Текст книги "Синдром Мэрилин Монро"

Автор книги: Сьюзен Израэльсон

Соавторы: Элизабет Макавой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Настроение у тебя меняется в зависимости от времени суток, и от того, какую таблетку ты проглотила. Таблетка валиума – и ты снова бодра и жизнерадостна. В промежутках ты глотаешь экстази – так здорово для хорошего секса! Перед экзаменом ты пьешь успокаивающее; чтобы сбросить вес, нажимаешь на лаксативы, пилюли для диеты и диуретики. Ксанекс у тебя, чтоб поменьше раздражаться, а витамин Е, чтоб получше выглядеть на фотографиях. По правде говоря, без таблеток ты не можешь ни принять ванну, ни работать, ни пойти на свидание, ни отдохнуть, ни спать, ни бодрствовать. Твои таблетки пожрали тебя живьем.

ЛЮБОВЬ ЗА ДЕНЬГИ НЕ КУПИШЬ

«Ты некрасивая», «Ты толстая», «Скоро суббота, а тебя никто не ждет, никого у тебя нет», «Жизнь кончена». Эти голоса грызут твою душу с утра до вечера. И чтобы заставить их замолчать, ты готова на все. Ты прыгаешь в свою машину или хватаешь такси и мчишься в Блумингдейл, Сакс или любой другой торговый центр – куда угодно, лишь бы там принимали кредитные карточки. Ты входишь в магазин полная самых радужных надежд. Да, именно так, это твой шанс, тебе нужно сменить свой образ, сменить имидж. Самое время создать новую, другую, лучшую исправленную себя. Ты оглядываешься. Ну так кем же ты станешь сегодня? Каким будет твой новый образ? Женщина-вамп? Обольстительная и сексуальная? Неотразимая? Дрянная девчонка? Дорис Дей? Студентка, дочка миллионера? Твоя соседка из квартиры напротив? Что срабатывает лучше всего?

Ты лихорадочно хватаешь все, что считаешь подходящим, сердце ликует от всего, что попадается на глаза; и вот ты подходишь к кассе: наступает момент истины. Как ты изобретательна! Ты, конечно, надеешься, что ошиблась в подсчетах, что на карточке «Амери-кэн Экспресс» у тебя еще есть кредит. Если это не так, ты достаешь другую карточку. Если и тут неувязка, ты предлагаешь им выписать чек. О как хитро ты прокладываешь себе путь через все препятствия и преграды! Выражение лица и весь твой вид говорят о том, что ты – честный и искренний человек. Ты не должна давать им никакого повода думать о тебе плохо. Они не должны подозревать тебя в том, что ты не заслуживаешь доверия, или не вовремя платишь по счетам или вообще по ним не платишь.

Ты внутренне подбираешься на случай, если прозвучат страшные слова: «Весьма сожалею, мэм, но я никак не могу получить разрешение на вашу карточку». – «О Господи, опять мой муж что-то напутал и все деньги на путешествие в Европу перевел не туда». Или: «Странно, на прошлой неделе я по ней платила. Что за мир, ничему нельзя доверять! Что ж, придется воспользоваться карточкой «Visa». И ты гордо выходишь на улицу, и на лице твоем написано, что ты, по меньшей мере, наследница всего состояния Рокфеллера. Чем больше у тебя в руках покупок, тем лучше: это говорит о твоем достатке. Ты так нежно относишься ко всем этим пакетам: и к этому жесткому в черную и красную полоску от Сакса, и к придающему уверенность в себе Большому Коричневому Пакету от Блумиза, и к этому, от Ральфа Лорена, обворожительного зеленого цвета старых денег. Ты купила себе себя, новую себя.

Тем же вечером ты примеряешь ее, эту новую себя: но ведь под новой яркой оболочкой скрывается все та же прежняя ты, в груди бьется все то же сердце, в голове теснятся все те же старые проблемы. Ты-таки не чувствуешь себя в безопасности, ведь ровным счетом ничего не изменилось, и здесь ты потерпела неудачу; кроме того, у тебя не осталось ни гроша, и как ты собираешься жить – одному Богу известно. Сама цифра, указывающая, во сколько обошелся этот день, стоит тебе дороже всяких денег.

