Текст книги "Мой дерзкий герой"

Автор книги: Сьюзен Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Либо водитель был старым приятелем Бобби Серра, либо тот легко заводил друзей, потому что почти всю дорогу до дома Мег Джо из «Иден прери» без устали обсуждал охоту и рыбалку в Монтане.

Бобби намеренно поддерживал разговор – чтобы контролировать то, что обычно держал под контролем. Но когда они вырулили на дорогу, ведущую к дому сестры Касси, выстроенному в деревенском стиле – с крылечками, остроконечными крышами и еще не разросшимися розариями и деревьями, он вежливо извинился:

– Я, как вы, наверное, уже сообразили, родом из Монтаны, вот мы с Джо и трепались всю дорогу. Он любит поговорить. Простите.

– Нет проблем. – На самом деле Касси это было на руку, она даже ощущала облегчение от того, что ей не пришлось напрягаться и придумывать, что и как сказать.

«Так он, оказывается, из Монтаны. Это объясняет цвет его волос и глаз», – подумала Касси, внезапно узнавая во внешности Бобби черты коренных жителей Америки. И словно его привлекательный образ кинозвезды требовалось еще больше романтизировать, перед ее внутренним взором тут же возникли лихие воины в полном боевом облачении и при регалиях. На великолепных конях они стремительным галопом неслись прямо на нее, врываясь в сознание. И воин, скачущий впереди войска, конечно…

– С вами все в порядке?

Касси внезапно очнулась, вернувшись в реальность, и попыталась выбрать наиболее удачное оправдание из множества оправданий, роившихся в ее голове, каждое из которых боролось за свое первенство.

– Она часто витает в облаках.

В дверях стояла улыбающаяся Мег.

– Ничего подобного.

– Я пытаюсь быть вежливой. Он подумал, что ты уснула. – Мег двинулась навстречу, протягивая руку. – Я Мег. А вы, должно быть, Бобби. Спасибо, что дали Касси возможность немного подзаработать. Джей оставил ее в таком тяжелом положении, хотя вам это, конечно, неинтересно, но… все равно… спасибо.

– А меня что, вроде как здесь нет? – выразила недовольство Касси, вклиниваясь в разговор. Она не терпела, чтобы ее личные дела обсуждались с посторонними.

Мег расплылась в улыбке:

– Я старшая сестра. Я имею право тебя защищать.

– Это слово – «защищать» – у тебя означает «вогнать в краску»?

– Развод – штука неприятная. – Бобби пожал плечами. – Не смущайтесь.

– Вот видишь! – Мег послала Касси улыбку. – Ну заходите же, заходите оба, – обратилась она к ним, будто они с Бобби были парой, а ведь они парой не были. Лишь подумав о подобной нелепости, Касси покраснела, но сестра ничего не заметив, продолжила: – Я приготовила для вас кувшин лимонного коктейля, чтобы смягчить конец трудного дня. У тебя, Касси, усталый вид. Она плохо спит. – Мег снова улыбнулась Бобби: – Но теперь, когда вы здесь, возможно, дела пойдут на лад.

– Ну хватит! – огрызнулась Касси, краснея еще больше.

– Извини. Но что тут такого? Почему я не могу сказать, что у тебя усталый вид, когда ты действительно выглядишь усталой? – как ни в чем не бывало, ответила Мег. – Идите, располагайтесь на террасе, отдыхайте.

Касси собиралась улучить момент наедине с сестрой, чтобы объяснить, почему ее старания сосватать их с Бобби Серром, напоминающие телодвижения слона в посудной лавке, скорее всего не увенчаются успехом: мало того, что он убежденный холостяк, вокруг него к тому же вьется стая амбициозных старлеток и моделек, но что еще более важно – просто Бобби Серры всего мира не для нее. Хотя вот и Джей тоже, выходит, оказался не для нее. Возможно, ей стоит обратиться за консультацией к свахе, которая направила бы ее в нужном направлении.

Едва они вошли в дом, как им навстречу через весь холл с криками «Касси! Касси! Касси!» бросились два белобрысых карапуза.

Уронив сумочку и сбросив туфли на шпильках, Касси чуть наклонилась вперед, приготовившись к удару. Но на ее лице сияла улыбка. Только один вид этих сорванцов уже делал ее счастливой.

