Текст книги "Притяжение ночи. Книга 1. Шаг в пропасть"
Автор книги: Сюзанна Брокман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Ух ты! Вы помните все эти цифры наизусть? Впечатляет.
Она презрительно усмехнулась:
– Да, я умная женщина, благодарю вас. А что касается ваших способностей, то, как вы сами выразились, «ну и что».
Он снова рассмеялся:
– Я имел в виду совсем другое.
– Что же? Ну, объясните мне, Джуниор. Я вас слушаю.
Он перестал улыбаться и остановился. Лейтенант встал перед Джоан, заслонив ей солнце.
– Во-первых, меня зовут Майк, – произнес он тоном, не допускающим возражений. – Мое звание – младший лейтенант. Так вы тоже можете ко мне обращаться, мэм. Но во мне нет ничего такого, что давало бы вам повод называть меня «Джуниор». Поэтому больше ко мне так не обращайтесь.
Вот это да! Он действительно рассердился. Джоан стало даже немного боязно.
– Простите, – она поспешила извиниться. – В самом деле. Я вовсе не имела в виду ничего плохого. Просто как-то само собой соскользнуло с языка.
– Перестаньте думать обо мне в этом направлении, и ничего больше с языка соскальзывать не будет.
– Извините. Просто вы… Нет, вы никоим образом не напоминаете мне младшего брата, потому что у меня никогда не было младших братьев. У меня был – и есть – старший брат, который близок к тому, чтобы его признали недееспособным, но его-то уж вы точно мне не напоминаете. – Этого еще не хватало! По-моему, она начала болтать лишнее. – Но мне всегда хотелось иметь младшего братишку, и, когда я представляла его себе, он был похож на вас. Такой… идеальный и очень милый. Понимаете?
Малдун рассмеялся, отвернулся, потом снова обратился к Джоан, задумчиво почесывая затылок.
– Что ж, это просто здорово. – Он хотел сказать что-то еще, запнулся, опять захохотал и, похоже, вконец растерялся.
Надо будет запомнить: никогда не называй «морского котика» очень милым. Даже если это правда.
– Так что же вы на самом деле имели в виду, когда говорили «ну и что дальше»? – поинтересовалась Джоан, пытаясь отвлечь Малдуна от осознания того факта, что она сумела всего за несколько секунд сначала рассердить, а потом полностью смутить его.
И он заговорил.
– Я сказал «ну и что», потому что мы, конечно же, сможем преодолеть всю полосу препятствий в рекордно короткое время. Нас специально тренировали для этого. Это здорово, но для нас не представляет большого труда. Но, понимаете, иногда нам приходится проникать в. такие места, которые тщательным образом охраняются или куда почти невозможно попасть, и спасать заложников. Мы вытаскиваем оттуда людей и перемещаем их в безопасные места. В большинстве случаен заложники, которых мы выручаем, люди самые обычные, никогда не тренировавшиеся на прохождение полосы препятствий. Некоторые из них бегают лишь в тех случаях, когда закрывается магазин, а шоколадные конфеты в доме кончились.
– Лейтенанту Малдуну полагается за память награда «Стремись и соответствуй»!
– И я хочу вам показать, как будет действовать команда «морских котиков», если им придется спасать совершенно неопытного и физически не тренированного человека.
– Вот оно что! Такого, как я.
– Совершенно верно. Именно такого, как вы.
Они подошли к полигону, и Джоан сразу указала на предмет, который Малдун назвал «грузовой сетью», – раму, на которую вертикально и горизонтально были натянуты толстые канаты. С виду она действительно напоминала большую рыболовецкую сеть, а в высоту была не меньше пятидесяти футов.
– И вы думаете, что сможете перетащить меня через эту штуковину, и я при этом останусь цела и невредима?
– Я не думаю. Я знаю, что мы это сделаем.
Джоан внимательно посмотрела на сеть, затем перевела взгляд на лейтенанта и рассмеялась. Если они перетащат ее через это препятствие, значит, смогут сделать то же самое и с Брук. Ну разве не чудесная получится фотография для первой полосы?
