Текст книги "Грех и чувствительность"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Валентин обнял ее за талию, и они присоединились к танцующим. Элинор видела раньше, как он танцует, и знала, что он делает это прекрасно. Но находиться во время вальса в его объятиях – совсем другое дело. Это был человек, который твердо знал, чего хочет. В данный момент он хотел танцевать с ней.
Мельбурн в другом конце зала разговаривал с герцогом Монмаутом и, судя по всему, не обращал на сестру ни малейшего внимания. Элинор нахмурила брови.
– Мой брат спрашивал у вас, почему мы вчера поехали кататься?
– Который из братьев?
– Мельбурн, конечно.
Ей показалось, что он чуть помедлил, но, принимая во внимание то, как отреагировал ее пульс на его виноватую улыбку, она не могла быть в этом уверена.
– Он хотел узнать, не затеваете ли вы чего-нибудь.
– И что вы ответили?
– Я сказал, что ничего конкретного мне неизвестно, но если вы попросите, то я научу вас жульничать, играя в очко.
Элинор хихикнула с довольным видом.
– Возможно, мы это сделаем на следующей неделе. Спасибо. Я по собственному опыту знаю, как непросто лгать Мельбурну.
– Сочувствую. Но в вопросах обмана я специалист. Чаще всего даже сам себе не верю.
– Это не слишком успокаивает.
Он улыбнулся ей, и его полу прикрытые веками глаза сказали ей что-то такое, чего она не могла понять.
– А это и не должно успокаивать. Так мы следуем правилам или нет?
Было бы, конечно, очень соблазнительно подражать его поведению – хотя неизвестно, чем бы это закончилось для нее.
– Я пока не знаю, – прошептала она, а когда взглянула на него, ей пришла в голову одна мысль. – Скажите, если бы я была какой-то жеманной мисс, которая приводилась бы сестрой Мельбурну, вы бы так же заботились обо мне?
– Нет, – сразу же ответил он. – Просто вы мне нравитесь. К вашей родословной это не имеет отношения.
– Это правда? Значит, вы уже на ступеньку выше большинства мужчин, с которыми я сегодня танцевала.
– Тут вы ошибаетесь. Причины моего присутствия здесь не делают из меня героя и не означают, что я поступлю с вами правильно. Вам лучше не забывать об этом, леди Элинор.
Некоторое время они вальсировали молча. Мельбурн, возможно, делал вид, что не обращает на них внимания, но она не могла не заметить, как внимательно смотрит на их пару Шей, стоявший возле дверей игровой комнаты. И не только он. Приличные девушки не танцуют с Девериллом. Если бы он не был самым близким другом ее брата, то вальса с ним могло быть достаточно, чтобы аннулировать ее «декларацию».
– Зачем вы без конца предупреждаете меня?
– Наверное, по той же причине, по которой поцеловал.
Она глотнула воздуха, надеясь, что щеки ее не слишком сильно покраснели.
– Что же это за причина? Губы его дрогнули в улыбке.
– Потому что хотел этого. Силы небесные!
– А раньше вам никогда этого не хотелось?
– Предупредить вас или поцеловать?
– Поцеловать. Предупреждали меня вы и раньше, хотя главным образом речь шла об опасностях, связанных с тем, чтобы выпить лишнее или переесть помидоров.
Валентин шумно втянул в себя воздух и уставился на ее губы.
– Вы недавно привлекли мое внимание. Именно по этому вам следует помнить о том, что я сказал: найдите себе другого наставника.
– Нет, благодарю вас. Меня вполне удовлетворяй тот, которого я выбрала.
Интересно, что он сказал бы, если бы она признала, что Валентин всегда привлекал ее внимание? Вероятнее всего, она оказалась бы в какой-нибудь укромной комнате с юбками, задранными до талии. И на этот раз никто не подоспел бы, чтобы спасти ее.
Правда, она не была уверена, что на сей раз, захотела бы, чтобы ее спасали. Такого рода свобода наверняка, как хмель, ударила бы в голову и навсегда погубила ее. До нее доходило немало слухов о женщинах, о которых он забывал, переспав с ними, поэтому она знала, что одна ночь любви – это все, что она может получить от него.
