Мерримен развернулся, шагнул к нему и встал рядом, а из толпы вдруг появилась маленькая процессия, уже знакомая мальчику.

Сквозь толпу двигались мальчики в тех же самых жакетах с поясами и гетрах из грубой ткани, с волосами до плеч и в странных шапочках. И снова те, кто шел впереди, несли ветки и пучки березовых прутьев, а те, кто завершал процессию, играли грустную мелодию на свирелях и барабанах. А между этими двумя группами шесть мальчиков несли на плечах носилки, сплетенные из веток и тростника, и на каждом углу была веточка падуба.

Мерримен сказал очень спокойно:

– Сначала в День святого Стефана, следующий за Рождеством. Затем в Двенадцатую ночь – дважды в год, если это особенный год, происходит Охота на Крапивника.

Но сейчас Уилл отчетливо видел носилки, и в этот раз на них не было крапивника. На носилках лежала изящная фигура старой леди, одетой в голубое, с большим кольцом с красноватым камнем на руке. Мальчики промаршировали до кузницы и очень осторожно положили носилки на землю. Мерримен склонился над носилками, вытянув над ними свою руку, и леди открыла глаза и улыбнулась. Он помог ей подняться на ноги. Приблизившись к Уиллу, она взяла обе его руки в свои.

– Очень хорошо, Уилл Стэнтон, – проговорила она, и по толпе Носителей Света, заполнивших дорогу, прокатился гул одобрения, словно ветер запел в верхушках деревьев.

Леди повернулась в сторону кузницы, где в ожидании стоял Джон, и сказала:

– На дубе и на железе, пусть Знаки будут соединены.

– Пошли, Уилл, – произнес Джон Смит.

Вместе они подошли к наковальне. Уилл положил на нее ремень, на котором висели эти Знаки во время всех поисков и испытаний.

– На дубе и на железе? – прошептал он.

– Из железа сделана наковальня, – спокойно объяснил кузнец, – а из дуба – ее основание. Это большое деревянное основание наковальни всегда делается из дуба, вернее, из корня дуба, самой прочной части дерева. Кто-то ведь рассказывал тебе о природе дерева не так давно?

Его голубые глаза подмигнули Уиллу, а затем он вернулся к своей работе. Один за другим он брал Знаки и присоединял их к золотым звеньям. В центре он поместил Огненный Знак и Водный Знак, с одной стороны от них – Железный Знак и Бронзовый Знак, а с другой – Деревянный Знак и Каменный Знак. Затем он соединил концы прочной золотой цепи. Он работал быстро и аккуратно. Снаружи огромная толпа Носителей Света стояла неподвижно. Кроме ударов молотка кузнеца и редкого шипения мехов, больше не было слышно ни одного звука, за исключением плеска невидимой реки, которая бурлила где-то в будущем и в то же время так близко.

– Готово, – наконец сказал Джон.

Он торжественно передал Уиллу сверкающую цепь соединенных Знаков, и Уилл не мог оторвать глаз от их красоты. Держа Знаки, он вдруг почувствовал, что от них исходит что-то вроде электрического тока: уверенная сила и мощь. Мальчик удивился: опасность миновала, Тьма отступила, для чего же эта сила? Он пошел к леди, все еще находясь в недоумении, передал ей Знаки и преклонил перед ней колени.

Она заговорила:

– Эта сила будет нужна нам в грядущем, Уилл, понимаешь? Это предназначение Знаков. Круг Знаков – второй из четырех Атрибутов Силы, и он отсутствовал долгие века. В Знаках наша основная сила. Атрибуты Силы были сделаны в разные периоды времени разными мастерами Света. И каждый Атрибут ждет своего часа. Это и золотой потир, называемый Граалем, и Круг Знаков, и Хрустальный Меч, и Золотая Арфа. Грааль, как и Знаки, уже найден и находится в безопасности. А два остальных Атрибута нам еще предстоит обрести. Это наше задание на другие времена. И в следующий раз, когда Тьма подступит, чтобы предпринять свою последнюю и самую чудовищную попытку завладеть миром, у нас будет надежда на победу.

Она подняла голову и оглядела бесчисленное полупрозрачное собрание Старожилов.

