Текст книги "Притяжение ночи. Книга 1. Шаг в пропасть"

Автор книги: Сюзанна Брокман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Но Шарлотте сейчас не нужно было его сочувствие.

– Какое глупое выражение, – сухо заметила она. – «Потеряли». Как будто мы какие-то ротозеи и не уследили за тем, куда они все делись.

Он сразу же заметил, что она чем-то разозлена.

– Мне кажется, что слово «потерянный» больше относится к выжившим, – тихо сказал ДаКоста. – Ведь это действительно страшная потеря. И ваша, и моя в том числе. – Он не спускал с нее глаз. – На Тараве мы потеряли более восьмидесяти процентов моего взвода, миссис Флетчер. Я лично уже никогда не буду прежним после всего того, что мне пришлось там увидеть.

Шарлотте очень не хотелось, чтобы ДаКоста ей нравился. Он должен был бы оставаться для нее всего лишь раненым, анонимным рядовым, которому она помогала восстанавливать здоровье. И все.

Но Винс ДаКоста перестал быть анонимным бойцом в тот день, когда Шарлотта принесла из дома лишний сэндвич, которым собиралась поделиться с ним в обед. Пока они разговаривали, он успел сообщить ей кое-что о себе. Он жил у моря, отец его ловил омаров, так что половину своего детства Винс провел в воде. Лучше, чем плавать, он мог только управлять лодкой.

Винс не пошел учиться в колледж, но он был первым из семейства ДаКоста, кто окончил среднюю школу. Для бедной пролетарской семьи это было настоящей победой.

По словам Винса выходило, что остальное образование он получил так же, как это вышло и у Авраама Линкольна. Он читал буквально все, что попадалось ему в руки.

Включая, очевидно, и «Маленьких женщин» – книгу, которая лежала сейчас рядом с ним на кровати.

Странный выбор. Особенно если учесть, что библиотека Джеймса состояла из более «мужских» книг. Сюда входили, например, рассказы Джека Лондона и полное собрание рассказов о Шерлоке Холмсе, причем все это легко было найти на полках.

Но, может быть, Винс предполагал, что для Шарлотты станет ударом даже просто увидеть его в пижаме, некогда принадлежавшей мужу, и не хотел ее расстраивать еще сильнее.

– Пора делать перевязку. – Она знала, что он ненавидит эти минуты. Винс покорно ложился на кровать и закрывал лицо руками, как будто от этого становился невидимым. И все время, пока она возилась с ним, ДаКоста не переставал краснеть.

Конечно, поменять повязку она могла бы и после ужина. Просто Шарлотте очень хотелось, чтобы он снова превратился в пациента. Слишком трудно ей было общаться с ним как с мужчиной, как с человеком.

Пристальный взгляд ДаКосты подсказал Шарлотте, что он догадался о ее мыслях. Но в его глазах она увидела только доброту, а не обиду и не обвинение.

– Я чувствую себя достаточно хорошо и в состоянии сам менять повязки, – сообщил он.

– По-моему, раньше вы тоже так считали, но дело кончилось тем, что вы занесли в рану инфекцию, – напомнила женщина.

– Но я считал, что уже почти вылечился, – начал оправдываться Винс. – Так оно и было. Только вот… В общем, вы правы. Мне нужно было более внимательно относиться к себе. Обещаю, что больше никогда не повторю подобную ошибку.

– В последний раз вы давали обещание, что, если мы оставим вас здесь и не отправим в госпиталь, вы позволите нам менять повязки каждый день, – упрямо продолжала Шарлотта.

– Миссис Флетчер, – вздохнул Винс. – Я действительно чувствую себя намного лучше, и все начинает возвращаться на свои места. – Он продолжал смотреть ей прямо в глаза, хотя на его щеках начала проступать предательская краска.

Отлично. Шарлотта почувствовала, что еще немного, и она покраснеет сама. Она уже собиралась закончить разговор, но в этот самый момент домой вернулась Салли. Ее возвращение сопровождалось шумом и грохотом.

Хотя ее гостиная располагалась не прямо над головами Винса и Шарлотты, молодым людям было хорошо слышно, как Салли топает ногами, словно исполняет фламенко, явно вознамерившись проломить пол.

