Текст книги "Мое непослушное сердце"
Автор книги: Сьюзен Филлипс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 3
Поздно ночью Дафна прокралась в нору Барсука Бенни, нацепив жуткую маску из тыквы…
Дафна сажает тыквы
В тонком клинышке света, падавшем из коридора на ковер, Молли с трудом рассмотрела неподвижную фигуру на кровати. Сердце от возбуждения бухало паровым молотом.
Она нерешительно шагнула через порог, подстегиваемая той же опасной силой, что подстрекнула ее в семнадцать лет включить пожарную сигнализацию. Молли придвинулась ближе.
Всего один взгляд – и она уберется.
Кевин лежал на боку, спиной к ней, мерно, глубоко дыша.
Молли вспомнила старые вестерны: в них смелый охотник за бандитами обычно вскакивал при малейшем шуме. Она представила растрепанного Кевина, целящегося ей в живот «кольтом» сорок пятого калибра.
Придется сделать вид, что она лунатик и ходит во сне.
Кевин оставил ботинки у входа, и ей пришлось ногой отодвинуть один. Раздался тихий шорох, но Кевин не шевельнулся. Молли оттолкнула другой – все спокойно. Вот тебе и «кольт» сорок пятого калибра!
Ее ладони вспотели. Она вытерла их о брюки – и тут налетела на край кровати.
Кевин спал как убитый.
Теперь, когда она увидела его спящим, пора смываться.
Она пыталась. Честно пыталась, однако ноги понесли ее к той стороне кровати, откуда она могла заглянуть ему в лицо.
Эндрю спал точно так же. Рядом хоть петарды взрывай, а племянник не шелохнется. Только вот Кевин Такер совсем не похож на Эндрю.
Молли пожирала глазами точеный профиль: широкий лоб, угловатые скулы, идеально прямой нос. Конечно, как футбольный игрок, Кевин не раз ломал нос, но ему повезло: следов переломов не видно.
Что она творит?! Нельзя же бессовестно лезть к человеку!
Но рука так и тянулась пригладить взъерошенные русые волосы.
Из-под одеяла показалось скульптурно вылепленное мускулистое плечо. Молли ужасно захотелось его лизнуть.
Ну вот, окончательно спятила! Ну и наплевать!
Она с удивлением обнаружила, что зажала в ладони презерватив. А ведь, судя по всему, Кевин обнажен. Что, если забраться под одеяло?
Немыслимо!
Но кто узнает? Он наверняка не проснется. А если?
Ну и что? Неужели он кому-то проболтается, что развлекся с сексуально озабоченной сестричкой босса?
Сердце колотилось так сильно, что кружилась голова. Неужели она решится на это?
Но ведь потом не будет ни раскаяния, ни сожалений.
Никаких эмоций. Она не лелеет никаких надежд на чистую, настоящую любовь. И ей все равно, что он подумает о ней. В конце концов, Кевин привык, что женщины вешаются ему на шею, так что вряд ли удивится еще одной атаке.
Перед глазами вдруг возникла пожарная сигнализация.
Прямо на стене. Молли строго-настрого приказала себе не прикасаться к кнопке. Но пальцы прямо-таки зудели. Сила воли таяла, как масло на огне. Молли ужасно устала метаться, обуздывать неугомонные ноги. Устала уродовать свои волосы, потому что не знала, как справиться с собой. Она сыта по горло многолетними усилиями приблизиться к идеалу. Кожа повлажнела от желания и ужаса, розовые шлепанцы будто сами собой отлетели в сторону.
Немедленно надень!
Но она не надела. В голове завыла пожарная сирена.
Молли потянулась к подолу ночной рубашки… стащила ее через голову… осталась обнаженной и задрожала то ли от холода, то ли от страха. И потрясение наблюдала, как ее пальцы вцепились в одеяло и потянули.
Даже когда одеяло сползло, она продолжала убеждать себя, что не сделает этого. Но груди уже знакомо пульсировали, а тело томилось от желания.
Она осторожно присела на матрас и медленно сунула ноги под одеяло. О Боже, она сошла с ума! Полезла в чем мать родила в постель к Кевину Такеру!
Такер же в этот момент тихо всхрапнул и перевернулся на другой бок, утащив с собой почти все одеяло. Глядя на его широкую спину, Молли подумала, что еще может незаметно удалиться. Немедленно убраться из его постели.