– Когда подступит Тьма, – сказала она без всякого выражения, и множество голосов ответили ей ровным убежденным гулом, – шестеро остановят ее. – Затем она снова посмотрела на Уилла, и ее лицо, по которому невозможно было определить ее возраст, излучало любовь. – Искатель Знаков, – обратилась она к нему, – своим рождением и в свой день рождения ты стал тем, кто ты есть, и Круг Носителей Света стал завершенным, отныне и навсегда. Ты правильно использовал дар магии, выполнил сложное задание и доказал, что ты сильнее, чем испытание. Пока мы не встретимся снова – а мы должны встретиться, – мы будет помнить о тебе с гордостью.

Огромная толпа снова отозвалась, на этот раз с теплотой и одобрением, а леди наклонилась вперед, и ее маленькие руки, на одной из которых сияло кольцо с красноватым камнем, надели цепь со Знаками на шею Уилла. Затем она поцеловала его в лоб, как будто к нему нежно прикоснулось крыло птицы.

– Прощай, Уилл Стэнтон, – прошептала она.

Гул голосов стал громче, и мир закрутился вокруг Уилла круговоротом деревьев и огней, а над миром звучал волшебный звенящий мотив, на этот раз громче и радостнее, чем обычно. Музыка пела и звенела в его голове так радостно, что он закрыл глаза и как будто купался в ее очаровании. Он знал, что это продлится всего доли секунды, – эта музыка, которая была духом и сущностью Света. Затем она постепенно начала стихать, удаляться и манить за собой, стала немного грустной и вскоре исчезла, а ее место занял звук текущей воды. Уилл вскрикнул от сожаления и открыл глаза.

Вокруг разливался серый тусклый свет раннего утра. Он стоял на коленях на холодном утоптанном снегу. Оглядевшись, мальчик сразу узнал это место – проезд Охотничьей лощины. Голые деревья торчали из рыхлого мокрого снега вдоль дороги. А по самому проезду, который когда-то был чистой мощеной дорогой, теперь яростно неслась вода, и сквозь каждую канавку она проходила, как шумный ручей или даже река… Дорога была пуста; никого не было видно и среди деревьев. Уиллу захотелось заплакать от чувства потери. Только что его окружал теплый круг друзей и свет праздника, рядом была леди; но все ушло, утекло, оставив его в одиночестве.

Он дотронулся до своей шеи. Цепь со Знаками по-прежнему была здесь.

За его спиной раздался низкий голос Мерримена:

– Пора идти домой, Уилл.

– О-о, – грустно протянул Уилл, не оборачиваясь. – Я рад, что вы все еще здесь.

– Звучит очень волнующе, – колко сказал Мерримен, – прошу тебя, сдерживай свои чувства.

Сидя на корточках, Уилл взглянул на него через плечо. Мерримен смотрел на него сверху вниз очень серьезно, его глаза были похожи на глаза совы, и неожиданно эмоции, которые были связаны внутри Уилла невыносимо тугим узлом, освободились, и мальчик залился смехом. Рот Мерримена слегка искривился в улыбке. Он протянул руку, и, взявшись за нее, Уилл поднялся на ноги, все еще смеясь.

– Это просто… – начал Уилл и остановился, поскольку не был вполне уверен, смеется он или плачет.

– Это было преображение, – мягко сказал Мерримен. – Ты можешь идти?

– Конечно, могу, – возмутился Уилл. Он огляделся. Там, где была кузница, сейчас стояло обветшалое кирпичное строение, похожее на гараж, а вокруг него виднелись следы теплиц и овощных грядок. Он посмотрел вверх и увидел очертания знакомого дома. – Это поместье! – воскликнул он.

– Задний вход, – пояснил Мерримен. – Около деревни. Используется в основном торговцами и… дворецкими.

Он улыбнулся Уиллу.

– Так вот где была старая кузница?

– На старых планах дома это место называлось Воротами Кузнеца, – сообщил Мерримен. – Историки Бакингемшира, которые пишут об Охотничьей лощине, очень любят спекулировать на этом. Но все они ошибаются.

