Текст книги "Репутация герцога"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Закери любит любую еду, – заметил Себастьян, пока Бейли помогал ему облачиться в жилет. – Он обедаете нами?
– Все с нами обедают. Ты забыл? Ты сказал, что приехали родственники тети Кэролайн и если ты устроишь обед, возможно, они оставят тебя в покое.
– Это не следует повторять, Пенелопа.
– Знаю, – поморщилась девочка. – Ты мне доверяешь?
– Да.
– Мне все доверяют. Я столько всего знаю, что у меня голова кружится.
К счастью, есть много такого, чего она не знает.
– Я ценю твои сегодняшние усилия как хозяйки дома, – громко сказал он, сев за туалетный столик, чтобы побриться.
– Я знаю. Я собираюсь проследить, чтобы кухарка испекла что-нибудь шоколадное на десерт.
– Превосходная идея. Пошлешь сюда Стэнтона?
– Конечно.
Хорошо, что Пип прервала его яростное волнение. Он потратил большую часть дня на расследования, связанные с Жозефиной и ее затеями. Кроме того, так называемый король должен сегодня вернуться из Шотландии, и одному Богу известно, что он там делал.
– Ваша светлость, я пошлю за чаем или кофе? – спросил Бейли, держа чашку с мыльным кремом.
– Нет. Я…
Появился Стэнтон:
– Ваша светлость?
– Велите оседлать Мерлина. Я ненадолго уеду.
– Ваши гости скоро прибудут.
– Я буду отсутствовать недолго.
– Слушаюсь. – Дворецкий, поклонившись, вышел.
Закончив бриться, Себастьян пошел вниз. Живот сводило от голода, но он не обращал на это внимания. Сейчас это его меньше всего волновало. В холле Стэнтон вручил ему перчатки и шляпу и предложил пальто, от которого Себастьян отказался.
– Я вернусь в течение часа.
Этого времени ему достаточно, чтобы поговорить с ней. А ей часа не хватит, чтобы обратить его гнев в вожделение, о чем он уже думал.
– Ваша светлость, вам лучше взять с собой Грина, – сказал Стэнтон, спускаясь по ступеням крыльца.
– Мне нянька не нужна, – бросил Себастьян, вскочив в седло.
– Конечно. Но… слишком много людей зависят от вас… Вы явно сердитесь и не сказали, куда едете.
Себастьян натянул поводья, сдерживая Мерлина. Он не мог припомнить, когда Стэнтон выражал свое мнение так откровенно. И дворецкий прав. Встреча с Жозефиной, пусть даже и тайная, казалась сейчас и безрассудной, и потенциально опасной.
– Я буду в доме полковника Бранбери, – отрывисто сказал он. – Пусть Шей исполняет роль хозяина дома, если гости появятся до моего возвращения.
– Слушаюсь, ваша светлость.
Двадцать минут спустя он спешился, бросив поводья Мерлина конюху.
– Подержите его, – сказал он резко. – Я не задержусь. Когда Себастьян подошел к парадной двери, она распахнулась.
– Добрый вечер, ваша светлость, – сказал дворецкий.
– Мне необходимо поговорить с принцессой Жозефиной, – решительно сказал Себастьян, снимая перчатки.
– Ее высочества нет дома. Если вы оставите свою карточку, я доложу ей о вашем визите, когда она вернется.
Проклятие!
– Король и королева Мария вернулись из Шотландии?
– Они прибыли сегодня утром, ваша светлость, но они все отправились на обед с его светлостью лордом Хейреком.
– И где они могут быть?
– Меня не информировали, ваша светлость.
– А потом? Куда они направятся после обеда?
– Я не вправе обсуждать распорядок дня королевского семейства, ваша светлость.
Себастьян посмотрел на дворецкого. Он мог сломать этого человека и через минуту получить нужную информацию, но последствия перечеркнут пользу от информации. Это один из редких случаев, когда отсутствие последствий полезно.
– Хорошо, – сказал он кратко. – Пожалуйста, сообщите ее высочеству, что я заходил. Я ожидаю разговора с ней в Воксхолле завтра вечером. – Он круто повернулся. Мало кто смел отказать ему, и Себастьян отдал должное верности слуги Бранбери.
