Текст книги "Пожар над Техасом"

Автор книги: Сюзан Таннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 4

Тихое всхлипывание заставило его проснуться. Звук был такой слабый, что казался прочти призрачным. Слейд затаился, стараясь понять, откуда он идет. Что-то знакомое почудилось ему в этом звуке, он походил на плач еще не проснувшегося ребенка. И тут Слейд понял, что это плакала Кэтрин. Он понял, что она спит и видит сон.

Он подавил слабый всплеск сочувствия, которое она в нем вызвала, и изумился, что обнаружил в себе это чувство. Он давно уже твердо усвоил истину: следует оставаться равнодушным по отношению к добыче или к тем, кого используешь, чтобы выслеживать добычу. Он знал, какова плата за слабость, ценой может стать жизнь.

Что он мог позволить себе, так это восхищение. Кэтрин Беллами была горда и яростна, как настоящая индианка. Команчи нашли ей хорошее имя – Смелый Язык. Ее взгляд проникал в самое сердце человека, а в это время ее язык сек его душу. В армейском рапорте, составленном молодым капитаном, который руководил ее «спасением», подробно рассказывалось, как Кэтрин пыталась вырваться на свободу, но по нему нельзя было представить, как она красива. И хотя она, с ее тонкой талией и пышной грудью, казалась Слейду прекрасной, он подозревал, что большинству мужчин ее черты показались бы чересчур решительными.

Слейд испугался, что его мысли потекли в опасном направлении. Он должен подавить чувственное влечение к этой девушке. Она – женщина Убивающего Волков. Он поплотнее закутался в одеяло и, заставив себя не слышать тихих всхлипываний, доносившихся к нему через костер, заснул.

В первый раз Кэтрин проснулась, когда небо только чуть посерело, предвещая рассвет. Она, скорее, ощутила, чем увидела Слейда по другую сторону костра, подбросила в огонь дров и снова заснула. Когда она проснулась вторично, дневной свет уже бил ей в глаза, Слейд сворачивал свое одеяло. Она с трудом поднялась, чувствуя себя усталой и неопрятной. Глаза у нее болели.

Слейд скрылся среди деревьев, и она снова развела костер, осторожно подбрасывая в него тонкие ветки, пока огонь не разгорелся. Соленый бекон, который она выложила на сковороду, был из ее сумки.

Возвратившийся Слейд принес полный чистой воды кофейник, в который насыпал молотого кофе. Кэтрин никак не могла придумать, что ему сказать, и оставила его присматривать за завтраком, скрывшись среди редких деревьев. Вода в ручье оказалась обжигающе холодной, и Кэтрин ужасно захотелось вымыться в ванне.

Бекон был уже снят с огня, и Слейд, порывшись в ее седельной сумке, отыскал оловянную тарелку и кружку и наполнил их.

Они почти закончили завтрак, когда он заговорил:

– Мне надо кое-кого встретить в лагере Сан-Саба, и только потом я поеду дальше. Вы едете?

– Вы скажете мне, где найти лагерь Сломанной Стрелы?

– Нет.

Она пожала плечами:

– Еду.

Слейд встал и выплеснул остатки кофе в огонь. Кэтрин быстро проглотила последний кусок и бросилась мыть посуду. Руки у нее все еще ныли от холодной воды, когда она затягивала подпруги на своей кобыле. Однако она надеялась, что нынешний день окажется теплее, чем вчерашний. Подбирая повод, она увидела, что Слейд бесстрастно дожидается ее. Если он и был раздражен, что она копается, по его лицу этого не было видно. Она начала уже думать, что по его лицу вообще ничего не бывает видно. Ни гнева, ни раздражения – ничего. Глаза его были непроницаемыми: только чуть суживались, когда он что-то прикидывал, но мыслей его не выдавали. Только по голосу иногда можно было определить, что он чувствует.

Перед тем как тронуться, он встретился с ней взглядом.

– Тебе снятся кошмары?..

Это было наполовину вопросом, наполовину утверждением. Теперь Кэтрин поняла, почему у нее болят глаза и голова. Она не отвела взгляда.

– Да.

– Сегодня вечером мы будем в Сан-Саба. Можно было подумать, что предыдущей фразы он вообще не говорил.

Кэтрин молча пустила Сэди рядом с пятнистым конем Слейда. Хотелось бы ей забыть о своих кошмарах так же легко, как это только что сделал он! Она все еще ощущала леденящее дыхание страшного сна. Кошмары начали преследовать ее с тех пор, как она попала в плен к команчам. После насильственного освобождения Кэтрин ужасные сны участились.

