Текст книги "Слово джентльмена"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 7
Их чувства оставались спокойными и миролюбивыми, в то время как я с каждым днем становился все более возбужденным.
Чудовище
(М. Шелли «Франкенштейн»)
Позавтракав, Роберт вышел из столовой и остановился. Сегодня он встал раньше обычного. Во-первых, его разбудил дождь, громко барабанивший по стеклам окон, а до этого чуть ли не всю ночь преследовали кошмарные сны.
– Не знаю, почему ты считаешь, будто я вечно что-нибудь выдумываю! – донесся до Роберта из гостиной голос Джорджианы.
– Потому что так оно и есть! – прозвучал ответ Тристана. – Как тебе известно, я вовсе не слепой. Вы вместе со своими единомышленницами наметили очередную жертву для так называемых уроков джентльменского поведения.
– Не понимаю, о чем ты…
– Послушай, мне ничего не стоило в свое время вычислить, что Эвелин положила глаз на Сент-Обина. Теперь из вас троих непристроенной осталась только Люсинда, и поэтому…
– Замолчи! – оборвала его Джорджиана. – Полагаю, ты мало что знаешь о наших уроках.
– Каждая из вас троих оказалась весьма последовательной в своей стратегии, – заметил виконт. – Причем постороннему глазу порой просто невозможно было уследить за всеми тонкостями. Например, почему пригласили на ужин лорда Джеффри Ньюкома? По крайней мере я надеюсь, это не стало столь же очевидным для Люсинды, как для всех нас.
– Боже всемилостивый, – прокудахтала Джорджиана, – тебя наконец-то осенило! Слава Богу, ты понял-таки, что симпатизируешь Люсинде.
– Я никому не симпатизирую, – возразил Тристан. – И не втягивай меня, пожалуйста, во все это! – Выдержав короткую паузу, он спросил: – Одного не могу понять: какое это все имеет отношение к Роберту?
Роберт вжался в стену и продолжал внимательно слушать. Как общественное мнение расценивает подслушивание, он знал уже давно, а потому понимал все выгоды, которые можно из этого извлечь.
– Разумеется, Роберт здесь ни при чем, – покачала головой Джорджиана. – Я очень не хотела втягивать его во всю эту круговерть, равно как и Люсинду. Он должен найти себе хобби. Ну а Люсинда стала экспертом по разведению роз и поэтому не опасна.
«Не опасна», – повторил про себя Роберт.
Если имеется в виду, скажем, проницательность или сострадание, то это еще куда ни шло – в таком случае Джорджиана, возможно, права. На протяжении трех с лишним лет Роберт мечтал увидеть Люсинду, хотя бы издали. Когда же он оказался рядом и получил возможность с ней разговаривать, то почувствовал себя как бы неожиданно попавшим на яркий солнечный свет из темной пещеры и вдруг испугавшимся дневного светила…
Наконец Роберт нашел в себе силы отделиться от стены и переступить порог столовой.
– Доброе утро! – сказал он каким-то неестественным голосом, обращаясь сразу ко всем находившимся в комнате.
Джорджиана и Тристан, сидя за столом, переглянулись.
– Доброе утро! – ответила Джорджиана сразу за себя и Тристана. – Как вы себя чувствуете?
– Я голоден! – буркнул Роберт и, взглянув на Тристана, спросил: – Вы собираетесь сегодня обедать в клубе?
– Да, собираюсь, – ответил Тристан.
– Можно мне пойти с вами?
– Конечно!
– Благодарю!
Роберт сел за стол, и с аппетитом принялся за фрукты. В этот момент в гостиную вошел Брэдшоу. Эдвард тут же повис на нем и восторженно воскликнул:
– Вот видишь, я стал теперь тяжелее любого вещевого мешка!
– И уже оттянул мне все плечо! – ухмыльнулся Брэдшоу, опуская младшего брата на пол. – Тристан, я только что слышал, что ты намерен вместе с Робертом отобедать в клубе.
– Совершенно верно.
– Вы оба не станете возражать, если и я к вам присоединюсь?
– Ради Бога. Будем только рады.
– А мы с Люсиндой и Эвелин пойдем в музей – там выставка мумий, – хихикнула Джорджиана.