Он не желал устраивать сцену и отчаянно хотел разыскать Жозефину. Но вопросы, которые он был намерен задать ей и ее родителям, должны оставаться тайной, пока у него нет доказательств.
Доказательства! Доказательства чего? Он повернул Мерлина в направлении Гриффин-Хауса. Доказательства, что якобы плодородная страна на самом деле болото? Доказательства, что Коста-Хабичуэла не стоит ста тысяч фунтов ссуды?
И что из этого? Эмбри владеет болотистым участком и заимствовал у банка деньги. Само по себе это действие казалось незначительным, если не принимать во внимание англичан, покупающих облигации, чтобы покрыть ссуду. Их решительные инвестиции, которые, кстати, он помог организовать, вероятно, обернутся безвозвратной потерей средств. Банки будут разорены.
Что касается его лично… он никогда не доверял Жозефине, и его подозрения подтвердились. Но это не доставляло ему радости. Единственный положительный факт во всем этом – она, вероятно, не имеет никакого намерения осваивать Коста-Хабичуэлу.
Себастьян остановил Мерлина. Она могла бы остаться в Англии. Он мог бы…
– Прекрати, – пробормотал он себе под нос, и Мерлин повел ушами.
Что он мог? Продолжать видеться с ней? В лучшем случае она и ее родители мошенническим образом получили ссуду. В худшем – обокрали Английский банк и граждан Лондона. Он никоим образом не вправе был связывать свое имя с преступлением. Все происшедшее нанесло его семейству больше вреда, чем он хотел признать.
Когда он добрался до Гриффин-Хауса, изо всех окон струился свет. Кареты и лошади запрудили подъездную дорогу и конюшенный двор, конюхи перекрикивались, пытаясь управлять хаосом.
Себастьян, вздохнув, бросил поводья Грину. Сегодня вечером ему хотелось посидеть в тишине с графинчиком бренди и разгадать загадку, хотя он понятия не имел, что надеялся обнаружить на дне графина.
Он отчаянно нуждался в том, чтобы кто-то еще подтвердил информацию Джона Райс-Эйбла. Сейчас против заявлений профессора имеется слово семейства Эмбри. Плюс желание людей считать, что очаровательная принцесса, которую они чествовали, именно та, за кого себя выдает. Черт побери, и он этого хотел.
– Ваша светлость, – распахнул дверь лакей, – ваши гости собрались в гостиной.
Он уже слышал шум.
– Спасибо, Том. Занимайтесь своими делами.
– Ваша светлость, – поклонился лакей и поспешил к кладовой, очевидно, не для того, чтобы прятаться, хотя это, казалось бы, разумной идеей.
– А вот и ты, – глянул на него с балкона Валентин. – Проклятие!
– Почему ты ругаешься? – Себастьян, расправив плечи, поднимался по лестнице к зятю. – Ты не рад меня видеть?
– Честно говоря, да. Коли ты здесь, я не могу сбежать в поисках тебя. Объясни, почему я участник этого бедлама?
– Ты женился на моей сестре и стал членом семьи, а Кэролайн вышла замуж за моего брата и тоже стала членом семьи, и это означает, что мы должны провести вечер с родственниками Кэролайн.
– Черт побери! – Валентин, обняв Себастьяна за плечи, повернул его к гостиной. – Знаешь, они все здесь.
– Я знаю.
– Я имею в виду – все Уитфелды. Даже замужние. И их мужья.
– Проклятие, – пробормотал Себастьян.
– Вот и я так думаю.
У Кэролайн шесть младших сестер. Три уже вышли замуж, и одна помолвлена. Включая Кэролайн, в гостиной, вероятно, собралась, чертова дюжина членов клана Уитфелдов, и это не считая их потомства. Но поскольку встречи с ними не избежать, их можно использовать, чтобы отвлечься от размышлений о том, где Жозефина проводит сегодняшний вечер. Она, без сомнения, смеется и болтает с Хейреком, обдумывая, как принести еще больше неприятностей к порогу Гриффина.
Усмехнувшись, Валентин распахнул двери гостиной и отстранился, пропуская Себастьяна. Все головы в комнате повернулись к нему. О Господи! Валентин не шутил. Все Уитфелды, которых он когда-либо встречал – а он был уверен, что видел почти всех, – стояли в его гостиной.
– Добрый вечер, – произнес он, натянув маску доброжелательности.