Салли включила радио, но диктор, как ни старался, не смог заглушить ее и ее гостя. Хозяйка квартиры говорила тоненьким голосом и все время смеялась, ее визитер что-то хрипел в ответ.

Шарлотта посмотрела на часы и охнула про себя. Еще не было шести, а Салли уже успела кого-то привести.

Шаги наверху не прекращались, смех становился громче. Теперь Салли и ее ухажер оказались в спальне. Судя по звукам, они устроили какую-то дикую возню вокруг кровати. Салли убегала, мужчина пытался ее догнать.

Но вот послышалось счастливое хихиканье, и пружины кровати дружно скрипнули.

Кто бы ни был этот незнакомец, он ее поймал.

Обычно в этом месте на пару минут наверху наступала тишина: Салли и ее ухажер раздевались. Но на этот раз мужчина, казалось, очень торопился, потому что уже через пять секунд пружины принялись ритмично поскрипывать.

Не приходилось сомневаться, чем эти двое занимаются там, в спальне.

Смех Салли сменился сладкими стонами.

Бедняга Винсент растерялся не меньше Шарлотты. Наверное, даже больше, если такое вообще возможно было представить.

Шарлотта бросилась было к двери:

– Я пойду посмотрю, как там ужин, – но тут же застыла на месте. Наверное, было бы неправильно вот так бросать его слушать, как совокупляется соседка. Нужно было просто проигнорировать эти звуки, ведь в отличие от Шарлотты Винс не мог уйти из комнаты. Нужно было что-то делать или говорить. И Шарлотта сказала: – Простите меня за то, что вы вынуждены все это слушать…

Он уже взялся за книгу, но тут же снова закрыл ее, придерживая пальцам то место, где остановился:

– Ну, вы не виноваты, что в этом доме такие тонкие полы и стены. А этот солдат, наверное, в отпуске. Или у него просто увольнительная.

– Ее муж погиб на войне.

Он помолчал всего лишь секунду и продолжал:

– Наверное, каждый человек по-своему справляется со своим личным горем.

– Ну, она справляется с ним бесконечно долго, – горько усмехнулась Шарлотта. – Практически каждую ночь. Иногда это становится невыносимо. Поверьте мне, ночи тоже бывают бесконечными.

– Я провел одну ночь в окружении врагов, – вспомнил Винс. – Мы закопались в песок прямо на берегу моря. Я и еще один парень, у которого ногу… ну, в общем, его сильно ранило. И я всю ночь вынужден был слушать, как он плачет и зовет свою мать.

Шарлотта не шевелилась и молчала.

– Вот это была действительно бесконечная ночь, – кивнул ДаКоста, а в это время наверху раздался довольный стон Салли и шум затих.

– Простите, – через силу проговорила молодая женщина и опрометью выскочила из комнаты.

Глава восьмая

– Согласно слухам, ваше колено было сильно повреждено, и это вовсе не пустяки, как вы предпочли мне все представить. Вы разбили себе коленную чашечку, – с места в карьер начала Джоан, когда к ней приблизился Майк Малдун.

Сегодня он снова предстал перед ней в форме. Она не могла быть белее, чем у других «морских котиков», но почему-то на нем буквально сияла белизной.

На мгновение ей показалось, что сейчас он повернется и уйдет прочь на стоянку возле ресторана, где оставил свой пикап. Но вместо этого он только улыбнулся. Улыбка получилась какой-то неестественной и вымученной.

– У нас тут постоянно ходят какие-то слухи, – заметил Малдун, – но вы не должны целиком и полностью полагаться на них. Принимайте их с долей иронии, что ли.

– Значит, вас не ранили в колено в Афганистане, – пояснила свою мысль Джоан.

– Я не намерен комментировать ваше заявление.

Джоан устало закатила глаза вверх. Вот опять!

– Но я ведь не журналистка!

– Я не вправе говорить о том, где я мог быть, а где нет, что мог там делать, а что нет, – возразил Майк. – Джоан, неужели мы не можем обойтись без ссор и споров? Я очень рассчитывал на спокойный обед. В противном случае у меня от плохого настроения может развиться несварение желудка.