– Можно и мне с вами? – загорелся Эдвард.
– Можно.
– Ура! – прокричал Эдвард, как будто речь шла не о мумиях, а о чем-то необыкновенно заманчивом.
– Я очень устала и присяду на несколько минут. – Джорджиана опустилась на мягкую скамейку посредине Египетского зала Британского музея.
Эвелин и Эдвард сели рядом, причем Эдвард тут же принялся объяснять обеим дамам способы бальзамирования. Через несколько минут вокруг них собралась большая группа детей, которые слушали лекцию с раскрытыми ртами.
– Пока мы отдыхаем, – сказала Джорджиана, – я хотела бы попросить Тристана отнести к сапожнику мои башмаки, чтобы их почистили. Это займет немного времени.
– Наверное, Тристану не стоит беспокоиться, – пожала плечами Люсинда. – Мне кажется, что твои башмаки вовсе не требуют чистки.
– Боже мой, тебя еще только не хватало! Все жалеют несчастного Тристана, как будто я его совсем заездила! Да пойми же, что через какие-нибудь три недели он спровадит меня подальше!
– Куда?
– Тристан намерен заточить меня в Дэр-Парке! Именно заточить, так как пребывание там в одиночестве станет для меня равносильно тюремному заключению!
– Значит, у тебя осталось всего три недели? – уточнила Люсинда.
– Я так подсчитала. Это будет не очень веселое время. Сама посуди, ведь вы здесь по горло заняты какими-то делами, где-то бываете, с кем-то встречаетесь. Ты даешь уроки джентльменского поведения, Брэдшоу вот-вот станет владельцем и капитаном собственного корабля, и сегодня он отправляется с Тристаном и Робертом на ленч в светский клуб… А я? Что остается делать мне?
Значит, Роберт умышленно пошел в клуб, подумала Люсинда. Наверное, это имело какое-то отношение к их сделке. Господи, если он чувствует себя обиженным, то это ее вина! Ей непременно следовало сразу же объясниться с ним, ведь его внимание делало ее жизнь полнее, красочнее, интереснее! А она, вместо того чтобы как-то уладить ссору, стала дуться на Роберта, и все потому, что он нарушил давно заведенный порядок ее жизни. Однако этот факт отнюдь не объяснял причин, заставивших Люсинду избегать встреч с Робертом и одновременно постоянно думать о нем.
– Люсинда! – как бы издалека донесся до нее голос Джорджианы.
– Да? Извини, мои мысли в последнее время часто оказываются где-то очень далеко…
– И в каком же направлении они блуждают?
– Я все думаю о Роберте, – честно призналась Люсинда.
Такой ответ вряд ли понравился бы Роберту, но Джорджиана была самой близкой ее подругой и, несомненно, переживала за нее.
– Прошу тебя, Джорджи, пусть это останется между нами! – попросила Люсинда.
– Обещаю!
– Об этом никто не должен знать, кроме нас с тобой…
Джорджиана на мгновение опустила глаза, видимо, раздумывая, но затем твердо сказала:
– Все останется между нами!
– Я обещала Роберту помочь создать розарий в саду, – тихо объяснила подруге Люсинда, – но он отказался. Мне показалось, будто он подумал, что я хочу сделать это из чувства сострадания. Вместо этого Роберт предложил, мне заключить с ним сделку.
– Сделку?
– Ну, что-то вроде этого. В обмен на черенки роз и инструкции, которые я ему подарила, он предложил мне содействие в привлечении к нашему списку лорда Джеффри.
Джорджиана чуть не подскочила, что оказалось не так-то легко при ее большом животе – ведь она была уже на последних неделях беременности…
– Так ты по доброй воле все ему рассказала о наших уроках? – воскликнула она, побледнев.
– Ну конечно, нет, Роберт сам завел разговор об этом. Он уже знает об уроках, равно как и о Дэре и Сент-Обине!
Джорджиана нахмурилась:
– Проклятие! Пора бы мне понять, что этот человек всегда знает детально обо всем происходящем.
– Еще одно из преимуществ оставаться практически постоянно невидимым…
– Но он не… Черт побери, зачем я говорю с тобой обо всем этом – ведь ты же не шпионка той чудовищной змеи!
