Текст книги "Герои – моя слабость"
Автор книги: Сьюзен Филлипс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Пение вызвало у Энни приступ кашля. Она скрыла его, заставив Плутовку пуститься в бешеный танец. Исполнив номер, кукла в изнеможении широко раскинулась на столе.
– Быть сногсшибательной та-а-ак утомительно.
Ливия серьезно кивнула.
За годы работы с детьми Энни усвоила, что лучше уходить со сцены, пока интерес к представлению еще не увял. Плутовка вскочила и тряхнула кудрявой головой.
– Ну, я пошла. Пора на боковую. Самое время вздремнуть. Пока, пока. До встречи… – С этими словами она исчезла под столом.
Ливия сейчас же заглянула под стол посмотреть, куда подевалась кукла, но как только девочка нагнулась, Энни поднялась, закрывая собой Плутовку, и отправилась к черному ходу убрать ее в рюкзак. Она не смотрела на Ливию, но, покидая кухню, чувствовала на себе любопытный взгляд малышки.
Чуть позднее в тот же день, пользуясь тем, что Тео отправился на верховую прогулку, Энни вынесла скопившийся в доме мусор и выбросила в большие железные баки позади конюшни. Возвращаясь в дом, она окинула взглядом пустой бассейн, на дне которого собралась безобразная гора замерзшего сора. Даже в разгар лета вода вокруг Перегрин-Айленда была ледяной, и Энни с Риган предпочитали купаться в бассейне, Тео же любил плавать в океане. Когда поднимались большие волны, он забрасывал доску для серфинга на заднее сиденье своего джипа и уезжал в сторону Галл-Бич. Энни страстно мечтала поехать с ним, но ни разу не попросила взять ее с собой, боясь услышать отказ.
Черный кот вышел крадучись из-за конюшни, глядя на Энни круглыми желтыми глазами. Она замерла, похолодев. В голове мелькнуло тревожное воспоминание.
– Брысь отсюда! – прошипела она. Кот не двинулся с места, не сводя с нее янтарных глаз. Энни кинулась к нему, яростно махая руками. – Кыш! Беги и больше не возвращайся, если не хочешь нарваться на неприятности.
Кот бросился наутек.
Глаза ее вдруг наполнились слезами. Она торопливо смахнула их и вошла в дом.
Ночью Энни проспала двенадцать часов, а остаток утра провела, составляя опись вещей, найденных в гостиной. Она занесла в свой список мебель, картины и мелкие статуэтки вроде тайской богини. Накануне она провела весь день в Харп-Хаусе, вернулась домой только вечером и слишком устала, чтобы продолжать поиски неведомого наследства, оставленного Марией в коттедже. Однако, проснувшись на следующее утро, решила наверстать упущенное и с новыми силами взяться за осмотр дома. Мария не нуждалась в помощи оценщиков, чтобы определить стоимость своего имущества. Отлично разбираясь в искусстве, она справлялась с этим сама. Энни решила, что ей тоже стоит попробовать. После полудня она положила в рюкзак свой лэптоп и направилась вверх по склону к Харп-Хаусу. Мышцы ныли от непривычной ходьбы, но она добралась до вершины, остановившись всего один раз из-за приступа кашля.
Энни привела в порядок кабинет Эллиотта, не обойдя вниманием уродливый ореховый шкаф с оружием, и вымыла оставшуюся с вечера грязную посуду, пока Джейси занималась обедом для Тео.
– Я не слишком-то хорошо готовлю, – призналась Джейси. – Это еще один повод, чтобы меня уволить.
– В этом деле я тебе не помощница, – отозвалась Энни.
Увидев из окна черного кота, она выбежала во двор без пальто, чтобы его прогнать. Позднее, устроившись с компьютером за кухонным столом, она попыталась выйти в Интернет, но доступ к Сети оказался защищен паролем. Этого и следовало ожидать.
– Я всегда пользовалась телефоном, который дал мне Тео, – сказала Джейси, усаживаясь за стол и принимаясь чистить морковь. – Мне никогда не приходилось вводить пароль.