Сегодня вечером он будет изображать любезного хозяина, даже если это убьет его. В конце концов, он привык к этой роли, хотя сегодня вечером она давалась труднее – и все потому, что сейчас он предпочел бы гнаться по Лондону за девушкой, которую одновременно хотел задушить и целовать до бесчувствия.
Орда Уитфелдов дружно поклонилась при его появлении.
– Ваша светлость, – выдохнул каждый, будто Себастьян спустился с небес, чтобы разделить трапезу с простыми смертными.
Вздохнув, он подошел к главе семейства.
– Эдмунд, – сказал он, пожимая руку патриарха. – Надеюсь, поездка в Лондон была приятной.
– Было шумно, но больше никаких жалоб. – Уитфелд подвинулся ближе. – Прошу прошения за нашествие. Салли решила, что наши девочки должны увидеть Лондон. Это означало, что мы должны взять с собой трех мужей, жениха, двух мальчишек Сьюзен и дочь Грейс.
– Чем больше народу, тем веселее, – ответил Себастьян. – Если вам что-то нужно, пожалуйста, скажите мне.
– Я только надеюсь, что никого не потерял в дороге.
– Я как-то задумался, не пришить ли колокольчики на платье Пип. Подумайте над этим.
– Не искушайте меня, – усмехнулся Эдмунд.
Следующие двадцать минут Себастьян пробирался через толпу Уитфелдов и их родственников. Они зимовали в позапрошлом году в Мельбурн-Парке, но Себастьян с тех пор не видел никого из них, кроме Эдмунда. Сегодня интерес сосредоточился на самых младших, Пип опекала свою юную кузину Роуз.
– Вы избегаете меня, ваша светлость? – проворковал за его спиной женский голос.
Себастьян обернулся.
– Мисс Энн. – Он с улыбкой кивнул миниатюрной молодой леди с медово-белокурыми волосами и серо-зелеными глазами. Насколько он помнил, эта девятнадцатилетняя особа единственная из Уитфелдов, у которой в голове есть нечто похожее на мозги. Кроме Кэролайн, конечно. – Я знаю, что ваша сестра пригласила вас в Лондон месяц назад. Почему вы задержались?
– Джоанна грозилась поехать со мной, поскольку она тоже одинока. Я не думала, что мудро отпустить ее в Лондон на весь светский сезон.
Учитывая, что Джоанна два года назад попыталась заманить в брачную ловушку Зака, Себастьян счел это разумным.
– Спасибо, – сказал он.
– Знаете, – продолжала Энн, взяв его под руку, – есть те, которые думают, что мы с вами были бы хорошей парой.
– И кто же это? – поднял бровь Себастьян. Опустив голову, Энн посмотрела на него сквозь длинные ресницы.
– Моя мама.
– А-а… Ну, моя дорогая, если бы вы не были на шестнадцать лет моложе меня и если бы это не пугало меня, тогда возможно.
Она рассмеялась:
– Я сказала ей, что вы мне не подходите. Но будьте осторожны с Джоанной. Она не хочет выходить замуж последней.
Взглянув в сторону Джоанны, Себастьян заметил, что глупая девица смотрит на него. Этого еще не хватало!
– Спасибо за предупреждение.
Энн похлопала его по руке:
– Мне нравится, что вы у меня в долгу.
Себастьян усмехнулся:
– Я упоминал, что общение с вами меня пугает?
– Да.
На первый взгляд Энн Уитфелд и Жозефина Эмбри были очень похожи – обе уверенные, умные, откровенные. Но если копнуть глубже, нет более несхожих людей. Энн на самом деле такова, какой кажется окружающим. Жозефина – это клубок противоречий, эмоций, чувств и капризов. В целом Энн, вероятно, была бы ему более подходящей парой, с ней легче справиться. Но он относился к Энн как к младшей сестре, которая, пожалуй, слишком умна. Жозефина же была женщиной, которую он хотел.
Себастьян задумался. Он хотел ее в своей постели, это да. Она была слишком опасна для его спокойствия и для чего-то большего. И это не считая того, что она, по всей вероятности, соучастница преступления.
– Ваша светлость?
Стэнтон стоял рядом, но Себастьян понятия не имел, в первый или в пятый раз обращается к нему дворецкий.
– Да, Стэнтон?
– Приглашать к столу?