Джоан нервничала, а когда она нервничала, то начинала нападать на собеседника, зачастую помимо своего желания.

Ситуация складывалась дикая. Прошлым вечером она специально произнесла по телефону впечатляющую речь о младшем брате, и Малдун, похоже, принял ее целиком и полностью. Но, увидев этого «морского котика» в его сияющей форме, Джоан не могла устоять перед таким великолепием. Еще чуть-чуть, и она забудет свое собственное имя. Не говоря уже о сожалении, которое могло возникнуть у нее недели через две, когда он осознает, что в ее биографии появился еще один эпизод, который ей придется тщательно скрывать от всех остальных. Так сказать, еще один персональный скелет в шкафчике. Джоан надеялась сделать блистательную карьеру, но там, где она вращалась, такие «скелеты» в большинстве случаев очень скоро становились достоянием общественности.

Джоан прокашлялась.

– Мне кажется, товарищи по команде очень любят вас. Это, по крайней мере, мне разрешено сказать?

Малдун покачал головой:

– Определенно нет. Они могут восхищаться мною или уважать меня, но любить? Мы практически не пользуемся этим словом. Оно не в ходу у «морских котиков». Или, точнее, употребляется не в отношении товарищей по команде, за что вам, конечно, отдельное спасибо.

Она рассмеялась. Он улыбнулся, и на этот раз улыбка была искренней.

– Мне действительно очень жаль, что вчера все так вышло, – добавил Майк, открывая перед Джоан дверь ресторана. – И я должен поблагодарить вас еще и за то, что вы не отказали мне и согласились принять приглашение на обед.

– Мне кажется, я простила вас еще вчера вечером, – заметила Джоан и сняла солнцезащитные очки, чтобы глаза быстрей привыкли к освещению в зале. – Ну, раз уж вы до сих пор так раскаиваетесь, то можете снискать мое расположение хотя бы рассказом о том, где команда номер шестнадцать провела всю ночь и все утро. На тренировках, могу поспорить. А вот на каких именно?

– Джоан, поймите, существуют некоторые вещи, о которых я не могу вам рассказать, и при этом совершенно не важно, раскаиваюсь ли я в своем вчерашнем поведении или нет. И вам это отлично известно. Не притворяйтесь, будто вы не знали этого раньше. Я не могу ответить вам на вопросы о прошлых, настоящих и будущих операциях. – Джоан открыла было рот, но Майк жестом остановил ее. – Да-да. Вы сейчас снова заговорите о своей благонадежности и будете до посинения убеждать меня в том, что у вас имеется доступ к любым государственным секретам. Вы даже можете сейчас сделать мне неприличное предложение и пообещать за мою откровенность сумасшедший секс. Сказать, например, что мы будем кувыркаться в постели до полного изнеможения, если я приоткрою для вас завесу тайны. Но это вам не поможет. Вы можете даже пообещать мне выйти за меня замуж и прожить со мной следующие пятьдесят лет, и все равно я не могу и не буду отвечать на ваши вопросы, связанные с нашими операциями. – Он обратился к подоспевшей им официантке. – Столик на двоих, пожалуйста. Если можно, возле окна.

Та оживилась, улыбнулась Малдуну, так что на ее щеках появились очаровательные ямочки, и довольно долго смотрела на лейтенанта. Чтобы оценить Джоан, ей потребовалась лишь доля секунды.

– Одну секундочку, лейтенант, – наконец вымолвила она и исчезла где-то в глубине ресторана.

Малдун снова повернулся к Джоан.

Только ни слова не говори ему о сумасшедшем сексе. И не вздумай комментировать эту шутку. Нужно проигнорировать его выходку, так же как и презрительный взгляд этой сучки официантки. Не клюй на такую дешевую приманку, Джоан! Не смей! Он проверяет тебя, но ты сильная, ты справишься.

– О'кей, – кивнула она.

Ее уступка, видимо, застала Майкла врасплох. Он застыл на месте, и на него сейчас было смешно смотреть.

– О'кей? Только и всего? О'кей? – изумился лейтенант.

– А вас, что же, не устраивает то, что я с вами согласилась? – в свою очередь удивилась ДаКоста. – По-моему, это вы волновались за свое пищеварение и решили лишний раз не нервничать.