Пытаясь угадать пароль, Энни пробовала набирать различные сочетания имен, даты рождения и даже названия лодок, но безуспешно. Она вытянула вверх руки и потрясла кистями, чтобы дать отдохнуть плечам, потом, неподвижно глядя на экран, медленно набрала «Риган0630». В этот июньский день, тридцатого числа, Риган Харп утонула – налетевший шквал перевернул ее яхту вдали от берега. Ей исполнилось двадцать два, она недавно окончила колледж, но в памяти Энни сестра Тео навсегда осталась юным темноволосым ангелом, шестнадцатилетней девочкой, игравшей на гобое и писавшей стихи.
Дверь внезапно распахнулась, и Энни, едва не подскочив на стуле, резко обернулась. В кухню ворвался Тео Харп, держа под мышкой Ливию.
Глава 4
Грозный, с искаженным от ярости лицом, Тео выглядел так, словно его занесло в дом знаменитым ураганом Грейс. Но еще больше испугало Энни побледневшее личико девочки, зажатой у него под мышкой. Ее маленький ротик кривился в беззвучном крике.
– Ливия! – Джейси бросилась к дочери, но, потеряв равновесие, неуклюже рухнула на пол вместе с костылями.
Энни, вскочив из-за стола, метнулась к Тео. Насмерть перепуганная разыгравшейся сценой, она не стала ждать, пока Джейси поднимется.
– Что ты вытворяешь?
Темные брови Харпа гневно сошлись в одну линию.
– Что? Я нашел ее в конюшне!
– Дай ее мне! – Энни выхватила девочку у него из рук, но та, похоже, испугалась еще больше. Джейси удалось сесть на полу. Энни опустила малышку к ней на колени и выступила вперед, заслоняя собой обеих. – Оставайся там, где стоишь, – предупредила она Харпа.
«Эй! Это я тут герой! – возмутился Питер. – Защищать слабых – моя работа».
– Она пробралась в конюшню! – выкрикнул Тео.
Его высокая фигура, казалось, заполнила собой темную, похожую на пещеру кухню, в которой вдруг стало трудно дышать. Энни крепче уперлась ногами в пол, задыхаясь от недостатка воздуха.
– Ты не мог бы понизить голос?
Джейси испуганно затаила дыхание. А Тео будто стал еще выше ростом.
– Девочка не просто стояла в дверях конюшни. Она зашла в денник к Танцору. В денник! Этот мерин пуглив и вдобавок с норовом. Ты хоть представляешь, что могло случиться? Я же велел тебе держаться подальше отсюда. Почему ты здесь?
Энни приказала себе не поддаваться страху. Нет, она больше не позволит Тео запугать ее. Только не теперь. Но выдержать его свирепый, ненавидящий взгляд оказалось нелегко.
– Как Ливия попала в денник?
Глаза Тео недобро сверкнули.
– Почем мне знать? Может, он не был заперт.
– Другими словами, ты забыл его запереть. – У Энни начали дрожать колени. – Наверное, думал только о том, как бы поскорее снова оседлать лошадь и прокатиться по сугробам в метель?
Ей удалось отвлечь внимание Тео от Джейси с Ливией. Однако теперь, к несчастью, он сверлил взглядом ее. Тео сжал кулаки, будто готовясь нанести удар.
– Какого черта ты тут делаешь?
Ее спасли куклы.
– Следи за речью, – бросила она, воспользовавшись неодобрительным ледяным тоном Милашки. По счастью, Энни вовремя вспомнила, что нужно шевелить губами.
– Почему ты в моем доме? – отчеканил Харп в свойственной Лео омерзительной манере.
Энни не могла признаться, что помогала Джейси.
– В коттедже нет доступа к Сети, а он мне нужен.
– Найди его где-нибудь еще.
«Если ты не дашь ему отпора, он снова одержит верх», – предупредила Плутовка.
Энни решительно вздернула подбородок.
– Я буду тебе признательна, если ты сообщишь мне пароль.
Тео смерил ее презрительным взглядом, будто заметил крысу, вылезшую из сточной канавы.
– Я же сказал тебе держаться подальше отсюда.