– О'кей, Суперкотик, – кивнула Джоан ДаКоста. – Посмотрим, как вы справитесь с этой задачей.
Глава четвертая
– Сейча-а-с меня нет дома, – протяжно заговорил автоответчик Рене. – Но я с удовольствием побеседую с тобой позже. Оставь свое сообщение после сигнала, любовь моя, и я тебе перезвоню.
– Рене, это Мэри-Лу. Позвони мне сразу же, как прослушаешь это сообщение. Пожалуйста, это очень важно. Мне необходимо срочно поговорить с тобой.
Боже мой, никого нет дома! Так уж никого. Да, никого. Правда, Мэри-Лу не могла похвастаться большим количеством друзей и подруг, которым всегда могла бы в случае чего поплакаться в жилетку. Среди близких можно было назвать сестру Джанин и разве что куратора по группе анонимных алкоголиков Рене. Вот и весь коротенький список.
Мэри-Лу заранее позвонила няне из детского центра, сделав это сразу же, как только очутилась дома. Она спросила, можно ли ей сегодня забрать Хейли не строго в четверть третьего, как обычно, а немного позже.
Миссис Устенски заверила ее, что Хейли уже зевает и, скорее всего, сейчас заснет, поэтому малышку пока что можно никуда не увозить.
И вот на какое-то время Мэри-Лу оказалась предоставленной самой себе. Она сидела на кухне в полном одиночестве и медленно закипала от злости.
При этом ей так сильно хотелось выпить, что она чувствовала, как волосы у нее на голове буквально встают дыбом.
Впрочем, она могла запросто позволить себе такую роскошь. Раз уж Хейли осталась пока что под присмотром миссис Устенски, сама миссис Старретт могла бы отправиться в «Божью Коровку». Она войдет в зал, и ее тут же со всех сторон начнет обволакивать прохладный полумрак. Она вдохнет такой приятный запах пролитого крепкого пива, а потом…
Мэри-Лу вцепилась в телефон и снова принялась судорожно набирать номер Рене. Но на другом конце провода опять послушно включился автоответчик. Мэри-Лу швырнула трубку на рычаг и вышла из дома.
Нет, Рене и Джанин – не единственные ее друзья. В списке еще значился сумасшедший Донни, ее сосед.
Он был дома. Впрочем, он всегда был дома. Сумасшедшие люди, как правило, практически никогда не покидают свое жилище.
По лужайке она быстро добралась до его домика. Потопила в звонок, потом принялась стучаться. Не дождавшись ответа, женщина крикнула:
– Донни, это я, Мэри-Лу! К тебе можно? Открой, дорогуша.
Она снова и снова звонила, пока наконец занавеска на стеклянной двери не отодвинулась и не появился сам Донни. Он, разумеется, сначала должен был проверить, уж не пришелец ли к нему стучится – с тем, чтобы ворваться в дом и высосать его мозги.
– Что тебе надо? – спросил Донни, но дверь открывать не торопился. К этой двери он приделал штук сорок задвижек, и, чтобы открыть их все, ему требовалось не меньше пяти минут. Если бы в его доме начался пожар, он наверняка не успел бы выскочить наружу и сгорел бы заживо в своей берлоге.
– Пожалуйста, впусти меня к себе! – жалобно выкрикнула Мэри-Лу.
Сэм называл Донни «чокнутым» и закатывал глаза к потолку всякий раз, когда Мэри-Лу относила соседу домашнее печенье или кусок пудинга. Нет, он, конечно, не боялся за безопасность своей супруги, когда та ходила навещать психически ненормального человека. Сэму было неприятно, что визиты Мэри-Лу привели к печальному результату. Теперь Донни считал ее своей подругой. Когда Донни единственный раз за все время, пока Старретты жили здесь, выбрался из своего дома, он выставил на соседскую лужайку несколько зеркальных рефлекторов, расположив их строго по окружности. А потом вполне серьезно объяснил соседям, что это поможет предотвратить посадку кораблей пришельцев на их газон.