ЗАМУЖЕМ ЗА РАБОТОЙ

За работой ты постоянно что-то насвистываешь. Дела у тебя идут великолепно, ты горишь на работе, постоянно высокий уровень адреналина не дает тебе скучать. То и дело звонит телефон, каждый хочет услышать твой совет, изложить свои нужды. Ты ощущаешь себя важной персоной. Ведь кто еще, кроме тебя, может разрешить все эти проблемы, переделать такую кучу дел? Ты приходишь на работу рано, сидишь допоздна, а уйдя, бывает, и возвращаешься, вспомнив, что там что-то еще не закончено. Да, ты прекрасно понимаешь свою значимость, свой вес. И это неплохо для твоего «я», для твоего самоощущения. Видишь, как много ты каждый день совершаешь дел? Вся эта пропасть работы кого угодно сведет в могилу, а вот тебе – по плечу. Тебе все по плечу. У тебя едва хватает времени, чтобы жадно проглотить свой ланч или второпях принять ванну – что уж тут говорить о тебе самой и твоих личных проблемах.

И после работы ты неспособна отдыхать – тебя преследуют мысли о незаконченных делах. И ночью тебе не спится – ты слишком возбуждена, ты никак не можешь не думать о делах. Ты вся в мыслях о том, что будет завтра: собрание, на котором тебе нужно присутствовать, новая линия на предприятии, которую тебе нужно будет открывать, речь, которую еще нужно написать или переписать; твои проблемы с боссом, и как их решать; твоя секретарша уходит в отпуск, закончила ли она все, что должна была закончить, и справится ли та, которая будет ее замещать?

Нет, ты не трудоголик. Ты нормально общаешься с людьми, все идет более или менее; правда, похоже, они с тобой не очень хотят общаться. Потому что ты либо выглядишь уж очень усталой, либо уж слишком сдержанной, либо не в меру раздражительной. Все жалуются, что ты никому не звонишь, не приходишь на заранее условленные встречи. В компании с тобой скучно, потому что после рабочего дня ты вся как выжатый лимон; потому что говорить ты можешь только о работе, поскольку ты больше ничем не интересуешься и у тебя нет времени, чтобы следить за происходящим в мире, быть на уровне. Личную жизнь ты пытаешься планировать только на выходные, да и то вечно что-нибудь мешает, как правило, связанное с работой, и отложить никак нельзя. «Извини, ты не возражаешь, если мы встретимся не в восемь, а в десять? Если это поздно, может, тогда через неделю?» Если ты идешь куда-нибудь проветриться, в гости или еще куда, тебя не покидает чувство вины, озабоченности, тревоги о грядущем понедельнике, о делах. Ты скучаешь по работе. Вся эта веселая суета – не для тебя, тебе нужно сделать большое усилие, чтобы отдаться ей. Отдых вреден для твоего здоровья; впрочем, работа тоже. Но, с другой стороны, существует ли какая-то жизнь после работы? Определенно нет. Жизнь ты подменила работой: работа – вот твоя жизнь. Ты словно замужем за своей работой.

ТЕЛЕФОН – И ДРУГ, И СУПРУГ, И ВРАГ,

И ВОЛШЕБНИК, И МАГ.

ЧТО НЕ ЗВОНИШЬ, ДРУЖОК, – ЗА ТОБОЙ ДОЛЖОК

«Знаешь, кто мне ближе всего, на кого я всегда могу положиться? – спросила Мэрилин у репортера У. Дж. Уэ-дерби, – не друзья, нет, не знакомые. Телефон! Это мой лучший друг. Я так люблю звонить, особенно поздно ночью, когда не спится. Я так мечтаю, что вот мы встанем с постели и все вместе отправимся в какую-нибудь аптеку».

Назовем это зависимостью – все, кто любит неумеренно болтать по телефону, рано или поздно приходят к этому – но ведь и ты жить не можешь без своего телефона. Это как бы твое продолжение, пуповина, питающая тебя и связывающая с миром, спасательная веревка, способная вытащить тебя из твоего одиночества к людям и событиям, которые происходят в этом мире без тебя. О твой телефон, о эти минуты ожидания, когда тебе позвонят, о эти заказы на переговоры; это твоя личная волшебная машинка, которая ответит тебе на любой вопрос, которая перенесет тебя на любое расстояние, стоит только набрать нужный код. И как этот крохотный, незамысловатый механизм обладает такой властью, что способен превратить твой день в праздник или, наоборот, начисто испортить его? Он управляет твоей жизнью, он помыкает тобой. Это дьявол шизофреника, это твой лучший друг, это твой злейший враг. Вас связывает страсть, в которой трудно отделить любовь от ненависти. Когда он добр, он спасает тебя от одиночества, позволяет бежать из его плена. Ты можешь связаться с любым континентом, можешь звонить друзьям и болтать без умолку, сплетничать, философствовать сколько душе угодно. Благодаря ему ты можешь регистрировать все, что подлежит регистрации, продлить или отменить любой заказ, с его помощью ты строишь планы на будущее, узнаёшь прогноз погоды, время сеансов, да и, в конце-концов, просто который час.