– Вряд ли он задумал против нас троих что-то дурное – скорее здесь простое любопытство. Я пыталась объяснить ему, что те черенки роз были всего лишь подарком, но Роберт уцепился за них и стал настаивать, обещая со своей стороны помочь мне сблизиться с лордом Джеффри.
– Другими словами, вся кутерьма направлена именно на это. Кстати, он знает о твоем интересе к лорду?
Фраза Джорджианы только по форме была вопросом. Люсинда поняла, что подруга уже давно обо всем догадалась, а потому не стала темнить:
– Конечно, знает. Роберт почти уверен, что мы затеяли игру, чтобы поочередно поймать себе женихов.
– И он решил сказать тебе об этом?
– Ну да…
Джорджиана не дала ей договорить и, увидев, что дети выбежали из Египетского зала, резко поднялась со скамейки:
– Сегодня вечером мы намеревались слегка посплетничать с Робертом.
Люсинда предостерегающе схватила подругу за руку:
– Умоляю, ни слова о том, что я. – себе сейчас сказала!
– Не беспокойся, все останется между нами.
В конце зала появился Эдвард; за ним выстроились в затылок его братья. Люсинда прыснула со смеху, не понимая, что означает подобный парад, и тут вслед за ними в зал неожиданно вошел Роберт.
Неизвестно, что произошло с ним и что он видел, но так или иначе его трудно было узнать. В силу каких-то причин он решил, что связан какими-то взаимными предложениями и договоренностями с Люсиндой.
– Мисс Люсинда! – раздался голос за ее спиной.
Она обернулась и увидела перед собой Эдварда.
– Я должен был вручить вам вот это, – смущенно сказал мальчик, – но чуть было не забыл! – Он вынул из кармана сильно смятую записку и протянул Люсинде.
– Спасибо! – Быстро схватив записку, Люсинда развернула ее и с первого же взгляда узнала почерк Роберта, который на этот раз отличался удивительной аккуратностью.
Могло показаться, что Роберт старательно выводит не только каждое слово, но и букву. Под текстом стояли инициалы «Р. К.».
Роберт приглашал Люсинду на утреннюю верховую прогулку. Но в полдень на обед к генералу был приглашен Джеффри, а после лорд с Барретом намеревались продолжить обсуждение воспоминаний генерала. Протоколировать их беседу, как и в прошлый раз, должна была Люсинда. Это давало ей возможность затем ненадолго прокатиться верхом вместе с Джеффри, якобы для обсуждения деталей будущих уроков.
Немного подумав, Люсинда решила отказаться от приглашения. Она вытащила из ридикюля карандаш и написала несколько слов под текстом Роберта. Снова свернув записку, Люсинду вернула ее Эдварду:
– Передай это, пожалуйста, Карроуэю…
Когда Роберт спустился вниз, Тристан и Брэдшоу уже давно ждали в фойе. Оба они отлично знали, что Роберт ни разу не был ни в одном лондонском аристократическом клубе с тех пор, как пять лет назад уехал в Испанию, где присоединился к своему полку.
– Я приказал подать экипаж, – сказал Тристан Роберту. – Или ты предпочитаешь ехать верхом?
Это был нелегкий выбор. Роберт представил себе, как он забьется в темный пыльный экипаж, вместо того чтобы наслаждаться свежим воздухом и быстрой опьяняющей скачкой на Толли. И все же он решил согласиться с Тристаном.
– Экипаж – это прекрасно!
– Особенно тот, на котором мы поедем, – с гордостью добавил Тристан. – Итак, вперед?
Роберт утвердительно кивнул, при этом ни один мускул не дрогнул на его мрачном лице; дворецкий с беспокойством посмотрел на него, отворяя дверцы экипажа.
Роберт влез последним, вслед за Брэдшоу и Тристаном. Он чувствовал, что в любую минуту может повернуться и уйти и при этом ни тот ни другой не попытаются его остановить. Невольно Роберт вспомнил слова Брэдшоу, что он так и не сумел устроить свою жизнь.
