Текст книги "Дьявол и Ангел"

Автор книги: Сюзанна Энок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Это любезно с вашей стороны, милорд, – неожиданно вставила Лили. – Должна признаться, что я согласна с Саймоном. Такая большая собака заставляет меня нервничать.

Губы Анжелики скривились, и на мгновение выражение её лица стало весёлым. Кажется, что оба их нареченных не желали иметь ничего общего с мастиффом.

– Ну, здесь большой дом, – беззаботно заметил Джеймс. – Я уверен, что вы и Брутус сможете избегать друг друга до конца вашего пребывания здесь.

– Это весьма нелюбезно, ты так не считаешь? – резко произнес Саймон.

Джеймс заколебался, а затем кивнул.

– Да, весьма. Мои извинения, мисс Стенфред.

– Конечно же, милорд.

Однако Анжелика уставилась на него, с очевидным вопросом в глазах. Он мог угадать, что это был за вопрос. Неужели он все еще намеревается сделать предложение Лили Стенфред, если откровенно находит её такой скучной? Что ж, Джеймс ещё не знал. Ещё есть время, чтобы решить. И так как Эббонли былтаким большим домом, то они, вероятно, тоже смогут избегать друг друга большую часть времени, если пожелают.

– О, мне всё равно, кто захочет Брутуса в следующем году, – сказала Анжелика. – Я всего лишь хочу найти его сейчас.

– Джереми и я выводили его вчера на прогулку к озеру, – предположил Генри. – Мы видели следы кролика.

– Он не хотел возвращаться с нами в дом, – отметил Джереми.

Джеймс кивнул и потёр руки.

– Ну, с таким же успехом мы можем начать и с этого места.

Анжелика немедленно прошла мимо Саймона, который вздохнул и оттолкнулся от стены, чтобы последовать за ней.

– Генри, покажи мне, где это место, – попросила она брата.

Мальчик кивнул и заторопился по дорожке.

– Сюда, – произнес он через плечо.

Кто-то прикоснулся к руке Джеймса, и он опустил взгляд, чтобы увидеть, как пальчики маленькой Хелен скользнули в его ладонь. С удивленной улыбкой он крепче сжал руку и позволил девочке вести себя по дорожке. Анжелика обернулась, чтобы бросить взгляд назад, и улыбнулась маркизу, когда заметила его спутницу. До того, как он смог сделать какое-то замечание, она и Генри исчезли в лесу. Саймон и Лили отстали, этим двоим, очевидно, не хотелось присоединяться к поискам.

Всего лишь через минуту три группы потеряли друг друга из виду, следуя по извилистой тропинке, хотя каждые несколько минут Генри или Анжелика выкрикивали имя Брутуса.

– Вон там были еще следы, лорд Джеймс, – подсказал ему Джереми и Джеймс, кивнув, повел детей в том направлении, которое указал мальчик.

– Брутус! – Он пробирался через кусты, дети рассредоточились по обе стороны от него. Что-то запутавшееся в ежевике привлекло его внимание, и маркиз присел на корточки. – Джереми, Хелен, стойте, – приказал он, и дети замерли.

– Леди Анжелика? – позвал он громким голосом.

– Милорд? – мгновением спустя послышался ответ откуда-то поодаль.

– Не спускайте глаз с Генри. Здесь расставлены ловушки на кролика. – Он повернулся к двум малышам. – Вы двое отправляйтесь обратно к дорожке тем же путем, которым мы пришли, и остерегайтесь того, что выглядит вот так. – Он указал на тонкую проволоку и петлю у своих ног. Нога взрослого человека была слишком большой, чтобы попасть в нее, но дети могли пострадать.

– Мы будем осторожны, – послышался ответ Анжелики. – Хотя, как ни удивительно, Генри говорит, что Гастингс рассказывал ему о том, что в этих местах водятся медведи?

Джеймс коротко улыбнулся от беспокойства в её голосе.

– Такого не было с тех пор, как один медведь сбежал с праздника десять лет назад, – ответил он, наблюдая за тем, как его подопечные осторожно пробираются обратно на тропинку.

– О. Великолепно.

Несколько минут спустя он выбрался на небольшую полянку. Там сидел Брутус, одна его лапа попала в ловушку для кроликов. При виде Джеймса мастифф издал звук, похожий на страдальческое и обескураженное гавканье.