Когда же приходит его черед, он превращается в изощреннейшее электрическое орудие пытки. Например, ожидание звонка. Как передать то чувство, когда ты каждую минуту прислушиваешься с затаенной надеждой. Должен позвонить «он», но звонка все нет. Тебе самой лучше бы не звонить ему. И все-таки звонишь, а у него занято, значит кто-то с ним разговаривает. Ты набираешь другие номера, ты звонишь другим людям, но мало кто звонит тебе. Ты звонишь, чтобы еще раз услышать «его голос», и тут же вешаешь трубку. Если же тебе звонят и тут же кладут трубку, ты места себе не находишь, ломая голову, кто бы это мог быть.

Он говорит, что позвонит тебе в шесть. Уже в пять ты вся как на иголках: позвонит или нет? Без десяти шесть тревога заполняет каждую твою клеточку. А вдруг он забыл? Неужели не позвонит? Ты меряешь комнату шагами, как тигрица в клетке, твоя воля парализована, у тебя все из рук падает, тебе остается только одно – ждать. Ты прилагаешь отчаянные усилия, чтобы не позвонить ему самой. В шесть десять, если телефон так и не зазвонил, ты уверена, что он не объявится больше никогда. Ты убеждена, что он просто забыл про тебя. Нет, что-то случилось. Да, он не хочет тебя больше видеть. Ты измучена, все твое существо сосредоточено на аппарате, твоя жизнь остановилась. А в голове – перебранка: «Позвони сама. Нет, не звони. Тебе нельзя звонить ему. Позвони. Может, позвонить? Ну почему же он не звонит?!» Где-то глубоко в душе ты понимаешь, что если б он на самом деле хотел связаться с тобой, он бы обязательно позвонил, но в шесть тридцать ты не выдерживаешь и, подстрекаемая своими демонами, звонишь ему сама. Тебя Уже ничто не останавливает, даже мысль о последствиях.

Если вдруг ломается твой прекрасный новый аппарат, который ты выбрала за то, что он такой гладкий, так сексуально выглядит, такой черный, такой красный, такой горячий, или что-то случается с твоим новым автоответчиком, управляться с которым ты кое-как научилась, ты просто сходишь с ума. Тебя всю так и трясет – девять с половиной по шкале Рихтера. Твой звонок в телефонную компанию похож на страстную мольбу, – словно речь идет о жизни и смерти: «Боже мой, помогите, вы просто обязаны помочь! У меня сломался телефон, вы должны немедленно исправить его. Я не могу сидеть весь день без телефона». И это недалеко от истины: твоя жизнь действительно в опасности. Ты хватаешь свой новый «Панасоник» и в панике мчишься в магазин: «Вы должны помочь мне, он почему-то не работает. Умоляю, почините его. Немедленно. Сегодня. Я подожду здесь – я за все заплачу!»

И ты платишь. Телефонные счета, которые ты оплачиваешь каждый месяц, могут привести в трепет миллионера. Твоя привычка стоит тебе тысячи долларов в год. А что уж говорить о минутах, о часах, когда ты ждешь звонка – твой дом превращается в Дом, где Разбиваются Сердца. Вот что такое телефон, твой лучший друг, твой злейший враг.

ВЫШЕ НОС, ВСЕ ИДЕТ КАК НАДО

Все то, что ты только что прочитала, может вызвать у тебя такое чувство, будто тебя раздели догола и загнали в угол: чувство паники, тревоги, испуга, страха, подавленности, беспомощности, беспокойства т или гремучей смеси всех этих чувств сразу. Но не паникуй. Чтобы избавиться от своей болезни, прежде всего нужно осознать, что она у тебя есть. Чтобы стать другой, чтобы стать здоровой, нужно широко открыть глаза и самой убедиться, увидеть воочию, кем ты была и кто ты есть теперь. И ты непременно станешь здоровой. Ты прорвешься. В конце этого тоннеля есть свет, значит там есть выход. Мы знаем, где этот выход. И не останавливайся на полпути, шагай дальше, в добрый путь!