– В самом деле? Не припоминаю. – Нужно было защитить Джейси любой ценой. – Джейси говорила, что мне нельзя здесь оставаться, но я ее не послушала, – солгала Энни и добавила, желая убедиться, что Тео все понял: – Я уже не такая робкая, как прежде.
Весьма некстати Джейси издала слабый возглас, вместо того чтобы сидеть тихо как мышка. Взгляд Тео немедленно обратился к ней.
– Ты знаешь условия нашего соглашения, Джейси.
Джейси испуганно прижала ребенка к груди.
– Я старалась, чтобы Ливия не попадалась тебе на глаза, но…
– Так дело не пойдет, – сухо оборвал ее Тео. – Нам придется пересмотреть наш договор. – Он повернулся, чтобы уйти, как будто этим все было сказано.
«Пусть идет!» – пронзительно взвизгнула Пышка.
Но Энни не могла его отпустить. Она бросилась Тео наперерез.
– Да что это с тобой? Ты напоминаешь мне персонаж скверного фильма. Посмотри на нее! – Она указала пальцем на Джейси, надеясь, что Тео не заметил, как дрожит ее рука. – Ты и впрямь собираешься вышвырнуть на улицу безденежную вдову с ребенком? Неужели у тебя сердце из камня? Можешь не отвечать. Вопрос риторический.
Тео посмотрел на нее с отвращением, как на надоедливого комара.
– И каким боком это тебя касается?
Она всегда избегала конфликтов, зато Плутовка любила поспорить, и Энни прибегла к помощи своего второго «я».
– Во мне говорит простое человеческое сострадание. Останови меня, если слово «сострадание» тебе непонятно. – Синие глаза Тео потемнели. – Ливия больше не войдет в конюшню, потому что отныне ты станешь запирать дверь на засов. А твоя домработница везет на себе прорву дел, хотя у нее сломана нога. Тебе исправно подают еду, верно? Посмотри на кухню. Нигде ни соринки. – Это было явным преувеличением, и Энни поспешила подкорректировать себя, надавив на болевую точку Тео. – Если ты уволишь Джейси, Синтия наймет кого-то другого. Только подумай, еще одна посторонняя женщина нарушит твое уединение. Будет слоняться по Харп-Хаусу и всюду совать свой нос. Станет следить за тобой. Мешать твоей работе. А может, даже попытается разговаривать с тобой. Ты этого хочешь?
Энни шумно перевела дыхание, понимая, что победила. Она угадала это по выражению прищуренных глаз Тео, по тому, как опустились уголки его рта, слишком красивого для такого отъявленного мерзавца.
Он посмотрел на Джейси, которая все еще сидела на полу, прижимая к себе Ливию.
– Я выйду на пару часов, – произнес он резко, почти грубо. – Приведи в порядок башню, пока меня не будет. Все, кроме третьего этажа.
Он круто повернулся и вышел за дверь так же стремительно, как и появился.
Ливия молчала, держа палец во рту. Джейси расцеловала ее в обе щечки, прежде чем поставить на ножки, затем поднялась с пола, опираясь на костыли.
– Не могу поверить, что ты разговаривала с ним в таком тоне.
Энни и самой не верилось.
В башню вели два входа: один со двора, а другой, внутренний, – со второго этажа дома. Джейси не могла одолеть лестницу, это означало, что уборкой придется заняться Энни.
Башня стояла на возвышении, ее первый этаж приходился вровень со вторым этажом Харп-Хауса. Дверь в конце верхнего коридора дома, где располагались спальни, вела в главный холл башни. Казалось, с тех времен, когда здесь жила бабушка близнецов, ничто не изменилось. Вдоль бежевых стен и по углам стояла все та же пухлая мягкая мебель, местами потертая и выцветшая от солнца, лучи которого вливались в высокие окна с видом на океан.
Большую часть тусклого паркетного пола покрывал потрепанный персидский ковер. На стене, по обеим сторонам бежевого дивана с большими круглыми подлокотниками, висели любительские пейзажи, написанные маслом. Крупные напольные канделябры из темного дерева выстроились в ряд возле часов с маятником, стрелки которых застыли на одиннадцати и четырех. Толстые белые свечи с незажженными фитилями покрылись пылью в своих гнездах. Этой части дома не коснулись перемены, превратившие Харп-Хаус в подобие усадьбы позапрошлого столетия, но выглядела она так же уныло.