Тяжело вздохнув, Роберт поудобнее уселся на заднем сиденье. Его устраивало, что оба его спутника заметили, с какой неохотой он согласился ехать в экипаже, а главное, что ни тот ни другой не прочли страха в его глазах. Нет, не перед темнотой экипажа или перспективой войти в ненавистный аристократический клуб. Он с содроганием думал о том, как увидит, выйдя из клуба, пугающую своей трагической чернотой глубокую заводь у высокого берега реки.
– Мне в голову пришла мысль, – прервал Брэдшоу становившееся тягостным молчание.
– Тебе в голову пришла мысль? – усмехнулся Тристан. – Неужели такое с тобой бывает?
– Представь себе – бывает. Я просто хотел сказать, что Сент-Обин теперь стал частью нашего союза. Мы можем привлечь его и герцога Уиклиффа, чтобы восстановить членство в клубе «Уайте».
Тристан удивленно выгнул брови:
– Насколько я помню, только я один выбыл из этого клуба, причем случилось это по твоей вине.
– Потому-то я и намерен добиться твоего восстановления там.
– Не беспокойся, Шоу, мне даже нравится быть откуда-то изгнанным. Это всегда напоминает Джорджиане, как сильно я ее люблю!
Подобный мрачный юмор тронул Роберта; он невольно вспомнил собственное поражение и с сарказмом добавил:
– А также то, как сама она нередко злилась на тебя!
– Согласен, – кивнул Шоу, – у меня тоже есть немало тому примеров.
– Не сочиняй, это слова Роберта, но мне это вовсе не интересно. К вашему сведению, друзья мои, я собираюсь поехать недели на три к отцу, и это меня сейчас занимает куда больше, нежели все остальное.
Роберт заметил появившееся на лице Тристана удовлетворенное выражение, которое, совершенно очевидно, отражало растущее чувство приближающегося отцовства. Самому же Роберту столь уверенное ожидание близкого счастливого будущего казалось непонятным, ибо сам он, ложась вечерами спать, не был уверен даже в том, что проснется на следующее утро.
Когда экипаж остановился у входа в клуб, слуга в ливрее открыл дверцы и помог приехавшим выйти.
– Прошу вас! – С учтивым поклоном слуга провел их в большую столовую клуба.
– Уотсон, – попросил его Тристан, – будьте добры, проводите нас вон к тому свободному столику у окна.
– Я предвидел вашу просьбу, – ответил Уотсон.
Все трое сели за стол и сделали заказ. Роберт был очень голоден, а потому с нетерпением ждал появления хоть какой-нибудь еды. Но тут от гастрономических размышлений его отвлек мужской голос, раздавшийся за спиной:
– Капитан нового корабля, не так ли?
Прямо через плечо Роберта протянулась чья-то рука, указательный палец которой был направлен на Брэдшоу.
– Пока еще неофициальный, – ответил Шоу. – Позвольте вам представить моих братьев – Дэра и Роберта. Господа, прошу вас познакомиться с моим другом лордом Хеджи!
Хеджи отвесил общий поклон, затем, сев, неожиданно обратился к Роберту:
– Я слышал, что вы потеряли ногу под Ватерлоо, или это только слухи и рана была не столь серьезной?
– К счастью, с ногой у меня особенных проблем нет, но я вас помню – кажется, мы встречались несколько лет назад на балу в Девоншире, не так ли? Помните, тогда вы просто-таки повисли на шее леди Уэрджертон? Надеюсь, у вас позже не было проблем с ее мужем?
Хеджи на мгновение застыл с открытым от изумления ртом, потом густо покраснел и прошипел:
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Вот и я не совсем понял ваши рассуждения о моей якобы потерянной ноге. Как видите, у нас с вами есть кое-что общее!
– Не вижу повода для той грубости, которую вы себе позволяете, сэр! – повысил голос Хеджи. – Когда я упомянул о вашей ноге, то сделал это лишь с целью выразить вам свое сочувствие! И потом…
– Вы даже не представляете, – перебил его Роберт, – какое сочувствие я проявляю по отношению к вам сейчас. Даже не спрашиваю, как у вас дела с карточными долгами на сегодняшний день…
Хеджи вскочил со стула и крикнул на весь зал:
– Дэр! Я не могу сидеть за одним столом с этим человеком! Вы должны одернуть его или же отправить домой, а еще лучше посадить в клетку как опасного зверя!
Тристан спокойно вытащил из кармана сигару.