ГЛАВА 3 Симптомы и синдромы

«ПРОСНИСЬ И ПОЙ!»

Ты уже кое-что понимаешь, в своем заболевании, в его причинах; ты догадываешься, где могут лежать пути избавления от него. Но в нашей повседневной жизни существует множество ловушек, характерных именно для этой болезни; на первый взгляд это обычные маленькие неприятности и огорчения, но это только на первый взгляд. Они жалят тебя, как оводы в жаркий летний день. И скорей всего, ты до сегодняшнего дня думала, что жалят они только тебя. Все остальные – нормальные люди, только над тобой вьются эти твари, только тебе они мешают жить. Только тебе и никому больше. Но ты не одна такая в мире. Всё это – симптомы твоего, и не только твоего заболевания. Но, слава Богу, ты можешь их одолеть.

КРИЗИС ИДЕНТИЧНОСТИ

«Кто я? Что я чувствую? О чем мне думать? Что мне делать? СОС, я тону! Я опускаюсь на самое дно. Без тебя я погибла. Умоляю, спаси меня! И награда твоя за это будет велика».

Кто ты? Зачем живешь? Кто может заполнить пустоту внутри тебя? Что делать, чтобы убежать от себя самой? Как избавиться от себя самой? О чем думать? Во что верить? Ты не знаешь. Ты потеряла собственное «я». Все глубже твоя депрессия, чувство безнадежности, отчаяние, состояние бездуховности, оторванности от мира, от Бога, от своего внутреннего «я», от любви; мир вокруг тебя темнеет, утрачивает краски, съеживается. Ты становишься похожа на героиню трагедии, и сама твоя жизнь превращается в какую-то древнегреческую трагедию, потому что в себе ты несешь трагический изъян: тебя как бы не существует, ты не способна стать ни для кого прибежищем, ты подобна пустой и мертвой раковине. Ты попала в ловушку, ты проваливаешься в черную дыру, отчаявшаяся маленькая принцесса королевства размером со ссохшуюся горошину; ты все ждешь, и надежды твои бледнеют, но ты все ждешь, что вот однажды придет твой принц и спасет тебя, пока ты еще не умерла от одиночества – ведь у тебя нет даже тебя самой, ты пуста изнутри, и ничто и никогда не наполнит тебя, и нет для тебя Бога; бездуховность, духовное банкротство – вот твой удел.

Ты мчишься на фу-фу по скоростной дороге жизни, кое-как дотягивая до очередной заправочной, надеясь, вопреки всякой надежде, что вот уж тут тебя встретит некая необъятная сверхдуша, и ты сможешь наполнить себя ею. Но сама ты вся оцепенела, внутри у тебя все мертво. Ты сама не знаешь, кто ты такая, не отдаешь себе отчета в своих чувствах, не понимаешь, где твое начало и где конец. В том, что ты представляешь из себя, что-то не так, что-то неправильно. Как наркоман не может без своей травки, так и ты – без внимания, ты отчаянно ищешь любви и ждешь одобрения, ждешь, что тебя похвалят, – но не за то, что присуще тебе как личности, а за то, что ты выдумала о себе. Ты все время пытаешься стать кем-нибудь другим – чтобы всем понравиться, чтобы понравиться всему миру.

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ

Прежде я не знала, что такое счастье, поэтому я никогда не воспринимала его, как нечто само собой разумеющееся. Видишь ли, детство мое было непохожим на детство обычного американского ребенка, потому что обычный американский ребенок воспитывается так, что в будущем он ждет только счастья.

Мэрилин Монро

Мэрилин позвонила домой сыну и дочери доктора Грин-сона. По голосу было понятно, что она сильно под кайфом; она сообщила, что очень несчастлива, и они поспешили к ней.