– Да, но…

– Если я вдруг задам вам вопрос, на который вы по какой-то причине не хотите мне отвечать, просто скажите мне: «Пас». Договорились? Так будет проще. А то мне придется каждый раз думать о том, можно мне задавать тот или иной вопрос или нельзя. Такая процедура вас устроит? Я буду спрашивать обо всем том, что меня интересует, а вы станете моим, так сказать, цензором, что ли.

Он смотрел на Джоан, как будто вознамерился проникнуть ей в мозг и выяснить, что же она задумала на самом деле.

– Лейтенант Малдун! Какая приятная встреча!

Джоан обернулась и увидела перед собой настоящее совершенство, протягивающее Майку Малдуну руку с идеальным маникюром. Изящное и голубоглазое, с золотистыми волосами, уложенными в изысканную прическу, и фигурой Памелы Андерсон. Совершенство было облачено в костюм от Армани и держало в руке сумочку под цвет модных туфелек.

При ближайшем рассмотрении дама оказалась не столь юной, ей было уже за сорок, но даже в таком возрасте она могла бы запросто показаться на пляже в бикини, что делало ее еще более замечательной личностью.

Малдун пожал даме руку и тут же превратился в своего в высшей степени вежливого двойника, от которого, правда, ничего хорошего ждать не приходилось:

– Добрый день, миссис Таккер. Как поживаете, мэм?

Таккер, Таккер… Джоан уже где-то слышала эту фамилию. Она не стала бы отрицать и то, с каким садистским наслаждением выслушала сейчас в адрес красотки неизменное «мэм» со стороны юного Малдуна.

– Называй меня Лорел, пожалуйста, и все будет отлично. Ларри уехал по делам в Вашингтон, ну а мне всегда приятно несколько дней отдохнуть без него. – Голос женщины оказался таким же красивым, как и все остальное. Мелодичный и бархатный, как у Джинни Барбары Эден из «Благодарю вас, хозяин». – Надеюсь, вы помните мою дочь Линдси?

За Лорел пряталась тощая веснушчатая девочка-подросток с короткими каштановыми кудряшками. Бедняжка страдала отвратительной привычкой постоянно грызть ногти.

Малдун кивнул:

– Конечно помню.

Несчастная Линдси! Джоан представила себе, как нелегко придется в жизни этой малышке, имея рядом мать-совершенство. А вы еще говорите о трудном детстве! Ну как тут не сравнивать мать и дочь, делая выводы далеко не в пользу дочери?! Наверное, Линдси уже успела устать от бесконечных взглядов и перешептываний у себя за спиной.

Но при всем этом бедная Линдси по причине своей молодости еще не знала, что лучшие мужчины (те самые, с которыми стоило иметь дело, а некоторых даже оставить при себе) не желали иметь с Совершенством ничего общего.

Малдун, продолжавший безупречно играть роль «котика»-робота, повернулся к Джоан, при этом сверхвежливая улыбка не сходила с его губ:

– Позвольте представить вам Джоан ДаКосту. Она работает в Белом Доме и прибыла к нам на пару недель.

Джоан вдруг ощутила тепло его ладони. Он действительно обхватил ее за талию, словно она пришла к нему на любовное свидание. Как будто обеденное время предполагало начало романтических отношений!

Джоан наконец вспомнила того самого омерзительного адмирала Таккера, за которым была замужем эта леди Совершенство. Правда, рукопожатие у нее оказалось как у дохлой лягушки.

– Приятно познакомиться, Джоан. А меня зовут Лорел.

– Очень рада видеть вас обеих, – улыбнулась ДаКоста. Линдси не собиралась протягивать ей руку, поскольку с остервенением грызла очередную заусеницу.

– Лейтенант, ваш столик готов, – сообщила подоспевшая сучка-официантка, держа в руке два экземпляра меню.

– Я прошу извинить нас, – отчеканил Малдун. – Миссис Таккер. Линдси.

Он повел Джоан к столику, обнимая ее за талию, и убрал руку только тогда, когда отодвигал стул для своей спутницы.

Джоан спокойно ждала, когда он устроится за столиком и официантка вручит им по меню. К этому времени ее воображение успело преодолеть все возможные границы.