– Ты, большой увалень, – нежно произнес маркиз и встал на колени, чтобы освободить собаку. – Я не знаю, насколько ты компетентный сторожевой пес, но твои охотничьи навыки оставляют желать лучшего. – Кожа на лапе мастиффа была немного рассечена, но у него оказалось достаточно здравого смысла, чтобы сидеть и ждать помощи, вместо того, чтобы бороться и туже натягивать проволоку. Джеймс выпрямился и потрепал собачьи уши.

Те же самые уши повернулись к востоку, и в то же самое время Джеймс услышал что-то, что прозвучало очень похоже на хлюпанье носом. Он обхватил рукой кричащий ошейник Брутуса и медленно прокрался вперед. На краю небольшой поляны он остановился, мастифф замер рядом с ним.

– … плачь, Лили, – послышался голос Саймона, и Джеймс нахмурился.

– Но это так неправильно, – ответила мисс Стенфред между всхлипываниями.

– Мы не могли знать, что это случится. Мы ведь вовсе не планировали это.

– Я знаю, Саймон, но она моя самая лучшая подруга.

Услышав другой звук, Джеймс быстро оглянулся, но это был всего лишь ветер, шелестевший листьями. У него возникло ощущение, что эту беседу Анжелике не стоило подслушивать.

Саймон вздохнул.

– Я знаю. И… ну, есть худшее, чем это.

– Что?

– Джеймс, – коротко ответил его кузен. – Он ищет жену, и по какой-то проклятой причине он, кажется, остановился на тебе.

– На мне? Нет!

Джеймс приподнял бровь. Её реакция на новость о его интересе казалась немного чрезмерной, учитывая, что он был вежлив и обаятелен с Лили Стенфред с того момента, как увидел её впервые.

– Я пытался убедить его, что вы двое никогда не подойдете друг другу, но как я могу сказать ему, что влюбился в тебя? И как я вообще когда-нибудь смогу сказать Анжелике? Она так мечтает, чтобы мы поженились.

– Это разобьет ей сердце, Саймон, – Лили снова всхлипнула. – И ты дал ей слово, что женишься на ней. О, это безнадежно.

– Нет ничего безнадёжного, Лили, пока я знаю, что ты любишь меня.

– Конечно, я люблю тебя, Саймон. С того момента, как мы встретились, я знала это.

За этими словами последовали другие звуки, которые Джеймс немедленно опознал, как поцелуи, и он попятился с поляны. Его первым, немедленным желанием было ворваться туда и ударить Саймона кулаком за то, что тот так глуп, что считает Лили Стенфред более привлекательной, чем Анжелика Грэм. Только во вторую очередь маркиз разозлился из-за того, что Саймон ухаживает за Лили, зная, что его собственный кузен собирается жениться на ней. Он глупо вел себя, пытаясь превратить свои намерения в отношении Лили в нечто большее, чем они были на самом деле. Если ему была нужна пристойная жена, то вокруг было множество других, среди которых можно сделать выбор, несмотря на своеобразную компанию, которой окружила его Анжелика.

Только потом его оглушила мысль – Саймону не нужна Анжелика! Его сознание начало разбегаться в сотнях направлений. Джеймс поставил себя в затруднительное положение, заявив Анжелике, что не верит в любовь. Ему потребуется потрудиться, чтобы убедить её в обратном. Однако была еще и другая проблема, так как Саймон ещё не разорвал помолвку. Учитывая, каким ответственным был его кузен, весьма вероятно, что он не станет отказываться от брака, невзирая на тех, чье счастье будет разрушено.

Джеймс неожиданно улыбнулся. На самом деле, это может сработать к его выгоде. В настоящий момент от него ожидают, что он продолжит флиртовать с Энджел до тех пор, пока её родители не решат спасти её от бесчестья, выдав замуж за его кузена. К счастью, Саймон не поддастся чувству вины из-за Лили, потому что если бы Анжелика узнала правду, то могла бы с таким же успехом отказаться от Дьявола до того, как у него появится шанс завоевать её. К тому же её могло бы обидеть то, что Саймон посчитал её недостаточно пристойной, чтобы жениться. Если Джеймс чего и не хотел, так это видеть, как Энджел страдает.

– Брутус!

