Текст книги "Дьявол и Ангел"

Автор книги: Сюзанна Энок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Они выскочили из-за деревьев на краю озера, и она задохнулась. Хелен и Джереми находились на берегу, зовя на помощь и показывая на озеро, в то время как Брутус бегал взад и вперед вдоль кромки воды с лаем и завываниями. А в самой воде барахталась маленькая фигурка, безуспешно пытаясь достичь останков полузатонувшей шлюпки, пока та медленно уплывала прочь.

Берег был болотистым, и Джеймс натянул поводья Демона, когда лошадь попыталась выйти из повиновения. Он спрыгнул вниз и бегом устремился к воде, на ходу сбрасывая с себя куртку. Хелен и Джереми прильнули к Энджел, всхлипывая о чем-то насчет обнаружения лодки и желания отправиться рыбачить. Джеймс бросился в воду и быстро поплыл к Генри. Когда он добрался до мальчика, тот ушел под воду, и Джеймс нырнул вслед за ним.

Казалось, прошла целая вечность до того, как они снова появились на поверхности, но, должно быть, это заняло секунды. Джеймс крепко прижимал к себе Генри, удерживая его голову над водой. Он поплыл к берегу, Генри кашлял и захлёбывался водой в его хватке. Появился Гастингс и начал пробираться к ним. Когда Джеймс смог встать, он поднял Генри на руки и проталкивался сквозь камыши, пока не добрался до грума.

Гастингс взял Генри и отнес его на сухую землю.

Когда грум положил его на траву, Энджел освободилась от детей и бросилась на землю рядом с мальчиком.

– Генри, с тобой все в порядке?

В ответ её брат перевернулся набок и с кашлем выплюнул большую порцию озерной воды, а затем начал отчаянно ловить ртом воздух и всхлипывать. Джеймс быстро опустился на колени с другой его стороны. Он резко шлепнул Генри по спине между лопаток, и после еще одного вздоха дыхание мальчика стало более ровным. Он сел и бросился на грудь маркизу.

Джеймс крепко обнял его, вода стекала с его темных волос и попадала в глаза.

– Генри, думаю, что нам стоит научить тебя плавать, – проговорил он, задыхаясь и вздрагивая.

Генри поднял на него взгляд.

– Пожалуйста, не сегодня. – Его зубы стучали.

– Разумно, – ответил Джеймс.

От них обоих поднимался пар, и Энджел осознала, что они, должно быть, ужасно замерзли. Гастингс пожертвовал своим пальто, чтобы набросить его на плечи Генри.

– Давай отвезем тебя обратно в дом и высушим, парень, – проговорил он, подхватив мальчика, чтобы отнести его к своей лошади.

– Хелен, Джереми, идите с ними, – скомандовала Энджел, и дети побежали вслед за грумом.

Через мгновение они исчезли. Демон и Фараон щипали траву, не обращая внимания на происходящее. Она подняла взгляд на Джеймса, промокшего до нитки, его рубашка была в грязи и от неё исходил пар, когда вода начала испаряться под пригревающими лучами солнца.

– Спасибо, – прошептала она, едва сдерживая слёзы.

Он начал отвечать, а затем с испуганным взглядом вытащил рубашку из бриджей, и стянул через голову. Когда маркиз отбросил её в сторону, Энджел увидела причину его испуга. Две пиявки впились в его кожу, одна на правом боку над ребрами, а другая – на левом плече. С ругательством он оторвал их и бросил прочь. Пиявки оставили одинаковые кровавые отметины на его коже.

– Проклятые кровопийцы, – выругался он, а затем повернулся к ней спиной. – Есть еще? – спросил Джеймс, пытаясь найти их самостоятельно.

Была еще одна пиявка на его спине, и Энджел дрожащими пальцами сняла её, и, содрогнувшись, бросила в воду.

– Это всё.

Глубокий шрам от зарубцевавшейся раны морщил кожу сзади на его плече. Девушка протянула руку, чтобы прикоснуться к нему и ощутила, как маркиз вздрогнул под её пальцами. Она медленно провела рукой по всей длине шрама, пока мужчина стоял неподвижно. Наконец он обернулся, его глаза блестели. Джеймс обеими руками обхватил её лицо, затем наклонился и накрыл губы Энджел своими губами.