Но она не ушла, а приникла к Кевину, прижавшись грудью к его спине, вдыхая божественный мужской запах. Знакомый мускусный аромат лосьона после бритья. Ах, как давно она не лежала рядом с мужчиной!
Кевин пошевелился, дернулся, сонно что-то пробормотал. Вой сирены стал оглушительным.
Молли обняла его и осторожно погладила грудь.
«Всего минуту, – повторяла она себе. – Одну минуту – и я уйду».
Кевин ощутил обжигающее прикосновение. Опять проделки Кати, бывшей подружки. Он стоял в гараже, рядом со своей первой машиной, и Эрик Клэптон учил играть его на гитаре. Но вместо гитары Кевин почему-то сжимал в руках грабли. Не зная, что делать, он поднял глаза, но Эрик уже исчез. Кевин внезапно оказался в какой-то странной комнате с бревенчатыми стенами, а рядом лежала Катя.
Катя все гладила и гладила его грудь, и он не сразу сообразил, что она голая. Кевин мгновенно забыл об Эрике. Кровь прилила к паху, а в голове помутилось.
Прошла целая вечность после того, как он порвал с Катей, но сейчас умирал от желания. У нее было дурное пристрастие к дешевым духам. Слишком сильным. Слишком навязчивым. Конечно, глупо из-за этого расставаться с женщиной, тем более что сейчас она благоухала, как булочки с корицей.
Изумительный аромат. Чувственный. Манящий. Его бросило в пот. Он уже не помнил, когда так заводился от нее.
Даже странно. Катя? Ни малейшего чувства юмора. Привычка часами наводить красоту. Но сейчас он невыносимо хотел ее. Прямо сейчас.
Он повернулся к ней. Стиснул попку. На ощупь она немного другая. Свежее. Более пухленькая. Есть что потрогать.
Его трясло от возбуждения, а она так хорошо пахла. Теперь уже апельсинами. И груди… Полные, мягкие, теплые – настоящие сочные апельсины. Нежные губы прижаты к его губам, а руки гладят, ласкают, чуть пощипывают. Медленно спускаются вниз, к его истомившемуся «петушку».
Кевин застонал, жадно вдыхая горьковатый женский запах и понимая, что долго не продержится. Пальцы плохо повиновались ему, но хотелось проверить, готова ли она.
Готова? Настоящий густой мед!
Стиснув зубы, Кевин навалился на нее. Толкнулся внутрь.
С большим трудом. Уж слишком она тесная. Странно…
Сонная одурь постепенно рассеивалась. Уходила. Но похоти с собой не унесла. Он горел как в жару. Аромат мыла, шампуня и женщины воспламенял его. Он вонзался в нее снова и снова, глубоко, еще глубже, еще… и… Набрякшие веки с трудом приоткрылись…
Что?! Может, он еще не проснулся?
Кевин не верил глазам – под ним лежала Дафна Сомервиль!
Он попытался сказать что-то, но язык словно прирос к небу. Кровь била в виски, сердце выпрыгивало из груди. В ушах стоял непрерывный гул.
Он взорвался.
А Молли показалось, что она вся заледенела.
Нет! Не сейчас!
Она почувствовала его содрогания. Тяжелое тело придавило ее к матрасу. Рассудок вернулся к ней. Слишком поздно.
Кевин обмяк и замер.
Все кончено. Уже!
И она даже не имеет права заклеймить его званием худшего любовника во всей истории, поскольку получила именно то, что заслужила, – позор и стыд.
Кевин ошеломленно тряхнул головой, очевидно, чтобы немного прояснить мозги, отстранился и пулей вылетел из кровати.
– Какого дьявола вы здесь делаете?!
Ее так и подмывало заорать, осыпать его упреками, выплеснуть свое разочарование, но кого винить, кроме себя? Ее снова поймали на месте преступления, только теперь ничего не спишешь на возраст. Ей больше не семнадцать лет.
Молли чувствовала себя старой и никому не нужной. Щеки горели от унижения. Доигралась!
– Л-лу-натизм… – пробормотала она. – Я хожу во сне…
– Во сне? Черта лысого!
Окинув ее презрительным взглядом, он направился в ванную.
– Посмейте только с места сдвинуться!
Слишком поздно она припомнила, что у Кевина репутация злопамятного человека. Именно из-за этого прошлогодняя переигровка со «Стилерзами» обернулась кровавой баней, а два года назад он схватился с полузащитником «Викингов», настоящим человеком-горой, и вышел победителем.