– Чего ты нам привезла? – в один голос завизжали дети, вырываясь из ее объятий. – Где игрушки?

– Ну кто так себя ведет?! – устыдила их мать.

– Я с работы, – оправдывалась Касси, ничуть не обижаясь на детскую корысть. Ее любимые тети всегда привозили ей какие-нибудь милые безделицы. – В следующий раз обязательно что-нибудь куплю.

– А как насчет этого? Сгодится? – Бобби вытащил из кармана шорт маленький медный компас и ручку с фонариком.

Касси с Мег были тут же забыты ради блестящих штучек. Им оставалось только наблюдать, как обаяние Серра распространяется на тех, кто в силу своего возраста еще ничего не знает о мировых секс-символах. Двухлетний Люк и трехлетняя Зои стояли как загипнотизированные и, широко распахнув глаза, смотрели, как опустившийся перед ними на корточки Бобби демонстрировал им такие загадочные вещи, как компас и ручка. Он говорил с детьми по-дружески, каждому дал повертеть в руках ручку, позажигать лампочку и поэкспериментировать с крутящейся стрелкой на циферблате компаса, доступно, на их языке, объяснил, как заставить и то, и другое работать, после чего раздал подарки.

– Это потрясающе, – сказала Мег, когда дети, зажав в руках свои приобретения, убежали. – Я заберу это у них потом.

– Ни в коем случае. Такая ерунда, пусть все остается у них. И позвольте поблагодарить вас за приглашение на ужин. Я уже очень давно не видел домашней еды.

– Мы ждем только Уилли: Оза нет в городе.

В ответ на молчаливый вопрос во взгляде Бобби Касси пояснила:

– Освальд – это муж Мег, но называть его Освальдом даже не пытайтесь, если не хотите обрести себе в качестве врага бывшего полузащитника футбольной команды весом в триста фунтов.

Бобби улыбнулся:

– Понял.

– Мама Оза все надеялась на наследство какого-то богатого дядюшки, – пустилась в объяснения Мег. – А тот, когда ему стукнуло семьдесят пять, взял да и женился на молоденькой официанточке, которая годилась ему во внучки. В итоге ей-то он все и оставил. Немного похоже на…

– Только молчи, не смей говорить этого, – предостерегла ее Касси.

– Ну хорошо, хорошо, идите выпейте. – Мег кивнула по направлению к кухне: – Пойду проверю, как там ужин, а заодно посмотрю детей.

Снова надев свои туфли на шпильках, Касси повела Бобби через холл на застекленную веранду, выходившую на задний двор дома и соседские задние дворы в этом новом комплексе, только что отстроенном на месте кукурузного поля.

– Красота-то какая, – сказал Бобби, с наслаждением окидывая взором вид, открывавшийся из больших, во всю стену, окон.

– В том случае, если вы общительный человек. Мег говорит, отсюда видно даже, что едят соседи, расположившиеся на своих патио. Но Мег ладит со всеми. И не смотрите на меня так. Не обязательно же все в одной семье должны быть экстравертами.

– Или полузащитниками. Понимаю.

– Вы, я думаю, были нападающим, угадала? – спросила Касси, придвигаясь к запотевшему кувшину с лимонным коктейлем. Акриловый поднос с кувшином был установлен на старом, но немного подновленном Мег плетеном столе.

– Лет сто назад, наверное.

– Прежде чем заделались Джеймсом Бондом мира искусства.

– Не совсем. Это моя работа, вот и все. От которой я получаю удовольствие.

– Слухи о вашем особенном стиле получения удовольствия щекочут нервы многим незаметным рядовым работникам музеев, занятым рутинным трудом.

Он улыбнулся:

– Мне и в голову не приходило, что вас это может интересовать.

С коктейльным бокалом в руке Касси обернулась через плечо:

– А меня это, собственно, и не интересует. Я вообще на тысячелетие вперед решила отказаться от мужчин.

Удивленный ее словами, Бобби внезапно уловил в них вызов лично себе. Чтобы обуздать возникшее у него желание, потребовалось несколько секунд.

– Вот до чего вас довел развод, – осторожно заметил он.

– Судите по собственному опыту? – Касси наполнила свой бокал лимонным коктейлем.

– Не совсем.

– Ну и балда же я! Конечно! Ведь вы же мужчина.

