355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сьюзан Таунсенд » Адриан Моул и оружие массового поражения » Текст книги (страница 1)
Адриан Моул и оружие массового поражения
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 18:17

Текст книги "Адриан Моул и оружие массового поражения"


Автор книги: Сьюзан Таунсенд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Сью Таунсенд
Адриан Моул и оружие массового поражения

Эта книга посвящается памяти

Джона Джемса Алана Балла,

Морин Памелы Бродуэй

и Джайлса Гордона

А также замечательным девчонкам

Финли Таунсенд,

Иссабель Картер,

Джессике Стаффорд

и Мейле Таунсенд

со всей моей любовью

Хочу поблагодарить моего мужа

Колина Бродуэя

за любовь, терпение и практическую помощь,

которую он оказывал мне во время работы над этой книгой.


2002 год

October

Лично и строго секретно

Достопочтенному Тони Блэру,

члену парламента,

королевскому адвокату

Даунинг-стрит, 10,

Уайтхолл

Лондон SW1A

Лестершир

Глициниевая аллея

Эшби-де-ла-Зух

29 сентября 2002 г.

Достопочтенный мистер Блэр!

Возможно, Вы меня помните – мы встречались в 1999 году на приеме в палате общин, где чествовали тружеников норвежской кожевенной промышленности. Нас познакомила Пандора Брейтуэйт, ныне помощник министра по вопросам возрождения Браунфилда, и у нас с Вами состоялась краткая беседа о Би-би-си, в ходе каковой я высказал мнение, что данная корпорация ведет себя по отношению к провинциальным драматургам просто возмутительно. К сожалению, договорить мы не успели, Вас вызвали на другой конец зала по какому-то спешному делу.

Пишу, чтобы поблагодарить за предупреждение о неминуемой угрозе острову Кипр со стороны Саддама Хусейна, который обзавелся оружием массового поражения.

На первую неделю ноября я забронировал номер в гостинице «Афина» в кипрском Пафосе для себя и моего старшего сына, общей стоимостью 571 фунт, и это, прошу заметить, без учета аэропортовых сборов. Мой личный тур-консультант Джонни Бонд из компании «Закат Лимитед» потребовал залог в размере 57,10 фунта, каковой я и выплатил ему 23 сентября сего года. Вообразите, мистер Блэр, мою тревогу, когда на следующий день я включил телевизор и услышал Вашу речь в палате общин о том, что Хусейн со своим оружием массового поражения способен за каких-нибудь сорок пять минут стереть Кипр с лица земли!

Я немедленно позвонил Джонни Бонду и отменил бронь. (Ведь валяясь на пляже, я рискую пропустить предупреждение Министерства иностранных дел об эвакуации, на которую отводится всего-навсего 45 минут.)

Но беда в том, мистер Блэр, что «Закат Лимитед» отказывается вернуть мне залог, если я не представлю им справку о том, что

а) Саддам Хусейн располагает запасом оружия массового поражения;

б) Саддам Хусейн может развернуть его в течение сорока пяти минут и

в) это оружие способно поразить остров Кипр.

Этот Джонни Бонд, который, как сообщили его коллеги, вчера «отсутствовал на рабочем месте» (подозреваю, что он участвовал в марше «Остановить войну»), посмел усомниться в правдивости Ваших слов, произнесенных в палате общин!

Не могли бы Вы прислать собственноручную записку с подтверждением существующей угрозы Кипру, дабы я передал ее Джонни Бонду и вернул залог в сумме 57,10 фунта? Я не могу позволить себе разбрасываться такими деньгами.

Остаюсь искренне Ваш, сэр,

Адриан Моул.

P. S. И вот еще, спросите, пожалуйста, у Вашей супруги Шери, не согласится ли она выступить на литературном обеде группы художественного письма Лестершира и Ратленда 23 декабря сего года. Уилл Селф,[1]1
  Английский писатель и журналист, имеет репутацию мрачного и эпатажного остроумца. – Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть]
по правде говоря, отказал нам наотрез. Мы не выплачиваем гонорар и не компенсируем расходы, но уверен, общение с нашей группой покажется Вашей супруге очень живым и стимулирующим.

А Вам, мистер Блэр, желаю – так держать!

Суббота, 5 октября 2002 г.