– Только не вздумайте сообщить мне, – начала она, подавшись вперед, чтобы можно было говорить негромко, – что между вами и Лорел существуют некие отношения. – Произнося ее имя, она пыталась имитировать голос самой Лорел.

Он рассмеялся, и тут же «котик»-робот куда-то исчез, а на его место вернулся Майк Малдун.

– А почему нет? Она горячая штучка! Вы так не считаете?

– Господи, Майкл, как вы можете! – Она отложила меню на столик, даже не взглянув на него. – Неужели вы…

Она не смогла договорить фразу и только смотрела на него глазами, полными нежелания верить в предполагаемое. В эту минуту официант принес им хлеб и наполнил водой их бокалы. Когда он наконец ушел, Джоан еще ближе придвинулась к Майку и заговорила на этот раз почти шепотом:

– Может быть, вы хотели заставить ее поревновать или еще что-то в этом роде? Что это было? Ну, когда вы обняли меня за талию и все такое…

– Поревновать? Bay! Нет, конечно, – засмеялся Малдун. – Я только… Даже сам не знаю. Я ее немножко побаиваюсь. Почему-то она оказывается возле меня всякий раз, когда я, так сказать, выхожу в свет. Может быть, она специально меня высматривает? Или же… ну, не знаю, не исключено, конечно, что у меня просто разыгралось воображение. Но мне почему-то кажется, что это она решила, будто у меня с кем-то сложились романтические отношения…

– Как будто это остановило бы ее! Мне даже почудилось, что у нее сейчас слюни потекут, так она вас пожирала глазами. То есть позабыты все правила приличия. Она ведь даже не пыталась скрыть свои чувства! Свежайшие новости: Ларри уехал в Вашингтон на несколько дней. Почему бы тебе не навестить меня, морячок? И кто еще будет говорить о благопристойном поведении! Кстати, все это творится прямо на глазах у дочери. Вот ведь дерьмо! И никаких «может быть» даже не предполагается. Все ясно как божий день. Она просто мечтает завладеть вашей задницей.

Малдун печально улыбнулся:

– Может быть, вы правы.

– Опять это ваше любимое «может быть»! – Джоан уже и не помнила, когда в последний раз ей приходилось столько смеяться. – Ну, смелей же!

– Я почти уверен в том, что она просто заигрывает со мной. Ну, вы же знаете, как женщины любят безобидный флирт.

– Наивный ребенок! Да она смотрела на вас так, как будто вы ее любимый десерт, а сегодня объявили запрет на диеты по всей стране.

Малдун посмотрел в ту сторону, где за столиком устроились Лорел с дочерью и еще одной дамой, которая, если судить по пышной (очень пышной!) прическе, каким-то непостижимым образом прибыла сюда из прошлого века, – видимо, у нее в ванной комнате вместо зеркала находился временной портал, уносящий прямиком в 1983 год.

– Даже не знаю, – покачал головой Майк. – А вот ее муж очень любит заигрывать с женщинами. Мне кажется, что где-то в ее подсознании ей, может быть, даже хочется переспать с «морским котиком». Ну хотя бы для того, чтобы отомстить ему за то, что он изменяет ей. В частности, потому, что он не очень любит спецоперации и уж совсем не является, так сказать, фанатом команды номер шестнадцать. Кое-кто из моих товарищей хотел бы, чтобы я подыграл миссис Таккер, чтобы посмотреть, что она станет делать, если я уступлю ей и поддамся на ее намеки. Но я, конечно, не могу пойти на это. Она ведь замужняя женщина. А я никогда не имел дела с замужними. Даже в том случае, если они – действительно горячие штучки!

Ах вот что его сдерживает! Она замужем!

– Но она ведь… э-э-э… как бы лучше выразиться… – Джоан так и не сумела подыскать подходящее слово.

– Старая? – подсказал Малдун.

– Да, – кивнула ДаКоста. – Именно так. Она ведь, если говорить о возрасте, годится вам в матери.

– Ну, моя мама родила меня очень поздно. Ей совсем недавно исполнилось семьдесят, поэтому…

– Я имела в виду не буквально это. Но с подсчетами у вас все в порядке, мистер Эйнштейн. Я имела в виду теоретически. Миссис Таккер старше вас лет на пятнадцать или даже двадцать. Как это дико!