Бобби мог бы объяснить Касси, что им с Клэр вообще было противопоказано жениться, поэтому и развод их оказался немного менее болезненным, чем мог быть, и что «немного» в данном случае – понятие весьма относительное. Что он сам, когда случилось неизбежное, долгое время ходил мрачнее тучи. Однако Кассандре Хилл, думал Бобби, наверное, не слишком-то интересно будет выслушивать, как его либидо оставалось невосприимчивым к любым, даже очень сильным, эмоциональным потрясениям. Тогда эта сексапильная рыжая девица с умопомрачительными ногами, которую навязал ему Артур, уж точно почувствовала бы свое право безоговорочно заклеймить весь мужской род. И странно – ему вовсе не хотелось доводить ее до нервного срыва. И очевидная причина этого вызывала в нем какое-то смутное раздражение.

Хотя даже если бы он все же признался себе, что хочет ее, это все равно ни к чему бы не привело.

Мысль определенно скверная, не предвещавшая ничего хорошего в данной обстановке – то есть в доме ее сестры. Тем не менее, когда Касси слегка наклонилась, чтобы поставить кувшин на поднос, и обнажила еще одну пядь своих длиннющих ног под короткой юбчонкой… у Бобби мигом напрягся член.

К счастью, в этот момент послышались эхом разносившиеся по всему дому звонкие детские крики и визг, способный подавить даже его разгоревшееся желание. Когда Касси развернулась с бокалом в руке, Бобби хватило сил, чтобы проговорить сравнительно спокойно:

– Если мы с вами собираемся вместе работать, то в будущем, наверное, следует избегать разговоров на личные темы.

– Стало быть, ничего подобного вроде «Вам, кажется, приятно меня видеть», я говорить не должна?

Бобби поморщился:

– У вас чертовски короткая юбка.

Касси повела бровями:

– Разве я виновата, что вы не в состоянии держать себя в руках?

– В чем это ты виновата? – В комнате возникла Мег с подносом крабовых канапе.

– Ни в чем. Я невинна, как ангел, – сказала Касси с улыбкой, тогда как Бобби, стараясь скрыть образовавшуюся выпуклость в своих шортах, встал вполоборота и направился к столу с коктейлем.

Мег с укоризненным видом, будто лазером, просканировала свою сестру:

– Не спорь с ним. Он нашел подход к моим детям.

– А я и не спорю. Я вообще никогда не спорю. Я менее всех на свете склонна к спорам. – Некоторым образом польщенная реакцией Бобби Серра, который знался с супермоделями, с готовностью прыгающими к нему в постель, Касси в то же время старательно избегала мысли, что он сейчас, вполне возможно, так отреагировал бы на любую женщину, и позволила себе беззастенчиво побаловать свое тщеславие.

– Сколько же ты выпила? – с подозрением поинтересовалась сестра.

– Еще мало. – Касси поднесла бокал к губам и залпом осушила его, потому что после краткой минуты торжества ей оказалось трудно – или почти невозможно – спокойно смотреть на вздувшиеся на ширинке шорты Бобби Серра, тогда как у нее самой не было секса очень-очень-очень давно. А то, что она успела увидеть, пусть даже мельком, было очень впечатляющим.

– Присмотрите за ней, пожалуйста, пока меня нет, – обратилась Мег к Бобби, устраивая канапе на маленьком столике. – Она совсем не умеет пить.

Касси сглотнула.

– Умею.

– С каких это пор?

– С тех самых! – Ну почему, почему она в присутствии сестры вечно начинает говорить как ребенок?

– Хм! – Мег кивнула Бобби. – Вот видите: две порции для нее – предел, – сказала она, покидая комнату.

На какое-то время воцарилось молчание. Бобби развернулся и с насмешливым видом поднял бокал:

– Как бы не так! Верно?

– Надсмотрщики мне не нужны, – пробормотала Касси, осторожно отводя взгляд от того, что располагалось у него ниже пояса.

Бобби, заметив это, чуть было не сказал: «Можешь смотреть. Все уже путем».

– Ну пожалуйтесь мне, – вместо этого проговорил он. – У меня тоже есть старший брат.

– Шутите! Чтобы вами кто-то командовал?