Уилл посмотрел сквозь ветви деревьев на тюдоровские дымовые трубы и остроконечные крыши и спросил:

– А мисс Грейторн там?

– Да, сейчас там. Но разве ты не видел ее среди Носителей Света?

– Что?! – Уилл открыл рот. Самые разные образы появлялись в его голове и уходили. – Вы имеете в виду, что она Носитель Света?

Мерримен поднял бровь:

– Брось, Уилл, твои чувства давно уже подсказали тебе это.

– Ну… да, это так. Но я никогда не мог понять, какая из мисс Грейторн принадлежит Кругу Носителей Света, та, что из нашего времени, или та, что устраивала рождественскую вечеринку? Хотя, пожалуй, и это я знаю, – Уилл неуверенно посмотрел на Мерримена, – ведь это одна и та же мисс Грейторн?

– Так-то лучше, – улыбнулся Мерримен. – И мисс Грейторн, пока ты и Смит были заняты своей работой, дала мне два подарка на Двенадцатую ночь. Один для твоего брата Пола, а другой для тебя.

Он показал Уиллу два небольших свертка, завернутых в ткань, похожую на шелк, а затем снова спрятал их под плащом.

– Подарок для Пола вполне нормальный, насколько я понимаю. Ну, более или менее. А твой подарок ты сможешь использовать только в будущем, в тот момент, когда сам посчитаешь это нужным.

– Двенадцатая ночь, – сказал Уилл. – Это сегодня? – Он взглянул в серое утреннее небо. – Мерримен, как тебе удалось сделать так, что семью не беспокоит мое исчезновение? Моя мама хорошо себя чувствует?

– Конечно, – ответил Мерримен, – а ты провел всю ночь в поместье, где глубоко спал… Это мелочи. Я знаю все твои вопросы. Ты на все получишь ответ, когда окажешься дома, а на самом деле ты уже сам знаешь все ответы. – Он повернул голову к Уиллу, его глаза властно смотрели на мальчика. – Давай, Носитель Света, – мягко сказал он, – вспомни все сам. Ты уже не маленький мальчик.

– Да, – согласился Уилл, – я знаю.

Мерримен продолжал:

– Но иногда ты будешь чувствовать, что жизнь была бы более понятной, если бы ты оставался просто мальчиком.

– Иногда, – повторил Уилл. Затем усмехнулся: – Но не всегда.

Он повернули и пошли вдоль проезда Охотничьей лощины к дому Стэнтонов.

* * *

Становилось все светлее, и лучи яркого света пронзили край неба прямо над ними, там, где вскоре должно было появиться солнце. Легкий туман висел над снегом по обе стороны дороги, обвиваясь вокруг голых деревьев и маленьких ручейков. Это утро обещало многое, безоблачное небо было подернуто легкой дымкой и слегка окрашено в голубой цвет – такого неба уже много дней не было над Охотничьей лощиной. Они шли как старые друзья, изредка перекидываясь фразами, разделяя друг с другом тишину, которая скорее была похожа на безмолвное общение. Их шаги по голой мокрой земле гулко разносились по деревне, и это был единственный звук во всей округе.

Вскоре стало слышно, как кто-то вдалеке копает землю. Голые деревья темнели с одной стороны от дороги, и Уилл понял, что они стоят на углу Рощи грачей. Он посмотрел наверх. Со стороны деревьев не доносилось ни звука, тихими были и огромные гнезда высоко в окутанных туманом ветках.

– Грачи что-то молчат, – заметил мальчик.

Мерримен сказал:

– Их там нет.

– Нет? Но почему? Где они?

Мерримен слегка улыбнулся, и улыбка его была мрачной.

– Когда Лающие гончие выходят на охоту в небо, ни одно животное, ни одна птица не могут оставаться вблизи и не взбеситься от ужаса. Во всем королевстве там, где проходит путь Хорна и Охоты, хозяева не найдут ни одного зверя, если тот потерялся прошлой ночью. Это было хорошо известно в старые времена. Сельские жители всегда запирали своих животных накануне Двенадцатой ночи на тот случай, если начнется Охота.

– Но что случилось? Они все убиты? – Уилл вдруг понял, что, несмотря на все то, что грачи сделали для Тьмы, он вовсе не хотел их гибели.