Энни прошла в небольшую кухню-нишу, в дальней стене которой располагалась дверца лифта. Вместо горы грязных тарелок с остатками еды она с удивлением обнаружила чистую посуду, сложенную в голубую пластмассовую сушилку. Достав из-под раковины спрей с чистящим средством, она нерешительно замерла. Джейси готовила для Тео только обеды. Что же ел в остальное время владыка преисподней? Поставив спрей на стол, Энни открыла дверцу ближайшего шкафа.
Ни ящериц, ни лягушачьих лапок. Печеных глазных яблок и ногтей, жаренных во фритюре, тоже не наблюдалось. Вместо них на полках стояли коробки с сухими завтраками – овсяные колечки и пшеничные хлопья. Ни сладостей, ни мелкой чепухи, которую приятно бывает погрызть. Впрочем, не было здесь и заспиртованных человеческих органов или конечностей.
Понимая, что другого случая осмотреть жилище дьявола может и не представиться, Энни заглянула в другие шкафы. Там не нашлось ничего интересного. Несколько консервных банок, целая упаковка газированной минеральной воды, большой пакет отменного кофе в зернах и бутылка дорогого шотландского виски. Взгляд Энни скользнул по фруктам в вазе на столе, и в голове ее тотчас зазвучал вкрадчивый голос злой королевы-мачехи: «Съешь яблочко, моя красавица…»
Поспешно отвернувшись, она направилась к холодильнику. Там обнаружилась бутылка с кроваво-красным томатным соком, кусок твердого сыра, пряные маслины и непочатые баночки с каким-то омерзительным на вид паштетом. Энни передернуло от отвращения. Неудивительно, что Тео нравится есть требуху.
Морозилка оказалась пуста, а в ящиках для овощей лежали морковь и редиска. Энни обвела глазами кухню. А где же суррогаты, где фастфуд? Где сухие тортильи и коробки с мороженым? Где гигантские запасы картофельных чипсов и штабеля банок с арахисовым маслом? Ничего соленого и хрустящего. Никаких шоколадок, конфет, леденцов. Это место хотя и не походило на кухню в Харп-Хаусе, наводило жуть ничуть не меньше.
Энни схватила чистящее средство и вдруг задумалась. Кажется, она где-то читала, что проводить уборку следует «сверху вниз».
«Никто не любит проныр, всюду сующих свой нос», – назидательным тоном заметила Пышка.
– Можно подумать, у тебя нет недостатков, – огрызнулась Энни.
«Тщеславие вовсе не изъян, – с достоинством возразила Пышка. – Это особое искусство».
Да, Энни одолевало любопытство, и она собиралась дать ему волю. Пользуясь отсутствием Тео, она решила осмотреть его берлогу и узнать, что он там прячет.
Энни поднялась на второй этаж, не обращая внимания на ноющие с непривычки икры. Она знала: довольно вытянуть шею, чтобы увидеть закрытую дверь, ведущую на мансарду, где Тео писал свой новый садистский роман. А может, и расчленял трупы своих жертв.
Дверь спальни оказалась открыта. Энни заглянула в комнату. Если не считать джинсов и спортивной куртки, брошенных поверх небрежно застланной кровати, все здесь выглядело точно так же, как при жизни матери Эллиотта. Грязно-белые стены, затканные розами занавески, низенькое малиновое кресло в паре с круглым мягким пуфиком и широкая двуспальная кровать под бежевым покрывалом. Тео не сделал ровно ничего, чтобы хоть немного обжить башню, превратить ее в собственный дом.
Энни вернулась в маленький холл и, помедлив всего мгновение, преодолела короткий лестничный марш из шести ступенек, ведущий на запретный третий этаж. Потом толкнула дверь.
