Текст книги "Леди-судьба"
Автор книги: Сьюзен Грейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
– Значит, Виктория жива? – облегченно вздохнул Майлс. – Она там одна, в этом Уинделле?
Энди покачал головой, но тут же спохватился и быстро закивал.
– Нет, она была не одна. Хозяин таверны сказал, что мужчина, с которым она была, – местный доктор. Симпатичный такой парень с желтыми волосами. Леди Виктория смеялась и шутила с ним. Я увидел, что с ней все в порядке, и вернулся в Лондон.
Майлс сразу же вспомнил, как Кэтрин рассказывала ему свой сон, в котором она видела Викторию вместе со светловолосым мужчиной. Да, она так и сказала тогда: «Виктория была счастлива, и рядом с ней был высокий блондин».
Гаррет встал, подошел к Энди и крепко пожал ему руку.
– Мы благодарны вам за то, что вы пришли, Энди. Но скажите, почему вы пришли только сейчас, а не раньше?
Энди потупился и опустил плечи.
– Я до этого не видел вашей листовки, да и читать я не умею. На прошлой неделе мне удалось найти работу в типографии, где они печатались. Там осталось несколько штук, и Пит прочитал мне, что здесь написано. Когда я узнал, как выглядел тот граф, и услышал имя леди Тории, то подумал, нельзя допустить, чтобы он опять держал ее в плену. А что, – повернулся он к Майлсу, – тот граф опять ее похитил?
– Не совсем так, Энди, – ответил Майлс. – Леди Викторию граф не похищал. Теперь я знаю, что она в безопасности.
Он подошел к столу, открыл ящик и, вынув оттуда мешочек с золотыми монетами, протянул его Энди.
– Спасибо за то, что вы пришли. Надеюсь, вы сумеете с умом потратить эти деньги. Ну а если вам не захочется оставаться в типографии, я всегда смогу предложить работу у себя. Просто приходите сюда и скажите Коусгрову, что желаете меня видеть.
Энди рассыпался в благодарностях и осторожно принял мешочек с монетами. Возле двери он остановился и обратился к Майлсу:
– Когда вы увидите леди Торию, скажите, Энди очень сожалеет о том, что все так сложилось. Передайте, что я желаю ей счастья.
– Обязательно, Энди. Я все ей передам.
После того, как за Энди закрылась дверь, Майлс откинулся на спинку кресла и сказал:
– Завтра утром я отправляюсь в Четэм. Джеффри должен узнать обо всем не из письма, а непосредственно от меня.
– А я отправлюсь в Уинделл на поиски Виктории.
– Нет, Гаррет. Пошли туда двоих надежных людей. А ты мне будешь нужен здесь.
– Хорошо, я останусь в Лондоне, – согласился Гаррет. – Но сегодня ночью меня не будет. Я намерен нанести визит в Седвик Мэнор.
Майлс недоверчиво покосился на друга и заметил:
– Дворецкий Эдварда не впустит тебя.
– А кто его спросит? Или ты уже успел забыть, что, помимо парадного входа, в каждом доме есть еще и черный? Вспомни-ка тот случай в Испании, когда хитрый Перес хотел надуть нас с грузом. Или ночь в Марселе и того французского капитана…
– Я все понял, Гаррет! И хватит воспоминаний. Допивай бренди, пора в путь. Я поеду вместе с тобой.
Спустя час они уже стояли в кабинете Эдварда.
– Очень рад, что ты не забыл, как пользоваться отмычкой, приятель, – удовлетворенно потирал руки Гаррет. – Жаль, что твои великосветские друзья ничего не знают о твоих скрытых талантах.
Майлс посмотрел на Гаррета поверх зажженной свечи и хмыкнул в ответ:
– Однако тебе, как я вижу, доставляет удовольствие взламывать чужие замки. А теперь к делу. Посмотри на полках, а я покопаюсь в столе.