Молли сползла с постели и принялась лихорадочно разыскивать ночную рубашку.
Из ванной неслись ругательства. Одно непристойнее другого.
Молли в жизни не слышала ничего подобного.
Бешеный вихрь снова влетел в спальню. Голый вихрь.
– И где, спрашивается, вы раздобыли этот чертов гондон?
– В вашем… вашем бритвенном приборе.
Она наконец заметила ночную рубашку, подхватила с пола и прижала к груди.
– Моего… – Он ринулся обратно в ванную. – Вы стянули его из бритвенного прибора… дьявол!
– Это… вышло случайно. Со мной такое бывает. Когда ходишь во сне…
Она попятилась к порогу, но Кевин в два прыжка пересек комнату и, схватив Молли за плечи, хорошенько тряхнул.
– Да знаете ли вы, сколько эта штука там находилась?..
К сожалению, не слишком долго.
Но тут она поняла, что он имеет в виду презерватив.
– Что вы хотите этим сказать?
Он отнял руки и ткнул пальцем в сторону ванной.
– Хочу сказать, что он валялся там целую вечность и теперь порвался!
Прошло секунды три, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Потом колени подогнулись и она рухнула на ближайший стул.
– Ну? – рявкнул он.
Постепенно ее мозг начал функционировать, правда, не слишком активно.
– Насчет этого не волнуйтесь. – Слишком поздно она ощутила подозрительную влагу между бедрами.
– У меня безопасный период.
– Безопасных периодов не бывает! – раздраженно бросил он, нажимая кнопку торшера.
– У меня бывает. Все точно, как по часам.
Она не собиралась обсуждать с ним свои женские проблемы и быстро прикрылась рубашкой. Как бы поскорее натянуть ее, не привлекая его внимания?
Но похоже, Кевин не замечал ни ее, ни своей наготы.
– С чего это вы сунули нос в мой бритвенный прибор?
– Он… видите ли… он был открыт, я случайно заглянула, и… – Молли неловко откашлялась. – Если презерватив был таким старым, почему не выбросили?
– Забыл! Совершенно о нем забыл.
– Что за глупость!
Зеленые, цвета футбольного покрытия, глаза яростно блеснули. Если бы взгляд мог убивать, она упала бы замертво.
– Пытаетесь свалить вину на меня?
Молли со всхлипом вздохнула.
– Нет. Конечно, нет.
Пора перестать прятать голову в песок. Настало время получить все, что заслужила.
Молли встала и дрожащими руками натянула рубашку.
– Мне ужасно жаль, Кевин. Правда. Последнее время я сама не знаю что творю.
– Должен сказать, Америки вы мне не открыли.
– Простите. Мне очень стыдно. Нет, «стыдно» – не то слово. Я умираю от позора. Глаз поднять не могу. Я… надеюсь, вы забудете обо всем.
– Вряд ли, – прошипел Кевин и, подняв с пола темно-зеленые трусы, стал их натягивать.
– Мне ужасно жаль, – повторила Молли.
Что ж, она сама навлекла позор на свою голову. Ей ничего не оставалось, кроме как униженно молить о прощении, а поскольку это не помогало, вероятно, стоило вернуться к роли пресыщенной наследницы, привыкшей добиваться своего любой ценой.
– Видите ли, по правде говоря, мне было скучно, а вы оказались под рукой. Вероятно, всему причиной ваша репутация плейбоя. Не думала что вы станете возражать.
– Я оказался под рукой?!
Атмосфера накалилась так, что, казалось, даже воздух потрескивал.
– Ну так вот, давайте немного поразмыслим. Что случилось бы, окажись ситуация прямо противоположной?
– Не понимаю, о чем вы.
– Представьте, как можно охарактеризовать ситуацию, при которой мне вздумалось бы залезть в постель к вам, спящей женщине!
– Это… – пробормотала Молли, нервно теребя ткань, – д-да, теперь ясно, что вы хотели…
Глаза Кевина превратились в щелки.
– Всякий назвал бы это насилием, – зловеще закончил он.
– Вы действительно считаете, что я изнасиловала вас?
– Конечно, – холодно бросил он.
– Но это смешно! Вы… вы не сопротивлялись!
– Только потому, что спал и принял вас за другую.