Первые недели после нападения у Стоун Крик были кошмаром наяву. Страшно боясь, как бы кто-нибудь в форте, где ее держали, не узнал о том, что Шей – не ее дочь, она каждую ночь просыпалась от ужасных видений: девочку вырывают из ее рук. Леденящие душу картины – маленькие тельца, насаженные на штыки – становились еще страшнее, когда эти невинные жертвы смотрели на нее глазами Шей. У Стоун Крик не брали пленных – Кэтрин подозревала, что спаслись только те, кто быстро бегал. Сердце у нее болело за тех, кого она любила и кто любил ее.

Стряхнув с себя тяжелые воспоминания, она устремила взгляд в спину Слейда. Вот человек, которого легко ненавидеть. В нем не было сочувствия, по крайней мере, его не было видно. Он напоминал ей командира, который назвал смерть Дейви Пирсона прискорбным недоразумением. Слейд весь отдан делу, и это дело – война.

Кэтрин не знала, сколько им предстоит проехать, прежде чем они доберутся до места назначения, но она скорее умерла бы, чем стала расспрашивать своего спутника. Солнце разогрело воздух, так что день стал почти теплым. Слейд снял куртку, и очень скоро Кэтрин последовала его примеру.

Когда Слейд остановил своего коня, солнце стояло почти в зените. Кэтрин безмолвно придержала Сэди, наблюдая, как Слейд копается в своей седельной сумке.

Встретившись с ней взглядом, он протянул ей кусок вяленой говядины. Будь она проклята, если попросит у него разрешения спешиться и отдохнуть.

– У тебя есть вода?

Она подняла фляжку, проверяя, потом кивнула.

– Хорошо.

Он снова тронул лошадь, и губы Кэтрин иронически изогнулись. Она была женщиной неразговорчивой, но он был предельно немногословен. К тому времени, как она проглотила последний кусочек говядины, фляжка ее почти совсем опустела. И ей все равно хотелось есть.

Хотя Слейд выбрал оптимальную скорость движения, лошади начали уставать. Местность постепенно менялась: пологие холмы сменились невысокими горами, прорезанными руслами речушек. Кэтрин чувствовала, как напрягаются мускулы Сэди, вылезающей из наполненной вязкой грязью лощины.

Солнце было уже на полпути к закату, когда Слейд предупреждающе махнул Кэтрин рукой и вытащил свое ружье из седельного чехла. Сэди послушно остановилась, пользуясь возможностью передохнуть после тяжелого перехода, когда крутые подъемы сменялись скользкими спусками. Ружейный выстрел заставил ее дернуть ушами.

Кэтрин автоматически соскользнула на землю. Ее ноги от долгой езды в седле онемели, и она с трудом поднялась по каменистому склону, чтобы поднять зайца за длинные мягкие уши. Слейд безмолвно наблюдал, как она возвращается и снова садится в седло. Повесив зайца у колена, она послала лошадь вперед.

– Убивающий Волков хорошо муштрует своих скво.

Его взгляд скользнул по ее гибкому телу, и он подумал о других вещах, которым должен был научить ее индейский воин.

Она густо покраснела и бросила на него испепеляющий взгляд, способный сжечь даже самый стойкий техасский подсолнух. Она действовала машинально и теперь негодовала и на себя, и на него.

– Меня муштровал не Убивающий Волков. Ощутив ее ярость, Слейд с трудом заставил себя не ухмыльнуться.

– Одна из скво?

– Его мать. – Воспоминание заставило Кэтрин поморщиться. Эти уроки дались ей нелегко. Она сопротивлялась, но цена такого сопротивления оказалась слишком унизительной. – У меня на руках и плечах месяцами не проходили следы от розги Старой Матери.

Слейд не выразил сочувствия.

– Пыталась сбежать?

Она покачала головой.

– Тогда почему она тебя била?

– Потому что я ничего не умела. Мне надо было многому научиться. Понимать их язык. Говорить самой. Готовить еду и сохранять продукты так, чтобы их хватало на всю зиму.

Наблюдая за ней, Слейд понял, что она почти забыла, с кем разговаривает. Он на секунду представил себе, каково ей было – молоденькой девочке, совершенно беспомощной, попавшей в одно из самых жестоких индейских племен. Убийство Пирсонов и избиение у Стоун Крик изменили ход ее жизни, и не только на те несколько лет.

– У Старой Матери были и другие способы, кроме битья, – тихо продолжала Кэтрин. – Очень долго мне разрешалось поесть только после всех. Обычно еды оставалось так мало, что от голода болел живот.

– Только из-за того, что ты ничего не умела? Она кинула на него быстрый взгляд. На ее лице появилось некое подобие улыбки.