Сегодня осматривал чердачную квартиру на старом аккумуляторном заводе в районе Крысиной верфи. Риелтор Марк У’Блюдок сказал, что жилье, расположенное вдоль канала, буквально расхватывается людьми, наживающимися на сдаче внаем. Место отличное – от книжного магазина, где я работаю, пять минут ходу по дорожке вдоль канала. На чердаке имеется одна огромная комната и санузел со стенами из стеклоблоков.

Когда Марк У'Блюдок удалился отлить, его расплывчатый силуэт непристойно просвечивал сквозь стекло. Если куплю эту квартиру, то первым делом попрошу маму сшить занавески.

Я вышел на балкон, сооруженный из стальных арматурин и проволочной сетки, чтобы оценить окрестные виды. Внизу простирался канал, сверкая в лучах осеннего солнца. Мимо проскользила стая лебедей, затем прохлопала крылами серая птаха, а потом из-под моста выскочила лодка. Когда судно поравнялось с балконом, бородач с седым неопрятным хвостиком на затылке помахал рукой и крикнул:

– Чудный денек, а!

На дне лодки копошилась его жена – похоже, мыла посуду. Она меня видела, но рукой не помахала.

Марк У’Блюдок тактично не мешал мне пропитываться атмосферой места. Но вскоре не утерпел и указал на пару аутентичных мелочей: подлинные пятна от кислоты на половицах и крючья, на которых во время войны висели шторы затемнения.

Я поинтересовался, что происходит с соседним зданием, которое стоит в лесах.

– По-моему, перестраивают под гостиницу, – ответил он.

А затем принялся рассказывать, что Эрик Шифт, мультимиллионер, сколотивший состояние на металлоломе, и собственник моего будущего обиталища, скупил всю Крысиную верфь в надежде превратить ее в лестерский аналог парижского Левого берега.

Я признался Марку, что всегда хотел побаловаться акварелью.

Тот кивнул: «Прекрасно», но у меня сложилось впечатление, что он понятия не имеет, о чем это я.

С тоской оглядев пустое пространство и абсолютно белые стены, Марк сказал:

– Вот в таком месте я хотел бы жить, но у меня трое малолеток и жена, помешанная на огороде.

Я ему посочувствовал и рассказал, что до недавнего времени полный рабочий день трудился родителем двух мальчиков, но теперь о семнадцатилетнем Гленне заботятся Британские вооруженные силы, а девятилетний Уильям уехал к матери в Нигерию.

У’Блюдок завистливо глянул на меня:

– Такой молодой, а уже сбагрил двух оглоедов.

Я возразил на это, что в мои тридцать четыре с половиной года пора наконец заняться самим собой.

После того как У’Блюдок продемонстрировал разделочный стол и дощечку для резки сыра из цельного гранита, я согласился приобрести квартиру.

Перед уходом я еще раз вышел на балкон, чтобы бросить последний взгляд на пейзаж. Солнце медленно сползало за многоэтажную автостоянку По дорожке на противоположной стороне канала трусила лиса с пакетом из магазина «Теско» в зубах. Коричневое млекопитающее (вероятно, водяная крыса) соскользнуло в воду и растворилось в золотистой дали. Прямо передо мной величественно колыхались лебеди. Самый большой лебедь посмотрел мне прямо в глаза, словно говоря: «Добро пожаловать в новый дом, Адриан».

10 вечера

Приглушил радио на кухне и сообщил родителям, что при первой же возможности освобожу гостевую комнату и переберусь в живописный лофт на старой аккумуляторной фабрике у Крысиной верфи в Лестере.

Мама не сумела скрыть восторга, услыхав новость.

Отец хмыкнул:

– Старая аккумуляторная фабрика? Твой дед там когда-то работал, но ему пришлось уволиться, когда его покусала крыса и началось заражение крови. Мы думали, ему ногу отчекрыжат.

А мама добавила:

– Крысиная верфь? Это не там собираются открыть ночлежку?

– Тебя неправильно информировали, – сказал я. – Вся эта территория преобразуется в лестерский культурный центр.

Когда я спросил у мамы, не сошьет ли она занавески для моего нового туалета из стеклоблоков, она саркастически ответила:

– Извини, но, похоже, ты меня с кем-то путаешь. Когда это у меня в доме водились нитка с иголкой?

Ровно в семь отец увеличил громкость и мы послушали новости. Британских военачальников волновал вопрос, какова будет их роль, если Британия вступит в войну с Ираком. Биржевые индексы опять упали.