Рука Энджел, всё ещё вытянутая, скользнула по его плечу. Его кожа была прохладной под её пальцами, но его губы, казалось, обжигали её рот. Она закрыла глаза и вытянулась, чтобы встретить его объятие. Покалывающая дрожь пробежала по спине девушки. Это было именно то, чего она хотела, изумленно осознала Энджел, пока он продолжал грубо целовать её. Вот чего она хотела от Джеймса Фаринга с того момента, когда обнаружила себя в его объятиях на Дуврском пирсе. Она положила и вторую руку на его обнаженную спину, не заботясь, что могут подумать люди, если застанут её в объятиях полуголого Дьявола, только бы он продолжал целовать её.

После еще одного пылкого поцелуя маркиз выпустил ее и отступил назад.

– Святые небеса… – пробормотал он, уставившись на Анжелику и продолжая пятиться.

В то время как её лицо вспыхнуло, его побледнело.

– Джеймс… – медленно проговорила она, задаваясь вопросом, что, ради всего святого, они собираются теперь делать.

Он покачал головой.

– Нет. Этого никогда не должно было произойти. – Маркиз отступал до тех пор, пока не добрался до Демона, затем повернулся и запрыгнул в седло. – Этого никогда не происходило, – яростно выпалил он. – Вы понимаете? Этого никогда не было.

– Но… – запнулась девушка, разглядывая испуганное выражение его лица.

– Нет. Вы собираетесь замуж за Саймона. Я никогда не встану между вами двумя. Ни за что. – С этими словами он повернул Демона и пяткой ударил жеребца в бок. Вдвоем они исчезли среди деревьев.

– Энджел! – Она подпрыгнула, когда Саймон на Адмирале выехал на открытое пространство. – С тобой все в порядке? – спросил он, спешиваясь.

– Это не я почти утонула, – резко ответила Анжелика, а затем сделала вдох, пытаясь собраться с мыслями.

– Я… знаю об этом, – ответил молодой человек. Он рассматривал поляну вокруг них. – Где же Джеймс?

– Он… хм… ему пришлось уехать, – медленно ответила она, половина ее мыслей все еще оставалась на их захватывающем дух объятии.

– Что ж, поехали, – поторопил её Саймон, и помог ей сесть в седло. Он взобрался на лошадь и поехал рядом с ней. – Не могу поверить, что он ускакал прочь и оставил тебя здесь одну, – нахмурился он.

– Нет, всё в порядке, – ответила Энджел.

Но всё вовсе не было в порядке. От маркиза Эббонли она только что узнала две вещи. Первая заключалась в том, что он больше не был тем подлецом, репутацию которого имел, потому что расстроился из-за их объятия гораздо больше, чем она. Второе, что она узнала – это то, что она не любит Саймона Тальбота. Она влюблена в Дьявола.

Анжелика не влюблена в Саймона. Джеймс подозревал это и раньше, но после их поцелуя он был уверен в этом. Он вообще не должен был целовать её, но ему так давно хотелось прикоснуться к ней, обнять её, что он был не в состоянии сопротивляться. Было бы легче прекратить дышать.

Когда он, наконец, подъехал к конюшням, все его гости и большая часть домашней прислуги ждали его там. Грэмы были практически вне себя от благодарности, хотя что бы они подумали, увидев, как он целовал их дочь, маркиз не знал. От всеобщего внимания ему было неудобно, и он уклонился от этого так быстро, как только смог.

После того, как он переоделся в сухую одежду, Джеймс вызвал Элджерса и принял немедленные меры для того, чтобы починить пристань и построить три крепкие шлюпки. Если бы он позаботился об этом на неделю раньше, как и намеревался, то ничто из этих утренних событий не произошло бы. И это было бы самым лучшим для всех.

Маркиз не собирался предпринимать ничего большего относительно своего влечения к Энджел. То, что девица застала его врасплох, когда прикоснулась к нему, вовсе не означает, что он влюбился в нее. Дьявол совсем не собирался снова когда-либо влюбляться в женщину. Особенно в несдержанную девчонку с медными волосами, которая только наполовину помнит о своих манерах.

Спустя два утра после инцидента у озера, Джеймс вернулся домой после поездки в деревню, когда Саймон и Энджел готовились выехать верхом.

