Текст книги "Грех и чувствительность"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Все еще утро, не правда ли? – сказал он в ответ и слегка поклонился, чтобы не расплескать содержимое стакана. – У меня, кажется, появляется привычка рано вставать. – Его обманчиво ленивый взгляд скользнул по ее одежде и Хелен за ее спиной. – Вы куда-то уходите?
– Да. За покупками. Мне почему-то казалось, что сегодня утром вы будете в парламенте.
– А вы знаете, в котором часу они начинают утренние заседания? В восемь утра! Это возмутительно! Я буду присутствовать лишь на вечернем заседании.
Она фыркнула, немного повеселев, потому что он не начал разговор с сообщения о том, что Стивен Кобб-Хардинг отправился в редакцию газеты и рассказал историю о вчерашнем вечере. Однако его присутствие здесь вызывало вопрос, который она не могла не задать.
– Могу ли я что-нибудь сделать для вас, милорд? Он снова взглянул на Хелен.
– Я пришел, чтобы спросить, как вы себя чувствуете, поскольку вчера вам нездоровилось и вы не могли присутствовать на балу у Хэмптонов.
Элинор была удивлена такой галантностью человека, который, как ей казалось, вообще не обладает этим качеством. Его обаяние заправского ловеласа никогда на нее не действовало, хотя, по правде говоря, он никогда и не пытался ее соблазнить. И ей не в первый раз захотелось, чтобы он хотя бы попробовал это сделать.
Конечно, после вчерашнего вечера это едва ли случится. Он видел, как другой мужчина лапал ее голую грудь, а потом наблюдал, как ее рвет практически в его карете. И, несмотря на все это, знал, что надо сказать, чтобы приободрить ее, не позволить впасть в истерику и заставить почувствовать себя в безопасности. И этот человек, от которого можно меньше всего ожидать подобного благородства, спас ее репутацию.
– Я уже чувствую себя неплохо, – абсолютно правдиво ответила она. При одной мысли о том, как много он для нее сделал, по спине пробежала приятная дрожь. – Хороший ночной сон творит чудеса.
– Верю вам на слово, – улыбнулся он. – Я рад, что вам стало лучше.
Жестом, приказав Хелен оставаться на месте, она подошла к Девериллу, стоявшему у окна.
– Можно мне задать вам вопрос?
– Разумеется, – сказал он, отхлебнув виски.
– Как вчера вечером вы узнали, что это была я? Деверилл взглянул на нее сверху вниз.
– Я понял это сразу, – тихо сказал он. Зеленые глаза встретились с ней взглядом, потом медленно оглядели се с головы до пят. – Я увидел черного лебедя в красном платье. Это и привлекло мое внимание.
Боже милосердный!
– Правда?
– Да. – Его пальцы прикоснулись к ее юбке. – Не уверен, знаете ли вы это, но красный цвет удивительно идет вам, Элинор.
У нее учащенно забилось сердце. Она почувствовала, как горячая волна пробежала по ее телу. Деверилл явно флиртовал с ней, причем не так, как делал это обычно – многословно и с самоуничижительными замечаниями относительно своего отвратительного характера.
– В таком случае приходится пожалеть, что вчера вечером я разорвала это платье на несколько кусков.
– Меня это не удивляет. Позвольте посоветовать вам, заказать еще одно.
– Я подумаю, – ответила она, хотя совсем не была уверена, что этот совет ей пригодится. Вчера, когда она сняла это платье, воспоминания о грубом прикосновении рук Стивена Кобб-Хардинга к ее обнаженной груди чуть снова не вызвали у нее рвоту.
Неужели все это произошло с ней? Неужели попасть в подобную переделку означает быть свободной?
Она пристально вгляделась в глаза Деверилла. Он должен знать. Кому, как не ему, знать это?
– Прошлым вечером, – сказала Элинор, понизив голос, потому что вспомнила, что Хелен обещала проявлять сдержанность только при отсутствии угрозы для ее безопасности, – я хотела почувствовать себя свободной.
– Понятно, – сказал он, допивая виски. – Мне пора идти. Терпеть не могу начинать день на пустой желудок.
Он повернулся, но Элинор схватила его за рукав, не давая уйти.