– Ваш спор доставляет мне удовольствие, господа! Вы, Хеджи, слишком горячитесь, а это вредно для здоровья, так что будет лучше, если вы вернетесь за свой столик. Всего доброго!
Хеджи злобно фыркнул, поднялся из-за стола и отошел в центр зала.
Тристан раскурил сигару и разогнал дым ладонью.
– Я получил письмо от Эндрю – он намерен воспользоваться почтовым дилижансом и приехать завтра в Лондон. Скажи, Роберт, а ты не намерен вернуться вместе со мной и Джорджианой в Дэр-Парк? Мы как раз поедем туда на днях.
– А вы возьмете с собой Эдварда? Утвердительно кивнув, Тристан добавил:
– И тетушек тоже – они очень на этом настаивают, поскольку считают, что Джорджиана без них не обойдется.
– Ну, а я пока не знаю! – уклонился от прямого ответа Роберт.
Он подумал о том, что в ближайшие две недели Люсинда все еще будет в Лондоне.
– От вас и не требуется немедленный ответ.
– Когда я вернусь, то надеюсь увидеть малыша, названного моим именем, – сказал Шоу.
– Обязательно расскажу о твоем желании Джорджиане!
Тем временем официант наполнил опустевшие тарелки. Роберт внешне безразлично отнесся к этому; хотя аппетит давал о себе знать, он расценил это как своего рода победу над самим собой.
Однако до полной уверенности в себе ему было еще далеко, тем более что в этот момент в дверях клуба появился герой Ватерлоо герцог Веллингтон в окружении охраны и самых близких друзей. Среди последних Роберт узнал и генерала Баррета, который дружески кивнул Тристану и занял место по правую руку от герцога.
Первым желанием Роберта было немедленно встать и уйти, пока окружавшие Веллингтона офицеры, увешанные медалями, не начали рассказывать выдуманные истории о минувшей войне и своих героических подвигах. Он бросил взгляд на братьев, продолжавших молча отдавать дань ужину и искоса следивших за ним в ожидании того, что он намерен теперь делать.
Конечно, если он решит уйти, они последуют за ним. Но покинуть зал всего через несколько минут после появления здесь герцога Веллингтона – такое поведение непременно вызвало бы всеобщее осуждение, что могло бы затем иметь неприятные последствия.
«Сделай вид, что не замечаешь их, тем более что и они не обращают на тебя никакого внимания!»
Роберт отправил в рот солидный кусок баранины и тут же услышал прямо над своим ухом голос герцога, а на его плечо опустилась тяжелая рука героя Ватерлоо.
– Если не ошибаюсь – капитан Роберт Карроуэй?
– Совершенно верно, ваша светлость! – ответил Роберт, поднимаясь со стула.
– Я не забыл, что задолжал вам бутылку виски! – улыбнулся Веллингтон.
– Ну что вы…
Герцог не дал ему договорить:
– А еще я должен передать вам благодарность всей нашей нации за бесценный вклад, который вы своей доблестью на поле боя внесли в дело общей победы.
«Он не знает! – думал Роберт. – Герцог не знает того, что было на самом деле!»
Роберт посмотрел в лицо герою Ватерлоо и сдержанно произнес:
– Спасибо, ваша светлость!
Зал наполнили аплодисменты, адресованные, как считал Роберт, не ему, а Веллингтону. Если бы в этот момент Веллингтон попытался пожать ему руку, то Роберта непременно вырвало бы; но герцог, еще раз похлопав его по плечу, не спеша вернулся на свое место.
– Что с тобой, Роберт? – прошептал ему на ухо Тристан.
– Я хотел бы уйти отсюда.
– Ладно, мы уйдем все…
Когда они вышли из клуба, экипаж уже ждал их у входа.
– Это был поистине прекрасный жест со стороны Веллингтона, – заметил Шоу, располагаясь на заднем сиденье. – Я уверен, что он далеко не всех благодарит за участие в битве при Ватерлоо.
Роберт уселся рядом с Тристаном и скрестил руки на груди, чтобы братья не заметили, как дрожат его пальцы. Наконец он тихо проговорил:
– Герцог ничего не знает обо мне.
– Не следует себя недооценивать, – возразил Шоу. – Ведь он поблагодарил за вклад в победу именно тебя!