Рядом послышался голос Генри, и собака счастливо гавкнула.

– Энджел, он вон там! Я слышу его!

– Я держу его, – крикнул Джеймс и услышал, как в отдалении другие дети радостно закричали.

Ему придется вести игру осторожно, защищаясь одновременно от её родителей и от Саймона. Если он зайдет слишком далеко в обоих направлениях, то потеряет её. Герцог Веллингтон однажды сказал Джеймсу, что у него замечательные способности к стратегии, но у него возникло ощущение, что это будет самая трудная битва в его жизни – по той простой причине, что он еще никогда так отчаянно не желал – и не испытывал потребности – выиграть.

11

– Говорю тебе, Энджел, если увидишь медведя – залезай на дерево.

Анжелика поморщилась и оглянулась вокруг.

– Тебе легко говорить, – ответила она, пробираясь вслед за братом, когда они следовали на голос Джеймса. – На тебе же нет платья. Кроме того, медведи тоже лазают по деревьям, не так ли?

– Я не знаю. – Генри захихикал. – Но не беспокойся. Я защищу тебя. Лорд Джеймс сойдет с ума, если я позволю медведю съесть тебя.

– Ты имеешь в виду, что Саймон сойдет с ума? – задумчиво уточнила она, желая, чтобы её брат был прав.

– Я не знаю насчет Саймона, но Персиваль Элкотт заявил, что ты – сорвиголова, а лорд Джеймс ответил, что если тот скажет ещё что-нибудь плохое про тебя, то он вручит этому хлыщу его зубы в мешке.

Сердце Анжелики застучало быстрее.

– И когда это было?

– Прошлым вечером. – Генри остановился, пока Анжелика отцепляла свою юбку от колючек ежевики. – В гостиной. Я хотел спросить лорда Джеймса, не поможет ли он мне научить Индиа тому трюку с поклоном, который выполняет его Демон. Ты знаешь, какой именно?

– Да.

Это замечательный трюк, не так ли?

Анжелика тихо засмеялась.

– Да, это так. Закончи историю, Генри.

– Я пошёл за ним наверх. Он остановился напротив твоей комнаты у перил и просто стоял там в темноте, глядя на твою дверь.

Румянец пополз по щекам Энджел. Она плохо спала на протяжении нескольких прошедших ночей. На самом деле, с тех пор, как Джеймс поцеловал её. Мысль о том, что он стоял снаружи её двери, пока она лежала в постели без сна …

– Я забыла отдать ему книгу. Вероятно, он пытался определить, заснула ли я или ещё нет, – предположила она.

Генри скорчил гримасу, глядя на неё.

– Думаю, что ты просто нравишься ему, – с легкостью заявил он. – Ты должна выйти за него замуж.

– Генри! Я помолвлена с Саймоном, – твердо проговорила девушка.

– Это действительно так, – весело подтвердил Джеймс, появляясь с Брутусом из подлеска, – и горе нам, кто ждал слишком долго, чтобы ухаживать.

– Брутус! – Генри побежал вперёд и обхватил руками шею мастиффа, который поднял для осмотра раненую лапу.

– Так значит, ожидание – это горе? – Анжелика рассмеялась, опускаясь на колени и очень дивленная добродушной глупостью маркиза, и довольно влажный нос уткнулся ей в ухо. Это помогло ей почти полностью забыть о плохом настроении Саймона.

– Только когда речь идет о том, чтобы добиться расположения.

– А вы бы ухаживали, если бы не стали ждать неподходяще… э-э, слишком долго?

Джеймс нежно улыбнулся.

– Конечно, я бы ухаживал. – Энджел не совсем понимала, чего ожидать от этого разговора, поскольку, трудно было предвидеть, к чему он приведет, но ей хотелось продолжать его.

– Но почему? – тихо спросила она.

Казалось, маркиз снова прочитал ее мысли.

– Почему я ухаживал бы или почему я ждал так долго, чтобы вернуться в Лондон? – Изумруды его глаз околдовывали её, и Энджел не осмеливалась отвести взгляд. – Первое должно быть очевидным, а за второе я никогда не прощу сам себя.

– Никогда? – прошептала она.

Джеймс опустился на колени рядом с ней.

– Никогда.

– Он попал в ловушку для кроликов? – поинтересовался Генри, Энджел вздрогнула и отвела глаза от Джеймса.