Она шагнула в пятиугольную комнату с узкими стрельчатыми окнами и высоким потолком, которым служила здесь сама крыша. В отличие от остальных комнат, где царило запустение, мансарда казалась обжитой, это чувствовалось во всем. На угловом столе высилась гора бумаг, валялись пустые коробочки из-под компакт-дисков, пара блокнотов и наушники, рядом стоял компьютер. Противоположную стену занимал черный металлический стеллаж со всевозможной электроникой, включая музыкальный центр и небольшой телевизор с плоским экраном. На полу под окнами лежали стопки книг, а на столике рядом с удобным мягким креслом Энни заметила лэптоп.
Внезапно дверь со скрипом отворилась.
Энни крутанулась на месте, не сдержав испуганного возгласа.
В комнату вошел Тео с черным вязаным шарфом в руках.
«Однажды он уже пытался тебя убить, – злорадно прошипел Лео. – И может попробовать снова».
Энни судорожно сглотнула, отведя взгляд от маленького белого шрама у края брови Тео. Эту отметину ему оставила она.
Харп направился к ней. Шарф в его руках все больше напоминал удавку… или кляп… а может, тряпку, пропитанную хлороформом. Как долго придется ему прижимать эту мерзость к ее лицу, прежде чем она потеряет сознание?
– Мансарда – запретная зона, – произнес он. – Тебе это отлично известно. И все же ты здесь.
Он набросил шарф на шею, зажав концы в кулаках. Энни почувствовала, что не в силах выдавить из себя ни слова, язык словно прилип к гортани. Пришлось призвать на помощь Плутовку.
– Кто же знал, что ты здесь появишься? Ты же собирался вернуться только через два часа. – Она надеялась, что Тео не заметил, как непривычно пискляво звучит ее голос. – Как же мне, спрашивается, шпионить, если ты внезапно сваливаешься будто снег на голову?
– Ты что, издеваешься? – Тео потянул за концы шарфа.
– Ты… сам виноват. – Энни отчаянно пыталась выдумать правдоподобное объяснение. – Я не пришла бы сюда, если бы ты дал мне свой пароль, как я просила.
– Слава богу, я не обязан выполнять все твои прихоти.
– Многие приклеивают на свой компьютер бумажку с паролем. – Энни нервно сцепила руки за спиной, до боли сжав пальцы.
– Только не я.
«Не сдавайся! – приказала Плутовка. – Заставь его почувствовать, что он имеет дело со взрослой женщиной, а не с робкой беззащитной пятнадцатилетней девчонкой».
Поняв, что ее импровизация закончилась полным фиаско, Энни попыталась выкрутиться.
– Ты не думаешь, что ведешь себя немного по-идиотски?
– По-идиотски?
– Может, я неудачно выразилась, – торопливо поправилась она. – Но… представь, ты забудешь пароль. И что тогда? Будешь дозваниваться своему провайдеру? – Энни закашлялась, хватая ртом воздух. – Ты ведь знаешь, как это бывает. Приходится висеть на телефоне часами, слушая автоответчик с заверениями в том, что твой звонок необычайно важен. Или что в перечне услуг, предоставляемых компанией, произошли изменения, и тебе нужно внимательно прослушать запись. Как будто эти перемены твоя проблема, а не их. Лично мне уже через несколько минут подобного ожидания хочется покончить с собой. Ты и вправду предпочитаешь пройти через весь этот ад, когда простой клейкий листочек с паролем мог бы решить проблему?
– Или простое почтовое сообщение, – сказал Тео с сарказмом, которого вполне заслуживала длинная нескладная тирада Энни. – Dirigo.
– Что?
Выпустив из рук концы шарфа, Тео медленно подошел к ближайшему окну, возле которого стоял телескоп, направленный на океан.
– Ты меня уговорила. Пароль «Dirigo».
– Что это за пароль?
– Девиз штата Мэн. Латынь. Он означает «Указываю путь». Теперь тебе больше незачем шнырять здесь и все вынюхивать.
Не зная, что на это ответить, Энни попятилась к двери.
Сняв телескоп с треножника, Тео перенес его к другому окну.
– Ты и вправду думала, будто я не понимаю, кто делает за Джейси всю работу?
Ей следовало догадаться, что Тео раскусил ее обман.
– Тебе-то какая разница, если работа выполнена?
– Не хочу, чтобы ты здесь крутилась.
– Понятно. Ты предпочел бы уволить Джейси.