– Прошлым вечером это была свобода? Или романтика?
Деверилл замер, посмотрев ей в глаза.
– Ни то ни другое. Скорее грех. Меня учили, что между ними есть разница. Однако все это следует испытать хотя бы раз в жизни.
– И грех? – повторила она.
– Да. Хотя он должен совершаться по взаимному согласию и доставлять гораздо больше удовольствия, чем-то, что почти произошло с вами. – Высвободившись из ее рук, он направился к двери.
– Надеюсь, я скоро вас увижу? – крикнула она ему вслед.
– Я буду где-нибудь поблизости, – усмехнулся он и откланялся.
Элинор слышала звуки его удаляющихся по коридору шагов, потом открывшейся и закрывшейся входной двери. Валентин знал ответы на многие вопросы. Даже если он не спешил делиться собственным опытом с ней, он понимал разницу между грехом и свободой, познал и то и другое. Она подозревала также, что он не был чужд и романтики, хотя вряд ли искал ее в жизни. Словом, изведал он немало. Невозможно иметь такой очаровательно греховный огонек в глазах и не вкусить чего-нибудь недозволенного. А, кроме того, она узнала о маркизе Деверилле то, чего никак не предполагала раньше: ему можно доверять.
Очевидно, избежать скандала было труднее, чем она по наивности думала. Конечно, она зря обольщалась в отношении Стивена, но этой ошибки больше не повторит. То короткое время, на которое ей удалось вырваться из-под ига своих братьев, было слишком важно для нее. Ей нужен был наставник, способный помочь ей сориентироваться в сложном мире человеческих страстей. Ей нужен был Валентин Корбетт.
– Валентин, я с тобой говорю. Прислонившись к экипажу, припаркованному на Бонд-стрит, он прислушивался к жалобному тихому голосу, доносившемуся изнутри экипажа. Вернее, слушал он вполуха, поскольку его внимание почти целиком было приковано к паре молодых леди, которые шли вдоль улицы по направлению к лавке шляпницы.
– Ты, кажется, даже не слушаешь меня?
– Я слушаю, Лидия, – сказал он, доставая из кармана сигару. – Продолжай.
– Знаешь ли ты, каково мне ложиться в постель с дряхлым стариком, каково ощущать его ласки?
– Если это так невыносимо для тебя, дорогая моя, то тебе, наверное, не следовало выходить за него замуж. – Он раскланялся с проходившими мимо знакомыми дамами.
– Надеюсь, ты не имеешь в виду, что я должна была пренебречь большими деньгами? Это на тебя не похоже, Валентин.
– Да ну? Как странно.
– И я так думаю. Но ты мне нужен. Он закурил сигару.
– «Нужен» – слишком сильное слово, Лидия. Не думаю, чтобы ты в чем-то нуждалась. Но если ты хочешь видеть в своей постели кого-то, кроме своего мужа, то у тебя очень широкий выбор.
В экипаже наступило молчание. Даже сквозь опущенные шторы он видел, как она сидит на бархатных подушках и, прищурив глаза, обдумывает все сказанное им, прикидывая, есть ли тут что-нибудь такое, что можно истолковать в свою пользу.
– У тебя появилась новая пассия, – наконец изрекла она.
Он пренебрежительно фыркнул.
– Значит, вот к какому выводу ты пришла? Что ж, даже если у меня возник к кому-то интерес, это не повлияет на наши с тобой отношения.
– Как посмотреть. Может быть, ты выбрал свою квоту любовниц и теперь тебе надо избавиться от одной из нас, прежде чем уложить в постель другую?
Валентин вздохнул, не спуская взгляда с дверей шляпной лавки.
– Это становится утомительным. Делай, какие угодно выводы, Лидия. Найди кого-нибудь. Приятно провести вдвоем время – это одно, но я совсем не хочу, чтобы меня изводили придирками. Тем более если это делает замужняя женщина.
Лидия разразилась бранью. К счастью, Элинор и леди Барбара вышли из лавки шляпницы и продолжили свой путь по улице, а он последовал за ними, оставив Лидию в полном недоумении.