Прежде чем Бобби ответил, прошла минута, потому что Касси пересела в плетеное кресло, закинув ногу на ногу – ну прямо Шерон Стоун в «Основном инстинкте», ни дать ни взять, – и желание Бобби стало опять с головокружительной скоростью набирать обороты.

– Он пытается, но мы редко видимся, – ответил он наконец, тщательно следя за своей интонацией и – по очевидной причине – даже не пытаясь подняться со своего места. – Он живет на Гавайях.

– Почему? – Касси вспомнила, что в разговоре о Монтане упоминалось действующее ранчо. Это ранчо являлось частью его яркой биографии, предлагаемой уважаемой публике.

«Не смотри на ее ноги».

– Он любит виндсерфинг.

Простой вопрос – простой вопрос. Но эта гламурная жизнь, которую она видит на экране телевизора, чертовски далека от сферы ее компетенции.

– Он женат. – Бобби проговорил это с той настороженностью, с какой обычно говорят мужчины, когда в беседе всплывает слово «женат».

– Дети есть?

– Четверо.

– Ого! А вы, значит, брат, которому неведомы семейные ценности?

– Вас я тоже не представляю с детьми.

– Не будем об этом.

– Простите. Больной вопрос?

– Один из многих благодаря моему бывшему мужу, который воспринимал окружающий мир как свой собственный, принадлежащий ему одному парк развлечений.

– Пока вы, как примерная жена, безвылазно сидели дома и гремели кастрюлями?

– Не понимаю, как это мы вышли на эту тему? – Мог бы свой сарказм оставить при себе.

– Вы спросили про моего брата.

– Так вы действительно узнали, кто эта женщина? Я о полотне вдовы Де Бирс за диваном в Хертфордшире?

Эта дипломатичная перемена разговора вызвала на лице Бобби улыбку.

– Да, это был автопортрет ее любимого Рубенса с его первой женой. Только представьте себе, некоторые из похищенных картин бандиты просто выкинули в канаву. – Бобби стало полегче дышать. Беседа об искусстве куда безопаснее, чем мысли об этой женщине, черт бы их побрал! – Ведь многие похитители художественных ценностей не имеют ни малейшего представления о том, что крадут, – эдакие, знаете ли, молодцы с кувалдами и ломами вроде тех, что в Норвегии утащили «Крик»,[7]7
  Картина Эдварда Мунка «Крик» была похищена из музея Мунка в столице Норвегии Осло 22 августа 2004 года. Картина до сих пор не найдена.


[Закрыть] а потом попытались загнать его двум детективам из Скотленд-Ярда. Но бывает, попадаются профессионалы. Например, похитители Коро сняли картину в Лувре в самые посещаемые музейные часы. Полотно исчезло из поля зрения. Небось, висит на какой-нибудь асиенде у какого-нибудь заправилы наркобизнеса. У вас опять верхняя пуговица расстегнулась. – Бобби присудил себе несколько очков за то, что не заглянул в ложбинку у нее на груди.

– Послушайте, это не нарочно, надеюсь, вам понятно? – быстро отреагировала Касси, застегивая пуговицу. – И сегодня утром это тоже было случайно. Артур скорее всего подумал иначе, но я не хочу, чтобы вы тоже пребывали в этом заблуждении. Вам ясно?

– Кристально.

– Вот и хорошо, – припечатала Касси, поднимаясь со своего места. – И еще одно: к вашему сведению, я очень хорошо переношу алкоголь, так что, когда возьмусь за следующий бокал, не вмешивайтесь, оставьте меня в покое.

– И не собирался, – спокойно разуверил ее Бобби. Как раз в этот момент из дверей послышался громкий голос:

– Ну ничего себе! Ну и дела! Касси, познакомь меня.

– Уилли Петерсон, Бобби Серр. И прекрати пыхтеть и задыхаться, Уилли. Это неприлично.

– Он твой? Отбивать разрешается? – поинтересовалась Уилли, решительно вышагивая по комнате. Ее тело, покрытое загаром, демонстрировало пользу интенсивных тренировок с отягощением и ежедневной упорной игры в гольф.

– Валяй. – С Мег и Уилли, решившей пококетничать с Бобби Серром, вечер обещал затянуться. Касси прикинула, на сколько порций ей хватит того, что оставалось в кувшине, потому что без этого ей, видно, не обойтись.