Отец со стуком уронил голову на стол и простонал:

– Убью этого мерзавца из банка, который уговорил меня вложить пенсию в фонд «Вечная молодость».

Когда зазвучала тема «Арчеров»,[2]2
  Самый старый радиосериал на Би-би-си о жизни деревенского семейства.


[Закрыть]
родители разом потянулись к сигаретам, закурили и, приоткрыв рты, принялись внимать этой сельскохозяйственной мыльной опере. Они теперь все делают вместе, в который раз пытаясь спасти свой брак.

Мама и папа – пожилые осколки демографического взрыва, соответственно пятидесяти девяти и шестидесяти двух лет от роду. Я все жду, когда они наконец признают свой возраст и оденутся, как подобает приличным старикам. Сплю и вижу их в бежевых полупальто, кримпленовых брюках и – маму, разумеется, – с седым перманентом, похожим на цветную капусту. Но они упорно продолжают втискиваться в линялые джинсы и черные кожаные косухи.

Папа так и вовсе считает, что длинные седые патлы придают ему вид человека, вхожего в шоу-бизнес. Бедняга себя обманывает. По нему сразу видно, кто он такой – торговец обогревателями на пенсии.

Теперь он постоянно носит бейсболку, поскольку его макушка лишилась большей части волосяного покрова и обнажился результат юношеской глупости: на предсвадебном мальчишнике после десяти пинт портера папа согласился, чтобы ему обрили голову и вытатуировали на черепушке зелеными чернилами «Я СБРЕНДИЛ».

Мальчишник состоялся за неделю до свадьбы, и потому на единственной свадебной фотокарточке отец похож на беглого каторжника Абеля Мэгвича из диккенсовских «Больших надежд».

Все прочие татушки папа удалил за счет Национальной службы здравоохранения, но выведение зеленых чернил они оплачивать не стали. Посоветовали обратиться в частную клинику, где наколки выводят лазером – за тысячу с лишним фунтов. Мама уговаривает его взять кредит в банке на это дело, но отец упирается: мол, проще и дешевле носить бейсболку. Мама же говорит, что ей осточертело читать «Я СБРЕНДИЛ» всякий раз, когда отец поворачивается в постели к ней спиной, то есть, судя по всему, каждую ночь.

11 вечера

Принял ванну, воспользовавшись маминым айвово-абрикосовым ароматерапевтическим маслом. Масляные блямбы плавали на поверхности воды – ни дать ни взять нефтяная пленка, что умертвила большую часть фауны и флоры Новой Шотландии. Потом полчаса смывал под душем эту гадость.

С помощью двух зеркал изучил плешь. Теперь она размером с мятный леденец «Требор».

Проверил электронную почту. Пришло письмо от моей сестры Рози: она раздумывает, не бросить ли университет в Халле – разочаровалась в нанобиологии. Пишет, что Саймона, ее парня, нельзя оставлять одного ни на минуту, иначе ему никогда не избавиться от пристрастия к крэку. Просит ничего не говорить родителям, поскольку у них абсолютно старорежимное отношение к наркозависимым.

Остальное – обычный спам от фирм, предлагающих удлинить мой пенис.

Воскресенье, 6 октября

Новолуние.

Мама устроила уборку – с утра драит полы, не вылезая из домашнего халата. В три часа пополудни я спросил, не собирается ли она причесаться и одеться.

– А зачем? – удивилась мама. – Твой отец не обратит внимания, даже если я буду разгуливать голышом и с розой в зубах.

Отец же весь день не отрывался от древней стереовертушки, слушая одну за другой пластинки Роя Орбисона.

Их брак явно сдох. Живут как в фильме Бергмана. А не сказать ли им, что их драгоценная дочь вряд ли получит Нобелевскую премию, поскольку променяла биологические исследования на реабилитацию наркоманов? Это их немного взбодрит, и в придачу найдется о чем поговорить друг с другом. Ха-ха-ха.

Вторую половину дня провел за письмами. Когда выходил из дома, чтобы прогуляться до почтового ящика, мама заметила:

– Ты единственный, кого я знаю, кто еще пользуется обычной почтой.

А я ответил:

– А ты единственная, кого я знаю, кто еще уверен, что курение полезно для легких.

Тогда она поинтересовалась:

– Кому ты пишешь?

Я не хотел говорить, что письма адресованы Джордан[3]3
  Модель, снимающаяся для таблоидов обнаженной.