Формально он не должен был находиться здесь. Прогулка по магазинам была в расписании Элинор единственным мероприятием, запланированным на сегодня, и Мельбурн счел его достаточно безобидным, чтобы снять с нее наблюдение. Валентин был вполне уверен, что ее брат прав.
Это не объясняло, почему он ждал за углом возле резиденции Гриффинов, пока она не отправилась на встречу с леди Барбарой, и почему последовал за ними по Бонд-стрит, вместо того чтобы отправиться в палату лордов.
Фактически у него не было никаких логических причин находиться здесь. Никаких, кроме желания – нет, черт возьми, потребности! – понять Элинор Гриффин. Видит Бог, он докатился до того, что едва не поцеловал девушку в ее собственной гостиной, где в любой момент мог появиться Мельбурн.
Это противоречило здравому смыслу. Случалось, что он, подвергаясь опасности, охотился на дичь, которая уже принадлежала другому мужчине, но это было допустимо. Друзья же – совсем другое дело. У него было не много друзей, и он их не предавал. Никогда.
Мельбурн попросил его присматривать за Элинор, чтобы она не попала в беду, и тотчас сообщать ему, если заметит что-нибудь предосудительное. И всего за один день он видел ее полуголой, сопровождал ее домой без дуэньи – и то и другое могло бы вынудить его жениться на этой девушке, если бы кто-нибудь узнал об этом, – а потом он пообещал ей не говорить никому о том, что случилось.
То, что пытался сделать Кобб-Хардинг, произошло не по ее вине. Он был в этом уверен. Но она отправилась к Белмонту по доброй воле, и он мог бы со спокойной совестью так и сказать ее брату. Но поступил иначе…
Валентин затянулся сигарой, держась достаточно далеко от Элинор в толпе, так что ему было видно лишь страусовое перо на ее шляпке. Поскольку он уже заявил, что намерен в это время находиться в другом месте, было бы странно, если бы она обнаружила его в тридцати шагах за своей спиной.
Он совсем не был уверен, что чего-то добьется этой слежкой. Пропади все пропадом; ведь если бы Мельбурн не обратился к нему, и он не узнал о маленьком мятеже Элинор, то сам Валентин стоял бы первым в очереди жаждущих воспользоваться случаем и преподать ей «уроки» свободы, греха и страсти. Однако благодаря герцогу его весьма эффективно вывели из этой игры. Конечно, его голова сознавала долг чести, но остальные части тела не очень-то обращали внимание на столь высокие материи. В нем бушевало желание; уложить Элинор Гриффин в постель.
– Деверилл? Ты что здесь делаешь?
Валентин остановился, увидев, как из магазина мужской одежды появился Закери Гриффин.
– А как ты думаешь? – сказал он в ответ с некоторым раздражением. – Выплачиваю свой долг Мельбурну.
Закери немедленно укрылся в тени здания.
– Она здесь?
Качнув головой, Валентин снова двинулся вперед. Не хватает только потерять ее теперь из вида.
– Ты осторожен, как пушечное ядро, – усмехнулся он. – Она на полквартала впереди нас. Делает покупки с леди Барбарой Хаусен.
– Элинор так и сказала, – признался Закери, пристраиваясь рядом с ним. – Но она, кажется, хитрее, чем я думал. Мельбурн рассказывал тебе о том, как она убежала в Воксхолл?
Закери некоторое время шел рядом с ним молча.
– Возможно, мы ее излишне опекаем, – продолжил он, – но это не наша вина. В тот раз, когда она исчезла в Девоне… я никогда еще не видел Мельбурна в таком отчаянии.
– Она исчезла? – спросил Валентин. – Ты хочешь сказать, что такое с ней случалось и раньше? Мельбурн никогда не говорил об этом.
– Он знает твою нелюбовь к семейным драмам, – улыбнулся Закери. – Но тогда – совсем другое дело. Нелл было двенадцать лет, а Мельбурну, кажется, двадцать три. Ну и мы с Шеем где-то посередине. Нелл обычно делала все, что делали мы: плавала в озере, ловила рыбу, занималась фехтованием, – он хохотнул, очевидно, что-то вспомнив, – и даже ездила верхом. Однажды днем она взяла принадлежащего Себастьяну мерина, огромного конягу по кличке Атлас. Примерно сорок минут спустя Атлас вернулся домой без нее.