Майлс уселся в кресло Эдварда и стал изучать содержимое письменного стола. Дойдя до нижнего ящика, он обнаружил, что тот открывается с большим трудом. Подцепив край лезвием ножа, Майлс приподнял ящик и обнаружил под ним тайник. Он взял то, что лежало на самом верху, и позвал Гаррета.
– Есть, – сказал он, – я нашел его.
И он показал другу золотое сердечко на тонкой цепочке.
– Еще что-нибудь там найдется? – спросил Гаррет и азартно сунул в отверстие руку, ведя себя, словно терьер, лезущий в барсучью нору.
На свет появились сложенные листы бумаги. Гаррет быстро развернул их.
– Это завещание Джеффри, – сказал он, просмотрев первый лист и передав его Майлсу. – А это…
Он пробежал глазами следующий документ и присвистнул.
– А вот это надо будет обязательно показать герцогу. Хотел бы я при этом присутствовать, чтобы увидеть выражение его лица!
Майлс поднес бумажный лист к свече, прочитал его и хлопнул себя ладонью по лбу.
– Господи, каким же надо было быть слепцом, чтобы не понять этого с самого начала!
– Иногда самый очевидный ответ оказывается самым невероятным, – пожал плечами Гаррет.
Майлс положил бумаги вместе с золотым кулоном в карман и пошел к двери.
– Ну, вот, теперь мы нашли все, что искали. Возвращаемся в Карлайл-Хаус. Надо подумать, что делать дальше.
ГЛАВА 29
Когда на следующее утро Майлс приехал в Четэм, он застал Джеффри и Люси в библиотеке. После обмена приветствиями он уселся в кресло и рассказал о вчерашнем визите Энди.
– Моя Кэтрин оказалась права! – воскликнул Джеффри. – Виктория жива, несмотря на все происки Эдварда! Сколько нам потребуется времени, чтобы добыть официальные доказательства его вины?
– Сегодня утром я послал двоих людей в Уинделл, – ответил Майлс, – но доказательство уже у нас в руках.
И он вытащил из пакета золотой кулон Виктории и копию завещания Джеффри.
Лицо герцога побледнело.
– Я всегда догадывался о том, что Эдвард приложил к этому руку, – сказал он. – Непонятно мне теперь только одно: почему он имел такое влияние на мою экономку?
– Могу вам ответить и на этот вопрос, – кивнул Майлс, доставая пожелтевший от времени лист бумаги и протягивал я его герцогу.
Люси подошла сзади и стала читать через плечо Джеффри.
– Невероятно, – воскликнул герцог. – И как только им удалось скрывать от меня все это столько лет! Ничего подобного я и предположить не мог.
Спустя несколько минут двое охранников привели в библиотеку миссис Оливер. Ее распущенные волосы резко контрастировали с опрятным платьем. Майлс указал экономке на стул, стоявший напротив герцога, а Люси подошла ближе к Джеффри, словно беря его под свою защиту.
Майлс хмуро посмотрел на экономку и сказал:
– Впервые вижу вас непричесанной, миссис Оливер, и должен заметить, что так ваша седина становится гораздо заметнее, особенно на висках. Вы никогда не были кокеткой, но всегда красили волосы. Зачем?
Она ничего не ответила, лишь сцепила сложенные на коленях руки.
– Для простой служанки вы ведете себя слишком высокомерно, – продолжал Майлс. – Но это легко понять, ведь вы происходите из знатной семьи. Ваш отец был видным епископом англиканской церкви. И, насколько мне известно, преподобный епископ Чемберлен отличался не только религиозным фанатизмом, но и скупостью.
Миссис Оливер промолчала и сейчас, опустив глаза.
– Прелестная юная девушка, вынужденная жить в такой обстановке, естественно, должна стремиться к независимости и свободе, – продолжил Майлс, присаживаясь на край стола. – Скажите, именно поэтому очаровательная Джессика Чемберлен бросилась в объятия человека, который был ненавистен ее отцу? Или у нее были другие причины гоняться за одним из самых отъявленных плутов во всем Лондоне?