– Разумеется.
– Обед подан, – объявил дворецкий и распахнул двойные двери. Когда он отступил в сторону, Гриффины и Уитфелды со смехом заторопились в столовую.
– Себастьян, – тихо окликнула Нелл, взяв его руку. Наклонившись, он поцеловал ее в макушку.
– Спасибо, что пришла.
На ее лице промелькнуло удивление.
– Пожалуйста.
– Только держи Джоанну подальше от меня, – продолжал он.
– Сделаю все, что в моих силах. – Сестра откашлялась. – Я заезжала к тебе вчера днем. Стэнтон сказал, что у тебя срочное дело в Итоне.
– Да.
– Ты взял с собой Шея.
Себастьян поднял бровь.
– Я часто беру Шея в деловые поездки. Что не так, Нелл?
– Ничего, если ты поехал по делу.
– Тогда все в порядке, – гладко солгал он. Никто ничего не узнает, пока он не решит, что имеет доказательства и пришло время их обнародовать. – Ты сомневаешься относительно моего лидерства в этом семействе?
Нелл высвободила руку.
– Я думала, что тебя что-то беспокоит, и ты мог бы прислушаться и к моему совету. Ты всегда в маске, Мельбурн, а когда ты ее снимаешь, выясняется, что на твоем настоящем лице тоже невозможно ничего прочесть, оно непроницаемо.
Себастьян наклонил голову:
– Спасибо, дорогая. Всегда полезно знать, что думают о тебе другие.
Он мог бы поспорить, что семейству не нужен глава, который гнется от каждого ветерка и что они, хотя и жалуются на твердость его характера, фактически во всем полагаются на него. Но такой разговор был бы пустой тратой времени. Он знал, что его семья должна быть в безопасности, и он обеспечит это, чего бы ему это ни стоило.
И поэтому сейчас он считает своей главной задачей дистанцировать семейство Гриффин от возможного скандала. Ни в коем случае не должен он думать о Жозефине Эмбри – ее гладкой коже, нежных губах и исходившем от нее очаровании новизны, заключающемся в том, что он не знает, что она скажет или сделает в следующий момент.
– …завтра на ленч, – говорила Нелл. – Думаю, ей понравится, поскольку она все время говорит, что хочет стать пиратом и путешествовать по миру.
Пенелопа. Должно быть, Нелл говорит о ней.
– Замечательно, – сымпровизировал он. – Большую часть дня я буду в парламенте.
Сестра несколько секунд смотрела на него.
– Я знаю, что ты живой человек, – наконец сказала она. – Я видела это.
– Что ж, продолжай свои наблюдения. У меня сегодня гости. – Он проводил ее к столу и сам уселся во главе.
Да, он человек. И там, где дело касается принцессы Жозефины, он должен поглубже прятать свою человеческую сущность.
Глава 13
Стоя на крыльце Бранбери-Хауса, Жозефина махала вслед карете Хейрека. Хотя общество герцога было приятным, она была рада, что он ушел. В последние несколько часов ей хотелось одного – закрыться в своей спальне и подумать.
Король стоял в холле позади нее, когда она обернулась.
– Думаю, Мельбурн оказал нам большую услугу, отказавшись от поста, – заметил он, сняв перчатки и отдав их Гримму. – Этот Чарлз любезный парень.
– Да, – улыбнулась она.
– Он хочет жениться на тебе.
Жозефина остановилась на полпути к лестнице. Мельбурн никогда не сделал бы предложения, сказала она себе.
– Думаю, да, – вслух произнесла она.
– Я пока не дал своего одобрения, – продолжал ее отец. – Во-первых, я познакомился с ним только сегодня утром, и, во-вторых, нужно учитывать время. С открытием завтра земельной конторы интерес к нам еще возрастет. А недели через две, когда наша популярность немного начнет падать, думаю, можно будет объявить о бракосочетании.
– Ты мог бы спросить, нравится ли он мне, – возразила Жозефина.
Отец отмахнулся:
– Твоя мать сказала, что он тебе нравится. Мы уже обсуждали это. Гораздо важнее, что он понимает наши цели.
– Я полагаю, что ты любого можешь убедить в чем угодно. – Почти любого. Она шумно вдохнула. – А теперь спокойной ночи, потому что я очень устала.