– О чем вы думаете? – вкрадчиво спросил он.
– О свободе, – ответила она.
Она вновь его удивила. Это было видно по его главам. Но, несмотря на это, он лишь улыбнулся еще шире.
– Я ожидал не такого ответа. Значит, вы твердо намерены исполнить задуманное?
– Я настроена чрезвычайно решительно. – Вальс кончился, но он все еще держал ее за руку.
Наконец он отпустил ее руку и указал на дверь, ведущую в коридор.
– Идите в библиотеку и возьмите атлас.
– Атлас? – удивилась Элинор. – А что мне там надо найти?
– Все равно что. Какую-нибудь реку в Америке, относительно которой мы с вами поспорили, – сказал Валентин и, повернувшись, направился в комнату с закусками.
Элинор с бешено бьющимся сердцем стала пробираться сквозь толпу гостей. Почти на каждом шагу ее останавливали одинокие джентльмены, так что ей потребовалось несколько минут, чтобы добраться до коридора.
Отыскав библиотеку, она вошла внутрь.
– У нас всего одна минута, прежде чем появятся ваши братья, делая вид, что вовсе не ищут вас, – тихо сказал Валентин, стоявший возле книжного шкафа, – так что говорите скорее, что вы хотели мне сказать.
Элинор некоторое время молчала, не зная, стоит ли о чем-нибудь спрашивать. И вдруг ей пришло в голову, что она еще никогда не бывала с Валентином Корбеттом в более интимной обстановке чем сейчас, если не считать того случая, когда он вез ее в экипаже, но тогда она была отравлена наркотиком и напугана до безумия.
– Поцелуйте меня еще раз, – попросила она.
– Хотите быть смелой, да? – Я…
Валентин отошел от шкафа и, взяв ее за плечи, привлек к себе. Наклонившись, он завладел ее губами.
Время остановилось. Ее тело как будто парило в воздухе и словно бы не совсем принадлежало ей, потому что все ее существо было сосредоточено на нежном, бережном прикосновении его губ к ее губам, на его теплом дыхании, на желании, охватившем ее.
Она беспомощно застонала, запустив пальцы в его шевелюру. В ответ его поцелуй стал еще крепче, потом он вдруг остановился. Ошеломленная Элинор открыла глаза.
– Что…
– Вы просили поцеловать вас, – пробормотал он, снимая ее руки, обнимавшие его шею. – Могу ли я что-нибудь еще сделать для вас?
«О да!» Она смутно услышала мелодию начавшегося контрданса. Силы небесные! Ведь он предупреждал, что в их распоряжении всего одна минута, и теперь их могут застукать в любой момент. «Думай, Элинор!»
– Организовать приключение. Он нахмурил лоб.
– Ах да. – Он потер лоб. – Ну конечно. Но скажите, не можете ли вы хотя бы намекнуть, в каком направлении следует действовать?
– Я еще не решила. – Она ничего не успела придумать, а из-за Кобб-Хардинга, который вертелся во круг и что-то затевал, совсем не заметила, как пролетело время.
– Лучше подумайте об этом хорошенько, поскольку, несмотря на вашу минутную слабость, вы, кажется, не хотите сделать свободу образом вашей жизни. А это сужает круг ваших возможностей.
– Я это знаю, – сказала она, тяжело вздохнув. – Пока что я решила присоединиться завтра к лорду Майклу Фицрою и его друзьям, которые участвуют в регате.
Он чуть не открыл рот от удивления.
– В качестве участника или зрителя? Она усмехнулась.
– Я никогда в жизни не сидела на веслах, – призналась Элинор и усмехнулась, представив себя в роли гребца. – Но ведь можно просто сказать, что я буду там, ничего не уточняя, а уж Мельбурн пусть сам делает выводы.
– Опасная тактика, авантюрная. Но желаю вам получить удовольствие.
Он отвесил ей небрежный поклон и распахнул дверь. Элинор достала из ридикюля зеркальце, и, проверив, в порядке ли прическа, вернулась в зал. Едва она успела войти, как перед ней возник Закери.
– Ты с ума сошла? – пробормотал он и, взяв ее под локоть, отвел в сторонку.