«Она лежала в постели голая, накрытая одной лишь простыней, – вспоминает Денни Гринсон. – Эта женщина была в отчаянии. Она никак не могла уснуть – а было уже далеко за полдень, и тут она принялась рассказывать, как ей плохо; она говорила, что при мысли о себе самой и о своей никому не нужной жизни она приходит в отчаяние. Она говорила о том, что все ее бросили, выбросили, как никому не нужного котенка, о том, что она некрасива, о том, что с ней хорошо обращаются только те, кому от нее что-нибудь надо. Она говорила, что у нее никого нет, что никто ее не любит. И о том, что у нее нет детей. Словом, это был настоящий плач о своей погибшей жизни. Она так и сказала, что ей не стоит больше жить».

Где бы ты ни жила – в Беверли-Хиллз, Хьюстоне или Нью-Йорке, тебе везде плохо. Всю свою жизнь ты не ощущала настоящей радости, всегда была подавлена и, вероятно, сама не осознавала это; твоими верными спутниками были только отрицательные эмоции: отчаяние, Душевная боль, ощущение отсутствия счастья, чувство безнадежности, вечный пессимизм. Вероятней всего, ты не отдавала себе отчет в этих переживаниях, в том, что они постоянно с тобой, потому что ты всегда поступала с ними, как с мусором, который заметают под ковер, ты всегда находила себе какую-нибудь отдушину, чтобы не замечать их. Но постоянное, как бы фоновое ощущение того, что счастья нет, всепроникающая нота уныния, непрерывно звучащая где-то в затылке, всегда с тобой, а все потому, что фундамент твоей жизни построен на болоте и что-то не так с теми вещами, в которые ты веришь; и в тебе, такой, какая ты есть, нет ничего хорошего.

Ну, вот твоя история болезни. Ты все продолжаешь говорить себе, что, мол, это обычное дело, не ты одна такая. Что ж, это верно. Ты попала в порочный круг и не можешь из него вырваться, а в нем ты только теряешь ничего не приобретая, тебя всегда отталкивают, и ты никогда не найдешь то, что ищешь всю жизнь: любовь. Ты никак не можешь понять, почему же ты всегда несчастлива; так натурально ты обвиняешь во всем самое себя. У тебя такое чувство, будто над тобой висит приговор; подобно Сизифу, каждый день ты тащишь свой камень в гору, и каждую ночь он снова катится вниз. Жизнь кажется тебе беспросветной. Ты провалилась в болото и не знаешь, как из него выбраться. Ты едва находишь в себе силы, чтобы выйти из дома. Все тебя пугает, все грозит тебе неисчислимыми бедствиями, ты просто не знаешь, как вести себя, что нужно делать; ты живешь с чувством полной растерянности. Все незнакомое, все новое вгоняет тебя буквально в штопор, и ты понятия не имеешь, как выйти из него. Ты бы хотела провести всю жизнь в забытьи, во сне, а у тебя из-за всего этого множества тревог, гора которых, кажется, упирается в небо, только бессонница. У тебя почти или совсем уже не осталось сил. У тебя вечно глаза на мокром месте. Быть несчастливой так естественно, и ты принимаешь это как нечто само собой разумеющееся. Жизнь – это всегда боль. Боль – вот что такое жизнь. У нее нет другого цвета, только черный.

ОДНА – ЗНАЧИТ ОДИНОКАЯ

«Как это так, ты – и вдруг одинока?» «А ты когда-нибудь жила в доме, где сорок комнат? Так вот, помножь просто одиночество на сорок – получишь мое».

Мэрилин Монро

Ты готова на все, лишь бы не остаться наедине с тем, кто тебе больше всего не мил – с самой собою. Хуже компании для тебя не представить. Хоть на минутку побыть одной – значит заглянуть в черную дыру, где обитают твои демоны. Тебе прекрасно известно: хуже тебя нет никого на свете; водить с такими компанию – только даром время терять. И ты обращаешь все свои мысли, всю свою энергию на других. Тебе плохо, когда ты одна. Некому услужить, не о ком позаботиться, некого побаловать. Ты готова на любую авантюру, лишь бы не быть одной; ты злоупотребляешь гостеприимством друзей и знакомых, подолгу засиживаешься на работе. Ты последней покидаешь вечеринку, ты сидишь в баре или ресторане, пока не закроют; где бы ты ни была, тебе смерть как не хочется уходить домой. Ты буквально заставляешь себя заполнять свои дни делами, визитами, встречами; ни единой свободной секунды ты не оставляешь себе. Тебе все равно чем заниматься, было бы чем; тебе все равно с кем встречаться, было бы с кем.