Король улыбнулся:
– Да, выспись, как следует. Люди захотят увидеть тебя завтра сияющей.
Прежде чем подняться по лестнице, Жозефина посмотрела, как отец направлялся в сторону своего кабинета. Кончита, приготовив ее ко сну, ушла. Жозефина долго сидела на кровати, всматриваясь в темноту и прислушиваясь.
Когда дом погрузился в ночную тишину, она встала и зажгла свечу на прикроватном столике. Проспект, который она сочинила, лежал на письменном столе. Другая книга, которую она этим утром позаимствовала в библиотеке лорда Аллендейла, была спрятана в платяном шкафу за шляпными коробками.
Жозефина знала людей, которые видели Коста-Хабичуэлу собственными глазами: ее отец и его сослуживцы-военные которые теперь все состояли при нем и разделяли его взгляды. Но есть еще Джон Райс-Эйбл, книгу которого Мельбурн читал, когда она нашла его в библиотеке. Возможно, мистер Райс-Эйбл мог ответить на вопросы, которые недавно начали беспокоить ее.
Она тихо села за письменный стол и открыла книгу на разделе о Центральной Америке.
Час спустя, когда свеча сгорела дотла, Жозефина прочитала раздел дважды. Она протерла глаза. Это не может быть правдой, сказала она себе, взяв проспект и перечитывая подчеркнутые ею фразы. Конечно, вряд ли ее отца, несмотря на его хвастовство, одарили раем, но Райс-Эйбл описал Коста-Хабичуэлу как ад.
– Он может лгать, – пробормотала она и встала, чтобы положить книгу в тайник.
Кто докажет, что его книга более верна, чем ее? То, что она никогда не видела Коста-Хабичуэлу собственными глазами, не означает, что ее описание – ложь. Раньше ее это не волновало. Отец в письмах сообщал, что именно хочет он вставить в проспект, и она это сделала. Этого было достаточно, чтобы получить ссуды. Но возможно, она кое-что приукрасила, слишком уж хорошо все это выглядело в проспекте.
Когда что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, человек хоть на секунду задумывается. Если люди вкладывали капитал в облигации, не наведя справок, они глупы. Наверное, не надо было изображать Коста-Хабичуэлу такой совершенной. Но после возвращения отца из Шотландии затея из надувательства банка переросла в нечто большее. Отец продавал полным надежды людям участки земли, обманом заставляя их приобретать собственные могилы. Прочитав отчеты мистера Райс-Эйбла, Жозефина усомнилась, что описания ее отца хоть чем-то напоминали Коста-Хабичуэлу. О, теперь это имело значение – она, может быть, и воровка, но не убийца.
Что делать? Сообщить властям? Сказать Себастьяну? Еще можно броситься в Темзу. Есть и более безопасная альтернатива – ничего не делать. Позволить отцу загрузить суда переселенцами и отправить их через Атлантику. Если Мельбурн и мистер Райс-Эйбл правы, то, по всей вероятности, никто никогда не получит известий от поселенцев. А если кто-то и выживет, она и ее родители исчезнут с огромными деньгами задолго до того, как история получит огласку.
Ничего не делать. Это так просто. Она подозревала, что если верны худшие подозрения и любезный лорд Хейрек узнает об этом, то полученного богатства более чем достаточно, чтобы успокоить угрызения его совести. Герцог придаст их последующим усилиям в получении средств респектабельность.
Но если верно худшее, – а она склонялась к этому – и власти узнают об этом прежде, чем удастся бежать? Их не только посадят в тюрьму и отправят на каторгу. Их могут казнить.
Ее обдало леденящим холодом страха. Ничего не делать – это не выход, если Мельбурн поделится с кем-нибудь своими подозрениями. А почему ему этого не сделать? Он Гриффин, образец достоинства, легендарный защитник Англии. Да, они занимались любовью, но это мошенничество – вызов его принципам. И даже, если она мечтает оказаться с ним снова, почему она хоть на секунду должна поверить, что ее благополучие важнее для него, чем судьбы его соотечественников?
Себастьян хороший любовник, но это не означает, что он станет защищать ее. И то, что она считает его порядочным человеком, делает обстоятельства еще более рискованными для нее и родителей теперь, когда ее отец решил, что ста пятидесяти тысяч фунтов мало.