А вот это больно. Ужасно больно.
– Понимаю.
Но Кевин не намеревался отступать. Его подбородок упрямо выдвинулся вперед, кулаки сжались.
– Вопреки сплетням я не тащу в постель кого попало. И обычно стараюсь как следует узнать женщину, прежде чем переспать с ней. И никому не позволяю себя использовать.
А она воспользовалась беспомощностью спящего человека. Молли хотелось плакать.
– Извините меня, Кевин. Мы оба знаем, что мой поступок непростителен. Давайте забудем об этом.
– Боюсь, у меня не слишком широкий выбор, – процедил он. – Кроме того, я не хотел бы прочитать об этом в «желтой прессе».
Молли попятилась к двери.
– Надеюсь, вы понимаете, что я никому ничего не скажу.
Он с отвращением уставился на нее.
Лицо Молли жалко сморщилось.
– Я… мне очень жаль. В жизни ни о чем так не сожалела. Правда.
Глава 4
Дафна спрыгнула со своего скейтборда и присела в высокой траве, чтобы получше разглядеть гнездышко.
Дафна находит крошку-крольчишку (предварительные наброски)
Кевин снова впрыгнул в блокируемую зону. Шестьдесят пять тысяч вопящих, беснующихся болельщиков вскакивали, размахивали руками, свистели, но его глухим коконом окружало абсолютное безмолвие. Он не думал ни о болельщиках, ни о телекамерах, ни о комментаторах. Все его мысли были о том, ради чего он появился на свет. Об игре, изобретенной специально для него.
Лион Типпет, его любимый принимающий, прошил беспорядочную толпу соперников и оторвался от толпы, готовясь к тому сладостному мгновению, когда Кевин влепит мяч ему в ладони.
Но тут комбинация едва не сорвалась. Неизвестно откуда возникли нападающие, готовясь перехватить пас.
В крови Кевина запел, забушевал адреналин. Схватка завязалась слишком далеко от него. Лион нейтрализован. Срочно нужен другой принимающий, но Джамала сбили, а Стабса пасли сразу двое.
Бриггс и Вашингтон прорвали оборону «Старз» и неумолимо надвинулись на него. Те же огнедышащие драконы, в обличье защитников «Темпа-Бей», вывихнули ему плечо в прошлом году, но Кевин не собирался расставаться с мячом.
С той привычной бесшабашностью, что доставила ему за последнее время столько бед, он посмотрел налево и… сделал резкий, слепой, безумный бросок вправо. Ему необходима брешь в сплошной цепи белых фуфаек. Он приказывал ей появиться. И она появилась.
С гибкой, почти звериной ловкостью, ставшей уже легендарной, он вывернулся и ускользнул. Огромные лапы Бриггса схватили воздух. Вашингтон на мгновение растерялся. Кевин развернулся и стряхнул третьего защитника, тяжелее его на восемьдесят фунтов.
Еще бросок. Что-то вроде джитгербага[8]8
Быстрый танец с резкими па.
[Закрыть] . И он набрал скорость.
За пределами поля он был настоящим гигантом: рост шесть футов два дюйма и сто девяносто три фунта сплошных мышц, но здесь, на земле мутантов-великанов, казался маленьким, грациозным и невероятно быстрым. Лампы в стеклянном куполе превращали его позолоченный шлем в искрометный метеор, а форму цвета морской волны – в знамя, сотканное на небесах.
Воплощенная в жизнь поэма. Отмеченный Богом, благословен он среди людей.
Кевин пронес мяч через линию ворот.
Когда судья зафиксировал проводку мяча, Кевин все еще оставался на ногах.
Победу праздновали у Кинни. Не успел Кевин переступить порог, как женщины буквально набросились на него:
– Потрясающая игра, Кевин!
– Кевин, querido[9]9
дорогой (исп.).
[Закрыть] , сюда!
– Ты был великолепен! Я охрипла от крика!
– Ты в самом деле возбудился, когда пронес мяч? Ну конечно. Господи, но что при этом ощущал?
– Felicitacion[10]10
Поздравляю! (исп.)
[Закрыть] !
– Кевин, cheri[11]11
дорогой (фр.).
[Закрыть] !
Кевин, включив свое знаменитое обаяние на всю мощь, сыпал улыбками налево и направо, осторожно высвобождаясь из цепких рук.