– Доброе утро, миледи, Саймон, – сдержано произнес он, выпрыгнув из седла и передавая поводья одному из грумов. – Я снова предлагаю одолжить вам Фараона, – обратился он к Анжелике, – так как мы так и не закончили нашу прогулку в прошлый раз.

– Фараона? – повторил Саймон, нахмурившись. – Почему бы тебе просто не позволить Энджел поехать на Демоне? Ни тот, ни другой не подходят ей.

Теперь настала очередь Энджел нахмуриться.

– Я уверена, что смогу справиться с ними обоими.

– Я сам езжу на Демоне, – твердо ответил Джеймс. – И никто другой. Никогда.

– Это немного эгоистично, вам так не кажется? – поинтересовалась она, очевидно, настроившись на спор.

– Не эгоистично, – категорично заявил он. – Практично. Так что не забивайте себе голову – Демон сожрет вас живьем. – Маркиз увидел упрямый огонек в её глазах и нахмурился. Жеребец был известен своим дурным нравом, и она могла пострадать. – Я говорю серьезно, Анжелика.

– В самом деле, кузен. Мы же не всерьез имели это в виду. Небо будет вполне достаточно. С чего бы это Энджел вдруг захотелось проехаться на этом злобном звере?

Сейчас Энджел разозлилась также и на Саймона, и Джеймс приподнял бровь, глядя на неё. Она начала что-то резко отвечать, но затем, с видимым усилием, умолкла. Саймон ненадолго отвернулся, и за его спиной Энджел беззвучно повторила:

– Зверь. – Джеймс тихо рассмеялся.

– Вам нужна компания? – спросила Саймона бабушка Элизабет, когда вошла со стороны особняка. – Думаю, что я смогу поехать на Фараоне этим утром, если ты не возражаешь, Джейми.

– Ты хочешь ехать верхом? – поинтересовался Джеймс, приподнимая уже обе брови.

– Знаешь, я еще не умерла, – парировала она. – Гастингс? Седлай Фараона.

– Да, миледи, – с усмешкой поклонился грум, и отправился выполнять приказ.

Виконтесса бросила взгляд на Энджел, а затем обратила заинтересованный взгляд на Джеймса, который отвернулся. Черт побери, его бабушка могла бы держать своё любопытство при себе.

До того, как они сумели уехать, появилась Лили, и, пока Саймон сиял, заполучив союзника, для неё оседлали ещё одну лошадь. Наблюдая за тем, как четверка отправилась в сторону Эстерли, Джеймс не смог сдержать смех. Кажется, Анжелика начинает понимать, что повлечёт за собой её замужество с таким правильным джентльменом, как Саймон. Поделом ей за то, что сделала такой плохой выбор.

– Что-то развеселило вас, милорд? – спросил Гастингс, снова появляясь из конюшен.

– Да, именно, Гастингс, – усмехнулся Джеймс. – Именно.

Ему было уже не так весело полчаса спустя, когда Симмс пришел, чтобы сообщить ему, что у него посетители.

– Посетители с багажом, милорд, – сурово проговорил дворецкий.

– Кто? – спросил Джеймс, направляясь к главному коридору. Ему было очень любопытно узнать, кто мог заявиться в Эббонли без приглашения.

– Мне было сказано объявить вам, что прибыли Элкотты, – мрачно сообщил Симмс, шагая позади маркиза.

– Эл… Господи Боже, – проговорил Джеймс, пропустив ступеньку и почти заставив Симмса врезаться в него. – Оба?

– Да, милорд.

– Господи Боже, – прочувствованно повторил маркиз. Артур Элкотт был достаточно плох, но Персиваль… Он медленно улыбнулся. Кажется, никто не мог так быстро досадить Энджел – за исключением его самого – как Персиваль Элкотт. Теперь посмотрим, кто кого переговорит. Джеймс быстро улыбнулся Симмсу, который на мгновение действительно потерял контроль над собой и выглядел пораженным.

– Это будет весело.

10

Гнусавые, пронзительные звуки голоса Персиваля Элкотта разносились далеко по коридорам, когда Энджел и ее компаньоны по верховой прогулке вошли в особняк. Судя по шуму, он был чем-то очень взволнован.

– Я знала, что это его карета стоит снаружи, – усмехнулась она.

– Полагаю, мы должны пойти посмотреть, – вздохнула Лили.