[Закрыть]
и Дэвиду Бекхэму, поэтому поспешил на улицу, пока мама не подглядела имена и адреса на конвертах.

Джордан

Через «Дейли стар»

Лоуэр-Теймс-стрит, 10

Лондон ЕСЗ

Глициниевая аллея

Эшби-де-ла-Зух

Лестершир

6 октября 2002 г.

Уважаемая Джордан,

Я пишу книгу о славе и о ее губительном воздействии на людские судьбы. Эта тема знакома мне не понаслышке. В девяностые я был знаменитостью, вел собственную передачу на кабельном телевидении под названием «Потрохенно хорошо!». Но затем меня сбросили с конвейера славы, как сбросят когда-нибудь и Вас.

Я хотел бы договориться с Вами об интервью на любой день, какой устроит нас обоих. Вам придется приехать в Лестер, поскольку я занят на работе с утра до вечера. Лучше всего в воскресенье во второй половине дня.

Кстати, мы с отцом недавно беседовали о Вашем бюсте. И пришли к единому мнению, что выглядит он угрожающе. Отец сказал, что если провалиться в ложбинку между Вашими грудями, то тебя там и за неделю не отыщут.

Мой друг Парвез назвал Ваш бюст «оружием массового поражения», а мой хиропрактик предсказал, что в будущем у Вас возникнут проблемы с поясницей из-за веса, который Вы носите на грудной клетке.

Ходят слухи, что Вы намерены поставить новые имплантаты, еще больше прежних. Умоляю, не делайте этого.

Просьба связываться со мной по вышеуказанному адресу. Боюсь, я не могу предложить Вам гонорар или оплатить расходы, но, разумеется, Вы получите бесплатно экземпляр моей книги (рабочее название «Слава и безумие»).

Остаюсь, мадам,

Вашим самым преданным и покорным слугой,

А. А Моул.

Дэвиду Бекхэму

Футбольный клуб

«Манчестер Юнайтед»

Оулд-Траффорд Манчестер, M16

Глициниевая аллея

Эшби-де-ла-Зух

Лестершир

6 октября 2002 г.

Уважаемый Дэвид,

Пожалуйста, прочтите это письмо, оно не отнимет у вас много времени. Я не пустоголовый футбольный фанат, жаждущий заполучить Ваше фото с автографом.

Я пишу книгу о славе и о ее губительном воздействии на людские судьбы. Эта тема знакома мне не понаслышке. В девяностые я был знаменитостью, вел собственную передачу на кабельном телевидении под названием «Потрохенно хорошо!». По затем меня сбросили с конвейера славы, как сбросят когда-нибудь и Вас.

Я хотел бы договориться с Вами об интервью на любой день, какой устроит нас обоих. Вам придется приехать в Лестер, поскольку я занят на работе с утра до вечера. Лучше всего в воскресенье во второй половине дня.

И еще – только не обижайтесь, – видимо, в начальной школе вместо уроков английского Вы усиленно тренировались, и в результате Вы не владеете даже элементарными навыками устной речи. Например, вчера вечером Вы сказали: «Увидал Викторию по видюшнику, когда она еще пела в «Спайсах», и меня типа долбануло: во та деваха, с которой я поженюсь».

А надо бы так: «Увидел Викторию на видео, когда она еще пела в «Спайс Герлз», и меня осенило: вот та девушка, НА которой я женюсь».

Просьба связываться со мной по вышеуказанному адресу. Боюсь, я не могу предложить Вам гонорар или оплатить расходы, но, разумеется, Вы получите бесплатно экземпляр моей книги (рабочее название «Слава и безумие»).

Остаюсь, сэр,

Вашим самым преданным и покорным слугой,

А. А… Моул.
Понедельник, 7 октября

По дороге на работу позвонил своему адвокату Дэвиду Барвеллу. Ответила его секретарша Анжела.

– Мистер Барвелл не может подойти к телефону, у него важное дело – приступ астмы из-за нового ковра, который положили на выходные.

Предупредил ее, что скоро поступят бумаги от Марка УБлюдка относительно покупки квартиры номер четыре на старом аккумуляторном заводе, Крысиная верфь, Гранд-Юнион-канал, Лестер.

– Мистеру Барвеллу я даже не стану говорить об этом, – с горечью ответила она. – Все равно я тут одна за всех отдуваюсь. А ему лишь бы с ингалятором забавляться.