– Твой тип женщины – молчаливая красавица, – заметила как-то жена его лучшего друга. – Но большинство женщин – болтушки, поэтому ты и якшаешься с иностранными кошечками, которые по-английски и двух слов связать не могут. Классический случай стремления избежать какой бы то ни было духовной близости.
Кевин с ленивой дерзостью оглядел собеседницу.
– Неужели? Позвольте заверить, доктор Джейн Дарлингтон Боннер, что с вами я готов на близость в любую минуту, как только пожелаете.
– Только через мой труп, – вмешался ее муж Кэл, подав голос с другого конца стола.
Несмотря на то что Кэл считался его лучшим другом, Кевин не упускал случая поддеть приятеля. Так повелось с того времени, когда он был обиженным на весь мир дублером старика. Теперь Кэл ушел на покой, поступил в ординатуру отделения внутренних болезней клиники в Северной Каролине.
Вот и сейчас Кевин не задумался пустить отравленную стрелу.
– Это вопрос принципа, старина. Иначе как доказать свою правоту?
– Доказывай как хочешь, только со своей женщиной, а мою оставь в покое.
Джейн рассмеялась, подошла к мужу, поцеловала, попутно дала Рози, своей дочурке, салфетку и подхватила на руки малыша Тайлера. Кевин улыбнулся, вспомнив реакцию Кэла, когда он спросил о длинных математических выражениях, до сих пор украшавших пеленки Тайлера.
– Все потому, что я запретил ей писать на его ногах.
– Она опять за свое?
– Да, бедный парень превратился в ходячую записную книжку. Стало лучше с тех пор, как я стал засовывать листки бумаги во все ее карманы.
Привычка славившейся рассеянностью Джейн повсюду выводить сложные уравнения была широко известна, и Рози Боннер пожаловалась:
– Как-то она записала уравнение на моей пятке. Правда, ма? А в другой раз…
Доктор Джейн поспешно заткнула рот дочери куриной ножкой.
Кевин улыбнулся и тут же был грубо возвращен к действительности красивой француженкой, ухитрившейся перекричать громкую музыку:
– Tu es fatigue, cheri[12]12
Ты устал, дорогой? (фр.)
[Закрыть] ?
Кевин, знавший несколько языков, ухитрялся скрывать это от посторонних.
– Спасибо, но я не голоден. Эй, позволь познакомить тебя со Стабсом Брейди. Думаю, у вас много общего. И Хизер… ведь ты Хизер? Мой приятель Лион весь вечер пожирает тебя глазами.
– Жара? При чем тут жара?
Определенно, пора избавляться от парочки-тройки назойливых поклонниц.
Он так и не признался Джейн, насколько та была права. Но в отличие от некоторых товарищей по команде, любивших подчеркивать свою преданность игре, Кевин на самом деле все отдавал любимой работе. Не только тело, ум, но и сердце. А это невозможно, если в твою жизнь входит требовательная и капризная особа. Красивая и непритязательная – вот какая ему требуется, а иностранки лучше всего подходят для легкого флирта.
Игра за «Старз» – вот что главное. Только игра. Ничего больше. Игра для него – все на свете, и он никому не позволит встать у него на пути. Ему нравилось носить форму цвета морской воды с золотом, выходить на стадион «Мидуэст спорте доум», но больше всего – работать на Фэб и Дэна Кэйлбоу.
Может, это продолжение его детских грез, фантазий сына священника, но быть одним из игроков «Чикаго старз» казалось ему огромной честью.
Когда играешь за Кэйлбоу, уважение… нет, благоговение к игре куда важнее той суммы, которую ты получаешь. В «Старз» нет места ни чересчур вознесшимся звездам, ни любящим помахать кулаками грубиянам. За свою карьеру Кевин не раз видел, как владельцы расставались с блестящими игроками лишь потому, что они не соответствовали стандартам Фэб и Дэна, ценивших в людях прежде всего благородство и человечность.
Кевин представить не мог себя в другой команде и собирался после ухода из спорта заняться тренерской работой.
В «Чикаго старз».
Но в этом сезоне произошли два события, грозившие поставить его мечту под удар. В одном он был виноват сам.
Проклятое безрассудство, одолевшее его сразу после сборов.
Он всегда любил рискнуть, но обычно сдерживал свои порывы до окончания сезона. Другим оказался ночной визит Дафны Сомервиль в его спальню. Это хуже любых затяжных прыжков и гонок по пересеченной местности.