Ледяная маска слетела с лица миссис Оливер, и она яростно закричала:
– Я любила его, будьте вы прокляты! – Ее стиснутые пальцы побелели. – Да, вам легко упрекать меня. Ведь вы не жили под одной крышей с моим отцом. А он нещадно бил меня за каждый проступок, даже за то, что я посмотрелась в зеркало. Этакая малость считалась у него тяжким грехом, а греху не было места в его доме! Я впервые смогла вздохнуть полной грудью только тогда, когда встретила Малкольма. Он сделал меня свободной и счастливой. Я любила его, – ее глаза наполнились слезами. – Я отдалась ему, когда мне не было и шестнадцати, вот как я его любила. Я молила господа, чтобы тот вдохнул в душу Малкольма хотя бы капельку любви ко мне. Но когда я сказала ему о том…
Она замолчала и уронила голову на грудь.
– Когда вы сказали ему, что у вас будет ребенок, – продолжил за нее Джеффри, – Малкольм отказался жениться на вас. Да, мой отец был холодным и грубым человеком. Представляю, как вы должны были его ненавидеть. Но почему вы мне не сказали о том, что Эдвард – ваш сын? Я с радостью принял бы вас в свою семью. Зачем столько двуличия и лжи, миссис Оливер? И что плохого сделал вам лично я?
Миссис Оливер подняла на Джеффри свои безумные глаза.
– Вы были сыном Кэти! Малкольм отказался жениться на мне и признавать моего сына только потому, что был предан памяти вашей матери и заботился о вашем будущем. Вы всегда были для него единственным ребенком, а моего он признать не пожелал. Эдварда объявили незаконнорожденным и отослали в приют.
Джеффри гневно поднялся на ноги.
– Адвокаты Малкольма сообщили, что на воспитание Эдварда пересылались достойные деньги. А в приют он попал после того, как от него отказались вы. Вы бросили своего сына. Когда же Эдварду исполнилось десять лет, я разыскал его и привел сюда, в свой дом.
– Адвокаты! – презрительно фыркнула миссис Оливер. – Они вам расскажут, вы только слушайте! Первое время Малкольм присылал деньги – ведь на груди у Эдварда было знаменитое родимое пятно Карлайлов! Но деньги-то получал мой отец, у которого мы жили. Нам с Эдвардом из них не перепадало ни гроша.
– Но, по крайней мере, ваш отец позаботился о том, чтобы у вас с сыном был свой дом.
– Да, он выдал меня за пятидесятилетнего вдовца, которого я в глаза не видела до свадьбы. Мой муж, Натан Грэхем, был богатым, но необыкновенно жестоким человеком. До меня ему не было никакого дела, а до Эдварда и подавно. Я в его доме была служанкой, кухаркой и наложницей, бесправнее собаки. – Миссис Оливер снова опустила глаза к полу и продолжила: – Натан грозился расправиться с моим сыном, если я не буду делать все, что он прикажет, при этом быстро и с радостным лицом. Пять лет я сносила его побои. Он бил меня кулаками, плетью, палкой – всем, что подворачивалось ему под руку. Однажды он поднял плеть на Эдварда, и я, обезумев, попыталась броситься на мужа с ножом. Он отнял нож, загнал меня на кухню, избил, сорвал всю одежду и хотел изнасиловать прямо на полу. Я кричала и сопротивлялась. Натан схватил меня за горло и стал душить. Я решила, что настал мой конец, но неожиданно пальцы Натана разжались, и он рухнул на пол рядом со мной. Я увидела Эдварда. Мой мальчик был в крови, но я знала, что это кровь Натана. Эдвард улыбнулся мне своей ангельской улыбкой и сказал: «Он больше не тронет тебя, мама». Я села, прижала Эдварда к груди. Потом, набравшись смелости, посмотрела на Натана. Он лежал мертвый в луже крови, а из спины у него торчал нож – тот самый, с которым я пыталась броситься на своего мучителя. И надо же такому случиться – именно в эту минуту приехал кто-то из друзей моего отца и увидел всю эту картину!