– Это ты о чем? О моем вальсе с Девериллом? – спросила она, надеясь, что никто не заметил, как они скрылись в библиотеке. – Но, Закери, я знала его… всю жизнь. К тому же наша договоренность.
– Я не о том, – отмахнулся он. – Я о Фицрое. Ты не можешь отправиться с ним на регату. Тем более в его обычной компании пьяных идиотов.
«Боже милосердный, она еще не успела ничего скачать, а слухи уже поползли!»
– Он попросил, чтобы я его сопровождала, и мне показалось, что это может быть весело, – сказала она в ответ, даже обрадовавшись вмешательству Закери. Это, по крайней мере, отвлекало внимание от Деверилла. – Я и раньше бывала на гребных гонках. Ты сам брал меня с собой. И не раз.
– Быть зрителем и участвовать – это не одно и то же, Нелл.
– Да, это разные вещи. Спасибо за разъяснение. А теперь либо потанцуй со мной, либо уходи.
– Чтобы не мешать тебе, отплыть в Индию овладевать мастерством заклинания змей? Ты должна понять, что, пускаясь в приключение, следует думать о своей безопасности, иначе можно полностью потерять свободу, ради которой ты подняла весь этот шум.
– Закери, я буду, сама решать, каким должно быть приключение и стоит ли ради него рисковать моей безопасностью и репутацией. И никакого шума я не поднимала. Это была «декларация», которая важна для меня.
– Нелл, я, конечно, на твоей стороне, но ты ведешь себя как дурочка.
– Деверилл так не думает.
– Деверилл? Ты судишь о разумности своих поступков по тому, что скажет о них Деверилл? Побойся Бога, Нелл, ведь он сумасшедший. До тебя наверняка доходили слухи о его проделках. Причем в большинстве случаев это правда! – Брат сердито взглянул на нее. – К тому же ты девушка. Нравится это тебе или нет, но есть вещи, которые мужчине сойдут с рук, а вот девушку навсегда обесчестят. Одна из таких вещей – участие в гребных гонках.
«А другая – поцелуи».
– Если моя репутация будет погублена, то вы с Мельбурном выиграете. Так что не расстраивайся.
Она хотела уйти, но он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
– Речь не о том, кто выиграет, а о том, кто проиграет. Речь о моей сестре. Будь хоть немного осторожнее, Нелл. Я не хочу, чтобы тебя выдали замуж за какого-нибудь безмозглого шута горохового потому лишь, что Себ сочтет, что ты ведешь себя неправильно.
Элинор остолбенела.
– Значит, он уже выбрал кого-то?
Брат покраснел и поспешно отпустил ее руку.
– Нет, это я просто так сказал…
– Кто это, Закери?
– Это не будет иметь значения, если ты выбросишь из головы блажь относительно поиска кандидатуры собственного мужа.
– Я еще даже не начала поиск, – солгала она, бросив сердитый взгляд в ту сторону, где стоял Мельбурн. – И прошу всех вас помнить о нашей договоренности: пока что никто не сказал ни слова о моем плохом поведении. А поэтому я по-прежнему являюсь хозяйкой собственной судьбы.
– Ничего из этого не получится, если завтра ты появишься на регате.
– Это все-таки лучше, чем выходить замуж за какого-нибудь старого козла, которого вы для этой цели притащите с пастбища. – Она круто повернулась и бросила через плечо: – Желаю приятного вечера.
Пока она пробиралась сквозь толпу к Барбаре, ей пришло в голову, что только благодаря Девериллу в лондонской «Таймс» еще не появилось объявления о ее предстоящем браке. Но если ему не удастся каким-то образом заткнуть рот Стивену Кобб-Хардингу, то ей лучше завтра броситься в Темзу.
Не странно ли, что она попросила одного повесу защитить ее от шантажа со стороны другого? Надо вечером помолиться о том, чтобы наставник не обманул ее доверия.
Глава 10
Уже пятый день подряд Валентин уходил из дома до полудня. Вернее, даже задолго до полудня. Изменилось не только время, отведенное на сон, изменились и другие привычки, касающиеся, к примеру, прекрасного пола. У него за всю жизнь было достаточно женщин, чтобы можно было обойтись без них недельку-другую. К тому же, кроме Элинор, все равно никто не смог бы удовлетворить это его нежданное новое страстное желание.