Сэм, конечно, никаких грубостей в лицо Донни не говорил. Он старался быть вежливым, даже когда тот заявил, что Сэм отстает от Бога всего на полшага, потому что является «морским котиком» ВМС США. Сэм ворчал на Мэри-Лу за то, что она приваживает к себе «маленького уродца». Конечно, такое обращение сильно расстроило бы Донни, но, слава Всевышнему, он ни разу не слышал лично, как Сэм награждает его подобными эпитетами.
– Я не могу открыть тебе дверь, – отозвался Донни. – Сегодня это опасно делать.
Мэри-Лу успела заметить, что он надел на голову свою любимую шляпу, аккуратно обмотанную алюминиевой фольгой. Это делалось для того, чтобы пришельцы не смогли прочитать мысли Донни.
Эту знаменитую шляпу он доставал из чулана только в те дни, когда неважно чувствовал себя.
– Мне нужно поговорить с тобой, – не отступала Мэри-Лу. Ей казалось, что, если он сейчас не впустит ее в дом, она взорвется прямо на крыльце. – Пожалуйста, Донни! Я же всегда прихожу к тебе, когда ты меня об этом просишь. Ты сам знаешь. Ты звонишь, и я сразу же иду к тебе. А сейчас ты мне очень нужен. Ну, впусти меня, ладно?
– Сегодня я не могу этого сделать.
– Можешь. Просто открой мне дверь. Или окно. Я проскочу в окно очень быстро, и пришельцы не успеют пролезть к тебе в дом вслед за мной.
Услышав это, Донни в страхе отскочил от двери:
– Вот именно так и сказал бы любой пришелец. – После этого он принялся что-то быстро бормотать себе под нос, – должно быть, какие-то заклинания, отгоняющие пришельцев. Мэри-Лу знала: когда он принимается за молитвы, вернуть его к нормальному человеческому разговору уже не представляется возможным.
Отчаянию женщины не было предела. Нервы ее не выдержали, и она закричала во весь голос:
– Ради всего святого! Открой мне, я же не пришелец! Ты, урод несчастный! Ты просто урод, чтоб тебя!
И только произнеся эти слова, она поняла, что совершила что-то ужасное и непоправимое. Донни больше всего ненавидел, когда кто-то называл его уродом. Хуже этого нельзя было ничего придумать. Ну, может быть, только то, что пришельцы с Плутона действительно явились к нему домой с намерением высосать у него мозги. И то вряд ли.
– Донни! – вопила Мэри-Лу, отчаянно звоня в дверь соседа. – Прости меня! Я не хотела тебя обидеть! Я хотела сказать совсем другое!
Но Донни молчал. Мэри-Лу тщетно прислушивалась. В доме воцарилась тишина.
Женщина уныло села прямо на ступеньки соседского крыльца, в ужасе сознавая, что только что сама сократила список своих друзей ровно на одну треть. Неудивительно, что Сэм ненавидел ее и искал утешения в объятиях посторонней женщины. Неудивительно и то, что Мэг Нильсон и другие жены «морских котиков» не хотели иметь с ней ничего общего. Вот почему ей так и не удалось подружиться ни с одной девушкой, работавшей вместе с ней в «Макдоналдсе».
Она была просто жуткой личностью.
Ей захотелось расплакаться.
Она удерживала слезы с того самого момента, когда встретила в кафе Алиссу Локке, но теперь не было никаких причин не выплеснуть свои эмоции. И она зарыдала как четырехлетний ребенок, неожиданно разбивший коленку.
Мэри-Лу была отвратительной личностью, причем очень одинокой.
Она могла пойти куда-нибудь и напиться в одиночку. Она могла накачаться до такой степени, чтобы упасть, чтобы перестать думать, чтобы у нее наконец остановилось дыхание.
Если бы не Хейли, она сейчас наверняка именно так и поступила бы.
Разумеется, если бы не Хейли, она не сидела бы сейчас на ступеньках чужого дома. Если бы не Хейли, она бы никогда не вышла замуж за Сэма.
Боже мой! Все, чего ей хотелось от этой жизни, – так это выйти за сильного и надежного мужчину, такого, как Сэм Старретт, и жить с ним в маленьком уютном коттедже, таком, в каком она сейчас и жила.