Пришлось ждать минут десять у дверей магазина, пока мистер Карлтон-Хейес искал место для парковки. Я наблюдал, как он идет по Хай-стрит – еле-еле ковыляет. Не знаю, долго ли он еще сможет держать магазин. А что будет со мной? Вечно мне не везет.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, мой дорогой, – просипел мистер Карлтон-Хейес.

Я взял у него ключи и открыл дверь. Войдя внутрь, он привалился к груде недавно поступивших биографий, чтобы отдышаться.

– Если бы мы завели несколько стульев и диванов, как я предлагал, вы могли бы сесть и отдохнуть, – сказал я.

– Мой дорогой Адриан, мы не мебелью торгуем, а книгами.

Я не отставал:

– В наше время покупатели рассчитывают, что в книжных магазинах найдется где присесть, а еще они рассчитывают на чашечку кофе и возможность посетить туалет.

– Воспитанный человек, – возразил мистер Карлтон-Хейес, – мочится, испражняется и выпивает чашку кофе до того, как выйдет из дома.

От сумасшедших, как всегда, отбоя не было. Рыжебородый любитель паровозов в очках с дужками, скрепленными изолентой, настойчиво требовал расписание Транссибирской магистрали за 1954 год на русском языке. Я отправил его в железнодорожный отдел рыться в заплесневелой макулатуре, которую я бы давно выбросил, если бы не мистер Карлтон-Хейес.

Женщина, стриженная под ноль, с серьгами, свисающими до грудей, спросила, не желаем ли мы приобрести первое издание «Женщины-евнуха».[4]4
  Произведение Жермен Грир, одной из основательниц современного феминизма.


[Закрыть]
Я не желал. Книга была в жутком состоянии, без суперобложки, страницы уляпаны пометками и огромными восклицательными знаками, в придачу накорябанными алыми чернилами. Но тут, как водится, вмешался мистер Карлтон-Хейес и предложил стриженой 15 фунтов. Иногда мне кажется, что я работаю в благотворительном заведении, а не в самом старом букинистическом магазине Лестера.

Однако, когда мы уже собирались закрывать, вошла девушка и спросила, нет ли у нас экземпляра «Декоративной обивки для кукольного домика в стиле эпохи Регентства». Насколько мне удалось разглядеть, фигурка у нее вполне пристойная и лицо совсем недурное. А еще тонкие кисти и пальцы, что мне дико нравится в женщинах. Поэтому я тянул время, притворяясь, будто ищу книгу на полках.

– Вы уверены, что книга с таким названием существует? – спросил я.

Девушка ответила, что у нее когда-то эта книга была, но она дала ее почитать другой любительнице кукольных домиков, а та взяла и умотала на ПМЖ в Австралию, прихватив книгу с собой. Я посочувствовал и перечислил все книги, которые дал почитать за мою долгую жизнь, и с концами. Девушка сообщила, что в ее коллекции восемнадцать кукольных домиков, а всю обивку она мастерит сама, даже крошечные стульчики обтягивает собственноручно и вешает на окна лилипутские занавески. Я тут же припомнил, что мне вскоре понадобятся новые гардины – когда я перееду в свою новую мансарду, – и не сумеет ли она мне помочь. Девушка со вздохом призналась, что никогда не шила занавесок длиннее шести дюймов.

Хотя волосы ей не мешало бы подкрасить, чтобы они эффектно заблестели, но глаза за стеклами очков были приятного голубого цвета. Я сказал, что нынче же вечером, как только вернусь домой, поищу книгу в Интернете, и попросил ее зайти завтра.

А затем небрежно поинтересовался ее именем и номером контактного телефона.

– Меня зовут М. Крокус, – ответила девушка. – Мобильным телефоном я не пользуюсь, потому что это вредно для здоровья, но вы можете позвонить моим родителям.

И она дала мне номер!

– Она работает в «Сельской органике», лавке здоровой пищи на Рыночной площади, – обронил мистер Карлтон-Хейес.

Мы сидели в подсобке. Я считал выручку, а мистер Карлтон-Хейес курил трубку и читал талмуд «Персия: колыбель цивилизации».

Я спросил, чем же все закончилось для Персии.

– Она стала Ираном, друг мой, – ответил он.