– Почему же?

Он был удивлен, и вопрос его прозвучал довольно искренне.

– Потому что так оно и есть, – спокойно ответила Джоан.

– Ничего подобного, – так же хладнокровно возразил Майк. – Вот, например, Сьюзен Сарандон почти на тридцать лет меня старше. Ну и что? Я годами мечтал о ней. И до сих пор мечтаю. Ей уже за пятьдесят, а я все тоскую, и у меня сердце замирает, когда я вижу ее на экране. Я бы с удовольствием завалил ее в койку хоть сейчас. О, простите, это очень грубо! Простите.

– Еще как грубо, пошляк вы этакий! Но теперь мне ужас как хочется увидеть, где под вашей сияющей внешностью скрывается нормальный мужчина, сделанный из плоти и крови.

– Ну, насчет «нормального» я бы на вашем месте торопиться не стал, – рассмеялся Малдун.

– Сьюзен Сарандон, говорите, да? Что ж, это… занятно.

– Облачите ее в черную кожу, и на все остальное мне уже будет ровным счетом наплевать. Я в тот же миг забуду обо всех правилах и условностях.

Майк Малдун. Тот самый, который из всей команды номер шестнадцать ближе всех «морских котиков» к образу ангела, оказывается, мечтал о затянутой в черную кожу зрелой кинозвезде. Боже мой! Джоан не знала, как лучше поступить: истерически расхохотаться или пулей вылететь из ресторана.

– Ну, теперь вам остается только рассказать мне о том, что вы просто мечтаете встретить женщину с кнутом в руке.

Она думала все это выставить в виде шутки, но Майк только улыбнулся:

– Что ж, если этот кнут будете держать вы, я, разумеется, никуда не убегу.

Джоан уже не могла оставить эту тему в покое или сменить ее на более нейтральную. Она завелась:

– Но ведь Сьюзен Сарандон худенькая, разве не так? А мне почему-то показалось, что такие вам не нравятся.

– Вы ошибаетесь, у нее имеется множество соблазнительных мест. Вы возьмите в прокате хотя бы «Даремских быков» и внимательно пересмотрите их еще раз. По-моему, там она всего на несколько лет старше вас. Именно после этого фильма я окончательно влюбился в нее и понял, что хочу обладать именно этой женщиной. – С этими словами Майк протянул ей корзиночку с хлебом.

Джоан выбрала кусочек с кунжутом, и Малдун последовал ее примеру.

Господи, оказывается, он с большим удовольствием поддерживал разговоры о женщинах старше себя. Вот почему миссис Таккер ничуть не испугала его своими намеками на свидание. Джоан положила себе кусочек масла, после чего предложила его Малдуну, но он отрицательно покачал головой:

– Нет, благодарю вас.

Джоан хорошо представляла себе, по какой причине лейтенант находится здесь, но его план не должен был сработать. Даже если он собирался говорить искренне (а в этом ДаКоста не сомневалась), у нее имелась своя точка зрения на предстоящую беседу.

Что ж, хорошо. Может быть, ей стоило сейчас произнести небольшую речь на тему «люди, работающие вместе, не должны ходить на свидания друг к другу»? Поскольку ее программа «младший брат/давай останемся друзьями» оказалась несостоятельной. Хотя, возможно, она могла сработать чуть позже, если бы Джоан настойчиво говорила ему о своем желании поддерживать с ним исключительно дружеские отношения.

Джоан намазала маслом кусочек хлеба.

– А что вы скажете о Брук Брайант? Как, по-вашему, можно ее назвать «горячей штучкой»?

Малдун ответил сразу же, не колеблясь:

– Причем очень горячей. И кстати, вот вам еще один пример не слишком худенькой женщины, но при этом на удивление привлекательной.

И вдобавок не слишком молодой. Хотя он не говорил этого, Джоан уже научилась понимать лейтенанта с одного взгляда.

– Ну, в общем, она достаточно взбалмошная, – кивнула ДаКоста, полностью игнорируя его замечание и переданное глазами дополнительное сообщение. – Я ее хорошо знаю.