Только при этом все у нее получилось не так, как надо. Несмотря на то, что Сэм и считался ее мужем, он не любил ее. И хотя у них действительно был очаровательный коттедж, он при этом не являлся домом в полном смысле этого слова.
Боже мой, как ей плохо!
Ей хотелось выпить чего-нибудь покрепче – так, как еще не хотелось ни разу в жизни.
Она с трудом оторвала свою толстую задницу от бетонных ступенек соседского дома, медленно побрела через лужайку и вскоре очутилась у выезда на дорогу.
Там, где была припаркована ее машина.
Оставалось только сесть в нее и отправиться в «Божью Коровку». Всего-навсего.
Ключи лежали в кармане. Она достала их и положила на ладонь.
И в следующий момент что было сил отшвырнула их прочь. Через двор, на участок соседа напротив. Прямо куда-то в середину ухоженной клумбы возле домика Робинсонов.
Потом устало опустилась на землю и снова горько разрыдалась.
6 января 1944 года, среда
Этот день навсегда изменил ее жизнь, но в то время Шарлотта Флетчер еще ничего об этом не знала.
Она записала в своем дневнике: «Сегодня снова пришлось пообедать прямо за столом на рабочем месте. Я опять не успела все вовремя напечатать. Задержалась на работе, но миссис П. меня выгнала в начале восьмого. Не знаю почему, но мне кажется, что я помогаю выигрывать войну только тогда, когда нахожусь на работе. А домой идти мне не хочется, и я туда совсем не тороплюсь. Когда я вернулась, то обнаружила, что мама Ф. ушла в свой благотворительный кружок при церкви, где они шьют стеганые одеяла. Квартира, в которой когда-то звенел смех мой и Джеймса, теперь стала пустой и молчаливой. С. опять притащила к себе на квартиру очередного солдата из Объединенной службы организации досуга войск. Стены и полы в нашем доме, кажется, сделаны из тонкого картона. А может быть, проблема заключается во мне самой. Но я не могу не слушать того, что происходит у соседей. Мама Ф. поступает просто: она включает радио на полную громкость, чтобы ночные шумы ее не тревожили. Но я не могу поступить так же. А может быть, и не хочу. Похоже, эти звуки представляют собой отличный аккомпанемент моему несчастью, пока я лежу одиноко в своей ледяной кровати и никак не могу заснуть».
В течение двух лет, которые прошли со дня гибели Джеймса, Шарлотта несла на себе дополнительное бремя. Она очень тосковала без физической близости, к которой успела привыкнуть за время замужества. Конечно, это казалось ей мелочным и эгоистичным, и все же ей не хватало не только его улыбки и объятий. Она не могла спокойно жить без его поцелуев, его прикосновений. А ведь он так быстро заводил ее!
Ее одиночество подчеркивалось и поведением соседки сверху. Салли Слэггерти, «Салли-шлюшка», как называла ее Шарлотта, когда бывала в дурном настроении. Салли переехала к ним в дом два месяца назад и, похоже, поставила себе цель переспать со всеми военнослужащими, которые волею судьбы оказывались в Вашингтоне.
Шарлотта снова перечитала запись в своем дневнике от 6 января: «Сегодня снова пришлось пообедать прямо за столом на рабочем месте…» Нет, здесь нет никаких упоминаний о Винсе, который в тот день пришел в приемную сенатора даже раньше ее самой.
Когда она появилась у кабинета без четверти семь, где в ряд стояли стулья для посетителей, он уже сидел на одном из них.
Может быть, она и не обратила бы на него особого внимания, но он выбрал стул, стоявший как раз напротив ее стола. И всякий раз, когда она, печатая документ, отрывала взгляд от листа, она видела его. Иногда он наблюдал за ней, иногда глаза его оказывались закрытыми.
Он кутался в свою шинель, и ей лишь изредка удавалось заметить его измятую форму морского пехотинца.
Он был очень молод. Шарлотта дала ему на вид лет девятнадцать, не больше. Он был довольно красив, даже несмотря на исхудавшее лицо и впалые щеки. У него были темные глаза и черные волосы. Он напоминал итальянца американского происхождения. Впрочем, имя и фамилия у него тоже оказались соответствующие – Винсент ДаКоста.