Леди вошли в кондитерскую, и Валентин остановился в проулке между домами.
– Что же произошло?
– Я выехал вместе с грумами, но на дороге, по которой она обычно ездила, мы ее не нашли. Тогда Мельбурн отправил на ее поиски весь обслуживающий персонал – около сорока человек. Лошади ее сбрасывали и раньше, и мы научили ее, как надо падать, так что сначала не очень беспокоились. По крайней мере, я. Но потом солнце село, а мы ее так и не нашли.
Валентин заметил, что у него участилось сердцебиение и стало трудно дышать, но постарался взять себя в руки. Ему было совсем не свойственно принимать так близко к сердцу чью-то историю. Тем более что события происходили девять лет назад, и он знал, чем все кончится. Элинор, слава Богу, находилась в кондитерской, в двадцати шагах от него. Но ему хотелось узнать, что же тогда произошло.
– Ну и?..
– Мы взяли с собой факелы и фонари и продолжили поиски. К тому времени Мельбурн охрип, постоянно выкрикивая ее имя, и, я думаю, был почти уверен, что ее похитили, чтобы потребовать в качестве выкупа семейное состояние. Он был готов отдать им все.
– Это для него не характерно. Закери, усмехнувшись, кивнул.
– Мы искали в течение шести или семи часов. Где-то после полуночи Шей выстрелил в воздух, и все сбежались к нему. Он нашел ее в четырех милях от дома спящей в куче листьев. Девочка ждала рассвета, чтобы отправиться домой. У нее было сломано предплечье, но в остальном все оказалось в порядке. – Он снова фыркнул. – Она спросила, почему мы не шли так долго, и почему никто не подумал о том, чтобы захватить ей что-нибудь поесть.
Валентин облегченно вздохнул.
– Похоже, она одна в отличие от всех вас человек здравомыслящий.
– Возможно, что и так, но после этого мы стали еще больше заботиться о ней. Она отсутствовала в течение девяти часов, Деверилл. Я считаю, что это было самое страшное время в моей жизни.
Значит, он поступил абсолютно правильно, не рассказав братьям о том, что произошло у Белмонта.
– Еще одна веская причина не заводить семью, – заметил Валентин.
Глава 7
– Скажи на милость, почему ты вдруг захотел присутствовать на музыкальном вечере, Шей? – спросила Элинор, уперев руки в бока. Если Мельбурн снова попытается изменить условия их договоренности, мобилизовав для этой цели частную гриффиновскую армию, то он получит отпор независимо оттого, кого назначит своим полномочным представителем.
– Я решил, что мне пора повысить свой культурный уровень. Ну, идем?
– Ты полагаешь, что я должна этому поверить? Шарлемань окинул ее оценивающим взглядом.
– Наверное, нет. Но тебе придется простить меня, если я захочу убедиться, что ты благополучно добралась до пункта назначения.
– Господи!
– Как только мы туда прибудем, – продолжил брат, взъерошив рукой свои прямые каштановые волосы и глядя ей прямо в глаза, – я сяду где-нибудь в дальнем углу комнаты и начну флиртовать с первой незамужней женщиной, которая окажется поблизости.
– А что, если я буду проделывать то же самое с каждым из присутствующих неженатых джентльменов?
Брат сжал челюсти.
– Я обеспечиваю доставку. Все остальное – твоя забота.
Элинор подошла к нему еще ближе. – Ловлю тебя на слове, Шарлемань.
Хотя она никому не признавалась в этом, кроме Деверилла, мысль о том, что человек, которому она доверяет, сидит где-то поблизости, как ни странно, очень успокаивала после ужасного происшествия на суаре у Белмонта. Сегодня она проверит, хозяин ли своему слову Шей, потому что имела намерение флиртовать – хотя бы для того, чтобы поскорее забыть Стивена Кобб-Хардинга. Но теперь она станет делать это с осторожностью, по крайней мере, будет держать ухо востро.