Маркиз откашлялся и поднялся.

– И браконьер, который натолкнулся на такую добычу, был бы весьма удивлен.

Генри засмеялся.

– Еще бы! – Он перевел взгляд на Анжелику, когда та поднялась. – Он мог бы даже подумать, что поймал медведя.

Анжелика слегка дернула брата за ухо.

– Прекрати это, ты, негодный мальчишка, – предостерегла она его, со слегка раздраженной улыбкой.

– Я же сказал тебе, лорд Джеймс и я защитим тебя, – ответил Генри, подгоняя Брутуса к дорожке.

– Мы с радостью посвятим наши жизни такой благородной цели, – уточнил Джеймс, по-волчьи ухмыльнувшись.

Он явно кое-что забыл. Или, скорее, кое-кого.

– И что тогда останется для Лили? – спросила она.

Раздражение отразилось на его выразительном лице.

– Всё, что необходимо, – пробормотал он.

– Вы не передумали насчет неё, не так ли? – небрежно поинтересовалась она, надеясь, что это так. Ради неё самой, а не ради Лили.

Джеймс отвел взгляд.

– Я не знаю, – тихо ответил он.

Девушка поняла, что это правда.

– Ну, Лили вздохнёт с облегчением.

– А что насчет вас?

– Меня? О, я тоже вздохну с облегчением. Я же говорила, что она никогда не подойдёт вам.

Он поджал губы.

– Да, ещё раз, какие там были требования? Ах, я вспомнил. Интеллект, чувство юмора, красота, остроумие, очарование и что-то ещё?

– Вы пропустили скромность и респектабельность? – подсказала Энджел, сглотнув.

Джеймс махнул рукой, словно отказываясь от этих двух качеств.

– Это звучит немного уныло, вы согласны? Я решил обойтись без этих двух.

– О, неужели вы так решили?

– Да, решил, – ответил он, не испугавшись её тона. Маркиз постучал длинным пальцем по своему подбородку. – Ну-ка, кто подходит под это описание, как вы думаете?

– Энджел, – ответил Генри, улыбаясь ей.

– Генри, замолчи, – приказала она, покраснев.

– Ты так думаешь, мой мальчик? – Джеймс ухватился за замечание её брата.

– Тогда неудачно, что вы ждали так долго перед тем, как начать ухаживать, не так ли? – отрезала Энджел и бросилась вперёд, чтобы пойти рядом с Брутусом.

– Свадебные колокольчики ещё не зазвенели, – прошептал маркиз позади неё, но она притворилась, что не слышит его.

Она избегала Джеймса весь остаток вечера, но провела ещё одну ночь, ворочаясь с боку на бок, когда он отказывался покидать её мысли. Это было несправедливо, продолжала думать девушка, что он был в Бельгии, когда она вышла в свет, и что Саймон стал тем кузеном, который сделал ей предложение. Он не верит в любовь, снова и снова твердила она себе, Джеймс не верит в любовь и в любом случае они никогда не подойдут друг другу. Энджел выйдет замуж за Саймона, они будут жить в Тэрбин-Холле и она будет счастлива. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы Лили в соседней комнате не услышала, как она плачет. Она будет счастлива, даже если это убьёт её.

На следующее утро Джеймс пришел в комнату для завтраков вскоре после неё. Он поприветствовал своих гостей, затем перевел взгляд с Анжелики на Саймона, и этот долгий, пристальный взгляд был слишком задумчивым и интригующим, чтобы её рассудок – или сердце – успокоилось.

Маркиз протянул руку за кусочком поджаренного хлеба.

– Так как мы все собрались здесь, то, кажется, это отличный момент, чтобы объявить, что в субботу в поместье Уайнсмор состоится бал. Там будет всё местное дворянство, – продолжил он, его подбородок подрагивал от веселья, – включая довольно пугающую Агату, леди Фитцсиммонс…

– Джейми, – предостерегла его бабушка.

– Я не единственный, кто видел леди за чашкой чая в компании её кошек, – заметил Джеймс и улыбнулся, когда дети захихикали. – Кэтрин и Гарольд хотят, чтобы все мои гости тоже посетили их.

– Оо, бал, – возбужденно проговорила Хелен, но Генри покачал головой.

– Он имеет в виду всех взрослых гостей, – поправил он.