Миссис Оливер откашлялась и рассказала о том, сколько сил пришлось потратить епископу Чемберлену на то, чтобы замять скандал. Кроме того, свидетель шантажировал Малкольма, вымогая деньги и угрожая в противном случае объявить его незаконнорожденного сына убийцей.
Впрочем, Малкольм решил все по-своему. Он увез Эдварда в приют, поменяв ему документы и заменив в них имя и фамилию матери, с тем чтобы мальчика невозможно было найти. Потом выплатил епископу в последний раз деньги в обмен на обещание держать свою дочь подальше от Лондона и особенно – от семьи Карлайл.
– После смерти Натана я находилась в шоке, – продолжала миссис Оливер, – а когда оправилась, то оказалась у своей тетки в Йоркшире. Я спросила у отца, где мой Эдвард, и отец мне ответил, что Малкольм услал мальчика неизвестно куда и не велел его искать, угрожая отдать Эдварда под суд, если я не послушаюсь. Что мне оставалось делать? Только принять эти условия.
– Если то, что вы рассказали нам, – правда, то каким образом мой брат получил вот это? – спросил Джеффри, показывая свидетельство о рождении Эдварда. – Здесь в графе «мать» указано ваше имя.
– От моего отца. Он встретил Эдварда в Оксфорде и понял, что вот этот образованный, красивый молодой человек – его внук, причем единственный.
– Как он мог узнать Эдварда? – перебил ее Джеффри.
– Эдвард очень походил на моего отца в молодости. Даже волосы с седой прядью у него были, как у всех Чемберленов. Мой отец сошелся с Эдвардом поближе и убедил его мстить Карлайлам.
– А заодно рассказал ему и о вас.
– Да, – кивнула миссис Оливер. – Когда вы жили в Ирландии, мой отец заболел. Перед смертью он признался в том, что приходится Эдварду родным дедом, и рассказал, как ему найти свою мать. Годом раньше от воспаления легких умер мой муж, Брэм, и я жила совершенно одна в Уитли. Когда Эдвард разыскал меня, наша встреча оказалась для меня не только радостной, но и печальной. Ведь вся жизнь моего сына была исковеркана. Я поклялась тогда сделать для него все, что в моих силах.
– Но, мадам, то, что вы сделали, называется преступлением! – гневно воскликнул Джеффри. – Восемнадцать лет вы шпионили в моем доме. Ради призрачного счастья Эдварда вы пытались разрушить мою семью.
Майлс не мог больше молчать.
– Если вы, миссис Оливер, не скажете нам, куда Эдвард увез Кэтрин, я заставлю вас заплатить и за это преступление, – заявил он.
Миссис Оливер встала, посмотрела Майлсу в глаза и произнесла:
– Я ничего вам не скажу. Мой сын наконец получил то, что принадлежит ему по праву, то, чего жаждала его душа, и я готова заплатить жизнью за его счастье.
– Но Кэтрин – его родная племянница, – напомнил Майлс. – Я боюсь, что, когда Эдвард обнаружит свою ошибку, он убьет ее. Вы должны сказать, где он.
– Проваливайте к черту, милорд, – поморщилась миссис Оливер. – Я никогда не предам своего сына.
Майлс, вне себя от гнева, уже занес кулак, но в этот момент его окликнул с порога знакомый, родной голос:
– Не бей ее, Майлс. Я знаю, где искать Кэтрин.
Майлс обернулся и увидел стоящую в дверях Викторию. Он смотрел и не узнавал свою лучшую подругу. На Виктории были мужские бриджи, свободная матросская рубаха и высокие, до колен, сапоги.
– Тори? – изумился он.
Джеффри вышел из-за стола, и Виктория упала в его объятия. Он поцеловал дочь и радостно воскликнул:
– Вот ты и вернулась, Виктория! Кэтрин сказала, что ты вернешься, и ты в самом деле вернулась!