Они нашли источник шума в гостиной. Персиваль вызывающе стоял посредине комнаты, тогда как тот на кого была направлена словесная атака денди, сидел в одном из кресел перед камином, читая и игнорируя своего гостя.

– Не сидите здесь просто так, Эббонли. Я не позволю отделаться от меня, – волновался Персиваль. – Я узнаю, где вы её держите, или вы ответите перед законом.

Маркиз поднял голову.

– Прошу прощения?

Персиваль скрестил руки на груди.

– Где мисс Стенфред? – потребовал он.

Маркиз заметил Анжелику, стоящую в дверном проеме. Прикрыв сверкнувшие глаза, он поднялся.

– Хорошо, Элкотт, бесполезно пытаться отделаться от этого, – драматически произнес он, зашагав к камину. – Она заперта в башне. Они все там.

Персиваль заморгал, а затем отчаянно покраснел.

– Не пытайтесь сделать из меня дурака, Эббонли, – пробормотал он.

– Все в полном порядке. Это происходит без всяких усилий с моей стороны, – ответил Джеймс.

Энджел наслаждалась этой игрой, но у Лили никогда не было большой терпимости к тому, что кого-то дразнят, и она высвободила свою руку из-под руки Энджел и вошла в комнату. Анжелика последовала за ней.

– Ах, – проговорил маркиз, делая шаг вперёд, – вижу, вы снова сбежали.

– Вам нужно помнить о том, что не следует оставлять ключ в замке, – сделала ему выговор Энджел, и тот улыбнулся.

– Энджел, – упрекнула её Лили, и укоризненно посмотрела на маркиза.

Персиваль схватил Лили за руку.

– О, моя дорогая Лили, с вами всё в порядке? Я так беспокоился.

Энджел начала произносить язвительный ответ, но, тут Саймон и леди Элизабет вошли в комнату, и она передумала. Джеймс снова уселся, но его смеющиеся глаза устремились на Лили, когда та отняла руку у Персиваля. В первый раз Энджел захотелось, чтобы у её подруги не было внешности, напоминающей прекрасную фарфоровую куколку.

– Ради Бога, Элкотт, что ты думал, могло с ней случиться? – прорычал Саймон, вставая между Лили и Персивалем.

– Всё, что угодно, ведь она находится в самом логове Дьявола? – напыщенно произнес Персиваль. – Я приехал сюда, чтобы убедиться, что глупость её родителей, решивших отправиться сюда, не вовлекла её в скандал.

– Ах, – прошептал Джеймс, которому стало не так весело после упоминания его прозвища. – Вы приехали, чтобы придать атмосферу пристойности моему сомнительному жилищу.

– Да, – смело ответил Персиваль.

– Что ж, в этом не было необходимости, – резко произнес Саймон. – Мисс Стенфред в полной безопасности.

Энджел обернулась, чтобы посмотреть на Саймона. Несмотря на громкие слова, Персиваль был довольно безвредным, и свирепость Саймона казалась неуместной. Особенно когда это касалось защиты кого-то другого. В последние два дня ей пришлось трудно, после того как девушка осознала, что её чувства к жениху были не столь сильными, как она предполагала. То, что Саймон ринулся на защиту Лили, едва ли всё упрощало. Иногда он был просто слишком галантен.

– Саймон, если не возражаешь, ты не мог бы показать нашему… гостю его комнату? – предложил Джеймс. Его проницательные глаза наблюдали за тем, как Саймон пожал плечами, бросил взгляд на Лили, а затем повел денди к двери. Быстрый взгляд, который Джеймс устремил на Энджел, был полон тайн и едва скрываемой страсти, и она, покраснев, отвернулась к окну, пока кто-нибудь этого не заметил.

Там стояла виконтесса, переводя взгляд с одного на другого, с озабоченным выражением на лице. Энджел быстро повернулась обратно, в то время как Лили улыбнулась и подошла ближе к Джеймсу.

– Мне так жаль, что он приехал, – произнесла она, протянув ему руку и заставив Энджел захотеть совершить что-то, неподобающее леди.

– Это не ваша вина, мисс Стенфред, – ответил Джеймс, улыбаясь ей в ответ. – Не расстраивайтесь. Чем больше гостей, тем веселее, я полагаю.

Лили вздохнула и улыбнулась.