Джеймс кивнул.

– Ты прав Генри и я прошу прощения.

Генри улыбнулся.

– Всё в порядке. Мне в любом случае не нравится ни один из этих нудных танцев.

Хелен надула губы.

– А мне нравятся.

– Ты не умеешь танцевать.

– Умею!

– Не умеешь!

Саймон закашлялся, когда Джеймс ткнул его локтем в спину.

– Возможно, нам стоит устроить свой собственный приём, – предположил он.

– Превосходная идея, – немедленно поддержал Джеймс, и Энджел догадалась, что он, должно быть, спланировал такой праздник заранее.

– И я предполагаю, что в этот самый момент бродячий оркестр случайно проезжает через деревню? – невозмутимо спросила она.

Джеймс приподнял бровь, глядя на неё.

– Собственно говоря, так оно и есть. И они согласились сыграть для нас сегодня вечером.

– Лорд Джеймс? – возбужденно закричала Хелен.

– Да, моя милая?

Хелен сделала ему знак, и с легкой улыбкой маркиз обогнул стол и наклонился, пока девочка шептала что-то ему на ухо. Энджел обнаружила, что не перестает удивляться тому, как этот мужчина, обладающий такой ужасной репутацией, может так чудесно ладить с детьми.

Она постоянно ожидала, что Джеймс устанет от новизны их присутствия, но он не уставал. Вместо этого все они стали верными друзьями, а он – их защитником, и Энджел начала полагать, что даже после того, как они вернутся домой, она никогда не услышит ни одного предложения, произносимого любым из близнецов, в котором бы не упоминалось имя Джеймса. Из него получится замечательный отец, подумала девушка, а затем отчаянно покраснела.

Маркиз кивнул и прошептал Хелен что-то в ответ, а та захихикала.

– Значит, всё улажено. Сегодня состоится наш приём, а затем, в субботу мы едем на бал в Уайнсмор.

– Вы уверены? – спросила мать Энджел. – Слишком много проблем просто для того, чтобы порадовать детей.

– Я надеюсь, что порадую также и вас, – ответил Джеймс. – И к этому времени вы должны были понять, миледи, что я обожаю проблемы.

Его взгляд снова обратился на Анжелику, и она застенчиво посмотрела на своих родителей. План всё ещё работал: он должен был притворяться, что влюбился в неё, но Джеймс был настолько… откровенным, демонстрируя свои чувства. Это было так не похоже на него, и девушка должна была поразмыслить над тем, не пытается ли он, возможно, подорвать их усилия? Ей нужно поговорить с Саймоном насчет этого. Энджел бросила взгляд на жениха. Тот хмурился, глядя, как Персиваль читает Лили сонет. Или, вероятно, она не станет этого делать. До апреля, было, оставалось времени меньше, чем она полагала.

После длительных раздумий, Анжелика решила надеть своё темно-синее платье, потому что оно было её любимым. Серебристые ленты, которые Тесс вплела в длинные, ниспадающие волосы своей хозяйки, придавали им медный отблеск, и когда девушка смотрела в растерянные ореховые глаза, смотрящие на неё из зеркала, она изумилась тому, что позволила всему этому так далеко зайти. Ради её собственного спокойствия, всё это должно прекратиться. Не имеет значения, кого она любит. Она дала слово.

Эта решимость рухнула, как только она спустилась в огромный бальный зал и обнаружила Джеймса, прислонившегося к дверному проему и беседующего с бабушкой. Он был одет во все темно-серое, и, когда он бросил взгляд в её направлении, у девушки перехватило дыхание. Он был великолепен.

Маркиз подошел и взял её руку, коснувшись губами суставов её пальцев. Когда он выпрямился и посмотрел на неё сверху вниз, его зеленые глаза весело блеснули.

– Вы бесподобны, – прошептал он, еще раз целуя её руку.

Энджел ощутила дрожь по всему телу. Даже когда Джеймс Фаринг вел себя прилично, он все равно оставался порочным.

– Где Саймон? – поинтересовалась она. Уголком глаза девушка заметила, что леди Элизабет притворяется, что не смотрит на них обоих, и попыталась освободить пальцы из его хватки.

Джеймс проигнорировал эту попытку и вместо этого перенес её ладонь на свою руку.