Нужно с кем-то поговорить. Нужно рассказать отцу о Себастьяне. Она надеялась, что отец или скажет ей, что Коста-Хабичуэла похожа на рай, и им нечего бояться, или что у него есть план защитить их. Защитить ее. Будто он мог защитить ее сердце.
Она спустилась вниз рано и застала родителей за завтраком. Но так нервничала, что у нее свело живот. Сначала она хотела задать вопросы об истинной природе Коста-Хабичуэлы. Только после этого она решит, что делать.
– Доброе утро. – Улыбнувшись, она подошла к буфету, хотя ее мутило от одной мысли о еде. Когда Гримм подвинул ей стул, она благодарно кивнула и села напротив матери. Король восседал во главе стола. – Гримм, пожалуйста, оставьте нас ненадолго, – продолжила она.
– Конечно, ваше высочество. – Дворецкий вышел вслед за двумя лакеями и закрыл за собой дверь. Через мгновение Жозефина и ее родители остались одни.
– В чем дело? – спросил отец. – Чарлз скоро будет здесь. У нас сегодня утром очень важный выход.
– Я знаю. – Жозефина собиралась с силами. – Отец, меня немного беспокоят наши следующие шаги. Думаю, нам нужно их обсудить.
Он чуть поднял бровь.
– Мы уже обсуждали это.
– Да, но куда ты посылаешь поселенцев?
– Ты шутишь?
– Я совершенно серьезна. Я хотела бы услышать, каковы твои планы.
Он с грохотом положил вилку.
– Нечего меня допрашивать. Этот проект был нашей единственной заботой в последние два года. Почему ты теперь усомнилась?
– Потому что ты не учел некоторые детали, – ответила она. – Я думала, что речь идет о крупной ссуде. И возможно, о моем браке с представителем высшей аристократии. И ни о чем больше.
– Это было первоначальной идеей.
– Тогда почему наши планы изменились?
– Ты представляла, что мы можем получить сто пятьдесят тысяч фунтов за две недели?
– Нет. Прием нам оказали поразительный.
– Да. Нам подарили возможность удвоить выгоду. Возможно, даже утроить. Нам больше никогда не придется волноваться о деньгах. Мы можем жить как короли. – Он рассмеялся. – Что я говорю? Мы и есть короли.
– Я это понимаю, – ответила Жозефина, – пока мы потрошим банки.
Им придется возместить затраты инвесторов или столкнуться с бунтом. Граждане не потеряют ничего, кроме своей наивности.
– И?
– И все изменилось, как только ты начал продавать землю. Эти люди покупают мечту, отец. Надежду на будущее. Что они найдут, добравшись до Коста-Хабичуэлы?
– Рай.
Она шумно вздохнула:
– Это мы говорим всем. Но какова правда?
Король нахмурился:
– Не тебе расспрашивать меня, Жозефина. Ты будешь играть свою роль с улыбкой. И если ты этого не сделаешь, нас всех повесят. Ты это понимаешь?
Жозефина сглотнула.
– Понимаю.
Никогда отец так близко не подходил к признанию. Секрет их успеха, всегда говорил он, состоит в том, что они относятся к тому, что делают, как к реальности.
– Скажи мне, будут ли проблемы, когда суда с поселенцами достигнут Коста-Хабичуэлы?
– Воображаю, что будут. – Подавшись вперед, Стивен Эмбри взял дочь за руку. – Но к тому времени мы уедем из Англии. Жозефина, мы в последний раз говорим об этом. – Он отпустил ее.
О Господи! Она права. Мельбурн прав. И как только он услышит о продаже земли… Она не могла себе представить, как он отреагирует. Или скорее могла.
– Есть еще одно, – спокойно сказала она, хотя горе заливало ее сердце.
– Говори быстрее. Мы не можем себе позволить, чтобы прислуга стала подозрительной.
– Я знаю. Только… – Боже, как ей не хотелось этого говорить. – Мельбурн задал очень резкие вопросы об условиях в Коста-Хабичуэле. Не думаю, что он верит проспекту. Вернее, я знаю, что он не верит. Он знает, что мы взяли информацию из других источников.
Отец медленно поднялся на ноги.
– Ты ему что-нибудь говорила?
– Нет! Конечно, нет. Но я не знаю, что он сделает, когда он узнает, что ты… мы… поощряем людей переселиться туда.