– Ах, папа, как же я соскучилась по тебе! Ты прекрасно выглядишь. Когда я уезжала, то боялась… Нет, не будем сейчас об этом. Знаешь, мне так много нужно рассказать тебе, что я теряюсь и не знаю, с чего начать.
– Начнем с того, что уберем эту женщину с глаз долой, – сказал Джеффри. – Люси, попроси Тома и Джона отвести миссис Оливер в ее комнату. А ты, Виктория, объясни хоть что-нибудь Майлсу. Он, по-моему, дара речи лишился.
Виктория посмотрела на Майлса, улыбнулась и сказала:
– Эй, Майлс, это не привидение. Это в самом деле я.
Майлс произнес, с трудом выговаривая слова:
– Я знаю. Очень рад видеть тебя. Добро пожаловать домой, – наконец он крепко обнял Викторию. – Я почти уже потерял надежду найти тебя, но Кэтрин сказала, что ты вернешься, и вот ты здесь – живая и невредимая.
Вдруг Майлс замолчал, и лицо его окаменело. Виктория увидела стоящего на пороге Джастина.
– Входи, Джастин, – пригласила Виктория и добавила: – Папа, Майлс, хочу представить вам моего мужа, доктора Джастина Прескотта. Джастин, это мой отец, Джеффри Карлайл, герцог Четэм, а этот молодой человек – мой старинный друг Майлс Грейсон, о котором я тебе рассказывала.
Улыбка на лице Джеффри погасла, он нахмурился и сказал:
– Виктория, прости меня за то, что я никогда не рассказывал тебе о Кэтрин. Ты очень сердишься на меня?
– Ты не сделал ничего, за что должен был бы просить прощения.
– Ты сказала, что знаешь, где нам искать Кэтрин, – напомнил Джеффри, глядя прямо в глаза Виктории. – Ты видела ее во сне? Где она?
– Да, во сне, – кивнула Виктория. – Она с Эдвардом. Кэтрин плохо себя чувствует. Эдвард дает ей какие-то лекарства.
Джастин вмешался в разговор.
– Из того, что рассказала мне Виктория, я сделал вывод, что Эдвард усыпил Кэтрин при помощи лауданума. Иначе ему не удалось бы захватить ее. Она не из тех, кто сдается без боя.
– Что еще вам известно о Кэт? – спросил Майлс, поворачиваясь к Джастину.
– Мы познакомились пять лет назад. Переписывались. Когда я нашел Викторию, она не знала даже своего имени, полная потеря памяти. Я решил, что передо мной Кэт, и сказал, что ее зовут этим именем. Потом написал ее родным о том, что нашел их дочь.
– Чуть не забыла сказать тебе, папа, – перебила мужа Виктория. – Я приехала не только с Джастином. Там, внизу, дожидаются…
– …О'Бэньоны, и, разумеется, боятся, что их арестуют на месте, – усмехнулся Джеффри. – Поскорее приведи их сюда, Виктория.
– Но, папа, откуда ты знаешь О'Бэньонов?
– Мне о них рассказывала Кэтрин. Они – прекрасные люди, вырастившие мою дочь и любящие ее как родную. А значит, теперь они и мои родственники. Зови их скорее, Виктория. Мне не терпится увидеть их.
Эрин какое-то время смотрела, как ее муж нервно расхаживает по просторному холлу, а затем рассмеялась.
– Ястреб, если ты сейчас же не остановишься, то протрешь дыру в этом красивом ковре. Да что с тобой, в конце концов?
Шон остановился, глядя на жену.
– И ты еще спрашиваешь! Ведь нам предстоит сейчас увидеться с одним из самых знатных и могущественных людей во всей Англии. Добавь к этому, что мы восемнадцать лет воспитывали его дочь. Герцог может подумать, будто мы украли ее тогда.
