Текст книги "Мое непослушное сердце"

Автор книги: Сьюзен Филлипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ЛАГЕРЬ «УИНД-ЛЕЙК»

ПАНСИОН И ЗАВТРАКИ

Основан в 1894 году

– Вывеска новая, – нахмурился Кевин. – И мне никто не говорил ни о каких завтраках. Должно быть, тетка пускала жильцов в старый дом.

– Это плохо?

– Да там все плесенью заросло и темно, как в аду! Ни за что не поверю, чтобы кто-то добровольно согласился там жить! – фыркнул Кевин, сворачивая на усыпанную гравием дорожку, вьющуюся среди деревьев.

Машина остановилась, и у Молли перехватило дыхание.

Она ожидала увидеть ветхие покосившиеся хижины, но очутилась в сказочной деревушке. Тенистая центральная площадь была окружена маленькими пряничными коттеджами, покрытыми краской ярких карамельных цветов: зеленым, мандариновым, светло-коричневым, кофейным, лимонным, клубничным, персиковым, темно-синим и бежевым. Крохотные карнизы крыш пенились деревянным кружевом, резные столбики украшали игрушечные крылечки. Рядом с площадью высилась прелестная беседка.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что клумбы на площади заросли сорняками, а петлю обвившей ее дороги следовало усыпать гравием. Повсюду были видны следы запустения, но отнюдь не многолетнего. Очевидно, лагерем перестали заниматься совсем недавно. Большинство коттеджей были заперты, хотя некоторые уже открылись.

Из одного показалась престарелая пара, и еще Молли заметила гуляющего у беседки мужчину с палочкой.

– Почему здесь люди? Я велел освободить все коттеджи и отказывать в аренде всем приезжающим!

– Должно быть, их не известили, – рассеянно пробормотала Молли, не в силах отделаться от удивительного ощущения чего-то знакомого, почти родного. Странно, ведь она никогда здесь не бывала!

Немного в стороне от центра лагеря находилась небольшая зона отдыха с песчаным полумесяцем пляжа, за которым поблескивали серебристо-голубые воды озера на зеленом фоне листвы. На берегу, возле потемневших от времени досок причала, лежали перевернутые каноэ и гребные шлюпки.

На пляже ни души. Что ж, неудивительно. Хотя июнь выдался теплым, здесь, на севере, вода все еще ледяная и вряд ли кто-то, кроме самых закаленных купальщиков, решится окунуться.

– Здесь нет людей моложе семидесяти! – воскликнул Кевин, нажав на педаль акселератора.

– Еще слишком рано. Занятия в школах не закончились.

– Да тут и в конце июля будет так же. Добро пожаловать в мое детство! – недовольно хмыкнул Кевин и свернул на дорожку, идущую вдоль озера.

Молли увидела другие коттеджи, выстроенные по тому же образцу. Над ними возвышался прелестный двухэтажный дом в стиле эпохи королевы Анны.

Но это здание просто не может быть той пыльной мрачной развалюхой, которую описывал Кевин Дом был выкрашен в светло-кофейный цвет. Оранжево-розовые, желтые и темно-зеленые разводы приятно оживляли крыльцо и тонкие столбики, на которых держался навес. У двойных дверей с витражами из матового стекла с рисунком в виде лиан и цветов красовались петуньи в глиняных горшках. В коричневых подвесных ящиках зеленел папоротник, на старомодных деревянных качалках лежали подушки в яркую клетку, тех же цветов, что и отделка дома. И снова у Молли возникло ощущение, будто все это уже было когда-то.

– Черт побери, глазам не верю! – взорвался Кевин, выбираясь из машины. – В последний раз это место выглядело так, словно здесь пронесся ураган!

– Зато теперь тут настоящий рай! – возразила Молли и тут же поморщилась от стука захлопнувшейся дверцы. Покачав головой, она вышла из машины и осмотрелась.

Ру вырвался и бросился к кустам. Кевин, упершись кулаками в бедра, воззрился на дом.

– Когда, спрашивается, она умудрилась превратить его в пансион?!

В этот момент дверь отворилась и на крыльце появилась пожилая женщина лет семидесяти на вид. Поредевшие, прошитые сединой светлые волосы были небрежно схвачены на затылке заколкой Высокая, ширококостная, с приятным скуластым лицом, на котором выделялись ярко-голубые глаза и широкий улыбчатый рот. Припорошенный мукой белый передник закрывал ее слаксы цвета хаки и белую блузку с короткими рукавами.