– Не надо об этом, – остановил брата Тристан.
Роберт внимательно посмотрел на братьев и прошептал:
– Я никогда не был под Ватерлоо… – Он закрыл глаза, чтобы не видеть недоуменного выражения на лице Шоу.
Глава 8
Ты будешь рад узнать, что никакое бедствие пока еще не омрачило начала осуществления плана, вселяющего в тебя столь недоброе предчувствие.
Роберт Уолтон
(М. Шелли «Франкенштейн»)
– Мой отец сказал, что герцог Веллингтон вчера удостоил вас своим особым расположением, – Люсинда принялась натягивать перчатки для верховой езды, в то время как конюх выводил из конюшни лошадей, – и поблагодарил за героизм, проявленный в битве при Ватерлоо… Не правда ли, это было очень мило с его стороны?
– Не вижу в этом ничего особенного, – Роберт поморщился, – хотя… хотя любому приятно такое слышать. Герцог Веллингтон был назначен главнокомандующим в битве при Ватерлоо, и нация должна быть ему благодарна за эту победу. К тому же я думаю, что Веллингтон тем самым сделал важный шаг к креслу премьер-министра.
Роберт подхватил Люсинду и помог ей усесться в седло.
– А вы действительно что-то знаете о возможном будущем Веллингтона или просто догадываетесь? – продолжала допрашивать Люсинда, сидя на лошади и невольно глядя на Роберта сверху вниз.
– Догадываюсь! – буркнул он в ответ. – Впрочем, какое мне до этого дело? Под Ватерлоо я всего лишь выполнял свой воинский долг и ничего более… – Роберт вскочил в седло и вопросительно посмотрел на Люсинду: – Вы намерены совершить верховую прогулку или собрались в Гайд-парк?
– Просто хочу покататься.
– Надеюсь, вы вернетесь к обеду?
– А в чем дело? Или вам хочется опекать меня подобно старой леди, следящей за молодой девчонкой, дабы та не наделала глупостей?
– О нет, я, разумеется, не думал ни о чем таком…
Люсинда обернулась и крикнула конюху:
– Бенджамин! Оседлайте еще одну лошадь и следуйте за нами.
– Слушаюсь, мисс Люсинда! – Конюх исчез за воротами конюшни и через пару минут снова появился, сидя на молодом сером жеребце.
Они выехали со двора и направились на север. Проехав в полном молчании примерно милю, Люсинда, оказавшаяся чуть впереди Роберта, придержала свою лошадь и, посмотрев на своего спутника, одобрительно улыбнулась ему:
– Джорджиана была права, называя вас прекрасным наездником. Если посмотреть со стороны, вы просто-таки сливаетесь с лошадью. Поклонники верховой езды считают это высшим искусством!
– Что ж, я действительно очень люблю лошадей и верховую езду, – не без некоторой гордости ответил Роберт. – Кстати, когда я вернулся из Испании, то не был уверен, что Толли меня узнает. Однако он привык ко мне скорее, нежели я к нему.
Люсинда глотнула воздух и с удовлетворением подумала, что впервые этот скрытный и молчаливый человек хоть чуть-чуть позволил ей заглянуть ему в душу. Во всяком случае, теперь она узнала, что Роберт Карроуэй любит лошадей и верховые прогулки, так же, впрочем, как и она…
– Коль скоро мы начали работать над тем, чтобы уговорить лорда Джеффри согласиться с содержанием его первого урока, то, может быть, вы ознакомите меня со вторым? – предложил Роберт.
Люсинда поджала губы:
– Подождите, о втором уроке чуть позже. Лучше скажите: каким образом мы сможем заставить лорда Джеффри уделять внимание исключительно той женщине, о которой идет речь?
– Вы имеете в виду себя?
Люсинда никогда не признавалась ему, что пытается поймать лорда Джеффри в свои сети; но и отрицать это тоже вряд ли имело смысл.
– Хорошо, пусть это буду я, – согласилась она. – Как вы поступите в таком случае?
– Затрудняюсь ответить.
– Согласитесь, Роберт, что я не глупа! – Люсинда усмехнулась. – Почему бы не попробовать юмор?