Они доехали в экипаже до дома лорда и леди Ллелуэллин. Как только они прибыли и вошли в бальный зал, где должен был состояться музыкальный вечер, Шей поступил так, как обещал. Не оглянувшись, он пересек комнату, чтобы поговорить с хозяином и хозяйкой, даже не позаботившись о том, чтобы принести Элинор стаканчик пунша. Она сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Что особенного, если ее брат увидит, с кем она разговаривает? Расскажет Мельбурну?
– Позвольте мне, миледи. – Перед ней как-то незаметно материализовался Джеффри, граф Бейсингсток, что было совсем не просто для столь грузного человека, и предложил ей стакан пунша.
– Спасибо, милорд. Вы прочли мои мысли. Толстая физиономии графа расплылась в улыбке.
– Я всегда догадываюсь, что, когда леди куда-нибудь приезжает, ей нужно освежиться.
В его словах было мало логики, но они, по крайней мере, звучали безобидно.
– Вы часто бываете на музыкальных вечерах?
– Я считаю их хорошим способом составить мнение о талантах молодых леди. Понимаете, не хочется тратить время на ухаживание за женщиной, которая не умеет развлечь.
– Значит, вы подыскиваете себе супругу, милорд? Он кивнул, и его щеки дрогнули в знак согласия.
– Моя матушка, графиня Бейсингсток, требует, чтобы я женился. А она любит послушать по вечерам игру на фортепьяно, поэтому я хотел бы найти девушку, которая хорошо играет.
– Чтобы доставить удовольствие вашей матушке, – сказала она, удивляясь, как это граф ускользнул от внимания Мельбурна. Он имел титул и приличный доход и, несомненно, подпадал под категорию невыносимо скучных потенциальных супругов. Силы небесные! Удивительно, что они до сих пор не помолвлены.
Самая приятная часть ее договоренности заключалась в том, что она теперь могла проводить время и разговаривать с кем захочет, а не только с джентльменами, которые будут сочтены приемлемыми.
– А что доставило бы удовольствие вам самому? – поинтересовалась Элинор. Обычно ей разрешалось спросить у джентльменов только их мнение о погоде. Каким бы смешным ни выглядел Бейсингсток, они в этот момент поддерживали светскую беседу. Вполне приличное занятие.
– Найти девушку, которая составила бы компанию моей матушке и играла…
– …на фортепьяно, – закончила она за него. Вот вам и проникновение в мужскую душу.
– Вы меня понимаете. Кстати, а вы играете на фортепьяно, леди Элинор?
Боже милосердный!
– Не так хорошо, чтобы претендовать на признание вашей матушки, – ответила она, содрогнувшись.
Она отделалась от назойливого графа, но своей болтовней с ним, как видно, открыла шлюзы. К тому времени как дворецкий пригласил гостей занять свои места, еще семеро джентльменов, очевидно, заметивших, что Шей не обращает на нее внимания, то есть все присутствующие неженатые мужчины, не считая ее брата, окружили девушку, предлагая кто пунш, кто шоколад, а кто выражал свои восторги по поводу того, что она самая привлекательная леди в зале.
Хотя раньше джентльмены в таком количестве никогда не уделяли ей столько внимания, она была не настолько наивной, чтобы верить им. Именно по этой причине Себастьян некоторых из них не подпускал к ней. Они хотели заполучить ее деньги или подняться на более высокий общественный уровень, породнившись с Гриффинами. Но все же ей вовсе не требовалось, чтобы братья решали, кому из мужчин позволительно разговаривать с ней. Правда, Стивену удалось обмануть ее, но больше такого никому не удастся. К тому же некоторые из этих джентльменов, пусть даже неприемлемых для замужества, были, по крайней мере, забавными.
С другой стороны, где найти мужчин, с которыми можно пофлиртовать? Всей ее энергии едва хватило на то, чтобы оградить себя от их знаков внимания, порой столь неуклюжих, что она едва сдерживала смех. Здесь, конечно, было с кем поговорить, но найти потенциального мужа – увы! – не было никакого шанса.
Под сдержанные аплодисменты первая дебютантка поднялась на невысокую сцену, и Элинор приготовилась слушать. Садясь за фортепьяно, мисс Сэнфорд выглядела очень испуганной, и Элинор взглянула на горделиво посматривающую, на окружающих мать девушки. Жаль, что леди Сэнфорд не подозревала о том, что ее дочери достаточно сыграть незатейливую мелодию, чтобы, вполне возможно, сделаться леди Бейсингсток.