В десять часов Шарлотта тихонько поинтересовалась у миссис Пирс, почему этого солдата не принимают, ведь он ждет уже очень давно.
Миссис П. так же негромко ответила, что этот солдат не записан на прием к сенатору. Он здесь с самого утра, как только она отперла дверь приемной. Миссис П. предупредила, что сенатор не сможет принять его, потому что весь день у него расписан по минутам, но солдат ответил, что все равно будет ждать. Вдруг все же ему повезет…
Шарлотта украдкой съела принесенный из дома сэндвич прямо за рабочим столом, выбрав для этого минутку, когда солдат сидел с закрытыми глазами. Она чувствовала, что он очень голодный, но не могла придумать, как поделиться с ним скромным обедом и при этом не показаться навязчивой.
В два часа дня, когда стало понятно, что день выдался очень суетный и свободного времени у сенатора не будет, Шарлотта вышла из-за стола и решительно направилась к морскому пехотинцу.
Он тут же поднялся со своего стула, и Шарлотта поняла, что, видимо, он недавно был ранен. Как ни старался солдат, он не смог скрыть, что даже стоять ему пока очень тяжело.
– Вы зря теряете время, – сказала она, быстро присаживаясь на краешек соседнего стула, чтобы и ДаКоста смог снова сесть на свое место. – Мне очень неприятно говорить вам, но дело в том, что у сенатора Говарда сегодня весь день расписан. У него будут встреча за встречей, и так до самого вечера. Я думаю, вам было бы лучше записаться к нему на прием.
– Ближайшее свободное время, когда можно записаться, – только через три недели, – возразил молодой человек. Он сел, но только тогда, когда совсем побледнел от боли. – А мне очень нужно сейчас встретиться с ним.
– Простите, но…
– Послушайте, мне и нужно-то всего пять минут, не больше.
– Ну-ка встаньте в конец очереди и не толкайтесь, – строго произнесла Шарлотта.
Но ДаКоста даже не рассмеялся:
– Это очень важно, – тихо сказал он.
Возможно, он был слишком молодым и всего лишь рядовым морской пехоты, но в его глазах светилось нечто удивительное и непостижимое, и это не могло ускользнуть от взгляда внимательной Шарлотты.
– Все, что здесь происходит, очень важно, – проинформировала она молодого человека и вернулась на свое рабочее место.
– Можно, я подожду здесь, мисс… – попросил он.
– Миссис, – поправила она. – Миссис Флетчер. Да, конечно, можно. Мы живем в свободной стране, рядовой.
Он улыбнулся, и лицо его сразу изменилось. Если раньше оно казалось Шарлотте симпатичным, то теперь стало необыкновенно красивым.
– Да, мэм. Я верю в это и знаю, за что мы сражаемся.
Дженк и Гиллиган сразу же понравились Джоан.
Дженк был ростом ниже своего товарища. Да и вообще, если учесть его стройную фигуру, веснушчатое лицо и жизнерадостную улыбку, он казался самым юным из всей команды. Он выглядел даже моложе Малдуна. Не «морской котик», а выпускник средней школы.
Гиллиган был повыше, темноволосый, с длинным смешным носом, который чуть портил его красивое лицо.
Оба они вели себя непринужденно и отнеслись к Джоан достаточно дружелюбно, поэтому ей не составило труда сразу же развеселить их своими шутками.
Трудней оказалось с «морским котиком», носившим прозвище «Космо». Он не только выглядел старше своих товарищей, но оказался мрачным молчаливым типом. Космо не произнес ни слова, даже когда обменивался с Джоан рукопожатием. И хотя ему пришлось забраться на самый верх сети, чтобы укрепить там какую-то оснастку для страховки, у Джоан сложилось впечатление, что он постоянно прислушивается к каждому ее слову.
Ей даже показалось, что раз или два по его лицу пробежала тень улыбки. Правда, она совсем не была в этом уверена, поскольку Космо надел солнцезащитные очки, и она не могла разглядеть выражения его глаз.