– Па, не волнуйся. Ты расскажешь его светлости, как Кэтрин попала в наш дом, – вздохнул Колин, стоявший рядом с матерью. – Будем надеяться, что он тебе поверит.
– Молюсь всем святым, чтобы ты оказался прав, Колин, иначе мне придется до конца дней своих остаться гостем его величества короля Англии – в одной из его тюрем.
– О какой тюрьме тут идет речь? – раздался от дверей голос Джеффри. – Разве кому-то неизвестно, что ястреб должен жить только на свободе, особенно Ирландский Ястреб?
Камень свалился с души Шона, и он сразу повеселел.
Джеффри подошел к нему, крепко пожал руку и сказал:
– Я – ваш должник до самой смерти, капитан О'Бэньон. Боюсь, мне никогда не расплатиться с вами и вашей семьей за все, что вы сделали для моей дочери.
Он улыбнулся, и загорелое лицо Шона расплылось в ответной улыбке.
– Мы думали, что Кэтрин сирота, и потому взяли ее к себе и воспитали как родную. Она всегда была любимицей нашей семьи. А теперь, ваша светлость, позвольте вам представить: моя жена Эрин. Наш сын Колин.
Джеффри поцеловал Эрин руку.
– Благодарю вас, дорогая миссис О'Бэньон. Вы были для моей дочери прекрасной заботливой матерью. Ведь именно благодаря вам Кэтрин научилась не только носить мужские бриджи, фехтовать и командовать судном, но и выросла настоящей леди. Еще раз благодарю вас.
Эрин смутилась. В холле появились Виктория, Джастин и Майлс. Джеффри тем временем уже обратился к Колину.
– Кэтрин много рассказывала мне о вас, Колин, – сказал герцог. – Говорила, что у вас светлая голова. Вы не передумали заняться морской торговлей? Ваша сестра полагает, что, сидя за рабочим столом, вы добьетесь большего, чем стоя возле штурвала.
– Нет, я не передумал… – начал было Колин, но резко замолчал и удивленно посмотрел на Джеффри. – Вы назвали Кэтрин моей сестрой, ваша светлость?
– Разумеется, – утвердительно кивнул Джеффри. – Кэтрин прожила в вашей семье почти всю свою жизнь. Она была и всегда останется вашей сестрой и дочерью ваших родителей. Неужели вы полагаете, я так жесток, что смог бы разлучить вас с ней, а ее – с вами?
В холл заглянула Люси и объявила о том, что завтрак подан. Джеффри тут же представил ее О'Бэньонам, после чего сказал:
– А теперь прошу всех в столовую. Там, за завтраком, и обсудим, как нам найти и освободить Кэтрин.
Он предложил Люси руку и вместе с ней первым направился к выходу.
Майлс заметил удивленную улыбку на лице Виктории и тихонько шепнул ей:
– Стоит только на минутку отойти, как обязательно что-то случается, верно, Виктория?
– Ты прав, Майлс. У меня такое чувство, словно я не была дома десять лет. После завтрака нам нужно будет поговорить с тобой с глазу на глаз.
– Согласен. Есть несколько проблем, которые нам просто необходимо решить. – И он осторожно покосился в сторону Джастина.
Виктория незаметно толкнула Майлса локтем в бок и добавила:
– Я должна буду рассказать тебе кое-что о Кэтрин. После этого, как мне думается, тебе уже не будет дела ни до меня, ни до Джастина, ни до кого-либо еще.
Она подмигнула Майлсу, взяла под руку своего мужа и вместе с ним направилась в столовую.
Во время завтрака говорили в основном о Кэтрин. Шон рассказал, как она попала к ним в дом, перейдя в руки Ястреба из рук умирающей Эллы. Он вспоминал о детских проделках Кэтрин, и наконец разговор плавно перешел к последним событиям, которые, собственно говоря, и собрали сегодня их всех вместе под одной крышей. В разговор вступила Виктория и рассказала о своих снах, связанных с Кэтрин.