Но Малдун почему-то не ухватился за предложенную тему. Он просто сидел на своем месте, внимательно смотрел на спутницу и медленно жевал кусочек хлеба с кунжутом.

– А разве вам не интересно узнать о ней побольше? – Джоан решила подогреть любопытство лейтенанта.

– Что? Простите, я… Да-да, конечно, говорите.

– Это очень милая женщина, – начала Джоан. – Она очень похожа на своего отца. Больше, чем пишут об этом в газетах или рассказывают по телевизору. Она, конечно, слишком эмоциональна, но как можно винить ее в этом, если учесть, что она постоянно находится под внимательным взглядом общественности? Я бы, наверное, спятила от такого контроля.

– Да, – кивнул Малдун, – наверное. Видимо, ей приходится очень нелегко. – Он прокашлялся. – Послушайте, Джоан…

Но она не дала ему договорить:

– В связи с этим у меня будет к вам одна просьба. Я прошу вас об услуге, причем довольно значительной.

– Я здесь как раз для того, чтобы во всем помогать вам, – напомнил лейтенант. – И если то, о чем вы собираетесь попросить, в моих силах, то я, разумеется…

– Так оно и есть, – кивнула Джоан. – Меня попросили подыскать для Брук эскорт на ту самую вечеринку, которую организует адмирал в гостинице «Дел Коронадо» в субботу.

Джоан сразу же стало ясно, что Майк ожидал услышать от нее совсем другие слова. Он самым тщательным образом вытер салфеткой с пальцев хлебные крошки, после чего снова расстелил ее у себя на коленях.

– Да, разумеется, я помогу вам найти подходящего человека, – наконец проговорил Малдун.

Ну, хватит игр.

– Я думала, что это будете вы.

– Я? – Он отпил глоток воды. – Почему я?

– Потому что, я уверена, если она будет находиться рядом с вами, то никаких неприятностей не случится. Потому что я доверяю вам. Потому что…

Малдун не торопился с ответом.

– Даже не знаю, – наконец неопределенно произнес он.

– А чего же здесь не знать? Я же не устраиваю ваш с ней брак. И это даже не любовное свидание. Просто…

– А как же вы? – спросил он. – Кто будет сопровождать вас?

Она была готова к такому вопросу.

– А я не нуждаюсь в сопровождении, – решительно произнесла Джоан. – Я же не президентская дочка. Кроме того, в это время я буду работать. Мне еще придется побегать. Пожалуйста, не отказывайтесь. Вы окажете мне большую услугу…

Джоан разработала этот план еще прошлым вечером и теперь была довольна собой. Разумеется, Малдун должен был понять, что она вполне серьезно предлагала ему оставить их отношения на уровне дружеских. Вернее, «брат – сестра». Получалось, что она сейчас как бы просила: «Будь добр, сделай одолжение, сходи на свидание с моей подругой».

И самое главное, если Малдун будет официальным сопровождающим Брук на банкете, сама Джоан не сможет совершить какую-нибудь глупость, например, согласиться на медленный танец с ним в самый разгар вечеринки.

А такой танец мог быть весьма опасным для нее.

– Ну же, пожалуйста…

– Хорошо, – кивнул он. – То есть, конечно, я согласен. Ущипните меня, что ли. Брук Брайант. Bay!

Победа! Джоан раскрыла меню.

– Вы теперь… дорогой мой, стали для меня настоящим героем.

– Здорово, – неуверенно улыбнулся Малдун. – Я… я рад, что могу быть вам полезен.

Хейли уснула довольно рано.

Мэри-Лу провела с ней во дворе все утро, чтобы не разбудить Сэма. Они пробыли там до одиннадцати часов – до того времени, когда Сэму было пора отправляться на работу. Он даже не вышел к ним, чтобы, например, поздороваться или сообщить о том, что скоро уезжает.

Он появился во дворе в самый последний момент, только чтобы попрощаться с Мэри-Лу и потискать напоследок дочку. Ему нравилось осыпать ее щечки поцелуями, заставляя малютку смеяться и довольно пофыркивать, и качать ее на руках, глядя, как она счастливо улыбается.