– Почему я должен беспокоиться о том, где он находится? – ответил он. – Однако не волнуйтесь. Я провожу вас в зал.

Энджел глубоко вдохнула, когда они вошли в бальный зал. Она была там прежде и нашла его достаточно красивым, с высокими зеркалами вдоль одной стены и большими окнами, открывающимися в сад, но сейчас помещение, казалось, преобразилось. Золотые и серебряные ленты, белые шелковые шары и свежие розы были повсюду, и она изумилась тому, что Джеймс пожелал затратить на это столько усилий и расходов.

– Вам это нравится? – спросил он.

– Это чудесно. – Девушка просияла, чувствуя себя так, словно ребенок на Рождество. – Генри и Хелен и не мечтали о таком.

Маркиз посмотрел на нее.

– Я сделал это не для Генри и Хелен.

Она покраснела.

– Джеймс, пожалуйста, прекратите, – прошептала она.

– Прекратить что?

– Прекратите уделять мне столько внимания, – взмолилась Энджел.

– Я делаю только то, о чём меня попросил Саймон, – с невинным видом запротестовал он. – Вы ведь не спасовали перед этим планом, ведь нет?

Она внимательно изучала его, испытывая сильные подозрения.

– Так вы не имели в виду всё то, что говорили мне? – требовательно спросила она.

– Я имел всё это в виду, – прошептал он. – Но какое это имеет значение?

До того, как она смогла собраться с ответом на эти слова, её сестра и брат ворвались в зал, таща за собой их отца.

– Скажите, лорд Джеймс, оркестр собирается играть?

– Да, Генри. Почему бы тебе не попросить их сыграть вальс? – проговорил Джеймс, указывая подбородком на музыкантов, настраивающих инструменты в углу.

Генри кивнул и вырвался от смеющегося отца, спеша поймать Джереми и сделать то, что ему было предложено. Джеймс коснулся пальцев Энджел и освободил свою руку.

– Как вы уже знаете, леди Энджел, у меня ужасно плохие манеры, – произнес он, глядя на её отца, – и я пообещал этот вальс кое-кому другому.

Эти слова удивили девушку, но когда Хелен захлопала в ладоши и выскочила вперед, она улыбнулась.

– Конечно же, милорд, – она присела в реверансе, и огляделась в поисках своего жениха. Тот улыбнулся и шагнул вперёд. – Я потанцую с Саймоном.

– Как вам и положено, – медленно ответил Джеймс, кивнув кузену.

Оркестр заиграл вальс и Саймон повел её танцевать. Когда они вышли на танцевальную площадку, то большая часть внимания Энджел была занята наблюдением за тем, как Джеймс кланяется Хелен. Некоторое время они изучали её и Саймона, а затем Джеймс взял руки Хелен и они начали медленно выполнять серию шагов, которые быстро заставили Хелен рассмеяться и к её очевидному восторгу, вальсировать.

Лили и Персиваль присоединились к ним на площадке, так же, как и её собственные родители и Стенфреды, а затем Генри подошел к леди Элизабет, поклонился и спросил, не хочет ли она научить его вальсировать. К удивлению Энджел и, очевидно, и Джеймса, вдовствующая виконтесса согласилась.

Энджел посмотрела на Саймона и увидела, что его внимание целиком сосредоточено на Персивале и Лили. Похоже, что ни одного из них не волновало то, что они танцевали вместе.

– Саймон, я что-то сделала, чтобы обидеть тебя? – прямо спросила девушка. Её жених выглядел захваченным врасплох такой прямотой, но что-то нужно было сделать.

– Нет. Конечно же, нет.

– За прошедшие четыре дня мы едва разговаривали, за исключением спора из-за Брутуса.

– Это не так, – запротестовал он, покраснев.

– Думаю, что Лили нравится тебе больше, чем я, – нетерпеливо проговорила она, главным образом для того, чтобы услышать, каков будет его ответ.

Его лицо приняло тревожный темно-красный оттенок.

– Никогда! – пылко выпалил Саймон.

Это, не входило ни в какие рамки, и Энджел нахмурилась.

– Тебе она не нравится? – спросила она, желая выяснить, не рассорились ли они из-за чего-нибудь.