Наскоро позавтракав, Валентин вышел из дому. Прилив сменится отливом примерно в двенадцатом часу, но ему, прежде чем отправиться на гребные гонки, надо успеть кое-что сделать.
Его слуги, привыкшие к тому, что он поздно встает, были весьма озадачены изменением распорядка дня хозяина. Однако когда охотишься на певчих птичек, нужно вставать вместе с ними. То же самое относится к охоте на шакалов.
В клубе «Иезавель» двери были еще закрыты, что объяснялось, вероятнее всего, тем, что последние посетители ушли часа два или три назад.
Тем не менее, Дайкен, владелец клуба, кивнув в знак приветствия, впустил его.
– Что привело вас сюда в такую рань, милорд? – поинтересовался он.
– У меня к вам вопрос, Дайкен. Даже несколько. Вполне возможно, ответы на них сулят вам денежное вознаграждение.
Толстая физиономия бывшего боксера расплылась в довольной ухмылке.
– Всегда рад помочь преданному завсегдатаю моего заведения.
Валентин сел за один из игровых столов, с циничным интересом окинув взглядом изношенное сукно и пятна на темно-красном ковре. Когда окна распахнуты настежь и помещение залито дневным светом, видно, в каком ветхом состоянии все здесь находится, хотя при свете свечей он никогда этого не замечал.
– У вас хранятся долговые расписки некоторые ваших клиентов, не так ли?
– Да, есть у меня несколько человек, которые не столь аккуратно расплачиваются по своим долгам, как это делаете вы, милорд.
– Долги за выпивку или проигрыши?
– Большей частью и то и другое. – На грубом лице снова появилась ухмылка. – Похоже, что одно следует за другим.
– Это вы правильно заметили. – Валентин наклонился к нему поближе. – Нет ли у вас, случайно, каких-нибудь долговых расписок мистера Стивена Кобб-Хардинга?
– Это конфиденциальная информация, милорд. Валентин достал из кармана бумажник.
– Дело в том, что Стивен мой друг и, чтобы не расстраивать его семью, я, возможно, захочу выкупить у вас его долговые расписки. Конечно, за разумную цену.
Дайкен встал из-за стола.
– Подождите здесь минутку.
Он исчез за дверью маленькой комнаты и мгновение спустя, появился оттуда с гроссбухом и деревянной шкатулкой под мышкой. Вновь усевшись напротив Валентина, владелец клуба открыл свой фолиант и перелистнул несколько страниц, прежде чем нашел запись, которую искал.
– Мистер Кобб-Хардинг не сидел за нашими столами более месяца, но я могу поклясться, что это объясняется его проигрышем в фараон, составляющим семьсот восемьдесят шесть фунтов. Это не считая еще тридцати семи фунтов за выпивку. Мистер Кобб-Хардинг любит бренди.
– Как и все мы, – сказал Валентин, которого потрясла эта сумма, хотя он не подал вида. Клиентуру игорного клуба «Иезавель» составляли люди среднего достатка. Зачастую им нравилось играть, посадив на колени девчонку. Это допускалось. Но если их долг был достаточно велик, клуб, продолжая хранить долговые расписки, принимал меры принуждения для взыскания денег.
– Вижу, милорд, что вас удивляет мое терпение по отношению к этому джентльмену. Я был бы более настойчив, если бы он примерно неделю назад не заглянул сюда и не сказал, что у него на крючке богатая наследница, и что к концу месяца он расплатится по счетам с процентами.
Учитывая все обстоятельства, это было весьма оптимистичное утверждение со стороны Кобб-Хардинга. Какой нахал!
– Я слышал из очень надежных источников, что у этой богатой наследницы совсем другие планы, – сказал Валентин, стараясь, чтобы хозяин не заметил, в какой он ярости.
– Похоже, так оно и есть. Кому и знать об этом, как не вам.
– И то, правда. В таком случае, что бы вы сказали, если бы я заплатил вам разумную сумму за долговые расписки Кобб-Хардинга, а вы переписали бы их на меня?