– Мне тут вообще никто не нужен.
– Сомневаюсь. Кто будет подходить к двери, пока ты спишь в своем гробу?
Оставив ее слова без внимания, Тео приник к окуляру телескопа. Энни почувствовала неприятное покалывание в затылке. Из окна, к которому перешел Тео, виден был коттедж.
«Сама напросилась, нечего было бросать вызов негодяю», – презрительно фыркнул Лео.
– У меня новый телескоп, – проговорил Тео. – Ты не представляешь, как много можно рассмотреть при хорошем освещении. – Он слегка переместил прибор. – Надеюсь, ты не надорвалась, перетаскивая тяжелую мебель. – Энни похолодела, ледяная дрожь пронзила ее от головы до пяток. – Не забудь сменить белье у меня на постели, – бросил Тео, не обернувшись. – Нет ничего приятнее прикосновения свежих простыней к обнаженной коже.
Энни не собиралась показывать Тео, как сильно он пугает ее даже теперь. Заставив себя медленно повернуться, она на негнущихся ногах пошла к лестнице. Энни могла бы сказать Джейси, что больше не переступит порога Харп-Хауса, у нее были для этого все основания. И все же она твердо знала, что не сможет жить в мире с самой собой, если позволит страху перед Тео Харпом взять над ней верх, заставив бросить женщину, что когда-то спасла ей жизнь.
Энни старалась работать как можно быстрее. Она вытерла пыль с мебели в гостиной, пропылесосила ковер, вымыла кухню и перешла в спальню Тео, чувствуя, как желудок сжимается от дурного предчувствия. Она нашла в шкафу чистое белье, но нерешительно замерла, не в силах заставить себя стянуть с постели старые простыни. В этом было что-то глубоко личное, интимное. Стиснув зубы, Энни дернула за простыню.
Потянувшись за сухой тряпкой, она услышала, как хлопнула дверь наверху, затем щелкнул замок и раздался звук приближающихся шагов. Энни приказала себе не оборачиваться, но не удержалась, оглянулась.
Тео стоял в дверях, небрежно прислонившись плечом к косяку. Его ленивый взгляд скользнул по растрепанным волосам Энни вниз, к груди, едва различимой под толстым свитером, потом двинулся дальше, задержался на бедрах и обежал ноги. Харп бесцеремонно разглядывал ее, будто лошадник, оценивающий стати кобылы. Этот наглый, развязный взгляд смутил бы кого угодно. Наконец Тео отвел глаза.
И тут раздался протяжный звук – то ли стон, то ли рычание, леденящий душу горестный вопль, будто донесшийся из потустороннего мира.
Тео застыл на месте. Энни вытянула шею, глядя на дверь мансарды.
– А это еще что?
Тео недоуменно нахмурился. Он открыл было рот, будто собираясь что-то сказать, но не нашелся с ответом. Мгновение спустя он исчез.
Внизу хлопнула дверь. Энни стиснула зубы.
«Подонок. Так тебе и надо».
В морозном воздухе от дыхания клубился густой пар. Тео резким движением отодвинул засов на двери конюшни. Он всегда приходил сюда, когда хотел спокойно подумать. Ему казалось, что он предусмотрел все, но откуда ему было знать, что Энни вернется, превратив его жизнь в ад?
В конюшне пахло сеном, навозом, пылью и холодом. В последние годы отец Тео держал четырех лошадей, но их переводили в городскую конюшню, когда семья уезжала с Перегрин-Айленда. Сейчас в пустующих денниках стоял один лишь вороной мерин Тео.
Танцор тихо заржал, высунув голову за загородку. Тео представить себе не мог, что когда-нибудь увидит Энни снова, и вот она явилась. Вторглась в его дом, ворвалась в его жизнь. Принесла с собой прошлое. Он ласково погладил теплый нос лошади.
– Здесь только мы с тобой, мальчик, – прошептал он. – Только ты и я… какие бы демоны ни осаждали нас, нагоняя ужас.
Мерин тряхнул головой, будто кивая в ответ, и Тео открыл дверцу денника. Этому следовало положить конец. Нужно было избавиться от Энни.