– Мне лучше пойти сказать маме с папой о том кто приехал, чтобы они приготовились к нападению, – сказала она и, сделав реверанс, вышла из комнаты.

– Персиваль Элкотт? – приподняла бровь леди Элизабет.

Джеймс кивнул.

– И его брат Артур, который в настоящее время прогуливается по саду, и, возможно, от него вянут мои цветы.

– Сэр? – От двери послышался голос дворецкого.

– Что такое, Симмс? – спросил маркиз.

– Мистер Элджерс в вашем кабинете, милорд. Он принес почту. – Дворецкий протянул серебряный поднос, на котором лежало несколько писем.

– Великолепно. Давайте посмотрим. Это для тебя, бабушка, – произнес Джеймс, передавая письмо виконтессе. Внезапно он застыл, его лицо побледнело. Он встал, уронив все остальные письма на освободившееся кресло, и уставился на послание в своей руке.

Его бабушка выпрямилась.

– Что такое? – Когда маркиз не ответил, она сделала шаг ближе. – Джеймс, с тобой все в порядке?

Джеймс вздрогнул и перевел взгляд на Энджел.

– Вполне.

– От кого оно? – спросила Элизабет.

Маркиз снова опустил взгляд на письмо.

– От Дезире.

– Джейми… – начала вдовствующая виконтесса, осторожно вглядываясь в лицо внука. Энджел не могла определить выражение на лице маркиза, но была рада знать, что не она служила его причиной.

– Извините меня. – Он вышел из комнаты, сжимая письмо в руке.

Элизабет подошла к окну.

– Пять лет, – пробормотала она.

– Прошу прощения? – рискнула произнести Энджел.

Виконтесса обернулась.

– Я сказала, что уже прошло пять лет, а эта ведьма всё ещё не выпускает его из своих когтей. – Она вскрыла своё письмо, затем отложила его в сторону. – Знаешь, он и Джеффри Пратт были друзьями. Они вместе отправились учиться в школу. – Она вздохнула. – И тогда, на каникулах в Лондоне, они посетили один и тот же бал и встретили одну и ту же девушку, дебютировавшую в свете.

– Дезире, – предположила Энджел, размышляя, почему в последние несколько недель она так сильно невзлюбила Дезире Кенсингтон.

– Да. До окончания учёбы они сражались за неё. Однажды их почти отчислили из-за этого. – Элизабет покачала головой. – Джеймс всегда был таким пылким. Очень похожим на свою мать.

– Что произошло?

– С самого начала Дезире играла, настраивая их одного против другого. Наполовину свела их с ума, и они закончили тем, что возненавидели друг друга. После того, как Джеймс окончил университет, он сделал ей предложение. Из того, что я смогла выведать у него, Дезире ответила ему, что Джеффри уже просил её руки, и что она не может выбрать из них двоих. Она заметила, что поскольку Джеффри уже унаследовал титул виконта, то, конечно же, именно его одобряли ее родственники. – Виконтесса покачала головой, её светло-зеленые глаза были полны сожаления. – Думаю, что все знают, что случилось на следующее утро.

Энджел посмотрела на нее.

– Но Дезире?

– Отец Джеймса порекомендовал ему покинуть страну. Он отправился во Францию и оставался там почти год. Через четыре недели после его отъезда Дезире вышла замуж за лорда Кенсингтона. Когда Джеймс услышал об этом… – Элизабет замолчала и откашлялась. – Когда он вернулся домой, то был настолько не похож на себя, что я едва узнала его. Его репутация делалась все хуже и хуже, и, поверь мне, он по-прежнему заслуживает её.

– Мне он не показался таким ужасным, – тихим голосом заметила Энджел. А его прикосновения, его поцелуи были всем, чем угодно, кроме ужасного.

Элизабет посмотрела на нее.

– Знаешь, – медленно проговорила она, – с тех пор, как он вернулся из Бельгии, Джеймс кажется более похожим на того человека, каким он когда-то был. Каким он был до Дезире, я имею в виду. Более счастливым и не таким озлобленным.

– Почему, как вы думаете, он изменился?

Леди Элизабет быстро улыбнулась и направилась к двери.

– О, у меня есть кое-какие подозрения.