– Да, конечно же. Я имею в виду, нет. – Он сглотнул. – Я хочу сказать, что это смехотворный разговор, Энджел. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Энджел от всего сердца желала, чтобы Саймон возразил ей, заставил смеяться, чувствовать себя такой же весёлой, какой она становилась в словесных перепалках с Джеймсом. Однако спорить с женщиной было невежливо, и Саймон всегда отступал, словно её колкости немного пугали его. По-видимому, только одно, в чем он способен перечить ей – Тэрбин-Холл, но это была единственная тема, на которой ей хотелось поставить крест.

Девушка перевела взгляд на Джеймса, который сейчас кружил Хелен в воздухе в такт музыке. Он был тем, кто понимал её, понимал, чего она хотела. Ему с самого начала была известна её склонность к импульсивным поступкам. Они в точности походили друг на друга.

Музыка закончилась, и Саймон проводил её к столу с закусками у одной из стен зала. Энджел не могла не заметить, что на столе опять находилась большая чаша с клубникой. Когда она поднимала ягоду ко рту, то ощутила, как кто-то – Джеймс – остановился рядом с ней.

– Где вы их находите? – спросила она, указывая на ягоды.

Он приподнял бровь, глядя на нее.

– Я контрабандой привожу их из дальних краев, с большой опасностью и расходами.

– Вранье, – ответила она, улыбаясь.

Он тихо рассмеялся.

– Ну что же, вы видите меня насквозь. Они растут еще долго после окончания сезона на южных холмах вокруг Эббонли. – Джеймс сам взял одну ягоду. – Хотя я бы привозил их для вас контрабандой, если бы было нужно.

Снова заиграла музыка и настала очередь Энджел приподнять бровь.

– Два вальса подряд?

Маркиз лениво улыбнулся.

– Они будут играть вальсы весь вечер, если вы этого пожелаете. Здесь нет никаких патронесс из Олмака. – Он посмотрел на неё. – Вы станцуете этот вальс со мной?

Не в силах сопротивляться или даже произнести слово, девушка кивнула и взяла его протянутую руку. И пока они, кружась, скользили по паркету, для неё не существовало ничего, кроме музыки и Джеймса, с улыбкой склонившегося к ней.

До середины танца она не замечала, что её родители стоят на краю бального зала, не сводя с нее глаз. Энджел покраснела и подняла взгляд на Джеймса.

– Они смотрят, – прошептала она.

Тот улыбнулся.

– В этом и заключалась идея, не так ли?

– Я… ну, я полагаю… я не знаю.

– Хорошо, – прошептал он. Когда вальс закончился, слишком быстро, маркиз отвел её к родителям, а затем довольно покорно отправился за напитком для неё.

– Энджел, тебя предупреждали насчет этого человека, – прошипела Камелия с мрачным лицом.

– Он был очень мил, – упрямо ответила девушка, – и он не сделал ничего плохого, так что можешь не рассказывать мне, насколько он ужасный, как утверждают все эти глупые сплетни.

– Это вне…

– Кэмми, шшш… – пробормотал её муж, положил ладонь на руку жены.

Джеймс вернулся и вручил Энджел стакан пунша, оставив один себе. Несмотря на его предположение насчет вальсов весь вечер, оркестр заиграл кадриль, и Саймон с Лили пытались показывать смеющимся детям шаги.

Её отец откашлялся.

– Джеймс, Кэмми и я обсуждали наше возвращение домой. У меня есть собственное имение, за которым нужно присматривать и только Бог знает, что случится с ним в руках моего управляющего.

Сердце Анжелики упало. Она знала, что это были всего лишь каникулы, но сумела убедить себя, что они продляться столько, сколько она пожелает. Гораздо дольше, чем этот срок.

Маркиз на мгновение застыл, а затем кивнул и откашлялся. Потом посмотрел на Анжелику.

– Когда вы уезжаете?

– После бала. Это даст детям пять дней, чтобы привыкнуть к идее отъезда. – Томас поморщился. – Сомневаюсь, что они когда-либо простят меня.

Джеймс улыбнулся.

– Я наслаждался вашим пребыванием здесь.

– И мы, хм, – граф откашлялся, – мы наслаждались тем временем, что провели здесь.