Бобби пришлось встать, и Уилли, приблизившись, протянула ему руку:

– Скажите, что вы играете в гольф, и я пойму, что попала в рай.

– Извините, – с улыбкой ответил Бобби, пожимая ей руку. – Только когда у меня нет другого выхода.

– Ну тогда вы, надо думать, кое в чем другом мастер, – промурлыкала Уилли.

Бобби, расхохотавшись, ловко и деликатно высвободил свою руку.

– Мег говорит, вы победительница женских состязаний «Ю-Эс опен». Поздравляю!

– Мам, я тоже хочу домпас! – закапризничал вбежавший в комнату карапуз. – У Дюка есть домпас! А он мне его не дает!

Уилли повернулась к сыну, Коулу.

– Рыбка моя, смотри, – сказала она, вытаскивая из сумочки ключи и протягивая их малышу. – Ты можешь поиграть с ними.

Насупленный мальчик тотчас просиял. Взяв протянутое ему кольцо с ключами и широко улыбаясь, Коул немедленно сунул болтавшийся на нем свисток в рот и принялся дуть в него с такой силой, что его лицо налилось кровью.

– Деточка, пожалуйста, прошу тебя, иди посвисти где-нибудь в другом месте! – крикнула ему Уилли, пытаясь перекрыть оглушительный свист. – Ступай покажи его Люку и Зои!

В ушах у Касси еще не утих звон, когда за спиной сына Уилли захлопнулась дверь.

– Какой славный мальчуган, – улыбнулась Касси, надеясь, что ее барабанные перепонки не получили непоправимых повреждений.

– Он очень похож на Тодда, ну просто вылитый, ты не находишь?

– Одно лицо. – Слишком вежливая, чтобы спросить незамужнюю Уилли, почему он похож именно на Тодда, Касси заметила: – Однако своим веселым нравом он обязан тебе. – Ложь из вежливости по сути и не ложь вовсе, а просто средство избежать грубости.

– Ну разве он не прелесть?! – разошлась Уилли с обычной для родителей непонятной слепотой.

– Уж такая прелесть, что просто слов нет. – Как это прозвучало? Не грубо? – Не желаешь ли выпить?

За выпивкой Уилли выложила подробности своей победы, одержанной на женском состязании «Ю-Эс опен», а потом Мег пришла позвать их на ужин. Дети уже были усажены за стол.

У Мег имелась специальная детская мебель: твердый клиновый стол и более тяжелые, чем обычные, резные деревянные креслица. Какие бы акробатические номера ни выделывали на них непоседы, стол и стулья стояли как вкопанные. Взрослые за ужином почти не разговаривали, слышались лишь постоянные призывы и уговоры «сидеть смирно и есть, как следует, иначе десерта не видать». Но это срабатывало лишь ненадолго, и наконец Мег сдалась и постановила, что лимонное мороженое и сахарное печенье в этот вечер будут основными блюдами.

– А почему бы детям не расположиться на улице, за столом для пикников? – предложила Уилли очень спокойно. Касси даже призадумалась, не оглохла и не ослепла ли та. – Коул обожает пикники. Мег, я помогу тебе их там рассадить.

Как только столовая опустела, в комнате внезапно наступила тишина. После детей в комнате остались лишь три тарелочки с недоеденной ими едой.

Касси вскинула брови:

– Теперь уж, наверное, жалеете, что захотели отведать курника?

– Дети меня не беспокоят. – Бобби взял еще одну булочку. – Вы бы видели потомство моего брата. Не передадите масло?

– Неужели вы не понимаете? Ведь Коул явно ни разу в жизни ни в чем не знал отказа, а Люк с Зои еще немного – и забрались бы на стол.

– Хоть едой не бросались, и на том спасибо. – Бобби абсолютной невозмутимостью намазывал булочку маслом. – Надо во всем находить положительные стороны.

– А что, бывают такие дети, которые бросаются едой?

– О да. Регулярно наблюдаю, как четверо моих племянников, которым нет еще и десяти, преподносят всякие сюрпризы.

– Господи Боже мой! Имидж Джеймса Бонда тает на глазах.

– Вот именно, – грустно подтвердил Бобби, поддевая вилкой кусок пирога. – У меня самая обыкновенная жизнь.

– Если не брать в расчет несколько вилл в Европе, старлеток и вечеринок на Ривьере.