Если ты все-таки остаешься дома одна, у тебя просто опускаются руки. В доме дел по горло, и ты не прочь бы ими заняться, но тебя будто кондрашка хватила. Ты только что купила книгу, но не то что читать – смот-Реть на нее не можешь; как, впрочем, и на новую видеокассету; ты давно хотела послушать новую запись, но и на это у тебя сил нет. Единственное, на что ты способна в этом мире, – кое-как соорудить себе обед и съесть его в одиночестве.

Вчера вечером я осталась одна, и вдруг меня охватила паника. Я лихорадочно схватила записную книжку и принялась звонить подряд всем знакомым. Никого не оказалось дома. Во всей Америке, в этой огромной стране только одна я сижу дома и никого нет рядом. Я была в отчаянии. Наконец мне удалось застать одну знакомую, и я спросила, чем она занимается.

«Мне нравится быть одной».

«Что ты имеешь в виду?»

«Ну я могу переделать все, на что вечно не хватает времени».

«Что именно?»

«Выкинуть лишние бумажки из бумажника, например. Постирать кое-что. Книжку почитать. Ну ты понимаешь, о чем я говорю».

Я ничего не поняла.

Мелани

Итак, ты садишься на телефон и принимаешься звонить всем подряд. Обзвонив десяток-другой знакомых и оставив на автоответчиках отчаянные послания, ты оцепенело сидишь на стуле, и одна мучительная мысль гвоздем сидит у тебя в голове: все, буквально все, где-то веселятся, только ты одна во всем городе несчастна, у тебя нет мужа, нет любовника, ты так одинока, ты не знаешь что делать одной в пустой квартире весь этот вечер. Телефон молчит. Тебя все забыли. И тебе все равно, идти ли спать или перекусить, или выпить, или покурить травки, или пойти заклеить первого попавшегося и заняться с ним сексом. Все что угодно, лишь бы заполнить эту черную дыру, лишь бы избавиться от одиночества. Все что угодно.

ХАМЕЛЕОН

Когда у нее все началось с Миллером, Мэрилин принялась усиленно читать книги, которые он ей советовал прочитать, стала учиться готовить, старалась подружиться с его друзьями, приняла его деревенский образ жизни… Перед самой женитьбой, зимой 1956 года, она много времени уделяла изучению иудаизма. Сам Миллер был не очень религиозным человеком; но она собиралась войти в его семью, хотела вписаться в его семейную традицию. «Я приготовлю лапшу, как любит твоя мама», – сказала она ему в день свадьбы. На обороте свадебной фотографии она написала: «Надеюсь, надеюсь, надеюсь».

Твое «я» провалилось в черную дыру еще в детстве. И став взрослой, ты так и не выработала в себе понятия о том, кто ты такая, что ты из себя представляешь в этом мире. Подобно хамелеону, ты меняешься в зависимости от окружения, ты усваиваешь тот эмоциональный климат, в котором находишься, свои реакции приспосабливаешь к тем сигналам восприятия, которые получаешь извне, причем таким образом, чтобы завоевать расположение и одобрение окружающих; ты поступаешь и говоришь так, как ты думаешь, по их мнению, должно поступать и говорить. Ты вся так и стелешься, чтобы успеть подобрать крохи благорасположения других людей, их одобрения твоего поведения. Попавшись в ловушку чужого мнения как истинного представления о том, кто ты есть на самом деле, ты превращаешься в игрушку, попадаешь под полный контроль со стороны других, ты двигаешься, как автомат, не оставив за собой права на подлинное чувство – твои собственные чувства парализованы болью и паническим страхом: Боже упаси сделать ошибку, не так посмотреть, не так ответить. Как понять, чего все они хотят? Может, ты сказала что-то не то?

Он приглашает тебя пообедать и вежливо интересуется, что ты любишь. «Ах, я и сама не знаю. Я все люблю. Мне безразлично. Это для меня не имеет значения. Что сам захочешь. Я на все согласна. Сам скажи, чего ты хочешь». В результате ты ешь то, что терпеть не можешь; он выбирает как раз то, на что у тебя аллергия, от чего у тебя потом болит голова – китайские блюда; и конечно, ты боишься ему в этом признаться.