Король шагал к буфету и обратно.
– Проклятие, – пробормотал он, покусывая усы. – Не надо было его в это втягивать. Я думал о выгоде добавить имя Гриффина к нашему, а не о том, что этот убежденный в своей правоте дурак будет копаться в наших делах. Это моя ошибка.
Мельбурн мог быть кем угодно, но она никогда не сочтет его дураком.
– Нужно отменить нашу встречу с ним в Воксхолле, – сказала она.
– Это на пользу не пойдет. Как ты сказала, услышав о продаже земли, он должен что-то делать. Нет, мы встретимся с ним, как условлено. Я обо всем позабочусь.
Его слова звучали зловеще.
– Как?
– Не волнуйся об этом. – Он несколько раз щелкнул пальцами. – Только избегай его до сегодняшнего вечера.
– Я собираюсь на ленч с его сестрами и его дочерью.
– Он доверился бы им?
Доверился? Он казался крайне сдержанным даже с теми, кого хорошо знал.
– Не думаю.
– Тогда иди. – Он обошел стол и поцеловал жену. – Я встречусь с вами обеими в холле через сорок минут. Мне нужно поговорить с капитаном Милтоном. В конце концов, Воксхолл очень многолюдное место. Любой может войти, заплатив за билет. А у такого человека, как Мельбурн, есть враги. Много врагов, я уверен.
Когда он вышел из комнаты, Жозефина посмотрела на мать. Ужас охватил ее, когда она поняла слова отца.
– Он этого не сделает, – прошептала она.
– Он сердится, – успокоила мать. – Твой отец очень умный человек. Он найдет выход. Я знаю, он благодарен, что ты сказала ему о подозрениях лорда Мельбурна.
– Да, но речь не о том, чтобы обманом вынудить платить нам за аренду плантации или за покупку несуществующего домашнего скота, мама. Это…
Гримм и лакеи вернулись в столовую, и королева Мария вновь занялась завтраком. Жозефина попыталась последовать ее примеру, но ее горло сдавила судорога и есть она не могла.
Она исполнила долг перед семьей и сообщила о вероятной и серьезной угрозе. Ее отец сказал, что займется этим. Все вернулось на круги своя и идет точно по плану, который задумал король два года назад. За исключением заселения Коста-Хабичуэлы.
Почему тогда она больна от страха? Если что-то случится теперь с Себастьяном, это будет ее вина. Между ними нет никакого соглашения, она никогда ему ничего не обещала, но чувствовала себя предательницей. Она предала не только его, но и свое сердце.
– Спасибо, что встретились со мной, адмирал. – Себастьян подал руку стоявшему за большим столом красного дерева мужчине в мундире.
У адмирала Маттингли было крепкое рукопожатие и такая же репутация.
– Это для меня удовольствие, ваша светлость, – хрипло сказал он, – хотя и неожиданное. Что я могу сделать для вас?
По приглашению адмирала Себастьян сел, отказавшись от предложенной сигары.
– У меня странная просьба, – начал он, задаваясь вопросом, что подумают его родственники, узнай они, что он второй раз за три дня оставил Лондон и парламент, на сей раз ради Дувра. – Я ищу кого-нибудь, плававшего вдоль восточного побережья Центральной Америки. Мне предложили немного древесины по очень хорошей цене, но я хотел бы иметь независимое мнение, прежде чем согласиться.
– Большая часть нашего флота сейчас или в Средиземном море или у западного побережья Испании.
– Да, я знаю, что мои шансы невелики, но хотел бы попробовать.
– Мчаться верхом из Лондона ради вопроса о качестве древесины?
Себастьян кивнул.
– Должно быть, древесины много. – Адмирал посмотрел на него, потом вытащил из ящика лист бумаги и что-то небрежно написал. – Лейтенант Колдер!
Молодой человек, который проводил Себастьяна к адмиралу, вошел в комнату и щелкнул каблуками.
– Да, сэр!
– Доставьте на «Стремительный» капитану Джерроду.
– Слушаюсь, сэр! – Лейтенант взял записку, отдал честь и снова исчез.
– Он хороший парень, – сказал адмирал, указав на дверь, – но не может ступить на палубу, чтоб его не вывернуло. Выпейте чаю, ваша светлость. Мы получим ответ минут через двадцать.
– Спасибо, адмирал.