Внешне они все выглядели замечательно. Настоящие атлеты! Сомневаться не приходилось: Брук будет в восторге от представления, которое они для нее устроят. Особенно если она сама примет в нем активное участие. А уж фотографы будут на седьмом небе от радости.
И самое главное, в центральной прессе наконец-то появится хоть одна положительная статья о Брук Брайант с оптимистической, жизнеутверждающей фотографией впридачу.
Малдун тут же взял на себя общее руководство. Он отдавал распоряжения легко и свободно, что лишний раз подчеркивало, каким отлаженным организмом являются он и его бойцы.
Было очевидно, что все члены группы, даже Космо (а может быть, в особенности молчаливый и грозный Космо) относятся к лейтенанту с большим уважением.
Джоан, наблюдая за ними, не могла оставаться равнодушной.
Наверное, в этой слаженности и крылась причина того, что Малдун решил устроить подобную демонстрацию. Хотя для нее оставалось непонятным, хотел ли Майкл лично покрасоваться перед ней или же показать, на что способны его «морские котики».
Впрочем, ей показалось, что здесь имели место обе эти причины. Малдун сам был «морским котиком», и его подразделение состояло из таких же, как он, парней.
Впечатления уже переполняли Джоан до самой макушки, а ведь демонстрация боевой подготовки группы еще и не началась.
– А вот каков сценарий наших действий, – заявил Малдун после того, как дважды проверил готовность полосы препятствий. – Нас забросили с целью освобождения американской гражданки Джоан ДаКосты тридцати лет, которая работает, скажем, в посольстве США в Маниле и пока находится в полном здравии.
– Тридцати двух, – поправила Джоан. – Почти тридцати трех.
Малдун предпочел не реагировать на ее реплику:
– Ее захватил в заложники Абу Сайат, являющийся резидентом Аль-Каиды на Филиппинах. Мы определили ее местонахождение. Заложница содержится на отдаленном острове. Мы атаковали объект и ликвидировали террористов, осуществлявших охрану. После этого…
– Ликвидировали, – фыркнула Джоан. – Почему вы, военные, предпочитаете выражаться таким казенным языком? Не проще ли сказать, что вы их убили?
– Потому что мы их ликвидировали, – спокойно пояснил Малдун. – Террористы являются целью, а цель ликвидируется.
Глаза его приобрели удивительный голубой оттенок. Цвета глаз Космо за солнцезащитными очками различить не удавалось, а у Гиллигана они оказались темно-карими. У Дженка – зеленовато-синими.
Они все смотрели на Джоан, а она разглядывала их. Молодая женщина ловила себя на мысли, что все они, и особенно, наверное, жутковатый Космо, множество раз ликвидировали террористов. Впрочем, это было неотъемлемой частью их работы.
Джоан еще раз вгляделась в глаза Малдуна, пытаясь уловить в них сожаление или даже раскаяние за то, что ему приходилось так часто отнимать человеческие жизни.
Но не увидела ничего, кроме… спокойствия и уверенности. И еще она заметила, что предстоящее мероприятие его развлекает. Джоан могла поклясться, что она очень нравится лейтенанту. Судя по всему, его не очень расстроило ее отношение к совершенным ими убийствам. Ему не требовалось ни ее порицание, ни одобрение. Малдун выглядел полностью уверенным в своей правоте.
В его самоуверенности крылась какая-то особая привлекательность, и Джоан поспешила отвернуться, чтобы не демонстрировать свои чувства.
– Простите, – тут же извинилась она. – Я вас слушаю.
– Мы ликвидировали, – он на секунду взглянул ей в глаза и спокойно продолжал, – террористов в непосредственной близости от здания, где удерживалась заложница, но по данным разведки нам стало известно, что потенциальный враг присутствует на всем острове в большом количестве. Если станет известно, что мы пробрались сюда, то может начаться третья мировая война. Вот почему мы не можем воспользоваться вертолетом для экстракции. – Он выждал секунду и пояснил. – Экстракция означает вывод сил и заложников с места действий после окончания операции.
– А внедрение означает начало операции. Вы мне уже это объясняли, – напомнила Джоан. – Я, как правило, запоминаю все термины с первого раза, когда мне предлагается совершенно новая информация. Продолжайте, пожалуйста.