Бобби поднял глаза и замер с вилкой, поднесенной ко рту.

– Наверное.

– А это значит, что ваш образ жизни нельзя считать нормальным.

Бобби ответил не сразу – его рот был занят.

– Это зависит от того, что считать нормой, – наконец миролюбиво проговорил он.

– Ну там, покупать продукты в магазинах, питаться в «Макдоналдсе», косить лужайку.

– А вы косите лужайку?

– Я умею косить лужайку.

Он улыбнулся:

– Колесной газонокосилкой или на райдере?

– Ну хорошо, хорошо, признаюсь честно: мой газон косит соседский мальчишка.

– А у меня на Западе райдер. Но и сад ведь у меня ого-го какой.

– И вы иногда его косите сами? – поддела его Касси.

– Когда бываю дома, кошу.

Касси отчего-то не хотелось об этом слушать. Она предпочитала нереальный, киношный образ Бобби Серра, о котором не стоило и мечтать как о чем-то недостижимом. Ей не хотелось, чтобы он был как все, чтобы до него можно было дотронуться рукой – даже если забраться на очень высокую стремянку. Видя в нем простого человека, очень трудно уговорить себя не замечать, как он хорош собой, как приятен в общении, и не думать о том, что она, вполне возможно, на этой неделе уже десятитысячная женщина из тех, кто хотел бы переспать с ним. Пожалуй, ей лучше перестать пить, ведь мысли о том, чтобы переспать с кем-либо вообще, не посещали ее уже с тех пор, как Джей прислал ей документы о разводе.

Однако назойливый внутренний голос, воспользовавшись моментом, заметил ей – причем без всяких там околичностей, – что она, возможно, уже миновала стадию оплакивания своего брака и готова подняться на следующую ступень. То есть на ту, где мужчины вроде Бобби Серра могли бы сослужить ей хорошую службу – в смысле налаживания ее жизни. Ну, как бы помочь продолжать жить дальше.

Вроде как сменить свои злость и обиду на хороший, качественный секс.

– Если вы не хотите свою булочку, можно, я ее съем? Вы не против?

«Вообще-то хочу», – подумала Касси, вновь обращая внимание на разоренный стол. Ей было досадно, оттого что он может съесть семь булочек и три куска пирога зараз да еще пару порций салата под толстым слоем майонеза, не набрав при этом на своем могучем теле ни грамма.

– Не хочу, – солгала она, передавая булочку Бобби: демонстрировать неуверенность и страстные желания, сказав правду, она не собиралась.

Однако разомлев немного после двух лимонных коктейлей и бокала вина, она в первый раз после долгих месяцев целибата позволила себе удовольствие поддаться сладкому ощущению плотского желания. Что сыграло в этом свою решающую роль – лимонный коктейль с бокалом вина или великолепный мужчина, улыбающийся ей противоположного конца стола, – она точно не знала Возможно, ей просто надоело злиться. Но факт оставался фактом: вот оно здесь – ЖЕЛАНИЕ – словно отпечатано восьмым шрифтом. Плохо дело, прозвучал у нее в голове голос разума и сдернул с нее теплое, уютное одеяло алкогольной расслабленности.

ТАК НЕ СТАВЬ ЖЕ СЕБЯ, РАДИ БОГА, В НЕЛЕПОЕ ПОЛОЖЕНИЕ!

Вмиг протрезвев от ужаснувшей ее воображение сцены публичного отказа, Касси расправила на коленях салфетку, выпрямила спину и проговорила как ни в чем не бывало, словно дама, выступающая в шестичасовых новостях в защиту атомной промышленности с разъяснениями, что, несмотря на недавнюю аварию на близлежащем предприятии, никакой опасности не существует:

– Я сегодня днем взяла у Эммы список временных сотрудников и начала уже делать для вас пометки.

Бобби не сразу понял, о чем речь, но быстро переключился, плавно подхватил тему и, разламывая булочку надвое, продолжил:

– Хорошо. Очень ценю вашу инициативу. По пути домой расскажете мне вкратце о каждом.

– Не уезжайте до десерта, – запротестовала Мег, возвращаясь в столовую. Пребывая, как видно, в самом лучшем своем компанейском настроении, она несла заключительное угощение сегодняшнего ужина – две порции мороженого. Поставив десерт на стол, она приступила к ликвидации оставленного детьми беспорядка.