– Джеррод уходит завтра. Он, возможно, не сумеет помочь, но жаль видеть, что вы проделали путь напрасно. Англия нуждается в древесине.
Себастьян улыбнулся. Адмирал Маттингли знал, что он часто выполнял поручения Принни. Возможно, в данном случае он хочет своекорыстно этим воспользоваться, но если он найдет кого-нибудь, кто может подтвердить или опровергнуть истории Джона Райс-Эйбла, результат будет иметь значение для всей страны и Короны.
Не прошло и двадцати минут, как лейтенант Колдер снова появился в кабинете.
– Адмирал, капитан Джеррод сожалеет, что не может лично помочь вам, но отправил одного из лейтенантов в ваше распоряжение.
– Хорошо, пригласите его, Колдер.
– Слушаюсь, сэр! – Колдер снова вышел.
Минуту спустя в кабинет вошел высокий молодой красавец с черными волосами и веселыми зелеными глазами.
– Лейтенант Брэдшоу Карроуэй к вашим услугам, адмирал, – сказал он, отдав честь.
– Карроуэй, это его светлость герцог Мельбурн. Окажите ему содействие.
Себастьян встал:
– Мы могли бы пройтись?
Лейтенант наклонил голову:
– После вас, ваша светлость.
Они вышли из кабинета и направились к батарее гавани.
– Прошу извинить, что оторвал вас от ваших обязанностей, лейтенант. Адмирал Маттингли говорит, что ваше судно уходит завтра.
Молодой человек кивнул. Он, должно быть, несколькими годами моложе Закери, ему едва за двадцать.
– Вы оторвали меня от подсчета мешков с апельсинами, ваша светлость. Я чрезвычайно благодарен вам за это. – С улыбкой он искоса взглянул на Себастьяна. – Вы меня не помните?
– А должен?
– Мы встречались два года назад, очень кратко. Мой старший брат привел меня на вечер, который вы посетили.
– Кто ваш брат?
– Тристан Карроуэй, виконт Дэр.
Теперь пришла очередь Себастьяна улыбаться.
– Конечно. Я припоминаю.
– Я танцевал с вашей сестрой, леди Элинор. Ваш брат Шарлемань потребовал, чтобы я изложил полную историю своей семьи, прежде чем позволил мне танцевать с ней. – Карроуэй снова усмехнулся. – Но что я могу сделать для вас сегодня, ваша светлость? Капитан Джеррод сказал, что кто-то интересуется Южной Америкой.
– На самом деле – Центральной Америкой. Берегом Москитов. Вам эти места знакомы?
– Я в прошлом году плавал на «Триумфе». Мы два месяца преследовали американский фрегат вдоль этого побережья, пока не получили приказ о прекращении военных действий.
В прошлом году! Себастьян медленно вздохнул, скрывая волнение.
– Вы слышали о короле Кентале?
– Да. Увертливый тип. Взял с нас деньги за двух лоцманов, а они пару дней спустя чуть не посадили нас на мель.
– Этот район пригоден для жилья?
– В некоторых местах. На более высоких участках можно просуществовать от одного дождливого сезона до следующего. Но на побережье в основном низины.
– Вы знаете о заливе под названием Черный Алмаз?
Карроуэй на мгновение задумался.
– Нет.
– А о маленьком поселении Сан-Сатурус?
– Нет. Там было несколько шахт и лагерных стоянок, оказавшихся ловушкой. Вероятно, одна из них могла иметь такое название, но не припоминаю.
– Вы знакомы с англичанином по имени Стивен Эмбри?
– Эмбри… Высокий, с большими светлыми усами?
Боже милостивый!
– Да, это он. Как вы с ним познакомились?
– Из любезности губернатору Белиза мы переправили группу англичан оттуда на Ямайку. Главным образом это были солдаты, нанявшиеся на службу к мятежникам. Или, скорее, оставившие службу, поскольку они направлялись на Ямайку.
– Почему вы помните Эмбри?
– Он называл себя полковником Национальной армии и другом Боливара. Послушать его, так он лично возглавил восстание. Все его люди носили черную униформу с зеленым крестом на груди. Думаю, в черной шерсти в джунглях им было жарче, чем в аду. Они выглядели отлично, но на Береге Москитов им не пришлось столкнуться с серьезным сопротивлением.