Джеймс долго шагал по библиотеке до того, как распечатать письмо. Короткая записка, написанная совершенным почерком Дезире, гласила: так как она осознала, что пришло время объяснить причины, по которым она вышла замуж за Кенсингтона, то она уверена в том, что он все поймет. Послание заканчивалось просьбой о встрече и подписью «Люблю, Дезире».

Он некоторое время смотрел на подпись, а затем бросил письмо в огонь. Кто-то вроде Саймона или бабушки может попытаться выяснить, что задумала Дезире, потому что маркиз так и не сумел убедить их, что его отношения с ней это не их треклятое дело. Он не хотел снова видеть её. К тому же существовало слишком много других проблем, которые он пытался разрешить.

Джеймс обнаружил, что некоторые из этих проблем возникли за обедом этим вечером, и значительно улучшили его настроение. Персиваль, очевидно, не знал, что в Эббонли присутствуют дети, и он испытывал очевидные трудности с тем, чтобы совместить это со своими взглядами в отношении Дьявола. Когда все они перешли в гостиную, Элкотт предложил, чтобы детей отправили в постель.

После этих слов, Генри встал, вытянувшись во весь рост.

– Я не стану слушать, как какой-то хлыщ указывает мне, что делать в доме лорда Джеймса, – заявил он.

– Генри! – упрекнула его леди Найстон, а его отец бросил на мальчика суровый взгляд.

– Вы просили меня никогда не лгать, – запротестовал Генри, обращаясь к родителям. – Он – хлыщ.

Персиваль пронзил Джеймса негодующим взглядом.

– Это все ваших рук дело. Вы развратили этих младенцев.

– Мы не младенцы! – закричал Генри.

– Они не младенцы, – эхом негромко отозвался Джеймс.

Анжелика была занята тем, что деловито вышивала еще один носовой платок. Она подняла взгляд на Джеймса, её глаза сверкали.

– Я тоже думаю, что он хлыщ, – вмешалась Хелен, приходя на помощь брату. – И лорд Джеймс непременно подтвердит то, что сказал Генри.

В этот раз сдавленный звук со стороны Энджел был подозрительно похож на смех. Джеймс наклонился вперед.

– С вами всё в порядке, леди Анжелика? – заботливо спросил он.

– Да, всё хорошо, – сумела выговорить она и закрыла лицо обеими руками.

Наконец, родители Грэмы и Стенфреды сумели восстановить порядок и отослали детей наверх. Джеймс перевёл взгляд с Анжелики на Саймона, который был явно недоволен её поведением, и улыбнулся про себя. Его кузену пришло время начать осознавать, что его ожидает.

Когда намного позже он направлялся в постель, его подстерегла бабушка.

– Что на тебя нашло, Джейми? – поинтересовалась она, когда он добрался до вершины лестницы.

– Что ты имеешь в виду, бабушка?

– Это начинает выглядеть, как будто здесь обычный прием, – заявила она, взяв внука под руку. – Я продолжаю гадать, кто прибудет следующим.

Он усмехнулся.

– Не стоит ли нам заключить пари?

– Не меняй тему разговора, ты, шалопай. Что происходит?

Джеймс посмотрел на нее сверху вниз и пожал плечами.

– Я нахожу всё это довольно домашним, хотя и немного сумасшедшим.

– Джейми, – предостерегла она.

Маркиз улыбнулся.

– Я не знаю, что ты хочешь сказать мне, – ответил он. – Даже у меня должно быть несколько редких моментов в жизни, когда я веду себя прилично.

– Но Элкотты? Ты бы никогда не потерпел их здесь ни на мгновение до того… – Бабушка замолчала. – До того, как ты вернулся домой, – закончила она.

– Возможно, я научился терпению, – тихо проговорил Джеймс.

– Возможно, – ответила она так же тихо, и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. – И, возможно, ты знаешь, что их присутствие забавляет Анжелику. – Она вошла в свою комнату и закрыла дверь за собой.

Некоторое время он стоял, глядя ей вслед. Бабушка Элизабет была права. Если бы маркиз был один, когда приехали Элкотты, то он бы в одну минуту вышвырнул их вместе с багажом на холодный йоркширский воздух. Они были здесь не потому, что раздражали Анжелику. Элкотты остались, потому что они заставляли её смеяться.

– Слава Богу, что ты здесь, – задыхаясь, выговорил Саймон, распахивая дверь библиотеки.