– О нет, – сказал Мерримен, – они разогнаны. Разбросаны по небу так далеко, как смогли унести их Гончие. Гончие Фатума не убивают живых существ и не поедают их… Грачи в конце концов вернутся. Один за другим, перепачканные, изнуренные, будут сожалеть обо всем. Более мудрые птицы, которые не имеют никаких дел с Тьмой, спрятались прошлой ночью под карнизами, навесами крыш, подальше от этого зрелища. И они все еще здесь, целые и невредимые. Но для наших грачей понадобится время, чтобы прийти в себя и восстановить силы. Я думаю, у тебя больше не будет проблем с ними, Уилл, хотя я бы на твоем месте им больше не доверял.

– Взгляните, – произнес Уилл, указывая кивком головы вперед, – вот двое, кому можно доверять. – Гордость прозвучала в его голосе, когда по дороге по направлению к ним стремительно понеслись две собаки Стэнтонов – Раг и Ки. Они лаяли и подвывали, лизали его руки, приветствуя его так горячо, как будто он отсутствовал целый месяц. Уилл нагнулся, чтобы поговорить с ними, но тут же оказался под огромными мокрыми лапами, теплыми запыхавшимися мордами и виляющими хвостами.

– Осторожнее, – закричал он радостно.

– Будьте поласковее, – мягко посоветовал Мерримен.

В одну секунду псы успокоились, продолжая, однако, с энтузиазмом вилять хвостами; оба повернулись к Мерримену и посмотрели ему в лицо, а затем смирно и тихо пошли вместе с ними. Показалась подъездная дорожка к дому Стэнтонов, и звук лопат стал громче. За углом они увидели мистера Стэнтона и Пола, тепло закутанных, вычищавших мокрый снег, листья и ветки из водостока.

– Так-так, – сказал мистер Стэнтон и выпрямился, опираясь на лопату.

– Привет, пап! – радостно закричал Уилл, подбежал и обнял его.

– Доброе утро, – поздоровался Мерримен.

– Старый Джордж сказал, что вы придете рано, – сообщил мистер Стэнтон, – но я не предполагал, что настолько рано. Как вам удалось разбудить его?

– Я сам проснулся, – улыбнулся Уилл. – Да. С Нового года я начал жизнь с чистого, нового листа.

– А мы вот все ворочаем старые листья, – проговорил Пол.

Все рассмеялись.

– Да, это так. Оттепель наступила неожиданно, земля не успевала оттаивать, и вода не могла просочиться сквозь нее. А сейчас и водостоки оттаяли, а потоки воды забили все вымытым отовсюду мусором. Как, например, это. – Пол показал пакет, с которого капала вода.

Уилл сказал:

– Я возьму лопату и помогу.

– Может, ты сначала позавтракаешь? – спросил Пол. – Здесь уйма старых листьев, хотя год только начался.

Уилл неожиданно понял, что прошло очень много времени с тех пор, как он ел в последний раз, и почувствовал страшный голод.

– Проходите и съешьте что-нибудь на завтрак, выпейте чашку чая или еще чего-нибудь, – предложил мистер Стэнтон Мерримену. – Ваша прогулка в это время суток была, очевидно, утомительной. Я действительно очень благодарен вам за то, что вы его доставили, не говоря уж о том, что проследили за ним вчера вечером и ночью.

Мерримен кивнул, улыбаясь, и поднял воротник своего пальто современного покроя, которое, как Уилл заметил, тем не менее очень напоминало длинный плащ.

– Благодарю вас. Но мне необходимо вернуться в поместье.

– Уилл! – закричал звонкий голос, и из дома вышла Мэри и побежала по дорожке. Уилл пошел ей навстречу, а она набросилась на него и толкнула в живот.

– Как было в поместье? Ты спал на кровати с балдахином?

– Не совсем, – ответил Уилл. – С тобой все в порядке?

– Конечно, в порядке. Я классно прокатилась на лошади Старого Джорджа, на тяжеловозе с фермы Доусонов. Он подобрал меня посреди проезда. Вскоре после того, как я ушла. Кажется, это было сто лет назад, а не прошлой ночью, – она посмотрела на Уилла довольно робко. – Я думаю, мне не следовало вот так уходить вслед за Максом, но все произошло так быстро, и я очень волновалась, что мама не получит помощи.