Обычно он всегда крепко спал, и ему уже приходилось просыпаться в самый разгар любовных игр, но до сих пор всегда сам выбирал себе партнершу. Он, вполне возможно, когда-нибудь выбрал бы и Дафну, если бы… если бы не ее родство с Кэйлбоу. Может, все дело в том, что запретный плод сладок? Но ему было удивительно хорошо с ней. Она не давала ему расслабиться, подкалывала, подшучивала, бесила, смешила, и он то и дело ловил себя на том, что украдкой наблюдает за ней. Каждое ее движение было исполнено уверенной чувственной грации, присущей очень богатым людям. И хотя фигуру Дафны нельзя назвать роскошной, она очень привлекательна, ничего не скажешь.
Но он держался на расстоянии. Что ни говори, а она сестра босса; он же никогда не сближался с женщинами, имевшими отношение к команде. Никаких тренерских дочерей, секретарш из офиса и даже кузин игроков. И несмотря на нерушимые правила и благие намерения, он попал в жуткий переплет!
При одной мысли об этом Кевин снова разозлился. У Кэйлбоу на первом месте семья. Никакой, даже ведущий, игрок не перевесит родственных связей, и если Фэб пронюхает о случившемся, непременно потребует у него объяснений.
Голос совести требовал от него позвонить Дафне. Всего разок. Убедиться, что эта история прошла без последствий.
Кевин убеждал себя, что никаких последствий нет и быть не может, не стоит волноваться из-за пустяков, особенно сейчас, когда ничто не должно отвлекать его. В воскресенье у них матч чемпионата АФК[13]13
Чемпионат НФЛ разбит на две части: Американская футбольная конференция, АФК, и Национальная футбольная конференция, НФК.
[Закрыть] , и его игра должна быть безупречной. И тогда его заветная мечта сбудется. «Старз» выиграют Суперкубок. Он приведет команду к победе.
Но всего шесть дней спустя его мечты развеялись в прах.
И винить в этом было некого, кроме себя самого.
Молли, с головой погрузившись в работу, закончила книжку «Дафна летит кувырком» в рекордно короткий срок и отправила в издательство как раз на той неделе, когда «Старз» позорно проиграли матч. Когда до конца игры оставалось пятнадцать секунд, Кевина Такера словно черт подстегнул и он очертя голову врезался в двойное прикрытие.
Пас перехватили, началась свалка, и судья засчитал «Старз» полевой гол.
Молли налила себе чая, чтобы отогнать холод январского вечера, и отнесла чашку к рабочему столу. Ей давно следовало приступить к статье для «Чик», но вместо того она подхватила с дивана блокнот, чтобы набросать кое-какие идеи для новой книги – «Дафна находит крошку-крольчишку».
Не успела она присесть, как раздался звонок.
– Алло!
– Дафна? Это Кевин Такер.
Чай выплеснулся на блюдце, и Молли забыла о необходимости дышать.
Когда-то она была без ума от этого человека. Теперь же звук его голоса пугал ее до смерти.
Молли едва не задохнулась от волнения. Поскольку он по-прежнему зовет ее Дафной, значит, никому не проговорился.
Уже неплохо. Хоть бы он вообще забыл о ее существовании!
– Откуда вы узнали мой номер?
– По-моему, я вынудил вас его назвать.
Господи, у нее все вылетело из головы!
– Чем могу быть вам полезна?
– Видите ли, сезон окончен, и я уезжаю отдохнуть. Вот и хотел убедиться, что… Короче: надеюсь, все обошлось? Никаких неприятных последствий?
– Нет! Никаких! Конечно, никаких.
– Вот и хорошо, – холодно отозвался Кевин, но в его голосе прозвучало нескрываемое облегчение.
Молли, сгоравшая от стыда, все же нашла способ выйти из положения.
– Иду, дорогой! – крикнула она воображаемому собеседнику.
– О, так вы не одна!
– Не одна, – сухо бросила Молли и объявила уже громче:
– Я у телефона, Бенни! Сейчас приду, милый! – И тут же осеклась. Неужели не могла придумать имя получше?
Из кухни прибежал Ру – полюбопытствовать, чем занята хозяйка. Молли сильнее стиснула трубку.
– Спасибо, что позвонили, Кевин, но напрасно вы волновались.