– Что случилось? – спросил Джеймс, надеясь, что никто не упал, или никого не сбросили в озеро.

– Это Персиваль и Генри. Элкотт поймал мальчика, когда тот ехал на Индиа, и принялся читать ему лекцию по поводу верховой лошади, на которой прилично ездить ребенку. Очевидно, Генри послал его к дьяволу, а затем стянул с Персиваля шляпу и заставил Индиа проехать по ней.

Джеймс улыбнулся.

– И что я должен сделать?

– Персиваль угрожает отхлестать мальчика, если он не извинится, и теперь Хелен бегает за Элкоттом с этой своей несчастной куклой. Их родители уехали, так что я привёл Энджел, но она только стоит и смеется, а сейчас заставила этого проклятого слюнявого Брутуса лаять на всех подряд. – Молодой человек упал в кресло.

Джеймс усмехнулся.

– Так вот что я слышал. – Он задавался вопросом, когда же с его кузена будет довольно резвой семьи Грэмов, и кажется, он только что выяснил это. – Саймон, – тихо рассмеялся он, – у тебя темперамент, как у монаха. К тому же у тебя точно такой же, довольно небольшой запас терпимости, мой мальчик.

– А у тебя темперамент мокрой кошки и терпимость как у буфетчицы, которая надеется на солидный куш, – отрезал Саймон в ответ. Джеймс разразился смехом, но его кузен нахмурился. – Лили попыталась помочь, но её послушался только Джереми. Она единственная, у кого здесь есть манеры, как я начинаю полагать. – Он вспыхнул, а затем внезапно встал и зашагал по комнате.

– Я рад, что она тебе нравится, – произнес Джеймс, посерьёзнев и неотрывно наблюдая за кузеном. – Я подумал, что, возможно, поговорю с её родителями в конце недели. – По правде говоря, то время, которое Джеймс провел, старательно беседуя с Лили Стенфред, напомнило ему, почему он в целом избегал девушек, недавно покинувших классную комнату. Леди обладала классической, деликатной красотой, и если Анжелика напоминала ему лису, легко перехитрившую гончих, то Лили была олененком, робким, застенчивым и нуждающимся в защите. И, к сожалению, довольно унылым, по сравнению с огненным вихрем, сопровождаемым большим мастиффом, которая отказывалась покидать его мысли.

– Джеймс… – Саймон замолчал, а затем внезапно встал и распахнул дверь. – Ты пойдешь и сделаешь что-нибудь, не так ли?

Джеймс направился к конюшням, чтобы восстановить порядок, и когда он добрался до двора, то сделал знак Генри на Индиа приблизиться к нему. Персиваль выглядел сердитым, мятый ком на земле перед ним, должно быть, был его шляпой. Мастифф стоял в нескольких ярдах [12]12
  Ярд – мера длины, равная 0,91 метра.


[Закрыть]позади, опираясь на все четыре лапы так, чтобы иметь возможность лаять во весь голос.

– Брутус, тихо, – приказал он, и собака завиляла хвостом и подчинилась, очевидно, согласившись с тем, что Джеймс принял на себя руководство. – Итак, что всё это означает? – спросил он.

– Он сказал, что я не могу ездить на Индиа, – ответил Генри, ткнув пальцем в Персиваля.

– Я сказал, что это животное не подходит маленькому мальчику для верховых прогулок и что вы должны одолжить ему более подходящую лошадь, – поправил Персиваль. – Тогда этот дерзкий щенок уничтожил мою шляпу.

Джеймс сложил руки на груди, заметив сбоку Энджел, трясущуюся от смеха.

– Я ничего не одалживал мастеру Генри, – категорично заявил он, тщательно удерживая суровое выражение на лице. – Он доказал свою компетентность и Индиа принадлежит ему, и он может делать с ним всё, что пожелает. Если вы прикоснетесь к любому из них, то я прикажу отхлестать вас.

– Ура! – поддержала Хелен, поднимая Миллисент в воздух, словно трофей.

Персиваль Элкотт выглядел так, словно только что проглотил насекомое, и, после момента замешательства, зашагал в сад, вероятно, чтобы помочь своему брату погубить еще больше цветов. Генри спешился и направился к Джеймсу, ведя Индиа за собой.