Вернувшись под отчий кров в Эшби-де-ла-Зух, я поспешил к себе в комнату, включил ноутбук и набрал в «Гугле» фразу «Декоративная обивка для кукольного домика в стиле эпохи Регентства». «Гугл» выдал 281 сайт. Тогда я залез в книжный магазин WoodBooks.com, и мне предложили книгу под названием «Изготовление мебели для кукольного домика в стиле прошлых эпох» Дерека и Шейлы Роуботтом, но, поскольку никаких упоминаний об эпохе Регентства не было, я отправился на сайт «Книги Мак-Марри», где обнаружил две книги: «Декоративная обивка для кукольного домика» за 14,95 доллара и «Миниатюрная вышивка для кукольного домика в георгианском стиле: эпоха королевы Анны, ранний и поздний периоды георгианства, эпоха Регентства» за 21,95 доллара.

Не мешкая, я позвонил по номеру, который дала мне М. Крокус.

Трубку снял мужчина.

– Майкл Крокус на проводе, – прогремел он. – С кем я говорю?

Я представился Адрианом Моулом из книжного магазина и пожелал переговорить с миз Крокус.

– Маргаритка! – гаркнул этот мужлан. – Тебя какой-то парень из книжного!

Выходит, ее зовут Маргаритка Крокус. Неудивительно, что она скрыла свое полное имя. К телефону она подошла не сразу. На заднем плане я слышал Рольфа Харриса,[5]5
  Австралийский шоумен, телеведущий и певец, особенно прославился своими детскими песенками.


[Закрыть]
распевавшего «Джейк – деревянная нога». После «Деревянной ноги» последовали «Два мальчика». Неужели в семье Маргаритки у кого-то есть пластинка, кассета, диск или видео с песенками Рольфа Харриса и этот кто-то действительно их слушает!

Наконец трубку взяла Маргаритка:

– Алло. Простите, что не сразу подошла, – тихим голоском извинилась она. – Я совсем замучилась с пастушьей запеканкой.

– Замучились ее есть или готовить? – сострил я.

– Готовить, – совершенно серьезно ответила она. – Если кружочки морковки не разложить равномерно, то запеканка будет безнадежно испорчена.

Я согласился и предположил, что она, видимо, законченная перфекционистка, вроде меня. А потом поведал о своих изысканиях в мировой паутине. Маргаритка сказала, что «Декоративная обивка для кукольного домика» у нее уже есть, зато она страшно обрадовалась «Миниатюрной вышивке» и попросила заказать для нее эту книгу.

Заканчивать разговор не хотелось, и я спросил, бывают ли кукольные лофты. Маргаритка пообещала справиться в Национальной ассоциации любителей миниатюры, членом которой она является, и заметила, что кукольные лофты, возможно, станут ее следующим увлечением.

Трубку я положил со странной смесью восторга и ужаса. Верный признак скорой влюбленности.

Вторник, 8 октября

Вчера вечером мама разморозила пастушью запеканку – какое невероятное совпадение! Запеканку она приготовила пару недель назад, морковка валялась на поверхности предельно хаотично. Несомненно, это знак свыше. Спросил маму, что подвигло ее достать из холодильника пастушью запеканку.

– Голод, – ответила она.

Среда, 9 октября

Письмо от Гленна.

Королевский тыловой корпус

Казармы «Тыловик» Суррей

Дорогой папа

Надеюсь ты здоров. Я здоров. Прости что не написал тебе раньше. Начальный курс боевой подготовке отнемает слишком много времени. Нас муштруют 24/7– В основном орут и ругаются. Некоторые парни плачут по ночам. Иногда мне хочеца сбежать домой папа. Но я надеюсь что выдиржу. Ты приедешь на мой выпускной парад в пятницу 1 ноября? Пускай мама с бабушкой и дедушкой тоже приедут. Плохо что Уильям приехать не сможет потому что он в Африке. Я считаю зря ты папа отправил Уильяма к его маме. Ведь это ты его вырастил. Надо было оставить его в Англии. Знаю Жо-Жо хорошая но Уильям не умеет говорить на нигерийском языке и не любит ихнюю еду. На днях видел по телеку Пандору. Сказал парням что когда-то она была девушкой моего папы, но никто не поверил потому что она такая шикарная. Теперь они надо мной смеются и обзывают Бароном Боттом. Вот и все новости.

С самыми теплыми пожиланиями

твой сын Гленн

Только что вспомнил. Скажи бабушке Полине что она должна быть в шляпе. Так положено.