Дайкен прищурил глаза.
– Насколько разумную?
– Скажем, пятьсот фунтов.
– Восемь сотен позволили бы мне спать спокойнее.
– Шесть сотен фунтов в руках позволят вам спать лучше, чем восемь, которые вы, наверное, никогда не увидите.
Хозяин долго жевал губу.
– Согласен, – сказал он, наконец. – Шесть сотен наличными. И больше никаких расписок.
– Договорились, – кивнул Валентин, отсчитывая банкноты. Если и дальше дело пойдет таким же образом, придется ему заехать в банк за наличными. – А бумаги?
Бывший боксер подписал векселя и захлопнул гроссбух.
– Вы оказали бы мне большую любезность, если бы сообщили мистеру Кобб-Хардингу, что здесь его примут только в том случае, если у него будут наличные.
– С удовольствием сделаю это. Спасибо, мистер Дайкен.
– Приятно иметь дело с таким понимающим джентльменом, как вы, милорд.
Выйдя из клуба, Валентин засунул в карман долго вые расписки Кобб-Хардинга и, свистнув, подозвал кеб.
– Клуб «Будлз», пожалуйста, – сказал он извозчику, бросив ему шиллинг.
Побывав в «Будлз», «Уайтс», «Сосайети», «Нейви» и еще дюжине так называемых клубов, больше похожих на воровские притоны и публичные дома, Валентин заплатил более тринадцати тысяч фунтов и выкупил на двадцать три тысячи двести восемьдесят шесть фунтов долговых расписок Кобб-Хардинга.
Большинство бухгалтеров, владельцев клубов и хозяев игорных заведений были счастливы, продать ему эти расписки. Похоже, что никто из них не надеялся, что с ними расплатятся. Но к некоторым Кобб-Хардинг недавно заглядывал и заверял, что скоро у него появятся средства, чтобы расплатиться с долгами, из-за чего Валентину приходилось платить им больше. Вместе с этим росла и его ярость.
Общая сумма долга потрясла его. Он и сам играл, и время от времени проигрывал, однако никогда эта сумма не превышала того, что он мог позволить себе спустить, – правда, такое случалось не так уж часто. Судя по всему, Кобб-Хардинг как игрок и в подметки ему не годился. Неудивительно, что сын баронета решил, что пора жениться на деньгах. Но то, что он сделал в попытке заполучить богатую невесту, более консервативные друзья Валентина назвали бы поступком, переходящим всякие границы. Сам Валентин, в конце концов, почувствовал, что просто… взбешен. Погубить репутацию невинного человека для того, чтобы исправить результаты собственной глупости, – это выходило за все границы. А тот факт, что в данном случае речь шла о репутации Элинор Гриффин, делал его поступок, с точки зрения Валентина, преступлением.
Его бухгалтер был не очень-то доволен тем, что маркизу потребовалось сразу так много денег. Однако поскольку он и его отец в свое время разумно пополняли семейный капитал, изъятие такой суммы было, по существу, незаметно. В любом случае игра стоила свеч.
Когда Валентин заполучил в свое распоряжение долговые расписки, у него появилось большое искушение отправиться к мистеру Кобб-Хардингу и снести с петель его входную дверь. Хотя было бы весьма заманчиво избить сукина сына и приказать ему либо заплатить долги, либо бежать в Америку, Валентин отказался от этой идеи. У него был план, которого он должен придерживаться. Он скупил эти расписки ради защиты репутации Элинор Гриффин.
Ох уж эта любительница приключений… Валентин достал из кармана часы. Половина двенадцатого. Ялики уже выстраивались в линию на Темзе. Он не очень беспокоился о безопасности Элинор. Фицрой был, конечно, придурком, но девушка это знала. Если она со вчерашнего дня не потеряла разум окончательно, то ни за что не сядет ни в одну из этих узких лодок.
Однако она будет там одна – в поисках приключений, в окружении джентльменов, которые охотятся за ее деньгами. Причем любой из них может оказаться таким же доведенным до отчаяния типом, как Кобб-Хардинг. Без гроша в кармане, но с мечтами о богатой наследнице.