– Кевин! – восторженно воскликнула женщина и, скатившись по ступенькам, бросилась ему на шею. – Милый мальчик! Я знала, что ты приедешь!

Молли показалось, что Кевин не испытывает особой радости от встречи.

Женщина, подняв голову, окинула ее оценивающим взглядом.

– Я Шарлотта Лонг. Мы с мужем приезжали сюда каждое лето. Он умер восемь лет назад, но я по-прежнему останавливаюсь в «Каравае и рыбе». Тут все коттеджи имеют названия, видите ли. А Кевин вечно забрасывал мяч в мои розы.

– Миссис Лонг была добрым другом моих родителей и тети, – пояснил Кевин.

– Господи, как мне не хватает Джудит! Мы встретились, когда я впервые оказалась здесь! – воскликнула Шарлотта и снова пристально уставилась на Молли. – А это кто?

– Молли Сомервиль, – представилась та, протягивая руку.

– Вот как… – пробормотала Шарлотта, поджав губы, и снова обратилась к Кевину:

– Право, нельзя взять в руки журнал, чтобы не наткнуться на статью о твоей пресловутой свадьбе. Не слишком ли рано встречаться еще с кем-то? Пастору Такеру наверняка не понравилось бы, что ты не слишком стараешься уладить дела с женой.

– Э-э… Молли и есть моя…

Последнее слово он отчего-то так и не смог произнести.

Молли сочувственно улыбнулась ему, но, похоже, не собиралась помочь.

– Молли и есть… моя жена, – выдавил он наконец.

Молли опять подверглась бесцеремонному осмотру.

– Что ж, в таком случае… все в порядке. Но почему вы представляетесь как «Сомервиль»? Такер – прекрасное гордое имя. Пастор Такер, отец Кевина, был лучшим из всех, кого я знала.

– Уверена, что так и было, – вежливо кивнула Молли и, поскольку никогда не любила обижать людей, вежливо пояснила:

– Фамилия Сомервиль стоит на всех моих книгах. Я детская писательница.

Неодобрительная гримаска как по волшебству исчезла.

– Как я вам завидую! Мне всегда хотелось писать книги для детей! До чего же это чудесно! Знаете, когда мать Кевина была жива, она боялась, что он женится на одной из тех тощих супермоделей, которые курят, колются и спят с кем ни попадя!

Кевин поперхнулся.

– Ну же, песик, не стоит мять лобелию дорогой Джудит! – попеняла Шарлотта, похлопав себя по бедру.

Ру немедленно оставил в покое цветы и послушно потрусил к ней. Шарлотта нагнулась, чтобы почесать его за ухом.

– Вам надо как следует приглядывать за ним. Сюда забегают койоты.

Кевин встрепенулся:

– И большие?

Молли наградила его укоризненным взглядом.

– Ру никогда не убегает далеко от дома.

– Жаль.

– Ну, мне пора. Список постояльцев и все бухгалтерские данные в компьютере Джудит. Пирсоны подъедут с минуты на минуту. Они орнитологи.

Даже загар не мог скрыть того, как побледнел Кевин.

– Постояльцев?! Что ты…

– Я велела Эми прибрать для вас комнату Джудит, ту самую, которая раньше была спальней твоих родителей. Остальные сданы.

– Эми? Погоди…

– Эми и Трои Андерсон. Он мастер на все руки, здешний смотритель, следит за порядком. Они недавно поженились, хотя ей всего девятнадцать, а ему – двадцать. Не пойму, к чему было так спешить, – сообщила Шарлотта, развязывая фартук. – Эми должна заниматься уборкой, но они так помешаны друг на друге, что от обоих толку мало. Приходится ходить за ними по пятам. – Вручив передник Молли, она добавила:

– Хорошо, что вы приехали. Кухарка из меня никудышная, все постояльцы жалуются.

Молли ошеломленно уставилась на передник. Кевин ринулся к удалявшейся Шарлотте и схватил ее за плечо.

– Да погоди же! Лагерь закрыт! Все постояльцы извещены, что аренда на этот год не продлевается.