Роберт откашлялся:
– Вы, верно, думаете, что мне следовало бы более тщательно выбирать слова при том довольно скудном их запасе, которым я владею…
Легкий смешок сорвался с губ Люсинды.
– Не извиняйтесь – я всегда дам вам знать, если обижусь. И не уходите от разговора. Насколько хорошо мы проработали план первого урока?
– Посмотрите направо! – воскликнул Роберт, не отвечая на ее вопрос.
В этот момент они как раз проезжали клуб «Джентльмен Джексон», на ступенях парадного входа которого стояли граф Кланфелд и Уильям Пирс. Оба повернули головы и с интересом посмотрели на проезжавшую пару.
– Кто это? – поинтересовалась Люсинда.
– Лорд Кланфелд и мистер Пирс – близкие друзья лорда Джеффри. Скажу вам по секрету, что сейчас оба собираются на важную встречу в «Уайте».
– Откуда вам это известно?
Роберт слегка улыбнулся и пожал плечами:
– Просто я внимательно слежу за всем, что происходит вокруг.
«Удивительно! – подумала Люсинда. – Как это ему удается следить за ежедневным расписанием чуть ли не каждого лица, принадлежащего к высшим светским кругам столицы, и при этом оставаться незамеченным? Зато теперь понятно, почему он с такой легкостью угадывает мысли любого собеседника!»
– Пусть так. – Она снова усмехнулась. – Эти двое собрались в «Уайте» для беседы или переговоров. Но нам-то что до этого?
– Им известно, что сегодня вы и генерал Баррет собираетесь пообедать вместе с лордом Джеффри. Вы подойдете чуть позже, сославшись на то, что встречались утром с еще одним молодым человеком, поэтому мы подъедем к вашему дому с небольшим опозданием – так, чтобы лорд Джеффри увидел нас с вами у парадных дверей и…
– И стал ревновать?
– Совершенно верно!
– Вы не думаете, что это преждевременно?
– Главная наша цель будет состоять не в том, чтобы вызвать ревность лорда Джеффри, а в том, чтобы он понял – Люсинда Баррет не только протоколист высказываний своего отца-генерала, но и прекрасная женщина, сводящая с ума своих поклонников…
«Поклонников!» – подумала Люсинда. Неужели Роберт согласен играть при ней подобную роль? Или он расценивает это как своеобразную плату за полученные от нее черенки роз? Впрочем, какое имеет значение, чем он руководствуется? Главное, что они заняты общим делом!
– А что, если бы я предложила все-таки поехать в Гайд-парк? – спросила Люсинда.
– Мне кажется, вы этого не предложите…
Брови Люсинды удивленно поползли вверх.
– Интересно, откуда вы могли знать – ведь я только подумала о такой возможности? Или у вас есть дар читать чужие мысли?
– Никакого дара у меня нет, просто я знаю, что вы добрая, внимательная дама и вам давно известно, что я очень не люблю появляться в Гайд-парке по утрам. Исключением могут быть разве что утренние часы каждого вторника и четверга, поскольку именно тогда двоюродная сестра лорда Джеффри маркиза Истон совершает там прогулки. А так как вы интересуетесь лордом, знать это расписание вам было бы полезно – через сестру, даже двоюродную, можно найти путь и к самому Джеффри, хотя… хотя это довольно туманная возможность. Маркиза увидит своего брата, равно как и остальных Ньюкомов, не раньше вечера, а это довольно поздно для организации встречи с ним…
– Вы, как всегда, очень уклончивы. Но признаюсь, я тоже не люблю Гайд-парк.
– Что ж, буду иметь это в виду!
Люсинда подумала, что он непременно сдержит слово. Она кивнула Роберту, делая вид, будто не почувствовала в его тоне интимных ноток, заставивших учащенно биться ее сердце.
– Итак, есть еще кто-нибудь, на кого мы могли бы произвести впечатление этим утром? – спросила Люсинда.
– Не думаю. Мы сможем только внушить неприязнь.
– Увы, не могу с этим не согласиться. Я постепенно пришла к выводу, что легче стать желанным, когда вам менее всего это нужно!