Надо бы предупредить ее об этом, если она еще сама не догадалась. Ведь Элинор отличалась сообразительностью, привыкла делать собственные выводы. Это делало ее непредсказуемой. Ему обычно не нравилась излишняя самостоятельность в поступках женщин. Всех – кроме Элинор.
Расплатившись с извозчиком, он бросился бегом к краю пирса. Она стояла там, в толпе зрителей и махала платочком первой группе отплывающих яликов.
– Где ваши братья? – спросил он, когда, остановившись, приблизился к ней. Сердце его учащенно билось, но совсем не потому, что он бежал. Солнечные лучи добавили бронзы к темно-каштановому цвету, волос Элинор, а сквозь тонкий, зеленый с желтым, муслин ее платья его зоркий глаз различал белую сорочку.
Она взглянула на него через плечо.
– Мне кажется, что они расположились дальше по берегу и криками поддерживают Фицроя. Вообразили, наверное, что я буду участвовать в гонках.
– Как это могло прийти им в головы?
Элинор пожала плечами. В глазах ее вспыхивали озорные искорки.
– Я не говорила об этом ни слова.
– Они беспокоятся о вашей безопасности, и вы это знаете.
– Знаю. И потому просили воздержаться от гребных гонок, хотя и оставили решение за мной.
– Я бы тоже попытался вас отговорить. Она вопросительно взглянула на него.
– Поймите, это не имеет отношения к свободе. Просто я не хочу, чтобы вы утонули. – Он улыбнулся. – Но у меня есть одна мыслишка насчет приключения, для которого не потребуется присутствие на берегу Темзы.
– Что бы это могло быть?
– Пообедайте со мной, – предложил он, надеясь, что, высказанное из его уст, это предложение уже приобретает привкус авантюризма.
– Пообедать? Отличная мысль.
– Да? Вот и хорошо. В таком случае – вперед.
– При условии, что мы не станем сообщать моим опекунам, куда идем.
Боже милосердный, она снова рискует.
– Мы могли бы поставить братьев в известность и пойти с их ведома, – сказал он.
– С каких это пор вы стали таким благонравным? Очень хороший вопрос.
– С тех пор как вы попросили меня о помощи. К тому же я не хочу, чтобы братья Гриффин побили меня за причинение ущерба вашей репутации.
– Значит, ваше беспокойство вызвано исключительно соображениями собственной безопасности?
Он усмехнулся.
– Кажется, вы уже называли меня головоломкой. Элинор вздохнула.
– Называла. Может быть, просто оставим им записку? К удивлению и немалому облегчению Валентина, она согласилась.
– Отличная мысль. Меньше шансов обидеть кого-нибудь.
К счастью, у него нашелся листок бумаги, оставшийся после операции с выкупом долговых расписок Кобб-Хардинга. Достав из ридикюля карандашик, она написала братьям, что в гребных гонках не участвует, а обедает с маркизом Девериллом.
Покончив с этим, Валентин нашел кеб и отослал записку в Гриффин-Хаус. Он чуть было не нанял экипаж и для них с Элинор, но слишком уж велики были шансы, что кто-нибудь увидит, как они садятся в закрытый кеб без дуэньи. Вся эта чушь, касающаяся соблюдения правил светского этикета, его бы не волновала, если бы не его обязательства перед Мельбурном.
– Куда мы идем? – Элинор, очевидно, пришла к тому же выводу и взяла его под руку.
Возможно, нормы приличия все-таки имели право на существование. По ее серым глазам было видно, что ситуация и развлекает ее, и тревожит. Как видно, случай с Кобб-Хардингом не прошел даром и, наверное, послужил хорошим уроком, показав, что не следует подходить слишком близко к краю пропасти. Валентину не хотелось бы, чтобы она приобретала житейский опыт такой ценой.
– Тут неподалеку есть кафе «Просперо», – ответил он, назвав ближайшее место, где можно пообедать на открытом воздухе.
Она кивнула, и они направились к северу от реки. Какое-то время шли молча, и Валентин мысленно поздравлял себя с тем, что удалось избежать нежелательного развития событий, да еще и с участием ее братьев. Ну что ж, она не нарушила договор, но если бы Мельбурн стал ей что-то запрещать, то, вероятнее всего, прыгнула бы в лодку – для того лишь, чтобы поступить наперекор ему.