В одном из снов, неделю тому назад, она видела сестру в карете вместе с Эдвардом. Прошлой ночью у нее было новое видение.
– Эдвард держит Кэтрин в большом доме, – заговорила Виктория. – Этот дом находится за городом. Я видела Кэтрин стоящей у окна. За окном виднелись развалины какого-то замка. Сзади к ней подошел Эдвард и сказал, что этот замок когда-то принадлежал королю-мальчику Этельреду Слабому. Я надеялась услышать еще что-нибудь, но сон неожиданно оборвался. Таким образом, у меня в руках оказался единственный ключ – старинное имя и глупое прозвище давно забытого всеми мальчика-короля.
– В 1978 году королева Эльфрида отравила своего пасынка, чтобы расчистить путь к трону для своего родного сына, Этельреда, – заявил вдруг Колин. – Когда мальчика возвели на трон, ему было всего десять лет, и потому он получил свое прозвище – Слабый. Его замок назывался Корф.
– Ну и где же находится этот проклятый замок Корф? – громко перебил его Майлс, вскакивая из-за стола.
– На острове Парбек в Дорсетшире, – моментально ответил Колин.
Люси, Джеффри и Майлс удивленно переглянулись. Люси бегом бросилась в библиотеку и вернулась с документами миссис Оливер.
Джеффри взял у Люси бумаги, быстро нашел нужную и облегченно вздохнул.
– Эдвард отвез Кэтрин в Дорсет, в дом своей матери. Согласно этому документу, он расположен между городком Корф и мысом Головы Святого Альдхельма на острове Парбек. Погода стоит сухая, так что дороги должны быть хорошими. Мы можем быть там через неделю.
– Гораздо раньше, – улыбнулся Шон. – По морю весь путь займет не больше трех дней. «Колыбель Кэт» стоит под парусами в ближайшей бухте. Что может быть приятнее, чем вернуться домой на судне, которое носит твое имя, согласитесь, ваша светлость. Ну, как, принимается мое предложение?
– Я готов плыть морем хоть в Китай, лишь бы найти и освободить нашу с вами дочь, капитан О'Бэньон, – ответил Джеффри.
Шон невольно улыбнулся, услышав от герцога слово «нашу».
– Мне очень приятно быть отцом Кэтрин на пару с таким человеком, как вы, ваша светлость.
Герцог поблагодарил Шона кивком головы, встал и распорядился:
– Мы с вами, капитан, отправимся отбирать лошадей, которых возьмем с собой. Колин и Майлс, на вас подготовка судна. Все необходимое должно быть загружено с таким расчетом, чтобы мы могли сняться с якоря на рассвете. Люси, помоги нашим гостям разместиться. Ты будешь у нас за хозяйку. Виктория и Джастин, позаботьтесь, чтобы на судне была аптечка.
– Из вас вышел бы отличный капитан, ваша светлость, – рассмеялся Шон, дружески хлопая Джеффри по спине. – Вы командуете прямо как Кэт. Я всегда считал ее самым лучшим капитаном после… э-э… извините, после себя.
– Я думаю, что капитан на судне сродни управляющему компанией на берегу. Им обоим нужно отдавать четкие распоряжения, принимать решения и отвечать за все, – сказал Джеффри.
– Точно! – кивнул головой Шон. – Правда, есть маленькая деталь. Если ты совершаешь ошибку, работая в компании, тебя выкинут на улицу. Если совершишь ошибку, стоя на палубе, очутишься за бортом.
Оба двинулись к выходу, но под сводами Четэм-Холла долго еще звучал удаляющийся голос Шона, рассказывающего очередную историю про Кэтрин.
– Я понимаю, что все ваши мысли сейчас о Кэт, – сказала Эрин, обращаясь к Майлсу, – но позвольте все же спросить вас: а что с Рори?
– С ним все в порядке, миссис О'Бэньон. Он живет в моем поместье в Шерингеме, а дня через два будет здесь. Насколько мне известно, Рори чувствует себя прекрасно, ни в чем не имеет нужды и, помимо всего прочего, влюблен в дочку моего управляющего.