Джеймс выглядел таким же ошеломленным, как и Энджел, но прежде, чем он смог сказать что-то ещё, близнецы утащили его на ещё одну кадриль. Энджел танцевала с лордом Стенфредом, но, не переставая, думала о том, что ей осталось всего пять дней провести в Эббонли. Артур Элкотт был её следующим партнером, но её сердце уже не участвовало в танцах. Заявив о том, что у неё устали ноги, девушка уселась и попыталась не хандрить.

– Что случилось? – Джеймс сел рядом с ней.

Она покачала головой.

– Ничего, – тихо ответила Энджел, глядя на танцевальную площадку.

– Тогда как насчет прогулки в саду?

После этих слов она подняла на него взгляд.

– Ночью?

Маркиз поднял руку.

– Я буду хорошо себя вести. Клянусь, – серьезно заявил он, хотя выражение его лица было весёлым.

– А что насчет Саймона?

– Он не приглашен.

Энджел знала, что ей не следует идти, но так или иначе она кивнула, и Джеймс помог ей подняться, взяв под руку. Девушка не могла не заметить, как искусно он устроил их исчезновение, подождав, пока её родители повернулись к ним спиной, прежде чем вывести её в сад через одно из открытых окон.

По всему саду были расставлены факелы, но в нём всё равно было темно и прохладно. Это весьма подходило под ее настроение, и некоторое время Энджел молча шла рядом с ним.

– Вы не знали о том, что ваши родители решили уехать, не так ли? – спросил Джеймс, останавливаясь и поворачиваясь к ней лицом.

Она покачала головой.

– Нет.

– И вы не хотите уезжать?

– Нет, – пробормотала она, отказываясь смотреть на него.

Джеймс с минуту помолчал.

– Из-за Саймона или из-за меня?

Энджел развернулась, готовая броситься обратно внутрь дома.

– Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. – Она бросила на него взгляд через плечо. – А вы не должны были задавать его.

– Я знаю.

Она с раздражением вздохнула.

– Я знаю, что в любом случае для вас всё это – глупая игра.

– А если это не так? – прошептал маркиз, подходя ближе к ней.

На какое-то время Энджел не смогла дышать.

– Это все равно не имеет значения. Я обручена с Саймоном.

– Но хотите ли вы быть обрученной с ним? – прошептал он.

Энджел обернулась и ударила его в плечо.

– Прекратите это! Вы говорили, что собираетесь хорошо себя вести.

Джеймс схватил её кулачок.

– Я сожалею, если я обидел вас, Анжелика. Ваши проклятые родители не должны были увозить вас так скоро. Я ещё не готов к этому. Знаете, я всё держал под контролем. Я воображал, что я очень умен.

– Что вы держали под контролем? – спросила девушка, пытаясь освободить руку.

– Нас с вами.

Она резким движением освободилась.

– Нет никаких нас с вами! Как вы не можете этого понять? Я обручена!

– Ничего ещё не объявлено, – настойчиво прошептал Джеймс, следуя за ней, когда Энджел направилась обратно в бальный зал. – Никто не знает. Разорвите помолвку.

Анжелика застыла.

– Ради чего? Ради вас? Вы даже не верите в любовь.

– Я люблю вас.

Что бы Энджел ни собиралась выкрикнуть ему, эти слова застряли у неё в горле.

– Вы не можете, – прошептала она, глядя ему в лицо. – Я люблю Саймона. Он…

– Нет, это не так, – бесцеремонно вмешался маркиз. – Вы не любите Саймона. Я сомневаюсь, что вы когда-либо любили его.

– Это ложь. – Её сердце стучало так быстро, что Энджел подумала, что оно может вырваться из груди. Это было искушение, и это было именно то, чего она хотела. Она хотела услышать эти слова от Джеймса.

– Вот так вы уговаривали Дезире? – безрассудно бросила она в ответ. – Так вы пытались убедить её отказаться от виконта Люстера и выйти замуж за вас? А если вы не сможете убедить меня, то завтра застрелите Саймона?

Джеймс отступил назад. Он развернулся словно для того, чтобы уйти, затем остановился и некоторое время стоял с закрытыми глазами. Наконец он с трудом вдохнул и посмотрел на неё черными в лунном свете глазами.

– Полагаю, я этого заслуживаю, – прошептал маркиз. – Я сожалею, Анжелика. – Он снова повернулся к ней спиной. – Вы заставили меня забыть её, – произнес он так тихо, что девушка едва смогла расслышать эти слова.