Шарлотта недовольно нахмурилась:

– Как ты мог подумать о таком, Кевин?! Некоторые приезжают сюда уже сорок лет! Джудит потратила все, что у нее было, на ремонт коттеджей и перестройку дома. Ты и понятия не имеешь, сколько стоила реклама в журнале «Виктория»! А чертов парнишка Коллинзов из города содрал с нее почти тысячу долларов, чтобы создать сайт в Интернете.

– Сайт в Интернете?!

– Если ты не в курсе, что это такое, советую ознакомиться. Поразительная штука и полезная, если, конечно, исключить гнусное порно.

– Да знаю я, что такое Интернет! – в отчаянии воскликнул Кевин. – Лучше объясни, почему люди продолжают приезжать, хотя лагерь закрыт.

– Да потому что я их пригласила. Джудит наверняка хотела бы этого. Знаешь, у меня ушла почти неделя на то, чтобы всех разыскать.

– Ты им звонила?

– А электронная почта на что? – гордо спросила Шарлотта. – Я довольно быстро поняла, что к чему. Не расстраивайся, Кевин. – Она сочувственно погладила его по руке. – Вы с женой прекрасно справитесь. Увидев сытный завтрак, люди добреют. Меню и рецепты в голубом блокноте Джудит, в том, что на кухне. Кстати, попроси Троя починить унитаз в «Зеленых пастбищах». Он протекает. – С этими словами она отошла.

Кевин все еще был бледен, как стенка.

– Скажи мне, что это дурной сон, – едва слышно попросил он. Но Молли смотрела в другую сторону на «хонду-аккорд» последней модели, свернувшую с дорожки к большому дому.

– Боюсь, это кошмарная реальность, – вздохнула она.

Проследив, куда она смотрит, Кевин выругался. От усталости Молли едва держалась на ногах. Пришлось устроиться на верхней ступеньке крыльца: уж очень не хотелось пропускать спектакль. Ру веселым лаем приветствовал пожилую пару.

– Мы Пирсоны, – сообщила худая круглолицая женщина лет шестидесяти. – Я Бетти, а это мой муж Джон.

Поскольку у Кевина сделался такой вид, словно он только что получил мячом по голове, Молли, сжалившись, ответила за него:

– Я Молли Сомервиль, а это Кевин, новый владелец лагеря.

– О да, мы о вас слышали. Играете в бейсбол, верно?

Кевин бессильно прислонился к фонарному столбу.

– Баскетбол, – поправила Молли. – Но он не вышел ростом для НБА, поэтому его выгоняют.

– Мы с мужем не слишком увлекаемся спортом. Прекрасная женщина была ваша тетя. Нам очень ее недостает.

Не поверите – она знала все местные птичьи популяции.

Мы охотимся за местной разновидностью дрозда.

Джон Пирсон был тяжелее жены фунтов на двести. Едва он открывал рот, как двойной подбородок начинал угрожающе подрагивать.

– Надеюсь, вы не собираетесь вносить слишком много изменений в меню? Завтраки Джудит были великолепны. А ее шоколадный торт с вишнями… – Пирсон выразительно закатил глаза, и Молли показалось, что он сейчас поцелует кончики пальцев. – Чай по-прежнему подают в пять часов?

Молли терпеливо ждала ответа Кевина, но он, казалось, потерял дар речи. Она смешливо покачала головой:

– У меня такое чувство, что чай сегодня запоздает.

Глава 9

Дафна жила в самом миленьком коттедже Соловьиного Леса, выстроенном в густой чаще, вдалеке от других домиков, и это означало, что она могла сколько угодно играть на электрогитаре, не опасаясь потревожить соседей.

Как Дафна заблудилась

Кевин с сотовым, прижатым к одному уху, и трубкой стационарного телефона – к другому, метался по прихожей, отдавая приказы бизнес-менеджеру и еще кому-то – то ли секретарю, то ли экономке. За его спиной высилась солидная лестница орехового дерева, поднимавшаяся на половину пролета и резко изгибавшаяся под прямым углом. Столбики перил запылились, ковровая дорожка давно не чистилась. На пилястре верхней площадки стояла ваза с поникшими павлиньими перьями.

Молли, раздраженная непрестанным мельканием Кевина перед глазами, решила осмотреть новое место. Позвав Ру, она медленно направилась в гостиную. Мягкий диванчик и стулья были обиты тканью в желто-розовых тонах.