– Я кажусь вам, наверное, круглой дурочкой? – сказала она, наклоняясь чуть ближе к нему.
Его сердце в очередной раз забилось сильнее.
– Я такого не замечал. Вы имеете в виду, что ни будь конкретное?
– Мне кажется, что я порой делаю серьезные заявления, не имея ни малейшего понятия, как осуществить что-нибудь на практике. И какими бы приятными ни были ваши… поцелуи, они, кажется, лишь вносят путаницу в этот вопрос.
Приятными? И только? Хотя насчет путаницы он мог бы согласиться с ней. Давать волю чувствам не следует.
– Вы не знаете, чего хотите. Это бывает со многими, Элинор. Но вас, по крайней мере, что-то влечет, не дает спокойно жить. Вы пытаетесь разобраться – методом проб и ошибок.
– Понятия не имею, почему вы со мной такой… терпеливый, Деверилл. Хотя время от времени я слышу от вас весьма нелестные замечания об особах женского пола.
– О многих из них – да. Но не о вас. Она покраснела.
– Позвольте узнать почему?
Как тут ответишь? Она хотела получить урок свободы. Значит, ей надо осознать, что, когда имеешь дело с таким ловеласом, как он, поцелуи – это всего лишь начало бурного романа. С другой стороны, он не хотел испугать ее, тем более после того, как она побывала в лапах Кобб-Хардинга. Наверное, самое разумное – оставить выбор за ней.
– Насколько искренний ответ вы хотите получить? – тихо спросил он.
Элинор остановилась и посмотрела ему в лицо.
– По правде, говоря, я просто хочу, чтобы вы еще раз поцеловали меня, – заявила она.
Вот это уже откровенный разговор. Даже слишком.
– Наши желания совпадают, – сказал Валентин, моля Бога, чтобы его пенис вел себя пристойно, пока он не выпутается из этого трудного положения, – но я не буду этого делать.
– А если это именно то приключение, которого мне хочется, Валентин? – тихо спросила она.
Он ощутил эрекцию. Боже милосердный!
– В таком случае я предложил бы вам выбрать что-нибудь другое. Поцеловать невинную девушку дважды – это мой предел. После этого я за себя не ручаюсь. Вы сами сказали, что не хотите, чтобы вас обесчестили, Элинор. Поверьте, в следующий раз я не ограничусь поцелуем, и к чему это приведет? И кем же я тогда окажусь перед вашими братьями?
– В таком случае, почему вы здесь? Утверждаете, будто вы эгоистичный варвар, однако вовремя приехали нынче утром, чтобы убедиться, что я не разбилась в лодке об опору Вестминстерского моста и не утонула. И вы обещали помочь мне выпутаться из затруднительного положения со Стивеном. Почему?
Если он ответит на этот вопрос правдиво, то ему, скорее всего, придется забыть о страстном желании, поцеловать ее нежные теплые губы. Если он скажет ей хоть одно слово о своем соглашении с Мельбурном, у него просто не будет такого шанса.
– Я пытаюсь стать вашим другом, Элинор, хоть и не привык к чисто дружеским отношениям с женщинами. Для меня это нечто новое, и, поцеловав вас впервые, я совершил ошибку. Перешел запретную черту.
– А во второй раз?
– Это была с моей стороны еще более серьёзная ошибка.
– Ошибка, – повторила она, задумавшись. – Не слишком лестное признание.
Несмотря на крушение надежд, и растущий дискомфорт в паху, Валентин усмехнулся.
– Вы расстроились из-за того, что я не имею намерения соблазнить вас?
Она сердито посмотрела на него.
– С чего вы взяли?
– Радуйтесь этому. Помните, что, если разразится скандал, вас выдадут замуж за какого-нибудь зануду – кажется, так вы изволили описать своего потенциального супруга? Даже прогуливаясь со мной, вы уже вызываете толки. Так что вам следует сделать выбор.