– За то, что я не хотела учиться. Я была упряма. Вот этому он легко мог поверить. И не мог не восхититься силой ее характера. Наверное, это упрямство помогло ей продержаться и не погибнуть.

– А для Убивающего Волков все надо было делать по-особому. Одежду ему надо было шить именно так, как научила Старая Мать, и шкуры для нее должны были дубиться и отмачиваться отдельно. А потом мне надо было следить за его щитом и оружием.

Я очень не скоро поняла, какой честью было то, что он вообще разрешал мне к ним прикасаться.

И именно тогда она в мечтах стала представлять себя женщиной Убивающего Волков. Но он выбрал рыжеволосую Джин, чей мягкий характер не позволял ей бросать вызов тем, кто взял их в плен.

На этот раз Слейд бросил на нее быстрый взгляд, но Кэтрин его не заметила. Его удивил ее отсутствующий взгляд. Эта непонятная женщина его тревожила. Он никогда еще не встречал таких, как она, и сейчас не мог решить, восхищается он ею или презирает ее.

Незадолго до темноты они остановились у ручья. Лошади остались под седлами, но Кэтрин спутала Сэди ноги, а пятнистого коня Слейда не сдерживало ничего, кроме его выучки. Пока Слейд снимал шкуру с добычи, Кэтрин развела огонь. Костер получился аккуратным и не дымил, но она всем своим видом дала понять, что ему лучше ничего по этому поводу не говорить.

Они поели обжигающе горячего мяса. Наевшись, Слейд вытер руки о свои кожаные брюки и встал.

– Едем.

Кэтрин возмущенно подумала, что он специально ведет себя так невежливо, но потом решила, что он просто плохо воспитан. Она не спеша доела свою порцию зайца и встала.

Она не сразу поняла, что они уже в лагере Сан-Саба. К ее удивлению, Слейд проехал не прямо между домами, а, обогнув их, направился к невысокому бревенчатому зданию.

Кэтрин устало спешилась, озираясь вокруг. Они оказались позади строения рядом с сараем, по соседству с которым был загон. Там при их приближении начал тревожно кружить крупный гнедой.

– Выпускай свою кобылу туда. Это был приказ.

Она послушалась, с изумлением увидев, что он легко подхватил ее седло и вместе со своим занес внутрь сарая. Такого внимания с его стороны она еще не видела… Но, возможно, ему просто лень было объяснять ей, куда положить вещи.

Кэтрин заметила, что в реке за домами отражаются звезды, и попыталась определить, где она и Слейд находятся. Слепо следуя за рейнджером, она чувствовала, что теряет ориентировку. Он напоминал ей охотничью собаку Форда: с великолепным нюхом, прекрасно держащую след, неумолимую и расчетливую, подававшую голос только тогда, когда добыча была ее наверняка.

Слейд вернулся и повел Кэтрин к зданию. Дверь дома оказалась незаперта, и Слейд не дал себе труда постучать. Девушка слишком устала, чтобы колебаться, входить следом за ним или нет.

У самой двери она все же задержалась, чтобы немного осмотреться. Она увидела длинную комнату, очень чистую и почти без мебели. В ней стояли только два тяжелых дощатых стола со скамейками. В одном углу были полки, уставленные продуктами.

За одним из столов сидели трое мужчин. Наклонившаяся над очагом женщина перемешивала содержимое огромного котла. При появлении гостей ее худая фигура распрямилась, и на приятном лице появилась широкая улыбка.

– Слейд! Черт подери, как приятно тебя видеть! Она помахала половником в такт словам.

– У тебя все хорошо, Берди?

Его теплый тон поразил Кэтрин. Она с трудом осознала, что он все же человек, а не ищейка. По правде говоря, до сей поры она была совсем не уверена в этом.

Женщина заметила Кэтрин, все еще настороженно стоявшую у двери.

– И кого это ты с собой привез?

Слейд оглянулся на Кэтрин, и та вдруг поняла, что должна выглядеть ужасно. Ее нечесаные волосы, стянутые сзади кожаным ремешком, были грязными. Одежда засалилась. Кэтрин и в голову не пришло, что наиболее странным Берди могло показаться ружье, которое она держала на согнутом локте. Девушка была довольно высокой и крепкой, но очень стройной, и ружье казалось для нее слишком тяжелым.

– Я бы не сказал, что я ее привез, – ответил Слейд. – Ее зовут Кэтрин, и она просто приехала.

Услышав, как он сказал, Кэтрин густо покраснела, но Берди, похоже, ничего нехорошего в словах рейнджера не услышала.

Если Слейд и заметил смущение своей спутницы, то проигнорировал его.