На стенах висели эстампы с изображением цветов и пасторальных сцен в позолоченных рамках. Медные канделябры, китайская жардиньерка и хрустальные бонбоньерки теснились на каминной полке. К сожалению, медь потемнела, хрусталь потускнел, столешницы давно не вытирались, а усеянный мусором восточный ковер дополнял общую картину запустения.

То же самое наблюдалось и в музыкальном салоне, где обои с традиционным рисунком – «ананасами» – служили фоном для обивки стульев с узором из роз и небольшого пианино. На письменном столе стояли чернильный прибор из слоновой кости и пузырек с чернилами. Тут же валялась старомодная пишущая ручка. По бокам возвышались давно не чищенные серебряные подсвечники и старая пивная кружка.

Стол в стиле эпохи королевы Анны и десять стульев с высокими спинками украшали столовую, находившуюся в противоположном конце коридора. Взгляд Молли мгновенно притянуло квадратное окно-эркер с потрясающим видом на озеро и лес. Молли подозревала, что в высокие хрустальные вазы на серванте свежие цветы ставились последний раз еще при жизни тети Джудит.

Она добралась до уютной кухоньки, облицованной бело-голубым кафелем и увешанной деревянными шкафчиками, в которых скопилась целая коллекция фарфоровых кувшинчиков с веселеньким цветочным рисунком. Середину помещения занимал солидный кухонный стол с мраморной столешницей, служивший, очевидно, для готовки. Сейчас он был завален грязными мисками, яичной скорлупой, мерными стаканчиками и банками. Огромная современная ресторанная плита нуждалась в чистке, а дверца посудомоечной машины была открыта.

Перед окном размещался круглый дубовый стол для обеда в узком кругу. На плетеных стульях лежали подушки в пестрых наволочках, с потолка свисал светильник с жестяным абажуром. Задний двор полого спускался к озеру, на берегах которого росли деревья.

Молли заглянула в большую, битком набитую припасами кладовую, гае приятно пахло пряностями, и вошла в маленькую смежную комнату, которая, судя по компьютеру на старом столе, служила прежней хозяйке офисом. Устав от блужданий по дому, она села и включила компьютер. Минут через двадцать прогремел голос Кевина:

– Молли! Где тебя носит?!

Типично слайтериновская грубость не заслуживала ответа, поэтому Молли проигнорировала Такера и открыла очередной файл.

Куда девалась его обычная ловкость? Сегодня у него была на удивление тяжелая поступь, так что она расслышала шаги задолго до того, как Кевин ее нашел.

– Почему ты не отвечаешь?!

Молли передвинула мышь, решая, стоит ли обращать на него внимание.

– Я не обязана откликаться на рев.

– Я вовсе не ревел! Я…

Кевин вдруг осекся, и Молли обернулась посмотреть, что его отвлекло. По саду быстро шла очень молодая девушка в ультракоротких черных шортах и обтягивающем топе с круглым вырезом. За ней мчался такой же молодой парень. Девушка, смеясь и не сбавляя шага, дразнила его. Парень крикнул ей что-то. Она на ходу задрала топ, обнажив груди.

– Что за… – поперхнулся Кевин.

Молли почувствовала, как загорелось лицо.

Парень поймал девушку и потащил в лес, так что с дороги их не было заметно, но из окна…

Незнакомец прислонился к стволу старого клена. Девушка мгновенно прыгнула на него и охватила ногами талию.

Стоило Молли увидеть юных любовников, жадно набросившихся друг на друга, как она почувствовала, что апатия отступает. Парень стиснул попку девушки. Она прижалась грудью к его торсу и, удерживая его голову ладонями, впилась губами в губы.

Кевин подошел ближе, встал за спиной Молли, и ее предательское тело вздрогнуло. Он словно навис над ней, идущий от него жар проникал сквозь тонкий топ. Как может человек, зарабатывающий на жизнь потом и грубой силой, так приятно пахнуть?

Молодой человек повернул любовницу так, что она оказалась спиной к дереву, и сунул руки под ее топ.

Соски Молли затвердели и напряглись. И надо бы отвернуться, но сил не было. Очевидно, с Кевином творилось то же самое, потому что он не шевелился. К тому же он внезапно охрип.