Мэри-Лу так и хотелось сказать ему сейчас: «Ты бы хоть раз с таким же рвением поменял ей пеленки, когда она обкакается!» – но она вовремя взяла себя в руки и промолчала.

– Ну, мне пора бежать. – Вот и все слова, которые он приберег для нее. Сэм быстро передал дочку жене и умчался к своему пикапу. Мэри-Лу даже не успела рта раскрыть, чтобы спросить любимого, что приготовить для него на ужин.

Хейли не понравился такой поворот событий. Ей не хотелось, чтобы папочка – такой смешной и веселый – ушел, и малышка расплакалась. Кто теперь будет подбрасывать ее в воздух и щекотать?

После того как Сэм уехал, Мэри-Лу с Хейли перебрались в дом и рано пообедали. Пока женщина мыла посуду, девочка начала клевать носом. И это несмотря на то, что рядом с ней лежало специальное печенье для малышей, у которых, режутся зубки, и она могла заниматься им сколько угодно.

Потом наступил полдень. Хейли сладко посапывала, а Мэри-Лу, прихватив с собой приемник для контроля над ее сном, отправилась к соседу, чтобы вручить ему его почту. Ей наскучило сидеть в гостиной, о которой она всегда мечтала, и рассуждать о том, почему она до сих пор так несчастна. Так же невесело ей было в восьмилетнем возрасте, когда она жила в нищенском клоповнике вместе со своей матерью-алкоголичкой.

Почта Донни представляла собой в основном рекламные каталоги и прочие ненужные листовки и проспекты, которые Мэри-Лу только что достала из его ящика.

Миссис Старретт поднялась на крыльцо к Донни и, позвонив в дверь, чуть отошла в сторону. Это было необходимо для того, чтобы Донни увидел соседку и не подумал, будто к нему пытается ворваться орава пришельцев.

Занавеска отодвинулась, и женщина приветливо улыбнулась:

– Привет, Донни. Это я. Я принесла тебе почту. Но дверь ей никто не открыл.

Мэри-Лу позвонила еще раз. На этот раз более настойчиво.

– Донни, открой мне! Это Мэри-Лу. Я волнуюсь за тебя, родной. У меня сегодня выдалось свободное время, и если тебе что-то нужно купить из продуктов, ты скажи. Или в аптеке.

«Например, каких-нибудь таблеток от твоей шизофрении», – хотелось ей добавить.

Когда Донни принимал лекарства, он становился… нет, нормальным он не был никогда, и в этом заключалась горькая правда. Но он, по крайней мере, делался тихим и более покладистым и с ним можно было общаться.

Мэри-Лу стало ясно, что он уже давно забыл про свои лекарства.

Вчера она почему-то не подумала об этом, а только кричала, да еще обзывала его всякими обидными словами. Боже, она вела себя как последняя дура и выплеснула всю свою злость на эту несчастную измученную душу!

– Донни, прошу тебя, я горько сожалею о том, что наговорила тебе вчера. Я ведь хотела сказать совсем не то, Может быть, ты меня сейчас впустишь к себе и мы обо всем спокойно побеседуем?

Тишина. Ни единого движения. Ни единого звука. Донни даже не стал читать свои заклинания.

Скорее всего, он отправился в свой спасительный чулан. Когда-то давно из крохотной комнатки без окон он устроил себе укрытие – пародию на бомбоубежище. Там он хранил ящики консервов, спальный мешок, свои любимые комиксы, фонарь и запас батареек лет на пять.

Ну и, конечно же, свой ноутбук. Он протянул в чулан провод из спальни, чтобы иметь постоянную связь с Интернетом, – наверное, чтобы посещать чаты для таких же сумасшедших, как он сам.

А так как чулан, когда-то исполнявший роль платяного шкафа, был занят, одежда Донни валялась неопрятными кучами по всей спальне. У Донни имелось около полусотни самых разнообразных свитеров. По-видимому, именно такой подарок рекомендуется преподносить каждый год к Рождеству безумным родственникам.

Легко представляется примерно такой диалог.

«Как ты думаешь, любовь моя, о чем Донни мечтает на этот раз?»

«Кто его знает? Он же сумасшедший. Давай купим ему свитер. Сумасшедшие тоже мерзнут».