– Это правда? – тихо спросил он, его глаза сияли. – Индиа теперь мой?

Джеймс кивнул.

– Конечно.

Мальчик шагнул вперёд и обнял его за талию.

– О, благодарю вас, лорд Джеймс.

Джеймс обнял его в ответ.

– При одном условии.

– Всё, что угодно.

Маркиз поместил палец мальчику под подбородок и приподнял его лицо вверх, так, чтобы он мог заглянуть Генри в глаза.

– Обещай мне, что ты научишься плавать.

Генри улыбнулся и кивнул.

– Обещаю.

Джеймс шёл впереди по дороге к особняку, пока дети пересказывали события этого утра. Он снова обнаружил себя в роли их спасителя, и в то время как Саймон с негодованием смотрел на него, он добродушно принимал их неугасающее восхищение и благодарность.

– Энджел, ты идешь? – поинтересовался Саймон.

Анжелика отстала от них, её внимание было направлено на двор конюшни.

– Куда убежал Брутус?

Джеймс остановился.

– Несколько мгновений назад он пробегал через конюшню.

– Я приду через минуту, – произнесла она и повернулась.

– О, ради Бога, Энджел, он же огромен, как повозка. Он появится сам по себе. – Саймон нахмурился и жестом показал ей, чтобы она сопровождала их в особняк.

Девушка посмотрела на Саймона с обидой на лице.

– Я сразу же вернусь, Саймон, – твёрдо проговорила она.

– Энджел…

– Я помогу вам искать его, – прервал Джеймс, не в состоянии молчать, и направился обратно по дорожке вместе с Энджел. Через мгновение остальные, возглавляемые мрачным Саймоном, последовали за ними. Они обыскали конюшню и двор, но нигде не нашли Брутуса.

– Должно быть, вы ранили его чувства, – обвинила Энджел Джеймса.

Тот появился из кучи сена, которую раскапывал, и приложил руку к груди.

– Я? Я всего лишь попросил его тихо себя вести, – запротестовал он.

– Вы двое совершенно безумны, – вставил Саймон, прислонившийся к дверному проему со сложенными на груди руками. – Это собака. Огромная, шумная собака. У неё нет никаких чувств.

Джеймс нахмурился, глядя на него. Саймон отлично знал, как Анжелика любит Брутуса, и, даже если он сам верит в это, с его стороны было довольно нелюбезно говорить так.

– У Брутуса тоже есть чувства, – высоким голоском произнесла Хелен, в недовольной гримасе оттопырив нижнюю губу.

– Саймон, Брутус никогда не проявит благосклонность, если будет думать, что не нравится тебе, – заметила Анжелика с улыбкой, которая, на взгляд Джеймса, была явно вымученной.

– Это не имеет значения, потому что Брутус не поедет в Тэрбин-Холл.

Анжелика задохнулась.

– Но…

– Я не хочу, чтобы это животное разрушало половину семейных реликвий Тальботов каждый раз, как только вильнет хвостом.

Джеймс считал, что некоторые из семейных реликвий Тальботов смогут перенести уничтожение, но ничего не сказал, наблюдая за ошеломленным и обиженным выражением лица Анжелики. Его кузен вел себя глупо, отказывая Анжелике в простейшей из свобод, которых она так очевидно жаждала, и если Саймон не будет осторожен, то потеряет самую совершенную вещь, которую имел в своей жизни. Крохотные слезинки начали собираться в уголках ее прекрасных глаз, пока девушка продолжала смотреть на его кузена.

– Леди Анжелика? – тихо проговорил Джеймс.

Она подняла на него взгляд, и маркизу было физически больно от того, что ему пришлось сдержаться и не шагнуть вперед, чтобы поцелуями стереть слезы с её глаз.

– Да, милорд? – ответила она, покраснев от неприкрытого выражения на его лице.

– Еще достаточно времени, чтобы побеспокоиться о том, где будет жить Брутус. – Он снова посмотрел на своего идиота кузена. – На самом деле, если ваши родители не желают держать его, то он мог бы остаться здесь в Эббонли, со мной.

– Тогда я тоже останусь, – решительно заявил Генри. – Чтобы убедиться, что Брутус ест.

– И я тоже, – вмешалась Хелен. – Чтобы убедиться, что ему дают хлеб. Брутус любит хлеб.