– Думаю, перед нами Эми и Трои Андерсон.

Девушка бросилась на землю. При небольшом росте ноги у нее были довольно длинные. Золотистые волосы забраны фиолетовой резинкой. Он немного темнее, коротко острижен, худой и заметно выше партнерши.

Ее руки проникли между их телами. Молли не сразу поняла, что она делает.

– Похоже, они намерены заняться этим прямо у нас на глазах, – тихо сказал Кевин.

Молли дернулась, словно обожглась, и отвернулась от окна.

– Только не у меня.

Кевин отвел взгляд от окна и замер. Он ничего не сказал, просто смотрел на нее. И снова замедленная пульсация, волнами прокатывающаяся по всему телу, напомнила ей о том, что, хотя они уже были вместе, она его почти не знает.

– Кажется, немного жарковато?

Немного? Это еще слабо сказано. Куда жарче, чем хотелось бы!

– Вуайеризм[20]20
  Половое извращение, состоящее в стремлении к созерцанию эротических сцен.


[Закрыть] не моя стихия.

– Неужели? Странно, а я думал, что это как раз твой стиль! По-моему, тебя хлебом не корми – только дай застать врасплох какого-нибудь беднягу.

Оказалось, даже время не излечило ее пережитого унижения. Молли уже открыла рот, желая в тысячный раз извиниться, но вдруг поняла, что ему ни к чему ее пресмыкательство. Он жаждет развлечься перепалкой. Как говорится, скрестить словесные шпаги.

Такой человек, как он, заслуживает достойного отпора.

Беда в том, что ее мозг слишком долго бездействовал и теперь отказывался выдать меткий ответ.

– Только когда я пьяна, – фыркнула она.

– Хочешь сказать, что той ночью ты пила? – удивился Кевин и, еще раз посмотрев в окно, снова обернулся к ней.

– «Столичную» со льдом. Почему, ты думаешь, я такое выкинула?

Очередной взгляд в окно, на этот раз более долгий.

– Что-то не похоже, чтобы ты тогда напилась.

– Откуда тебе знать? Ты ведь спал.

– Да, но отчетливо припоминаю, как ты расписывала, что ходишь во сне.

Молли умудрилась надменно вскинуть подбородок.

– Кому хочется признаваться в своих проблемах с алкоголем?

– А сейчас ты завязала, верно?

Уж слишком у него проницательные глаза. Не к добру это.

– При мысли о «Столичной» меня тошнит.

– Да ну? – усмехнулся он. – Знаешь, что я думаю?

– А вот это мне неинтересно.

– Ты просто не смогла передо мной устоять.

Она терзала свой изобретательный ум в поисках уничтожающей реплики, но сумела лишь жалко пролепетать:

– А ты и рад.

Кевин подступил поближе к окну, чтобы лучше рассмотреть пикантную сценку, и тут же поморщился:

– Черт побери, да так заноз в задницу насажаешь!

– Это мерзко! Не смей глазеть на них!

– А вот это интересно, – протянул Кевин, слегка склонив голову набок. – Совершенно новый способ. Неплохо бы перенять!

– Прекрати! По-моему, это извращение!

Не в силах больше вынести искушения, Молли повернулась к окну. Она не сразу поняла, что любовники исчезли.

Кевин ехидно усмехнулся:

– Если выбежишь во двор, может, еще успеешь застать их.

– О-очень смешно!

– По меньшей мере забавно.

– Ну так вот, чтобы окончательно развеселить тебя, сообщаю, что залезла в компьютер тети Джудит и обнаружила, что все комнаты в доме зарезервированы до самого сентября.

Большинство коттеджей тоже.

– Дай взглянуть. – Он бесцеремонно протиснулся к компьютеру.

– Желаю удачи. Пойду посмотрю, где можно прилечь.

Кевин уже уткнулся в монитор и не ответил, даже когда она задела его плечо, спеша схватить листок со списком свободных коттеджей.

На стене рядом со столом висела доска с ключами. Молли нашла ключ от комнаты Джудит, сунула в карман и вернулась на кухню. Она не ела весь день и по пути прихватила кусочек клюквенного кекса Шарлотты Лонг.

Убедившись, что та не солгала, когда утверждала, будто кухарка из нее никакая, бросила кекс в мусорное ведро.