Незаметно они выехали за пределы особняков и богатых коттеджей и очутились в прогалине, ведущей к раскинувшимся здесь и там зеленым лужайкам и живописным прудам. Здесь Роберт замедлил шаг своего коня и несколько раз внимательно взглянул в лицо своей спутницы.
– Мне надо побольше разговаривать, чтобы выйти из состояния одиночества и обрести уверенность в себе. Но с кем я могу говорить? В последние годы я совсем отвык делиться с кем бы то ни было мыслями. Это произошло не в последнюю очередь потому, что мне некому было довериться…
– Вы можете довериться мне!
– Да, с вами действительно очень легко и приятно разговаривать…
Люсинда почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Боже правый, она отнюдь не напрашивалась на комплименты! Но прежде чем прозвучал ее ответ, Роберт пришпорил Толли и оказался впереди. Убедившись, что серьезного разговора сегодня не получится, Люсинда опустила поводья и медленно поехала следом.
Люсинда была посредственной наездницей, так как в основном предпочитала спокойно гулять пешком; но все же она могла достойно сидеть в седле и даже выдерживать достаточно быструю скачку в пределах, которые сама отлично знала. Это было хорошо известно и Роберту, поэтому, остановив коня, он некоторое время смотрел на сильно отставшую всадницу, серьезно беспокоясь за нее. Лишь поняв, что с Люсиндой все в порядке и она не собирается свалиться с лошади, он пришпорил Толли и поскакал дальше…
Они провели в седле около двух часов, иногда пускаясь в галоп, иногда давая отдохнуть лошадям и при этом почти не разговаривая. Судя по безмятежной улыбке, не покидавшей лица Роберта, он был очень доволен прогулкой, а потому с некоторым сожалением достал из кармана часы и, громко щелкнув серебряной крышкой, крикнул спутнице:
– Пора домой! – После чего пустил Толли в галоп, заставив его при этом сделать три круга вокруг Люсинды, довольно уверенно сидевшей на своей кобыле. – Кстати, вы обещали познакомить меня с содержанием второго урока…
– Для этого вам следовало продемонстрировать мне свои успехи в освоении первого, но пока вы этого не сделали!
– Мне следует хорошо подготовиться ко второму этапу обучения. Не сомневаюсь, что вы отлично понимаете необходимость комплексного подхода ко всему процессу.
– Откровенно говоря, вам это покажется глупым, но… Дело в том, что второй наш урок будет касаться в основном поведения дам.
– И все же расскажите, – попросил Роберт, заметив, что они уже оказались совсем рядом с ее домом.
Люсинда вздохнула:
– Ну, скажем так: когда джентльмен оказывается на балу, то обязательно должен танцевать, особенно если на балу больше женщин, чем мужчин. Видите ли, чувствуешь себя очень неуютно, если кругом все мужчины о чем-то дискутируют, а ты одиноко сидишь у стены, ожидая, чтобы хоть кто-нибудь из них соизволил обратить на тебя внимание и пригласил на танец!
– Но я видел, как Джеффри танцевал с вами…
– Он танцует, если не закапризничает. А ведь каждая дама на балу должна за вечер протанцевать хотя бы один раз.
– Но заметьте, – возразил Роберт, – что умение танцевать – едва ли не единственное, чем Джеффри овладел в совершенстве. Он любит танцевать и никогда не оставляет дам на балу без внимания, так что тут он вряд ли нуждается в каких-либо уроках. Джеффри обещал помочь и мне тоже. Уверен, что это не пустые слова. Но предварительно мне надо будет ознакомить его с планом моего будущего розария…
Люсинда остановила Айсис – так звали ее любимую лошадь – между двумя высокими развесистыми кустами и неожиданно положила ладонь на руку Роберта. Он в ответ наклонился к ней и прильнул губами к ее губам, после чего сразу же выпрямился.
– Я знаю, – признался Роберт, переведя дыхание, – что вы не думали обо мне, составляя список своих будущих учеников.
Люсинда была ошеломлена. Она легонько хлестнула Айсис по крупу, и та двинулась вперед так резво, что Люсинда с трудом удержалась в седле.
Удостоверившись, что с ней все в порядке, Роберт пришпорил Толли, бросив при этом взгляд на дом и заметив, как заколыхались шторы в окне второго этажа.
Итак, за ними наблюдали. Но кто?