– Ну, раз все в…
– Все чудесно, великолепно, просто идеально, но мне пора. Сожалею насчет игры. И спасибо за звонок.
Молли дрожащей рукой положила трубку и тяжело оперлась на столик.
Нелегко ей дался разговор с отцом будущего ребенка.
Ладонь легла на еще плоский живот. Она пока не до конца осмыслила произошедшее. Когда месячные не пришли в срок, она убедила себя, что всему причиной стресс. Но уже через неделю к груди стало невозможно притронуться, потом начались приступы тошноты, а два дня назад Молли наконец купила тест на беременность. Результат так потряс ее, что она ринулась в аптеку и повторила тест.
Ошибки не было – она носит ребенка Кевина Такера.
Однако первая мысль была не о Кевине, а о Фэб и Дэне.
Семья была смыслом их существования, и оба помыслить не могли о том, чтобы воспитывать детей в одиночку. Известие о беременности Молли их убьет.
А Кевин? Что ж, она сделает все, чтобы он никогда ни о чем не узнал. Что ни говори, а он – невинная жертва. Молли волей-неволей придется тащить груз своего греха всю оставшуюся жизнь.
К счастью, не так трудно держать его в неведении. Сезон окончился, вряд ли они теперь встретятся, а летом, когда возобновятся тренировки, она будет держаться подальше от офиса команды. И вообще, она редко видит игроков, разве что на вечеринках у Фэб и Дэна. Рано или поздно Кевин услышит о ребенке, но после сегодняшнего звонка вряд ли что-то заподозрит: Молли постаралась убедить его, что в ее жизни появился другой.
Она уставилась в окно. Всего шесть часов вечера, а темно, как ночью.
Отвернувшись, Молли растянулась на диване.
Еще два дня назад она и не помышляла о том, чтобы стать матерью-одиночкой. И не думала о материнстве вообще. Теперь же эти мысли не оставляли ее. Тоска и внутренняя неустроенность, бывшие неотъемлемым фоном ее существования, куда-то исчезли, вытесненные неведомым до сих пор ощущением, что все стало на свои места и все идет именно так, как и должно. Наконец у нее будет своя семья.
Ру лизнул ее руку. Молли закрыла глаза и предалась мечтам. Мальчик? Девочка? Ах, какая разница! Она так любила детей сестры, что станет хорошей матерью и своему малышу.
Матерью и отцом. Она сделает все, чтобы он рос здоровым и счастливым.
Ее дитя. Ее семья.
Наконец-то!
Молли с удовольствием потянулась, ощущая невыразимый покой в душе. Вот чего ей так не хватало все эти годы – собственной семьи. Она не помнила, когда еще была так счастлива. Даже волосы немного отросли и приобрели свой естественный темно-каштановый цвет. То, что надо.
Ру уткнулся мокрым носом ей в ладонь.
– Проголодался, приятель?
Молли поднялась и направилась было в кухню покормить верного пуделя, но телефон снова звякнул. Кровь бросилась ей в лицо. Но это оказалась Фэб.
– Мы с Дэном ездили на совещание в Лейк-Форест, и он жалуется, что умирает от голода. Не хочешь поужинать с нами в «Йошиз»?
– Еще как хочу!
– Заметано. Увидимся через полчаса.
Положив трубку, Молли нахмурилась. Только сейчас она в полной мере осознала, какой удар готовится нанести родным. Они искренне хотели для нее того же, что и для себя: глубокой, безграничной, всепоглощающей любви, такой, какая стала основой их жизни. Но ведь далеко не всем так везет, как Фэб и Дэну!
Поежившись, Молли натянула свой поношенный свитер и узкую черную юбку до щиколоток, купленную со скидкой в «Филдс». Звонок Кевина вывел ее из себя, и, чтобы успокоиться, она включила телевизор. Последнее время у Молли вошло в привычку смотреть повтор любимого сериала. Он будил в ней ностальгические чувства. Воспоминания о немногих счастливых моментах ее детства.
Она все еще думала об отношениях Кевина и Лили Шерман. Фэб наверняка что-то знает, но Молли боялась упоминать его имя.
«Лейс» решит ваши проблемы, да, да, да… «Лейс» поможет непременно, да, да, да…
Заставку сменила реклама. Потом на экране появилась Лили Шерман в роли Джинджер Хилл. Белые тесные шорты, груди выпирают из лифа ярко-зеленого бикини. Рыжеватые волосы рассыпались по плечам. В ушах раскачиваются золотые кольца, манящая улыбка обещает несказанные чувственные восторги.