Молли действительно чувствовала себя неважно, но любопытство взяло верх над усталостью, и она поднялась по лестнице на второй этаж. Ру семенил следом. Она не поленилась заглянуть во все спальни. Каждая из них была любовно оформлена: книги, картины, милые домашние безделушки – словом, всюду были заметны штрихи, которые придавали пансиону истинно домашний уют и мирную атмосферу.

На груде древних шляпных коробок Молли нашла птичье гнездо, полное старинных стеклянных шариков. Рядом с позолоченной клеткой теснились аптекарские пузырьки. Вышитые цветы и пейзажи в овальных рамочках, потемневшие от времени деревянные таблички и чудесные керамические вазы, так и просившиеся наполнить их живыми цветами, попадались тут и там. Молли заметила и незастеленные кровати, и переполненные корзинки для мусора, и грязные ванные с разбросанными мокрыми полотенцами. Очевидно, Эми Андерсон отлынивала от работы, предпочитая резвиться с мужем на травке.

В конце коридора находилась единственная несданная комната. Молли сразу это поняла, потому что здесь было прибрано. Судя по семейным фото, расставленным на туалетном столике, спальня принадлежала Джудит Такер. Она занимала весь угол дома, включая башенку. Молли представила Кевина, спящего на кровати с резным изголовьем. Он так высок, что должен лежать по диагонали. Каким красивым он был в ту ночь, когда она, безрассудная, залезла в его постель!

Перед глазами в который раз встала позорная сцена. Молли решительно тряхнула головой, избавляясь от назойливого видения, спустилась вниз и вышла на крыльцо. В ноздри ударил аромат сосны, петуний и нагретой солнцем воды, Ру мгновенно сунул нос в клумбу.

Ей хотелось одного: сесть в качалку и задремать, но, поскольку она не собиралась жить с Кевином в спальне тетушки Джудит, прежде всего необходимо было подыскать жилье.

– Пойдем, Ру, посмотрим пустые коттеджи.

В одном из компьютерных файлов Молли отыскала карту расположения коттеджей. Приближаясь к площади, она заметила маленькие, написанные от руки таблички над каждой дверью: «Труба Гавриила», «Млеко и мед», «Зеленые пастбища», «Хорошие новости».

Проходя мимо «Лестницы Иакова», она почти столкнулась с выходившим из леса красивым, но довольно тощим мужчиной лет сорока пяти. Он был значительно моложе постояльцев, которых она успела увидеть. Молли кивнула ему.

Незнакомец едва заметно наклонил голову.

Она направилась в противоположный конец площади, к «Древу жизни», коттеджу кораллового цвета с фиолетово-лиловой отделкой. Он был пуст, как и «Агнец Господень». Оба домика показались ей очаровательными, но она нуждалась в уединении, а здесь, на площади, слишком много соседей. Поэтому она направилась к домикам, что стояли на параллельной озеру тропинке.

Странное чувство вновь овладело Молли. Почему это место кажется таким знакомым?

Ру обогнал ее, обнюхал кустики дикой гвоздики и увлекся соблазнительной полоской травки. У самого конца тропинки Молли увидела как раз то, что нужно. Под деревьями стоял коттедж, именуемый «Белые лилии». Его, очевидно, недавно покрасили в нежный кремово-желтый цвет, подчеркнутый голубым и розово-перламутровым деревянным кружевом. Сердце Молли сжалось. Коттедж был похож на детскую игрушку.

Она поднялась на крыльцо. Сетчатая дверь надсадно скрипнула… Впрочем, этого и следовало ожидать.

Молли вынула из кармана ключ и вставила в замочную скважину.

Коттедж был обставлен с той же убогой роскошью, что и остальные домики. Ничего современного. Чисто выбеленные старые стены. Обшарпанный деревянный сундук перед диваном служил кофейным столиком. Еще один сундук из некрашеной сосны стоял у стены. Над ним была привинчена медная лампа на шарнирах. Кружевные занавески на окнах придавали домику уют.

Слева, в крохотной кухоньке, помещались старомодная газовая плита, маленький стол-книжка и два плетеных стула, похожие на те, что стояли в кухне большого дома. В деревянном буфете Молли увидела разнокалиберные керамические и фарфоровые тарелки, посуду из прессованного стекла и раскрашенные вручную кружки. Она едва не заплакала, увидев детский сервиз, украшенный сценками из жизни Кролика Питера.