– Самый безопасный и быстрый путь с острова – это пробраться незамеченными в гавань и плыть, – сообщил Малдун. – В порту стоит французское грузовое судно, готовое отчалить. Они знают о том, что мы должны попасть к ним на корабль, а потому укрепили на правом борту грузовую сеть, примерно такую же, какая имеется тут у нас. Правый борт повернут к морю, поэтому мы можем взобраться вверх по сети, не привлекая к себе постороннего внимания. Вопросы есть?
– А как вы скорректируете подобный план действий, если ваша заложница вдруг объявит вам, что совершенно не умеет плавать? – поинтересовалась Джоан.
– Пока лейтенант Малдун остается рядом с вами, вам и не нужно уметь плавать, – усмехнулся Дженк. – Вам только нужно держаться за него.
– Да, но что, если эта заложница панически боится глубины, вообще относится к ней неадекватно и не в состоянии даже, скажем, спокойно плыть на лодке? – не отступала Джоан.
– Вы про себя говорите? – удивился Малдун.
– Нет, я люблю кататься на лодках. Что касается моря, то у меня тут только одна патология. Я боюсь, что меня насильно заставят переодеться в бикини. Мне больше подойдет, наверное, чехол от танка. – Джоан действительно любила плавать, правда, плаванием это назвать трудно, но она отлично освоила стиль «по-собачьи», хотя опасалась попадания воды в уши. Она легко простужалась, и болезнь зачастую давала осложнения на уши. – Я просто спросила: «А что, если»…
– Скорее всего, информация о серьезных фобиях будет включена в досье, которое составляется сразу после похищения человека и удержания его в качестве заложника, – продолжил свои объяснения лейтенант, после чего повернулся к Дженку. – У нас имеется досье Джоан?
Женщина тоже повернулась к Дженкинсу, пока еще не совсем понимая, что Малдун у него потребовал.
Невысокий «морской котик» уже протягивал Малдуну папку. Досье. Ее личное дело. Вот черт! Интересно, что внутри этой папки?
– А вот и ваше досье, – подтвердил ее предположения Малдун. – Здесь собрана вся необходимая информация о вас и ваших ближайших родственниках. Ну, такие общие сведения, как: где вы жили на протяжении всей своей жизни, где учились и так далее. Сведения о состоянии вашего здоровья. Кроме того, тут наряду с фотографиями имеются данные о вашем весе, росте, размерах одежды и обуви и прочее. Дело в том, что заложников не всегда находят в добром здравии и зачастую они не могут даже назвать свои имя и фамилию. Бывают случаи, когда их обнаруживают в таком изувеченном состоянии, что даже фотографии не сильно помогают их идентифицировать. Поэтому в досье каждого человека обязательно имеется список особых примет. – Он улыбнулся. – Вот, например, вы пять лет тому назад сделали себе татуировку…
– Что за черт! – Джоан выхватила папку у него из рук. – Дайте-ка я сама посмотрю.
Она обнаружила не только три отвратительных фотографии себя самой (из которых только одна была еще туда-сюда), но и подробный перечень ее физических данных. Здесь упоминалось даже о том, что каждое ухо у нее было проколото в двух местах. И разумеется, тут же говорилось о татуировке. Джоан действительно давным-давно сделала себе на левом бедре маленькую розочку.
– Боже мой, вы меня просто смутили. В моем досье есть даже татуировка, но ничего не сказано о моих личных способностях и, например, писательских талантах. Ну и о чем это все говорит?
Дженк пролистал пару страниц и ткнул пальцем:
– Вот тут сказано все о ваших достижениях за время учебы в колледже. Прилагается полный список оценок. Кстати, они почти такие же высокие, как у меня.
Малдун строго посмотрел на подчиненного, и тот тут же убрал со страницы свой палец, как будто его хлопнули по руке.
– Это не совсем обычное досье, – пояснил Малдун. – Здесь указаны лишь те немногие данные, которые помогут нам идентифицировать вас и доставить в безопасное место. Если бы у нас имелось больше времени, мы собрали бы о вас куда более подробную информацию. – Он улыбнулся. – Может быть, раздобыли бы даже образец вашего почерка. Но пока что сведений, приведенных вот здесь, нам будет вполне достаточно. Особенно этих – параметров вашего тела.