– А мама правда хорошо себя чувствует?

– Доктор сказал, все пройдет. Это было растяжение, а не перелом. Конечно, в этом мало приятного, и ей теперь нужен отдых. Но настроение у нее довольно приподнятое, сам увидишь.

Уилл посмотрел на дорожку. Пол, Мерримен и отец разговаривали и смеялись все вместе. Он подумал, наверняка отец решил, что дворецкий Лайон неплохой парень, а вовсе не реквизит поместья.

Мэри сказала:

– Извини за то, что по моей вине ты потерялся в лесу. Вы с Полом были где-то очень близко ко мне. Хорошо, что Старый Джордж разобрался, кто из нас где потерялся. Бедный Пол, он так волновался за нас обоих, а не только за меня, – она захихикала, но потом постаралась изобразить раскаяние, что ей удалось без особых усилий.

– Уилл! – Пол оторвался от группы и радостный бежал к ним. – Только посмотри! Мисс Грейторн… Да благословит ее Бог! Посмотри! – Его лицо светилось от счастья. Он вынул сверток, который принес Мерримен, и Уилл увидел, что это старая флейта из поместья.

Почувствовав, как его лицо медленно расплывается в улыбке, он снова посмотрел на Мерримена. С серьезным видом Мерримен достал второй пакет.

– Вот это леди прислала тебе.

Уилл открыл его. Внутри находился маленький охотничий горн, блестящий, немного потускневший от многолетнего хранения. Он быстро взглянул на Мерримена и снова посмотрел на подарок.

Мэри прыгала вокруг:

– Ну давай же Уилл, подуй в него. Ты можешь наделать шума во всей округе до Виндзора. Давай!

– Позже, – отказался Уилл. – Сначала надо научиться. Вы поблагодарите мисс Грейторн от моего имени? – попросил он Мерримена.

Мерримен кивнул.

– Я должен идти, – произнес он.

Роджер Стэнтон сказал:

– Не могу передать вам, как мы благодарны за вашу помощь. Со всей этой непогодой и с детьми – ваши действия были просто неоценимы… – Он не мог найти больше слов и жал руку Мерримена с такой теплотой, что Уилл думал, он никогда не остановится.

Суровое лицо Мерримена смягчилось; он выглядел довольным и немного смущенным. Он улыбался и кивал, но ничего не говорил. Пол и Мэри тоже пожали ему руку. Затем он взял руку Уилла и скользнул по его лицу коротким пристальным взглядом глубоких темных глаз.

– До свидания, Уилл.

Он помахал всем рукой и двинулся вниз по дороге. Уилл посмотрел ему вслед. Мэри спросила, подпрыгивая рядом с ним:

– Ты слышал диких гусей прошлой ночью?

– Гусей? – угрюмо переспросил Уилл. Он почти не слушал ее. – Гусей? Среди такой бури?

– Какой еще бури? – удивилась Мэри, но продолжила свою болтовню, прежде чем он опомнился. – Дикие гуси, их, должно быть, были тысячи. Они мигрировали, я думаю. Мы не видели их, был только чудовищный шум, сначала жуткий гвалт этих безумных грачей, а затем этот гогот в небе, где-то очень высоко. Было необыкновенно страшно.

– Да, – сказал Уилл, – так все и было.

– Ты, кажется, еще не совсем проснулся, – произнесла Мэри с раздражением и, подскакивая, пошла вперед по дорожке. Затем резко остановилась и замерла. – Боже мой! Уилл! Смотри!

Она уставилась на какой-то предмет, лежащий на снегу за деревом. Уилл подошел ближе и увидел среди мокрого подлеска огромную карнавальную маску с глазами совы, лицом человека и рогами оленя. Он смотрел на нее и не мог произнести ни слова. Маска была сухой, чистой и яркой, такой же, как раньше. Такой она останется навсегда. Она выглядела как набросок головы Охотника Хорна, которую он видел на фоне черного неба, но в то же время была другой.