Зачем надо было добавлять «твой сын»? Сколько еще известных мне Гленнов служат сейчас в армии? Однако я впервые пожалел, что Гленн носит фамилию своей матери. «Барон Моул» звучит элегантнее.

Показал письмо маме.

– Надену норковую шляпку, – обрадовалась она, – выходит, не зря пылилась в шкафу тридцать лет. Вряд ли на плацу соберется много противников одежды из натурального меха, правда?

Четверг, 10 октября

Сегодня утром к нам в магазин зашел толстяк средних лет и потребовал «Супружеские пары» Джона Апдайка, и чтоб они были в идеальном состоянии.

Я заметил, по-моему весьма остроумно, что «супружеские пары в идеальном состоянии» – это чистейшей воды оксюморон.

Толстяк раздраженно пропыхтел:

– Так есть или нет?

Мистер Карлтон-Хейес слышал наш разговор и, проворно отыскав книгу на полках с американской художественной литературой, вложил ее в короткопалые руки толстяка со словами:

– Увлекательный социальный документ о сексуальных нравах людей, у которых слишком много свободного времени, так я думаю.

Толстяк буркнул: «Беру». Выходя из магазина, он оглянулся на меня, и я отчетливо расслышал, как он произнес: «Охламон». Хотя, по зрелом размышлении, возможно, он сказал: «Оксюморон».

Днем в магазин заглянул Найджел – после посещения глазной клиники. Считается, что он мой лучший друг, но во плоти я не видел его месяцев шесть. Последний раз мы общались по телефону. Он тогда сказал, что терпеть не может провинциальных гей-клубов, куда люди стекаются, чтобы пообщаться и избавиться от комплексов; нет чтобы как в лондонских клубах – ради музыки и секса.

– В жизни есть не только музыка и секс, – возразил я.

– Вот потому мы с тобой такие разные, Моули, – ответил Найджел.

Меня потрясло, насколько Найджел изменился. Он все еще красив, но щеки слегка обвисли, и он явно давненько не подкрашивал волосы.

По виду Найджела было ясно, что у него неприятности.

– Врач проверил мне зрение, потом ужасно долго молчал, а затем спросил: «Вы сюда приехали на машине, мистер Хетерингтон?» Я ответил, что да, вел машину всю дорогу из Лондона. Тогда он сказал: «Боюсь, я не могу разрешить вам ехать обратно. Вы стали видеть еще хуже, чем прежде. Придется внести вас в списки людей с частичной потерей зрения».

Я отчаянно искал какие-нибудь слова поддержки, но придумал только:

– Тебе же всегда нравились темные очки, Найджел. Теперь ты можешь носить их круглый год, ночью и днем, и при этом никто не будет считать тебя выпендрежником.

Найджел оперся о столик с уцененными книгами, порушив стопку нечитаных «Поминок по Финнегану». Я бы подставил ему кресло, если бы оно у нас имелось.

– Как мне жить без машины, Моули? – вопросил Найджел. – Как мне теперь вернуться в Лондон? И как обозревать прессу, если я не могу читать эту сраную прессу?

Я сказал, что раз у Найджела частичная потеря зрения, то ему вряд ли стоит гнать по автостраде и уж тем более вливаться в лондонский трафик.

Найджел вздохнул.

– В последнее время я делаю столько опечаток! Уже несколько месяцев обычный шрифт могу разобрать только с лупой.

Я позвонил в «Попутный кеб» и попросил прислать за Найджелом такси, чтобы его отвезли в родительский дом. Диспетчер сообщил, что все таксисты в данный момент молятся в мечети о мире во всем мире, но он обязательно пришлет машину при первой же возможности.

Я посоветовал Найджелу освоить азбуку Брайля.

– Моули, да у меня же руки не тем концом вставлены, ты что, забыл?

Тогда я спросил, различает ли он цвета.

– Я вообще теперь мало что различаю, – угрюмо ответил он.

Кошмар! А я-то надеялся, что Найджел поможет декорировать мой лофт. Прежде у него было хорошее чувство цвета.

Я помог ему забраться в такси и велел водителю ехать в тупик Билла Гейтса, 5, район муниципальной застройки Хоумстед, рядом с Гленфилдом.

Найджел сердито рявкнул:

– Я пока не онемел, Моули!

Надеюсь, он не превратится в желчного слепца вроде мистера Рочестера из «Джен Эйр».