– Помоги, господи, моему сыну! – вздохнула Эрин. – Сколько раз я слышала от Рори, что он влюбился. Хоть бы на этот раз все у него случилось по-настоящему! Ведь ни один из моих сыновей до сих пор не женат. Если так и дальше пойдет, то с ними никогда бабушкой не станешь!
– Мама, – взял ее под локоть Колин, – мисс Люси готова показать нам наши комнаты. А об остальном можно поговорить позже.
– Нет уж, дай мне закончить, Колин О'Бэньон! Когда твоему па было столько же лет, сколько тебе сейчас, он был уже женат на мне. А у тебя до сих пор никогда и девушки-то не было. Того и гляди состарюсь, так и не потанцевав на твоей свадьбе!
Колин обнял мать за плечи и повел из столовой, приговаривая:
– Между прочим, ты сама виновата. Ведь мне нужно найти такую же чудесную женщину, как ты, но разве это легко сделать?
Майлс смотрел им вслед. Сзади подошла Виктория и тронула его за плечо.
– Джастин в библиотеке составляет список необходимых в путешествии вещей. У меня есть время, чтобы поговорить с тобой. Пойдем в гостиную.
Спустя несколько минут старинные друзья уселись напротив друг друга. Виктория начала первой:
– Буквально за считанные месяцы в моей жизни произошли большие перемены. Я на время потеряла память, влюбилась в Джастина, вышла за него замуж. Тогда я не знала даже своего настоящего имени. Позже память вернулась ко мне, и я вспомнила, что у меня есть жених. Сначала я мучилась, но потом решила, что ты не только сумеешь понять и простить меня, но будешь даже рад тому, что я счастлива.
Майлс кивнул:
– Я действительно рад, Тори. Правда, некоторую неловкость все же ощущаю.
– Если ты чувствуешь себя виноватым, то ты не прав, – сказала Виктория, дружески кладя свою ладонь на руку Майлса. – Ты думал, что я погибла, и решил устроить свою жизнь, – что в этом странного? Ты встретил Кэтрин и влюбился в нее, верно?
– Верно, – с небольшим запозданием согласился Майлс. – Я люблю Кэт всем сердцем. Утром ты говорила, что собираешься что-то рассказать мне о ней. Что именно?
– Когда я рассказывала о своих снах, связанных с Кэтрин, я опускала одну деталь. О ней известно только Джастину. Это касается состояния Кэт.
– Что с ней? – всполошился Майлс. – Эдвард бьет ее?
– Нет, Эдвард пока что и пальцем ее не тронул. Тут проблема совсем иная…
– Не тяни же, Тори, говори! – начал терять терпение Майлс. – Что же с ней случилось?
– Последние дни Кэтрин тошнит от запаха еды, – слегка покраснев, ответила Виктория. – Теперь ты понимаешь?
– Ты хочешь сказать, что Кэтрин беременна?
Майлс сидел, словно громом пораженный.
– Понимаю, как ты потрясен, Майлс, – произнесла Виктория. – Надеюсь, что от радости, а не от досады.
– Досада! – воскликнул Майлс, стискивая кулаки. – У меня досада только на то, что мне придется подождать еще несколько дней, покуда Эдвард не окажется у меня в руках! Как же я его ненавижу!
– Я все понимаю и разделяю твои чувства к Эдварду, – сказала Виктория. – Но вместе с этим и жалею его. Ведь Эдвард Демьен, в сущности, очень несчастный человек.
– Ты готова простить его? Дело твое. Я его прощать не намерен.
– Я не говорила о том, что готова простить Эдварда, – покачала головой Виктория. – Мне его просто жаль. И вообще, хватит говорить о нем.
Она встала и протянула Майлсу руку:
– Пойдем. Пора в дорогу. Моя сестра и твой ребенок заждались нас.