Ты никогда не получаешь того, чего хочешь, потому что боишься спрашивать, потому что живешь и чувствуешь не сама по себе, а лишь вслед за другими. Ты из кожи лезешь вон, чтобы стать тем, что не есть ты сама. Ты становишься просто мебелью. Ты тратишь энергию впустую и боишься признаться в этом, а потом еще удивляешься, почему у тебя упадок сил. Ты отказываешься от своего голоса, а потом удивляешься, почему выборы проиграны.

Быть хамелеоном – значит перестать существовать без другого, чью окраску ты должна принять и с кем должна слиться.

ВСЕ КУПЛЮ РАДИ ЛЮБВИ

Мэрилин никак не могла забыть Каргера. В 1948 году на Рождество она пошла к одному модному ювелиру и за пятьсот долларов, в рассрочку, купила для Каргера часы. Тогда она была на мели, и чтобы выплатить кредит, ей пришлось два года работать и отказывать себе во всем.

Любовь ты умеешь только покупать. Быть любимой для тебя – все равно что быть нужной другим. Жизнь свою ты тратишь не на то, чтобы решать собственные проблемы, но чтобы отвечать желаниям других; ты тратишь массу времени на магазины, думая, что покупаешь предметы для возлюбленного, на самом же деле ты пытаешься купить его любовь – и тем самым теряешь самое себя. О, ты большой знаток в этом деле; чтобы вычислить, чем именно угодить ему на этот раз, и Шерлок Холмс с его дедуктивным методом рядом с тобой – жалкий дилетант. Ты – этакий Дед Мороз с мешком подарков все триста шестьдесят пять дней в году. Кто сравнится с тобой в искусстве дарить? Ты разбрасываешь свои дары по всему дому; ты – волшебная палочка для всякого, кому не лень взять ее в руки. Чтобы выбрать наисвежайший хлеб, овощи, и салат, и курицу, ты терпеливо ходишь от одной торговой точки к другой; потом бегаешь в поисках подходящего вина, и наконец закатываешь такой обед, что и поварихе в клубе гурманов не снился. Моешь посуду после обеда, конечно, тоже ты.

Высока цена подобных походов по магазинам ради любви. Ты дорого платишь, пренебрегая собой; ты неспособна увидеть и осознать свои собственные нужды. Ты предлагаешь возлюбленному только то, что можешь купить или сделать. И неизбежно оказывается так, что ты тратишь свое время и деньги на человека, который неспособен оценить все это, который бросает тебя при первой возможности, при первом более выгодном предложении. Он исчезает, а ты остаешься один на один с неоплаченными счетами.

СИНДРОМ ПОЛЛИАННЫ

Ты слишком, слишком хорошая. Ты научилась быть хорошей с детства, надеясь таким образом заработать любовь своих родителей. Мы называем это «синдромом Поллианны», потому что, и став взрослой, ты все так же любишь доставлять удовольствие другим; ты все так же озабочена тем, чтобы ты нравилась, чтобы тебя любили; ты изо всех сил стараешься быть для всякого встречного-поперечного самым добрым, самым хорошим существом на свете, этакой Поллианной, которая через все несчастья и бедствия мужественно проносит свою милую улыбку. Другим ты говоришь только приятные вещи; вообще стараешься делать для других только приятное. Что бы ты ни сделала, все тебе кажется мало; ты всегда готова отдать ближнему последнюю рубашку; ты никогда и ни к кому не предъявляешь претензий, не рискуешь высказать свое мнение, особенно если оно грозит раскачать лодку ваших отношений. Тебе никогда не хватает смелости заявить о собственном мнении. А если кто-нибудь критикует тебя, ты выгибаешь спину, словно кошка. Тебя охватывает паника, ты вся съеживаешься, уходишь в глухую оборону, чуть не ложишься ничком, закрыв голову руками.

Ты вечно прячешь свои истинные чувства; ты всегда опасаешься, как бы кто не увидел их; ты боишься не понравиться, не угодить другим, поэтому ты всегда стараешься поглубже спрятать свои чувства, не обнаружить своих желаний; ты делаешь все, чтобы никогда и ни на кого не рассердиться. Однако, если кто-нибудь, скажем, человек посторонний, которому ты не обязана нравиться, какой-нибудь шофер такси, случайно повернувший не туда, или еще кто, попадается тебе под горячую руку, он может на собственной шкуре ощутить, что и ты способна чувствовать; правда, гнев твой будет направлен не по адресу.