– Она не может сравниться с вами, леди Элинор, – сказал очередной потенциальный жених, лорд Генри Эндертон, сидевший рядом с ней.
– Спасибо, – сказала она в ответ, подчеркнуто внимательно слушая исполнительницу.
– А вы…
– Мне очень хочется пить, – прервала его девушка. – Не принесете ли стаканчик пунша?
Эндертон радостно помчался исполнять просьбу, и Элинор вздохнула с облегчением. Теперь она могла просто слушать исполнительницу.
– От вертепа до высоко эстетичного наслаждения музыкой – и всего за одни сутки, – услышала она низкий голос Деверилла, и он опустился на пустой стул рядом с ней. – Жизнь полна неожиданностей.
У нее замерло сердце, но она не отвела взгляд, от сцены.
– Чуть позднее выступит Мэри, старшая сестра леди Барбары. Она сама пригласила меня. А как оказались здесь вы, милорд?
– Я вообще не уверен, что приглашен. Проезжал мимо и заметил, что к этому дому сворачивают экипажи. – Он пожал плечами. – Меня никто не прогнал.
– Как же вас прогнать, если здесь столько молодых девушек ищут мужей? – прошептала она в ответ. – Вы вполне могли бы сгодиться какой-нибудь бедняжке.
– Вот как? Значит, я попал в ловушку? Она усмехнулась.
– В явную ловушку – с пуншем и шоколадом в виде приманки. А я-то думала, что вы всем этим пресытились.
– Дерзкая девчонка, – манерно растягивая слова, проговорил он. – А есть ли здесь потенциальные мужья для вас?
Элинор сморщила носик.
– Лично я пришла сюда исключительно ради шоколада.
Вновь появился Генри, держа в каждой руке по стакану пунша. Вежливость обязывала Деверилла извиниться и уступить ему место. Но маркиз вместо этого бросил на молодого мужчину один-единственный взгляд, после чего Эндертон счел за благо удалиться.
– Вы его напугали, – пристыдила Валентина Элинор.
– Что? Я просто хотел сказать, что если бы мне были нужны свобода, грех и романтика, то я бы не стал проводить вечер здесь. А что касается мужей, то вы могли бы…
– Тише, – остановила его Элинор, хотя мисс Сэнфорд так энергично барабанила по клавишам, что едва ли кто-нибудь мог подслушать их разговор. – Я ведь не пытаюсь полностью сломать свою жизнь; я только пытаюсь ее улучшить. У меня нет намерения, отказаться от спокойных вечеров или от общения со своими друзьями. Скажите, вы помогаете своим друзьям?
– Время от времени.
– Валентин, а для меня вы могли бы сделать кое-что?
Он долго молчал, так что она уже начала беспокоиться, что он ей откажет. Она искоса взглянула на него. Он смотрел на нее, но по выражению его лица было невозможно понять, что он думает. Однако его зеленые глаза блестели. Элинор судорожно сглотнула. Если бы он только узнал, как много думала она о нем за последнее время, то был бы весьма удивлен.
– Что вы имеете в виду? – тихо спросил он. «Поцелуй. Прикосновение твоих рук».
– Мне нужен проводник.
– Вы уезжаете в Африку?
– Не поддразнивайте меня. Я неверно выразилась. Не проводник, а скорее наставник.
– Я внимательно слушаю.
– Не знаю, как долго Мельбурн будет соблюдать нашу договоренность, – медленно сказала она, надеясь, что не ошиблась в нем, и действительно может ему доверять. – Но уверена: как только он ее аннулирует, у меня больше никогда не будет возможности принадлежать самой себе. Да, я надеюсь, сама выбрать себе мужа, но это не все, что я предполагаю сделать. Я хочу хоть на мгновение почувствовать настоящую свободу. Как птица! Но не знаю, как это осуществить. Я думаю, что вы могли бы мне помочь.
Где-то глубоко под их ногами громко хохотал над ним Люцифер. Валентин знал это, хотя звуки фортепьяно заглушали этот хохот.
– Не просите меня быть наставником, Элинор. Я для этого недостаточно подготовлен.