Вам на какое-то время нужна будет комната и постель, – услужливо сказала Берди.

– Две комнаты, – решительно заявила Кэтрин, прежде чем Слейд мог ответить. Ей показалось, что во взгляде, который он бросил на нее, мелькнуло веселье, хотя на его лице не было и тени улыбки.

Берди тоже восприняла ее просьбу совершенно спокойно. Может быть, Слейд не имел привычки привозить сюда женщин, которые делили с ним постель. Кэтрин попыталась представить себе, что за женщина согласится с ним спать. Интересно, сочтет ли она его таким же холодным и опасным, каким он кажется ей.

– Джеб еще не приезжал?

Его голос заставил Кэтрин вздрогнуть. Теперь она стала внимательно прислушиваться, надеясь узнать что-нибудь, связанное с целью ее путешествия.

– Джеб Уэллз? Нет. Ты его ждешь? Слейд кивнул.

– Вчера, сегодня или, может, завтра.

– Тогда приедет, если только не дал себя убить. – Казалось, такая возможность Берди не особенно встревожила. Видимо, она не относилась к нему с такой симпатией, как к Слейду. – Вы, двое, есть хотите? Я как раз готовила вот для этих джентльменов.

Джентльмены забросили свои карты и уставились на них с тупым любопытством.

– Нет, – ответил Слейд. – Просто скажи нам, какие комнаты можно занять.

– Любую, вернее, любые, какие пожелаете. – Увидев направление его вопросительного взгляда, она презрительно махнула рукой. – Эти парни предпочтут спать на голой земле, лишь бы не платить за приличную кровать.

Один из сидящих за столом нахмурился, услышав это, однако никто не сказал ни слова. Кэтрин подумала, что, несмотря на свою худенькую фигуру, Берди, похоже, умеет осаживать забияк. Наверное, иначе содержать постоялый двор просто нельзя.

Берди угадала просьбу Кэтрин, которая готова была сорваться у нее с языка.

– Ты, надо думать, захочешь вымыться, раз немало проехала. Мы сейчас поставим воду, а я покормлю этих парней и выпровожу отсюда. Слейд, если только ты принесешь мне пару лишних ведер воды и ту лохань снаружи…

– Я сама обойдусь, – быстро вмешалась Кэтрин. Половник Берди на мгновение остановился в воздухе.

– Лохань тяжелая, – предостерегла она.

– Справлюсь.

– А мне сгодится и река. – Слейд уже направился к двери. Он вдруг мысленно представил себе, как Кэтрин раздевается, чтобы помыться, и его тело отреагировало на эту картину.

– Бак уже там, – предупредила его Берди. – Не ныряй, не окликнув его, а то на месяц лишишь меня радости.

Слейд ухмыльнулся, а Кэтрин покраснела. Она считала, что давно потеряла способность краснеть, а Слейд ухмыляться. Он вдруг показался почти нормальным человеком.

К тому моменту, как мужчины кончили есть, она уже втащила лохань в дом, а Берди приготовила воду для мытья и стала поторапливать своих гостей, не позволяя им рассиживаться над пустыми тарелками.

– Вы мне за крышу над головой не платите. Можете сейчас же отсюда убираться. Этой девочке публика не нужна. – Заметив встревоженный вид Кэтрин, она задвинула за ними засов. Запирая дверь, она подмигнула. – Не беспокойся. Бак мог бы выгнать их отсюда топором, и они все равно вернулись бы, когда проголодались.

В воду плюхнулось мыло и мягкая щетка для мытья.

– Ну, – вопросила Берди, – чего ты ждешь? Мужики сюда не войдут, пока я не отопру им дверь.

Кэтрин ждала, чтобы Берди ушла, но говорить этого не стала. Она разделась и вошла в воду – и к черту стыдливость.

Пока она мылась, Берди суетилась, убирая со стола. Кэтрин наблюдала за ней – ей ужасно не хотелось упустить удобный случай, но и привлекать внимание Берди было ни к чему. Наконец, она все-таки спросила:

– Вы давно знаете Слейда?

Берди ни на секунду не приостановилась:

– Много лет. А сколько, сказать не могу. Продолжить разговор было нелегко. Пока Кэтрин пыталась сообразить, за что можно было бы зацепиться, Берди поинтересовалась у нее:

– Далеко направляешься? Зима на носу, – добавила она, не столько предостерегая, сколько объясняя вопрос.

Кэтрин показалось, что эта женщина не из тех, кто обязательно хочет все выпытать.

– Не слишком, – уклончиво ответила Кэтрин, потеряв надежду выведать у Берди что-нибудь о Слейде. Всякая попытка сделать это может привести к тому, что придется самой отвечать на нежеланные вопросы.