В кадре возникли оба детектива на залитом солнцем берегу. По контрасту со скудными одежками Джинджер Сейбл нарядилась в закрытый купальник. Молли вспомнила, что актрисы дружили и в жизни. По крайней мере газеты в свое время об этом писали.
В прихожей зажужжал домофон. Молли выключила телевизор и побежала открывать дверь.
– Что-то ты бледная, – заметила Фэб, целуя ее в щеку.
– На дворе январь, не забыла? Зимой в Чикаго все бледные, – пробормотала Молли, неохотно разжимая руки. Курица Силия, добродушная, всеобщая матушка, долгожительница Соловьиного Леса, вечно кудахтавшая над Дафной, была списана с сестры.
– Привет, миз Молли. Мы по вас соскучились, – пробасил Дэн, едва не раздавив ее в медвежьих объятиях.
Обнимая зятя, Молли мысленно благодарила судьбу, пославшую ей эту парочку.
– Ты уже две недели у нас не показываешься. Фэб на стенку лезет, – продолжал Дэн, швыряя куртку на диван.
Взяв пальто сестры, Молли улыбнулась. Дэн все еще считает свое жилище настоящим домом Молли. Он и понятия не имеет, какие нежные чувства питает она к своей квартирке.
– Дэн, помнишь нашу первую встречу? Я старалась убедить тебя, будто Фэб меня бьет.
– Разве такое забудешь? Ты еще сказала, что она не настолько подлая, просто немного взбалмошная.
– Добрые старые времена, – засмеялась Фэб.
Глаза Молли лучились неподдельной любовью.
– Ах, какой же я была маленькой мерзавкой! Просто чудо, что ты в самом деле не задала мне трепку!
– Девочкам Сомервиль приходилось изобретать собственные способы выживания.
«Одной из нас и сейчас приходится», – подумала Молли.
Ру, обожавший Фэб, вскочил ей на колени.
– Я так рада, что удалось взглянуть на иллюстрации к «Дафне», прежде чем ты их отослала! А выражение мордочки Бенни, когда велосипед занесло и он очутился в луже! До чего уморительно! Есть новые идеи?
Молли немного поколебалась.
– Разве что в самой начальной стадии.
– Ханна была вне себя от восторга, когда Дафна перебинтовала лапу Бенни. Она считала, что Дафна ни за что его не простит.
– Дафна – очень добрая крольчишка. Она даже не пожалела своей розовой кружевной ленточки на перевязку.
Фэб рассмеялась:
– Бенни еще плохо знает женщин. Чудесная книжка, сестричка. Ты каким-то образом ухитряешься дать детям очередной важный жизненный урок, не теряя при этом юмора. Ты настоящий писатель.
– Знаешь, раньше я просто не понимала, что создана именно для этого.
– Кстати, насчет… Дэн, ты не помнишь… – начала Фэб, но тут же осеклась, сообразив, что муж куда-то исчез. – Он, должно быть, пошел в ванную.
– Там не убрано, – встревожилась Молли. – Надеюсь, он не слишком…
Громко охнув, она повернулась к двери.
Поздно.
В комнату ворвался Дэн с двумя коробками из-под тестов на беременность. В его огромных кулаках они казались боевыми гранатами.
Молли закусила губы. А она-то пока не хотела им говорить! И без того у них немало неприятностей из-за проигрыша на чемпионате АФК, а тут еще и это!
Фэб, не поняв сразу, в чем дело, с недоумением приподняла брови. Муж бросил коробочки ей на колени. Она прочла надпись и схватилась за голову.
– Молли!
– Понимаю, что тебе уже двадцать семь, – начал Дэн, – и мы не можем вмешиваться в твою личную жизнь, но я все же должен спросить.
У него был такой сокрушенный вид, что Молли съежилась. Невыносимо! Дэн – прекрасный отец, и ему труднее, чем Фэб, смириться со случившимся.
Молли взяла у сестры коробочки и отставила в сторону.
– Почему бы тебе не сесть, Дэн?
Он медленно опустился на диван рядом с женой. Фэб инстинктивно вложила руку в его ладонь. Двое против целого мира. В такие моменты Молли особенно остро ощущала собственное одиночество.