Хотите ли вы, испытав одно-единственное приключение, вернуться к безопасной, размеренной жизни или готовы перевернуть ее вверх ногами и взять на себя ответственность за непредсказуемые последствия? – Он наклонился к ней, вдыхая аромат лаванды, исходящий от волос. – Потому что, если вы будете искушать меня и дальше, я сорвусь с тормозов, и тогда расплачиваться придется нам обоим.
– Я знаю о последствиях.
– Знать теоретически и знать на практике – это разные вещи. Так что подумайте хорошенько.
Она покраснела. Потом обиженно отвела взгляд, и он затаил дыхание. Одно лишь то, что она предложила ему стать ее приключением, подтверждало, что девушка очень наивна. Она, как видно, сделала его раз и навсегда персонажем какой-то сентиментальной волшебной сказки. Безопаснее, конечно, оставаться в тени, выглядеть равнодушным, не связывать себе руки.
– Так скажите мне все-таки, чьи кандидатуры вы включили в список потенциальных супругов? – попросил он.
– Зачем? Чтобы вы могли высмеять их?
– Вы просили помощи, и я вам ее предлагаю.
– При условии, что сами останетесь в сторонке? Два поцелуя, но не больше – это потому, что вы боитесь продолжения?
Кажется, она начинает постигать его нехитрую тактику.
– Я имею на это право, – сдержанно сказал Валентин. – Полно вам, Элинор. Вернемся к разговору о вас и вашем эксперименте. Мне, по крайней мере, может быть известно, не имеет ли кто-нибудь из кандидатов негодных привычек, о которых не знают остальные.
– Я постараюсь проинформировать вас. Хотя мне качалось, что вы сами должны предложить мне вариант приключения. Где же он?
Валентин заставил себя улыбнуться.
– Я продолжаю работать над этим конкретным заданием.
Они подошли к кафе «Просперо», где столы были расставлены на открытом воздухе, и он усадил Элинор за один из них. Как он и предполагал, тут уже было несколько знакомых, которые побывали на гребных гонках в качестве зрителей. Он слышал, как они шепотом обменивались мнениями по поводу того, почему Деверилл повсюду сопровождает леди Элинор, да еще без дуэньи.
– Вы уверены, что показываться на публике в моей компании не будет считаться скандалом? – тихо спросил он, усаживаясь по правую сторону от нее.
– Мельбурн доверяет вам, я тоже, – сказала она в ответ, хотя взгляд, которым она окинула посетителей кафе, был не таким беззаботным, как ей хотелось изобразить.
– Отлично. – Он жестом подозвал официанта. – Два бокала мадеры, – заказал он, когда тот подбежал, – и самое лучшее, что у вас здесь готовят.
Официант поклонился.
– Сию минуту, милорд.
– Не спешите. Мы никуда не торопимся. Элинор наблюдала, как он делает заказ. Ее братья вели себя также: даже если человек, с которым они разговаривали, понятия не имел, кто они такие, он немедленно начинал называть их милордами и угодливо кланялся им, как будто сразу распознавал, что они принадлежат к аристократии.
Деверилл без особых усилий завладел вниманием всего персонала кафе. Главный официант подошел к их столу, чтобы лично наполнить бокалы мадерой, и в течение почти пяти минут описывал заслуживающие восхищения качества их жареного фазана, известные не только в Англии, но и на континенте.
Элинор глупо было обижаться на своего спутника. Он был честен, о чем она сама его попросила, причем это качество было одним из тех, которые ее в нем восхищали. Это у нее были вопросы, а Валентин, слава Богу, согласился ответить. И если он не поощрял ее намеки о переходе к более близким отношениям, то исключительно для ее же блага, пусть даже ей не хотелось с ним соглашаться.
– Полагаю, что это нам подойдет, – сказал, наконец, Валентин, когда старший официант уже вознамерился в деталях описать сложный способ маринования дичи. – А теперь оставьте нас, пожалуйста.
Официант с поклоном ретировался. Элинор хихикнула с довольным видом.
– Для завзятого кутилы вы весьма корректно общаетесь с обслуживающим персоналом.
– С ними общается мой бумажник. А до меня им нет никакого дела.
– Как и до меня. Официант не удостоил меня взглядом.