Когда девушка окончила мытье, Берди встала наготове, чтобы окатить ее оставшейся ненагретой водой. Кэтрин ахнула, а Берди подала ей грубое домотканое полотенце. Энергично растираясь, Кэтрин повернулась и громко вскрикнула. Берди, которая только что бросила грязную одежду Кэтрин в горячую мыльную воду, чуть не подпрыгнула от неожиданности. Глядя на гостью округлившимися глазами, она выдохнула:

– Индейцы?

– Хуже, – мрачно ответила Кэтрин. – Вы только что намочили всю мою одежду, другой у меня нет.

– Господи, девочка, да все к утру высохнет!

– А до утра мне что делать?

Берди смешливо прищурила глаза:

– Спать, золотко, спать.

Смирившись, Кэтрин завернулась в полотенце.

– Где моя постель?

Берди показала на двери, расположенные по одной стене комнаты.

– Они совершенно одинаковые. – Кивком она указала на дверь с противоположной стороны. – Там моя с Баком комната – на случай, если тебе что-нибудь понадобится.

У Кэтрин приподнялись уголки губ.

– Вряд ли я пойду искать вас, пока вы не принесете мне мою одежду.

Берди громко засмеялась. Кэтрин наугад открыла одну из дверей. Там оказалась кровать, коврик и крючок для одежды. Закрыв дверь, она провела рукой по внутренней части косяка. Замка в нем не оказалось. На ощупь отыскав постель, она скинула полотенце и залезла под одеяло. Постельное белье было чистым и пахло солнцем. Глядя на щелку света под дверью, она услышала, как в дом вошли Слейд и мужчина по имени Бак, искупавшиеся в реке, и заснула под негромкий звук их разговора.

Рассвет, пробившийся сквозь промасленную тонкую кожу, затягивавшую узенькое окно, разбудил ее. Ее первой мыслью было, что ей никак не добраться до одежды. Звать кого-нибудь она не решалась. К счастью, ей не пришлось долго ждать – вскоре послышался стук в дверь, и Берди негромко окликнула ее.

– Я не сплю, – так же негромко отозвалась Кэтрин.

Войдя в комнату, Берди положила аккуратно сложенную одежду на постель.

– Поскорее натягивай, пока она теплая, и выходи завтракать.

Выбравшись из теплой постели, Кэтрин быстро влезла в одежду, которая еще сохранила тепло огня, у которого сушилась.

На столе у Берди громоздились дымящиеся маисовые лепешки, жареная свинина, свежие яйца и огромный кофейник с горячим кофе. Слейд и мужчина, которого Кэтрин опознала как Бака, уже начали есть. Когда она уселась за стол, Слейд только на секунду поднял глаза, но Бак быстро с ней поздоровался. Он прекрасно подходил Берди – такой же невысокий и худой, как и она. Его морщинистое лицо, так же, как и лицо Берди, говорило о сильном характере – решительный подбородок и честные глаза.

Открылась наружная дверь, и, впустив струю холодного воздуха, вошли двое мужчин.

– Найдется еда еще на двоих, Берди?

– Найдется еще на полдюжины, – ответила та. – Ешьте.

Кэтрин почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и подняла глаза на незнакомца, который пока еще ничего не сказал. Он смотрел на нее без всякого смущения. Она ответила холодным взглядом. Его лицо, достаточно красивое, расплылось в довольной ухмылке из-за того, что она обратила на него внимание. Похоже, его ничуть не смутило то, что она глядит на него отнюдь не приветливо.

Она почувствовала, что Слейд, сидевший рядом с ней, вдруг напрягся, и искоса посмотрел на него. Он тоже обратил внимание на пришедшего, и взгляд его был угрожающим. Кэтрин вспомнила, как Убивающий Волков вот так же смотрел на молодых воинов, которые слишком заглядывались на Маленькое Перышко и на саму Кэтрин. Словно зверь, охраняющий свою территорию. Но тогда Кэтрин испытывала радостное волнение, считая, что настанет день, когда этот воин сделает ее своей женщиной. Тогда он был для нее молодым Богом. Теперь же Кэтрин охватило леденящее душу дурное предчувствие.

И хотя она была уверена, что собственническое отношение Слейда к ней не окрашено сексуально, это не успокаивало. Он был уверен, что сможет воспользоваться ею в своих целях, но у нее были свои собственные цели. Она не намерена позволять Слейду – или кому-либо еще – вставать у нее на пути. Однако ее преследовало чувство, что планы Слейда могут пойти вразрез с ее собственными.