– Позвольте вам помочь, – предложил Бобби, поднимаясь из-за стола.

– Ну что вы! Касси, скажи ему, что помогать не нужно.

Касси посмотрела ему в глаза.

– Мне не трудно, – сказал Бобби. – Правда.

Не собираясь спорить с мужчиной, который выказал желание убирать со стола, Касси сказала:

– Когда будешь возвращаться, захвати сахарное печенье.

– Ты могла бы помочь, Касси, – заметила сестра, посылая ей один из тех многозначительных взглядов – нечто между укором и безмолвным советом, – который Касси не могла бы истолковать даже в самых благоприятных обстоятельствах, то есть на трезвую голову.

– Это лишнее, – возразил Бобби, как заправский официант устраивая на руках многочисленные тарелки. – Я уже все взял.

– Вот бы мне такого! – шепнула Уилли, бесшумно присаживаясь на стул возле Касси. – Где, черт возьми, ты откопала этого потрясного мужика, дорогуша? Если б я не отбывала снова в путешествие на следующей неделе, я бы за него с тобой ой как поборолась!..

– Побереги силы. К нему уже стоят в очередь несколько мисс Мира и куча старлеток. И потом, он приехал сюда ненадолго, только чтобы найти украденного Рубенса. И он знает себе цену, уж поверь. Так что, принимая во внимание все вышеперечисленное… – а также еще одно, более важное обстоятельство, а именно – отсутствие у него интереса, о чем Касси предпочла умолчать, – я тут не соперница.

– С ума сошла? Пользуйся тем, что он здесь. Жизнь коротка!

– Вряд ли он заинтересован. – Не совсем так, конечно, но какого черта? Должна же у человека быть гордость, ведь он тогда, за обедом, совершенно недвусмысленно выразился – сказал: не хочет, чтобы его «имела» подчиненная ему ассистентка.

– Да ладно тебе! Куда он денется? За ужином буквально пожирал тебя взглядом. Я сидела напротив. Все видела.

– Ты бредишь. Мужик развлекается с женщинами из высшего общества.

– Ну и что? Сегодня вечером женщин из высшего общества здесь нет.

Касси отрицательно покачала головой:

– Мне с ним работать. А секс во все вносит путаницу.

«Как будто без этого он был бы возможен», – подумала она.

– Ну пораскинь мозгами, что ты теряешь? – не отставала от нее Уилли, которая словно бы читала мысли Касси.

– Гордость.

– Все это чепуха. На дворе двадцать первый век, куколка, и теперь женщины наконец выравнивают счет. Если ты его хочешь, возьми его. Балом правит женщина. Попробуй.

«Непременно, вот только, следуя Будде, достигну нирваны», – подумала Касси.

– Возможно, попробую, – солгала она, чтобы прекратить пререкания с Уилли, которая твердо была уверена в своей вседозволенности.

– Давно пора, детка. Расскажешь потом, каков он в постели.

– Непременно. – Врать с каждой минутой становилось все проще.

– Вот почему я не вышла замуж за Тодда, – сказала Уилли, как будто Касси ее об этом спрашивала. – Он никуда не годился в постели, к тому же хотел, чтобы я всегда сидела дома, в буквальном смысле. Можешь себе такое представить? И это притом, что этот эгоистичный болван знал, как я долгие годы мечтала получить статус профессионала в гольфе. Он закатил настоящую истерику, когда я сказала, что не выйду за него, и выдвинул мне ультиматум – он или гольф. Но тут никаких сомнений быть не могло.

– А он… ну… в воспитании ребенка он хоть участвует?

– Когда не слишком поглощен своими попытками сделать карьеру банкира.

Презрительная насмешка, сквозившая в ее голосе, исключала какие бы то ни было слова утешения.

– Думаю, оно и к лучшему, – ответила Касси, точно воплощая собой этим вечером кладезь лжи и банальностей. Господи Иисусе! Неужели среди ее знакомых нет ни одного счастливого брака? Ни одного такого она не могла припомнить. Что говорило явно не в пользу ее друзей. Не считая, конечно, Мег и Эгона, специалиста по гравюрам в их музее. Вспомнив об этих благополучных семьях, она вздохнула почти с облегчением, словно они были ее спасительной нитью, «дорогой жизни» к более гармоничному миру любви, добра и сочувствия.