В ванной стояла огромная ванна на львиных лапах и старинная раковина на тумбе. Тряпичный коврик покрывал неструганые доски пола. Кто-то нарисовал узор в виде виноградных лоз по верху стены.

В коттедже оказались две спаленки – одна совсем маленькая, а вторая побольше, с двуспальной кроватью и размалеванным комодом. Кровать с выкрашенным в светло-желтый цвет гнутым железным изголовьем была накрыта выцветшим лоскутным покрывалом. На тумбочке стояла маленькая лампа с матовым стеклом.

Позади коттеджа обнаружилась веранда, затянутая сеткой от насекомых. У стены выстроились плетеные стулья, в углу висел гамак.

Сегодня Молли была на ногах дольше, чем за все дни последних нескольких недель, и сейчас, увидев гамак, поняла, как измучена.

Она улеглась и, глядя в дощатый потолок, того же кремово-желтого оттенка, что и фасад домика, с перламутрово-розовыми и голубыми бордюрами, в который раз подумала, что сделала правильный выбор. Чудесное гнездышко. И оно так похоже на детскую.

Молли закрыла глаза. Она раскачивалась в гамаке, как в колыбели. Уже через несколько секунд она крепко спала.

«Питбуль» встретил Кевина на пороге грозным рычанием и оскаленной пастью.

– Только не начинай все сначала. Я не в настроении.

Он прошел мимо пуделя, поставил на пол чемодан Молли и направился в кухню. Там никого не было, но Шарлотта Лонг видела, как Молли скрылась за дверью.

Он нашел свою жену на веранде позади дома. Она тихо посапывала в гамаке. Четвероногий страж немедленно встал на пути Кевина, желая выполнить свой долг по охране хозяйки. Кевин замер.

Молли выглядела маленькой и беззащитной. Одна рука по-детски подложена под щеку, на лоб упал локон темно-каштановых волос. Ресницы, хоть и очень густые, не могли скрыть теней под глазами, и Кевин почувствовал угрызения совести за то, что так бесцеремонно подкалывал ее все это время. Правда, что-то подсказывало ему: Молли вряд ли позволит нянчиться с ней. Но он и не собирался сюсюкать! Слишком много в нем накопилось злости!

Он напоследок оглядел ее и уже хотел отвернуться, но отчего-то помедлил.

На ней были ярко-красные джинсы-капри и измятая желтая блузка без рукавов с высоким воротничком. Когда она бодрствовала, то направо-налево разила своим чересчур острым язычком, поэтому распознать в ней дочь шоу-герл было почти невозможно. Подумать только – ее мать блистала на эстраде кабаре Лас-Вегаса!

Но Кевин никогда не видел Молли спящей. Теперь было трудно не увидеть тонкие щиколотки, стройные ноги и мягкий изгиб ее бедер. Груди под тонким полотном поднимались и опускались, в распахнутом вырезе виднелась кромка черного кружева. У него чесались руки расстегнуть остальные пуговицы.

Кевин поежился. Что это с ним творится? Собственная реакция потрясла и возмутила его. До чего противно! Как только он вернется в Чикаго, первым делом позвонит старой подружке, снимет напряжение. Очевидно, у него слишком давно не было женщины!

«Питбуль», должно быть, прочитал его мысли, поскольку сначала рявкнул, а потом звонко затявкал.

Лай Ру разбудил Молли. Она приоткрыла глаза и затаила дыхание, заметив нависшую над ней тень. Потом, не успев как следует опомниться, она привстала, и гамак перевернулся. Кевин поймал Молли, прежде чем она успела вывалиться на пол.

– Ты когда-нибудь думаешь, прежде чем сделать что-то?

Молли раздраженно откинула волосы с глаз и вырвалась из его рук.

– Что тебе нужно?

– В следующий раз предупреждай, когда вздумаешь исчезнуть.

– Я предупредила, – зевнула Молли. – Но ты был так увлечен созерцанием сисек миссис Андерсон, что не обратил на меня внимания.

Кевин подвинул к себе плетеный стул и уселся.

– Эта парочка и в самом деле абсолютно ни на что не пригодна. Стоит только отвернуться, как они набрасываются друг на друга.