– Мой опыт подсказывает другое. Кому еще я могла бы довериться в таком деле? Мистеру Кобб-Хардингу?
На сей раз, он был уверен, что отчетливо слышит дьявольский хохот.
– Грех и доверие несовместимы. Одно предает другое.
По ее лицу снова медленно расплылась улыбка.
– В таком случае, почему вы возражаете, милорд?
Почему ему взбрело в голову являться сюда? По мнению Мельбурна, это было «безопасное» мероприятие, но он не мог удержаться. Прискакал. А теперь вот она просит научить ее жить, быть свободной как птица.
– Хорошо, – согласилась она. – Почему бы вам завтра утром не прогуляться со мной в Гайд-парке?
– Мне?
Она снова улыбнулась.
– Вы уже признались, что встаете до полудня. – Ее затянутые в перчатки пальчики незаметно погладили его по рукаву. – Ну, пожалуйста, Деверилл? Вернее, Валентин. Я не хочу снова сделать ошибку, как вчера вечером.
Он вздохнул.
– Ладно. В одиннадцать. И захватите с собой какую-нибудь чертову дуэнью.
– Захвачу. Спасибо, сэр.
– Оставьте благодарность на потом. Не сомневаюсь, что вы пожалеете, что благодарили меня.
– Никогда!
Она, может быть, и не пожалеет. А он? Ох, черт возьми, уже пожалел.
Он заметил Шея Гриффина, который сидел на несколько рядов позади них. Судя по его скучающем виду, среднему брату, очевидно, досталось сопровождать Элинор, когда подбрасывали монету. После того как Валентин услышал от Закери об инциденте с лошадью, ему стало понятнее покровительственное отношение братьев к сестре. Учитывая то, что он видел своими глазами прошлым вечером, он был рад, что она не протестовала против присутствия здесь Шея.
Гораздо больше его удивило стремление Элинор поступать против желаний семьи и отыскать свое место под солнцем. Если бы она была мужчиной, то стремление пойти своим путем стало бы понятным. Но ведь она девушка. Насколько он знал, дочки на выданье не осмеливались возражать тем, в чьих руках находились их деньги и будущее. Пусть даже они иногда не соглашались с чем-то в глубине души, внешне вели себя послушно и уступчиво.
Первая часть выступлений закончилась, и Элинор, извинившись, отправилась поздравить леди Мэри Хаусен. Озадаченный Валентин остался сидеть на месте. Музицирование Мэри не произвело на него впечатления. Но главное, он терпеть не мог разговаривать по душам с девственницами, ищущими свой путь в жизни.
– Сегодня здесь самым крепким напитком является пунш, – сказал Шей, опускаясь на пустой стул Элинор. – Скучная музыка и трезвость – не лучшее сочетание.
Не говоря ни слова, Валентин достал из внутреннего кармана сюртука фляжку с виски. Он протянул ее Шею, не спуская глаз с хозяина и хозяйки, пока тот делал большой глоток.
– Ты спас мне жизнь, – с чувством пробормотал Шей, возвращая ему фляжку. – А то бы я помер со скуки.
Прежде чем закрутить крышку и снова убрать фляжку в карман, Валентин и сам отхлебнул глоток.
– Это несколько приглушает тоску.
– Я, по крайней мере, знаю, почему присутствую здесь, – заметил Шей, бросив взгляд на сестру, – но какого дьявола ты здесь делаешь? Мельбурн отправил с ней меня, потому что был уверен, что тебя никакими силами сюда не затащить.
– Я просто проезжал мимо, – пожал плечами Валентин, повторяя ложь, которую уже преподнес Элинор. Чем меньше вариантов придется запоминать, тем проще.
– Я видел, что вы с Элинор все время о чем-то болтали.
Так, начинается самая трудная часть.
– Она считает меня олицетворением свободы и авантюризма и хочет, чтобы кто-нибудь подсказал ей, как найти собственный путь к свободе.
– И она попросила тебя это сделать? – удивился Шей.
– Почему бы и нет? Я неотразим, очарователен и не являюсь одним из ее братьев.