Синдром Поллианны – это защитный механизм, позволяющий скрыть от окружающих твое истинное «я»: если я с ними по-хорошему, то и они со мной по-хорошему. Но дело в том, что «слишком хорошие» девочки всегда приходят последними.

ЛУЧШЕ СОВРАТЬ, ЧЕМ ПРАВДУ СКАЗАТЬ – И СТРАДАТЬ

Ты забыла о том, что значит искренне чувствовать, ты неспособна говорить правду о том, что ты чувствуешь. Как невозможно узнать истинный цвет хамелеона, так нельзя и о тебе сказать ничего определенного, кроме того, что ты тем только и занимаешься, что ломаешь голову, как лучше понравиться другим. Даже когда ты отдаешь себе отчет в своих чувствах, ты, подобно Поллианне, боишься обнаружить их, чтобы, не дай Бог, не сделать кому-нибудь больно или быть неправильно понятой. Поскольку искренность – не твой стиль, ты становишься Королевой Белой Лжи, лжи во благо. И, конечно же, все, что ты говоришь, ты говоришь, чтобы понравиться, быть для других хорошей; ты боишься говорить правду, чтобы не получить в ответ рикошетом правду же. «Ты выглядишь великолепно!» (На самом деле это не так.) «Ты ни капельки не пополнела!» (И это не так.) «Нет, вы нисколько мне не мешаете!» (Мешают, и еще как.) «Ну конечно, я буду счастлива встретиться с вами еще раз!» (Ты терпеть его не можешь.) «Позвоните, я буду очень рада». (Ты была бы рада вообще никогда с ними не встречаться.) «Я обязательно позвоню». (И конечно, не звонишь.)

Все кончается тем, что ты начинаешь причинять другим боль. Ты назначаешь свидание человеку, который тебе не нравиться, заранее зная, что не придешь – просто потому, что неспособна сказать «нет». (Первая ложь.) В самый последний момент ты звонишь ему и придумываешь какой-нибудь предлог. (Вторая ложь.) Он снова звонит. Вместо того, чтобы честно признаться, что ты терпеть его не можешь, что он подонок, ты просишь его позвонить в другой раз. (Ложь номер три.) Если же он продолжает звонить, ты снова и снова придумываешь какие-нибудь отговорки. (Четвертая, пятая, шестая и т. д.).

Ты сама попалась в эту сеть, сплетенную из маленьких обманов во благо. Искренность провоцирует тревогу. Ты никогда не выдаешь своих истинных чувств, ты подвергаешь цензуре все, что имеет хоть малейший оттенок противоречия, ты избегаешь говорить что бы то ни было, что может заставить думать о тебе плохо.

По правде говоря, ты неспособна говорить правду.

НЕ ЛЕЗЬ В ДУШУ, ЭТО НЕПРИЛИЧНО

Боясь показать постороннему свое истинное лицо, ты скрываешь его за семью вуалями. Потому что на самом деле там ничего нет. Если, не дай Бог, кто узнает, что ты есть на срамом деле (а это твоя самая главная тайна) или, того хуже, что там, за этими покровами пусто – тогда все, конец. Вот для чего тебе эти – не вуали, нет – тяжелые портьеры. За ними ты скрываешь свою сущность, свои мысли, чувства, желания, свою ранимость, но также и свою силу, самое себя. Если кто-нибудь захочет отодвинуть их и заглянуть, ты пугаешься, ты боишься обнаружить истину.

Ты выбираешь партнеров, которым наплевать, что там, за семью покровами, которые неспособны видеть сквозь них. А если у тебя вдруг завяжутся отношения с человеком, который хочет заглянуть туда, тебя пугает его искренность, его прямые и ясные вопросы: «Расскажи мне о себе. Я хочу знать все про тебя». Для нормального человека это нормальные вопросы, но для тебя, с твоим синдромом они означают вторжение в частные владения. Ты не хочешь выдавать своих секретов. Если он узнает, какая ты на самом деле, ты ему разонравишься. Ты принимаешь защитную стойку и убегаешь, или прогоняешь его, боясь, как бы тебя не приняли за мошенницу. Здесь проблема в том, что никто никогда не полюбит того, кого просто нет.