– Простите, чего? – Он что, решил пошутить? Этого Джоан не могла сказать наверняка, поскольку Малдун опять улыбнулся. Если да, то шутка получилась неостроумной. Но сейчас Малдун смотрел не на нее, а куда-то мимо, и Джоан инстинктивно повернулась.
– А вот и ваш новый гардероб, – сообщил Малдун. Дженк держал в руках пару высоких ботинок, а Гиллиган – что-то напоминающее спортивный комбинезон коричнево-зеленой камуфляжной расцветки. Джоан вспомнила, что одежда именно с таким рисунком предназначена для джунглей.
– Итак, мы вышибаем ногами двери и спасаем вас, – неожиданно очень серьезно произнес Малдун. – Мы готовы увидеть вас в любом состоянии. Возможно, вас так сильно избили, что вы уже не в состоянии самостоятельно передвигаться. В таком случае мы окажем вам необходимую помощь и понесем на руках. Мы можем увидеть вас обнаженной и закованной в наручники где-нибудь в углу комнаты. Тогда мы снимем их и прикроем вас. Может случиться и так – на это мы больше всего надеемся – что физически вы окажетесь целы и невредимы, но при этом в юбке и на высоких каблуках, вот как сейчас. Я не знаю, как обстоит дело у вас, но лично у меня никогда не получалось быстро бегать на каблуках.
– У меня тоже, – замогильным голосом поддержал товарища Космо.
Джоан взяла у Гиллигана комбинезон.
– Где мне можно переодеться?
– Скорее всего, у вас не будет времени предаваться застенчивости, – как бы извиняясь, сообщил ей Гиллиган. – Вам придется либо переодеваться на месте, либо надеть этот костюм поверх вашего наряда.
– Ну что ж, раз уж выбор так невелик, я предпочитают вариант номер два. – Она сбросила туфли и сунула ноги в штанины комбинезона.
– Будет удобней, если вы поднимете юбку, – посоветовал Малдун, и на секунду Джоан показалось, что сейчас он подскочит к ней и начнет помогать.
Она повернулась к мужчинам спиной.
– Но я в этом зажарюсь, – высказала Джоан свои опасения. К тому же скомканная у задницы юбка создавала ей дополнительные неудобства.
– Зато шансы повредить кожу о канаты значительно уменьшаются, – заметил Гиллиган.
Джоан завела руки за спину и расстегнула юбку, потом потянула вверх замочек молнии на комбинезоне и ловко выскользнула из нее, сняв ее через голову. Она бросила юбку на ближайшую скамейку, туда же отправились и туфли. После этого Джоан просунула руки в рукава комбинезона и застегнула молнию до конца.
Ботинки оказались великоваты, но ведь она была в колготках, а не в носках. Итак, перевоплощение завершилось.
И вся группа направилась к грузовой сети.
– Вы готовы попробовать преодолеть это препятствие? – поинтересовался Малдун.
– А разве по мне не видно? – В камуфляжном костюме, свободно висевшем на ней, Джоан сейчас больше напоминала замаскированную под военный объект тыкву. Когда они начнут проделывать то же самое с Брук, надо будет позаботиться, чтобы комбинезон пришелся ей точно по фигуре. Правда, следует признать, что камуфляжная расцветка идеально подходила для эффектных фотографий.
Но затем Джоан посмотрела наверх. И еще выше. И тогда все эти мелочи перестали иметь для нее хоть какое-то значение.
Только сейчас, стоя рядом с этой немыслимо высоченной сетью, она поняла, что даже попытаться преодолеть ее самостоятельно было бы чистейшей воды безумием. Рама, на которую были натянуты канаты, казалось, вздымалась чуть не до самого неба.
– Может быть, вы хотите, чтобы я облил вас водой из шланга? – услужливо предложил Дженк. – Для большей реалистичности сценария. Поскольку по сюжету вам пришлось только что изрядно поплавать в гавани.