– А знаешь, – медленно произнес лорд Гриффин, – это могло бы пойти нам на пользу. Ты все равно присматриваешь за ней, а пока она с тобой болтает, к ней не посмеют приблизиться бездельники вроде Кобб-Хардинга или Эндертона. Боже милосердный, нам только не хватает услышать, что она бежала, чтобы сочетаться браком с каким-нибудь профессиональным игроком из-за того лишь, что ей кажется, будто Мельбурн заставляет ее выполнять слишком много правил.
– Бежала? – повторил Валентин, приподняв бровь. – Она говорила, что ищет мужа, но ты полагаешь, что она способна на такое безрассудство?
– Я думаю, она только и ждет, чтобы удрать на волю. И теперь, когда Мельбурн приоткрыл дверь, я сомневаюсь, что она добровольно прилетит назад в клетку.
– Ты говорил ему об этом?
– Много раз. Но мне было приказано соблюдать договоренность, пока ее соблюдает она.
– Ну что ж, предполагается, что завтра утром я повезу ее на прогулку, и она наверняка попытается убедить меня помочь ей, – признался Валентин, притворяясь, что делает это неохотно. Он действительно не горел желанием приглашать ее, хотя и совсем по другой причине. – Нет ли у вас списка приемлемых кандидатур на роль супруга? Мне было бы проще, если бы я знал, кого именно я должен поддерживать.
– Я уверен, что у Мельбурна такой список имеется, хотя мне он его не показывал. Тебе не кажется, что выглядело бы подозрительно, если бы ты вдруг начал указывать ей на потенциальных мужей? Особенно если это окажутся джентльмены, с которыми ты обычно не утруждаешь себя даже разговором?
– Они настолько безнадежно скучны?
– По сравнению с тобой и адмирал Нельсон покажется занудой.
– Я просто пытаюсь отдать долг Мельбурну и вернуться к прежнему распутству.
– В таком случае ее просьба поможет тебе сделать это.
– Каким же образом?
– Видишь ли, если она решит, что учится чему-то недозволенному у тебя, то не будет творить всякие глупости и вызывать пересуды у окружающих. А мы будем надеяться, что Мельбурн, наконец, одумается и положит всему конец, пока она и впрямь не совершила какой-нибудь сомнительный поступок.
Валентин подумал, что нынче вечером ему следовало бы остаться дома. Не хватало, чтобы кто-то уговаривал его провести время с Элинор, когда на самом деле ему следовало держаться от нее как можно дальше.
– Едва ли ты хочешь, чтобы она проводила время со мной, – заявил он. – Тем более на публике. Ведь я тот волчище, которым мамочки пугают своих дочек.
Шей усмехнулся и потрепал его по плечу.
– Да, но в данный момент ты наш волчище, не так ли? И в отношении Нелл ты знаешь правила игры.
Собрав остатки здравого смысла, Валентин слабо запротестовал в последний раз:
– Но это не то, что просил меня делать Мельбурн!
– Будет то, как только я вернусь домой и обо всем ему расскажу.
Сердито глядя на Шея, Валентин поднялся.
– Я предупреждаю тебя, Шей: это плохая идея.
– Нет, это очень хорошая идея. Ведь ты в курсе всего, что происходит. Элинор уже просила тебя помочь ей, к тому же ты один из наших друзей, и мы уверены, что с тобой ее репутации ничто не угрожает. – Он хохотнул. – Возможно, она является единственной женщиной, чья нравственность в твоей компании будет в безопасности.
– Очень смешно, – проворчал Валентин и направился к двери.
Волею случая он оказался именно там, где меньше всего хотел быть, – в центре семейного конфликта, обремененный обязательством перед обеими противоборствующими сторонами. И с ярко выраженным чувственным влечением к одной из них.
Казалось бы, ему безопаснее и логичнее убедить Элинор в том, что он никуда не годный пример для подражания и что ей пора подобру-поздорову вернуться в клан Гриффинов. Тогда отказ от его услуг был бы ее собственным решением и в то же время конец ее мятежа освободил бы его от обязательства перед Мельбурном.
Валентин остановился в дверях и оглянулся на Элинор, беседовавшую с сестрами Хаусен. Напряжение, которое он ощутил в паху, означало чистейшую похоть. И снова слышался снизу громкий хохот дьявола.