– Новобрачные, ничего не попишешь.

– Как и мы.

Что тут ответишь?

Молли плюхнулась на неудобный металлический диван-качалку, с которого кто-то снял подушки. Сидеть было холодно и жестко.

Глаза Кевина блеснули.

– Правда, нужно отдать должное Эми – она горой стоит за мужа.

– Особенно когда он прижимает ее к дереву…

– Да, но пойми: они двое против всего света. Работают бок о бок. Помогают друг другу. Настоящая команда.

– Воображаешь, будто самый умный? Думаешь, я не понимаю, на что ты намекаешь?

– Мне нужна помощь.

– У меня что-то со слухом. Внезапно оглохла.

– Очевидно, до осени мне из этого милого местечка не уехать. Как только смогу, найму управляющего, но его еще надо найти, а пока…

– А пока ничего не поделаешь, – пожала плечами Молли, поднимаясь с дивана. – К тому же эти сексманьяки-новобрачные вполне способны что-то сделать. А как насчет Шарлотты Лонг?

– Она твердит, что ненавидит готовить и занималась этим исключительно ради Джудит. Ко мне уже подходили постояльцы и все как один не слишком лестно отзывались о ее кулинарных талантах.

Кевин тоже поднялся и заметался по веранде. Неуемная энергия бурлила в нем, как пузырьки газа в шампанском.

– Я предложил им возместить убытки, но люди становятся нетерпимыми, когда речь идет об их отдыхе. Желают не только возмещения, но и всего, что им обещано в журнале «Виргиния».

– «Виктория».

– Все равно. Беда в том, что придется остаться в этом медвежьем углу немного дольше, чем я собирался.

Никакой это не медвежий угол! Очаровательное местечко, и Молли готова была радоваться, что пробудет здесь еще немного, но почему-то ощущала лишь сосущую пустоту.

– Пока ты отдыхала, я отправился в город, чтобы поместить в местной газете объявление о наборе персонала. Выяснилось, что это настоящая дыра, и притом такая маленькая, что газета выходит раз в неделю, а поскольку очередной выпуск появился сегодня, придется ждать еще семь дней. Я поговорил кое с кем из горожан, велел поспрашивать, не нужна ли кому работа, но не знаю, чем все кончится.

– Думаешь, мы просидим здесь неделю?

– Сделаю все, что смогу, – устало вздохнул Кевин с таким видом, словно готов был свернуть кому-нибудь шею. – Шансов, конечно, маловато, но всякое бывает.

Молли снова опустилась на диван и сказала:

– А пока тебе придется вести хозяйство.

Кевин зловеще прищурился:

– Похоже, ты забыла, как клялась во всем поддерживать меня.

– Никому я не клялась!

– А обеты? Брачные обеты? По-твоему, это были пустые слова? Или сама не сознавала, что произносишь?

– Пыталась, – кивнула Молли. – Я ведь не привыкла давать обещания, которые заведомо не собираюсь выполнять.

– Я тоже. И до сих пор держал слово.

– Любить, чтить и повиноваться? Что-то я ничего подобного не заметила.

– Таких обетов мы не давали, – буркнул он.

Молли старалась сообразить, о чем это он, но единственными воспоминаниями о брачной церемонии были пудели и ощущение липкой ладошки Эндрю, которую она сжимала с таким отчаянием, словно от этого зависела ее жизнь. Отчего-то Молли стало не по себе.

– Может, освежишь мою память? – вызывающе бросила она.

– Я говорю о тех обетах, которые написала для нас Фэб, – спокойно пояснил Кевин. – Уверен, она ничего тебе не говорила.

Говорила, конечно, но Молли тогда пребывала в таком состоянии, что почти ничего не слышала.

– Похоже, я не все уловила.

– В отличие от меня. Я даже вставил пару фраз, чтобы затея со свадьбой выглядела более естественно. Так вот, за точность не ручаюсь, можешь позвонить сестре и проверить, но суть в том, что ты, Молли, берешь меня, Кевина, в мужья по меньшей мере на ближайшие несколько месяцев. И обещаешь отныне уважать и считаться со мной. Заметь, никакого упоминания о почитании и любви. Кроме того, ты зарекаешься говорить обо мне плохо при посторонних. И еще обязуешься поддерживать меня во всех начинаниях.