– Именно так. Коул счастлив. Он путешествует со мной. А я люблю играть в гольф.

– Ты рождена для славы, Уилли. Все всегда были в этом уверены. – Уилли даже в детстве в погоне за своей мечтой ничего не видела вокруг себя. – Завидую твоей безраздельной преданности гольфу.

– Ты ведь тоже занимаешься тем, чем хотела.

– Правда. – Если б еще придушить Артура, вообще не работа была бы, а сказка.

– Ну, давай за то, чтобы мечты сбылись! – Уилли подняла бокал вина и подмигнула. – И за Бобби Серра в твоей постели.

Касси чокнулась с ней бокалом и улыбнулась:

– По крайней мере за мечты.

– Хотя бы за одну, черт побери… за то, чтобы хоть одна из двух исполнилась.

– Не будем больше об этом.

И они захихикали, как всегда хихикали вдвоем с тех пор, как познакомились в первом классе.

– Тебе нужно быть поактивнее. Вот приезжай ко мне как-нибудь, когда я буду в турне, – улыбнулась Уилли. – Если надо, могу гарантировать полную анонимность.

– Анонимность в чем? – вмешалась Мег, как старшая сестра, которой все вынь да выложи непременно нужно знать.

Но Касси, будучи младшей сестрой, давно научилась увиливать от ответа.

– Уилли рассказывает, как скрываться от папарацци, – сказала она.

– Ах так? Отлично. Тогда не спрашивай меня, что мама рассказывала о тете Лиззи, не скажу. – Мег поставила на стол широкую тарелку с сахарным печеньем. – Кто-нибудь хочет кофе?

– Да о тете Лиззи нечего рассказывать.

– Кое-что все же есть.

– Я на это не клюну.

– Ну и прекрасно. Бобби, кофе?

Бобби стоял в дверях кухни и с полуулыбкой на лице наблюдал знакомую ему перепалку детей из одной семьи.

– Да, пожалуй.

– С сахаром? Со сливками?

Он отрицательно покачал головой:

– С вашим растаявшим мороженым.

Он сел за стол. Касси, посмотрев на него из-под ресниц, улыбнулась:

– Мег просто командир.

– Ничего страшного. Угощение удалось на славу.

Бобби съел десерт до последней капли, через несколько секунд съел три печенья, выпил кофе и учтиво, как воспитанный человек, ответил на вопросы Уилли и Мег о своей жизни, по сути, мало что сообщив о себе. Впрочем, ни ту ни другую это ничуть не обескуражило и вовсе не удержало от дальнейших расспросов, продолжившихся в режиме нон-стоп, пока наконец не вмешалась Касси.

– Уже поздно. Нам, пожалуй, пора, – сказала она, желая спасти Бобби от вопросов, которые все больше и больше уклонялись в сторону, приближаясь к его бывшему браку.

После обмена благодарностями и прощания вернулись дети, чтобы помахать с крыльца. Как только Касси с Бобби расположились в кожаном салоне автомобиля, Касси забилась в угол, отодвинувшись как можно дальше от притягательного Бобби Серра. После всех этих рассказов Уилли об искусных в постелях мужчинах она ощущала необходимость принять меры предосторожности.

– Спасибо, что взяли меня с собой. Мне было очень приятно, – улыбнулся Бобби. – И вам вовсе не было необходимости спасать меня.

– Мне не хотелось, чтобы вы оказались в неловком положении.

– Я мастерски умею уходить от обсуждения этого предмета. – Он широко улыбнулся. – Богатый опыт. А теперь скажите мне, кажутся ли вам какие-то имена в вашем списке любопытными?

Касси обрадовалась, что он перешел к делам, но какое-то противное маленькое чувство обиды на его равнодушие все же не давало ей покоя. Она, конечно, не надеется на победу в соперничестве со старлетками, резонно рассуждала она, но все же, все же… Хотя бы чуть-чуть интереса с его стороны не помешало. Эта мысль ее отчего-то потрясла. Касси вдруг поймала себя на том, что уже может смотреть на мужчин без неприязни. Что это? Прогресс? Она покрутила головой по сторонам, проверяя работу новехоньких антенн для приема мужских волн, и обнаружила, что магнит для ее пробудившихся чувств спокойно себе спит.