Пятница, 11 октября

Утром позвонил Джонни Бонду из «Закат Лимитед», и мы снова сцепились из-за 57,10 фунта.

Он ехидно поинтересовался:

– Ну что, твой дружок премьер сварганил тебе справку?

Ответил ему, что мистер Блэр принимает в Охотничьем домике мистера Путина, пытаясь убедить его присоединиться к Британии и Америке в борьбе с Саддамом.

– Ему никогда не удастся втянуть Россию, Германию и Францию в эту преступную бойню, – объявил Бонд.

Суббота, 12 октября

Экспресс-почтой пришла «Миниатюрная вышивка для кукольного домика в георгианском стиле».

Мистер Карлтон-Хейес приподнял брови.

Сказал ему:

– Если бы у нас в магазине имелся компьютер, мы могли бы заказывать книги по всемирной сети и удвоить оборот.

– Но, дружище Адриан, – возразил он, – наши дела и так идут неплохо. На жизнь хватает, расходы покрываем, да еще проводим свои дни среди благодатных книг. Разве этого мало?

Вопрос не был риторическим. Он искренне хотел знать. Я пробормотал, мол, конечно, мне очень нравится здесь работать, но, мой дорогой дневник, у меня руки чешутся затеять модернизацию. У нас даже касса механическая!

В обед я отправился на Рыночную площадь. Маргаритка в «Сельской органике» расхваливала лимскую фасоль женщине, лицо у той было такое мученическое, что не ошибешься – бедняга страдает депрессией в легкой форме. Когда несчастная ушла, прижимая к груди экологический бумажный пакет, я протянул Маргаритке бандероль:

– Вот, решил доставить лично.

Она извлекла книгу из конверта и вскрикнула:

– Мама, ее прислали!

У прилавка возникла высокая женщина с лицом симпатичной хрюшки. Отродясь не видел такой розовой кожи. То ли у нее дерматологическое заболевание, то ли лампа для загара подвела.

– Здравствуйте, миссис Крокус, – сказал я и протянул руку.

– Если не возражаете, я не стану пожимать вам руку.

Маргаритка, смутившись, объяснила:

– Мама считает рукопожатие анахронизмом.

Миссис Крокус взяла книгу и перелистала ее, сощурив и без того маленькие глазки. Маргаритка с тревогой наблюдала за ней, словно ожидая вердикта. Я и сам немного занервничал. Всегда чувствую себя неловко в присутствии женщин выше меня ростом.

– Не знал, что книга предназначена вам, миссис Крокус, – пробормотал я.

– Не мне, – ответила она, – но Маргаритку очень легко обжулить. Сколько вы просите за нее?

Я сказал, что книга стоит 21,95 доллара плюс 25 долларов за пересылку и упаковку.

– Сколько это в нормальных английских деньгах? – осведомилась миссис Крокус.

Я протянул ей счет.

– 29,75 фунта! За брошюрку в 168 страниц?

– Но ее доставили из Америки за три дня, миссис Крокус, – разъяснил я.

Швырнув книгу на прилавок, она взглянула на дочь:

– Если охота сорить деньгами, то дело, конечно, твое, но непонятно тогда, зачем мы с отцом экономим и гроши считаем, стараясь сохранить наш бизнес.

– Пожалуй, я заберу книгу, – сказал я.

– Пожалуй, заберите, – прошептала Маргаритка. – Мне очень жаль.

Вернувшись в магазин, я сообщил мистеру Карлтон-Хейесу что покупатель отказался от присланной по почте книги.

– Ничего страшного, Адриан, – махнул он рукой. – Уверен, в Лестере найдется человек, интересующийся миниатюрной вышивкой в георгианском стиле.

Воскресенье, 13 октября

Луна в первой четверти.

Электронное письмо от Рози:

Ади, ты слышал про взрыв на Бали? Моя подруга Эмма сейчас на пути в Австралию через Бали. Ты не мог бы позвонить в «Информацию о пострадавших»? У меня не осталось денег на мобильнике. Ее зовут Эмма Лекстон, ей двадцать лет.

Я ответил:

Информацию сообщают только ближайшим родственникам. Высылаю тебе 10 фунтов экспресс-почтой. Не показывай их Саймону. Пожалуйста, позвони маме. Она о тебе беспокоится.

Понедельник, 14 октября

Достопочтенный Тони Блэр, Джордан и Бекхэм не отвечают.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю